Решение Банка России о сохранении ключевой ставки на уровне 11% не вызвало на рынке негативной реакции. Не наблюдалось негатива на это решение и со стороны экспертов, которые в прошлом году последовательно выступали за снижение ключевой ставки. Из самого же заявления, опубликованного после решения правления банка, явственно видно, что незначительное изменение ключевой ставки мало повлияет на рынок. А её же сохранение — это сигнал о том, что регулятор пока не видит стабилизации в экономике и считает повышение цен на нефть выше $40 и укрепление рубля временными факторами.
При этом руководство ЦБ подтвердило предположение, выдвинутое мною в январской статье «Почему не случился обвал рубля», о наращивании ликвидности в экономике через альтернативные инструменты и активы Министерства финансов РФ. «Совет директоров Банка России принял во внимание, что в результате расходования средств Резервного фонда для финансирования дефицита бюджета потребность банков в рефинансировании со стороны Банка России снижается. Таким образом, под влиянием уменьшения структурного дефицита ликвидности происходит фактическое смягчение денежно-кредитных условий даже при неизменности ключевой ставки», — сказано в опубликованном заявлении. Сама же председатель правления ЦБ Эльвира Набиуллина на последовавшей после заседания совета банка пресс-конференции также отметила профицит ликвидности в экономике и смещение рыночных ставок к нижней границе коридора ставок по операциям Банка России. О достаточной ликвидности свидетельствуют и межбанковские ставки MOSPRIME, суточное значение которых колеблется в пределах 11,04−11,20% годовых.
Другими словами, в экономике достаточно денег и они постепенно наращиваются, что неизбежно ведёт к их удешевлению. В таких условиях логично было бы не сопротивляться рынку, а опустить ключевую ставку, тем самым сделав деньги более доступными на рынке заимствований. Однако, как сказано в заявлении ЦБ, экономика адаптировалась к нынешним экономическим условиям, в том числе и к столь высокой процентной ставке. Это означает, что экономике дешёвые кредиты не нужны. Сам ЦБ не видит предпосылок для экономического роста, прогнозируя в этом году спад ВВП на 1,3−1,5%, при этом в своих расчётах продолжает опираться на стоимость нефти, курс рубля и уровень бюджетного дефицита.
И в то же время удешевление кредитов не повлияет на экономический рост, особенно в реальных секторах экономики. И тому виной как административные препоны, сложности получения кредитов в банках, так и разница в рискованности и в доходности между развитием производства и финансово-торговыми операциями. Приходится констатировать факт: в России за два года не созданы механизмы, способствующие росту инвестиций в реальную экономику, о чём и свидетельствует нивелирование влияния ключевой ставки на экономические процессы.
Не приведёт к положительным результатам и удешевление: из-за снижения ставки, потребительского кредита. После анализа только отчетности крупнейших российских торговых сетей становится ясно — где именно оседает, с учётом инфляции, львиная доля добавочной стоимости российских продуктов. При сложившейся структуре потребительский кредит пойдёт на финансирование расширения торговых монополий и только в ещё большей степени поставит отечественного производителя в зависимость от ретейлеров-спекулянтов. И в то же время расширение доступности потребительского кредита приведёт к росту инфляции, что в конечном итоге снова вынудит ЦБ вернуться к политике высоких процентных ставок.
Косвенное признание Банком России ослабления влияния процентной ставки говорит о развитии системного кризиса в стране. ЦБ в очередной раз признался: кредит как инструмент развития экономики в стране не работает. В конце января в правительстве регулятор представил программу развития финансового сектора до 2018 года, где предложил альтернативные источники финансирования экономки. С ростом ликвидности в стране необходимо срочно либо внедрять эти новые механизмы, либо сама система снова создаст теневые потоки по выводу части излишней ликвидности из страны на офшорные счета, как это было ещё три года назад с частью невостребованных в экономике нефтяных доходов.
