Фе­о­ду­лия вос­пи­ты­ва­лась в глу­бо­кой ве­ре и бла­го­че­стии. На ее вос­пи­та­ние боль­шое вли­я­ние ока­зы­вал об­ра­зо­ван­ный бо­ярин Фе­о­дор (па­мять 20 сен­тяб­ря). Раз­но­сто­рон­нее об­ра­зо­ва­ние и ред­кая кра­со­та княж­ны при­вле­ка­ли мно­гих.

Княж­на бы­ла со­сва­та­на за свя­то­го бла­го­вер­но­го кня­зя Фе­о­до­ра (†  1233; па­мять 5 июня), бра­та свя­то­го Алек­сандра Нев­ско­го, но же­них ее скон­чал­ся в са­мый день свадь­бы. Княж­на оста­лась в Суз­даль­ском жен­ском мо­на­сты­ре в честь По­ло­же­ния Ри­зы Бо­жи­ей Ма­те­ри, где вско­ре при­ня­ла по­стриг с име­нем Ев­фро­си­ния в честь Ев­фро­си­нии Алек­сан­дрий­ской.

Со­всем еще юная ино­ки­ня с уди­ви­тель­ной рев­но­стью ис­пол­ня­ла пра­ви­ла мо­на­ше­ской жиз­ни, за­мет­но пре­вос­хо­дя осталь­ных на­сель­ниц оби­те­ли твер­до­стью ра­зу­ма, ду­хов­ной зре­ло­стью и край­ней воз­дер­жан­но­стью. По­движ­ни­цу по­се­тил Сам Гос­подь, за­по­ве­дав ей бодр­ство­вать и утвер­ждать­ся в по­дви­ге. Пре­по­доб­ная Ев­фро­си­ния до кон­ца зем­ной жиз­ни со­блю­да­ла на­став­ле­ния Спа­си­те­ля, пре­одолев бес­чис­лен­ное мно­же­ство ко­вар­ных ис­ку­ше­ний. О ред­кой по­движ­ни­че­ской жиз­ни пре­по­доб­ной Ев­фро­си­нии вско­ре узна­ли в Суз­да­ле и за его пре­де­ла­ми. Мно­же­ство на­ро­да по­се­ща­ло оби­тель, чтобы услы­шать по­уче­ния пре­по­доб­ной Ев­фро­си­нии о люб­ви, мо­лит­ве, по­слу­ша­нии и сми­ре­нии. Ча­сто по­сле та­ких бе­сед мно­гие при­ни­ма­ли ино­че­ский об­раз и на­чи­на­ли бо­лее рев­ност­ное слу­же­ние Бо­гу. Са­ма игу­ме­ния мо­на­сты­ря при­бе­га­ла к со­ве­там пре­по­доб­ной. По прось­бе по­движ­ни­цы сест­ры оби­те­ли бы­ли раз­де­ле­ны на две по­ло­ви­ны: ино­кинь-дев­ствен­ниц и ино­кинь-вдо­виц. Это спо­соб­ство­ва­ло ду­хов­но­му воз­рас­та­нию и утвер­жде­нию в чи­сто­те се­стер мо­на­сты­ря. По­сле кон­чи­ны игу­ме­нии на­сто­я­тель­ство при­ня­ла пре­по­доб­ная Ев­фро­си­ния.

В осо­бом от­кро­ве­нии Гос­подь пред­ска­зал бла­жен­ной игу­ме­нии о му­че­ни­че­ской кон­чине ее род­но­го от­ца, а так­же о на­ше­ствии та­тар на Русь. В 1238 го­ду несмет­ные пол­чи­ща та­та­ро-мон­го­лов дей­стви­тель­но на­па­ли на Рус­ское го­су­дар­ство. Уни­что­жая всё на сво­ем пу­ти, они по­до­шли к Суз­да­лю. Го­род ими был пол­но­стью раз­ру­шен и со­жжен, и толь­ко оби­тель пре­по­доб­ной Ев­фро­си­нии уце­ле­ла по ее мо­лит­вам.

Пре­по­доб­ная пре­ста­ви­лась к Бо­гу 25 сен­тяб­ря 1250 го­да. У ее гро­ба ве­ру­ю­щие про­дол­жа­ли по­лу­чать бла­го­дат­ную по­мощь в ис­це­ле­нии раз­лич­ных неду­гов. 18 сен­тяб­ря 1698 го­да по бла­го­сло­ве­нию пат­ри­ар­ха Адри­а­на мит­ро­по­лит Суз­даль­ский Ила­ри­он со­вер­шил про­слав­ле­ние пре­по­доб­ной Ев­фро­си­нии.

Полное житие преподобной Евфросинии (в миру Феодулии) Суздальской

Пре­по­доб­ная Ев­фро­си­ния ро­ди­лась в 1212 го­ду и бы­ла стар­шей до­че­рью свя­то­го му­че­ни­ка Ми­ха­и­ла, ве­ли­ко­го кня­зя Чер­ни­гов­ско­го. Бла­го­вер­ный князь Ми­ха­ил и его су­пру­га Фе­о­фа­ния дол­го не име­ли де­тей и ча­сто по­се­ща­ли Ки­е­во-Пе­чер­скую оби­тель, где мо­ли­лись Бо­гу о да­ро­ва­нии им де­тей. Три­жды яв­ля­лась им Пре­свя­тая Бо­го­ро­ди­ца и ска­за­ла, что мо­лит­ва их услы­ша­на – ро­дит­ся у них дочь, ко­то­рую нуж­но на­звать Фе­о­ду­ли­ей, – она бу­дет слу­жи­тель­ни­цей Влахерн­ской церк­ви.

На­ста­ло вре­мя рож­де­ния до­че­ри и на­рек­ли ее, по сло­ву Бо­го­ма­те­ри, Фе­о­ду­ли­ей (ра­ба Бо­жия). Кре­сти­ли но­во­рож­ден­ную в Ки­е­во-Пе­чер­ской оби­те­ли, и вос­при­ем­ни­ком ее стал сам игу­мен.

У нее бы­ло че­ты­ре бра­та и сест­ра Ма­рия (су­пру­га за­му­чен­но­го та­та­ра­ми кня­зя Ва­си­лия Ро­стов­ско­го (1238 г., па­мять 4 (17) мар­та).

Ро­ди­те­ли с удив­ле­ни­ем и бла­го­го­ве­ни­ем смот­ре­ли на Фе­о­ду­лию. Ес­ли кор­ми­ли­ца ее пи­та­лась мя­сом, то Фе­о­ду­лия, еще на­хо­дясь в пе­лен­ках, от­ка­зы­ва­лась брать грудь кор­ми­ли­цы весь день. Од­на­жды ма­те­ри бы­ло ви­де­ние: она на кры­льях воз­ле­та­ет к небу и от­да­ет Бо­гу свою дочь.

Фе­о­ду­лия под­рас­та­ла, и бла­го­вер­ный князь Ми­ха­ил сам стал учить ее Свя­щен­но­му Пи­са­нию «по кни­гам и про­чим пре­муд­ро­стям». В осталь­ном же на­став­ни­ком юной княж­ны был бо­ярин Фе­о­дор, от­ли­чав­ший­ся муд­ро­стью и уче­но­стью. Жи­тие от­ме­ча­ет об­ра­зо­ван­ность Фе­о­ду­лии, глу­бо­кое зна­ние ан­тич­ной ли­те­ра­ту­ры: «Она по­зна­ла все кни­ги Вер­ги­лий­ски и ви­тий­ски, све­ду­ща бы­ла в кни­гах Ас­ки­ло­по­вых и Га­ле­но­вых, Ари­сто­теле­вых и Оми­ро­вых и Пла­то­но­вых...» В этом спис­ке – фило­со­фы Пла­тон и Ари­сто­тель, по­эты Го­мер и Вер­ги­лий, вра­чи Эс­ку­лап и Га­лен. Вос­пи­ты­ва­лась Фе­о­ду­лия в глу­бо­кой ве­ре и бла­го­че­стии, пре­вос­хо­дя сво­их сверст­ниц в кра­со­те и успе­ха­ми в уче­нии.

В юно­сти уви­де­ла она во сне Страш­ный Суд: мо­ре ог­ня и рай­ские оби­те­ли. Пре­свя­тая Бо­го­ро­ди­ца при­зы­ва­ла ее раз­де­лить бла­жен­ство пра­вед­ных, а Гос­подь дер­жал в дес­ни­це Сво­ей Кни­гу Жиз­ни. В дру­гом ви­де­нии ей был по­ка­зан Ки­е­во-Пе­чер­ский мо­на­стырь и ино­ки его, сла­вя­щие Гос­по­да. В то же вре­мя игу­ме­нии Суз­даль­ско­го мо­на­сты­ря бы­ло от­кро­ве­ние о том, что к ней долж­на прид­ти юная де­ва, ко­то­рую необ­хо­ди­мо при­нять в оби­тель.

В 1233 го­ду Фе­о­ду­лия бы­ла про­сва­та­на за свя­то­го бла­го­вер­но­го кня­зя Фе­о­до­ра Яро­сла­ви­ча (1233 г.; па­мять 5(18) июня), род­но­го бра­та свя­то­го Алек­сандра Нев­ско­го. Ро­ди­те­ли со­гла­си­лись, и Фе­о­ду­лия по­ко­ри­лась ро­ди­тель­ской во­ле, но тай­но мо­ли­лась Бо­жи­ей Ма­те­ри со­хра­не­нии дев­ства, так как чув­ство­ва­ла при­зва­ние к ино­че­ской жиз­ни. И сно­ва Пре­свя­тая Де­ва в сон­ном ви­де­нии по­ве­ле­ла по­слу­шать­ся ро­ди­те­лей, ска­зан при этом: «Сквер­на не кос­нет­ся тво­е­го те­ла».

Фе­о­ду­лия от­пра­ви­лась в Суз­даль для бра­ко­со­че­та­ния, но брак не со­сто­ял­ся. Ко­гда го­сти уже со­бра­лись на пир, же­них неожи­дан­но скон­чал­ся, как по­вест­ву­ет о том ле­то­пись: «Пре­ста­ви­ся князь Фе­о­дор Яро­сла­вич Боль­ший... И еще млад. И кто не по­жа­лу­ет се­го? Свадь­ба при­стро­е­на бе, ме­ды по­сы­че­ны, неве­ста при­ве­де­на, а кня­зья по­зва­ны. И бысть в ве­се­лия ме­сто плач и се­то­ва­ние».

Фе­о­ду­лия не вер­ну­лась до­мой и умо­ли­ла игу­ме­нью мо­на­сты­ря в честь По­ло­же­ния ри­зы Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы во Влахерне при­нять ее. Игу­ме­ния со­гла­си­лась, пом­ня о быв­шем ей от­кро­ве­нии и 25 сен­тяб­ря, в день пре­по­доб­ной Ев­фро­си­нии Алек­сан­дрий­ской, Фе­о­ду­лию по­стриг­ли с име­нем Ев­фро­си­нии. Ро­ди­те­ли при­ня­ли это как во­лю Бо­жию и по­ко­ри­лись.

Юная ино­ки­ня рев­ност­но вы­пол­ня­ла пра­ви­ло мо­на­ше­ской жиз­ни, удив­ляя се­стер рас­су­ди­тель­но­стью, вы­со­кой ду­хов­но­стью и зре­ло­стью ума. Боль­шую часть дня Ев­фро­си­ния про­во­ди­ла в мо­лит­ве – в хра­ме или в кел­лии, а по но­чам изу­ча­ла сло­во Бо­жие. Ино­гда она це­лые неде­ли про­во­ди­ла не вку­шая пи­щи – толь­ко пи­ла немно­го во­ды. Вско­ре по­сле по­стри­га Ев­фро­си­ния удо­сто­и­лась яв­ле­ния Спа­си­те­ля, ко­то­рый за­по­ве­дал ей бодр­ство­вать и укреп­лять­ся в по­дви­ге.

Гос­подь по­пустил ей по­сто­ян­ную брань с бе­са­ми, Ев­фро­си­ния мно­го вре­ме­ни тер­пе­ла их на­па­де­ния и мо­ли­лась об укреп­ле­нии сво­ем в этой бра­ни. Игу­ме­ния ска­за­ла ей: «Без на­па­де­ния вра­га не бы­ло бы твер­дых во­и­нов цар­ских, и Гос­подь по­пус­ка­ет лю­бя­щим Его тер­петь ис­ку­ше­ния, дабы яви­лись доб­ро­де­те­ли их».

Ев­фро­си­ния не за­ни­ма­ла на­чаль­ствен­ной долж­но­сти в оби­те­ли, но жиз­нью сво­ей и по­дви­га­ми она так воз­вы­си­ла ее зна­че­ние, что оби­тель ста­ла луч­шим жен­ским мо­на­сты­рем на Ру­си. Сест­ры ее по­чи­та­ли и са­ма игу­ме­ния по­сто­ян­но об­ра­ща­лась за со­ве­том. Пре­по­доб­ная пред­ло­жи­ла раз­де­лить мо­на­стырь на две по­ло­ви­ны: де­ви­чью и вдо­вью. Го­род­ские же­ны по­се­ща­ли цер­ковь во имя Пре­свя­той Тро­и­цы на по­ло­вине вдов, а де­ви­цы – глав­ную мо­на­стыр­скую Ри­зо­по­ло­жен­скую цер­ковь, на­хо­див­шу­ю­ся на по­ло­вине дев.

Здесь пре­по­доб­ная Ев­фро­си­ния чи­та­ла и пе­ла на кли­ро­се. Кро­ме то­го, ей бы­ло по­ру­че­но тол­ко­вать Свя­щен­ное Пи­са­ние и го­во­рить по­уче­ния сест­рам и го­род­ским де­ви­цам.

О ред­кой по­движ­ни­че­ской жиз­ни пре­по­доб­ной вско­ре узна­ли не толь­ко в Суз­да­ле, но и да­ле­ко за его пре­де­ла­ми. Мно­же­ство на­ро­да по­се­ща­ло оби­тель, чтобы услы­шать по­уче­ния пре­по­доб­ной Ев­фро­си­нии о люб­ви, мо­лит­ве, по­слу­ша­нии и сми­ре­нии. Ча­сто по­сле та­ких бе­сед при­хо­див­шие в оби­тель по­мо­лить­ся остав­ля­ли мир.

Ко­гда на Ру­си на­ча­лись эпи­де­мии и мо­ры, пре­по­доб­ной яви­лась Бо­жья Ма­терь и обе­ща­ла дар ис­це­ле­ний, по­сле че­го она на­ча­ла ле­чить не толь­ко се­стер в мо­на­стыр­ской боль­ни­це, но и при­хо­див­ших в оби­тель с тяж­ки­ми неду­га­ми. Ис­це­лен­ная ею де­ви­ца Та­и­сия при­ня­ла по­стриг в мо­на­сты­ре вме­сте со сво­ею ма­те­рью.

Неко­то­рое вре­мя пре­по­доб­ная Ев­фро­си­ния без­молв­ство­ва­ла, по­сле че­го по­лу­чи­ла от Бо­га дар про­ро­че­ства. Она пред­ска­за­ла близ­кую кон­чи­ну при­няв­шей ее игу­ме­нии и му­че­ни­че­скую смерть сво­е­го от­ца. Пе­ред на­ше­стви­ем Ба­тыя Гос­подь от­крыл по­движ­ни­це, что бе­да идет на Русь, что Суз­даль бу­дет ра­зо­рен: «Бу­дет лю­тое по­се­ще­ние, дабы из­ба­вить­ся от горь­ких веч­ных мук, – ска­зал Гос­подь, – ...Те­бе же и жи­ву­щим здесь обе­щаю, что зна­ме­ние кре­ста бу­дет охра­нять твой мо­на­стырь». То­гда пре­по­доб­ная уви­де­ла двух Ан­ге­лов с на­тя­ну­ты­ми лу­ка­ми в ру­ках, охра­ня­ю­щих оби­тель. Они ска­за­ли пре­по­доб­ной, что ино­ки­ни, ко­то­рые бу­дут ис­кать спа­се­ния вне стен оби­те­ли, или вер­нут­ся в нее, или по­стра­да­ют.

В 1238 го­ду вой­ска Ба­тыя опу­сто­ши­ли Суз­даль. Пре­по­доб­ная Ев­фро­си­ния с сест­ра­ми дни и но­чи мо­ли­лась о спа­се­нии оби­те­ли, и мо­на­стырь уце­лел. Вра­ги не смог­ли по­дой­ти к мо­на­сты­рю. Пре­да­ние го­во­рит, что Ба­тый узнав об этом, пы­тал­ся с хол­ма раз­гля­деть мо­на­стырь, но он со­крыл­ся от него.

Ко­гда отец от­прав­лял­ся в Ор­ду, где его ожи­да­ло му­че­ни­че­ство, Ев­фро­си­ния в пись­ме к нему убеж­да­ла, твер­до сто­ять за ве­ру, чтобы он «...не скло­нил­ся на во­лю ца­ре­ву» и со­ве­то­ва­ла ему слу­шать­ся бо­яри­на Фе­о­до­ра, ко­то­ро­го на­зва­ла «фило­со­фом из фило­со­фов». По­сле каз­ни от­ца и бо­яри­на Фе­о­до­ра 20 сен­тяб­ря 1346 го­да оба они пред­ста­ли пе­ред ней, по­ве­да­ли о сво­ей му­че­ни­че­ской кон­чине и бла­го­да­ри­ли за укреп­ле­ние и мо­лит­вен­ную по­мощь в смерт­ный час.

По­сле смер­ти от­ца она оде­лась в ру­би­ще и мно­го дней про­ве­ла в по­сте и мо­лит­ве. Ко­гда один из жи­те­лей Суз­да­ля был по­тря­сен, уви­дев ее вет­хое оде­я­ние, Ев­фро­си­ния ска­за­ла: «Ры­ба на мо­ро­зе, за­сы­пан­ная сне­гом, не пор­тит­ся и не во­ня­ет, и да­же ста­но­вит­ся вкус­на. Так и мы, ино­ки, ес­ли пе­ре­но­сим хо­лод, ста­но­вим­ся креп­че и бу­дем при­ят­ны Хри­сту в жиз­ни нетлен­ной». Тот же че­ло­век по­про­сил на­став­ле­ния; она от­ве­ти­ла ему: «Слу­шай, хри­сто­люб­че! Счаст­лив дом, в ко­то­ром гос­по­да бла­го­че­сти­вые, счаст­лив ко­рабль, ко­то­рый управ­ля­ет­ся ис­кус­ным корм­чим, бла­жен и мо­на­стырь, в ко­то­ром оби­та­ют воз­держ­ные ино­ки. Но го­ре до­му, в ко­то­ром оби­та­ют нече­сти­вые гос­по­да; го­ре ко­раб­лю, в ко­то­ром нет ис­кус­но­го корм­че­го; го­ре мо­на­сты­рю, в ко­то­ром нет воз­дер­жа­ния; дом об­ни­ща­ет, ко­рабль разо­бьет­ся, а мо­на­стырь опу­сте­ет. Ты же, бо­го­лю­без­ный че­ло­век, тво­ри ми­ло­сты­ню, преж­де все­го до­маш­ним слу­гам тво­им, и ес­ли хо­чешь дать от щед­рот тво­их нам в мо­на­стырь, то при­шли толь­ко де­ре­вян­но­го мас­ла, све­чей и ла­да­ну. Это­го нам до­ста­точ­но!» Че­ло­век тот, преж­де черст­вый, со­вер­шен­но из­ме­нил­ся и стал ми­ло­сти­вым.

По­сле кон­чи­ны игу­ме­нии пре­по­доб­ная Ев­фро­си­ния про­дол­жа­ла ду­хов­ное ру­ко­вод­ство оби­те­лью, со­хра­няя в ней стро­гий по­ря­док. Вся даль­ней­шая жизнь ее – по­двиг пол­но­го са­мо­от­ре­че­ния, стро­жай­ше­го вы­пол­не­ния мо­на­ше­ских обе­тов. Уже при жиз­ни на­род по­чи­тал её пра­вед­ной за ма­те­рин­скую от­зыв­чи­вость и бла­го­дат­ные да­ры.

Неза­дол­го до кон­чи­ны пре­по­доб­ной в Суз­да­ле слу­чи­лось пред­ска­зан­ное ею зем­ле­тря­се­ние, во вре­мя ко­то­ро­го она уви­де­ла на небе Пре­свя­тую Бо­го­ро­ди­цу, умо­ляв­шую вме­сте со свя­ты­ми Сы­на Бо­жия о спа­се­нии гра­да и лю­дей в нем. По­сле это­го со­бы­тия яви­лись ей отец и бо­ярин Фе­о­дор, из­ве­стив­шие о близ­кой кон­чине. Пре­по­доб­ная ста­ла го­то­вить­ся. Бо­ле­ла она недол­го. При­ча­стив­шись Свя­тых Хри­сто­вых Тайн, ска­за­ла: «Сла­ва Те­бе, Пре­свя­тая Тро­и­ца! Упо­ва­ние на­ше, Пре­свя­тая Бо­го­ро­ди­ца, по­мо­ги мне! Гос­по­ди, в ру­ки Твои пре­даю дух мой!», пе­ре­кре­сти­лась и ото­шла в жизнь веч­ную 25 сен­тяб­ря 1250 г.. Сем­на­дцать лет на­зад в этот же день она при­ня­ла по­стри­же­ние.

При гро­бе ее ве­ру­ю­щие ста­ли по­лу­чать бла­го­дат­ную по­мощь, и по бла­го­сло­ве­нию пат­ри­ар­ха Адри­а­на 18 сен­тяб­ря 1698 го­да со­вер­ши­лось про­слав­ле­ние пре­по­доб­ной. Нетлен­ные мо­щи ее по­чи­ва­ли в со­бор­ной церк­ви Ри­зо­по­ло­жен­ско­го мо­на­сты­ря.

Вся жизнь пре­по­доб­ной Ев­фро­си­нии – и внеш­няя, и внут­рен­няя, – бы­ла пол­на ис­пы­та­ний: смерть же­ни­ха, от­ца, бра­та, на­став­ни­ка. Ве­ли­кое ра­зо­ре­ние От­чиз­ны, непре­стан­ная ду­хов­ная брань тре­бо­ва­ли тер­пе­ния, кро­то­сти и му­же­ства. Пре­по­доб­ная Ев­фро­си­ния – рус­ская тер­пе­ли­ви­ца. Ее об­раз – во­пло­ще­ние тер­пе­ния рус­ских жен­щин. Без него на­род и го­су­дар­ство Рус­ское не мог­ли бы вы­сто­ять в ис­пы­та­ни­ях, ко­то­рые об­ру­ши­ва­лись на них из ве­ка в век. Нести неустрой­ства жиз­ни, пре­об­ра­жая их мо­лит­вой и тру­да­ми – этот по­двиг ис­пол­нен и за­ве­щан пре­по­доб­ной Ев­фро­си­ни­ей рус­ским жен­щи­нам.

Осо­бен­но дей­ствен­на по­мощь пре­по­доб­ной в ис­це­ле­нии одер­жи­мых злы­ми ду­ха­ми. Как при жиз­ни она ве­ла непре­стан­ную брань с бе­са­ми и по­беж­да­ла их мо­лит­вой и сми­ре­ни­ем, так и по­сле кон­чи­ны Ев­фро­си­ния Суз­даль­ская по­мо­га­ет от­го­нять бе­сов и осво­бож­дать че­ло­ве­ка от злоб­ной си­лы, тер­за­ю­щей его ду­шу и те­ла.

Имя пре­по­доб­ной до по­стри­га – Фе­о­ду­лия – «Ра­ба Бо­жия» го­во­рит о ее пред­на­зна­че­нии. Имя мо­на­ше­ское – Ев­фро­си­ния – рас­кры­ва­ет осо­бый дар ду­хов­ной ра­до­сти при тер­пе­нии зем­ных скор­бей: пре­по­доб­ная Ев­фро­си­ния на­уча­ет пре­об­ра­же­нию скор­би ми­ра в ра­дость еди­не­ния с Бо­гом пре­по­доб­ни­че­ским по­дви­гом через тер­пе­ние.

Ни в од­ном из древ­них жи­тий свя­тых жен Ру­си нет столь­ко упо­ми­на­ний о бла­го­дат­ной по­мо­щи Бо­жи­ей Ма­те­ри, как в жи­тии пре­по­доб­ной Ев­фро­си­нии Суз­даль­ской. Пре­чи­стая Са­ма ука­за­ла ро­ди­те­лям Фе­о­ду­лии имя до­че­ри и про­из­нес­ла та­ин­ствен­ные сло­ва: «она бу­дет слу­жи­тель­ни­цей Влахерн­ской церк­ви». Она же бла­го­сло­ви­ла Фе­о­ду­лию на мо­на­ше­ство и на­пра­ви­ла ее в мо­на­стырь, по­свя­щен­ный По­ло­же­нию Ри­зы Бо­го­ма­те­ри во Влахерне. Мно­гие бла­го­дат­ные да­ры по­лу­чи­ла пре­по­доб­ная Ео­ф­ро­си­ния от Бо­жи­ей Ма­те­ри. То­гда по­нят­ным ста­но­вит­ся зна­че­ние слов Бо­го­ма­те­ри о слу­же­нии пре­по­доб­ной Ев­фро­си­нии, ко­то­рая от рож­де­ния до по­след­не­го мгно­ве­ния жиз­ни сво­ей бы­ла слу­жи­тель­ни­цей Бо­жи­ей Ма­те­ри.

См. так­же: «Жи­тие пре­по­доб­ной Ев­фро­си­нии Суз­даль­ской» в из­ло­же­нии свт. Ди­мит­рия Ро­стов­ско­го.

***

Житие преподобного Илариона Оптинского

Пре­по­доб­ный Ила­ри­он (в ми­ру Ро­ди­он Ни­ки­тич По­но­ма­рев) ро­дил­ся в пас­халь­ную ночь с 8 на 9 ап­ре­ля 1805 го­да в се­мье Ни­ки­ты Фили­мо­но­ви­ча и Ев­фи­мии Ни­ки­фо­ров­ны По­но­ма­ре­вых. Его отец был че­ло­век бла­го­че­сти­вый и за­ни­мал­ся порт­нов­ским ре­меслом. Впо­след­ствии вслед за сы­ном и он при­нял мо­на­ше­ство в Оп­ти­ной пу­сты­ни с име­нем Ни­фонт, тру­дил­ся на скит­ской па­се­ке и скон­чал­ся в 1849 го­ду.

Все дет­ство и юность его про­шли в ро­ди­тель­ском до­ме в Но­во­хопер­ском уез­де Во­ро­неж­ской гу­бер­нии. Ро­ди­он в дет­стве был ти­хо­го, крот­ко­го нра­ва. Бу­дучи при этом еще и нелов­ким, он ред­ко иг­рал со сво­и­ми сверст­ни­ка­ми, лю­бил си­деть до­ма и по­мо­гал от­цу в его ре­мес­ле.

Мать Ро­ди­о­на пред­ре­ка­ла от­ро­ку с се­ми­лет­не­го воз­рас­та мо­на­ше­ство. Он еще с дет­ства чув­ство­вал в се­бе стрем­ле­ние стать мо­на­хом и ду­мал, что порт­нов­ское ре­мес­ло ему при­го­дит­ся в мо­на­ше­ской жиз­ни.

В 1829 го­ду, бу­дучи 24 лет от ро­ду, Ро­ди­он пе­ре­ехал с се­мей­ством сво­им в го­род Са­ра­тов, где про­вел де­вять лет жиз­ни. Бу­дучи рев­ни­те­лем бла­го­че­стия, он неот­ступ­но сле­до­вал уста­вам Пра­во­слав­ной Церк­ви и оте­че­ски на­зи­дал за нрав­ствен­но­стью и неуклон­ным ис­пол­не­ни­ем хри­сти­ан­ских обя­зан­но­стей ра­бо­чи­ми сво­ей ар­те­ли. Ро­ди­он Ни­ки­тич обу­чил сво­их ра­бо­чих цер­ков­но­му пе­нию и чте­нию, празд­но­сло­вие и непри­стой­ные шут­ки во вре­мя ра­бо­ты вся­че­ски вос­пре­ща­лись. Сам Ро­ди­он был чрез­вы­чай­но мя­гок, кро­ток и ми­ро­лю­бив.

В Са­ра­то­ве под по­кро­ви­тель­ством прео­свя­щен­но­го Иа­ко­ва Ро­ди­он Ни­ки­тич му­же­ствен­но бо­рол­ся с рас­коль­ни­ка­ми раз­лич­ных тол­ков за чи­сто­ту пра­во­сла­вия.

По­сте­пен­но, с ду­хов­ной зре­ло­стью, при­хо­дит и окон­ча­тель­ная ре­ши­мость оста­вить все и по­сле­до­вать Хри­сту. Еще не зная, ка­кую вы­брать оби­тель, Ро­ди­он часть 1837-го и весь 1838 го­ды про­во­дит в по­езд­ках по за­ме­ча­тель­ней­шим мо­на­сты­рям Рос­сии. По­се­тив мно­гие оби­те­ли, он успо­ко­ил­ся ду­хом лишь в Ко­зель­ской Оп­ти­ной Пу­сты­ни, об­ре­тя то, что ис­кал на про­тя­же­нии по­чти двух лет, – стар­че­ское окорм­ле­ние и ду­хо­нос­ных му­жей, спо­соб­ных с Бо­жи­ей по­мо­щью и его со­де­лать до­стой­ным на­след­ни­ком Небес­но­го Цар­ствия. 13 мар­та 1839 го­да Ро­ди­он по­сту­па­ет по­слуш­ни­ком в скит во имя св. Иоан­на Пред­те­чи при Оп­ти­ной Пустыни.

В то вре­мя в мо­на­сты­ре пре­бы­ва­ли бла­жен­ные стар­цы Лео­нид и Ма­ка­рий. Ро­ди­о­на по­се­ли­ли на жи­тель­ство по со­сед­ству с кел­ли­ей быв­ше­го ва­ла­ам­ско­го игу­ме­на от­ца Вар­ла­а­ма, ока­зав­ше­го бла­го­де­тель­ное вли­я­ние на бу­ду­ще­го стар­ца. Ис­по­ве­до­ва­лись бра­тья у пре­по­доб­но­го Ма­ка­рия, вме­сте с тем Ро­ди­он еже­днев­но хо­дил на от­кро­ве­ние по­мыс­лов в мо­на­стырь к стар­цу Лео­ни­ду. По­сле на­зна­че­ния 1 де­каб­ря 1839 го­да пре­по­доб­но­го Ма­ка­рия ски­то­на­чаль­ни­ком Ро­ди­он был из­бран им в ке­лей­ни­ки и в этом по­слу­ша­нии про­был в те­че­ние два­дца­ти лет, то есть до дня бла­жен­ной кон­чи­ны стар­ца Ма­ка­рия в 1860 го­ду.

13 ав­гу­ста 1849 го­да Ро­ди­он был по­стри­жен в мо­на­ше­ство и стал ино­ком Ила­ри­о­ном. 10 фев­ра­ля 1853 го­да от­ца Ила­ри­о­на ру­ко­по­ло­жи­ли в иеро­ди­а­ко­на, а 21 ап­ре­ля 1857 г. – во иерея.

Взяв на се­бя спа­си­тель­ный крест по­слуш­ни­че­ства, воз­рас­тая во внут­рен­нем де­ла­нии, пре­по­доб­ный Ила­ри­он все­мер­но по­нуж­дал се­бя к несе­нию и те­лес­ных тру­дов. Пре­по­доб­ный Ила­ри­он по нуж­дам скит­ской бра­тии и хо­зяй­ства был ого­род­ни­ком, са­дов­ни­ком, ва­рил квас, пек хле­бы, за­ни­мал­ся на па­се­ке ухо­дом за пче­ла­ми.

В по­след­ние дни сво­ей жиз­ни ста­рец Ма­ка­рий бла­го­сло­вил пре­по­доб­но­го Ила­ри­о­на про­дол­жать стар­че­скую де­я­тель­ность, вру­чив его ду­хов­но­му ру­ко­вод­ству мно­гих из сво­их ду­хов­ных де­тей, чем под­черк­нул пре­успе­я­ние пре­по­доб­но­го Ила­ри­о­на во внут­рен­нем де­ла­нии. При­няв от сво­е­го стар­ца это по­слу­ша­ние, пре­по­доб­ный ста­рец Ила­ри­он нес его до по­след­не­го дня жиз­ни.

С 8 ап­ре­ля 1863 го­да на стар­ца Ила­ри­о­на бы­ло воз­ло­же­но но­вое по­слу­ша­ние: он был на­зна­чен на­чаль­ни­ком ски­та и об­щим ду­хов­ни­ком мо­на­сты­ря. Ис­тин­ным пас­ты­рем доб­рым был пре­по­доб­ный ста­рец Ила­ри­он: во вся­кое вре­мя, да­же в по­след­ние дни тя­же­лой сво­ей пред­смерт­ной бо­лез­ни, за­бо­тил­ся он о сво­их ча­дах и был все­гда го­тов прий­ти на по­мощь их ду­хов­ным и жи­тей­ским нуж­дам. При за­ня­ти­ях с брат­ством оби­те­ли у стар­ца не бы­ло от­ка­за ни­ко­му и из по­сто­рон­них по­се­ти­те­лей. Го­ря лю­бо­вью к свя­той ве­ре пра­во­слав­ной, ста­рец каж­до­го при­ез­жав­ше­го в оби­тель невер­но­го или рас­коль­ни­ка вра­зум­лял и об­ра­щал к ма­те­ри на­шей Пра­во­слав­ной Церк­ви.

Вер­ность и лю­бовь к Ми­ло­серд­но­му Спа­си­те­лю на­ше­му Гос­по­ду Иису­су Хри­сту, са­мо­от­вер­жен­ное сле­до­ва­ние по пу­ти еван­гель­ских за­по­ве­дей Его сде­ла­ли серд­це сми­рен­но­го стар­ца вме­сти­ли­щем мно­гих да­ров Ду­ха Свя­то­го, ко­то­рые в изоби­лии из­ли­ва­лись на при­бе­гав­ших к его по­мо­щи. На­ря­ду с бла­го­дат­ным да­ром ду­хов­но­го рас­суж­де­ния пре­по­доб­ный Ила­ри­он имел дар про­зор­ли­во­сти, был му­жем учи­тель­ным, ве­ду­щим ис­тин­но по­движ­ни­че­скую жизнь. Од­на­ко не толь­ко по­чи­та­ние и лю­бовь вы­па­да­ли на его до­лю, но ино­гда и ху­лу и кле­ве­ту при­хо­ди­лось тер­петь пре­по­доб­но­му. Но все это он пе­ре­но­сил с ве­ли­ким сми­ре­ни­ем и снис­хож­де­ни­ем ко всем немо­щам люд­ским.

В 1870 го­ду здо­ро­вье стар­ца ухуд­ши­лось, но несмот­ря на это он по­се­щал все бо­го­слу­же­ния.

4 мар­та 1872 го­да, в суб­бо­ту Ве­ли­ко­го по­ста, ста­рец слу­жил по­след­нюю ли­тур­гию. В вос­кре­се­нье 5 мар­та ста­рец слег окон­ча­тель­но, а 9 мар­та был по­стри­жен в схи­му с со­хра­не­ни­ем име­ни Ила­ри­он.

За че­ты­ре неде­ли пре­по­доб­ный пред­ска­зал день сво­ей кон­чи­ны. На­ко­нец 18 сен­тяб­ря/1 ок­тяб­ря 1873 го­да, при­ча­стив­шись Свя­тых Та­ин, ста­рец мир­но по­чил о Гос­по­де в по­ло­вине ше­сто­го утра в пол­ном со­зна­нии и па­мя­ти. Ви­дев­шие пре­по­доб­но­го Ила­ри­о­на на смерт­ном од­ре зре­ли пе­ред со­бой при­мер уди­ви­тель­но­го сми­ре­ния, кро­то­сти и тер­пе­ния.

Полное житие преподобного Илариона Оптинского

Оп­тин­ский ста­рец пре­по­доб­ный Ила­ри­он... Он про­жил не са­мую дол­гую жизнь – шесть­де­сят во­семь лет, из них трид­цать че­ты­ре го­да – в Оп­ти­ной пу­сты­ни. Но за эти го­ды он успел стать бли­жай­шим уче­ни­ком, со­та­ин­ни­ком и ке­лей­ни­ком оп­тин­ско­го стар­ца Ма­ка­рия, а за­тем – из уче­ни­ка пре­вра­тить­ся в на­став­ни­ка и стар­ца, пе­ре­нять эс­та­фе­ту оп­тин­ско­го стар­че­ства и пе­ре­дать её даль­ше. В стар­це Ила­ри­оне со­еди­ня­лись бла­го­дат­ные да­ро­ва­ния про­зор­ли­во­сти, рас­суж­де­ния, «дар ис­по­ве­ди» (об­на­ру­же­ние в че­ло­ве­ке скры­тых или за­бы­тых по­ро­ков, об­ли­че­ние их и по­сле­ду­ю­щее увра­че­ва­ние бо­ля­щей ду­ши) и опыт, бо­га­тый опыт пас­ты­ря-ду­хов­ни­ка, еще в ми­ру на­чав­ше­го тру­дить­ся на ни­ве спа­се­ния за­блуж­да­ю­щих­ся душ. Пре­по­доб­ный Ила­ри­он был на­став­ни­ком, ве­ду­щим ис­тин­но по­движ­ни­че­скую жизнь. Ка­ким был его путь в Оп­ти­ну? Он на­чал­ся в дет­стве.

Дет­ство бу­ду­ще­го стар­ца

Пре­по­доб­ный Ила­ри­он, в ми­ру Ро­ди­он Ни­ки­тич По­но­ма­рев, ро­дил­ся в се­ле Клю­чи Во­ро­неж­ской гу­бер­нии в 1805 го­ду, в пас­халь­ную ночь на 9 ап­ре­ля и был на­зван в Свя­том Кре­ще­нии Иро­ди­о­ном, в честь апо­сто­ла Иро­ди­о­на. Он был тре­тьим сы­ном Ни­ки­ты Фили­мо­но­ви­ча По­но­ма­ре­ва и его су­пру­ги Ев­фи­мии Ни­ки­фо­ров­ны, а все­го в се­мье бы­ло че­ты­ре сы­на. Ни­ки­та Фили­мо­но­вич был из­вест­ным в окру­ге порт­ным, ча­сто на­хо­дил­ся в отъ­ез­де, вы­пол­няя мно­го­чис­лен­ные за­ка­зы, и по­это­му над­зор за се­мей­ством и до­маш­ним хо­зяй­ством ле­жал на Ев­фи­мии Ни­ки­фо­ровне, жен­щине до­сто­по­чтен­ной и бо­го­бо­яз­нен­ной. Ро­ди­он рос ти­хим и мол­ча­ли­вым, со­сре­до­то­чен­ным и впе­чат­ли­тель­ным, с яв­ной устрем­лен­но­стью к со­зер­ца­тель­но­сти и углуб­лен­но­сти в свой внут­рен­ний мир. Без со­мне­ния, не без муд­рой и бла­гой це­ли про­мыш­лял о нем Гос­подь, вос­пи­ты­вая и при­уго­тов­ляя бу­ду­ще­го ду­хов­но­го на­став­ни­ка мо­на­ше­ству­ю­щих и ми­рян.

Сле­до­ва­ние за­по­ве­дям Гос­под­ним уже с мла­ден­че­ских лет ста­ло для Ро­ди­о­на непре­лож­ным за­ко­ном. Вот ха­рак­тер­ный эпи­зод из от­ро­че­ства бу­ду­ще­го оп­тин­ско­го по­движ­ни­ка. Од­на­жды, со­би­рая вме­сте с ма­те­рью яго­ды в ле­су, маль­чик на­брел на осо­бен­но пло­до­нос­ное ме­сто и стал со­зы­вать ока­зав­ших­ся по­бли­зо­сти сво­их де­ре­вен­ских сверст­ни­ков. Мать по­пы­та­лась вос­про­ти­вить­ся это­му: „Не зо­ви их, са­ми здесь бу­дем рвать, а они пус­кай на дру­гое ме­сто идут». Но ма­ло­лет­ний сын ее в ис­крен­но­сти и непо­роч­но­сти сво­е­го дет­ско­го серд­ца от­ве­тил так: „От­че­го же? Ведь Бог не дал для нас од­них, а для всех за­ро­дил яго­ды!»...

Мать пред­ре­ка­ла сво­е­му сы­ну еще в се­ми­лет­нем его воз­расте бу­ду­щее мо­на­ше­ство. Да и сам от­рок с дет­ства чув­ство­вал в се­бе стрем­ле­ние стать мо­на­хом. Пер­вые встре­чи с ино­че­ской жиз­нью со­сто­я­лись у него в три­на­дцать и сем­на­дцать лет – во вре­мя па­лом­ни­че­ства с ма­те­рью к свя­ты­ням Ки­е­во-Пе­чер­ской Лав­ры.

Рас­су­ди­тель­ный юно­ша

В 1820 го­ду Ро­ди­он с ро­ди­те­ля­ми пе­ре­ехал в Во­ро­неж­скую гу­бер­нию, где жил до два­дца­ти­лет­не­го воз­рас­та, обу­ча­ясь в до­ме от­ца, из­вест­но­го порт­но­го, порт­нов­ско­му ре­ме­с­лу. Рас­су­ди­тель­ный юно­ша, по­мыш­ляв­ший о мо­на­ше­стве, ре­шил, что в мо­на­сты­ре как раз и при­го­дит­ся ему эта про­фес­сия. Для со­вер­шен­ство­ва­ния в ре­мес­ле он от­пра­вил­ся в Моск­ву. Имен­но то­гда утвер­ди­лось в нем убеж­де­ние, что ко вся­ко­му де­лу сле­ду­ет от­но­сить­ся доб­ро­со­вест­но: то, что де­ла­ешь, на­до ста­рать­ся де­лать хо­ро­шо. А это как раз и есть то са­мое пра­ви­ло, на ко­то­рое как но­во­на­чаль­ным, так и воз­рос­шим в ду­хов­ной жиз­ни ино­кам свя­тые от­цы ука­зы­ва­ют как на необ­хо­ди­мое усло­вие для спа­се­ния и ко­то­рое они в сво­их пи­са­ни­ях на­зы­ва­ют „хра­не­ни­ем со­ве­сти»...

Пер­вое ис­ку­ше­ние за бла­го­че­стие

В Москве юно­ше при­шлось по­ра­бо­тать в несколь­ких ма­стер­ских и прой­ти раз­лич­ные жиз­нен­ные ис­ку­ше­ния. Позд­нее о сво­ей жиз­ни и ра­бо­те в од­ной из этих ма­стер­ских отец Ила­ри­он вспо­ми­нал: «Ко­гда мы жи­ли у Занфт­ле­бе­на, то пи­ща нам го­то­ви­лась ско­ром­ная, по­стов и пост­ных дней, сре­ды и пятка, не со­блю­да­лось. Вся ар­тель че­ло­век в со­рок ела ско­ром­ное; толь­ко я не ел ско­ром­но­го, да один кур­ский мо­ло­дец, да две бла­го­че­сти­вые ку­хар­ки, ко­то­рые хо­тя и го­то­ви­ли ско­ром­ное на ар­тель, но са­ми пост­ные дни со­блю­да­ли. Хо­зя­ин мне за это пост­ное не вы­го­ва­ри­вал, не сер­дил­ся, толь­ко бы­ва­ло, ска­жет мне: „Ты, знать, ста­рой ве­ры дер­жишь­ся; это ка­ра­шо!» Ха­жи­вал я на дух к свя­щен­ни­ку в при­ход свя­ти­те­ля Алек­сия мит­ро­по­ли­та, мы в его при­хо­де жи­ли. Свя­щен­ник был ста­рец очень бла­го­че­сти­вый, при ис­по­ве­ди я рас­ска­зал ему, что по ошиб­ке или ис­ку­ше­нию ели ино­гда по пост­ным дням ско­ром­ное. Он во­шел в мое по­ло­же­ние, при­хо­дит к хо­зя­и­ну, стро­го за­ме­тил ему, при­гро­зив, что до­не­сет на него за то, что раз­вра­ща­ет пра­во­слав­ных и что его за это про­во­дит за за­ста­ву. Угро­зы по­дей­ство­ва­ли, хо­зя­ин ис­пу­гал­ся и ско­ром­ную пи­щу по пост­ным дням пре­кра­тил. Вот на дру­гой день на ме­ня вся ар­тель и вос­ста­ла: та­кой-ся­кой, го­во­рят, соб­ствен­но через те­бя мы ли­ши­лись этой пи­щи! Это бы­ло мое пер­вое ис­ку­ше­ние за бла­го­че­стие».

Гос­подь по­мог мо­е­му про­из­во­ле­нию

Юно­ша твёр­до ре­шил ве­сти бла­го­че­сти­вую и доб­ро­де­тель­ную жизнь, несмот­ря на раз­лич­ные ис­ку­ше­ния, и Гос­подь по­мо­гал его про­из­во­ле­нию и ограж­дал чи­стую ду­шу Ро­ди­о­на. Об од­ном из ис­ку­ше­ний он вспо­ми­нал: «Один ма­стер был хо­рош ко мне, но, ухо­дя ве­че­ра­ми или празд­ни­ка­ми до­мой, вел жизнь очень нена­зи­да­тель­ную. Мне ча­сто при­хо­ди­лось хо­дить или ез­дить к нему на квар­ти­ру, ко­гда хо­зя­ин ме­ня за ним по­сы­лал. Вся об­ста­нов­ка его до­маш­ней жиз­ни от­нюдь не со­гла­со­ва­лась с хо­ро­шею нрав­ствен­но­стью. И мне в мои по­езд­ки к нему при­хо­ди­лось на­тал­ки­вать­ся на ве­щи и сце­ны, ко­то­рые очень бы мог­ли по­вре­дить мо­е­му устро­ен­ную, но я по ми­ло­сти Бо­жи­ей твер­до дер­жал­ся пра­ви­ла не за­дер­жи­вать­ся у него бо­лее, неже­ли сколь­ко бы­ло необ­хо­ди­мо, во из­бе­жа­ние со­блаз­нов. Ска­жу ему, что, бы­ва­ло, нуж­но от хо­зя­и­на, да сей­час же от­ту­да опять до­мой. Гос­подь по­мог мо­е­му про­из­во­ле­нию и со­хра­нил сре­ди этих ис­ку­ше­ний». Позд­нее, ко­гда юно­ша сам станет ма­сте­ром и хо­зя­и­ном ар­те­ли, он бу­дет за­бо­тить­ся о сво­их ра­бот­ни­ках, обе­ре­гать их от ис­ку­ше­ний.

Жизнь в стра­хе Бо­жи­ем

Бу­дучи два­дца­ти че­ты­рех лет от ро­ду, Ро­ди­он пе­ре­ехал вме­сте с ро­ди­те­ля­ми на жи­тель­ство в Са­ра­тов. Рев­ност­ный ис­пол­ни­тель уста­вов Пра­во­слав­ной Церк­ви, он и до­ма ста­рал­ся ве­сти стро­го бла­го­че­сти­вую жизнь, жи­вя в стра­хе Бо­жи­ем и оте­че­ски на­блю­дая за неуклон­ным ис­пол­не­ни­ем хри­сти­ан­ских обя­зан­но­стей ар­те­лью сво­их ра­бо­чих.

На ар­тель, со­сто­я­щую че­ло­век из трид­ца­ти, Ро­ди­он смот­рел как на сво­их де­тей, за ко­то­рых на­доб­но бу­дет дать от­чет Бо­гу. Он со­дер­жал их хо­ро­шо и стро­го на­блю­дал за их нрав­ствен­но­стью. С юных лет вос­пи­тан­ный в стра­хе Бо­жи­ем, ис­крен­но пре­дан­ный Пра­во­слав­ной Церк­ви и стро­го со­блю­дав­ший ее уста­вы, он за­вёл, что в вос­крес­ные и празд­нич­ные дни вся ар­тель непре­мен­но бы­ва­ла в церк­ви на все­нощ­ной и обедне. Кро­ме то­го, при по­мо­щи зна­ко­мо­го дьяч­ка По­кров­ской церк­ви он обу­чал сво­их ра­бо­чих цер­ков­но­му пе­нию, и за ра­бо­той они вме­сто свет­ских пе­сен пе­ли пес­ни ду­хов­ные.

Во всех сво­их дей­стви­ях Ро­ди­он от­ли­чал­ся чрез­вы­чай­ной мяг­ко­стью, кро­то­стью и ми­ро­лю­би­ем, а на ра­бо­чих дей­ство­вал не угро­за­ми или на­ка­за­ни­я­ми, но раз­но­об­раз­ны­ми мяг­ки­ми уве­ще­ва­тель­ны­ми спо­со­ба­ми, вли­яв­ши­ми на нрав­ствен­ное их рас­по­ло­же­ние...

В судь­бах Бо­жи­их бы­ло о нем пред­опре­де­ле­но иное

Во вре­мя пре­бы­ва­ния Ро­ди­о­на Ни­ки­ти­ча в Са­ра­то­ве бы­ли от­но­си­тель­но его два брач­ные пред­ло­же­ния; но в судь­бах Бо­жи­их бы­ло о нем пред­опре­де­ле­но иное. Оба эти пред­по­ло­же­ния не со­сто­я­лись: од­но по осо­бен­но­му дей­ствию Про­мыс­ла Бо­жия за неожи­дан­ной, по­сле ско­ро­теч­ной бо­лез­ни, кон­чи­ною де­ви­цы, а дру­гое по нерас­по­ло­же­нию в этом слу­чае са­мо­го Ро­ди­о­на.

Юно­ша был мо­лод, умен, имел до­ста­ток и хо­ро­шую ре­пу­та­цию, и еже­ли бы толь­ко за­хо­тел – за него со всею охо­тою вы­шли бы мно­гие из бо­га­тых ку­пе­че­ских до­че­рей Са­ра­то­ва. Но Ро­ди­он Ни­ки­тич, по­зна­ко­мив­шись с неве­стой, бо­га­тым бе­ло­руч­кам пред­по­чел де­вуш­ку, спо­соб­ную к де­я­тель­но­сти, же­лав­шую и мог­шую тру­дить­ся. Ко­гда де­ло бы­ло уже сла­же­но, де­вуш­ка по­еха­ла к сво­ей ма­те­ри, имев­шей в Пен­зе свой дом и хо­зяй­ство, чтобы рас­по­ря­дить­ся сво­им иму­ще­ством и, со­брав, чем мог­ла рас­по­ла­гать, воз­вра­тить­ся в Са­ра­тов для вен­ча­ния. Но вско­ре по при­ез­де в Пен­зу за­бо­ле­ла и по­сле непро­дол­жи­тель­ной бо­лез­ни скон­ча­лась, Гос­подь при­нял к се­бе неве­сту Ро­ди­о­на Ни­ки­ти­ча, ко­то­рый по­сле се­го ре­шил­ся по­свя­тить се­бя в дев­стве на слу­же­ние ближ­ним.

Впо­след­ствии был еще слу­чай сва­тов­ства. Же­лая ви­деть сы­на же­на­тым, ро­ди­те­ли при­ис­ка­ли Ро­ди­о­ну Ни­ки­ти­чу в од­ном за­жи­точ­ном ку­пе­че­ском се­мей­стве ум­ную и кра­си­вую неве­сту. От­да­вая вся­кую спра­вед­ли­вость до­сто­ин­ствам неве­сты, Ро­ди­он Ни­ки­тич, од­на­ко, и сам то­му удив­ля­ясь, ни­ма­ло не рас­по­ла­гал­ся к ней серд­цем и ста­рал­ся на­про­тив вся­че­ски най­ти пре­пят­ствие это­му бра­ку. Через близ­ких зна­ко­мых от­кры­лась-та­ки при­чи­на, по ко­то­рой не рас­по­ла­га­лось серд­це Ро­ди­о­на Ни­ки­ти­ча сбли­зить­ся с неве­стой и её род­ны­ми. Ока­за­лось, что они втайне при­дер­жи­ва­лись ка­ко­го-то лже­уче­ния, от ко­то­ро­го неве­ста по за­кос­не­нию ни­как не хо­те­ла от­ка­зать­ся; Ро­ди­он Ни­ки­тич об­ра­до­вал­ся это­му об­сто­я­тель­ству как до­ста­точ­но­му по­во­ду по­кон­чить с этим сва­тов­ством. Та­ким об­ра­зом, ду­шев­ные вол­не­ния и ис­ку­ше­ния, обык­но­вен­но свя­зан­ные с по­доб­ным со­сто­я­ни­ем, не оста­лись безыз­вест­ны­ми и не ис­пы­тан­ны­ми для Ро­ди­о­на Ни­ки­ти­ча, и ко­гда ему на­ста­ло вре­мя всту­пить на выс­ший путь бла­го­уго­жде­ния Бо­гу, то он не ока­зал­ся по­доб­ным «но­ся­ще­му око­вы на ру­ках и на но­гах».

Слу­же­ние мис­си­о­нер­ское

В эти го­ды Са­ра­тов был на­вод­нен мно­же­ством рас­коль­ни­ков. Сек­ты враж­до­ва­ли меж­ду со­бой, схо­дясь толь­ко в од­ном: в нена­ви­сти к пра­во­слав­ным, ко­то­рых в срав­не­нии с ни­ми бы­ло мень­ше. Кро­ме то­го, мно­гие из пра­во­слав­ных, дол­го на­хо­дясь сре­ди рас­коль­ни­ков, пре­бы­ва­ли в со­сто­я­нии двое­ду­шия и со­мне­ния.

Имен­но в этот пе­ри­од Гос­подь от­крыл Ро­ди­о­ну но­вую воз­мож­ность для слу­же­ния лю­дям – слу­же­ние мис­си­о­нер­ское, апо­столь­ское, спо­соб­ство­вав­шее воз­вра­ще­нию в ло­но Ма­те­ри-Церк­ви мно­гих и мно­гих за­блуд­ших и по­ги­бель­но от­пав­ших от нее душ рас­коль­ни­ков. Из­вест­ный в Са­ра­тов­ской гу­бер­нии ста­рец Се­мен Кли­мыч по­со­ве­то­вал бла­го­че­сти­во­му юно­ше за­нять­ся со­бе­се­до­ва­ни­ем с рас­коль­ни­ка­ми с це­лью по­бу­дить их при­со­еди­нить­ся к Пра­во­слав­ной Церк­ви...

Ро­ди­он на­чал ве­сти бе­се­ды о ве­ре, ос­но­вы­ва­ясь един­ствен­но на Сло­ве Бо­жи­ем и на изъ­яс­не­ни­ях оно­го свя­ты­ми от­ца­ми Церк­ви. По­сте­пен­но он под­во­дил от­пав­ших от ис­тин­ной ве­ры к осо­зна­нию то­го, что, оспа­ри­вая Свя­щен­ное Пи­са­ние и свя­то­оте­че­ское тол­ко­ва­ние, они пре­вра­ща­лись в про­тив­ни­ков Хри­ста, Его слов и уче­ния, то есть в „ан­ти­хри­стов». Этот но­вый обо­рот, ко­то­рый при­ня­ли со­бе­се­до­ва­ния, при­вел в дви­же­ние рас­коль­ни­ков, оза­да­чил их и во мно­гом спо­соб­ство­вал убеж­де­нию в ис­тине. Рас­коль­ни­ки то и де­ло ли­бо са­ми при­хо­ди­ли к сво­им про­тив­ни­кам, ли­бо за­зы­ва­ли их к се­бе на бе­се­ды. Бу­ду­щий ста­рец стал с ни­ми за­ни­мать­ся мно­го и успеш­но...

Брат­ство, воз­глав­лен­ное Ро­ди­о­ном, ста­ло из­вест­но да­ле­ко за пре­де­ла­ми Са­ра­то­ва. Ви­дя, что Гос­подь бла­го­сло­вил на­чаль­ные тру­ды успе­ха­ми, прео­свя­щен­ный Иа­ков ис­про­сил у Свя­тей­ше­го Си­но­да доз­во­ле­ния учре­дить в сво­ей епар­хии мис­сию для об­ра­ще­ния рас­коль­ни­ков. Со­хра­ни­лись до­сто­вер­ные све­де­ния о том, что Ро­ди­он По­но­ма­рев был од­ним из са­мых рев­ност­ней­ших и де­я­тель­ней­ших мис­си­о­не­ров. Но, рас­ска­зы­вая впо­след­ствии в Оп­ти­ной пу­сты­ни об этом пе­ри­о­де са­ра­тов­ской жиз­ни, ста­рец Ила­ри­он свое лич­ное уча­стие в де­лах мис­сии все­гда остав­лял в те­ни, про­яв­ляя столь свой­ствен­ные ему скром­ность и сми­ре­ние.

Мо­на­хи луч­ше нас жи­вут

Так про­шло де­вять лет. „Хо­тя мы и бо­го­угод­но ста­ра­лись жить, – вспо­ми­нал отец Ила­ри­он в Оп­ти­ной пу­сты­ни, – и, ка­за­лось, буд­то и де­ла­ми бла­го­че­сти­вы­ми за­ни­ма­лись, но чув­ство­ва­лось мне, что мы все еще не так жи­вем, как бы сле­до­ва­ло, что мо­на­хи луч­ше нас жи­вут».

Ино­че­ская жизнь уже и в ран­ней юно­сти при­вле­ка­ла его, а те­перь, трид­ца­ти трех лет от ро­ду, он се­рьез­но за­дал­ся во­про­сом: не на­ста­ла ли для него по­ра всту­пить на этот путь. От­звук пер­вых впе­чат­ле­ний от дав­них па­лом­ни­честв к Ки­е­во-Пе­чер­ским свя­ты­ням по­ро­дил в ду­ше его же­ла­ние бли­же при­смот­реть­ся к мо­на­ше­ской жиз­ни и к мо­на­сты­рям. В те­че­ние де­вя­ти ме­ся­цев зна­ко­мил­ся он с за­ме­ча­тель­ны­ми рус­ски­ми оби­те­ля­ми: Са­ро­ва, Суз­да­ля, Ро­сто­ва Ве­ли­ко­го, Бе­ло­зер­ска, Тих­ви­на, по­бы­вал на Со­лов­ках, в По­ча­е­ве, на Ва­ла­а­ме, в Глин­ской и Пло­щан­ской пу­сты­нях. Имен­но в этих по­езд­ках Ро­ди­он по­лу­чил бла­го­сло­ве­ние непре­мен­но по­бы­вать у оп­тин­ских стар­цев Льва и Ма­ка­рия. Так впер­вые, через по­движ­ни­ков из дру­гих оби­те­лей, бы­ла зри­мо яв­ле­на Ро­ди­о­ну во­ля Бо­жия, на­прав­ля­ю­щая его сто­пы в Оп­ти­ну пу­стынь.

То, че­го ис­ка­ла ду­ша

При­е­хав в Оп­ти­ну, на­шел он в стар­цах Льве и Ма­ка­рии то, че­го ис­ка­ла ду­ша его. Отец Ма­ка­рий мно­го бе­се­до­вал с бу­ду­щим ино­ком, по­се­щал его в го­сти­ни­це, при­но­ся с со­бою ка­кую-ни­будь кни­гу для разъ­яс­не­ния пред­ло­жен­ных им во­про­сов.

Вер­нув­шись в Са­ра­тов и упра­вив­шись со все­ми мир­ски­ми де­ла­ми, он вско­ре сно­ва при­е­хал в Оп­ти­ну пу­стынь, чтобы всту­пить на труд­ный путь по­движ­ни­че­ской жиз­ни. Так, на трид­цать чет­вер­том го­ду от рож­де­ния, три­на­дца­то­го мар­та 1839 го­да, Ро­ди­он Про­мыс­лом Бо­жи­им был опре­де­лен на жи­тель­ство в Оп­тин­ский Иоан­но-Пред­те­чен­ский скит, в кел­лию по со­сед­ству с кел­ли­ей игу­ме­на Вар­ла­а­ма, толь­ко что при­быв­ше­го с Ва­ла­а­ма. На­ря­ду с ру­ко­вод­ством стар­цев Льва и Ма­ка­рия об­рел Ро­ди­он в пер­вое же вре­мя скит­ской жиз­ни и еще од­но­го опыт­но­го на­став­ни­ка – ва­ла­ам­ско­го по­движ­ни­ка, ока­зав­ше­го бла­го­твор­ное вли­я­ние на ду­хов­ное пре­успе­я­ние но­во­на­чаль­но­го.

Ке­лей­ник стар­ца

Всту­пая в 1839 го­ду в долж­ность ски­то­на­чаль­ни­ка, пре­по­доб­ный Ма­ка­рий из­брал се­бе в ке­лей­ни­ки Ро­ди­о­на, ко­то­рый три­на­дца­то­го ав­гу­ста 1849 го­да был по­стри­жен в ман­тию и стал ино­ком Ила­ри­о­ном. Его мо­на­ше­ское имя «Ила­ри­он», озна­ча­ю­щее в пе­ре­во­де с гре­че­ско­го „ти­хий» и „ра­дост­ный», вы­яви­ло то глав­ное, что бы­ло свой­ствен­но это­му по­движ­ни­ку ве­ры и бла­го­че­стия: тихую, сми­рен­ную кро­тость серд­ца и по­сто­ян­ное пре­бы­ва­ние ду­ши в пас­халь­ной ра­до­сти о Вос­крес­шем Гос­по­де.

Долж­ность ке­лей­ни­ка, ко­то­рую ис­прав­лял отец Ила­ри­он в те­че­ние два­дца­ти лет, ста­ви­ла его в по­сто­ян­ное тес­ное об­ще­ние со стар­цем, что осо­бен­но бла­го­при­ят­ство­ва­ло до­сти­же­нию твер­до­го, проч­но­го, ис­пы­тан­но­го мно­ги­ми ис­ку­ше­ни­я­ми от­се­че­ния свое­во­лия. По ве­ре сво­ей отец Ила­ри­он мно­го поль­зо­вал­ся при­ме­ром бо­го­угод­ной жиз­ни стар­ца Ма­ка­рия, ис­пол­нен­ной люб­ви, сми­ре­ния, кро­то­сти и про­сто­ты.

На­сколь­ко ве­ли­ка бы­ла пре­дан­ность от­ца Ила­ри­о­на сво­е­му стар­цу, сви­де­тель­ству­ет од­но про­ис­ше­ствие. Од­на­жды пре­по­доб­ный Ма­ка­рий от­лу­чил­ся из оби­те­ли для по­се­ще­ния ду­хов­ных де­тей сво­их. В пу­ти эки­паж опро­ки­нул­ся в ров, и ста­рец по­лу­чил вы­ви­хи и силь­ные уши­бы, о чем и бы­ло со­об­ще­но в Оп­ти­ну пу­стынь. В это вре­мя отец Ила­ри­он был тя­же­ло бо­лен. Од­на­ко, по­лу­чив это из­ве­стие, он немед­лен­но, за­быв соб­ствен­ное бо­лез­нен­ное со­сто­я­ние, по­спе­шил с вра­чом к сво­е­му ду­хов­но­му от­цу, про­ехав око­ло трех­сот верст на пе­ре­клад­ных по пло­хой осен­ней до­ро­ге.

Неувя­да­е­мый плод по­слу­ша­ния и люб­ви

Бы­ло у ино­ка Ила­ри­о­на и еще од­но по­слу­ша­ние – са­до­вод­ство и цве­то­вод­ство. По­сле пра­ви­ла, на за­ре, ко­гда вся бра­тия уже разо­шлась по кел­ли­ям, у ино­ка Ила­ри­о­на в са­ду шла ра­бо­та: он при­ви­вал де­ре­вья, об­ма­зы­вал яб­ло­ни, са­жал цве­ты. Лю­би­те­лям цве­то­вод­ства бы­ло чем по­лю­бо­вать­ся, по­се­щая скит, по­кры­тый бла­го­уха­ю­щи­ми цвет­ни­ка­ми, – труд­но бы­ло по­ве­рить, что все это де­ло усер­дия од­но­го че­ло­ве­ка, неувя­да­е­мый плод по­слу­ша­ния и люб­ви к сво­е­му на­став­ни­ку...

Жизнь, пол­ная тру­дов

В 1853 го­ду от­ца Ила­ри­о­на ру­ко­по­ло­жи­ли в иеро­ди­а­ко­на. Бу­дучи диа­ко­ном, вре­мя, на­зна­чен­ное для от­ды­ха и сна, отец Ила­ри­он упо­треб­лял пре­иму­ще­ствен­но для чте­ния оте­че­ских пи­са­ний. Для сна он до са­мой сво­ей кон­чи­ны от­во­дил не бо­лее че­ты­рех ча­сов в сут­ки. По бла­го­сло­ве­нию стар­ца, отец Ила­ри­он за­вел до­маш­нюю ап­теч­ку и за­ни­мал­ся ле­че­ни­ем бра­тии оби­те­ли и ски­та, для че­го ха­жи­вал к боль­ным и ча­сто ис­пол­нял де­ло фельд­ше­ра. Позд­ней осе­нью и зи­мой он за­ни­мал­ся еще и ло­жеч­ным ру­ко­де­ли­ем...

На­ча­ло стар­че­ства

Ста­рец Ма­ка­рий до кон­чи­ны сво­ей дер­жал от­ца Ила­ри­о­на в те­ни, и тот не имел яв­ных ду­хов­ных де­тей, хо­тя неко­то­рые из чад еще при жиз­ни стар­ца и по его во­ле неглас­но ис­по­ве­до­ва­лись у от­ца Ила­ри­о­на. Это бы­ло на­ча­лом его ду­хов­ни­че­ско­го пу­ти, обла­го­де­тель­ство­ван­но­го пре­ем­ствен­но­стью стар­че­ства. Со­кро­вен­но, в ти­ши ски­та, вда­ли от ми­ра се­го, со­вер­ша­лось воз­рас­та­ние сми­рен­но­го ино­ка в му­жа вы­со­кой ме­ры ду­хов­ной, спо­соб­но­го ру­ко­во­дить и дру­ги­ми.

Внеш­няя тру­до­вая жизнь от­ца Ила­ри­о­на бы­ла вид­на для всех, тру­ды же его и пре­успе­я­ние во внут­рен­нем де­ла­нии со­вер­шен­но невоз­мож­но бы­ло оце­нить, на­столь­ко они бы­ли при­кро­вен­ны. Од­на­ко тру­ды эти име­ли вни­ма­тель­но­го и опыт­но­го це­ни­те­ля: их ви­де­ло про­све­щен­ное ду­хов­ным ра­зу­мом око муд­ро­го на­став­ни­ка, стар­ца Ма­ка­рия. Он пе­ре­дал в по­след­ние дни сво­ей пред­смерт­ной бо­лез­ни от­цу Ила­ри­о­ну, став­ше­му два­дцать пер­во­го ап­ре­ля 1857 го­да иеро­мо­на­хом, про­дол­же­ние сво­ей стар­че­ской де­я­тель­но­сти, и вру­чил его ду­хов­но­му ру­ко­во­ди­тель­ству мно­гих сво­их ду­хов­ных де­тей.

Не оставь игу­ме­ний!

На во­про­ше­ния белев­ской игу­ме­нии Пав­ли­ны: „На ко­го вы нас остав­ля­е­те, ба­тюш­ка?» – ста­рец Ма­ка­рий ука­зал на пре­по­доб­ных от­цов Ила­ри­о­на и Ам­вро­сия и тут же по­звал от­ца Ила­ри­о­на из дру­гой ком­нат­ки, ска­зав: „Не оставь игу­ме­ний!» На сло­ва от­ца Ила­ри­о­на: „Ба­тюш­ка, я недо­сто­ин и сам ни­че­го не знаю», ста­рец от­ве­чал ему: „Не оставь ее!» Мать игу­ме­ния по­кло­ни­лась от­цу Ила­ри­о­ну в но­ги. Уже по­сле смер­ти стар­ца Ма­ка­рия, вось­мо­го ап­ре­ля 1863 го­да, отец Ила­ри­он всту­пил в долж­ность ски­то­на­чаль­ни­ка и ду­хов­ни­ка оби­те­ли.

Тот­час по кон­чине стар­ца ду­хов­но­му ру­ко­вод­ству от­ца Ила­ри­о­на пре­да­ли се­бя, кро­ме белев­ской игу­ме­нии Пав­ли­ны с боль­шею ча­стию се­стер ее оби­те­ли, еще несколь­ко бли­жай­ших уче­ниц по­кой­но­го стар­ца, сест­ры Сев­ско­го мо­на­сты­ря, сре­ди ко­то­рых бы­ли и пле­мян­ни­цы от­ца Ма­ка­рия. Ча­да­ми его ста­ли так­же ве­ли­ко­луц­кая игу­ме­ния мать Пал­ла­дия со мно­ги­ми сест­ра­ми, на­сто­я­тель­ни­ца Ка­шир­ской об­щи­ны мать Ма­ка­рия с сест­ра­ми, ве­ли­ко­устюж­ская игу­ме­ния мать На­за­ре­та со мно­ги­ми сест­ра­ми и неко­то­рые иные.

Из мир­ских лиц, пре­дав­ших се­бя ду­хов­но­му ру­ко­вод­ству от­ца Ила­ри­о­на, сле­ду­ет упо­мя­нуть и пре­дан­ную ду­хов­ную дочь по­кой­но­го стар­ца Ма­ка­рия, бла­го­тво­ри­тель­ни­цу На­та­лью Пет­ров­ну Ки­ре­ев­скую.

До­стой­ный про­дол­жа­тель оп­тин­ских тра­ди­ций стар­че­ства

Ста­рец Ила­ри­он стал до­стой­ным про­дол­жа­те­лем свя­щен­ных оп­тин­ских тра­ди­ций стар­че­ства. Ви­ди­мым об­ра­зом и есте­ствен­ным сво­им по­ряд­ком на­ча­лом стар­че­ства яв­ля­ет­ся ду­хов­ни­че­ство, ко­то­рое в Оп­ти­ной не огра­ни­чи­ва­лось ис­по­ве­дью, но со­еди­ня­лось с от­кро­ве­ни­ем по­мыс­лов. Дол­го про­быв бли­жай­шим уче­ни­ком стар­ца Ма­ка­рия, отец Ила­ри­он, став ски­то­на­чаль­ни­ком и ду­хов­ни­ком, ста­рал­ся и по управ­ле­нию, и по ду­хов­ни­че­ству под­дер­жи­вать те по­ряд­ки, ко­то­рые бы­ли за­ве­де­ны его до­ро­гим учи­те­лем.

Пять раз в го­ду (то есть по еди­но­жды в по­сты, Ве­ли­ким по­стом два­жды) со­вер­ша­лась им ис­по­ведь всем от­но­сив­шим­ся к нему бра­ти­ям; ис­по­ведь не об­щая, а с по­дроб­ным опро­сом каж­до­го ис­по­ве­ды­ва­ю­ще­го­ся о всем ка­са­ю­щем­ся до его внут­рен­ней жиз­ни и устро­е­ния. Каж­дый по сво­ей нуж­де по­лу­чал при этом на­став­ле­ние для даль­ней­шей де­я­тель­но­сти.

Несмот­ря на та­кой труд, ста­рец все-та­ки вы­ста­и­вал все цер­ков­ные служ­бы, как из­вест­но, осо­бен­но про­дол­жи­тель­ные на пер­вой и седь­мой сед­ми­цах Ве­ли­ко­го по­ста. За­тем на­чи­на­лась ис­по­ведь жен­щин в хи­бар­ке: се­стер мо­на­стыр­ско­го скот­но­го дво­ра, мо­на­хинь или ми­рян. Муж­чи­ны ис­по­ве­до­ва­лись им осо­бо в при­ем­ной его кел­лии. Ис­по­ведь ча­сто про­дол­жа­лась до чте­ния пра­ви­ла на сон гря­ду­щий. По суб­бо­там и пред празд­ни­ка­ми при­хо­ди­ли для ис­по­ве­ди чред­ные слу­жа­щие – иеро­мо­на­хи и иеро­ди­а­ко­ны.

Кро­ме ис­по­ве­ди в по­сты, бы­ва­ла ис­по­ведь и во вся­кое дру­гое вре­мя всем при­бы­ва­ю­щим и же­лав­шим оной по­се­ти­те­лям и бо­го­моль­цам, ка­ко­вых бы­ва­ло мно­го, и ни­ко­му и ни в ка­кое вре­мя у стар­ца от­ка­за не бы­ло.

Пре­иму­ще­ствен­но по­сле ве­чер­ней тра­пезы, а стар­шие мо­на­хи или имев­шие осо­бен­ную нуж­ду и во вся­кое вре­мя (а мно­гие по­чти еже­днев­но) при­хо­ди­ли к стар­цу для очи­ще­ния со­ве­сти от­кро­ве­ни­ем по­мыс­лов, по­ка­я­ни­ем и для по­лу­че­ния се­бе от стар­ца в ру­ко­вод­ство на­став­ле­ний и со­ве­та со­об­раз­но с устро­е­ни­ем каж­до­го.

Осо­бен­но­стью стар­че­ско­го сло­ва от­ца Ила­ри­о­на бы­ло то, что ста­рец го­во­рил боль­шею ча­стью не от се­бя, а при­во­дил сло­ва и при­ме­ры из Свя­щен­но­го Пи­са­ния или при­по­ми­нал, что в по­доб­ных слу­ча­ях го­ва­ри­вал, со­ве­то­вал или при­ка­зы­вал ба­тюш­ка отец Ма­ка­рий. Сло­ва на­став­ле­ний стар­ца Ила­ри­о­на бы­ли крат­ки, яс­ны, про­сты, и име­ли си­лу убе­ди­тель­но­сти, по­то­му что он сам пер­вый ис­пол­нял то, что со­ве­то­вал бра­тии, и сам уже опыт­но по­бы­вал в раз­лич­ных слу­ча­ях, о ко­то­рых при­хо­ди­лось на­став­лять бра­тию.

В сми­рен­ном воз­дер­жа­нии от соб­ствен­ных суж­де­ний и мне­ний, в по­сто­ян­ном об­ра­ще­нии к ав­то­ри­те­ту сво­е­го стар­ца и учи­те­ля пре­по­доб­ный Ила­ри­он вслед за стар­цем Ма­ка­ри­ем про­кла­ды­ва­ет путь для тра­ди­ции оп­тин­ско­го уче­ни­че­ства и по­слуш­ни­че­ства, на фун­да­мен­те ко­то­рых толь­ко и мо­жет сто­ять стар­че­ство. Впо­след­ствии на этом пу­ти осо­бен­но под­ви­зал­ся сми­рен­ней­ший уче­ник пре­по­доб­но­го Ам­вро­сия – ста­рец Иосиф.

Вот кар­ти­на та­кой ис­по­ве­ди

В пе­ред­нем уг­лу хи­бар­ки, пред ико­на­ми Хри­ста Спа­си­те­ля и свя­то­го апо­сто­ла Пет­ра, ви­се­ла лам­пад­ка и сто­ял ана­лой с кре­стом, ис­по­вед­ной книж­кой и епи­тра­хи­лью, чтобы же­ла­ю­щие мог­ли тот­час же при­сту­пить к ис­по­ве­ди. Мно­гие из по­се­ти­те­лей для то­го и яв­ля­лись в оби­тель, чтобы пе­ре­дать стар­цу от­цу Ила­ри­о­ну о сво­их ду­хов­ных нуж­дах, как опыт­но­му на­став­ни­ку. По­сле обыч­ных при­вет­ствий ста­рец ис­кус­ны­ми во­про­са­ми вы­зы­вал от­кро­вен­ное объ­яс­не­ние по­се­ти­те­ля о це­ли его по­се­ще­ния и со­став­лял се­бе по­ня­тие о его ду­шев­ном со­сто­я­нии. Ко­гда на­хо­дил нуж­ным, пред­ла­гал по­се­ти­те­лю под­го­то­вить­ся к очи­ще­нию сво­ей со­ве­сти ис­по­ве­до­ва­ни­ем, на­зна­чая для это­го не ме­нее трех дней. Сле­до­ва­ло пе­ре­смот­реть всю свою преж­нюю жизнь с се­ми­лет­не­го воз­рас­та, при­пом­нить и отыс­кать в се­бе пре­иму­ще­ствен­но за­бы­тые гре­хи, в ко­то­рых не бы­ло при­не­се­но по­ка­я­ние и в ко­то­рых ча­сто и та­и­лась при­чи­на ду­шев­ной бо­лез­ни. Ес­ли же по­се­ти­тель по­че­му-ли­бо не до­сти­гал это­го, то ста­рец сам на ис­по­ве­ди ис­кус­ны­ми во­про­са­ми уяс­нял, в чем де­ло, вы­зы­вал по­се­ти­те­ля на вос­по­ми­на­ние о нерас­ка­ян­ном гре­хе, по невни­ма­нию об­ра­тив­шем­ся в на­вык.

Мож­но ска­зать, упо­треб­ляя вы­ра­же­ние Глин­ско­го схи­ар­хи­манд­ри­та от­ца Иоан­на (Мас­ло­ва), что пре­по­доб­ный Ила­ри­он «об­ла­дал мо­лит­вен­ным да­ром так воз­дей­ство­вать на че­ло­ве­ка, что тот, чув­ствуя неви­ди­мое при­сут­ствие Все­мо­гу­ще­го Гос­по­да, со всей от­кро­вен­но­стью ис­по­ве­до­вал стар­цу са­мые по­та­ен­ные дви­же­ния сво­е­го серд­ца».

Воз­бу­див со­зна­ние и со­кру­ше­ние о гре­хах, ста­рец ино­гда, по сте­пе­ни и важ­но­сти их, на­ла­гал на ка­ю­щих­ся епи­ти­мии, со­об­ра­зу­ясь с ро­дом жиз­ни, зва­ни­ем, со­сто­я­ни­ем, за­ня­ти­я­ми, здо­ро­вьем, ле­та­ми. При­чем тре­бо­вал, чтобы ка­ю­щий­ся ис­пол­нял ее в точ­но­сти и неопу­сти­тель­но. Епи­ти­мия со­сто­я­ла из мо­литв, По­ка­ян­но­го ка­но­на, чте­ния ка­физм, по­кло­нов, раз­да­чи ми­ло­сты­ни, в про­ще­нии обид и оскорб­ле­ний, при­ми­ре­нии с оби­дев­ши­ми, воз­вра­ще­нии дол­гов или непра­виль­но при­сво­ен­но­го, остав­ле­нии непри­лич­ных для хри­сти­а­ни­на на­вы­ков, за­бав и удо­воль­ствий, празд­но­го вре­мя­пре­про­вож­де­ния. Вот кар­ти­на та­кой ис­по­ве­ди. По окон­ча­нии ис­по­ве­ди отец Ила­ри­он до­пус­кал по­ка­яв­ше­го­ся к при­ня­тию Свя­тых Та­ин. Мно­гие, по­лу­чив на ис­по­ве­ди от стар­ца ощу­ти­тель­ную поль­зу ду­шев­ную, про­дол­жа­ли и по­сле жить по на­став­ле­ни­ям стар­ца, ис­прав­ля­лись от ду­шев­ных неду­гов и жи­ли за мо­лит­ва­ми стар­ца бла­го­че­сти­во и бла­го­по­луч­но и име­ли его уже сво­им по­сто­ян­ным ду­хов­ни­ком и на­став­ни­ком.

Ду­хов­ные да­ры стар­ца Ила­ри­о­на

Дар ис­це­ле­ния

Дар ис­це­ле­ния ду­шев­ных неду­гов, ко­то­рым на­де­лил Гос­подь всех пре­по­доб­ных оп­тин­ских стар­цев, в пол­ной ме­ре усво­ен был и пре­по­доб­ным Ила­ри­о­ном. Раз­лич­ные при­чи­ны этих бо­лез­ней ста­рец рас­по­зна­вал не толь­ко через рас­спро­сы страж­ду­щих, но и ины­ми, од­но­му ему ве­до­мы­ми пу­тя­ми, и вы­но­сил свое за­клю­че­ние. Непри­ми­ри­мая враж­да, раз­до­ры се­мей­ные, тяж­кие нерас­ка­ян­ные гре­хи ча­ще все­го бы­ли при­чи­на­ми за­боле­ва­ний, а по­то­му и вра­че­вал ста­рец бо­ля­щих, при по­мо­щи Бо­жи­ей, бла­го­да­тию Та­ин­ства По­ка­я­ния, на дом же да­вал им бо­го­яв­лен­скую во­ду, арт­ос и мас­ло от лам­па­док, го­рев­ших на мо­гил­ках по­чив­ших пре­по­доб­ных стар­цев Льва и Ма­ка­рия.

Дар стар­ца ис­це­ле­ния ду­шев­ных и те­лес­ных неду­гов наи­бо­лее зри­мо про­яв­лял­ся имен­но то­гда, ко­гда оба ро­да неду­гов бы­ли вза­и­мо­свя­за­ны; за­боле­ва­ние воз­ни­ка­ло, как сей­час го­во­рит­ся, «на нерв­ной поч­ве», и, на­ко­нец, са­мо это нерв­но-ду­шев­ное рас­строй­ство яв­ля­лось по­след­стви­ем укло­не­ния от во­ли Бо­жи­ей и за­по­ве­дей Его. Здесь про­яв­ля­лось да­ро­ва­ние пре­по­доб­но­го Ила­ри­о­на узна­вать ис­тин­ную ду­хов­ную при­чи­ну бо­лез­ни. Дей­ство­вал здесь и дар рас­суж­де­ния...

Луч­шее ле­кар­ство от неду­гов ду­шев­ных

Мно­го при­во­ди­ли к стар­цу стра­да­ю­щих нерв­ны­ми и ду­шев­ны­ми бо­лез­ня­ми, ко­то­рых обыч­но на­зы­ва­ют пор­че­ны­ми. Ста­рец о. Ила­ри­он был твер­до убеж­ден, что пол­ное ис­крен­нее по­ка­я­ние, все­про­ще­ние оби­дев­ших и при­ми­ре­ние со враж­ду­ю­щи­ми есть луч­шее ле­кар­ство от неду­гов ду­шев­ных. Ста­рец ука­зы­вал боль­ным не мни­мую, а дей­стви­тель­но най­ден­ную им при­чи­ну их бо­лез­ни и при­во­дил к со­зна­нию, рас­ка­я­нию и со­кру­ше­нию о сво­их гре­хах. Ес­ли боль­ные ука­зы­ва­ли на ко­го-ли­бо как на при­чи­ну сво­ей бо­лез­ни, что ча­сто бы­ва­ло с нерв­ны­ми боль­ны­ми, то о. Ила­ри­он со­ве­то­вал то­гда ис­про­сить у то­го ли­ца про­ще­ния, ес­ли оно жи­во, а ес­ли скон­ча­лось, то при­ми­рить­ся с ним, от­слу­жить на его мо­ги­ле па­ни­хи­ду о его упо­ко­е­нии, по­да­вать о по­ми­но­ве­нии на про­ско­ми­ди­ях и до­ма за него мо­лить­ся, при­не­сти по­ка­я­ние, при­нять епи­ти­мию и по­ло­жить на­ча­ло доб­ро­де­тель­ной жиз­ни.

Ис­це­ле­ние от неду­га неве­рия

Меж­ду про­чим, в то вре­мя к бо­лез­ням ду­шев­ным от­но­си­ли и недуг, ко­то­рый уже в XX ве­ке ста­ли рас­смат­ри­вать как «пра­во лич­но­сти иметь свои убеж­де­ния» – неве­рие в Бо­га, ате­изм. Пре­по­доб­ный ста­рец Ила­ри­он вра­че­вал эту нрав­ствен­ную бо­лезнь, и по­то­му ныне так важ­на нам его по­мощь свы­ше. Вот при­мер ис­це­ле­ния от неду­га неве­рия:

Сту­дент Мос­ков­ско­го уни­вер­си­те­та, туль­ский по­ме­щик А. П. А. до­шел по­чти до пол­но­го неве­рия в Бо­га. Бу­дучи про­ез­дом в оби­те­ли, он имел про­дол­жи­тель­ные бе­се­ды со стар­цем. Пол­ные ис­крен­не­го уча­стия и ду­шев­ной доб­ро­ты сло­ва стар­ца по­дей­ство­ва­ли на мо­ло­до­го че­ло­ве­ка. Он со­гла­сил­ся при­знать свои за­блуж­де­ния, про­вел по пред­ло­же­нию стар­ца в оби­те­ли несколь­ко дней, ис­по­ве­дал­ся, при­нес по­ка­я­ние, спо­до­бил­ся при­нять Свя­тых Та­ин, к че­му пред тем уже несколь­ко лет не при­сту­пал, и по­ехал в Моск­ву ве­ру­ю­щим и бла­го­че­сти­вым хри­сти­а­ни­ном.

Весь мир не сто­ит од­ной ду­ши!

Лю­бовь стар­ца к страж­ду­щим бы­ла без­гра­нич­на. Как-то по­па­ла к пре­по­доб­но­му Ила­ри­о­ну на ис­по­ведь упор­ней­шая ду­шев­но­боль­ная, ис­то­чав­шая на него гру­бую непри­стой­ную брань. Не об­ра­щая на это вни­ма­ния, ба­тюш­ка все же до­бил­ся, чтобы она при­шла в пол­ное со­зна­ние и по­ка­я­лась в том гре­хе, за ко­то­рый так силь­но страж­дет. „Вы бы ее, ба­тюш­ка, оста­ви­ли, коль она та­кая», – за­ме­тил кто-то, на что ста­рец от­ве­тил: „А у нее ведь ду­ша та­кая же, как и у нас с то­бой. Весь мир не сто­ит од­ной ду­ши!»

Со­вер­шен­ное ис­це­ле­ние

Од­на со­ро­ка­лет­няя кре­стьян­ка Одо­ев­ско­го уез­да, ча­сто по­се­щав­шая оби­тель, са­ма рас­ска­зы­ва­ла, что в про­дол­же­ние мно­гих лет силь­но стра­да­ла при­пад­ка­ми, со­про­вож­дав­ши­ми­ся су­до­ро­га­ми, кри­ком на раз­ные го­ло­са. В со­сто­я­нии при­пад­ка она неисто­во кри­ча­ла, бра­ни­лась и об­на­ру­жи­ва­ла та­кую неесте­ствен­ную си­лу, что несколь­ко муж­чин не мог­ли удер­жать ее. Мно­го на­слы­шав­шись о стар­це Ил­ла­ри­оне, она об­ра­ти­лась к нему за по­мо­щью. Как все­гда, так и в этом слу­чае ста­рец ис­по­ве­дал ее во всех гре­хах, осо­бен­но нерас­ка­ян­ных, и вот бла­го­дат­ною си­лою Та­ин­ства По­ка­я­ния она по­лу­чи­ла чрез стар­ца со­вер­шен­ное ис­це­ле­ние. При­пад­ки не воз­вра­ща­лись, и она ста­ла здо­ро­ва и по­кой­на, глу­бо­ко при­зна­тель­на за по­лу­чен­ную по­мощь. Она жи­ва бы­ла еще в 1877 го­ду и лич­но из­вест­на мно­гим бра­ти­ям.

Те­перь те­бя пре­сле­до­вать и вя­зать не бу­дут

Туль­ской гу­бер­нии, Бо­го­ро­диц­ко­го уез­да, ку­пец 35 лет, непью­щий, – бо­лее го­да стра­дал ду­шев­ною бо­лез­нью: ему пред­став­ля­лось, что все на­сме­ха­ют­ся над ним и над его дей­стви­я­ми, и что ка­кие-то незна­ко­мые ему лю­ди, ку­да бы он ни по­шел, пре­сле­ду­ют его и на­ме­ре­ва­ют­ся ли­шить его жиз­ни. Эти мыс­ли ни днем, ни но­чью не да­ва­ли ему по­коя, и он несколь­ко уже раз при­хо­дил к мыс­ли о са­мо­убий­стве и тем са­мым на­во­дил страх на все свое се­мей­ство. По убеж­де­нию ма­те­ри ку­пец при­е­хал в оби­тель и объ­яс­нил свое по­ло­же­ние стар­цу от­цу Ил­ла­ри­о­ну. Ста­рец несколь­ко раз по­дол­гу с ним за­ни­мал­ся, и на­шел у него за­та­ен­ный грех, ко­то­рый он не объ­яс­нил свя­щен­ни­ку, со­мне­ва­ясь в про­ще­нии его. Ста­рец убе­дил его, что нет гре­ха, ко­то­рый бы не про­ща­ло че­ло­ве­ко­лю­бие Бо­жие, ес­ли в нем ка­ют­ся, – и он на ис­по­ве­ди при­нес в нём по­ка­я­ние, и, по­лу­чив раз­ре­ше­ние, удо­сто­ен был При­ча­ще­ния Свя­тых Та­ин. При про­ща­нии ста­рец ска­зал ему: «Ну, по­ез­жай с Бо­гом, те­перь те­бя пре­сле­до­вать и вя­зать не бу­дут». Так дей­стви­тель­но и бы­ло: ку­пец со­вер­шен­но вы­здо­ро­вел от сво­е­го му­чи­тель­но­го неду­га.

Ис­про­сить у от­ца про­ще­ния

Один мо­ло­дой ку­пец го­да два был одер­жим ма­ни­ей пре­сле­до­ва­ния, до­во­див­шей его до безу­мия. Он из­бе­гал лю­дей, бро­дил с блуж­да­ю­щим взо­ром, про­из­но­ся бес­смыс­лен­ные сло­ва. Ста­рец Ила­ри­он дол­го за­ни­мал­ся с ним и из рас­спро­сов до­знал, что глав­ная при­чи­на бо­лез­ни его бы­ла враж­да и непо­кор­ность от­цу, ко­то­рую он та­ил в сво­ем серд­це. Ба­тюш­ка дол­го убеж­дал его оста­вить зло­бу и ис­про­сить у от­ца про­ще­ния, до­ка­зы­вая, что толь­ко по­сле это­го он мо­жет на­де­ять­ся на по­мощь Бо­жию и из­ба­вить­ся от бо­лез­ни. На­ко­нец, упор­ство его бы­ло муд­ро увра­че­ва­но, ду­ша очи­сти­лась по­ка­я­ни­ем, и мир во­дво­рил­ся в ней.

Не упу­стить ду­шу, ищу­щую спа­се­ния, без воз­мож­ной по­мо­щи

Со­хра­ни­лось тро­га­тель­ное по­вест­во­ва­ние о по­слуш­ни­це Белев­ско­го мо­на­сты­ря Ма­рии, ушед­шей в Моск­ву и там за­болев­шей нерв­ны­ми при­пад­ка­ми. Ста­рец пред­ска­зал ее воз­вра­ще­ние в оби­тель, что и со­сто­я­лось в 1871 го­ду. Отец Ила­ри­он с лю­бо­вью при­нял ее на ис­по­ведь и, ко­гда с ней опять слу­чил­ся при­па­док, по­за­бо­тил­ся по его окон­ча­нии са­мым по­дроб­ным об­ра­зом ис­по­ве­дать боль­ную. По окон­ча­нии ис­по­ве­ди уте­шал ее как ди­тя, дал ей свои чет­ки, сво­е­го слу­же­ния просфо­ру, свя­той во­ды и арт­ос. Во­ду бла­го­сло­вил ей пить при по­яв­ле­нии при­пад­ка. От­пус­кая боль­ную, бла­го­сло­вил ее и ска­зал: «Бла­го­да­ри Бо­га, те­перь бу­дешь ты жи­ва, а еже­ли бы да­же при­шлось и уме­реть, – ми­ло­стив Гос­подь! бу­ди Его Свя­тая во­ля! Помни же, что луч­ше быть уче­ни­ком уче­ни­ка, неже­ли жить, по­ла­га­ясь на свой ра­зум и по сво­ей во­ле», – и, об­ра­ща­ясь к со­про­вож­дав­шим ее сест­рам, при­ка­зал, чтобы не остав­ля­ли боль­ную.

По ухо­де боль­ной ста­рец очень был уте­шен тем, что боль­ная мог­ла при­не­сти чи­сто­сер­деч­ное по­ка­я­ние, и го­во­рил: «Сест­ры хо­тя и ду­ма­ют, что она не так опас­на, но Бог зна­ет? и здо­ро­вые ино­гда уми­ра­ют, а боль­ная, да еще в та­ком стра­даль­че­ском по­ло­же­нии, тем бо­лее небез­опас­на. Мы не зна­ем, что с на­ми мо­жет слу­чить­ся и в сле­ду­ю­щую ночь или зав­тра. Что толь­ко мож­но бы­ло сде­лать, чтобы по­мочь бед­ной – все сде­ла­но. В по­доб­ных слу­ча­ях не долж­но от­кла­ды­вать, а поль­зо­вать­ся каж­дою ми­ну­той, чтобы не упу­стить ду­шу, ищу­щую спа­се­ния, без воз­мож­ной по­мо­щи».

Воз­вра­ща­ясь в го­сти­ни­цу, боль­ная го­во­ри­ла сест­рам: «Дру­ги мои! Как у ме­ня те­перь лег­ко на ду­ше, дав­но не ощу­ща­ло мое греш­ное серд­це та­ко­го от­рад­но­го спо­кой­ствия ду­ха и та­ко­го необъ­яс­ни­мо­го чув­ства, ка­кое я вы­нес­ла от ба­тюш­ки. Сла­ва Бо­гу за все!» Она по­про­си­ла за­све­тить лам­пад­ку, вы­пи­ла свя­той во­ды, взя­ла чет­ки, по­лу­чен­ные ею от стар­ца, и лег­ла на кой­ку, пе­ре­кре­стив­ши се­бя и ее крест­ным зна­ме­ни­ем. Сест­ры оста­ви­ли боль­ную и по­шли ужи­нать. По­ужи­нав и по­го­во­рив меж­ду со­бою о той уте­ши­тель­ной пе­ре­мене, ко­то­рая в этот ве­чер про­изо­шла в со­сто­я­нии боль­ной, они воз­вра­ти­лись к ней, чтобы вме­сте чи­тать пра­ви­ло на сон гря­ду­щим – но на­шли Ма­рию уже уснув­шей веч­ным сном.

Узнав о кон­чине ее, ста­рец ска­зал: «Это нуж­но бы­ло ожи­дать, по­то­му я и не ре­шил­ся вче­ра оста­вить ее без ис­по­ве­ди». Несо­мнен­но, что стар­цу мно­гое от­кры­ва­лось как из­ве­ще­ние свы­ше. И эта ис­то­рия – пря­мое под­твер­жде­ние то­му.

По мо­лит­ве по­лу­чил из­ве­ще­ние

Од­на по­ме­щи­ца стра­да­ла се­рьез­ным внут­рен­ним рас­строй­ством. В Москве ее бо­лезнь при­зна­ли очень опас­ною, труд­но или по­чти неиз­ле­чи­мою, так как бы­ла она за­пу­ще­на, и по­ме­щи­ца воз­вра­ти­лась из Моск­вы в труд­ном по­ло­же­нии. В на­ча­ле ав­гу­ста 1871 го­да она по­еха­ла в Ки­ев, чтобы ле­чить­ся там у из­вест­но­го док­то­ра. Стар­цу вы­ра­зи­ли опа­се­ние от­но­си­тель­но неис­це­ли­мо­сти и ве­ро­ят­но­сти пло­хо­го ис­хо­да ее бо­лез­ни. Ста­рец не от­вер­гал эти опа­се­ния, был, на­про­тив, как бы тре­во­жен и сам раз­де­лял их. Но, уда­лив­шись за­тем из сво­ей при­ем­ной в спаль­ную кел­лию и про­быв в ней в уда­ле­нии око­ло чет­вер­ти ча­са, ста­рец сно­ва воз­вра­тил­ся в при­ем­ную и уже стал по­ло­жи­тель­но го­во­рить в том смыс­ле, что бо­лезнь ее прой­дет. Оче­вид­но, ста­рец в спальне по мо­лит­ве по­лу­чил из­ве­ще­ние о бла­го­по­луч­ном ис­хо­де ее бо­лез­ни. Дей­стви­тель­но, по­ме­щи­ца по­сле ки­ев­ско­го ле­че­ния со­всем опра­ви­лась.

Дар про­зор­ли­во­сти и ви­де­ния че­ло­ве­че­ской ду­ши

Пре­по­доб­но­му Ила­ри­о­ну был при­сущ и дар про­зор­ли­во­сти, несмот­ря на то, что вслед­ствие глу­бо­ко­го сми­рен­но­муд­рия стар­ца, ему уда­ва­лось – и, в об­щем, уда­лось – скрыть сей дар от боль­шин­ства лю­дей. Он, как и дру­гие ве­ли­кие оп­тин­ские стар­цы, при­кры­вал свою про­зор­ли­вость и дар ви­де­ния че­ло­ве­че­ской ду­ши как бы про­сто рас­су­ди­тель­но­стью: но во­ля Бо­жия в сло­вах стар­ца от­кры­ва­лась через по­след­ствия ис­пол­не­ния или неис­пол­не­ния его стар­че­ско­го со­ве­та, бла­го­сло­ве­ния или за­по­ве­ди.

Его ду­хов­ный сын пи­сал в пись­ме: «Еще раз по­вто­рю, что муд­рость ба­тюш­ки ве­ли­кая бы­ла; хо­тя го­во­рил он очень ма­ло, но сло­ва его име­ли мо­гу­чую свя­тую си­лу; по­лу­чая от него ка­кое-ни­будь обык­но­вен­ное, ка­жет­ся, на­став­ле­ние, чув­ству­ешь в се­бе силь­ней­шее же­ла­ние ис­пол­нить его сло­во, и страш­но бы­ва­ло по­ду­мать: от­че­го? да за­чем? но раз услы­шишь от него, и не име­ешь ду­ха на­чать рас­суж­дать. Зна­ние серд­ца че­ло­ве­че­ско­го у него бы­ло та­кое, что нель­зя бы­ва­ло не изум­лять­ся».

Смот­ри же – те­перь не же­нись

В жиз­не­опи­са­нии стар­ца За­ха­рии (Зо­си­мы), схи­ар­хи­манд­ри­та Тро­и­це-Сер­ги­е­вой Лав­ры, со­став­лен­ном од­ной из его ду­хов­ных до­че­рей, есть да­же та­кая гла­ва: «Про­зор­ли­вый Ила­ри­он (Оп­тин­ский)». «За­ха­рия по­бы­вал и в ке­ллии про­зор­ли­во­го стар­ца Ила­ри­о­на. Ко­гда он по­до­шел к его кел­лии, то про се­бя, со­всем неслыш­но со­тво­рил мо­лит­ву Иису­со­ву. «Аминь», – от­вет­ство­вал через за­кры­тую дверь ста­рец. Дверь от­во­ри­лась, и он ра­душ­но и лас­ко­во при­нял За­ха­рию. И ска­зал ему ста­рец, со­всем не зная его и не имея по­ня­тия о его жиз­ни и на­ме­ре­ни­ях: «Что, ма­туш­ка твоя по­мер­ла? Смот­ри же – те­перь не же­нись, а отец твой от­пу­стит те­бя в мо­на­стырь». При­ме­ча­тель­но, что те же по­чти сло­ва юно­ша, бу­ду­щий отец За­ха­рия, услы­шал и от пре­по­доб­но­го Ам­вро­сия.

Вот, мо­жет быть, и де­ре­во уже сруб­ле­но

Од­на из ду­хов­ных чад ба­тюш­ки вспо­ми­на­ла: «Мно­го нас, ба­тюш­ки­ных де­ток, со­бра­лось ко дню его Ан­ге­ла; все сто­я­ли око­ло него; бли­же всех сто­я­ла сест­ра (мать Ил­ла­ри­о­на) быв­шая в то вре­мя здо­ро­вою. Бы­ла у неё толь­ко од­на дав­ниш­няя бо­лезнь, по слу­чаю ко­то­рой она ти­хонь­ко, на уш­ко, спро­си­ла у ба­тюш­ки бла­го­сло­ве­ния но­сить бан­даж, а ба­тюш­ка при всех вслух ей от­ве­чал: «За­чем? Зем­ля все по­кро­ет». По­том как бы во­об­ще ска­зал: «На бу­ду­щий год в этот день здесь ко­го-ни­будь недо­станет» и, взгля­нув­ши на сест­ру, при­ба­вил: «Вот, мо­жет быть, и де­ре­во уже сруб­ле­но, при­ве­зе­но и гроб сде­лан». Это бы­ло ска­за­но два­дцать пер­во­го ок­тяб­ря, а на дру­гой год сест­ра пя­то­го сен­тяб­ря скон­ча­лась, и точ­но, неожи­дан­но по­хо­ро­ни­ли ее в го­то­вом гро­бе».

Ска­жи, чтобы кор­ми­ла, бу­дет здо­ро­ва

Мать се­мей­ства вспо­ми­на­ла: «Я бы­ла очень сла­ба и ро­ди­ла вось­мо­го ре­бен­ка; спра­ши­ваю ба­тюш­ку: «Са­мой мне кор­мить или взять кор­ми­ли­цу?» Ба­тюш­ка отец Ил­ла­ри­он пи­шет, что он же­ла­ет, чтобы я са­ма кор­ми­ла, это­го бы­ло до­ста­точ­но, я не ста­ла спра­ши­вать со­ве­та и на­ча­ла кор­мить, что мне сна­ча­ла бы­ло нелег­ко. Я ро­ди­ла вто­ро­го фев­ра­ля, а Ве­ли­ким по­стом сест­ра моя по­еха­ла от нас к ба­тюш­ке пе­ре­да­ла ему, что сест­ра, то есть я, на­ча­ла кор­мить, но по­сле ро­дов очень за­бо­ле­ла, сде­ла­лась груд­ни­ца, ба­тюш­ка от­ве­чал ей: «Ска­жи, чтобы кор­ми­ла, бу­дет здо­ро­ва». Я с лю­бо­вью про­дол­жа­ла, не об­ра­щая вни­ма­ния на бо­лез­ни, кор­мить, и вы­кор­мив­ши ре­бен­ка, ста­ла со­вер­шен­но здо­ро­ва и счаст­ли­ва».

На бу­ду­щий год при­дешь сю­да с ре­бен­ком

Ду­хов­ная дочь стар­ца вспо­ми­на­ла: «Бу­дучи од­на­жды в Оп­ти­ной пу­сты­ни, я ви­де­ла од­ну жен­щи­ну, ко­то­рая мне с бла­го­го­ве­ни­ем рас­ска­за­ла сле­ду­ю­щее: сем­на­дцать лет уже не бы­ло у неё де­тей; жи­ли они с му­жем до­ста­точ­но, но силь­но го­ре­ва­ли, что не име­ли де­тей. При­шла она со сво­им го­рем к ба­тюш­ке от­цу Ил­ла­ри­о­ну, он ей бла­го­сло­вил схо­дить в 3адонск и, ка­жет­ся, в Во­ро­неж, и при­ба­вил: «А на бу­ду­щий год при­дешь сю­да с ре­бен­ком». И как раз в мае, через год, она при­шла к ба­тюш­ке с сы­ном, ко­то­ро­го я ви­де­ла уже трех­лет­ним».

Ко­гда уж плыть, так плыть

Два слу­чая про­яв­ле­ния про­зор­ли­во­сти стар­ца свя­за­ны с его по­пе­че­ни­ем о тех, кто на­хо­дил­ся на рас­пу­тии жиз­нен­но­го пу­ти, осо­бен­но при ре­ше­нии во­про­са о вступ­ле­нии в брак.

Мать бла­го­че­сти­во­го се­мей­ства Т., глу­бо­ко ува­жав­шая со­ве­ты стар­ца, сво­е­го ду­хов­но­го от­ца, при­е­ха­ла в оби­тель про­сить его со­ве­та от­но­си­тель­но вступ­ле­ния в брак сво­ей до­че­ри. К ней сва­та­лись три же­ни­ха, и они ре­ши­ли по­сту­пить в вы­бо­ре так, как по­со­ве­ту­ет им ста­рец. Три дня хо­ди­ли они к стар­цу, же­лая услы­шать, что он им ска­жет, ка­за­лось, что ста­рец и вы­брал од­но­го из трех же­ни­хов, но три дня не объ­яв­лял им сво­е­го ре­ше­ния, и на их во­прос: «Как же, вы, ба­тюш­ка, нас бла­го­сло­ви­те?» – от­ве­чал: «Ах, доч­ка, доч­ка! Жаль мне те­бя, но как же мне с то­бой быть? По­го­дим еще!» На чет­вер­тый день он им ска­зал: «Ну, доч­ка! Ко­гда уж плыть, так плыть. Пе­ре­плы­вешь – бу­дешь че­ло­век. Вид­но, Бо­гу так угод­но».

Отец Ила­ри­он под­ра­зу­ме­вал под эти­ми сло­ва­ми, что мно­го скор­бей при­дет­ся пе­ре­не­сти де­ви­це по вы­хо­де за­муж. Сло­ва стар­ца сна­ча­ла по­ка­за­лись за­га­доч­ны­ми, но по­сле, по вступ­ле­нии де­ви­цы в брак, они оправ­да­лись. Вна­ча­ле ей в се­мей­стве му­жа бы­ло очень труд­но, при­шлось пе­ре­но­сить мно­го скор­бей и огор­че­ний, так что и креп­кое здо­ро­вье ее ухуд­ши­лось, и ду­хом на­ча­ла она сла­беть. Вспо­ми­ная сло­ва стар­ца, Т. ими се­бя укреп­ля­ла, ожи­дая из­ме­не­ния об­сто­я­тельств на бо­лее бла­го­при­ят­ные. Тя­же­лое по­ло­же­ние ее про­дол­жа­лось го­да три. На­ко­нец, неожи­дан­но все из­ме­ни­лось, здо­ро­вье ее сно­ва по­пра­ви­лось и с этих пор она жи­ла счаст­ли­во, бла­го­слов­ляя па­мять стар­ца.

Пусть он по­го­дит еще го­док да при­е­дет к нам

Мо­ло­дой че­ло­век из ку­пе­че­ско­го се­мей­ства по­сле че­ты­рех­лет­не­го су­пру­же­ства ов­до­вел. Ему ста­ли сва­тать но­вую неве­сту. Ко­гда род­ной брат его по­ехал в Оп­ти­ну пу­стынь, он по­ру­чил ему ис­про­сить у от­ца Ила­ри­о­на бла­го­сло­ве­ния на вто­рой брак. Ста­рец дал та­кой от­вет: «Ска­жи бра­ту, пусть он по­го­дит еще го­док да при­е­дет к нам, и мы по­смот­рим, не го­дит­ся ли он нам». Сам съез­дить к стар­цу мо­ло­дой че­ло­век не на­шел вре­ме­ни, все от­кла­ды­вал, а меж­ду тем неве­сту ему сва­та­ли. Не по­ви­дав­шись лич­но со стар­цем, он не ис­пол­нил его за­оч­но­го со­ве­та и вто­рич­но же­нил­ся.

Но через три с по­ло­ви­ною неде­ли вто­рая же­на то­же умер­ла. По­сле то­го ему пред­ла­га­ли всту­пить в тре­тий брак. То­гда он по­ехал в оби­тель лич­но бла­го­сло­вить­ся у стар­ца. Ста­рец при­нял его с уча­сти­ем и ска­зал: «Что, не по­слу­шал­ся? Вот те­бе и же­нить­ба!» Про­быв несколь­ко дней в оби­те­ли, он у стар­ца на ис­по­ве­ди изъ­явил же­ла­ние вме­сто же­нить­бы по­сту­пить в оби­тель. Ста­рец спро­сил, дав­но ли у него яви­лось это же­ла­ние? Тот от­ве­чал: «Все­го несколь­ко ча­сов». Ста­рец ска­зал: «Нуж­но преж­де по­ис­пы­тать се­бя неко­то­рое вре­мя». По окон­ча­нии же ис­по­ве­ди с улыб­кой ска­зал: «Ну, при­ез­жай, при­ез­жай, мы те­бя при­мем». Вско­ре тот оста­вил се­мью и в 1865 го­ду по­сту­пил в скит.

На ле­ту схва­ты­вать каж­дое его сло­во

Ду­хов­ный сын стар­ца пи­сал: «Неод­но­крат­но я за­ме­чал, что ба­тюш­ка, же­лая мне что-ни­будь ска­зать на поль­зу, по сми­ре­нию сво­е­му, вы­ска­зы­вал это не пря­мо, а в фор­ме пред­по­ло­же­ний или со­ве­тов, так что сна­ча­ла я не об­ра­щал на это вни­ма­ния.

Но ко­гда я за­ме­тил, что все та­кие его со­ве­ты ста­ли сбы­вать­ся, и неко­то­рые да­же и через несколь­ко лет, то я стал на ле­ту за­ме­чать каж­дое его сло­во. Я по воз­мож­но­сти ста­рал­ся со­хра­нять его сло­ва в сво­ей сла­бой па­мя­ти в пол­ной уве­рен­но­сти, что это ра­но или позд­но сбу­дет­ся, или что я дол­жен бу­ду эти­ми со­ве­та­ми ру­ко­вод­ство­вать­ся при ка­ком-ли­бо ожи­да­ю­щем ме­ня ис­ку­ше­нии или об­сто­я­тель­стве».

Оста­юсь один я ви­но­ват, что не на­учил вас са­мо­уко­ре­нию

Од­на­жды двое немир­ство­вав­ших меж­ду со­бой бра­тий по­про­си­ли стар­ца поз­во­лить им лич­но меж­ду со­бой пе­ред ним объ­яс­нить­ся для пре­кра­ще­ния ссо­ры. Вы­слу­шав до­во­ды каж­до­го, отец Ила­ри­он ска­зал: „Из слов ва­ших вы­хо­дит, что вы оба пра­вы...» Каж­дый по-преж­не­му сто­ял на сво­ем. То­гда ста­рец, ви­дя их непре­клон­ность к при­ми­ре­нию, ска­зал им: „Ну, не ожи­дал я от вас та­ких пло­дов!.. Оста­юсь один я ви­но­ват, что не на­учил вас са­мо­уко­ре­нию». И, к изум­ле­нию спо­ря­щих, ста­рец сми­рен­но по­кло­нил­ся им до зем­ли со сло­ва­ми: „Про­сти­те, Бо­га ра­ди!» Та­ким неожи­дан­ным по­кло­ном сво­е­го на­став­ни­ка бра­тия бы­ли глу­бо­ко тро­ну­ты, осо­зна­ли свое са­мо­лю­бие и ви­нов­ность и про­си­ли стар­ца про­стить их, обе­щая по­ло­жить на­ча­ло сво­е­му ис­прав­ле­нию. Но опыт­ный на­став­ник не вдруг их про­стил, а толь­ко по­сле еще неко­то­ро­го ис­пы­та­ния...

В гор­ни­ле ис­пы­та­ний

Как не мо­жет град укры­ти­ся, вер­ху го­ры стоя (Мф.5:14), так не мог­ла укрыть­ся от вни­ма­ния лю­дей и вы­со­кая де­я­тель­ность стар­ца Ила­ри­о­на. Но на­ря­ду с доб­ро­же­ла­тель­ным от­но­ше­ни­ем к нему бы­ли и слу­чаи яв­ной кле­ве­ты на оп­тин­ско­го по­движ­ни­ка, и в этом гор­ни­ле ис­пы­та­ний еще бо­лее за­ка­ли­лась ду­ша его: не по­ко­ле­ба­лась мир­ность ба­тюш­ки­но­го серд­ца, не рас­стро­и­лась кро­тость его нра­ва...

Пись­ма стар­ца

Кро­ме бра­тии оби­те­ли и мас­сы при­хо­дя­ще­го на­ро­да, ду­хов­ным ру­ко­вод­ством стар­ца Ила­ри­о­на и его на­став­ле­ни­я­ми поль­зо­ва­лись, как уже упо­ми­на­лось, мно­гие на­сель­ни­цы жен­ских мо­на­сты­рей. Ста­рец вел с ни­ми пе­ре­пис­ку, от­ве­чая не толь­ко на во­про­сы ду­хов­ной жиз­ни се­стер, но и вдум­чи­во рас­смат­ри­вая са­мые раз­лич­ные жи­тей­ские об­сто­я­тель­ства, ис­ку­ше­ния, нуж­ды. Со­хра­нив­ши­е­ся пись­ма стар­ца не утра­ти­ли сво­ей ду­хов­ной зна­чи­мо­сти и по сей день.

Эти пись­ма ис­пол­не­ны ис­тин­но свя­то­оте­че­ско­го ду­ха; при про­сто­те сло­га стар­ца крат­ким его по­уче­ни­ям при­су­ща необык­но­вен­ная си­ла. «По­слу­ша­ние – па­че жерт­во­при­но­ше­ния, и по­ста, и мо­лит­вы», – пи­сал ста­рец; и уче­ние Церк­ви о по­слу­ша­нии Бо­гу через по­слу­ша­ние по­став­лен­ным от Него пас­ты­рям, в том чис­ле стар­цам, рас­кры­тое во всех пись­мах пре­по­доб­но­го Ила­ри­о­на, осо­бен­но необ­хо­ди­мо всем ищу­щим спа­се­ния в на­ше труд­ное и про­ти­во­ре­чи­вое вре­мя.

Сло­ва его име­ли бла­го­дат­ную свя­тую си­лу

Муд­рость ба­тюш­ки бы­ла ве­ли­ка: хо­тя го­во­рил он очень ма­ло, но сло­ва его име­ли бла­го­дат­ную свя­тую си­лу, а по­то­му, по­лу­чив от него на­став­ле­ние, че­ло­век чув­ство­вал в се­бе ис­крен­нее же­ла­ние ис­пол­нить его. Зна­ние серд­ца че­ло­ве­че­ско­го бы­ло у него та­кое, что нель­зя бы­ло не изум­лять­ся. Сре­ди его муд­рых со­ве­тов та­кие:

«Не сты­дись об­на­жать стру­пы твои ду­хов­но­му на­став­ни­ку и будь го­тов при­нять от него за гре­хи свои и по­срам­ле­ние, чтобы чрез него из­бе­жать веч­но­го сты­да».

Для обод­ре­ния скор­бя­щих ста­рец ча­сто го­ва­ри­вал: «Ес­ли Гос­подь за нас, кто про­тив нас?».

«Каж­дое де­ло необ­хо­ди­мо на­чи­нать с при­зы­ва­ния в по­мощь име­ни Бо­жия».

Ча­сто го­во­рил ста­рец о хра­не­нии со­ве­сти, о вни­ма­тель­ном на­блю­де­нии за сво­и­ми мыс­ля­ми, дей­стви­я­ми и сло­ва­ми, и о по­ка­я­нии в них. Учил немо­щи и недо­стат­ки под­чи­нен­ных нести бла­го­душ­но. «За­ме­ча­ния де­лай, – на­став­лял ста­рец, – не да­вая пи­щи соб­ствен­но­му са­мо­лю­бию, со­об­ра­жая, мог ли бы ты сам по­не­сти то, что тре­бу­ешь от дру­го­го».

«Ес­ли чув­ству­ешь, что гнев объ­ял те­бя, со­хра­няй мол­ча­ние и до тех пор не го­во­ри ни­че­го, по­ка непре­стан­ной мо­лит­вой и са­мо­уко­ре­ни­ем не ути­шит­ся твое серд­це».

«По­лез­нее для ду­ши со­зна­вать се­бя во всем ви­но­ва­тым и по­след­ним из всех, неже­ли при­бе­гать к са­мо­оправ­да­нию, ко­то­рое про­ис­хо­дит от гор­до­сти, а гор­дым Бог про­ти­вит­ся, сми­рен­ным же да­ет бла­го­дать». Ча­сто ста­рец при­во­дил из­ре­че­ние апо­сто­ла: «Ис­тин­ная лю­бовь не раз­дра­жа­ет­ся, не мыс­лит зла, ни­ко­ли­же от­па­да­ет».

Все­го се­бя от­дал на слу­же­ние ближ­ним

Ве­ли­кую лю­бовь к лю­дям по­ка­зы­ва­ют сло­ва стар­ца о па­лом­ни­ках в Оп­ти­ну: «Мож­но ли оста­вить без уча­стия и по­мо­щи доб­рые ду­ши лю­дей, с чи­стым усер­ди­ем и лю­бо­вью стре­мя­щих­ся к Бо­гу? Смот­ря на них, неволь­но ра­ду­ет­ся дух, – что их всех за­став­ля­ет ид­ти сю­да за сот­ни верст? Иные остав­ля­ют се­мей­ства, ма­ло­лет­них де­тей на чу­жих ру­ках и от­прав­ля­ют­ся, на­хо­дя се­бе здесь от мир­ских за­бот и по­пе­че­ний ду­хов­ное уте­ше­ние и от­ра­ду. Ни недо­суг, ни непо­го­да – ни­что не оста­нав­ли­ва­ет их, не пре­пят­ству­ет бла­гой их це­ли; ра­ди ду­шев­ной поль­зы са­мый да­же пу­те­вой труд слу­жит им в уте­ше­ние.

Да, сла­ва Бо­гу, есть и в на­ше вре­мя ис­тин­ные ра­бы Бо­жии, ищу­щие ду­шев­ной поль­зы и спа­се­ния. Да­руй, Гос­по­ди, чтобы все они по ве­ре их до­стиг­ли сво­ей це­ли и, воз­вра­ща­ясь от нас с на­зи­да­ни­ем ду­шев­ным, вы­но­си­ли чи­стые мыс­ли, свя­тые же­ла­ния для со­вер­ше­ния доб­рых дел, про­слав­ляя Бо­га, по­да­ю­ще­го на­ше­му ску­до­умию сло­во к ду­шев­ной их поль­зе».

Ста­рец все­го се­бя от­дал на слу­же­ние ближ­ним. Отец Иеро­ним, ке­лей­ник стар­ца, вспо­ми­нал: «Ба­тюш­ка ста­рал­ся меж­ду бра­ти­я­ми по­се­лить лю­бовь и еди­но­ду­шие и увра­че­вать от стра­стей при­хо­див­ших к нему, как мир­ских, так и мо­на­ше­ству­ю­щих, и ни­кто не ухо­дил от него, не по­лу­чив поль­зы. Ча­сто слу­ча­лось, что, не ща­дя се­бя, ста­рец и ма­лые ча­сы от­ды­ха сво­е­го от­да­вал на поль­зу ближ­ним, чрез что неза­мет­но те­рял свои си­лы и при­бли­жал­ся к кон­цу сво­ей жиз­ни».

Ни­ко­гда так не уста­вал

На­сту­пи­ла вес­на 1872 го­да. Чет­вёр­то­го мар­та пре­по­доб­ный Ила­ри­он от­слу­жил свою по­след­нюю ли­тур­гию. Вер­нув­шись в кел­лию, ска­зал: «Ни­ко­гда так не уста­вал, долж­но быть, при­шел ко­нец мой». Де­вя­то­го мар­та он при­нял по­стри­же­ние в схи­му с со­хра­не­ни­ем име­ни Ила­ри­он. Вра­чи опа­са­лись па­ра­ли­ча серд­ца, но про­зор­ли­вый ста­рец так ска­зал о се­бе: «Не ве­рю снам, но ду­маю, что на этот раз оста­нусь жив. При­сни­лось мне, что во­круг ме­ня силь­ней­шая гро­за: раз­ра­зил­ся необык­но­вен­ный удар гро­ма, но ме­ня ми­но­вал, и я остал­ся жив»...

Уте­ше­ния из гор­не­го ми­ра

В тя­же­лые дни бо­лез­ни отец Ила­ри­он спо­до­бил­ся уте­ше­ния из гор­не­го ми­ра. Ему и преж­де неод­но­крат­но яв­лял­ся в сно­ви­де­ни­ях пре­по­доб­ный Ма­ка­рий, но те­перь эти ви­де­ния уча­сти­лись. В од­ном из них явив­ший­ся на­став­ник ска­зал: «А я вот к те­бе, Ила­ри­он, за­ехал...» В про­дол­же­ние сво­ей бо­лез­ни ста­рец обык­но­вен­но при­ча­щал­ся Свя­тых Тайн не ре­же, чем через два-три дня, а с сем­на­дца­то­го ав­гу­ста 1873 го­да стал при­ча­щать­ся уже еже­днев­но и та­ким об­ра­зом при­ча­щал­ся в те­че­ние трид­ца­ти трех дней, до са­мой сво­ей кон­чи­ны вклю­чи­тель­но. На­чи­ная с два­дцать вто­ро­го ав­гу­ста отец Ила­ри­он уже не мог ло­жить­ся в по­стель, не мог сам дви­гать­ся и до са­мой кон­чи­ны сво­ей си­дел в крес­ле.

Ни ра­зу не оста­вил мо­лит­вен­ных пра­вил...

Два­дцать вто­ро­го ав­гу­ста при­е­ха­ла белев­ская игу­ме­ния мать Пав­ли­на про­стить­ся со стар­цем. Он бла­го­сло­вил ее ико­ной пре­по­доб­но­го Ила­ри­о­на, а о сест­рах ска­зал, чтобы же­ла­ю­щие про­стить­ся при­ез­жа­ли не все вдруг, а по несколь­ку се­стер. «Еще вре­мя тер­пит, – ска­зал он, – я еще несколь­ко недель про­жи­ву в крес­ле; в во­дя­ной бо­лез­ни неде­ли по че­ты­ре си­дят». Эти­ми сло­ва­ми он, как впо­след­ствии ока­за­лось, как бы пред­на­зна­чил вре­мя сво­е­го си­де­ния с два­дцать пер­во­го ав­гу­ста по во­сем­на­дца­тое сен­тяб­ря, то есть че­ты­ре неде­ли и один день. Пе­ред кон­чи­ною сво­ею он ска­зал: «Стар­цы, быв­шие в во­дя­ной, все си­де­ли пе­ред кон­чи­ною сво­ею, а мне, греш­но­му, от­че­го не по­си­деть?» Несмот­ря на чрез­мер­ную бо­лез­нен­ную сла­бость, бес­сон­ни­цу, по­сто­ян­ную одыш­ку, пе­ре­хо­див­шую по но­чам в уду­шье, на чрез­вы­чай­ные бо­ли, по­яв­ляв­ши­е­ся в по­след­ние дни от неко­то­рых бо­лез­нен­ных при­пад­ков, ста­рец до по­след­не­го утра сво­ей жиз­ни ни ра­зу не оста­вил ис­пол­не­ния по­ло­жен­ных в ски­ту мо­лит­вен­ных пра­вил...

В день кон­чи­ны стар­ца

На рас­све­те во­сем­на­дца­то­го сен­тяб­ря 1873 го­да ста­рец Ила­ри­он ти­хо и мир­но ото­шел ко Гос­по­ду. По­го­да, быв­шая до то­го пас­мур­ной и дожд­ли­вой, в день кон­чи­ны стар­ца про­яс­ни­лась. При пе­ре­не­се­нии те­ла стар­ца в мо­на­стырь бы­ло так ти­хо, что не по­гас­ла ни од­на све­ча. От­пе­ва­ние про­ис­хо­ди­ло во Вве­ден­ском со­бо­ре, ко­то­рый был по­лон на­ро­да, осве­щен па­ни­ка­ди­ла­ми и боль­ши­ми све­ча­ми, всем при­сут­ству­ю­щим так­же бы­ли роз­да­ны све­чи. По от­пе­ва­нии про­ис­хо­ди­ло про­ща­ние со стар­цем мо­на­ше­ству­ю­щей бра­тии и мир­ских. И усту­пи­ла го­речь утра­ты ино­му чув­ству – пас­халь­ной ра­до­сти о бу­ду­щем вос­кре­се­нии из мерт­вых...

Ста­рец Ила­ри­он ве­ли­кую стя­жал сла­ву

По­чи­та­ние стар­ца Ила­ри­о­на в Оп­ти­ной вы­ра­зи­лось в тор­же­ствен­ных по­ми­но­ве­ни­ях стар­ца в день его кон­чи­ны и два­дцать пер­во­го ок­тяб­ря ста­ро­го сти­ля в день Ан­ге­ла его, пре­по­доб­но­го Ила­ри­о­на Ве­ли­ко­го. По­ми­но­ве­ние со­сто­я­ло в тор­же­ствен­ном со­бор­ном слу­же­нии ран­ней и позд­ней ли­тур­гии и па­ни­хид, так­же в по­ми­наль­ной тра­пе­зе и ми­ло­стыне ни­щей бра­тии. Но глав­ный па­мят­ник по­чи­та­ния стар­ца – это дей­ству­ю­щий ныне храм в честь пре­по­доб­но­го Ила­ри­о­на Ве­ли­ко­го, воз­двиг­ну­тый при быв­шей мо­на­стыр­ской боль­ни­це по ини­ци­а­ти­ве каз­на­чея иеро­мо­на­ха Фла­ви­а­на и Н.П. Ки­ре­ев­ской. Освя­ще­ние хра­ма пре­по­доб­но­го Ила­ри­о­на Ве­ли­ко­го бы­ло на­зна­че­но на два­дцать вось­мое июля 1876 го­да и со­бор­но со­вер­ше­но прео­свя­щен­ным Гри­го­ри­ем Ка­луж­ским вме­сте с от­цом на­сто­я­те­лем и стар­шей бра­ти­ей. Вла­ды­ка по­сле освя­ще­ния про­из­нес зна­ме­на­тель­ные сло­ва: «Да, ста­рец Ила­ри­он ве­ли­кую стя­жал сла­ву». Храм был вновь освя­щен в 1991 го­ду.

В 1996 го­ду пре­по­доб­ный Ила­ри­он был при­чис­лен к ли­ку мест­но­чти­мых свя­тых Оп­ти­ной пу­сты­ни, а в ав­гу­сте 2000 го­да – Юби­лей­ным Ар­хи­ерей­ским Со­бо­ром Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви про­слав­лен для об­ще­цер­ков­но­го по­чи­та­ния. Мо­щи пре­по­доб­но­го Ила­ри­о­на по­ко­ят­ся во Вла­ди­мир­ском хра­ме Оп­ти­ной пу­сты­ни.

Мож­но не со­мне­вать­ся, что и сей­час ста­рец оп­тин­ский Ила­ри­он при­зи­ра­ет на при­хо­дя­щих в Оп­ти­ну с ве­рою ко свя­тым мо­ги­лам стар­цев и по­да­ет им незри­мо по­мощь и мо­лит­вен­ное за­ступ­ле­ние...

Пре­по­добне от­че Ила­ри­оне, мо­ли Бо­га о нас!

Ис­точ­ник: http://www.optina.ru/