Если газ некогда «подогревал» геополитические амбиции Москвы, электричество может сыграть прямо противоположную роль. В интервью Il Corriere della Sera Владимир Путин упомянул о многомиллиардных затратах, обусловленных объединением прибалтийской и украинской энергосистем с европейскими. «Поскольку линии электропередач шли через прибалтийские страны в некоторые регионы России и наоборот, а всё это будет переключено теперь в Европу, мы должны будем построить дополнительные, не существующие сегодня линии электропередач у нас, чтобы обеспечить передачу электроэнергии», — посетовал российский президент. По подсчетам Путина, предотвращение «блэкаута» Калининградской области — а речь, очевидно, идет о ней — обойдется в €2-2,5 млрд.
При интеграции с энергосистемой ЕС еще и Украины эта смета увеличится как минимум в четыре раза.
Источники Reuters в качестве пессимистичного рассматривают сценарий выхода Прибалтики из энергокольца к 2018 году и отделение энергосистемы Украины от российской к 2020 году. В последнем случае под вопросом окажется уже не только энергоснабжение Крыма, но и бесперебойная работа сетей на юге континентальной России. Соответственно, у ключевых российских энергооператоров не так уж и много времени, чтобы обезопасить соотечественников от таких последствий евроинтеграции.
Тем показательнее, что буквально за пару дней до публикации путинского интервью обострился конфликт между Федеральной сетевой компанией (ФСК) и материнскими для нее «Россетями». На сей раз поводом для разногласий стала нерасторопность «дочки» в передаче главному акционеру контроля над финансовыми потоками. Совет директоров ФСК так и не смог заставить менеджмент исполнить план-график создания единого казначейства с «Россетями».
Наблюдатели говорят о беспрецедентном проявлении непослушания со стороны дочерней компании. Но ведь председатель правления ФСК Андрей Муров — сын руководителя Федеральной службы охраны Евгения Мурова. Т. е. его лоббистский ресурс как минимум сопоставим с аппаратными возможностями гендиректора «Россетей» Олега Бударгина, считающегося креатурой Игоря Сечина.
Более того, как мы отмечали в одной из предыдущих колонок, Муров (или Муровы) — едва ли не главное препятствие для сечинской экспансии в электроэнергетику. Лишним свидетельством чему как раз упомянутый «казначейский» конфликт.
ФСК — один из немногих прибыльных активов «Россетей». При этом убытки ее «сестер», включая «Ленэнерго», МРСК Юга и МРСК Северного Кавказа, достигают 65 млрд рублей. Патронируемый Сечиным «Роснефтегаз» — наиболее вероятный кандидат в финансовые спасители. Хотя, разумеется, небескорыстный. Так, за 30 млрд рублей, вложенных в «Ленэнерго», «Роснефтегаз» рассчитывал получить 37% в Московской объединенной электросетевой компании (МОЭСК). Теперь, по данным «Коммерсанта», Минэнерго предлагает разместить в пользу «Роснефтегаза» допэмиссию не МОЭСК, а «Россетей».
Но холдинговая компания с проблемными «дочками» Сечину не нужна. Другое дело — доступ к реальным генераторам наличности или самой этой наличности. Иными словами, объединение финансовых потоков с ФСК становится для «Россетей» важнейшим вопросом. Тем более что еще один вариант, предложенный на днях самим холдингом, — капитализация «Ленэнерго» за счет ОФЗ или пенсионных накоплений — больше похож на вынужденный экспромт, чем на хорошо продуманный план Б. «Геополитический фон», обозначенный заявлениями Путина, играет на руку скорее Мурову, нежели Бударгину. О каком перераспределении кеша может идти речь, когда предотвращение энергоизоляции Калининградской области или Крыма требует от ФСК многомиллиардных инвестиций?
Только «тумбочек», откуда можно взять эти деньги, не так уж и много — Фонд национального благосостояния, пенсионные авуары Внешэкономбанка и тот же «Роснефтегаз». На средства ФНБ и помимо энергетиков хватает претендентов. ВЭБ собирался потратить на облигации ФСК не более 40 млрд рублей. А только для строительства новых ЛЭП для Калининграда нужно 60 млрд рублей. Что касается негосударственных пенсионных фондов, то ЦБ не рекомендует им чрезмерно увлекаться инфраструктурными бондами.
Получается, и здесь все упирается в «Роснефтегаз». Следовательно, у Сечина все-таки есть шанс добиться своего. Тем более что инвестиции непосредственно в ФСК сулят намного больше различных профитов, чем пакет в «Россетях».
Вопрос лишь в том, готов ли сегодня Кремль сделать Сечина еще и ответственным за отечественную энергетику?
Сам факт назначения Андрея Мурова главой ФСК позволяет в этом усомниться. А значит, не исключены иные, паллиативные варианты финансирования «планов ГОЭЛРО» для эксклавов. Например, за счет повышения тарифов на передачу электроэнергии. Перехода контроля над стратегически важной отраслью в одни руки и заметного политического усиления Сечина в таком случае удастся избежать. Хотя экономике и гражданам от этого вряд ли будет легче.
