Свя­той ост­ров

«…Со­лов­ки – див­ный ост­ров мо­лит­вен­но­го со­зер­ца­ния, сли­я­ния ду­ха вре­мен­но­го, че­ло­ве­че­ско­го с ду­хом веч­ным, Гос­под­ним. Тем­ная опушь пя­ти­сот­лет­них елей на­пол­за­ет на блед­ную го­лу­биз­ну сту­де­но­го мо­ря. Меж­ду ни­ми лишь тон­кая бе­лая лен­та ед­ва за­мет­но­го при­боя. Тишь. По­кой. Штор­мы ред­ки на По­лу­ноч­ном мо­ре. Ти­ши­на ца­рит и в глу­би зе­ле­ных де­брей, где лишь стро­гие ели пе­ре­шеп­ты­ва­ют­ся с тре­пет­но-неж­ны­ми – та­ких неж­ных ни­где, кро­ме Со­лов­ков, нет – неве­ста­ми-бе­рез­ка­ми. Шел­ко­ви­стые мхи и гу­стые па­по­рот­ни­ки ку­та­ют их за­сту­жен­ные дол­гой зи­мой кор­ни. А гри­бов-то, гри­бов! Ка­ких толь­ко нет!…» Та­кой за­пом­нил при­ро­ду ост­ро­ва один из немно­гих чу­дом вы­жив­ших уз­ни­ков Со­ло­вец­ко­го ла­ге­ря осо­бо­го на­зна­че­ния – пи­са­тель Бо­рис Ши­ря­ев.

Зем­ля, ове­ян­ная пре­да­ни­ем… В XV ве­ке мо­нах Ки­рил­ло-Бе­ло­зер­ско­го мо­на­сты­ря, по име­ни Сав­ва­тий, став­ший от­шель­ни­ком, от­плыл на пу­стын­ную со­ло­вец­кую зем­лю вме­сте со сво­им спо­движ­ни­ком – мо­на­хом Гер­ма­ном. По­се­ли­лись они воз­ле Се­кир­ной го­ры, воз­двиг­ли крест, по­ста­ви­ли кел­лию. Позд­нее на это ме­сто при­шел и дру­гой свя­той по­движ­ник – мо­нах Зо­си­ма, а уже за ним – че­ре­да от­шель­ни­ков, ис­кав­ших толь­ко мо­лит­вен­но­го уеди­не­ния и слу­же­ния Бо­гу.

Нелег­кой бы­ла эта зем­ля для жиз­ни: зи­мой мо­ро­зы под со­рок, ле­том гнус. Тру­да­ми и спа­са­лись бра­тия.  Ка­мень за кам­нем из ве­ка в век воз­дви­га­ли они сте­ны свя­той оби­те­ли, Со­ло­вец­ких со­бо­ров и хра­мов. На­тру­жен­ные уз­ло­ва­тые ру­ки ино­ков тя­ну­ли се­ти, раз­би­ва­ли гря­ды под ого­род, те­са­ли брев­на. И меж­ду тру­дом в по­те ли­ца со­вер­ша­лась непре­стан­ная, не раз­вле­ка­е­мая мо­лит­ва о Ру­си. Не пре­ры­ва­лась ду­хов­ная связь, не пре­кра­ща­лась че­ре­да по­движ­ни­ков.

По пре­да­нию, пре­по­доб­ный Зо­си­ма, по­мо­лив­шись од­на­жды, из­гнал с ост­ро­ва вол­ков – не долж­на зем­ля свя­тая быть за­пят­нан­ной кро­вью ни лю­дей, ни жи­вот­ных – тво­ре­ний Бо­жи­их…

Но спу­стя ве­ка неве­ро­ят­ный из­гиб во­об­ра­же­ния ру­ко­во­ди­те­лей но­во­го Со­вет­ско­го го­су­дар­ства пре­вра­тил свя­тую зем­лю Со­лов­ков в один из са­мых страш­ных ла­ге­рей смер­ти. Над древним Пре­об­ра­жен­ским со­бо­ром был во­дру­жен крас­ный флаг, по сте­нам рас­став­ле­ны кон­вой­ные, а внут­ри был устро­ен на­сто­я­щий ад. С 20-х гг. до вклю­че­ния ла­ге­ря в си­сте­му со­вет­ско­го «пла­но­во­го эко­но­ми­че­ско­го про­из­вод­ства» он был лишь ме­стом бес­смыс­лен­но­го ка­торж­но­го тру­да и физи­че­ско­го ис­треб­ле­ния.

«Вла­сти­те­ли»

…Про­мерз­шие, го­лод­ные, из­мож­ден­ные от жаж­ды, по­сле дол­гих ча­сов, про­ве­ден­ных на на­рах, лю­ди схо­ди­ли на зем­лю по­след­не­го сво­е­го зем­но­го при­бе­жи­ща.

На­чи­на­лась пе­ре­клич­ка. На­чаль­ник, вер­нее, «вла­ды­ка» ост­ро­ва тов. Ног­тев и его по­мощ­ник Вась­ков све­ря­ли спис­ки. При­вет­ствие к за­клю­чен­ным: «Здо­ро­во, гра­чи!» со­про­вож­да­лось по­яс­не­ни­ем: «…у нас здесь власть не со­вет­ская, а со­ло­вец­кая!»

Пер­вое имя. Вот из строя но­во­при­быв­ших вы­хо­дит во­ен­ный сред­них лет, спо­кой­но, до­стой­но, как преж­де вхо­дил он с до­кла­дом в ге­не­раль­ный штаб ар­мии. И вдруг на гла­зах у ше­рен­ги за­клю­чен­ных он па­да­ет. Вы­стре­ла они не слы­ша­ли и по­ня­ли, что про­изо­шло, толь­ко ко­гда Вась­ков по­до­звал кон­вой­но­го, чтобы от­та­щить те­ло уби­то­го. А за­тем вот так, под ду­лом убий­цы, на во­ло­сок от смер­ти, про­хо­дит по пе­ре­клич­ке вся пар­тия, и сре­ди них за­клю­чен­ный Бо­рис Ши­ря­ев. И так – каж­дый раз, один-два рас­стре­ла на ме­сте про­сто для то­го, чтобы сло­мить в лю­дях са­му па­мять о том, что еще недав­но они «бы­ли людь­ми».

Те­перь уз­ни­ки зна­ют: от из­ло­мов по­хмель­ной фан­та­зии «вла­стей» за­вит каж­дый их шаг и са­ма жизнь. За «про­ступ­ки», на­при­мер, невы­пол­не­ние «нор­мы вы­ра­бот­ки» – сру­бить и об­те­сать де­сять де­ре­вьев в день – их мо­гут по­ме­стить на всю ночь лю­той зи­мой в быв­шую де­ре­вян­ную го­лу­бят­ню, ли­шив верх­ней одеж­ды… К утру от­ту­да из­вле­ка­ли за­мерз­ший труп… А ле­том «по­ста­вить на ко­ма­ри­ки» – оста­вить без одеж­ды свя­зан­ны­ми в ле­су; за несколь­ко дней гнус бук­валь­но съе­дал че­ло­ве­ка за­жи­во.

Ка­торж­ное на­се­ле­ние Со­лов­ков в пер­вые го­ды их су­ще­ство­ва­ния ко­ле­ба­лось от 15 до 25 ты­сяч. За зи­му ты­сяч семь-во­семь уми­ра­ло от цин­ги, ту­бер­ку­ле­за и ис­то­ще­ния. Во вре­мя сып­но­ти­фоз­ной эпи­де­мии 1926–27 гг. умер­ло боль­ше по­ло­ви­ны за­клю­чен­ных. С от­кры­ти­ем на­ви­га­ции в кон­це мая еже­год­но на­чи­на­ли при­хо­дить по­пол­не­ния, и к но­яб­рю нор­ма преды­ду­ще­го го­да пре­вы­ша­лась. Та­ко­ва бы­ла по­все­днев­ная жизнь лю­дей, по боль­шей ча­сти без ви­ны ока­зав­ших­ся в за­клю­че­нии, со­кры­тая от «но­во­го по­ко­ле­ния со­вет­ских граж­дан».

Му­че­ни­ки

…Они бы­ли раз­ны­ми. Сре­ди со­ло­вец­ких ис­по­вед­ни­ков уже к 1926 г. ока­за­лось 29 ар­хи­ере­ев Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви. В ла­гер­ных усло­ви­ях они об­ра­зо­ва­ли цер­ков­ный ор­ган  –  Со­бор со­ло­вец­ких епи­ско­пов. Иерар­хи и ду­хо­вен­ство пред­став­ля­ли со­бой до­ста­точ­но ор­га­ни­зо­ван­ную груп­пу за­клю­чен­ных, во гла­ве ко­то­рой сто­ял пра­вя­щий епи­скоп Со­ло­вец­кий.

В 1926 г. со­бо­ром был пред­при­нят по­сту­пок огром­но­го му­же­ства: со­став­ле­но об­ра­ще­ние к пра­ви­тель­ству СССР (зна­ме­ни­тое «Со­ло­вец­кое по­сла­ние»), в ко­то­ром от­кры­то бы­ли за­яв­ле­ны фак­ты го­не­ния на Цер­ковь и несов­ме­сти­мо­го с кон­сти­ту­ци­он­ны­ми нор­ма­ми вме­ша­тель­ства во внут­ри­цер­ков­ные де­ла:

«…Под­пи­сав­шие на­сто­я­щее за­яв­ле­ние от­да­ют се­бе пол­ный от­чёт в том, на­сколь­ко за­труд­ни­тель­но уста­нов­ле­ние вза­им­ных бла­го­же­ла­тель­ных от­но­ше­ний меж­ду Цер­ко­вью и го­су­дар­ством в усло­ви­ях те­ку­щей дей­стви­тель­но­сти, и не счи­та­ют воз­мож­ным об этом умол­чать. Бы­ло бы неправ­дой, не от­ве­ча­ю­щей до­сто­ин­ству Церк­ви и при­том бес­цель­ной и ни для ко­го не убе­ди­тель­ной, ес­ли бы они ста­ли утвер­ждать, что меж­ду Пра­во­слав­ной Цер­ко­вью и го­судар­ствен­ной вла­стью Со­вет­ских рес­пуб­лик нет ни­ка­ких рас­хож­де­ний. Но это рас­хож­де­ние со­сто­ит не в том, в чём же­ла­ет его ви­деть по­ли­ти­че­ская по­до­зри­тель­ность и в чём его ука­зы­ва­ет кле­ве­та вра­гов Церк­ви. Цер­ковь не ка­са­ет­ся пе­ре­рас­пре­де­ле­ния бо­гатств или их обоб­ществ­ле­ния, т.к. все­гда при­зна­ва­ла это пра­вом го­су­дар­ства, за дей­ствия ко­то­ро­го не от­вет­ствен­на. <…> Это рас­хож­де­ние ле­жит в непри­ми­ри­мо­сти ре­ли­ги­оз­но­го уче­ния Церк­ви с ма­те­ри­а­лиз­мом, офи­ци­аль­ной фило­со­фи­ей ком­му­ни­сти­че­ской пар­тии и ру­ко­во­ди­мо­го ею пра­ви­тель­ства Со­вет­ских рес­пуб­лик. Ни­ка­ки­ми ком­про­мис­са­ми и уступ­ка­ми, ни­ка­ки­ми ча­стич­ны­ми из­ме­не­ни­я­ми в сво­ем ве­ро­уче­нии или пе­ре­тол­ко­ва­ни­я­ми его в ду­хе ком­му­низ­ма Цер­ковь не мог­ла бы до­стиг­нуть та­ко­го сбли­же­ния. Жал­кие по­пыт­ки в этом ро­де бы­ли сде­ла­ны об­нов­лен­ца­ми… Пра­во­слав­ная Цер­ковь ни­ко­гда не станет на этот недо­стой­ный путь и ни­ко­гда не от­ка­жет­ся ни в це­лом, ни в ча­стях от сво­е­го об­ве­ян­но­го свя­ты­ней про­шлых ве­ков ве­ро­уче­ния в уго­ду од­но­му из веч­но сме­ня­ю­щих­ся об­ще­ствен­ных на­стро­е­ний…».

Ав­то­ры об­ра­ще­ния за­яв­ля­ли о необ­хо­ди­мо­сти прак­ти­че­ско­го во­пло­ще­ния де­кла­ри­ру­е­мо­го вла­стя­ми прин­ци­па раз­де­ле­ния церк­ви и го­су­дар­ства, стро­го­го раз­гра­ни­че­ния их сфер. Дух до­ку­мен­та был непо­ко­ле­би­мым в от­но­ше­нии все­го, что ка­са­ет­ся сво­бо­ды цер­ков­ной. Это бы­ло сви­де­тель­ство прав­ды в узах, под угро­зой пы­ток и физи­че­ско­го уни­что­же­ния…

Мно­гим свя­щен­но­слу­жи­те­лям не суж­де­но бы­ло остать­ся в жи­вых. Смерть не вы­би­ра­ла меж­ду епи­ско­па­ми и при­ход­ски­ми свя­щен­ни­ка­ми. В ста­ци­о­на­ре на Ан­зе­ре, сла­вив­шем­ся осо­бо же­сто­ким об­ра­ще­ни­ем мед­пер­со­на­ла с боль­ны­ми, во вре­мя сып­но­ти­фоз­ной эпи­де­мии скон­чал­ся ар­хи­епи­скоп Петр (Зве­рев), а вла­ды­ку Ила­ри­о­на (Тро­иц­ко­го), быв­ше­го для ты­сяч «со­лов­чан» ду­хов­ной опо­рой, при­ме­ром хри­сти­ан­ско­го бла­го­ду­шия и люб­ви да­же к вра­гам, тиф на­стиг уже при воз­вра­ще­нии из ла­ге­ря.

Рас­стре­лы, бо­лез­ни, го­лод, ис­то­ще­ние… а кто-то по­пал в чис­ло му­че­ни­ков «Се­кир­ки», как пол­тав­ский ба­тюш­ка Ни­ко­дим, о чьем ду­хов­ни­че­ском по­дви­ге сви­де­тель­ство­вал Б. Ши­ря­ев. Ста­рец, ко­то­ро­му  ни­кто не при­сы­лал по­сы­лок и пи­сем (воз­мож­но, по­то­му, что неиз­вест­но бы­ло ме­сто его за­клю­че­ния), од­на­ко необ­хо­ди­мый всем ве­ру­ю­щим на Со­лов­ках. Его на ве­рев­ке про­тас­ки­ва­ли в кро­шеч­ные окон­ца ка­мер-кел­лий и про­во­ди­ли под ви­дом ак­те­ра на ре­пе­ти­ции «ХЛАМа», чтобы он мог за крат­кое вре­мя ис­по­ве­до­вать быв­ших про­сти­ту­ток, об­ра­тив­ших­ся к Бо­гу, бла­го­да­ря тер­пе­ли­во­му и крот­ко­му об­ще­нию с ни­ми …фрей­ли­ны трех рус­ских го­су­да­рынь. В од­ну из но­чей о. Ни­ко­дим за­дох­нул­ся или за­мерз, уго­див в ниж­ний ряд «шта­бе­лей».

А сколь­ко ве­ру­ю­щих из чис­ла ми­рян оста­лось ле­жать в брат­ских мо­ги­лах, в то­пях, на скло­нах Ан­зе­ра и у под­но­жья Се­кир­ной Го­ры! Ари­сто­кра­ты, ге­не­ра­лы, уче­ные и кре­стьяне… Сре­ди по­стра­дав­ших на Со­лов­ках был, на­при­мер, про­стой рус­ский му­жик Петр Алек­се­е­вич, ко­то­ро­го од­но­сель­чане-ста­ро­об­ряд­цы за глу­бо­кую ве­ру и пра­вед­ность жиз­ни … вы­бра­ли ца­рем, узнав об убий­стве за­кон­но­го го­су­да­ря Ни­ко­лая Алек­сан­дро­ви­ча Ро­ма­но­ва. Этот мо­гу­чий Петр Алек­се­е­вич и на ост­ро­ве са­мо­от­вер­жен­но «нес бре­мя го­су­да­ре­ва прав­ле­ния»; од­но­го по­яв­ле­ния «на­род­но­го ца­ря» бы­ло до­ста­точ­но, на­при­мер, для то­го, чтобы огол­те­лая ла­гер­ная шпа­на от­сту­пи­ла от сво­их жертв и вер­ну­ла ото­бран­ные ве­щи. Тиф не по­ща­дил и его. Бы­ла сре­ди них и та са­мая 70-лет­няя ста­руш­ка-фрей­ли­на, ко­то­рая пред­ва­ри­ла при­ход о.Ни­ко­ди­ма к сво­им со­сед­кам по ба­ра­ку, сми­рен­но при­ни­мав­шая участь «ка­тор­жан­ки» и до по­след­не­го вздо­ха са­мо­от­вер­жен­но во сла­ву Бо­жию об­лег­чав­шая стра­да­ния боль­ных в сып­но­ти­фоз­ном са­рае-изо­ля­то­ре…

Их сот­ни ты­сяч…

Свя­тые но­во­му­че­ни­ки

Алек­сандр Са­ха­ров, про­то­и­е­рей (†1927) Алек­сандр Ор­лов, про­то­и­е­рей (†1937) Алек­сандр (Щу­кин), ар­хи­епи­скоп Се­ми­па­ла­тин­ский (†1937) Ам­фи­ло­хий (Сквор­цов), епи­скоп Ени­сей­ский (†1937) Ана­то­лий (Гри­сюк), мит­ро­по­лит Одес­ский и Хер­сон­ский Ан­то­ний (Пан­ке­ев), епи­скоп Бел­го­род­ский (†1937) Ар­ка­дий (Осталь­ский), епи­скоп Бе­жец­кий (†1937) Ва­си­лий (Зе­лен­цов), епи­скоп При­лук­ский (†1930) Вла­ди­мир (Ло­зи­на-Ло­зин­ский), про­то­и­е­рей (†1937) Вла­ди­мир Мед­ве­дюк, про­то­и­е­рей (†1937) Гер­ман (Ря­шен­цев) (†1937) Да­мас­кин (Цед­рик), епи­скоп Ста­ро­дуб­ский (†1937) Да­ми­ан (Вос­кре­сен­ский), ар­хи­епи­скоп Кур­ский (†1937) Ев­ге­ний (Зер­нов), мит­ро­по­лит Ни­же­го­род­ский (†1937) За­ха­рия (Ло­бов), ар­хи­епи­скоп Во­ро­неж­ский (†1937) Иг­на­тий (Сад­ков­ский), епи­скоп Ско­пин­ский (†1938) Ила­ри­он (Тро­иц­кий), ар­хи­епи­скоп Ве­рей­ский (†1929) Иоанн Ска­дов­ский, свя­щен­ник Иоанн Стеб­лин-Ка­мен­ский, про­то­и­е­рей (†1930) Иосаф (Же­ва­х­ов), епи­скоп Мо­гилев­ский (†1937) Иуве­на­лий (Мас­лов­ский), ар­хи­епи­скоп Ря­зан­ский (†1937) Ни­ко­лай Вос­тор­гов, про­то­и­е­рей (†1930) Ни­ко­дим (Ко­но­нов), епи­скоп Бел­го­род­ский (†1918) Ни­ко­лай (Прав­до­лю­бов), про­то­и­е­рей (†1941) Они­сим (Пы­ла­ев), епи­скоп Туль­ский (†1937) Петр (Зве­рев), ар­хи­епи­скоп Во­ро­неж­ский (†1929) Про­ко­пий (Ти­тов), ар­хи­епи­скоп Хер­сон­ский (†1937) Се­ра­фим (Са­мой­ло­вич), ар­хи­епи­скоп Уг­лич­ский (†1937)

Свя­щен­но­ис­по­вед­ни­ки

Ам­вро­сий (По­лян­ский), епи­скоп Ка­ме­нец-По­доль­ский (†1932) Афа­на­сий (Са­ха­ров), епи­скоп Ков­ров­ский (†1962) Вик­тор (Ост­ро­ви­дов), епи­скоп Гла­зов­ский (†1934) Ни­ко­лай (Ле­бе­дев), про­то­и­е­рей (†1933) Петр Чель­цов, про­то­и­е­рей (†1972) Ро­ман (Мед­ведь), про­то­и­е­рей (†1937) Сер­гий (Го­ло­ща­пов), про­то­и­е­рей (†1937) Сер­гий (Прав­до­лю­бов), про­то­и­е­рей (†1950)

Пре­по­доб­но­му­че­ни­ки

Ве­ни­а­мин (Ко­но­нов), ар­хи­манд­рит (†1928) Ин­но­кен­тий (Бе­да), ар­хи­манд­рит (†1928) Ни­ки­фор (Ку­чин), иеро­мо­нах (†1928)

Пре­по­доб­но­ис­по­вед­ни­ки

Ни­кон (Бе­ля­ев), иеро­мо­нах (†1931)

Му­че­ни­ки

Ан­на Лы­ко­ши­на (†1925) Ве­ра Сам­со­но­ва (†1940) Вла­ди­мир Прав­до­лю­бов (†1937) Сте­фан На­ли­вай­ко (†1945)

Ис­точ­ник: http://pstgu.ru

***

Преподобный Савва Сторожевский, Звенигородский, игумен

Крат­кое жи­тие преподобного Сав­вы Сто­ро­жев­ско­го, Звенигородского

Пре­по­доб­ный Сав­ва Сто­ро­жев­ский, Зве­ни­го­род­ский чу­до­тво­рец, очень мо­ло­дым при­шел в оби­тель пре­по­доб­но­го Сер­гия Ра­до­неж­ско­го († 1392, па­мять 5 июля и 25 сен­тяб­ря) и при­нял от него по­стриг в мо­на­ше­ство. Он был од­ним из пер­вых уче­ни­ков и спо­движ­ни­ков пре­по­доб­но­го Сер­гия. Под ру­ко­вод­ством это­го на­став­ни­ка пре­по­доб­ный Сав­ва на­учил­ся по­слу­ша­нию, сми­ре­нию, хра­не­нию по­мыс­лов, воз­дер­жа­нию и це­ло­муд­рию. Пре­по­доб­ный лю­бил без­мол­вие, по­это­му из­бе­гал бе­сед с людь­ми. Он ни­ко­гда не был празд­ным; ча­сто пла­кал о ни­ще­те сво­ей ду­ши. Свя­той пи­тал­ся толь­ко рас­ти­тель­ной пи­щей, но­сил гру­бую одеж­ду, спал на по­лу. По­движ­ни­че­ская жизнь пре­по­доб­но­го Сав­вы снис­ка­ла ему все­об­щую лю­бовь; он был по­став­лен во пре­сви­те­ра и на­зна­чен пре­по­доб­ным Сер­ги­ем ду­хов­ни­ком бра­тии. На­став­ле­ния пре­по­доб­но­го Сав­вы бы­ли на­столь­ко на­зи­да­тель­ны, что не толь­ко ино­ки, но и ми­ряне от­кры­ва­ли ему свои ду­ши.

По бла­го­сло­ве­нию пре­по­доб­но­го Сер­гия инок Сав­ва стал игу­ме­ном оби­те­ли Успе­ния Бо­жи­ей Ма­те­ри. Ее устро­ил на ре­ке Ду­бен­ке ве­ли­кий князь Мос­ков­ский бла­го­вер­ный Ди­мит­рий Дон­ской в бла­го­дар­ность за по­бе­ду над Ма­ма­ем. В 1392 го­ду, ко­гда пре­ем­ник пре­по­доб­но­го Сер­гия – игу­мен Ни­кон – оста­вил управ­ле­ние мо­на­сты­рем и за­тво­рил­ся в сво­ей кел­лии, бра­тия Тро­иц­ко­го мо­на­сты­ря умо­ли­ли пре­по­доб­но­го Сав­ву вер­нуть­ся в их оби­тель и при­нять игу­мен­ский жезл. В те­че­ние ше­сти лет пре­по­доб­ный Сав­ва, при­бе­гая к мо­лит­вен­ной по­мо­щи пре­по­доб­но­го Сер­гия, пас по­ру­чен­ное ему ста­до. По при­ме­ру пре­по­доб­но­го Сер­гия свя­той Сав­ва во вре­мя игу­мен­ства мо­лит­вою из­вел ис­точ­ник во­ды за се­вер­ной сте­ной мо­на­сты­ря.

Князь Юрий Ди­мит­ри­е­вич Зве­ни­го­род­ский, крест­ный сын пре­по­доб­но­го Сер­гия, из­брал пре­по­доб­но­го Сав­ву сво­им ду­хов­ни­ком. По его прось­бе пре­по­доб­ный ос­но­вал близ Зве­ни­го­ро­да но­вую оби­тель. Но, стре­мясь к уеди­не­нию, пре­по­доб­ный Сав­ва ушел на пу­стын­ное ме­сто – го­ру Сто­ро­жев­скую. Там он по­стро­ил де­ре­вян­ный храм в честь Рож­де­ства Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы и ма­лую кел­лию для се­бя. Слу­хи о ино­че­ских по­дви­гах при­влек­ли к нему мно­гих ис­кав­ших уеди­не­ния и без­молв­ной жиз­ни. В 1399 го­ду пре­по­доб­ный ос­но­вал на Сто­ро­жев­ской го­ре мо­на­стырь и с оте­че­ской лю­бо­вью при­ни­мал всех ищу­щих спа­се­ния, на­учал их ино­че­ско­му по­слу­ша­нию и сми­ре­нию. Пре­по­доб­ный Сав­ва, несмот­ря на пре­клон­ные го­ды, мно­го по­тру­дил­ся при устрой­стве оби­те­ли. По­да­вая при­мер ино­кам, он вы­пол­нял все необ­хо­ди­мые ра­бо­ты, предо­сте­ре­гая всех от празд­но­сти. Пре­по­доб­ный вы­ко­пал се­бе пе­ще­ру в вер­сте от мо­на­сты­ря, в ко­то­рой по­дол­гу со сле­за­ми мо­лил­ся и пре­да­вал­ся Бо­го­мыс­лию.

За вы­со­кую доб­ро­де­тель­ную жизнь Гос­по­ду угод­но бы­ло про­сла­вить пре­по­доб­но­го да­ром про­зор­ли­во­сти. Пе­ред по­хо­дом кня­зя Зве­ни­го­род­ско­го Юрия Ди­мит­ри­е­ви­ча на вой­ну свя­той ста­рец, по­мо­лив­шись, бла­го­сло­вил его и пред­ска­зал ему по­бе­ду и бла­го­по­луч­ное воз­вра­ще­ние.

Скон­чал­ся свя­той в глу­бо­кой ста­ро­сти 3 де­каб­ря 1406 го­да. В гра­мо­те 1539 го­да пре­по­доб­ный Сав­ва на­зы­ва­ет­ся чу­до­твор­цем. В се­ре­дине XVI в. бы­ло со­став­ле­но опи­са­ние чу­дес. От мо­щей пре­по­доб­но­го ис­це­ля­лись боль­ные и из­го­ня­лись бе­сы из одер­жи­мых. Несколь­ко раз пре­по­доб­ный Сав­ва Сто­ро­жев­ский яв­лял­ся на­сель­ни­кам оби­те­ли, мо­лит­вен­но об­ра­щав­шим­ся к нему за по­мо­щью.

Од­на­жды пре­по­доб­ный Сав­ва явил­ся во сне игу­ме­ну Сто­ро­жев­ской оби­те­ли Ди­о­ни­сию, ко­то­рый был ико­но­пис­цем. По­сле это­го ви­де­ния игу­мен Ди­о­ни­сий на­пи­сал первую ико­ну свя­то­го Сав­вы.

Празд­но­ва­ние пре­по­доб­но­му Сав­ве бы­ло уста­нов­ле­но в 1547 го­ду на Мос­ков­ском Со­бо­ре и со­вер­ша­ет­ся 3 де­каб­ря. Нетлен­ные мо­щи его об­ре­те­ны 19 ян­ва­ря 1652 го­да.

Пол­ное жи­тие преподобного Сав­вы Сто­ро­жев­ско­го, Звенигородского

Прп. Сав­ва Зве­ни­го­род­ский был од­ним из уче­ни­ков прп. Сер­гия, Ра­до­неж­ско­го чу­до­твор­ца. От юно­сти воз­лю­бив чи­стое и це­ло­муд­рен­ное жи­тие и от­верг­ши су­ет­ные пре­ле­сти ми­ра, Сав­ва при­шел в пу­сты­ню к прп. Сер­гию и при­нял от него ино­че­ский по­стриг. Ру­ко­во­ди­мый сво­им бо­го­нос­ным на­став­ни­ком, он пре­бы­вал в со­вер­шен­ном по­слу­ша­нии ему, на­вы­кая в Тро­иц­кой оби­те­ли по­ряд­кам ино­че­ско­го жи­тия. Жизнь свою прп. Сав­ва про­во­дил в стро­гом воз­дер­жа­нии и непре­стан­ном бде­нии, за­бо­тясь о со­блю­де­нии чи­сто­ты ду­шев­ной и те­лес­ной, ко­то­рая есть укра­ше­ние ино­че­ско­го жи­тия. Преж­де всех при­хо­дил пре­по­доб­ный в цер­ковь на Бо­же­ствен­ную служ­бу и по­сле всех вы­хо­дил из нее. Со стра­хом Бо­жи­им сто­ял он в хра­ме на мо­лит­ве, в уми­ле­нии не мог удер­жи­вать­ся от силь­но­го пла­ча и ры­да­ния, так что удив­лял всех ино­ков оби­те­ли. Непрес­тан­но упраж­нял­ся он в цер­ков­ном пе­нии и чте­нии, а в сво­бод­ное от мо­лит­вы и цер­ков­ных служб вре­мя за­ни­мал­ся ка­ким-ли­бо ру­ко­де­ли­ем, бо­ясь празд­нос­ти – ма­те­ри по­ро­ков. По­движ­ник лю­бил без­мол­вие и из­бе­гал бе­сед с дру­ги­ми. По­это­му он ка­зал­ся всем про­сте­цом, ни­че­го не знав­шим, а на де­ле пре­вос­хо­дил муд­ро­стью сво­ей мно­гих, счи­та­ю­щих се­бя ра­зум­ны­ми. Он ис­кал не по­каз­ной че­ло­ве­че­ской муд­ро­сти, а выс­шей, ду­хов­ной, в ко­то­рой и пре­успе­вал. Прп. Сер­гий луч­ше дру­гих ви­дел успе­хи прп. Сав­вы в ду­хов­ной жиз­ни и по­ста­вил его ду­хов­ни­ком всей бра­тии мо­на­сты­ря.

В те вре­ме­на бла­го­вер­ный князь Мос­ков­ский Ди­мит­рий Иоан­но­вич одер­жал по­бе­ду над невер­ным ха­ном та­тар­ским Ма­ма­ем и его пол­чи­ща­ми. Воз­вра­тив­шись с ра­до­стью в Моск­ву, ве­ли­кий князь немед­лен­но при­шел к пре­по­доб­но­му Сер­гию в оби­тель – по­мо­лить­ся и при­нять от него бла­го­сло­ве­ние. При этом князь об­ра­тил­ся к свя­то­му стар­цу с та­ки­ми сло­ва­ми: «Свят­че Бо­жий! Ко­гда я хо­тел вы­сту­пить про­тив невер­ных ма­го­ме­тан, то обе­щал­ся по­стро­ить мо­на­стырь во имя Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы и устро­ить в нем об­ще­жи­тие. И вот те­перь, чест­ный от­че, с по­мо­щью Все­силь­но­го Бо­га и Пре­чи­стой Бо­го­ро­ди­цы и тво­и­ми мо­лит­ва­ми, же­ла­ние на­ше ис­пол­ни­лось, су­по­ста­ты на­ши по­беж­де­ны. По­се­му мо­лю твое пре­по­до­бие: вся­че­ски по­ста­рай­ся, Гос­по­да ра­ди, чтобы обет наш был вско­ре ис­пол­нен».

Князь от­пра­вил­ся в Моск­ву, а прп. Сер­гий с усер­ди­ем стал ис­пол­нять его прось­бу. Он обо­шел мно­го пу­стын­ных мест, изыс­ки­вая, где бы удоб­нее устро­ить мо­на­стырь. При­шед­ши на ре­ку, на­зы­ва­е­мую Ду­бен­кой, он на­шел там ме­сто, ко­то­рое ему весь­ма по­нра­ви­лось. Там Ппрп. Сер­гий и со­здал цер­ковь, а при ней мо­на­стырь во имя Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, чест­но­го Ее Успе­ния. Вско­ре при­шли сю­да неко­то­рые из бра­тии. Пре­по­доб­ный с ра­до­стью при­нял их и за­тем учре­дил здесь об­ще­жи­тие. На­сто­я­те­лем се­го мо­на­сты­ря прп. Сер­гий вы­брал из уче­ни­ков сво­их бла­жен­но­го Сав­ву, счи­тая его вполне спо­соб­ным к са­мо­сто­я­тель­но­му ру­ко­вод­ству бра­ти­ей. По­мо­лив­шись о нем, ве­ли­кий по­движ­ник бла­го­сло­вил его и ска­зал: «Бог да по­мо­жет те­бе, ча­до, да по­даст те­бе усер­дие и си­лу и да ру­ко­во­дит то­бою на все бла­гое и по­лез­ное».

При­няв бла­го­сло­ве­ние от свя­то­го стар­ца, прп. Сав­ва на­чал управ­лять Ду­бен­ским мо­на­сты­рем. Жи­тие он про­во­дил здесь чи­стое, рав­но­ан­гель­ное; удру­чал се­бя по­стом и бде­ни­ем, пи­тал­ся лишь пу­стын­ны­ми рас­те­ни­я­ми, от­ка­зы­ва­ясь от вся­кой сыт­ной и вкус­ной пи­щи; ни­ко­гда не но­сил мяг­ких одежд. Ча­сто про­ли­вал он сер­деч­ные сле­зы, со­кру­ша­ясь о гре­хах сво­их, и пре­да­вал­ся са­мым стро­гим мо­на­ше­ским по­дви­гам.

Меж­ду тем бра­тия оби­те­ли на­ча­ли умно­жать­ся. Пре­по­доб­ный Сав­ва с лю­бо­вью на­став­лял их и слу­жил каж­до­му со сми­ре­ни­ем и кро­то­стью. Так про­жил пре­по­доб­ный в Ду­бен­ском мо­на­сты­ре бо­лее 10 лет.

25 сен­тяб­ря 1392 го­да пре­по­доб­ный Сер­гий пре­ста­вил­ся ко Гос­по­ду. Го­то­вясь к ис­хо­ду из зем­ной жиз­ни, еще за пол­го­да до кон­чи­ны сво­ей он вру­чил управ­ле­ние Ве­ли­кой Лав­ры бли­жай­ше­му сво­е­му уче­ни­ку прп. Ни­ко­ну. Но Ни­кон по пре­став­ле­нии прп. Сер­гия сна­ча­ла недол­го на­сто­я­тель­ство­вал над Лав­рой; же­лая пре­бы­вать в со­вер­шен­ном без­мол­вии, он вско­ре за­тво­рил­ся в осо­бой кел­лии. Тро­иц­кие бра­тия по­сле дол­гих мо­ле­ний воз­ве­ли на игу­мен­ство прп. Сав­ву Ду­бен­ско­го. При­няв на се­бя игу­мен­ство в Тро­и­це-Сер­ги­е­вой Лав­ре, прп. Сав­ва бла­го­успеш­но управ­лял по­ру­чен­ным ему ста­дом, вспо­мо­ще­ству­е­мый мо­лит­ва­ми ве­ли­ко­го от­ца сво­е­го ду­хов­но­го и ос­но­ва­те­ля лав­ры – прп. Сер­гия. Древ­нее пре­да­ние от­но­сит ко вре­ме­ни на­чаль­ство­ва­ния прп. Сав­вы в Лав­ре чу­дес­ное из­ве­де­ние его мо­лит­ва­ми вод­но­го ис­точ­ни­ка за сте­на­ми оби­те­ли, к се­ве­ру, в то вре­мя как мо­на­стырь нуж­дал­ся в во­де. По про­ше­ствии ше­сти лет прп. Сав­ва, ища без­мол­вия, оста­вил управ­ле­ние оби­те­лью, по­сле че­го бра­тия Сер­ги­е­вой Лав­ры вновь воз­ве­ли на игу­мен­ство прп. Ни­ко­на. Прп. Сав­ва остал­ся под­ви­зать­ся в Тро­иц­кой Лав­ре.

Вско­ре по­сле это­го в Тро­иц­кую оби­тель при­был бла­го­вер­ный князь Ге­ор­гий Ди­мит­ри­е­вич. Князь Ге­ор­гий был свя­зан ду­хов­ны­ми уза­ми с Тро­иц­кой оби­те­лью. Прп. Сер­гий был его крест­ным от­цом, прп. Сав­ва – от­цом ду­хов­ным. Те­перь он об­ра­тил­ся к сво­е­му от­цу ду­хов­но­му с прось­бой по­се­тить его дом и пре­по­дать бла­го­сло­ве­ние всем до­маш­ним. Упро­шен­ный кня­зем, прп. Сав­ва от­пра­вил­ся к нему, ду­мая вско­ре же воз­вра­тить­ся в Сер­ги­е­ву оби­тель. Но хри­сто­лю­би­вый князь стал неот­ступ­но про­сить пре­по­доб­но­го стар­ца, чтобы он ни­ко­гда не от­лу­чал­ся от него, но чтобы устро­ил мо­на­стырь в его вот­чине близ Зве­ни­го­ро­да и игу­мен­ство­вал в нем. Ви­дя доб­рое про­из­во­ле­ние кня­зя, прп. Сав­ва не от­ка­зал­ся ис­пол­нить его прось­бу. Он хо­тел ис­кать под­хо­дя­ще­го ме­ста для устро­е­ния мо­нас­ты­ря, но князь зве­ни­го­род­ский уже за­ра­нее об­лю­бо­вал и из­брал та­кое ме­сто на го­ре Сто­ро­жев­ской, в по­лу­то­ра вер­стах от са­мо­го Зве­ни­го­ро­да. Ме­сто это по­ка­за­лось пре­по­доб­но­му как бы небес­ным ра­ем, на­пол­нен­ным бла­го­вон­ны­ми цве­та­ми. Мо­лит­вен­но при­пав к чест­ной иконе Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, ко­то­рую по­движ­ник но­сил с со­бою, он со сле­за­ми воз­звал к За­ступ­ни­це: «Вла­ды­чи­це ми­ра, Пре­свя­тая Бо­го­ро­ди­це! На Те­бя воз­ла­гаю на­деж­ду спа­се­ния мо­е­го. Не от­ри­ни ме­ня, убо­го­го ра­ба Тво­е­го, ибо Ты зна­ешь немощь ду­ши мо­ей. И ныне, Вла­ды­чи­це, при­з­ри на ме­сто сие и со­хра­ни его без­опас­ным от вра­гов. Бу­ди мне на­став­ни­цей и окор­ми­тель­ни­цей мо­ей до са­мо­го кон­ца жиз­ни мо­ей, ибо иной на­деж­ды, кро­ме Те­бя, я не имею».

Так по­мо­лив­шись и воз­ло­жив всю на­деж­ду на Бо­го­ма­терь, прп. Сав­ва по­се­лил­ся на том ме­сте. В непро­дол­жи­тель­ном вре­ме­ни он по­стро­ил здесь неболь­шую де­ре­вян­ную цер­ковь во имя Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, чест­но­го и слав­но­го Рож­де­ства Ее. Неда­ле­ко от нее он со­ору­дил се­бе ма­лень­кую кел­лей­ку. От это­го вре­ме­ни пре­по­доб­ный еще боль­ше утруж­дал плоть свою пост­ни­че­ски­ми тру­да­ми и ли­ше­ни­я­ми, под­ви­за­ясь в без­мол­вии. Ско­ро слух о его свя­той жиз­ни при­вел к нему мно­гих, ис­кав­ших без­молв­но­го жи­тия, и пре­по­доб­ный всех при­ни­мал с лю­бо­вью и был для них об­раз­цом сми­ре­ния и ино­че­ских тру­дов. Ко­гда со­бра­лось до­воль­но бра­тии, прп. Сав­ва, по об­раз­цу ду­хов­но вос­пи­тав­шей его Тро­и­це-Сер­ги­е­вой оби­те­ли, устро­ил для них об­ще­жи­тие. В сво­их от­но­ше­ни­ях к бра­тии он ста­рал­ся под­ра­жать сво­е­му ве­ли­ко­му учи­те­лю прп. Сер­гию, за­ве­ты ко­то­ро­го хра­нил в серд­це сво­ем и со­блю­дал в сво­ей по­движ­ни­че­ской де­я­тель­но­сти; свои рас­по­ря­же­ния и при­ка­за­ния прп. Сав­ва под­креп­лял соб­ствен­ным при­ме­ром. Пре­да­ние со­хра­ни­ло о нем рас­сказ, что он сам на сво­их пе­ре­тру­жен­ных по­дви­га­ми и воз­рас­том пле­чах но­сил во­ду на кру­тую го­ру к мо­на­сты­рю, и все по­треб­ное для се­бя ста­рал­ся де­лать сам, чтобы на­учить бра­тию не ле­нить­ся и не гу­бить дней сво­их в празд­но­сти. Все это ра­до­ва­ло бла­го­вер­но­го кня­зя Ге­ор­гия; он имел к прп. Сав­ве, ду­хов­но­му от­цу сво­е­му, ве­ли­кую ве­ру и весь­ма по­чи­тал его, по­кро­ви­тель­ство­вал но­во­со­здан­ной оби­те­ли и щед­ро бла­го­тво­рил ей. Бла­го­да­тью Бо­жи­ей и мо­лит­ва­ми прп. Сав­вы мо­на­стырь Сто­ро­жев­ский рас­про­стра­нял­ся: брат­ство уве­ли­чи­ва­лось при­шель­ца­ми из со­сед­них го­ро­дов и се­ле­ний, ис­кав­ших ду­хов­ной поль­зы и ру­ко­вод­ства в доб­ро­де­те­лях. Как ча­до­лю­би­вый отец, прп. Сав­ва при­ни­мал всех с лю­бо­вью и оте­че­ски непре­стан­но вра­зум­лял их ду­ше­по­лез­ны­ми по­уче­ни­я­ми. Они же, по­беж­да­е­мые Бо­же­ствен­ной лю­бо­вью, со­блю­да­ли за­по­ве­ди сво­е­го на­став­ни­ка и при­но­си­ли ду­хов­ные пло­ды доб­ро­де­те­ли.

В 1399 го­ду князь Ге­ор­гий по по­ве­ле­нию бра­та сво­е­го, ве­ли­ко­го кня­зя Мос­ков­ско­го Ва­си­лия Ди­мит­ри­е­ви­ча, дол­жен был ид­ти вой­ною про­тив волж­ских бол­гар. Пе­ред са­мым по­хо­дом бла­го­че­сти­вый князь при­шел в Сто­ро­жев­скую оби­тель ис­про­сить бла­го­сло­ве­ния на брань у сво­е­го ду­хов­но­го от­ца. Он про­сил прп. Сав­ву по­мо­лить­ся Все­ми­ло­сти­во­му Бо­гу, да по­даст ему си­лу на су­про­тив­ных вра­гов. Свя­той по­мо­лил­ся и, взяв чест­ный крест, осе­нил им кня­зя и при этом про­ро­че­ски из­рек: «Иди, бла­го­вер­ный кня­же, и Гос­подь бу­дет с то­бою, по­мо­гая те­бе. Вра­гов сво­их ты одо­ле­ешь и бла­го­да­тью Бо­жи­ей здо­ро­вым воз­вра­тишь­ся в свое оте­че­ство».

При­няв от свя­то­го стар­ца бла­го­сло­ве­ние, князь Ге­ор­гий Ди­мит­ри­е­вич со­брал свои вой­ска и по­шел на бол­гар, по­ко­рил мно­го го­ро­дов и об­ла­стей и с ве­ли­кой сла­вой и по­бе­дой воз­вра­тил­ся в свою вот­чи­ну, как и про­ро­че­ство­вал пре­по­доб­ный ста­рец.

По воз­вра­ще­нии с по­бе­дой князь Ге­ор­гий Ди­мит­ри­е­вич по­спе­шил к пре­по­доб­но­му Сав­ве бла­го­да­рить его за бла­го­успеш­ную мо­лит­ву и по­мо­лить­ся в оби­те­ли. По­сле бла­годар­ствен­но­го мо­леб­на князь ска­зал по­движ­ни­ку: «Ве­ли­ко­го мо­лит­вен­ни­ка об­рел я в те­бе и креп­ко­го по­мощ­ни­ка в бра­нях, ибо яс­но ви­жу, что лишь тво­и­ми мо­лит­ва­ми я по­бе­дил вра­гов сво­их». Пре­по­доб­ный сми­рен­но от­ве­чал кня­зю: «Бла­гий и Ми­ло­серд­ный Бог, ви­дя твое бла­го­че­сти­вое кня­же­ние и сми­ре­ние серд­ца тво­е­го и лю­бовь, ко­то­рую ока­зы­ва­ешь ты убо­гим, да­ро­вал те­бе та­кую по­бе­ду над невер­ны­ми, ибо ни­чем нель­зя так при­бли­зить­ся к Бо­гу, как ми­ло­сер­ди­ем к ни­щим. И ес­ли до кон­ца пре­бу­дешь ми­ло­стив к ним, то мно­го доб­ро­го при­об­ре­тешь в сей жиз­ни и бу­дешь на­след­ни­ком веч­ных благ».

Князь сде­лал щед­рое по­жерт­во­ва­ние в мо­на­стырь и учре­дил тра­пе­зу бра­тии. По­сле то­го князь Ге­ор­гий стал пи­тать еще боль­шую ве­ру к прп. Сав­ве.

Вслед за тем бла­го­дар­ный и бла­го­че­сти­вый князь по­спе­шил до­ка­зать свою бла­го­дар­ность еще яс­нее, с усер­ди­ем до­став­ляя оби­те­ли пре­по­доб­но­го Сав­вы раз­лич­ные по­со­бия, да­ры и вкла­ды. Вновь бы­ли устро­е­ны кел­лии для бра­тии и оби­тель об­не­се­на де­ре­вян­ной огра­дой. Но луч­шим па­мят­ни­ком тру­дов прп. Сав­вы и бла­го­тво­ри­тель­но­сти кня­зя Ге­ор­гия Ди­мит­ри­е­ви­ча оста­ет­ся су­щест­ву­ю­щий и по­ныне бла­го­леп­ный, ве­ли­че­ствен­ный, об­шир­ный ка­мен­ный храм во имя Рож­де­ства Бо­го­ро­ди­цы, по­стро­ен­ный на ме­сте преж­не­го бед­но­го, неудоб­но­го и слиш­ком ма­ло­го де­ре­вян­но­го хра­ма. При­сту­пая к его по­стро­е­нию, бла­го­че­сти­вый князь дал прп. Сав­ве мно­го зо­ло­та, сел и име­ний. Де­лал бла­го­че­сти­вый князь и дру­гие бо­га­тые при­но­ше­ния в оби­тель от­ца сво­е­го ду­хов­но­го, пе­ред свя­той, по­движ­ни­че­ской жиз­нью ко­то­ро­го бла­го­го­вел.

Меж­ду тем сми­рен­но­муд­рый ста­рец пре­успе­вал в доб­ро­де­те­лях и да­ро­ва­ни­ях ду­хов­ных. Бодр­ствуя над дру­ги­ми, он еще бо­лее, непре­стан­но и неослаб­но, бодр­ст­во­вал над со­бою. Мо­на­стырь его укра­шал­ся, и имя прп. Сав­вы про­слав­ля­лось вез­де во­круг, как и имя Сто­ро­жев­ской оби­те­ли. Со всех сто­рон сте­ка­лись к нему ино­ки, ища ру­ко­вод­ства в ду­хов­ной жиз­ни и мо­на­ше­ских по­дви­гах. Ми­ряне при­хо­ди­ли к нему, про­ся на­став­ле­ний и ру­ко­вод­ства. Опа­са­ясь и бе­гая зем­ной сла­вы, прп. Сав­ва ушел для по­дви­гов за вер­сту от мо­на­сты­ря и там, в глу­бо­ком овра­ге, под се­нью гу­сто­го ле­са, ис­ко­пал се­бе тес­ную пе­ще­ру, где в со­вер­шен­ном уеди­не­нии и без­мол­вии, в по­ка­я­нии со сле­за­ми мо­лил­ся Гос­по­ду. Мо­лит­ву и бо­го­мыс­лие пре­по­доб­ный че­ре­до­вал с ру­ко­де­ли­ем и, невзи­рая на свои пре­клон­ные ле­та, не пе­ре­ста­вал сам тру­дить­ся для оби­те­ли: сво­и­ми ру­ка­ми он вы­ко­пал ко­ло­дезь под го­рою, ко­то­рый и по­ныне до­став­ля­ет пре­крас­ную во­ду для оби­те­ли.

Так, со дня в день усо­вер­ша­ясь в ду­хов­ной жиз­ни, прп. Сав­ва до­стиг на­ко­нец глу­бо­кой ста­ро­сти, ни­ко­гда не из­ме­нив сво­е­го устав­но­го пра­ви­ла и от­верг­шись од­на­жды ми­ра, о мир­ском и су­ет­ном уже бо­лее не за­бо­тил­ся; ни­ко­гда он не оде­вал­ся в мяг­кие одеж­ды и не ис­кал те­лес­но­го по­коя, пред­по­чи­тая тес­ный и при­скорб­ный путь про­стран­но­му. Ни­ще­ту воз­лю­бил он па­че бо­гат­ства, бес­сла­вие – па­че зем­ной сла­вы и тер­пе­ние скор­бей – па­че су­ет­ной ра­до­сти. На­ко­нец, пре­по­доб­ный впал в пред­смерт­ную бо­лезнь. По­чув­ство­вав при­бли­же­ние кон­чи­ны, ста­рец при­звал к сво­е­му смерт­но­му ло­жу бра­тию, по­учал их до­воль­но от Бо­же­ствен­ных Пи­са­ний, убеж­дал блю­сти чи­сто­ту ду­шев­ную и те­лес­ную, иметь бра­то­лю­бие, укра­шать­ся сми­ре­ни­ем и под­ви­зать­ся в по­сте и мо­лит­ве и при этом на­зна­чил пре­ем­ни­ком се­бе, игу­ме­ном оби­те­ли, од­но­го из сво­их уче­ни­ков име­нем Сав­ву. По­сле это­го, пре­по­дав всем мир и це­ло­ва­ние, пре­по­доб­ный скон­чал­ся 3 де­каб­ря 1407 го­да.

Мно­го слез про­ли­ли бра­тия Сто­ро­жев­ско­го мо­на­сты­ря, ли­шив­шись сво­е­го «корм­ни­ка и учи­те­ля». Весть о бла­жен­ной кон­чине прп. Сав­вы быст­ро рас­про­стра­ни­лась по окрест­но­стям и при­влек­ла в оби­тель мно­же­ство бла­го­го­вей­ных по­чи­та­те­лей его из ино­че­ству­ю­щих и ми­рян. На по­гре­бе­ние со­бра­лись кня­зья, бо­яре и жи­те­ли зве­ни­го­род­ские. Скорбь бы­ла все­об­щая; все шли на по­гре­бе­ние, как бы на по­гре­бе­ние сво­е­го от­ца. Мно­гие при­но­си­ли сво­их недуж­ных ко гро­бу пре­по­доб­но­го. Те­ло прп. Сав­вы бы­ло пре­да­но в зем­ле в церк­ви Рож­де­ства Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, при нем по­стро­ен­ной, на пра­вой сто­роне.

Спу­стя мно­го лет по пре­став­ле­нии прп. Сав­вы игу­мен оби­те­ли Зве­ни­го­род­ской, по име­ни Ди­о­ни­сий, окон­чив свое обыч­ное мо­лит­вен­ное пра­ви­ло, при­лег от­дох­нуть. И вот в тон­ком сне он ви­дит бла­го­об­раз­но­го, укра­шен­но­го се­ди­на­ми стар­ца-ино­ка, ко­то­рый ска­зал: «Ди­о­ни­сий! Встань ско­рее и на­пи­ши лик мой на иконе». «Кто ты, гос­по­дине, – во­про­сил в недо­уме­нии Ди­о­ни­сий, – и как твое имя?» «Я Сав­ва – на­чаль­ник оби­те­ли сей», – от­ве­чал бла­го­леп­ный ста­рец.

То­гда игу­мен про­бу­дил­ся от сна и, по­ра­жен­ный ви­де­ни­ем, при­звал од­но­го из уче­ни­ков прп. Сав­вы, стар­ца Ав­ва­ку­ма, ви­дев­ше­го в мо­ло­дых го­дах пре­по­доб­но­го жи­вым, и спра­ши­вал его о бла­жен­ном Сав­ве, ка­ков он был по ви­ду. Ав­ва­кум опи­сал на­руж­ность пре­по­доб­но­го и его воз­раст. Ди­о­ни­сий от­сю­да убе­дил­ся, что ему явил­ся сам прп. Сав­ва и по­ве­лел изо­бра­зить се­бя на иконе. А так как Ди­о­ни­сий сам был ис­кус­ный ико­но­пи­сец и муж бла­го­че­сти­вый, то он с усер­ди­ем на­пи­сал ико­ну прп. Сав­вы. С тех пор при гро­бе свя­то­го на­ча­ли со­вер­шать­ся чу­де­са.

Бра­тия Сав­ви­ной оби­те­ли воз­роп­та­ли на сво­е­го игу­ме­на Ди­о­ни­сия и без­рас­суд­но при­нес­ли на него лож­ные жа­ло­бы ве­ли­ко­му кня­зю Иоан­ну Ва­си­лье­ви­чу (1462–1505). Тот по­ве­рил до­но­су и по­ве­лел игу­ме­ну немед­лен­но явить­ся к се­бе. Игу­мен впал в глу­бо­кую скорбь. И вот во сне он ви­дит бла­жен­но­го Сав­ву, ко­то­рый, обод­ряя его, го­во­рил: «Что скор­бишь, брат мой? Иди к кня­зю и го­во­ри сме­ло, ни­че­го не бо­ясь, Гос­подь бу­дет те­бе по­мощ­ни­ком».

Вос­пря­нув от сна, Ди­о­ни­сий всю ночь со сле­за­ми мо­лил­ся Бо­гу. В ту же ночь неко­то­рые из роп­щу­щих ви­де­ли во сне бла­го­леп­но­го стар­ца, ко­то­рый го­во­рил им: «На то ли вы оста­ви­ли мир, чтобы с ро­по­том со­вер­шать по­двиг ино­че­ства? Вы роп­ще­те, а игу­мен со сле­за­ми мо­лит­ся о вас и бодр­ству­ет. Что же одо­ле­ет: ваш ро­пот или его мо­лит­ва? Знай­те, что в серд­цах ро­пот­ли­вых не по­чи­ет сми­ре­ние и Бог не оправ­да­ет их».

Бра­тия, проснув­шись, пе­ре­ска­за­ли свой сон про­чим. Ко­гда же они яви­лись к ве­ли­ко­му кня­зю, то ни­че­го не мог­ли ска­зать про­тив игу­ме­на, ко­то­ро­го ра­нее окле­ве­та­ли, и оста­лись в ве­ли­ком сты­де, а Ди­о­ни­сий с че­стью воз­вра­тил­ся в свой мо­на­стырь мо­лит­ва­ми прп. Сав­вы.

Один из ино­ков Сто­ро­жев­ско­го мо­на­сты­ря дол­го стра­дал гла­за­ми, так что со­всем ни­че­го не мог ви­деть. Од­на­жды он при­шел ко гро­бу прп. Сав­вы, со сле­за­ми мо­лил­ся и отер гла­за свои по­кры­ва­лом, ле­жав­шим на гро­бе свя­то­го. Дру­гой мо­нах, смот­ря на это, стал из­де­вать­ся над боль­ным и с дерз­кой на­смеш­кой про­из­нес: «Ис­це­ле­ния-то не по­лу­чишь ты, а толь­ко пес­ком гла­за свои еще боль­ше за­по­ро­шишь».

И вот при­кос­нув­ший­ся с ве­рой к гро­бу пре­по­доб­но­го по­лу­чил ско­рое ис­це­ле­ние, а на­сме­хав­ший­ся над ним был вне­зап­но по­ра­жен сле­по­тою, при­чем услы­хал го­лос, го­во­ря­щий ему: «Ты об­рел, че­го ис­кал. Пусть через те­бя и дру­гие вра­зу­мят­ся не сме­ять­ся и не ху­лить чу­дес, бы­ва­ю­щих от угод­ни­ка Бо­жия».

То­гда ослеп­ший, при­шед­ши в се­бя, со стра­хом и сле­за­ми по­ка­я­ния пал у гро­ба прп. Сав­вы, умо­ляя о про­ще­нии. Пре­по­доб­ный же, щед­рый в ми­ло­стях, по­дал ис­це­ле­ние и со­гре­шив­ше­му.

Один ми­ря­нин, бла­го­го­вей­ный по­чи­та­тель прп. Сав­вы, глу­бо­ко ве­ро­вав­ший в его мо­лит­вен­ную по­мощь и пред­ста­тель­ство пред Бо­гом, по­сле усерд­ных мо­литв до трех раз был ис­це­ля­ем у гро­ба пре­по­доб­но­го от тяж­ко­го неду­га. Но лишь толь­ко воз­вра­щал­ся он до­мой, каж­дый раз воз­вра­ща­лась к нему в боль­шей сте­пе­ни его бо­лезнь. Бла­го­че­сти­вый ми­ря­нин ура­зу­мел в этом судь­бы Бо­жии о се­бе, по­нял, что пре­по­доб­ный при­зы­ва­ет его в свою оби­тель, и по­то­му по­сле тре­тье­го сво­е­го ис­це­ле­ния он уже не воз­вра­тил­ся до­мой, а остал­ся в оби­те­ли пре­по­доб­но­го и при­нял ино­че­ство. Осталь­ные го­ды сво­ей жиз­ни он про­вел в по­ка­я­нии, со сми­ре­ни­ем слу­жа бра­тии. Бо­лезнь же его бо­лее к нему не воз­вра­ща­лась.

Но­чью в мо­на­стырь пре­по­доб­но­го про­кра­лись во­ры в на­ме­ре­нии обо­красть цер­ковь Рож­де­ства Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы; но ко­гда они по­до­шли к ок­ну, на­хо­див­ше­му­ся над гро­бом пре­по­доб­но­го, то им пред­ста­ви­лась вы­со­кая го­ра, на ко­то­рую им ни­как невоз­мож­но бы­ло взой­ти. То­гда на та­тей на­пал страх, и они ушли ни с чем. Впо­след­ствии они ис­по­ве­да­ли свой грех и осталь­ное вре­мя жиз­ни про­ве­ли в по­ка­я­нии.

При­был од­на­жды в оби­тель Сав­ви­ну бо­яр­ский сын Иоанн Рти­щев. Он при­нес на од­ре боль­но­го сы­на сво­е­го Ге­ор­гия, ко­то­рый не мог да­же вы­мол­вить ни сло­ва. От­слу­жи­ли о нем мо­ле­бен, по­сле че­го вли­ли в уста его немно­го мо­нас­тыр­ско­го ква­са. И со­вер­ши­лось чу­до: боль­ной тот­час за­го­во­рил, ис­це­лил­ся от неду­га и вку­сил мо­на­стыр­ско­го хле­ба. Ви­дя ми­ло­сер­дие Бо­жие и ско­рое ис­це­ле­ние сы­на, Иоанн Рти­щев со сле­за­ми ра­до­сти бла­го­да­рил угод­ни­ка Бо­жия и взы­вал к нему, как к жи­во­му: «Вот я, свят­че Бо­жий, имею в до­му мо­ем ра­бов и ра­бынь, одер­жи­мых раз­лич­ны­ми неду­га­ми; всей ду­шой ве­рую я, пре­по­доб­ный от­че, что, ес­ли вос­хо­щешь, мо­жешь и тех ис­це­лить».

Воз­вра­ща­ясь до­мой с вы­здо­ро­вев­шим сы­ном, Рти­щев ис­про­сил у игу­ме­на освя­щен­но­го мо­на­стыр­ско­го ква­са. По при­бы­тии в свой дом он при­ка­зал при­ве­сти к се­бе слу­жан­ку свою Ири­ну, глухую и сле­пую, при­ка­зал влить ей в уши ква­са, взя­то­го из Сав­ви­ной оби­те­ли, по­ма­зать им и гла­за ее. И мо­лит­ва­ми прп. Сав­вы немед­лен­но раз­ре­шил­ся ее слух и про­зре­ли гла­за, так что все ди­ви­лись ве­ли­чию Бо­жию и сла­ви­ли Бо­га и Его угод­ни­ка. По­том Рти­щев по­звал сво­е­го слу­гу Ар­те­мия, ко­то­рый семь лет был одер­жим глу­хо­той, и влил ему в уши ква­са, как бы в бла­го­сло­ве­ние от прп. Сав­вы, и тот ис­це­лил­ся. При­нес­ли, на­ко­нец, сле­пую де­ви­цу Ки­ли­кию, по­ли­ли тем ква­сом гла­за ее и она про­зре­ла. Спу­стя неко­то­рое вре­мя и сам Рти­щев ис­це­лил­ся от бо­лез­ни тем же бла­го­сло­вен­ным ква­сом. Но, ко­неч­но, не квас про­из­во­дил все эти чу­де­са, а бла­го­сло­ве­ние и мо­лит­вы прп. Сав­вы и усерд­ная ве­ра сы­на бо­яр­ско­го Иоан­на Рти­ще­ва.

Игу­мен Сав­ви­но­го мо­на­сты­ря Ми­са­ил впал в тяж­кую бо­лезнь, так что по­те­рял на­деж­ду на вы­здо­ров­ле­ние и был при смер­ти. В это вре­мя мо­на­стыр­ский по­но­марь Гу­рий, идя бла­го­ве­стить к утрене, близ цер­ков­ных две­рей встре­тил бла­го­леп­но­го стар­ца, ко­то­рый во­про­сил его: «Как здрав­ству­ет игу­мен ваш?» Гу­рий рас­ска­зал ему о бо­лез­ни сво­е­го на­сто­я­те­ля. Ста­рец же, вы­слу­шав, ска­зал ему: «Иди и ска­жи игу­ме­ну, да при­зо­вет в по­мощь Пре­свя­тую Бо­го­ро­ди­цу и на­чаль­ни­ка ме­ста се­го стар­ца Сав­ву – и по­лу­чит здра­вие. Мне же ото­при две­ри цер­ков­ные, чтобы вой­ти в цер­ковь». Гу­рий усо­мнил­ся и не хо­тел от­пи­рать две­рей, по­то­му что не знал явив­ше­го­ся стар­ца, и спро­сил его: «Кто ты, гос­по­дине, и как твое имя?» Но явив­ший­ся ста­рец ни­че­го не от­ве­чал, толь­ко по­шел к две­рям хра­ма – те са­ми со­бою от­во­ри­лись, и он во­шел в храм. Гу­рий в ве­ли­ком стра­хе по­звал дру­го­го по­но­ма­ря и на­чал упре­кать его, го­во­ря: «По­че­му не за­пер ты с ве­че­ра две­рей цер­ков­ных? Вот я ви­дел незна­ко­мо­го че­ло­ве­ка, ко­то­рый во­шел от­вер­сты­ми вра­та­ми в цер­ковь». Но тот с клят­вой уве­рял Гу­рия, что с ве­че­ра он креп­ко за­пер цер­ковь. Оба ино­ка при­шли в сму­ще­ние, за­жгли све­чи и по­шли к церк­ви, но две­ри бы­ли за­тво­ре­ны и, как ока­за­лось, на­креп­ко за­пер­ты. По окон­ча­нии утре­ни Гу­рий по­ве­дал игу­ме­ну и бра­тии обо всем ви­ден­ном и слы­шан­ном им. То­гда все ура­зу­ме­ли, что явив­ший­ся Гу­рию бла­го­леп­ный ста­рец ни кто иной, как прп. Сав­ва. Игу­мен Ми­са­ил по­ве­лел немед­лен­но же от­не­сти се­бя ко гро­бу пре­по­доб­но­го и вско­ре за тем по­лу­чил ис­це­ле­ние.

При игу­мене Афа­на­сии про­изо­шло сле­ду­ю­щее чу­до по мо­лит­вам пре­по­доб­но­го. При­спе­ла па­мять прп. Сав­вы. Ке­ларь Ге­рон­тий по бла­го­сло­ве­нию игу­ме­на хо­тел устро­ить на этот день для уте­ше­ния бра­тии тра­пе­зу по­вкус­нее. При­нес­ли боль­шой гли­ня­ный со­суд с мас­лом; то­гда с по­тол­ка вдруг сва­лил­ся де­ре­вян­ный брус пря­мо на со­суд и раз­бил его. В мо­на­сты­ре оста­лось очень ма­ло мас­ла, но игу­мен ска­зал ке­ла­рю: «Во всем этом, бра­те, на­до нам воз­ло­жить упо­ва­ние на Гос­по­да Бо­га и на угод­ни­ка Его – ве­ли­ко­го чу­до­твор­ца Сав­ву, ибо он мо­жет и ма­лое умно­жить. Ты же ве­ли по­ка го­то­вить пи­щу, и что Бог даст, то и пред­ло­жим бра­тии на тра­пе­зе».

Дей­стви­тель­но, по мо­лит­вам прп. Сав­вы мас­ла не толь­ко до­ста­ло на празд­нич­ную тра­пе­зу бра­тии, но еще и оста­лось.

Че­ство­ва­ние прп. Сав­вы при его гро­бе как угод­ни­ка Бо­жия на­ча­лось вско­ре по его пре­став­ле­нии, а при­чтен он Цер­ко­вью к ли­ку свя­тых в XV или в пер­вой по­ло­вине XVI сто­ле­тия. Нетлен­ные мо­щи угод­ни­ка Бо­жия бы­ли от­кры­ты спу­стя по­чти два сто­ле­тия с по­ло­ви­ной по­сле его кон­чи­ны, в цар­ство­ва­ние бла­го­чес­ти­вей­ше­го Алек­сия Ми­хай­ло­ви­ча, в 1652 го­ду. Об­ре­те­ние свя­тых и нетлен­ных мо­щей прп. Сав­вы бы­ло вы­зва­но мно­го­чис­лен­ны­ми див­ны­ми ис­це­ле­ни­я­ми и чу­до­тво­ре­ни­я­ми, со­вер­шив­ши­ми­ся при гро­бе и по его мо­лит­вен­но­му пред­ста­тель­ству. Бли­жай­шим по­во­дом к об­ре­те­нию мо­щей прп. Сав­вы, по су­щест­ву­ю­щем в Сто­ро­жев­ском мо­на­сты­ре древ­не­му пре­да­нию, по­слу­жи­ло яв­ле­ние угод­ни­ка Бо­жия са­мо­му ца­рю Алек­сию. Алек­сий Ми­хай­ло­вич в од­но из сво­их по­се­ще­ний мо­на­сты­ря хо­дил на охо­ту в окрест­ные ле­са зве­ни­го­род­ские. Ко­гда сви­та его рас­се­я­лась по ле­су для отыс­ка­ния ло­го­ви­ща мед­ве­дя и он остал­ся один, из лес­ной ча­щи вне­зап­но вы­бе­жал мед­ведь и бро­сил­ся на него. Царь, ви­дя невоз­мож­ность за­щи­щать­ся, об­рек се­бя на вер­ную смерть. Вдруг око­ло него явил­ся ста­рец, и с его яв­ле­ни­ем зверь бе­жал от ца­ря. Спро­шен­ный об име­ни, ста­рец от­ве­чал, что его зо­вут Сав­вой и что он инок Сто­ро­жев­ской оби­те­ли. В это вре­мя со­бра­лись к ца­рю неко­то­рые из его сви­ты, а ста­рец по­шел к мо­на­сты­рю. Вер­нув­шись в оби­тель, Алек­сий Ми­хай­ло­вич спра­ши­вал ар­хи­манд­ри­та о мо­на­хе Сав­ве, ду­мая, что это ка­кой-ни­будь еще неиз­вест­ный ему по­движ­ник, по­се­лив­ший­ся в мо­на­сты­ре. Ар­хи­манд­рит от­ве­чал ца­рю, что в мо­на­сты­ре нет ни од­но­го мо­на­ха с име­нем Сав­вы. То­гда царь, взгля­нув на об­раз пре­по­доб­но­го, ура­зу­мел, что это он сам, ве­лел от­слу­жить мо­ле­бен и осви­де­тель­ство­вать гроб для при­го­тов­ле­ния свя­тых мо­щей прп. Сав­вы к тор­же­ствен­но­му от­кры­тию.

Мно­го и дру­гих чу­дес и яв­ле­ний угод­ни­ка Бо­жия пред­ше­ство­ва­ло от­кры­тию его мо­щей.

01 фев­ра­ля/19 ян­ва­ря – Об­ре́те­ние мо­щей

Тор­же­ствен­ное от­кры­тие мо­щей прп. Сав­вы бы­ло со­вер­ше­но 19 ян­ва­ря 1652 г. в при­сут­ствии са­мо­го го­су­да­ря Алек­сия Ми­хай­ло­ви­ча, его су­пру­ги ца­ри­цы Ма­рии Ильи­нич­ны, Все­рос­сий­ско­го пат­ри­ар­ха Иоаса­фа, Нов­го­род­ско­го мит­ро­по­ли­та Ни­ко­на, впо­след­ствии зна­ме­ни­то­го пат­ри­ар­ха Все­рос­сий­ско­го, и бес­чис­лен­но­го мно­же­ства на­ро­да не толь­ко из Зве­ни­го­ро­да и его окрест­но­стей и все­го окру­га Мос­ков­ско­го, но и из от­да­лен­ных го­ро­дов и всей ве­ли­кой зем­ли Рус­ской. Мо­щи прп. Сав­вы об­ре­те­ны бы­ли нетлен­ны­ми по­сле 245-лет­не­го пре­бы­ва­ния в сы­рой зем­ле и по­став­ле­ны в ду­бо­вой гроб­ни­це на пра­вой сто­роне в со­бо­ре, у юж­ных врат, ве­ду­щих в ал­тарь Бо­го­ро­ди­це-Рож­де­ствен­ской церк­ви оби­те­ли.

И по от­кры­тии свя­тых нетлен­ных мо­щей прп. Сав­вы мно­го чу­дес со­вер­ша­лось при гро­бе его. Не ста­нем здесь пе­ре­чис­лять их. Ука­жем лишь на один за­ме­ча­тель­ный слу­чай за­гроб­но­го яв­ле­ния угод­ни­ка Бо­жия непри­я­те­лю зем­ли Рус­ской. Это про­изо­шло в 1812 го­ду, ко­гда на­ше Оте­че­ство бы­ло ра­зо­ре­но гро­мад­ны­ми пол­чи­ща­ми фран­цуз­ско­го им­пе­ра­то­ра На­по­лео­на Бо­на­пар­та. В то вре­мя, как он овла­дел Моск­вой, принц Ев­ге­ний Бо­гарне, ви­це-ко­роль италь­ян­ский, с 20-ты­сяч­ным от­ря­дом по­до­шел от Моск­вы к Зве­ни­го­ро­ду. Он за­нял ком­на­ты в Сто­ро­жев­ской оби­те­ли, а его сол­да­ты рас­се­я­лись по мо­на­сты­рю и на­ча­ли гра­беж, не ща­дя да­же хра­мов и свя­тых икон. Но сам пре­по­доб­ный сво­им яв­ле­ни­ем устра­шил и вра­зу­мил дерз­ких гра­би­те­лей. Од­на­жды ве­че­ром принц Ев­ге­ний, не раз­де­ва­ясь, лег и уснул, и вот, на­яву или во сне – он сам не знал то­го – ви­дит, что в ком­на­ту вхо­дит ка­кой-то бла­го­об­раз­ный ста­рец в чер­ной длин­ной ино­че­ской одеж­де и под­хо­дит к нему так близ­ко, что он имел воз­мож­ность при лун­ном све­те рас­смот­реть чер­ты его ли­ца и гроз­ный взгляд. Явив­ший­ся ска­зал: «Не ве­ли вой­ску сво­е­му рас­хи­щать мо­на­стырь, осо­бен­но уно­сить что-ли­бо из церк­ви. Ес­ли ты ис­пол­нишь мою прось­бу, то Бог по­ми­лу­ет те­бя и ты воз­вра­тишь­ся в свое оте­че­ство це­лым и невре­ди­мым».

Устра­шен­ный ви­де­ни­ем, принц от­дал утром при­каз, чтобы от­ряд его возв­ра­тил­ся в Моск­ву, а сам по­шел в со­бор­ную цер­ковь и при гро­бе прп. Сав­вы уви­дел об­раз то­го, кто яв­лял­ся ему но­чью, и, узнав, чей это об­раз, с бла­го­го­ве­ни­ем по­кло­нил­ся мо­щам пре­по­доб­но­го и за­пи­сал о слу­чив­шем­ся в сво­ей книж­ке. По­том принц ве­лел за­пе­реть со­бор­ный храм, за­пе­ча­тал его сво­ей пе­ча­тью и при­ста­вил к две­рям хра­ма стра­жу из 30-ти че­ло­век. Нуж­но к это­му при­со­во­ку­пить, что, со­глас­но пред­ска­за­нию прп. Сав­вы, в то вре­мя, как все дру­гие глав­ные во­е­на­чаль­ни­ки На­по­лео­на кон­чи­ли небла­го­по­луч­но, принц Ев­ге­ний остал­ся цел и ни­где в сра­же­ни­ях по­сле то­го не был да­же ра­нен.

10 августа/23 августа – Второе обре́тение и перенесение мощей

Ок­тябрь­ский пе­ре­во­рот 1917 го­да, так страш­но из­ме­нив­ший всю жизнь Рос­сий­ско­го го­су­дар­ства, кос­нул­ся и чест­ных мо­щей прп. Сав­вы Сто­ро­жев­ско­го.

Впер­вые мо­щи пре­по­доб­но­го бы­ли вскры­ты и осквер­не­ны еще в мае 1918 го­да, за­дол­го до офи­ци­аль­но­го ре­ше­ния боль­ше­вист­ской вла­сти. 1 фев­ра­ля 1919 го­да бы­ло опуб­ли­ко­ва­но по­ста­нов­ле­ние На­род­но­го Ко­мис­са­ри­а­та Юс­ти­ции о по­все­мест­ном ор­га­ни­зо­ван­ном вскры­тии мо­щей. 4 мар­та то­го же го­да бы­ли еще раз вскры­ты свя­тые мо­щи прп. Сав­вы Сто­ро­жев­ско­го. Ко­гда ду­хов­ни­ка оби­те­ли иеро­мо­на­ха Сав­ву, оче­вид­ца со­бы­тий, спро­си­ли о про­ис­хо­дя­щем: «Как, отец Сав­ва, бы­ло при вскры­тии?», он от­ве­чал: «Ужас... все, как в Геф­си­ман­ском са­ду, и по­ру­га­ние, и опле­ва­ние...».

При­хо­жане Сав­ви­но-Сто­ро­жев­ско­го мо­на­сты­ря пы­та­лись за­щи­тить свя­тые мо­щи от по­ру­га­ния и пи­са­ли жа­ло­бы в нар­ко­ма­ты Внут­рен­них дел и Юс­ти­ции, ука­зы­вая на оскор­би­тель­ные дей­ствия мест­ных вла­стей у ра­ки пре­по­доб­но­го Сав­вы. За­щи­та при­хо­жа­на­ми зве­ни­го­род­ской свя­ты­ни ни к че­му не при­ве­ла. 5 ап­ре­ля 1919 го­да свя­тые мо­щи прп. Сав­вы увез­ли из мо­на­сты­ря на Лу­бян­ку.

Вот тут-то и вспом­ни­лось древ­нее мо­на­стыр­ское пре­да­ние: неза­дол­го до сво­ей кон­чи­ны прп. Сав­ва «в од­но вре­мя за­пла­кал и ска­зал сво­ей бра­тии: «При­дет вре­мя, на зем­ле лю­ди за­бу­дут Бо­га и бу­дут над Ним сме­ять­ся, к вла­сти при­дет ан­ти­хри­сто­ва си­ла. Она вы­го­нит ме­ня из мо­на­сты­ря, но я со­всем не уй­ду. Я пе­ре­се­люсь в дру­гое ме­сто, где еще часть лю­дей не за­бу­дет Бо­га, и я бу­ду за них мо­лить­ся пе­ред кон­цом све­та». Это про­ро­че­ство прп. Сав­вы Сто­ро­жев­ско­го бы­ло да­же на­пе­ча­та­но в со­вет­ских га­зе­тах тех лет, как до­ка­за­тель­ство контр­ре­во­лю­ци­он­но­сти мо­на­ше­ства.

Дол­гое вре­мя счи­та­лось, что свя­тые мо­щи Зве­ни­го­род­ско­го Чу­до­твор­ца утра­че­ны на­все­гда. И лишь в на­ча­ле 90-х гг. XX ве­ка ста­ло из­вест­но, что чест­ная гла­ва прп. Сав­вы бо­лее 50-ти лет тай­но хра­ни­лась су­пру­га­ми Ми­ха­и­лом Ми­хай­ло­ви­чем и Со­фьей Дмит­ри­ев­ной Успен­ски­ми.

О том, как мо­щи прп. Сав­вы ока­за­лись в се­мье Успен­ских, из­вест­но сле­ду­ю­щее. В 20-е го­ды Ми­ха­ил Ми­хай­ло­вич, со­труд­ник Го­судар­ствен­но­го ис­то­ри­че­ско­го му­зея и член Ко­мис­сии по охране па­мят­ни­ков ар­хи­тек­ту­ры Мос­ков­ской об­ла­сти, был вы­зван на Лу­бян­ку. Со­труд­ник, вы­звав­ший его, по­ка­зал Ми­ха­и­лу Ми­хай­ло­ви­чу се­реб­ря­ное блю­до, свер­ху на­кры­тое ма­те­ри­ей, и ска­зал: «Возь­ми­те это блю­до и пе­ре­дай­те в му­зей, а то, что на блю­де — остан­ки Сав­вы Сто­ро­жев­ско­го, — по­ме­сти­те, ку­да со­чте­те нуж­ным». М.М. Успен­ский хра­нил мо­щи у се­бя до­ма, а за три го­да до смер­ти, бес­по­ко­ясь о судь­бе свя­ты­ни, через про­то­и­е­рея Вла­ди­ми­ра Га­ни­на, на­сто­я­те­ля Успен­ской церк­ви с. Жи­ли­но Лю­бе­рец­ко­го рай­о­на Мос­ков­ской об­ла­сти, об­ра­щал­ся к о. Ев­ло­гию (Смир­но­ву), то­гда эко­но­му Тро­и­це-Сер­ги­е­вой Лав­ры, с во­про­сом: как быть с мо­ща­ми? О. Ев­ло­гий по­со­ве­то­вал ему пе­ре­дать мо­щи в Лав­ру. Поз­же, ко­гда о. Ев­ло­гий уже был на­мест­ни­ком от­крыв­ше­го­ся Свя­то-Да­ни­ло­ва мо­на­сты­ря, он по­зво­нил Успен­ским и спро­сил о судь­бе мо­щей прп. Сав­вы. Ми­ха­ил Ми­хай­ло­вич к то­му вре­ме­ни скон­чал­ся, а его род­ствен­ни­ки со­об­щи­ли, что они пе­ре­да­ли мо­щи свя­щен­ни­ку, ко­то­рый на­пут­ство­вал М.М. Успен­ско­го пе­ред смер­тью. «По­жа­луй­ста, возь­ми­те их, как и обе­щал Вам наш отец», — до­ба­ви­ли они. 25 мар­та 1985 го­да свя­ты­ня бы­ла пе­ре­да­на в Мос­ков­ский Свя­то-Да­ни­лов мо­на­стырь, пат­ри­ар­шую и си­но­даль­ную ре­зи­ден­цию, где по­чи­ва­ла в ал­та­ре хра­ма Се­ми Все­лен­ских со­бо­ров.

22–25 ав­гу­ста 1998 го­да Сав­ви­но-Сто­ро­жев­ский мо­на­стырь тор­же­ствен­но празд­но­вал свое 600-ле­тие. В честь это­го со­бы­тия, по бла­го­сло­ве­нию Свя­тей­ше­го Пат­ри­ар­ха Мос­ков­ско­го и всея Ру­си Алек­сия II, свя­щен­но­ар­хи­манд­ри­та Сав­вин­ской оби­те­ли, чест­ные мо­щи прп. Сав­вы бы­ли тор­же­ствен­но пе­ре­не­се­ны в ос­но­ван­ный им мо­на­стырь.

Под­го­тов­ка к юби­лею мо­на­сты­ря и пе­ре­не­се­нию свя­тых мо­щей объ­еди­ни­ла тру­ды мно­гих и мно­гих лю­дей. В ре­корд­но ко­рот­кие сро­ки был про­ве­ден огром­ный объ­ем ре­монт­но-вос­ста­но­ви­тель­ных ра­бот, от­ли­ты и под­ня­ты на звон­ни­цу пер­вые 10 ко­ло­ко­лов, вос­со­зда­на по ста­рым об­раз­цам ра­ка для мо­щей прп. Сав­вы, вос­ста­нов­лен «ма­лый скит», бла­го­устро­е­на тер­ри­то­рия мо­на­сты­ря и бли­жай­ших окрест­но­стей.

Празд­но­ва­ние юби­лея на­ча­лось утром 22 ав­гу­ста 1998 го­да в Тро­иц­ком со­бо­ре Свя­то-Да­ни­ло­ва мо­на­сты­ря. Свя­тей­ший Пат­ри­арх Мос­ков­ский и всея Ру­си Алек­сий II с со­бо­ром ар­хи­пас­ты­рей от­слу­жил Бо­же­ствен­ную Ли­тур­гию и мо­ле­бен, по­сле че­го ков­чег с мо­ща­ми пре­по­доб­но­го под ко­ло­коль­ный звон и мо­лит­вен­ное пе­ние был про­не­сен крест­ным хо­дом до Свя­тых врат мо­на­сты­ря, где Свя­тей­ший Пат­ри­арх осе­нил свя­ты­ми мо­ща­ми всех при­сут­ству­ю­щих.

По­сле это­го ков­чег был вне­сен в ав­то­бус, и ко­лон­на из 15 ав­то­бу­сов и несколь­ких де­сят­ков ав­то­мо­би­лей от­пра­ви­лась в путь — в Сав­ви­но-Сто­ро­жев­ский мо­на­стырь.

В Зве­ни­го­ро­де у хра­ма свя­то­го бла­го­вер­но­го кня­зя Алек­сандра Нев­ско­го ко­лон­на оста­но­ви­лась, и крест­ный ход про­дол­жил­ся пеш­ком. Жи­те­ли вос­при­ни­ма­ли воз­вра­ще­ние сво­е­го небес­но­го по­кро­ви­те­ля и за­ступ­ни­ка как чу­до, как Бо­жию ми­лость, яв­лен­ную Зве­ни­го­род­ской зем­ле.

Под неумол­ка­ю­щий ко­ло­коль­ный звон, мно­го­ты­сяч­ный крест­ный ход по­до­шел к Свя­тым во­ро­там мо­на­сты­ря, из ко­то­рых вы­шел Свя­тей­ший Пат­ри­арх. Он при­нял ков­чег со свя­ты­ми мо­ща­ми и внес его в мо­на­стырь. По­сле по­ло­же­ния ков­че­га в Рож­де­ствен­ском со­бо­ре в воз­об­нов­лен­ную ра­ку на­ча­лось празд­нич­ное все­нощ­ное бде­ние пат­ри­ар­шим слу­же­ни­ем.

Так в Сто­ро­жев­ской оби­те­ли по­явил­ся еще один пре­столь­ный празд­ник — 23 ав­гу­ста, по бла­го­сло­ве­нию свя­щен­но­ар­хи­манд­ри­та оби­те­ли Свя­тей­ше­го Пат­ри­ар­ха Мос­ков­ско­го и всея Ру­си Алек­сия II во­шед­ший в цер­ков­ный ка­лен­дарь как день Вто­ро­го об­ре­те­ния и пе­ре­не­се­ния чест­ных мо­щей прп. Сав­вы Сто­ро­жев­ско­го.

Пять ве­ков про­шло с тех пор, как про­си­ял на зем­ле свя­той Угод­ник Бо­жий Сав­ва. Ме­ня­лись лю­ди, ме­ня­лись нра­вы, про­шел и XIX век с его от­ри­ца­те­ля­ми Бо­га и чу­дес, а оби­тель Сав­ви­на сто­ит, хра­ни­мая мо­лит­ва­ми сво­е­го ос­но­ва­те­ля, по-преж­не­му сте­ка­ет­ся на­род на по­кло­не­ние его свя­тым мо­щам, по-преж­не­му с ве­рою ищу­щие по­мо­щи по­лу­ча­ют ее и про­слав­ля­ют Бо­га и Его Угод­ни­ка, прп. Сав­ву^[1].

См. так­же: "Пре­став­ле­ние пре­по­доб­но­го Сав­вы Сто­ро­жев­ско­го" в из­ло­же­нии свт. Ди­мит­рия Ро­стов­ско­го.

При­ме­ча­ния

^[1] Ис­точ­ник: Сайт Сав­ви­но-Сто­ро­жев­ско­го мо­на­сты­ря.