Россию ждет вторая волна идущих во власть чекистов. В конце минувшего года, сообщил осведомленный источник «НГ», глава президентской администрации Сергей Иванов, собрав руководящий состав ФСБ, сказал примерно так: будьте готовы к укреплению регионального уровня власти. Было также отмечено, что рекомендации субъектам РФ присмотреться именно к этому кадровому потенциалу уже направлены. Очевидно, что данная спецоперация напрямую связана с грядущими выборами Госдумы и президента, а также разрастающимся экономическим кризисом.
«Недругам из-за бугра» ставят заслон
Речь вряд ли идет о губернаторских постах – в стране и сегодня не так много руководителей регионов с чекистским прошлым. Что вполне понятно: сотрудники этого ведомства привыкли работать в тени. Сомнительно, что она может идти и о «низких» должностях – вроде депутатов заксобраний. Народные избранники по определению должны быть демагогами, что тоже не свойственно чекистам. Поэтому остается несколько вариантов: аппараты губернаторов (советники и помощники), должности заместителей губернаторов и министров, а также кураторов определенных, видимо, проблемных направлений.
В этот тренд вписывается назначение Андрея Андриянова и.о. главы Фонда капремонтов Свердловской области. Или Игоря Григорьева – главой питерского комитета по природопользованию. Можно вспомнить, что зачистивший Коми от людей бывшего губернатора Вячеслава Гайзера и.о. главы республики Сергей Гапликов привлек в свою команду смоленского управленца-чекиста Константина Лазарева: сначала назначил его куратором ЖКХ, а с 1 января 2016-го – зампредом регионального правительства. Губернатор Томской области Сергей Жвачкин, в свою очередь, назначил своим заместителем по вопросам безопасности кадрового чекиста – Игоря Толстоногова. Мэр Москвы Сергей Собянин привлек на пост замруководителя Департамента региональной безопасности и противодействия коррупции бывшего замначальника УФСБ по Москве и Московской области Анатолия Шиверских.
Однако пока говорить о массовом проникновении бывших и нынешних сотрудников ФСБ в органы региональной власти все-таки рано. Надо полагать, это дело более или менее продолжительного времени. В пользу такого предположения говорит то, что 2015-й де-факто уже прошел под знаком этого силового ведомства. Тут и расширение полномочий во всех направлениях, и усиление контроля над Интернетом, и яркая контрразведывательная деятельность, и борьба с терактами. И своего рода итогом этого года с перспективами на будущее было выступление президента Владимира Путина на коллегии ФСБ.
Подтвердив важную роль ведомства в противостоянии угрозам национальной и интернет-безопасности, президент пошел еще дальше, фактически доверив силовикам оградить думские выборы от вмешательства «недругов из-за бугра». А заодно поручив им бороться со внутренними врагами, чья деятельность направлена «на раскол нашего общества». Все это, кстати, было утверждено еще раньше, когда под конец 2015-го Путин подписал указ об обновленной стратегии нацбезопасности, главная мысль которой, видимо, отражена в следующих словах: «Практика свержения легитимных политических режимов, провоцирования внутригосударственных нестабильности и конфликтов получает все более широкое распространение».
«Современно мыслящие, образованные люди»
Первая крупная волна чекистов, хлынувших во власть, последовала за приходом Путина на президентский пост. Разумеется, представители спецслужб и военные и раньше с охотой шли в депутаты и губернаторы, но это сложно было назвать системой или тенденцией. А вот с начала нулевых годов ситуация изменилась, что позволило нынешнему секретарю Совбеза, а тогда главе ФСБ Николаю Патрушеву произнести: «Появление на Старой площади, в Кремле и регионах людей, прошедших школу руководящей работы в структурах национальной безопасности, – жизненная необходимость влить «свежую кровь» в управленческий корпус России, стремление задействовать потенциал ответственных и организованных людей, сохранивших, несмотря ни на что, «дух государственного служения». Многих из них я хорошо знаю. Это современно мыслящие, образованные люди. Не безвольные идеалисты, а жесткие прагматики, понимающие логику развития международных и внутриполитических событий, вызревающих противоречий и угроз. При этом они хорошо понимают невозможность возврата к старому, необходимость развития страны на основе разумного соединения либеральных и традиционных ценностей».
Причины данного тренда очевидны. Во-первых, президент и сам выходец из КГБ–ФСБ. В условиях смены элит власть должна была достаться тем, кому можно доверять. При этом вертикаль выстроили с учетом не только структур управления, но и контроля за финансами. Отсюда, надо полагать, и закрепилась за региональными и местными отделениями ФСБ роль своего рода надсмотрщиков за определенными территориями. Они знают все о местных чиновниках и бизнесменах, вмешиваются только тогда, когда речь идет о госбезопасности, передают информацию в Центр по альтернативным каналам, а в остальном – просто курируют те или иные направления. Так, начальник УФСБ по Челябинской области Игорь Ахримеев – заместитель губернатора Бориса Дубровского в антикоррупционной региональной комиссии.
Во-вторых – то, о чем упомянул Патрушев, – это кадровый голод на управленцев, который страна, надо сказать, испытывает и сейчас. Связан он с целым рядом проблем – от упомянутого низкого доверия до пробелов в образовании и отсутствия регулирующих региональные власти законов. Если обратить внимание на биографии выходцев из силовых структур, пришедших на те или иные должности, – там будут значиться несколько дипломов, а также работа в самых разных регионах. По традиции главами региональных управлений ФСБ назначаются представители из других краев – а это означает как минимум существенный опыт, который затем применяется и в управлении.
Впрочем, и действующие сотрудники, судя по всему, активно участвуют в региональной политике. За минувшие 15 лет некоторые из них стали настоящими помощниками ряда глав субъектов РФ. Так, экс-глава воронежского УФСБ Александр Клопов до своей отставки в конце 2015-го не раз подчеркивал, что был опорой губернатора Алексея Гордеева. Такое положение дел привело к становлению еще одной традиции российской власти: даже если силовик уволен из-за того, что не в полной мере исполнял данные ему поручения, то ему все равно дается второй шанс. Конечно, если разговор ведется не о саботаже. В остальных же случаях такой человек может учиться и исправляться на гражданских должностях.
Генералам аккомпанирует ОНФ
С первой волной 15-летней давности все было понятно, но возникает резонный вопрос: зачем Москве сейчас нужен второй чекистский вал? Во-первых, разумеется, это экономический кризис и его социально взрывоопасные последствия. С одной стороны, есть протесты учителей, медиков, валютных заемщиков и дальнобойщиков. С другой – есть отставка губернатора Забайкальского края Константина Ильковского и выговор главе Карелии Александру Худилайнену за провал в реализации программы расселения аварийного жилья. То есть в Кремле понимают, что в случае неисполнения жизненно важных для населения обещаний, которые выданы властью, граждане могут ответить резким недовольством. А им, как знать, вдруг смогут воспользоваться и «недруги из-за бугра». Следовательно, надо делать ставку на проверенных людей. Муж врио главы Забайкальского края Натальи Ждановой, кстати, – генерал-майор Сергей Жданов, в 2013-м назначенный указом президента начальником пограничного УФСБ РФ по Забайкалью. Схожая фигура – правда, не чекистского, а уже преторианского происхождения – это новый глава Тульской области Алексей Дюмин.
Во-вторых, это все тот же кризис как таковой. Центр понимает, что надо что-то менять – социальные лифты в РФ работают только со скрипом, а запускать их иногда приходится в ручном режиме. Тут Кремль остается верен себе, делая ставку на кадры из тех же стопроцентно лояльных ему ведомств. Может тут быть и еще одна причина, хотя она выглядит менее вероятной. Это возраст влиятельных региональных чекистов. Конечно, в разных регионах – разные ситуации, но, судя по имеющимся у «НГ» данным, очень многие из них родились в 1950-х годах. Это значит, что большинству силовиков во власти сейчас около 60 лет.
В-третьих, это сначала думские, а затем и президентские выборы. Контроль подразумевает поступление достоверных данных – и отнюдь не от региональных управленцев, которые все-таки будут побаиваться правдиво излагать события. С возвращением одномандатников риски для власти только растут – кураторы из администрации президента, несмотря на все свои возможности, просто не могут координировать и вести весь процесс с гарантированными результатами. Внешнее давление на РФ тоже только растет – недаром президент вспомнил о выборах на коллегии ФСБ. Следовательно, в регионах нужно больше «своих людей».
В-четвертых, это проблема региональных элит, включая самих губернаторов. Прямые указания из Центра действительно зачастую игнорируются – если и не на региональном уровне, то на местном. Решать все вопросы в ручном режиме невозможно, а значит, нужно еще больше «своих людей».
В принципе, все это может означать не только страховку и затыкание кадровых дыр, но и выстраивание новой полноценной системы управления. Это может выглядеть даже как альтернативная ветвь власти. Скажем, ранее Владимир Путин поручил создать механизм диалога между правоохранителями и бизнесом. В качестве площадки для общения выступит администрация Кремля, а куратором направления – Сергей Иванов. С одной стороны, это признание необходимости диалога. С другой – отсутствие на площадке соответствующих министров, судей и бизнес-омбудсмена Бориса Титова говорит о нежелании упускать контроль и очередном усилении силовиков.
Вкупе это дает некое обобщенное отображение системы управления всей страной, где условный высший уровень – на котором принимаются решения – ограничен силовыми структурами, включая Совет Безопасности и ФСБ, а где-то в самом низу этой пирамиды находится народ. Его, согласно этой логике, должен представлять зарекомендовавший себя антикоррупционным ресурсом Общероссийский народный фронт. Таким образом, в стране появляются целых две новых, но разнонаправленных вертикали, которые могут практически полностью контролировать «традиционные» институты власти.
Региональные чиновники в погонах: кто есть кто
Впрочем, вряд ли можно считать, что второй заход чекистов во власть пройдет легко. Как показывает нынешняя ситуация, у них там достаточно конкурентов и из других ведомств, включая Минобороны, – и выходцев из их собственного.
В Красноярском крае Александр Лебедь пока остается единственным в постсоветской истории региона губернатором из военных. После его трагической гибели люди в погонах если и влияли на красноярскую политику, то опосредованным способом – через громкие коррупционные дела и т.п. Нынче бывшие силовики заметны в основном в общественно-политическом спектре. Среди лидеров краевого отделения ОНФ – Анатолий Самков, в девяностые годы возглавлявший региональное управление ФСБ по Красноярскому краю, а впоследствии четыре года руководивший краевым управлением Госнаркоконтроля.
Приморские силовики занимают несколько важных позиций. Например, вице-губернатор Александр Ролик, курирующий вопросы внутренней политики, взаимодействия с Заксобранием, избиркомом и органами местного самоуправления. С 1981-го по 1992-й он проходил военную службу на оперативных и руководящих должностях в органах государственной безопасности, впоследствии работал в налоговой полиции и органах наркоконтроля.
Или вице-губернатор по силовым вопросам Александр Лось – с 1983 по 2010 год он проходил военную службу в органах КГБ – ФСБ. Или директор департамента по профилактике коррупционных и иных правонарушений Владимир Петров – до 2012 года работал в структурах ФСБ. А начальник управления Минюста РФ по Приморскому краю Игорь Баранник более 30 лет работал на оперативных и руководящих должностях территориальных органов КГБ СССР – ФСБ России в Дальневосточном федеральном округе.
В Калининградской области, которая во времена холодной войны считалась самым милитаризированным административным образованием Европы по числу вооружений и количеству военных на квадратный километр, чиновников из числа офицеров запаса всегда было много. Бывшие офицеры армии, флота и спецслужб и сегодня работают вице-премьерами и министрами областного правительства. Но во всех случаях речь идет о людях, оказавшихся на гражданке минимум десятилетие назад и за это время успевших сделать «цивильную» карьеру. В качестве примеров можно вспомнить вице-премьера Александра Богданова, покинувшего ряды Вооруженных сил в 1999 году, или министра экологии Юрия Шитикова, в 1991 году сменившего КГБ на адвокатуру.
Губернатор Ростовской области Василий Голубев при переходе из Московской области в 2010-м одним из первых привлек к работе в качестве своего заместителя Вадима Артемова. Тот за период военной службы прошел должности от командира взвода до старшего офицера отделения воспитательной работы соединения. Другой вице-губернатор Сергей Бондарев – тоже бывший военный, полковник запаса. В ноябре прошлого года на должность замгубернатора был назначен и Михаил Корнеев. Он курирует вопросы взаимодействия с административными органами, профилактики правонарушений и экстремизма, организационного обеспечения деятельности мировых судей Ростовской области, казачества. За его плечами учеба в Академии МВД РФ и 20 лет службы в органах внутренних дел на различных офицерских должностях.
Особое внимание силовикам в Омской области всегда уделял первый губернатор Леонид Полежаев. С ними он непременно советовался, поддерживая добрые отношения с УМВД, УФСБ, прокуратурой и Следственным комитетом. После отставок высокопоставленные офицеры нередко находили себя в правительстве Полежаева. Его преемник Виктор Назаров поначалу связями с силовыми структурами пренебрегал. Пока под арест не попал первый замгубернатора Юрий Гамбург, которого подозревают в незаконной продаже земли на левом берегу реки Иртыш.
Тогда Назаров, как говорят, был вынужден пригласить на должность своего заместителя экс-начальника регионального управления ФСБ Игоря Бондарева. Генерал-майор как раз в сентябре 2014 года был откомандирован в резерв центрального аппарата ФСБ. Остался Бондарев в правительстве Омской области и после реформы в октябре прошлого года. В качестве замгубернатора он курирует вопросы промышленности, региональной безопасности и взаимодействия с силовыми структурами.
В правительстве Новосибирской области силовиков представляет замгубернатора, генерал-лейтенант полиции Юрий Прощалыкин, назначенный на эту должность в 2014 году, незадолго после официального избрания Владимира Городецкого главой региона. Он в течение четырех лет был начальником Главного управления МВД РФ по Сибирскому федеральному округу – до ликвидации этой структуры в 2014 году. Теперь Прощалыкин считается одним из наиболее известных и влиятельных новосибирских силовиков. В новосибирском правительстве генерал-лейтенант отвечает за взаимодействие с силовыми органами и курирует вопросы безопасности.
Питерский губернатор Георгий Полтавченко 15 лет служил в КГБ, заведовал одним из районных управлений, а затем был генерал-лейтенантом налоговой полиции. Вице-губернатор Александр Говорунов, руководитель администрации главы региона (также отвечает за информатизацию, печать и миграционную политику), был в органах КГБ СССР оперуполномоченным и начальником отдела. Игорь Дивинский – отвечает за окружающую среду, за взаимодействие с федеральной властью – с 1974 по 1993 год служил в войсках ГРУ и ушел оттуда в запас в звании подполковника. Вице-губернатор по вопросам образования, культуры и спорта Игорь Кириллов закончил Высшее пограничное военно-политическое Краснознаменное училище КГБ и Военно-политическую академию им.В.И. Ленина, а также прослужил 18 лет в погранвойсках КГБ СССР.
Традиционно велико влияние силовиков и в Волгоградской области. В середине нулевых годов эксперты даже говорили о создании «генеральской партии», которая пыталась активно вмешиваться в гражданскую политику, расставлять своих людей в администрациях районов, городов и области. Почти десятилетие политических потрясений в регионе напрямую связаны с амбициями этой партии, которая в конце концов стала играть откровенно дестабилизирующую роль.
Однако с приходом на пост губернатора бывшего полковника ВДВ Героя России Андрея Бочарова этот конфликт удалось если и не снять полностью, то удалить из публичного пространства. Другое дело, что, по слухам, рядом с губернатором существует довольно узкий круг близких друзей, связанных с ним общей службой в ВДВ или же представляющих спецслужбы – ФСБ и ГРУ. Опять-таки по слухам, с этим доверенным «офицерским собранием» Бочаров может советоваться по каким-то вопросам, прежде всего собирая информацию. Эти друзья губернатора не вышли в генералы, однако их реальный политический вес расценивается как весьма тяжелый. Одновременно Бочаров поддерживает очень тесные отношения с начальником УФСБ генералом Анатолием Гулевским и начальником ГУ МВД по региону генералом Александром Кравченко.
Единственным влиятельным представителем силовиков во власти Татарстана можно назвать бывшего министра внутренних дел региона, а ныне главу аппарата президента республики Асгата Сафарова. Он возглавлял силовое ведомство 14 лет. До этого два года (с 1995 по 1998) стоял во главе Службы безопасности первого президента Татарстана Минтимера Шаймиева.
