Эти сло­ва по­ра­зи­ли Ан­то­ния, как бы ска­за­ны бы­ли Гос­по­дом лич­но ему. Вско­ре по­сле это­го Ан­то­ний от­ка­зал­ся от на­след­ства по­сле ро­ди­те­лей в поль­зу бед­ных жи­те­лей сво­е­го се­ле­ния, но недо­уме­вал, на ко­го он оста­вит сест­ру. Оза­бо­чен­ный этой мыс­лью, он в дру­гой раз вхо­дит в храм и слы­шит там опять как бы к нему об­ра­щен­ные сло­ва Спа­си­те­ля: «Не за­боть­ся о зав­траш­нем дне: зав­траш­ний день сам бу­дет за­бо­тить­ся о се­бе; до­воль­но для каж­до­го дня сво­ей за­бо­ты» (Мф.6:34). Ан­то­ний по­ру­чил сест­ру из­вест­ным ему хри­сти­ан­ским дев­ствен-ни­цам и оста­вил го­род и дом, чтобы жить уеди­нен­но и слу­жить од­но­му Гос­по­ду.

Уда­ле­ние пре­по­доб­но­го Ан­то­ния от ми­ра со­вер­ши­лось не вдруг, а по­сте­пен­но. Сна­ча­ла он пре­бы­вал близ го­ро­да у од­но­го бла­го­че­сти­во­го стар­ца, жив­ше­го уеди­нен­но и ста­рал­ся во всем под­ра­жать ему. По­се­щал и дру­гих от­шель­ни­ков, жив­ших в окрест­но­стях го­ро­да, и поль­зо­вал­ся их со­ве­та­ми. Уже в это вре­мя он так про­сла­вил­ся сво­и­ми по­дви­га­ми, что его зва­ли «дру­гом Бо­жи­им». За­тем он ре­ша­ет­ся уй­ти даль­ше. Зо­вет стар­ца с со­бой, и ко­гда тот от­ка­зал­ся, про­ща­ет­ся с ним и по­се­ля­ет­ся в од­ной из от­да­лен­ных пе­щер. Один из дру­зей его по вре­ме­нам при­но­сил ему пи­щу. На­ко­нец свя­той Ан­то­ний уда­ля­ет­ся со­всем из оби­та­е­мых мест, пе­ре­хо­дит ре­ку Нил и по­се­ля­ет­ся в раз­ва­ли­нах во­ин­ско­го укреп­ле­ния. Он при­нес с со­бой хле­ба на шесть ме­ся­цев, а по­сле по­лу­чал его от дру­зей сво­их толь­ко два ра­за в год через от­вер­стие в кров­ле.

Нель­зя изо­бра­зить, сколь­ко ис­ку­ше­ний и борь­бы вы­нес этот ве­ли­кий по­движ­ник. Он стра­дал от го­ло­да и жаж­ды, от хо­ло­да и зноя. Но са­мое страш­ное ис­ку­ше­ние пу­стын­ни­ка, по сло­ву са­мо­го Ан­то­ния, – в серд­це: это тос­ка по ми­ру и вол­не­ние по­мыс­лов. Ко все­му это­му при­со­еди­ни­лись пре­льще­ния и ужа­сы от де­мо­нов. Ино­гда свя­той по­движ­ник из­не­мо­гал, го­тов был впасть в уны­ние. То­гда или Сам Гос­подь яв­лял­ся, или по­сы­лал Ан­ге­ла для его обод­ре­ния. «Где ты был, бла­гий Иису­се? По­че­му вна­ча­ле не при­шел пре­кра­тить мои стра­да­ния?» – воз­звал Ан­то­ний, ко­гда Гос­подь по­сле од­но­го тяж­ко­го ис­ку­ше­ния явил­ся ему. «Я был здесь, – ска­зал ему Гос­подь, – и ждал, по­ка не уви­жу тво­е­го по­дви­га».

Од­на­жды сре­ди ужас­ной борь­бы с по­мыс­ла­ми Ан­то­ний воз­звал: «Гос­по­ди, я хо­чу спа­стись, а по­мыс­лы не да­ют мне». Вдруг он ви­дит: кто-то по­хо­жий на него си­дит и ра­бо­та­ет, по­том встал и на­чал мо­лить­ся, за­тем опять сел за ра­бо­ту. «Де­лай так и спа­сешь­ся», – ска­зал ему Ан­гел Гос­по­день.

Уже два­дцать лет жил Ан­то­ний в сво­ем уеди­не­нии, ко­гда неко­то­рые из дру­зей его, узнав об его ме­сто­пре­бы­ва­нии, при­шли, чтобы по­се­лить­ся во­круг него. Дол­го они сту­ча­ли к нему и про­си­ли его вый­ти к ним из сво­е­го доб­ро­воль­но­го за­клю­че­ния; на­ко­нец ре­ши­лись уже вы­ло­мать две­ри, как Ан­то­ний от­во­рил их и вы­шел. Они уди­ви­лись, не най­дя в нем сле­дов из­ну­ре­ния, хо­тя он под­вер­гал се­бя ве­ли­чай­шим ли­ше­ни­ям. Небес­ный мир цар­ство­вал в его ду­ше и от­ра­жал­ся на ли­це. Спо­кой­ный, сдер­жан­ный, ко всем оди­на­ко­во при­вет­ли­вый, ста­рец ско­ро сде­лал­ся от­цом и на­став­ни­ком мно­гих. Пу­сты­ня ожи­ви­лась: в го­рах кру­гом яви­лись оби­те­ли ино­ков; мно­же­ство лю­дей пе­ло, чи­та­ло, по­сти­лось, мо­ли­лось, тру­ди­лось, слу­жи­ло бед­ным. Свя­той Ан­то­ний не да­вал сво­им уче­ни­кам ка­ких-ли­бо опре­де­лен­ных пра­вил для мо­на­ше­ской жиз­ни. Он за­бо­тил­ся толь­ко о том, чтобы уко­ре­нить в них бла­го­че­сти­вое на­стро­е­ние, вну­шал им пре­дан­ность во­ле Бо­жи­ей, мо­лит­ву, от­ре­ше­ние от все­го зем­но­го, неусып­ный труд.

Но свя­той Ан­то­ний в са­мой пу­стыне тя­го­тил­ся мно­го­люд­ством и ис­кал но­во­го уеди­не­ния. «Ку­да ты хо­чешь бе­жать?» – был го­лос с неба, ко­гда он на бе­ре­гу Ни­ла до­жи­дал­ся лод­ки, чтобы уда­лить­ся от лю­дей. «В Верх­нюю Фива­и­ду», – от­ве­чал Ан­то­ний. Но тот же го­лос воз­ра­зил ему: «По­плы­вешь ли ты вверх – в Фива­и­ду, или вниз – в Бу­ко­лию, те­бе не бу­дет по­коя ни там, ни здесь. Иди во внут­рен­нюю пу­сты­ню». Так на­зы­ва­лась пу­сты­ня, ле­жав­шая близ бе­ре­гов Крас­но­го мо­ря. Ту­да и по­шел Ан­то­ний вслед за про­хо­див­ши­ми са­ра­ци­на­ми.

Через три дня пу­ти на­шел он ди­кую вы­со­кую го­ру с клю­чом во­ды и немно­ги­ми паль­ма­ми в до­лине. На этой го­ре он и по­се­лил­ся. Здесь он об­ра­бо­тал неболь­шое по­ле, так что те­перь ни­ко­му не нуж­но бы­ло при­хо­дить к нему и при­но­сить хле­ба. По вре­ме­нам он по­се­щал бра­тию. Вер­блюд нес на се­бе хлеб и во­ду для под­дер­жа­ния сил его во вре­мя этих тяж­ких пу­те­ше­ствий по пу­стыне. Впро­чем, по­чи­та­те­ли свя­то­го Ан­то­ния от­кры­ли и по­след­нее его уеди­не­ние. Во мно­же­стве ста­ли при­хо­дить к нему ис­кав­шие его мо­литв и на­став­ле­ний. При­во­ди­ли к нему бо­ля­щих; он мо­лил­ся о них и ис­це­лял их.

Свя­той Ан­то­ний уже око­ло се­ми­де­ся­ти лет жил в пу­стыне. Про­тив во­ли на­чал сму­щать его гор­де­ли­вый по­мы­сел, что здесь он стар­ше всех. Он про­сил Бо­га уда­лить от него этот по­мы­сел и по­лу­чил от­кро­ве­ние, что один от­шель­ник го­раз­до ра­нее его по­се­лил­ся в пу­стыне и бо­лее его слу­жит Гос­по­ду. Ан­то­ний встал ра­но утром и от­пра­вил­ся ис­кать это­го неиз­вест­но­го ми­ру по­движ­ни­ка. Про­хо­дил це­лый день и не встре­тил ни­ко­го, кро­ме пу­стын­ных зве­рей. Пе­ред ним рас­сти­ла­лось необо­зри­мое про­стран­ство, но он не те­рял сво­ей на­деж­ды. Ра­но утром он сно­ва по­шел. Пе­ред его гла­за­ми мельк­ну­ла вол­чи­ца, бе­жав­шая к ру­чью. Свя­той Ан­то­ний по­до­шел к это­му ру­чью и уви­дел близ него пе­ще­ру. При зву­ке его ша­гов дверь в пе­ще­ру креп­ко за­мкну­лась. Свя­той Ан­то­ний до по­лу­дня взы­вал через дверь к неиз­вест­но­му по­движ­ни­ку и про­сил по­ка­зать ему свое ли­цо. На­ко­нец, дверь от­во­ри­лась и на­встре­чу ему вы­шел глу­бо­кий ста­рец, со­вер­шен­но убе­лен­ный се­ди­на­ми. Это был свя­той Па­вел Фивей­ский. Он уже око­ло де­вя­но­ста лет жил в пу­стыне.

По­сле брат­ско­го лоб­за­ния Па­вел спро­сил Ан­то­ния: «В ка­ком по­ло­же­нии род че­ло­ве­че­ский? Ка­кое прав­ле­ние в ми­ре? Оста­ют­ся ли еще идо­ло­по­клон­ни­ки?» Пре­кра­ще­ние го­не­ний и тор­же­ство хри­сти­ан­ства в Рим­ской им­пе­рии бы­ло для него ра­дост­ной но­во­стью, а по­яв­ле­ние ари­ан­ства – горь­кой. По­ка стар­цы бе­се­до­ва­ли, спу­стил­ся к ним во­рон и по­ло­жил хлеб. «Щедр и ми­ло­стив Гос­подь, – вос­клик­нул Па­вел. – Вот сколь­ко лет каж­дый день я по­лу­чаю от Него пол­хле­ба, а ныне ра­ди тво­е­го при­ше­ствия по­слал Он це­лый хлеб».

На сле­ду­ю­щее утро Па­вел от­крыл о се­бе Ан­то­нию, что ско­ро отой­дет из ми­ра; по­это­му он про­сил Ан­то­ния при­не­сти к нему ман­тию епи­ско­па Афа­на­сия, чтобы при­крыть ею его остан­ки. Ан­то­ний по­спе­шил ис­пол­нить же­ла­ние свя­то­го стар­ца. Он воз­вра­тил­ся в свою пу­сты­ню в силь­ном вол­не­нии и на во­про­сы бра­тьев-мо­на­хов мог ска­зать толь­ко: «Греш­ный, я счи­тал се­бя еще мо­на­хом! Я ви­дел Илию, я ви­дел Иоан­на, я ви­дел Пав­ла в раю». На об­рат­ном пу­ти к свя­то­му Пав­лу он ви­дел его воз­но­ся­ще­го на небо сре­ди сон­ма Ан­ге­лов, про­ро­ков и апо­сто­лов.

«За­чем, Па­вел, не до­ждал­ся ты ме­ня? – вос­клик­нул Ан­то­ний. – Так позд­но я узнал те­бя и так ра­но ты ухо­дишь!» Од­на­ко, ко­гда во­шел в пе­ще­ру Пав­ла, он на­шел его без­молв­но и недви­жи­мо сто­я­щим на ко­ле­нях. Ан­то­ний так­же встал на ко­ле­ни и на­чал мо­лить­ся. Уже по­сле несколь­ких ча­сов мо­лит­вы убе­дил­ся он, что Па­вел по­то­му не дви­жет­ся, что мертв. Он бла­го­го­вей­но омыл его те­ло и за­вер­нул в ман­тию свя­ти­те­ля Афа­на­сия. Вдруг яви­лись два льва и сво­и­ми ког­тя­ми вы­ры­ли до­воль­но глу­бо­кую мо­ги­лу, где Ан­то­ний и по­хо­ро­нил свя­то­го по­движ­ни­ка.

Пре­по­доб­ный Ан­то­ний скон­чал­ся в глу­бо­кой ста­ро­сти (106 лет, в 356 г.) и за свои по­дви­ги за­слу­жил на­име­но­ва­ние Ве­ли­ко­го.

Пре­по­доб­ный Ан­то­ний ос­но­вал от­шель­ни­че­ское мо­на­ше­ство. Несколь­ко от­шель­ни­ков, на­хо­дясь под ру­ко­вод­ством од­но­го на­став­ни­ка – ав­вы, жи­ли от­дель­но друг от дру­га в хи­жи­нах или пе­ще­рах (ски­тах) и пре­да­ва­лись мо­лит­ве, по­сту и тру­дам. Несколь­ко ски­тов, со­еди­нен­ных под вла­стью од­но­го ав­вы, на­зы­ва­лись Лав­рой. Но еще при жиз­ни Ан­то­ния Ве­ли­ко­го по­явил­ся дру­гой род ино­че­ской жиз­ни. По­движ­ни­ки со­би­ра­лись в од­ну об­щи­ну, нес­ли сов­мест­ные тру­ды, каж­дый по сво­ей си­ле и спо­соб­но­стям, раз­де­ля­ли об­щую тра­пе­зу, под­чи­ня­лись од­ним пра­ви­лам. Та­кие об­щи­ны на­зы­ва­лись ки­но­ви­я­ми, или мо­на­сты­ря­ми. Ав­вы этих об­щин ста­ли на­зы­вать­ся ар­хи­манд­ри­та­ми. Ос­но­ва­те­лем об­ще­жи­тель­но­го мо­на­ше­ства по­чи­та­ет­ся пре­по­доб­ный Па­хо­мий Ве­ли­кий.