Ви­дя тер­пе­ние стар­ца и пол­ное его незло­бие, два во­и­на – Пор­фи­рий и Вап­тос от­кры­то ис­по­ве­да­ли Хри­ста, за что тот­час же бы­ли усе­че­ны ме­чом. При­сут­ство­вав­шие при стра­да­ни­ях епи­ско­па Ха­ра­лам­пия три жен­щи­ны так­же ста­ли про­слав­лять Хри­ста и немед­лен­но бы­ли за­му­че­ны.

Раз­гне­ван­ный Лу­кий сам схва­тил ору­дия пы­ток и стал тер­зать свя­щен­но­му­че­ни­ка, но вне­зап­но у него, как от­се­чен­ные ме­чом, от­ня­лись ру­ки. При­шед­ший к ме­сту каз­ни пра­ви­тель плю­нул в ли­цо свя­то­го, и тот­час го­ло­ва его ока­за­лась по­вер­ну­той на­зад. То­гда Лу­кий стал умо­лять свя­то­го о по­ща­де, и по его мо­лит­ве оба му­чи­те­ля тут же по­лу­чи­ли ис­це­ле­ние. При этом мно­же­ство сви­де­те­лей уве­ро­ва­ли во Хри­ста. Сре­ди них был и Лу­кий, ко­то­рый при­пал к но­гам свя­то­го стар­ца, про­ся про­ще­ния.

Лу­ки­ан до­нес о слу­чив­шем­ся им­пе­ра­то­ру Сеп­ти­мию Се­ве­ру (193–211), на­хо­див­ше­му­ся в это вре­мя в Ан­тио­хии Пи­си­дий­ской (за­пад­ная часть Ма­лой Азии), и тот рас­по­ря­дил­ся при­ве­сти свя­то­го Ха­ра­лам­пия к се­бе, что бы­ло ис­пол­не­но с неви­дан­ной же­сто­ко­стью: свя­щен­но­му­че­ни­ка вла­чи­ли, при­вя­зав ве­рев­ку к бо­ро­де.

Им­пе­ра­тор при­ка­зал му­чить епи­ско­па еще силь­нее, и его ста­ли па­лить ог­нем. Но Си­ла Бо­жия по­мо­га­ла свя­то­му, и он остал­ся невре­дим. Кро­ме то­го, по его мо­лит­ве ста­ли со­вер­шать­ся чу­де­са: вос­крес умер­ший юно­ша, ис­це­лил­ся бес­но­ва­тый, му­чи­мый бе­сом 35 лет, так что на­род во мно­же­стве стал ис­по­ве­до­вать Хри­ста Спа­си­те­ля. Во Хри­ста уве­ро­ва­ла да­же дочь им­пе­ра­то­ра Га­ли­на, два­жды со­кру­шив­шая идо­лов в язы­че­ском хра­ме. По при­ка­зу им­пе­ра­то­ра свя­ти­те­ля би­ли кам­ня­ми по устам, хо­те­ли под­жечь бо­ро­ду, из ко­то­рой вы­шло пла­мя, опа­лив­шее му­чи­те­лей. Пол­ные зло­бы, Сеп­ти­мий Се­вер и его вель­мо­жа Кри­сп воз­двиг­ли ху­лу на Гос­по­да, глум­ли­во при­зы­вая Его сой­ти на зем­лю, по­хва­ля­ясь сво­ей си­лой и вла­стью. Во гне­ве Гос­подь по­ко­ле­бал зем­лю, ве­ли­кий страх на­пал на всех, оба же нече­стив­ца по­вис­ли в воз­ду­хе, свя­зан­ные неви­ди­мы­ми уза­ми, и лишь по мо­лит­ве свя­ти­те­ля бы­ли воз­вра­ще­ны вниз. Устра­шен­ный им­пе­ра­тор по­ко­ле­бал­ся бы­ло в сво­ем нече­стии, но вско­ре опять впал в за­блуж­де­ние и при­ка­зал му­чить свя­то­го, на­ко­нец, осу­дил его на усе­че­ние ме­чом. Во вре­мя сво­ей по­след­ней мо­лит­вы свя­той удо­сто­ил­ся ви­деть Са­мо­го Спа­си­те­ля и про­сил Его да­ро­вать то­му ме­сту, где бу­дут по­чи­вать его мо­щи, мир, пло­до­ро­дие, а лю­дям – про­ще­ние гре­хов и спа­се­ние. Гос­подь обе­щал ис­пол­нить про­ше­ние и вос­шел на небе­са, уно­ся с Со­бой ду­шу свя­щен­но­му­че­ни­ка Ха­ра­лам­пия, ко­то­рый при­нял, по ми­ло­сти Бо­жи­ей, мир­ную кон­чи­ну до каз­ни. Дочь им­пе­ра­то­ра – бла­жен­ная Га­ли­на по­греб­ла те­ло му­че­ни­ка с ве­ли­кой че­стью.

Честная глава священномученика Харалампия находится в монастыре святого Стефана в Метеорах в Греции. Самая большая часть мощей пребывает в женском монастыре Портаитисса Корнофолья в местности Суфли в греческой области Фракия (подворье Иверского монастыря на Афоне).

ИНОЕ ЖИЗНЕОПИСАНИЕ СВЯЩЕННОМУЧЕНИКА ХАРАЛАМПИЯ, ЕПИСКОПА МАГНЕЗИЙСКОГО

Этот великий Святой второго века был епископом провинции Магнезия и принял мученическую кончину за Христа в возрасте 113 лет. Во времена правления императора Септима Севера (193-211 гг. от Р.Х.) прокатилась волна сильных гонений на Церковь. Святой Харалампий не стал спасаться бегством, но продолжал открыто проповедовать Евангелие, призывая христиан крепко стоять за Христа перед лицом мучений и смерти. Его схватили и привели к правителю Луциану и начальнику его войск Луцию. После того, как Святой отказался принести жертву идолам, Луциан приказал подвесить его над полом и строгать его тело железными крюками. Присутствовавшие при этих пытках свидетели рассказывали, что он переносил страдания так, словно был вне тела. Когда мучители сдирали с него широкие полосы кожи, Святой Харалампий сказал, обращаясь к своим преследователям: “Благодарю вас, братья мои, за то, что соскребаете с меня тело ветхое и возрождаете душу мою для вечной жизни”. Палачи, имена которых были Порфирий и Баптус, в конце концов устали до изнеможения и стали жаловаться: “Его тело, даже обструганное железными когтями, сильнее железа, и сам он остается невредим”. Перед лицом явного чуда они открыто исповедали Христа и были обезглавлены по приказу Луциана.

Военачальник Луций пришел в такую ярость от их обращения и от бодрого и даже радостного вида мученика, что сам схватил скребок, чтобы продолжить страшную пытку. Но как только он прикоснулся к телу Святого, его руки отделились от локтей, будто отсеченные мечом, и повисли, словно привязанные к телу святого Харалампия. Луций упал на землю с воплем: “Этот человек — колдун!”, и стал умолять правителя о помощи. Взбешенный правитель, подскочив к Святому, плюнул ему в лицо; в то же мгновение голова правителя повернулась на шее в противоположную сторону.

Свидетели начали в ужасе просить Харалампия снять с этих двоих свое проклятие, но Харалампий ответил, что это не его проклятие, а наказание от Христа. Многие из присутствующих, видя такое проявление Божественной справедливости, обратились в христианскую веру.

Тем временем Луциан и Луций тоже стали просить пощады, обещая, что если Харалампий умолит о них Бога, они тоже уверуют. Харалампий помолился об исцелении своих преследователей и себя самого, и Господь тотчас же даровал Святому просимое. Луций упал к ногам Святого, желая немедленно креститься, а правитель приостановил казнь до того момента, когда сможет сообщить о происшедшем императору.

Император, узнав о том, что не только Луциан и Луций, но почти вся та провинция перешла на сторону престарелого Епископа, послал три сотни солдат с приказом схватить Харалампия и привести на суд в Антиохию. Солдаты жестоко мучили Святого, вгоняя в тело острые шип, скручивая бороду в веревку, и тащили его таким образом по дороге.

Когда святой Харалампий предстал пред императором, Септим Север велел вбить ему в грудь три острых гвоздя, потом принести дрова и сжечь его заживо. Несколько часов пролежал мученик в огне, а те, кто стояли рядом, засыпали его лицо горячими углями. Но вот огонь, прогорев, погас, а Харалампий так и остался невредим. Ошеломленный император начал расспрашивать Святого, желая узнать его возраст, из какой он семьи, и почему не признает римских богов. Мученик ответил, что верит во Христа как в единого истинного Бога. Севера озадачил этот ответ, и он захотел лично убедиться в том, что Харалампий может творить чудеса. Он приказал привести человека, уже тридцать пять лет страдавшего одержимостью после того, как убил соседа, рассчитывая завладеть его имуществом. Когда бесноватого положили у ног святого Харалампия, бес вдруг закричал, как от боли, и начал рассказывать долгую историю одержимости этого человека. По слову Харалампия бес вышел, и человек получил свободу.

Спустя три дня умер один юноша из числа придворных императора, и Север приказал принести его тело. Он спросил Харалампия, может ли он воскресить умершего, на что тот ответил: “Человекам это невозможно, но исполнимо силой Христовой”. Он начал молиться, и юноша воскрес.

Сначала император, казалось, убедился в невиновности Харалампия, но потом один из придворных, имя которого было Крисп, опять воссстановил его против Святого, называя Харалампия колдуном. Император приказал солдатам опалять лицо мученика горящими факелами, но когда они начали выполнять приказ, из факелов вырвалось огромное пламя и охватило семьдесят человек, стоявших рядом. Пока Крисп ожесточенно спорил о природе Христа с христианином по имени Аристарх, также оказавшимся свидетелем этого происшествия, император в ярости богохульствовал, с безумной ненавистью бросая вызов Господу: “Смотри, я готовлюсь к войне, я направлю против Тебя свою великую армию. Спускайся, или я стащу небеса на землю, погашу солнце и схвачу Тебя вот этими руками!”

В то же мгновение земля задрожала, небо раскололось от ударов грома и блеска молнии. Все присутствующие онемели от страха. Император и Крисп оказались повисшими в воздухе, будто поддерживаемые невидимой силой. Император стал кричать, обращаясь к святому Мученику, умоляя спасти его и обещая, что в случае своего спасения будет во всеуслышание славить истинного Бога.

Тогда заговорила дочь императора Галина (она была тайной христианкой), прося отца уверовать во Христа ради избавления от невидимых уз. Она упала на колени перед Епископом-Мучеником с просьбой помолиться Христу об освобождении отца. Харалампий помолился, и император с Криспом получили свободу. Септим и его придворные, потрясенные этим наказанием свыше, удалились во дворец, после чего в течение трех дней не решались показаться людям.

К несчастью, даже такой урок не пошел императору на пользу. Вскоре он снова поверил в то, что Харалампий колдун. Его дочь, христианка Галина, прямая и бесстрашная девушка, пришла в императорский храм и повергла на землю каменные идолы. Статуи рассыпались в прах. Жрецы сообщили об этом императору, и Север велел им срочно собрать пятьдесят скульпторов, способных в ту же ночь сделать идолы заново. К утру идолы уже стояли на своих местах, а император объявил, что они возродились сами, своей собственной силой. Когда об этом объявили Галине, она ответила: “Я так же легко разрушу новые идолы, как разбила старые”, и, повернувшись к статуе Зевса, сказала: “О Зевс, воскресший из мертвых, повелеваю тебе вернуться в царство мертвых” и снова начала громить каменные изваяния.

Император в ярости приказал ей принести жертву богам, но она ответила: “Я уже принесла вашим богам жертву. Если хотите, я то же сделаю и с остальными вашими божествами”. Испуганный дерзновением собственной дочери, император передал Святого в руки некоей скандально известной вдовы с тем, чтобы он навлек на себя насмешки и бесчестие, но эта грешная женщина, увидев Священномученика и его чудеса, также исповедала свою веру во Христа.

Наконец, Крисп посоветовал императору отрубить Харалампию голову. Император, опасаясь, что скоро все жители его провинции обратятся в Христианство и восстанут против него, согласился и вынес Святому смертный приговор.

На пути к месту казни святой Мученик благодарил Бога за то, что Господь считает его достойным умереть за Него, и умолял помянуть его в Небесном Царствии. В это мгновение небеса отверзлись, и Сам Господь в окружении сонма ангелов явился со слоями: “Вот, Харалампий, ты много пострадал за Меня. Проси, что хочешь, и Я исполню твою молитву”. Мученик ответил: “Господи, пусть в том месте, где будут почивать мои мощи, никогда не будет голода, чумы, сильных ветров, губящих урожай, но только мир, процветание и изобилие вина и зерна... Господи, Ты знаешь, что люди — это всего лишь плоть и кровь, прости им грехи их и даруй изобилие плодов Твоих земных, чтобы они, в радости, славили Тебя, Подателя всех благ. И пусть роса, сходящая с неба, служит им во исцеление. Господи, Боже мой, излей на них потоки благости Твоея!”

Окончив молитву, Святой преклонил колена и предал дух Господу в ту минуту, когда палач только собирался отсечь ему голову мечом. Это произошло 10 февраля 202 года. После его кончины Галина взяла его тело и похоронила в украшенном золотом гробе. Император боялся неустрашимой веры дочери и опасался возможных последствий преследования этой веры, поэтому он позволил ей беспрепятственно исповедовать Христа.

Чудеса священномученика Харалампия

Священномученик Харалампий и в наши дни отвечает на молитвы тех, кто просит у него ходатайства пред Господом. Приводим рассказ о некоторых его чудесах, услышанный нами из уст насельниц обители священномученика Стефана.

Эпидемия на Горе Афон

Святой Харалампий имеет особый дар исцеления инфекционных болезней. По его предстательству прекращается эпидемии тифа, холеры и чумы. В 1908 году во время смертоносной эпидемии на Святой Горе из монастыря святого Стефана на Афон была доставлена глава святого Харалампия. После того, как было отслужено всенощное бдение, эпидемия прекратилась, и с тех пор на Святой Горе каждый год служат всенощную в честь святого Харалампия, Святого, наиболее почитаемого (после Пресвятой Богородицы) афонскими насельниками.

Наказание Божие

В 1897 году, во время греко-турецкой войны, турки вторглись в Метеору и попытались унести мощи святого Харалампия, но как ни старались, не могли открыть раку, которая обычно не запиралась. Вскоре началась сильная эпидемия тифа, и даже командующий турецкими войсками счел ее Божиим наказанием за неблагоговейные действия турок.

Ребенок Марии

В 1950 году четырехлетнюю дочь Марии, Наири, парализовало. Врачи ничем не могли ей помочь и отправили ее домой умирать. Мария провела много ночей в молитве и вот однажды она увидела во сне святого Харалампия. Она попросила в храме его икону и в течение сорока дней держала ее у себя дома. Все сорок дней перед иконой горела лампада. В канун праздника святых Апостолов девочке явился святой Харалампий и исцелил ее. Комната, в которой она лежала, наполнилась чудесным благоуханием, а от иконы начало истекать благовонное миро.

Год молчания

На западном побережье Греции есть храм в честь святого Харалампия, построенный в благодарность за спасение населения города от эпидемии тифа. Однажды день памяти святого Харалампия пришелся на неделю перед началом Великого Поста. В Греции, как и в других странах, в эту неделю проводится праздничный карнавал. Накануне дня святого Харалампия мимо этого храма проходила некая супружеская чета и, услышав пение, жена изъявила желание зайти в храм и постоять на службе. Однако муж начал хулить святого Харалампия, а потом сказал, что лучше пойдет на карнавал. В то же мгновение он был внезапно поражен немотой. Жена привела его в храм, где он, встав на колени, покаялся в своем богохульстве. Ровно через год, в праздник святого Харалампия, он снова обрел дар речи.

Сбережения, накопленные за всю жизнь

В 1966 году человек по фамилии Николау возвращался в родную деревню, где собирался жить на пенсии. С собой у него были сбережения, накопленные за всю жизнь. Добравшись до своей деревни, он с ужасом обнаружил, что потерял все деньги. На следующее утро отправился обратно в Пиреи в надежде каким-то образом отыскать пропавшие деньги. В деревне Палигиргос он зашел в маленькую часовенку в честь священномученика Харалампия, чтобы попросить Святого о помощи. В это время он услышал голос, говоривший, что искать надо под сиденьем машины, в которой он накануне проехал часть пути домой. Господин Николау разыскал эту машину. Оказалось, что деньги действительно упали под сиденье.

Терпение ради Христа

Один человек, страдавший неизлечимым недугом, который вызывал сильнейшую боль, часто и горячо молился святому Харалампию об исцелении. Наконец, однажы ночью Святой явился ему и сказал, что его страдания намного слабее тех, что перенес Христос, и что ему лучше терпеливо переносить болезнь, чем получить исцеление, так как болезнь послана ему для того, чтобы облегчить ему путь ко спасению.

Филиатра

Во время II Мировой войны немцы оккупировали Пелопоннесскую деревню Филиатра. Они подозревали, что население этой деревни прячет борцов греческого сопротивления. Герр Кюнстер, командующий войсками, захватившими Филиатру, получил приказ уничтожить местных лидеров, отравить в немецкие лагеря полторы тысячи человек — все мужское население деревни — и сжечь саму деревню дотла. До жителей Филиатры дошел слух о нависшей над ними беде. Они отслужили всенощное бдение с молитвой святому Харалампию. Той же ночью Святой явился во сне герру Кюнстеру и сказал, что ему не следует выполнять этот приказ и что за невыполнение приказа его не накажут, и если он не станет жечь Филиатру, он сам и его солдаты вернутся в Германию живыми и семья его не пострадает во время войны. Этот сон повторялся четыре ночи подряд.

Наутро после того, как этот сон приснился ему в четвертый раз, Кюнстер позвонил немецкому генералу, командовавшему войсками на всем полуострове Пелопоннес. Кюнстер рассказал ему о своих снах, и, к его крайнему изумлению, генерал сказал, что тоже получил во сне подобное предупреждение и что Кюнстер может не выполнять приказ. Чувствуя, что во сне его посетил святой человек, Кюнстер обошел все окрестные храмы, пристально разглядывая иконы. Наконец, увидев икону святого Харалампия, сказал: “Да, вот этого человека я и видел во сне!”

Деревня осталась цела, а Кюнстер вернулся в Германию к семье, все члены которой были живы и здоровы. Всю оставшуюся жизнь он ежегодно приезжал в Филиатру, и местные жители, знавшие о том, что спаслись благодаря его послушанию святому Харалампию, принимали его тепло и приветливо. Перед смертью этот бывший немецкий командующий обратился в Православие.

У сестер, живущих в монастыре, есть и свои истории о чудесах святого Харалампия.

Сестра послушницы

В 1978 году в обитель святого Стефана пришла одна молодая женщина с намерением принять монашество. Она носила одежду послушницы, но в первые месяцы тяжко страдала, так как сердце ее разрывалось от разлуки с семьей. Однажды ее навестила старшая сестра. Она попыталась уговори послушницу оставить монастырь, что только усугубило ее страдания, поскольку сестра яркими красками живописала ей картину жизни семьи после ее ухода: как ночь за ночью родители проводят без сна, сердечно тоскуя из-за расставания с младшей дочерью. В тот вечер старшая сестра осталась ночевать в обители, и ближе к рассвету ей приснился святой Харалампий. Он говорил с ней строго, сурово обличая ее за то, что пыталась уговорить сестру покинуть монастырь. Святой сообщил, что отказ от монашеского пути скажется на жизни девушки самым пагубным образом. Ругая старшую сестру, Святой сильно ударил ее по щеке, и, проснувшись, она ощущала на лице покалывание от прикосновения его руки. Нет нужды говорить, что она послушалась святого Харалампия. Одна из монахинь, лично знакомая с ней, рассказывает, что у нее до сих пор ощущается покалывание в щеке от того удара.

Близнецы

В январе 1995 году в обитель приехала женщина из городка Трикала и рассказала сестрам, что она девятнадцать лет прожила с мужем в бездетном браке, и врачи считали, что она никогда не сможет забеременеть. В начале 1994 года она стала молиться святому Харалампию, и однажды он явился ей во сне со словами: “У тебя будут дети,” — не “дитя”, а “дети”. Два месяца спустя она забеременела, а в конце года у нее родились два мальчика-близнеца. Теперь она часто приезжает в обитель со своими сыновьями.

“Монастырский священник”

В начале 1990-х годов молодой человек из соседней деревни пришел в обитель святого Стефана с намерением совершить самоубийство, прыгнув вниз с моста, соединяющего вершину скалы с дорогой. Он стоял на мосту, готовясь броситься в пропасть, и в этот момент к нему подошел старенький священник. Он представился духовником обители, и, хотя до того они никогда не встречались, начал говорить с юношей о его жизни, о выпавших на его долю испытаниях, призывая не отчаиваться и уверяя, что Господь поможет ему. Молодой человек ощутил в душе покой и радость. Он вернулся домой и начал регулярно ходить на литургию. Прошло несколько недель. Он снова отправился в монастырь, чтобы поговорить с тем священником. Сестра, которую он встретил у входа, сказала, что в обители нет постоянно проживающего духовника; есть только священники, которые специально приходят служить литургию. Оказалось, что в тот день, когда юноша стоял на мосту, ни один священник в обитель не приходил. Она расспросила юношу о том, как выглядел тот батюшка, и он подробно описал его. По этому описанию сестры сразу узнали в стареньком священнике самого святого Харалампия.

Источник: Евлогите! Благословите! Путеводитель по святым местам Греции

 

См. так­же:

• Стра­да­ние свя­то­го свя­щен­но­му­че­ни­ка Ха­ра­лам­пия, епи­ско­па Маг­не­зий­ско­го, и с ним му­че­ни­ков Пор­фи­рия и Вап­то­са и трех му­че­ниц жен свт. Ди­мит­рий Ро­стов­ский
• Память священномученика Харалампия и с ним пострадавших Порфирия, Ваптоса и трех мучениц иером. Макарий Симонопетрский

 

 

***

Праведная Галина

 

В цар­ство­ва­ние нече­сти­во­го ца­ря Рим­ско­го Се­ве­ра^[1] при рас­про­стра­не­нии Церк­ви Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста слу­же­ние бе­сам ста­ло упа­дать и са­мое идо­ло­по­клон­ство пре­кра­щать­ся. В это вре­мя в го­ро­де Маг­не­зии^[2] жил свя­той епи­скоп Ха­ра­лам­пий. Он на­став­лял лю­дей на путь спа­се­ния и по­учал их сло­ву Бо­жию; он го­во­рил: "Царь мой Иисус Хри­стос Ду­хом Свя­тым по­слал апо­сто­лов и про­ро­ков, дабы лю­ди, вра­зу­мив­шись их свя­той про­по­ве­дью, по­шли неуклон­но пу­тем прав­ды. Ваш же царь Се­вер лю­ты­ми му­ка­ми при­нуж­да­ет лю­дей к при­но­ше­нию жертв без­душ­ным идо­лам и этим са­мым пре­да­ет ду­ши их веч­ной смер­ти. Иисус Хри­стос, Царь мой, чрез про­ро­ков и апо­сто­лов пре­дал нам сло­ва небес­ной жиз­ни, – и этой про­по­ве­дью враг наш из­го­ня­ет­ся, змий по­пи­ра­ет­ся, неве­рие пре­тво­ря­ет­ся в ве­ру, уче­ние же бе­сов­ское по­ги­ба­ет, и па­да­ет в сво­ем лю­том па­де­нии вся вра­жья си­ла. Итак, долж­но луч­ше ве­ро­вать сло­вам, на­став­ля­ю­щим на путь веч­ной жиз­ни, неже­ли сто­ять за де­ло, при­чи­ня­ю­щее веч­ную па­гу­бу".

По­сле по­доб­ных слов свя­той епи­скоп был схва­чен невер­ны­ми и пред­став­лен на ис­тя­за­ние и суд к иге­мо­ну Лу­ки­а­ну и к во­е­на­чаль­ни­ку Лу­кию.

Ко­гда свя­щен­но­му­че­ник Ха­ра­лам­пий по­вто­рил пред ни­ми то же са­мое, иге­мон ска­зал ему:

– Ты от из­быт­ка серд­ца сво­е­го го­во­ришь без­рас­суд­ные сло­ва, не от­ли­чая добра от зла. Но, чест­ный ста­рец, не ду­май, что ты не бу­дешь за­му­чен за эти сло­ва. По­се­му, по­слу­шав­шись на­ше­го со­ве­та, ве­ди се­бя, как по­до­ба­ет стар­цу, и, хо­ро­шо раз­мыс­лив, при­сту­пи к бо­гам с жерт­вой, дабы нам не при­чи­нить те­бе та­ких мук, ка­ких ты не мо­жешь се­бе и пред­ста­вить.

Свя­той Ха­ра­лам­пий от­ве­чал:

– Я уже со­ста­рил­ся и окан­чи­ваю это вре­мен­ное жи­тие, ни за что не пре­зрю пред­сто­я­щих мне небес­ных благ.

То­гда судьи, при­дя в ярость, на­ча­ли при­го­тов­лять все для лю­тых мук, при­чем го­во­ри­ли ему:

– При­не­си жерт­ву бо­гам, злой че­ло­век!

Свя­той Ха­ра­лам­пий от­ве­чал:

– Не при­не­су я жерт­вы бе­сам. Ведь вы ви­ди­те, что бе­сы, ко­то­рых вы по­чи­та­е­те, тре­пе­щут и со­дро­га­ют­ся пред крест­ным зна­ме­ни­ем Хри­ста.

По­сле это­го судьи при­ка­за­ли со­влечь с Ха­ра­лам­пия его свя­щен­ные одеж­ды и об­на­жен­ным ста­ли му­чить это­го Ан­ге­ло­по­доб­но­го му­жа. По­ве­сив свя­щен­но­му­че­ни­ка, двое из слуг ста­ли тер­зать те­ло его же­лез­ны­ми ког­тя­ми и так про­дол­жа­ли до тех пор, по­ка не со­дра­ли всю ко­жу с го­ло­вы до ног.

Свя­той же Ха­ра­лам­пий, весь ис­тер­зан­ный, так го­во­рил му­чив­шим его: "Бла­го­да­рю вас, бра­тия, что, ис­стро­гав мое брен­ное те­ло, вы об­но­ви­ли дух мой, стре­мя­щий­ся пе­рей­ти в но­вую, веч­ную жизнь".

По­сле этих слов свя­то­го обо­их му­чив­ших его во­и­нов объ­ял ужас и они ска­за­ли су­дьям: "Бес­че­стие, на­но­си­мое ва­ми се­му че­ло­ве­ку, об­ра­ща­ет­ся ему в честь, а му­ки – в от­ра­ду. Не есть ли он сам Хри­стос? При­няв по­до­бие стар­ца, не при­шел ли он в Азию, дабы об­ра­тить к се­бе всех ее жи­те­лей? Те­ло его, тер­за­е­мое же­лез­ны­ми ког­тя­ми, ста­но­вит­ся твер­же же­ле­за, так что ког­ти вби­ва­ют­ся в него, а оно са­мо оста­ет­ся невре­ди­мым".

Ко­гда во­и­ны это ска­за­ли, иге­мон, за­скре­же­тав зу­ба­ми, вос­клик­нул: "О, злые ра­бы и ле­ни­вей­шие в ис­пол­не­нии по­ве­ле­ний! Не де­лая, что вам при­ка­за­но, вы еще за­щи­ща­е­те осуж­ден­но­го на му­ки!"

Во­и­ны же, му­чив­шие свя­то­го Ха­ра­лам­пия, из­не­мог­ли, на­ко­нец, со­вер­шен­но и ста­ли уже от­кры­то ис­по­ве­до­вать и про­слав­лять си­лу Хри­сто­ву, так укреп­ляв­шую стра­даль­ца, и по­то­му тот­час же оба бы­ли усе­че­ны за имя Гос­подне; име­на их бы­ли Пор­фи­рий и Вап­тос.

Так­же уве­ро­ва­ли здесь в Хри­ста и три жен­щи­ны, смот­рев­шие на стра­да­ние му­че­ни­ка. Они ста­ли про­слав­лять пре­свя­тое и все­силь­ное имя Его и за это бы­ли за­му­че­ны.

По­сле это­го пол­ко­во­дец Лу­кий, встав со сво­е­го ме­ста и взяв ору­дие па­ла­чей, сам стал му­чить свя­то­го Ха­ра­лам­пия, же­сто­ко тер­зая все те­ло его. И тот­час же ру­ки его от­ня­лись от лок­тей, как бы от­се­чен­ные ме­чом, и, при­лип­ши к те­лу му­че­ни­ка, по­вис­ли на нем.

Лу­кий, без рук, упал на зем­лю и стал взы­вать: "Сей че­ло­век – ча­ро­дей! По­мо­ги мне, иге­мон!"

Иге­мон, по­дой­дя и уви­дев ви­сев­шие на те­ле му­че­ни­ка ру­ки сво­е­го пол­ко­вод­ца, плю­нул в ли­цо свя­то­го Ха­ра­лам­пия, и в это мгно­ве­ние го­ло­ва иге­мо­на по­вер­ну­лась и ли­цо его уже ста­ло смот­реть на­зад.

То­гда маг­не­зий­цы, объ­ятые ве­ли­ким ужа­сом, на­ча­ли мо­лить свя­то­го му­че­ни­ка, про­из­но­ся: "Оставь свой гнев и от­вра­ти Бо­жие мще­ние! Ведь те­бе же по­ве­ле­но, чтобы ты не воз­да­вал злом за зло".

Свя­той Ха­ра­лам­пий ска­зал на это: "Жив Гос­подь Бог, что в серд­це мо­ем нет зло­бы, а на язы­ке – ле­сти! Вы са­ми ви­ди­те, как Хри­стос Бог на­ка­зал сих без­за­кон­ных на­чаль­ни­ков, Он же да­ру­ет нам и жизнь веч­ную, а нече­сти­вых – по­гу­бит".

То­гда все воз­зва­ли к Гос­по­ду: "Гос­по­ди, не по­гу­би нас, со­гре­шив­ших Те­бе! Вот Ты ныне, Бо­же, на­ка­зал на­ших кня­зей, дабы при­ве­сти нас к све­ту и со­де­лать до­стой­ны­ми жиз­ни веч­ной".

И уве­ро­ва­ло здесь во Хри­ста ве­ли­кое мно­же­ство на­ро­да.

По­сле это­го Лу­кий ска­зал: "Че­ло­век Бо­жий, Ан­гел Гос­по­день, по­ми­луй ме­ня, лю­то страж­ду­ще­го; мои вот ру­ки отя­го­ща­ют те­бя, ви­ся на тво­ем те­ле: воз­вра­ти их на свое ме­сто, то­гда и ты из­ба­вишь­ся от тя­го­сти, и я ис­це­люсь от сво­е­го неду­га, и, ес­ли ты это со­тво­ришь, я уве­рую в тво­е­го Бо­га".

То­гда свя­той, из­ли­вая пред Гос­по­дом свое мо­ле­ние, вос­клик­нул: "Ва­рух, Ма­ну­ид, Ма­рон-Афа, Рав­ву­ни, т.е. бла­го­сло­вен­ный, с на­ми Бо­же, Гос­по­ди наш, вос­при­яв­ший на­шу плоть, Учи­тель мой, при­з­ри на сми­ре­ние око­ван­ных, раз­ре­ши от уз ка­ры – су­дей мо­их сих и ис­це­ли ме­ня – все­го изъ­язв­лен­но­го ис­по­вед­ни­ка Тво­е­го!"

И вот по­слы­шал­ся го­лос с неба, про­из­но­сив­ший: "Ха­ра­лам­пий – зем­ной све­тиль­ник, оза­ря­ю­щий и небо, слу­га Ан­ге­лов, со­жи­тель про­ро­ков, друг апо­сто­лов, со­во­ин му­че­ни­ков и Мо­ей бе­се­ды до­стой­ный, Я услы­шал мо­лит­вы твои и при­нял сло­ва уст тво­их, да бу­дет это мо­ле­ние твое во ис­це­ле­ние сим бо­ля­щим".

И тот­час же Лу­кий и иге­мон Лу­ки­ан ис­це­ли­лись от сво­их бо­лез­ней.

То­гда Лу­кий, при­пав к но­гам свя­то­го му­че­ни­ка, стал про­сить Кре­ще­ния, ка­ко­во­го вско­ре и удо­сто­ил­ся, а иге­мон пре­кра­тил го­не­ние на хри­сти­ан: "по­ка, – ска­зал он, – я не из­ве­щу обо всем этом ца­ря".

По­сле это­го мно­гие, при­хо­дя к свя­то­му, по ис­по­ве­да­нии гре­хов сво­их кре­сти­лись, а боль­ные раз­лич­ны­ми неду­га­ми по­лу­ча­ли ис­це­ле­ние.

Иге­мон же Лу­ки­ан, от­пра­вив­шись к им­пе­ра­то­ру Се­ве­ру, ко­то­рый то­гда на­хо­дил­ся в Ан­тио­хии Пи­си­дий­ской^[3], рас­ска­зал ему обо всем, что про­изо­шло в Маг­не­зии: "К нам явил­ся, – го­во­рил он, – некий че­ло­век из об­ще­ства га­ли­ле­ян; он на­чал всех от­вра­щать от бо­гов, боль­ным же – по­да­вать ис­це­ле­ние; пол­ко­во­дец Лу­кий, ис­целев, уве­ро­вал во Хри­ста, да и вся по­чти Маг­не­зия при­ня­ла его ве­ру; я же, то­же вы­здо­ро­вев, при­шел сю­да воз­ве­стить обо всем этом тво­е­му цар­ско­му ве­ли­че­ству".

Услы­шав это, Се­вер, ис­пол­нив­шись гне­ва, вос­клик­нул: "О, веч­ные бо­ги, опо­зо­рен­ные нече­сти­вы­ми людь­ми! За­чем уче­ние этих лжи­вых лю­дей так рас­про­стра­ни­лось на зем­ле!"

И тот­час он по­слал три­ста бес­че­ло­веч­ных и лю­тых во­и­нов схва­тить свя­то­го Ха­ра­лам­пия. Он при­ка­зал им сна­ча­ла пре­дать свя­то­го му­кам, а по­том при­ве­сти его из Маг­не­зии в Ан­тио­хию.

Во­и­ны, воз­вра­ща­ясь к ца­рю, по­ве­ли с со­бой и му­че­ни­ка Хри­сто­ва; они вби­ли в те­ло его ост­рый же­лез­ный гвоздь, в бо­ро­ду же, до­воль­но длин­ную, впле­ли ве­рев­ку, и, об­мо­тав ее во­круг шеи, так и вла­чи­ли свя­то­го на пу­ти к ца­рю.

И ко­гда они уже ото­шли от Маг­не­зии на пят­на­дцать ста­дий^[4], шед­ший с пра­вой сто­ро­ны конь, об­ра­тив­шись к во­и­нам, че­ло­ве­че­ским го­ло­сом яс­но про­го­во­рил: "О, три­ста во­и­нов, вы три­жды сквер­ные слу­ги диа­воль­ские! Раз­ве вы не ви­ди­те при­сут­ству­ю­ще­го с че­ло­ве­ком сим Хри­ста Бо­га и Свя­то­го Ду­ха? За­чем же вы все это ему де­ла­е­те? О, же­сто­ко­сер­дые! Осво­бо­ди­те же то­го, ко­го не мо­же­те свя­зать, дабы вам и са­мим осво­бо­дить­ся от уз".

Во­и­ны бы­ли весь­ма устра­ше­ны та­кой че­ло­ве­че­ской ре­чью, ска­зан­ной ко­нем, од­на­ко, ис­пол­няя цар­ское по­ве­ле­ние, про­дол­жа­ли вла­чить свя­то­го му­че­ни­ка к Ан­тио­хии.

В это вре­мя диа­вол, пре­об­ра­зив­шись в стар­ца, пред­стал ца­рю Се­ве­ру и ска­зал ему: "Увы мне, царь! Я сам вла­де­тель скиф­ский, но во стра­ну мою при­шел некий че­ло­век по име­ни Ха­ра­лам­пий – ве­ли­кий волхв, и все во­ин­ство мое от­вра­тил от ме­ня, на­род же весь при­со­еди­нил­ся к ле­ги­о­нам мо­им, и вот я, остав­лен­ный все­ми, при­шел пре­ду­пре­дить те­бя, как бы и с то­бой не слу­чи­лось че­го по­доб­но­го".

Лишь толь­ко диа­вол про­из­нес это, как свя­той Ха­ра­лам­пий, вла­чи­мый во­и­на­ми, при­ве­ден был к ца­рю. Царь, уви­дев его, тот­час же вон­зил в грудь его три ост­рых ко­ла, а по­том при­ка­зал при­не­сти дро­ва, за­жечь их и па­лить му­че­ни­ка ог­нем по­не­мно­гу, дабы он не сра­зу умер, но по­доль­ше тер­пел му­ки.

Ко­гда так свя­то­го Ха­ра­лам­пия дол­гое вре­мя му­чи­ли, некая жен­щи­на, сто­яв­шая там в это вре­мя, из же­ла­ния уго­дить ца­рю взя­ла го­ря­чие уго­лья и по­сы­па­ла ими го­ло­ву, ли­цо и бо­ро­ду му­че­ни­ка, го­во­ря: "Умри, ста­рец, умри; луч­ше те­бе уме­реть, неже­ли со­блаз­нять нас сво­им льсти­вым уче­ни­ем".

Эта жен­щи­на бы­ла цар­ской на­лож­ни­цей. Сест­ра же ее ска­за­ла ей: "Или ты, ока­ян­ная, не бо­ишь­ся Бо­га? Ис­пол­няя во­лю цар­скую, ты про­гнев­ля­ешь Бо­га. Не по­мо­жет те­бе Се­вер, ко­гда на те­бя про­гне­ва­ет­ся Хри­стос".

И, об­ра­тив­шись к му­че­ни­ку, про­го­во­ри­ла: "Че­ло­век Бо­жий, чест­на есть ста­рость твоя и с то­бою Бог, в Ко­е­го и я же­лаю уве­ро­вать и из­ба­вить­ся от гре­хов мо­их".

По­сле се­го, ко­гда огонь уже по­гас, а слу­ги, му­чив­шие свя­то­го, из­не­мог­ли, хо­тя сам му­че­ник оста­вал­ся невре­ди­мым и со­вер­шен­но здо­ро­вым, царь про­из­нес: "Пе­ре­стань­те му­чить че­ло­ве­ка се­го: пусть он от­ве­ча­ет на мои во­про­сы".

И ко­гда свя­той му­че­ник при­ве­ден был бли­же к ца­рю, Се­вер ска­зал ему:

– Ха­ра­лам­пий, бе­се­дуя ра­но утром с ца­рем скиф­ским, я раз­гне­вал­ся и по­ху­лил те­бя; но, пре­тер­пев те­перь сие му­че­ние, ты оста­нешь­ся у нас в че­сти, ес­ли толь­ко бу­дешь от­ве­чать мне на то, о чем я бу­ду те­бя спра­ши­вать. Мно­го ли те­бе лет?

Свя­той Ха­ра­лам­пий от­ве­чал:

– Мно­го вре­ме­ни про­вел я в сей су­ет­ной жиз­ни: я про­жил сто три­на­дцать лет.

– Как же, про­жив столь­ко лет, – ска­зал Се­вер, – ты до сих пор не по­знал бес­смерт­ных бо­гов?

Свя­той му­че­ник от­ве­чал:

– Про­жив мно­го лет, царь, я при­об­рел и ве­ли­кое зна­ние: по­знав Хри­ста – Еди­но­го Ис­тин­но­го Бо­га, я и уве­ро­вал в Него.

Царь по­сле это­го спро­сил его, име­ет ли он же­ну или нет. Свя­той от­ве­чал:

– Я стя­жал се­бе Небес­ную Де­ву, т.е. цар­ство Хри­ста мо­е­го; на зем­ле же не имел же­ны.

То­гда царь спро­сил его:

– Уме­ешь ли ты вос­кре­шать мерт­вых?

– Это не во вла­сти че­ло­ве­че­ской, – от­ве­чал свя­той, – но во вла­сти Хри­сто­вой.

То­гда царь ве­лел при­ве­сти че­ло­ве­ка, уже дол­гое вре­мя одер­жи­мо­го злым ду­хом; трид­цать пят лет диа­вол му­чил это­го че­ло­ве­ка: же­лая по­гу­бить его, дух зло­бы то го­нял несчаст­но­го по пу­сты­ням и го­рам, то ввер­гал в де­бри, бо­ло­та и рас­се­ли­ны зем­ные.

Ко­гда че­ло­век этот был близ­ко под­ве­ден к свя­то­му, то, обо­няя бла­го­уха­ние от свя­то­го, тот­час же вос­клик­нул: "Мо­лю те­бя, раб Бо­жий, не му­чай ме­ня преж­де вре­ме­ни! Но по­ве­ли сло­вом, чтобы я вы­шел, и, ес­ли хо­чешь, я те­бе ска­жу, как во­шел в се­го че­ло­ве­ка".

Свя­той со­гла­сил­ся, и диа­вол рас­ска­зал сле­ду­ю­щее: "Сей че­ло­век хо­тел обо­красть ближ­не­го, но он ска­зал сам се­бе: ес­ли я сна­ча­ла не убью на­след­ни­ка его, то не в со­сто­я­нии бу­ду за­хва­тить его бо­гат­ства, и, убив ближ­не­го, уже хо­тел вос­хи­тить его на­след­ство; уви­дев его в та­ко­вом со­сто­я­нии, я во­шел в него и вот уже трид­цать пять лет как оби­таю в нем".

То­гда свя­той Ха­ра­лам­пий ска­зал диа­во­лу: "Вый­ди из се­го че­ло­ве­ка и не при­чи­няй ему боль­ше ни­ка­ко­го вре­да". И тот­час же диа­вол оста­вил его, и бес­но­ва­тый стал здо­ро­вым.

По­сле это­го царь вос­клик­нул:

– По­ис­ти­не ве­лик Бог хри­сти­ан!

Спу­стя три дня умер некий юно­ша; царь, при­ка­зав при­не­сти мерт­ве­ца к се­бе, ска­зал свя­то­му Ха­ра­лам­пию:

– По­мо­лись сво­е­му Бо­гу, да вос­креснет сей мерт­вец.

Свя­той, по­мо­лив­шись, вос­кре­сил мерт­во­го, и уве­ро­ва­ло при сем мно­го на­ро­да во Хри­ста; сам царь удив­лял­ся, ви­дя та­ко­вые чу­де­са.

В это вре­мя при ца­ре был некий епарх, по име­ни Кри­сп; на со­ве­те с Се­ве­ром он ска­зал ему: "Со­три че­ло­ве­ка се­го с ли­ца зем­ли – он волхв и свои чу­де­са тво­рит ча­ро­ва­ньем".

Царь, по­ве­рив сло­вам Кри­спа и из­ме­нив свое преж­нее доб­рое чув­ство к му­че­ни­ку, ска­зал ему:

– Ха­ра­лам­пий, при­не­си жерт­ву бо­гам, и ты из­бе­жишь ру­ки убий­цы.

Свя­той от­ве­чал:

– Му­ки при­но­сят мне ве­ли­кую поль­зу: на­сколь­ко те­ло мое по­кры­ва­ет­ся ра­на­ми, на­столь­ко ра­ду­ет­ся во мне дух мой.

То­гда царь, раз­гне­вав­шись, при­ка­зал бро­сать кам­ни в уста свя­то­го, бью­щие же его при­го­ва­ри­ва­ли: "По­ко­рись ца­рю, дабы не уме­реть те­бе без ви­ны".

На­ко­нец, царь ска­зал во­и­нам: "Возь­ми­те го­ря­щие фа­ке­лы и за­жги­те ему бо­ро­ду и опа­ли­те ли­цо его". И вот, ко­гда во­и­ны под­нес­ли фа­ке­лы к бо­ро­де свя­то­го, из нее вы­шло боль­шое ог­нен­ное пла­мя и, устре­мив­шись на сто­яв­ших во­круг лю­дей, опа­ли­ло до се­ми­де­ся­ти нече­стив­цев.

Уви­дев это, Се­вер, ис­пол­нен­ный яро­сти, ска­зал: "Прав­ду ска­зал мне царь скиф­ский, что Ха­ра­лам­пий волхв и что он так­же хо­чет и от ме­ня от­вра­тить мое вой­ско".

И по­том, об­ра­тив­шись к сво­им вель­мо­жам, он спро­сил их:

– Не ска­же­те ли вы мне, кто это Хри­стос, в Ко­то­ро­го ве­ру­ет Ха­ра­лам­пий?

– Хри­стос – это Сын Ма­рии, – от­ве­чал ему Кри­сп, – Он рож­ден Ею от пре­лю­бо­де­я­ния.

То­гда некий че­ло­век, по име­ни Ари­старх, ска­зал Кри­спу:

– Не буе­словь; от­ку­да ты слы­шал эту тай­ну и по­че­му зна­ешь, кто та­кое бы­ли Ма­рия и Хри­стос?

На это Кри­сп с гне­вом ска­зал:

– Ты раз­ве муд­рее ме­ня?

– Да, я боль­ше знаю, чем ты, – от­ве­чал Ари­старх. То­гда царь Се­вер вос­клик­нул:

– О, злой че­ло­век! Мне ли ты хо­чешь про­ти­во­ре­чить?

Ари­старх на это от­ве­тил:

– Нет, царь, ни те­бе не хо­чу про­ти­во­ре­чить, ни ко­му-ли­бо дру­го­му; я толь­ко за­щи­щаю Хри­ста.

По­сле это­го царь, го­ря яро­стью, взял лук, на­тя­нул его и, пу­стив стре­лу вверх, ска­зал: "Хри­стос, ес­ли ты жи­вешь на небе, сой­ди к нам и по­ставь шат­ры Свои на зем­ле; вот я го­тов­лю на Те­бя брань и имею мно­го вой­ска, чтобы вос­стать на Те­бя; итак, сой­ди на зем­лю и встань про­тив ме­ня. Ес­ли же Ты не сой­дешь, я низ­ло­жу небе­са, уга­шу солн­це и сам схва­чу Те­бя сво­и­ми ру­ка­ми".

В то вре­мя, как царь так дерз­ко и бес­стыд­но го­во­рил на Гос­по­да Хри­ста по­доб­ные ху­лы, зем­ля по­тряс­лась, и на всех на­пал ве­ли­кий страх. Раз­гне­ван­ный Гос­подь, как лист, по­ко­ле­бал зем­лю; и свер­ху бы­ли слыш­ны страш­ные рас­ка­ты гро­ма, и вид­ны бы­ли мол­нии, так что все здесь сто­яв­шие от стра­ха как бы омерт­ве­ли. Царь же и вме­сте с ним епарх Кри­сп, свя­зан­ные ка­ки­ми-то неви­ди­мы­ми уза­ми, под­ня­лись от зем­ли и как буд­то ви­се­ли в воз­ду­хе.

То­гда царь воз­звал к му­че­ни­ку: "Ха­ра­лам­пий, все это слу­чи­лось по мо­им гре­хам, и я спра­вед­ли­во терп­лю эту му­ку; но ты по­мо­лись Бо­гу сво­е­му, дабы мне из­ба­вить­ся от это­го му­че­ния, – и я про­слав­лю имя Его и твое по все­му го­ро­ду, ибо я объ­ят от Хри­ста тво­е­го ве­ли­ким ужа­сом".

В это вре­мя к ним по­до­шла цар­ская дочь, по име­ни Га­ли­на, и ска­за­ла Се­ве­ру: "Отец мой, ни­кто не мо­жет про­ти­вить­ся Бо­гу: ибо для хри­сти­ан Он есть на­деж­да, а для нече­сти­вых – по­гу­би­тель. Уве­руй в Него, и Он со­хра­нит те­бя и осво­бо­дит от тех неви­ди­мых уз, ко­и­ми ты сей­час им свя­зан. Свя­зав­ший те­бя есть веч­ный и все­мо­гу­щий Бог".

Пав пе­ред свя­тым му­че­ни­ком, бла­жен­ная Га­ли­на ска­за­ла: "Мо­лю те­бя, раб Бо­жий, по­мо­лись Гос­по­ду Хри­сту и сво­ей мо­лит­вой осво­бо­ди от­ца мо­е­го от сих неви­ди­мых уз".

И лишь толь­ко свя­той Ха­ра­лам­пий по­мо­лил­ся, как пре­кра­ти­лось это страш­ное пре­ще­ние Бо­жие, и царь, осво­бож­ден­ный вме­сте с епар­хом от каз­ни, встал на зем­лю и ска­зал: "Вла­ды­ка неба и Со­зда­тель зем­ли, по­ми­луй ме­ня! Жи­ву­щий на небе, при­з­ри ми­ло­стив­но на зем­лю!"

По­сле это­го царь вме­сте с епар­хом и все­ми сво­и­ми вель­мо­жа­ми от­пра­вил­ся к се­бе во дво­рец и от­ту­да не вы­хо­дил три дня, все вре­мя раз­мыш­ляя о гне­ве Бо­жи­ем и о толь­ко что быв­шем гроз­ном пре­ще­нии Гос­по­да.

В это вре­мя до­че­ри ца­ря – Га­лине – бы­ло ви­де­ние, о ко­то­ром она и пе­ре­да­ла свя­то­му Ха­ра­лам­пию: "Мне ка­за­лось, – го­во­ри­ла она, – что я стою в ка­кой-то обиль­но оро­ша­е­мой мест­но­сти; и вот вне­зап­но я уви­де­ла боль­шой ого­ро­жен­ный сад, в ко­то­ром бы­ли на­саж­де­ны вся­ко­го ро­да бла­го­уха­ю­щие де­ре­вья; по­сре­ди же них рос пре­крас­ный ви­но­град­ник, а в этом ви­но­град­ни­ке сто­ял вы­со­кий кедр, при кор­нях ко­то­ро­го стру­ил­ся ис­точ­ник. Око­ло это­го ме­ста сто­ял гроз­ный страж, не поз­во­ляв­ший ни­ко­му вой­ти в этот сад. Вбли­зи я уви­де­ла от­ца мо­е­го и епар­ха Кри­спа, ко­то­рых сте­ре­гу­щий этот сад сво­им ог­нен­ным ме­чом от­го­нял от се­го ме­ста. В это вре­мя я бы­ла объ­ята ве­ли­ким стра­хом и толь­ко мо­ли­лась, чтобы сей страж поз­во­лил мне остать­ся там. Он же в это вре­мя ска­зал мне: по­дой­ди сю­да, и я те­бя на ра­ме­нах сво­их с че­стью вне­су в сей сад. И ко­гда я в нем бы­ла под кед­ром, при ис­точ­ни­ке, я услы­ша­ла, что кто-то го­во­рит: те­бе и по­доб­ным те­бе да­но сие ме­сто. Вот ка­ко­во ви­де­ние бы­ло мне, и я те­перь умо­ляю те­бя, – окон­чи­ла Га­ли­на, – ска­жи мне, что оно озна­ча­ет?"

То­гда свя­той Ха­ра­лам­пий ска­зал ей: "Твой сон озна­ча­ет сле­ду­ю­щее: изоби­лие во­ды – это есть да­ро­ва­ния Ду­ха Свя­то­го, сад же ограж­ден­ный – это рай. Ви­но­град­ник озна­ча­ет упо­ко­е­ние в раю пра­вед­ни­ков, а бла­го­уха­ю­щие де­ре­вья – ли­ки свя­тых Ан­ге­лов. Вы­со­кий кедр зна­ме­ну­ет крест­ную сла­ву Хри­ста, ис­точ­ник же – жизнь веч­ную, да­ро­ван­ную кре­стом ро­ду че­ло­ве­че­ско­му. А страж, ко­то­рый при­нял те­бя на ра­ме­на свои, – это Гос­подь Хри­стос, Ко­то­рый, оста­вив в го­рах де­вя­но­сто де­вять овец, стал ис­кать про­пав­шую ов­цу и, най­дя ее, взял ее на ра­ме­на Свои (Лк.15:4-5). Отец же твой вме­сте с епар­хом бу­дут из­гна­ны от рая Бо­жия, ибо они – те­перь бла­го­дар­ные Бо­гу – ско­ро сно­ва бу­дут непо­кор­ны Ему, впав в диа­воль­ские се­ти".

Дей­стви­тель­но, вско­ре по­сле страш­но­го на­ка­за­ния Бо­жия царь Се­вер опять впал в за­блуж­де­ние и, оста­вив Бо­га, креп­кую мыш­цу Ко­е­го он толь­ко что по­знал, сно­ва об­ра­тил­ся к идо­лам. По­звав к се­бе му­че­ни­ка, он ска­зал ему:

– Ха­ра­лам­пий, по­слу­шай­ся со­ве­та мо­е­го, по­кло­нись бо­гам, – и ты бу­дешь у нас в че­сти.

Свя­той от­ве­чал:

– Не мо­жет то­го слу­чить­ся, чтобы раб Бо­жий мог пре­льстить­ся сло­ва­ми му­чи­те­ля; по­ис­ти­не, царь, сло­ва твои без­рас­суд­ны и неле­пы.

То­гда, раз­гне­вав­шись, Се­вер ска­зал:

– О, безум­ный че­ло­век, ты счи­та­ешь мои сло­ва без­рас­суд­ны­ми!

И при­ка­зал при­це­пить за его гу­бы уди­лищ­ный крю­чок и так во­дить его по все­му го­ро­ду.

Дочь же ца­ря, при­сту­пив к от­цу сво­е­му, ска­за­ла: "Отец, что ты де­ла­ешь? За­чем ты му­ча­ешь се­го пра­вед­ни­ка? за­чем увя­за­ешь в диа­воль­ские се­ти и, оста­вив доб­рое, из­би­ра­ешь злое? За­чем, от­верг­нув жизнь, ты пред­по­чи­та­ешь смерть? За­чем ты с яро­стью му­чи­те­ля вос­ста­ешь на се­го ра­ба Хри­сто­ва? По­слу­шай­ся ме­ня, отец, и как преж­де ты стре­мил­ся ко злу, так те­перь по­усерд­ствуй ко все­му бла­го­му; ибо, кто се­ет злое, тот злое и по­жнет, се­ю­щий же с бла­го­сло­ве­ния, по­жнет доб­рое. Вспом­ни о быв­шем над то­бой на­ка­за­нии Бо­жи­ем, ко­гда ты был свя­зан неви­ди­мы­ми уза­ми и, ви­ся в воз­ду­хе, ис­по­ве­до­вал ис­тин­но­го Бо­га, те­перь же, осво­бо­див­шись от уз, ты от­ре­ка­ешь­ся от Него; так мно­гие вла­сти­те­ли при ка­ре Гос­по­да по­зна­ют си­лу Его, а осво­бо­див­шись от на­ка­за­ния, сно­ва за­бы­ва­ют сво­е­го Гос­по­да".

Вы­слу­шав это, царь Се­вер ни­сколь­ко не ис­пра­вил­ся, но, еще бо­лее возъ­ярив­шись, ска­зал:

– При­не­си жерт­ву бо­гам, Га­ли­на!

– Что ты хо­чешь, я все сде­лаю, отец, – ска­за­ла она ему на это.

То­гда царь, воз­ра­до­вав­шись, про­из­нес:

– Да бу­дет осво­бож­ден Ха­ра­лам­пий, так как дочь моя со­гла­си­лась при­не­сти жерт­ву бо­гам.

Ко­гда свя­той му­че­ник при­ве­ден был к ца­рю, Се­вер ска­зал ему: "Вот дочь на­ша Га­ли­на от­па­ла от тво­ей ве­ры в на­шу и те­перь хо­чет при­не­сти жерт­ву бо­гам, вой­ди и ты, Ха­ра­лам­пий, вме­сте с ней в храм бо­гов на­ших и со­тво­ри, че­го мы от те­бя же­ла­ем".

Так как Ха­ра­лам­пий на это ни­че­го не от­ве­тил, то царь по­ду­мал, что он со­гла­сил­ся.

Меж­ду тем Га­ли­на от­пра­ви­лась к хра­му Дия и Апол­ло­на и ска­за­ла там жре­цам: "В по­ка­я­нии я при­шла умо­лить бо­гов, ко­их про­гне­ва­ла, уве­ро­вав во Хри­ста".

Жре­цы же на это вос­клик­ну­ли:

– Ве­ли­кий Дий! Все­силь­ный Апол­лон! Тво­рец неба и царь всем вла­ды­кам, при­з­ри на Га­ли­ну и ра­ди ца­ря Се­ве­ра по­ми­луй ее!

Бла­жен­ная же Га­ли­на, вой­дя в идоль­ское ка­пи­ще, по­до­зва­ла к се­бе жре­цов и спро­си­ла их:

– Ка­ко­го идо­ла мне преж­де все­го низ­ло­жить – идо­ла Дия или Гер­ку­ле­са и Апол­ло­на?

– Нет, Га­ли­на, – от­ве­ча­ли жре­цы, – не за­мыш­ляй по­доб­но­го зла и не из­де­вай­ся над спа­си­те­ля­ми на­ши­ми, а то, про­гне­ван­ные, они низ­ло­жат небо и со­кру­шат всю зем­лю.

То­гда Га­ли­на, взяв Ди­е­ва идо­ла, ска­за­ла ему:

– Ес­ли ты бог, то как до сих пор не мог уви­дать, что я при­шла со­кру­шить те­бя?

Ска­зав это, Га­ли­на силь­но уда­ри­ла о зем­лю идо­ла, и он раз­бил­ся на три ча­сти; по­том она схва­ти­ла и идо­ла Апол­ло­на и так­же раз­би­ла его, про­го­во­рив:

– Па­ди на зем­лю и ты, са­та­на, сгорб­лен­ный ста­рик, ведь ты – прах!

И она со­кру­ши­ла всех идо­лов. То­гда жре­цы, при­дя к ца­рю Се­ве­ру, ска­за­ли ему:

– О царь, по­гиб­ла на­ша на­деж­да, ныне и солн­це угаснет, и мир по­гибнет, ибо на­ши бо­ги умер­ли.

Царь, уди­вив­шись, спро­сил:

– Что озна­ча­ют эти ва­ши сло­ва?

– Га­ли­на, твоя дочь, со­кру­ши­ла на­ших бо­гов, – от­ве­ча­ли они.

То­гда Се­вер ска­зал:

– Иди­те и при­зо­ви­те ко мне се­го­дня но­чью пять­де­сят куз­не­цов, идо­лов же, воз­об­но­вив, по­ставь­те сно­ва в их хра­ме и ска­жи­те, что они вос­крес­ли, как га­ли­ле­яне го­во­рят о Хри­сте сво­ем, что Он вос­стал от мерт­вых.

Жре­цы ис­пол­ни­ли все это с ве­ли­ким тща­ни­ем; утром, явив­шись к цар­ской до­че­ри, они ска­за­ли ей:

– Пой­ди в храм и по­смот­ри на на­ших вос­крес­ших бо­гов.

– Бо­ги вос­крес­ли? – спро­си­ла Га­ли­на, – пой­ду же, по­смот­рю на них!

Жре­цы ска­за­ли:

– По­ис­ти­не ве­ли­кое чу­до: обес­че­щен­ные и по­ру­ган­ные вче­ра, они ныне си­я­ют еще боль­шей че­стью и сла­вой.

Наутро бла­жен­ная Га­ли­на ска­за­ла:

– Но­вых идо­лов мне лег­че раз­ру­шить, чем ста­рых.

И, об­ра­тив­шись к идо­лу Дия, до­ба­ви­ла:

– Вос­крес­ший из мерт­вых Юпи­тер, те­бе при­ка­зы­ваю: иди опять к мерт­ве­цам!

Ска­зав это, Га­ли­на сно­ва раз­би­ла все идо­лы.

То­гда жре­цы, ис­пол­нив­шись яро­сти, вто­рич­но до­нес­ли ца­рю о по­ги­бе­ли сво­их бо­гов.

Се­вер, по­звав к се­бе дочь свою, ска­зал ей:

– За­чем ты со­кру­ши­ла на­ших бо­гов?

Га­ли­на от­ве­ча­ла:

– Вы на­зы­ва­е­те их сво­и­ми бо­га­ми толь­ко по­то­му, что пре­льще­ны лож­ным уче­ни­ем: они не бо­лее как без­душ­ная вещь.

На это царь вос­клик­нул:

– При­не­си жерт­ву бо­гам, се­мя нече­стия, а не мое рож­де­ние!

На это бла­жен­ная Га­ли­на, как бы по­сме­и­ва­ясь над сво­им от­цом, ска­за­ла:

– Я уже при­нес­ла им жерт­ву, на­сколь­ко су­ме­ла, но, ес­ли ты хо­чешь, я то же мо­гу сде­лать и с осталь­ны­ми тво­и­ми бо­га­ми.

То­гда раз­гне­ван­ный царь оста­вил дочь свою и об­ра­тил­ся сно­ва к ис­тя­за­нию свя­то­го му­че­ни­ка Ха­ра­лам­пия: он от­дал его на по­ру­га­ние од­ной вдо­ве.

Ко­гда Ха­ра­лам­пий вхо­дил в дом этой вдо­вы, он при­к­ло­нил­ся к од­но­му сто­яв­ше­му там стол­пу, и тот­час столп этот стал боль­шим де­ре­вом, по­кры­ва­ю­щим вет­вя­ми сво­и­ми весь дом этой жен­щи­ны.

Уви­дев та­кое чу­до, вдо­ва устра­ши­лась и ска­за­ла: "Уй­ди от ме­ня, Ха­ра­лам­пий, я недо­стой­на при­ни­мать та­ко­го му­жа; мне ка­жет­ся, что ты – или Хри­стос, или Ан­гел, или про­рок, или апо­стол; умо­ляю же те­бя, уй­ди от ме­ня: я недо­стой­на при­нять те­бя под кров свой". На это свя­той му­че­ник ей от­ве­тил: "Дер­зай, дщерь, так как ты об­ре­ла бла­го­дать у Гос­по­да. Толь­ко ве­руй, что Он "Ве­лик Гос­подь", и ми­ло­стив, "и все­х­ва­лен" (Пс.47:2, 95:4)"

На дру­гой день утром со­се­ди, уви­дев вы­со­кое и мно­го­лист­вен­ное де­ре­во, се­нью сво­ею по­кры­вав­шее дом вдо­ви­цы, го­во­ри­ли друг дру­гу:

– Что это за чу­до?

Неко­то­рые на это от­ве­ча­ли:

– Это от то­го, что там свя­той Ха­ра­лам­пий: вот от че­го этот столп и стал вы­со­ким де­ре­вом.

Взой­дя в дом, со­се­ди на­шли свя­то­го си­дя­щим и по­уча­ю­щим вдо­ви­цу; он ей го­во­рил:

– Бла­жен­на ты, что уве­ро­ва­ла во Хри­ста, бла­жен­на, ибо те­бе от­пус­ка­ют­ся гре­хи твои: ибо Гос­подь ка­ю­щих­ся при­ем­лет.

И ска­зал ему при­шед­ший на­род:

– Что же ты нам не ска­жешь, дей­стви­тель­но ли ты есть Хри­стос?

Свя­той Ха­ра­лам­пий от­ве­чал:

– Про­сти­те мне, ча­да, я ваш слу­га и раб Хри­ста, и тво­рю все сие Его име­нем.

То­гда вдо­ва с дерз­но­ве­ни­ем гром­ким го­ло­сом так воз­зва­ла:

– Ра­дуй­ся, Ха­ра­лам­пий, все­гда си­я­ю­щий неуга­си­мым све­том^[5], ра­дуй­ся, Ха­ра­лам­пий, бла­го­да­тью вед­ший, ра­дуй­ся, Ха­ра­лам­пий, все­свет­лый све­тиль­ник.

В то вре­мя, как она это про­из­но­си­ла, при­шед­шие со­се­ди ее, уве­ро­вав серд­цем в Хри­ста, при­па­ли к ко­ле­нам свя­то­го Ха­ра­лам­пия, от­кры­то ис­по­ве­дуя Хри­ста, и все при­ня­ли спа­си­тель­ное Кре­ще­ние.

На дру­гой день царь ве­лел при­ве­сти свя­то­го на су­ди­ли­ще; уве­ро­вав­шие же во Хри­ста, при­дя к ца­рю ра­нее, из­ве­сти­ли его о со­тво­рен­ном чу­де, как про­зяб столп и стал боль­шим де­ре­вом.

Се­вер весь­ма уди­вил­ся, епарх же Кри­сп ска­зал ему: "Царь, ес­ли ты не по­ве­лишь убить ме­чом се­го волх­ва, ско­ро все пре­льстят­ся его чу­де­са­ми и, оста­вив на­ших бо­гов и нас, пой­дут вслед его".

То­гда царь осу­дил свя­то­го на усе­че­ние ме­чом. Услы­шав об этом, му­че­ник Ха­ра­лам­пий ра­дост­но вос­пе­вал сей пса­лом Да­ви­дов: "Ми­лость и суд бу­ду петь; Те­бе, Гос­по­ди, бу­ду петь. Бу­ду раз­мыш­лять о пу­ти непо­роч­ном: "ко­гда ты при­дешь ко мне?" (Пс.100:1-2 и проч. до кон­ца псал­ма то­го).

При­дя с ве­се­льем на то ме­сто, где дол­жен был окон­чить свой зем­ной по­двиг, свя­той Ха­ра­лам­пий ска­зал: "Бла­го­да­рю Те­бя, Гос­по­ди Бо­же, что Ты так ми­ло­стив и щедр ко мне; Ты, Иису­се, по­ра­зив­ший вра­гов, пле­нив­ший ад и ис­це­ляв­ший смерт­ные бо­лез­ни, по­мя­ни ме­ня, Гос­по­ди Бо­же мой, во Цар­ствии Тво­ем". Ко­гда он так мо­лил­ся, раз­верз­лись небе­са и к му­че­ни­ку со мно­же­ством свя­тых Ан­ге­лов со­шел Сам Гос­подь, и по­став­лен был пре­крас­ный сма­раг­до­вый пре­стол, и царь сла­вы, вос­сев на нем, ска­зал свя­то­му Ха­ра­лам­пию:

– При­ди, Ха­ра­лам­пий, так мно­го по­стра­дав­ший за Ме­ня, про­си у Ме­ня, че­го хо­чешь, и Я те­бе дам.

Свя­той му­че­ник на это от­ве­чал:

– Для ме­ня, Гос­по­ди, и то – ве­ли­кая ми­лость, что Ты спо­до­бил ме­ня ви­деть страш­ную сла­ву Твою; но, Гос­по­ди, ес­ли Те­бе угод­но, воз­дай сла­ву име­ни Тво­е­му: пусть в той мест­но­сти, где бу­дут по­чи­вать мои мо­щи и где бу­дет по­чи­тать­ся па­мять обо мне, пусть там не бу­дет ни го­ло­да, ни мо­ра, ни тле­твор­но­го вет­ра, по­губ­ля­ю­ще­го пло­ды, но да во­ца­рят­ся в этом ме­сте мир, бла­го­со­сто­я­ние, изоби­лие пше­ни­цы и ви­на; и спа­си, Гос­по­ди, ду­ши лю­дей тех; ведь Ты Сам зна­ешь, что лю­ди суть плоть и кровь, так оставь же им гре­хи их и по­дай им изоби­лие пло­дов зем­ных, дабы они, на­сы­ща­ясь и на­сла­жда­ясь сре­ди тру­дов сво­их, про­слав­ля­ли Те­бя, Бо­га сво­е­го, – По­да­те­ля всех благ; схо­дя­щая же с неба ро­са да бу­дет им во ис­це­ле­ние. Гос­по­ди Бо­же мой! Из­лей на всех бла­го­дать Твою!

По­сле то­го, как свя­той про­из­нес эту мо­лит­ву, Гос­подь из­рек:

– Да бу­дет по про­ше­нию тво­е­му, му­же­ствен­ный Мой во­ин!

По­сле то­го Гос­подь во­шел на небе­са, окру­жен­ный Сво­и­ми Ан­ге­ла­ми, а за Ним по­сле­до­ва­ла и ду­ша свя­то­го Ха­ра­лам­пия.

То­гда во­и­ны, от­пра­вив­шись, воз­ве­сти­ли ца­рю о той сла­ве, ко­ей спо­до­бил­ся му­че­ник, как ему явил­ся Гос­подь, как он скон­чал­ся без вся­ко­го усе­че­ния ме­чом и как они ви­де­ли ду­шу его, вос­хо­дя­щую на небе­са. Се­вер был всем этим очень удив­лен и впал в ве­ли­кий страх. Бла­жен­ная Га­ли­на, дочь ца­ря, ис­про­си­ла у него те­ло му­че­ни­ка и, взяв его, об­ви­ла его чи­сты­ми пла­ща­ни­ца­ми, ума­сти­ла аро­ма­та­ми и мно­го­цен­ным ми­ром и, про­слав­ляя Гос­по­да, вло­жи­ла его в зо­ло­той ков­чег. Царь по­бо­ял­ся су­дить и на­ка­зать дочь свою; ви­дя, что с нею пре­бы­ва­ет Гос­подь, он оста­вил ее жить в хри­сти­ан­ском бла­го­че­стии, по ее из­во­ле­нию. Этот непо­бе­ди­мый и непре­одо­ли­мый ве­ли­кий му­че­ник Ха­ра­лам­пий, ко­то­рый те­перь хо­да­тай­ству­ет обо всем ми­ре, – по­стра­дал в фев­ра­ле ме­ся­це, в де­ся­тый день^[6]; стоя одес­ную пре­сто­ла Бо­жия, он непре­стан­но мо­лит о нас Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста, Ему же сла­ва и цар­ство ныне и прис­но, и во ве­ки ве­ков, аминь.

При­ме­ча­ния

^[1] Рим­ский им­пе­ра­тор Сеп­ти­мий Се­вер цар­ство­вал со 193 по 211 г.

^[2] Маг­не­зия – го­род в Фес­са­лии, се­ве­ро-во­сточ­ной об­ла­сти Древ­ней Гре­ции.

^[3] Ан­тио­хия Пи­си­дий­ская – в за­пад­ной ча­сти Ма­лой Азии, на гра­ни­це с Фри­ги­ей.

^[4] При­бли­зи­тель­но на 2 2/3 вер­сты по на­ше­му сче­ту.

^[5] Ха­ра­лам­пий в пе­ре­во­де с гре­че­ско­го зна­чит "ра­до­стью си­я­ю­щий".

^[6] Св. свя­щен­но­му­че­ник Ха­ра­лам­пий скон­чал­ся в 202 г.