Год кон­чи­ны его точ­но не из­ве­стен, ме­сто по­гре­бе­ния свя­то­го Иоан­на Вои­на по­сте­пен­но было за­бы­то. Он явил­ся од­ной бла­го­че­сти­вой жен­щине и ука­зал ме­сто сво­е­го упо­ко­е­ния. Оно ста­ло из­вест­но в этом окру­ге. Обре­тен­ные его мощи были по­ло­же­ны в церк­ви апо­сто­ла Иоан­на Бого­сло­ва в Кон­стан­ти­но­по­ле. Гос­подь да­ро­вал свя­тым мо­щам Иоан­на Вои­на бла­го­дат­ную силу ис­це­ле­ния. По мо­лит­вам свя­то­го Иоан­на по­лу­ча­ют уте­ше­ние оби­жен­ные и скор­бя­щие. В Рус­ской Церк­ви Иоанн Воин свя­то чтит­ся как ве­ли­кий по­мощ­ник в скор­бях и в раз­лич­ных жи­тей­ских об­сто­я­ни­ях.

См. так­же: "Па­мять свя­то­го Иоан­на Во­и­на" в из­ло­же­нии свт. Ди­мит­рия Ро­стов­ско­го.

***

Преподобный Анатолий II Оптинский (Потапов)

С юных лет пре­по­доб­ный Ана­то­лий стре­мил­ся к ду­хов­ной жиз­ни, но мать не от­пус­ка­ла его в мо­на­стырь, и толь­ко по­сле ее смер­ти, 15 фев­ра­ля 1885 го­да, ко­гда ему бы­ло уже трид­цать лет, при­шел в Оп­ти­ну пу­стынь ка­луж­ский при­каз­чик Алек­сандр По­та­пов. Вско­ре бра­та Алек­сандра бла­го­сло­ви­ли быть ке­лей­ни­ком у пре­по­доб­но­го стар­ца Ам­вро­сия. Уже в эту по­ру от­крыл­ся у пре­по­доб­но­го Ана­то­лия дар люб­ви, со­стра­да­ния, про­зор­ли­во­сти.

При­няв мо­на­ше­ский по­стриг 3 июня 1895 го­да, он по­сте­пен­но вхо­дил в стар­че­ский труд и по­сле кон­чи­ны стар­цев пре­по­доб­но­го Иоси­фа и пре­по­доб­но­го Вар­со­но­фия вме­сте с пре­по­доб­ным Нек­та­ри­ем стал про­дол­жа­те­лем стар­че­ско­го ду­хов­но­го де­ла­ния. Стар­цы не от­вер­га­ют ни­ко­го, но так уж сло­жи­лось, что к пре­по­доб­но­му Нек­та­рию стре­ми­лись мо­на­ше­ству­ю­щие и ин­тел­ли­ген­ция, а к пре­по­доб­но­му Ана­то­лию шел про­стой люд со сво­и­ми хло­по­та­ми и жа­ло­ба­ми, скор­бя­ми и бо­лез­ня­ми.

Все­гда сми­рен­ный и ни­ко­гда не уны­ва­ю­щий – в на­ро­де его лас­ко­во на­зы­ва­ли «уте­ши­те­лем», а еще – «вто­рым Се­ра­фи­мом». И дей­стви­тель­но, та же лю­бовь, ра­дост­ный и свет­лый лик, все­го несколь­ко муд­рых слов, про­стой по­да­рок... А глав­ное – со­вер­шен­но осо­бая ат­мо­сфе­ра, ца­рив­шая во­круг стар­ца, ока­зав­шись в ко­то­рой, че­ло­век чув­ство­вал се­бя как бы «по­бы­вав­шим под бла­го­дат­ным зо­ло­тым до­ждем».

На бла­го­сло­ве­ние к стар­цу, на со­бо­ро­ва­ние, на ис­по­ведь все­гда сте­ка­лось мно­же­ство лю­дей. Из брат­ско­го кор­пу­са стар­цу Ана­то­лию при­шлось пе­рей­ти в при­твор Вла­ди­мир­ско­го хра­ма. И ча­сто при­хо­ди­лось ви­деть та­кую кар­ти­ну: в мо­на­сты­ре пол­ное за­ти­шье, не вид­но да­же мо­на­хов, а Вла­ди­мир­ская цер­ковь от­кры­та и пол­на на­ро­ду. Ба­тюш­ка при­ни­мал всех без огра­ни­че­ния вре­ме­ни, несмот­ря на бес­ко­неч­ную уста­лость, на му­чи­тель­ную боль от ущем­ле­ния гры­жи, бо­ли в кро­во­то­чив­ших но­гах. Од­но вре­мя он во­об­ще не ло­жил­ся спать, поз­во­ляя се­бе вздрем­нуть лишь на утре­ни, во вре­мя чте­ния ка­физм. Пре­по­доб­ный был все­гда при­вет­ли­вым, по­сто­ян­но лас­ко­вым, сер­деч­ным, го­то­вым все­гда от­дать се­бя то­му, кто при­хо­дил к нему с той или иной нуж­дой или скор­бью.

Од­на­жды при­шел к пре­по­доб­но­му по­пав­ший в за­труд­ни­тель­ное по­ло­же­ние кре­стья­нин, остав­ший­ся с се­мьей без кры­ши над го­ло­вой, имея за ду­шой лишь 50 руб­лей де­нег. Ему неот­ку­да бы­ло по­лу­чить по­мощь. От го­ря он впал в от­ча­я­ние, по-де­ре­вен­ски за­кру­чи­нил­ся и пер­вым де­лом ре­шил про­пить эти день­ги, оста­вить же­ну с ре­бя­тиш­ка­ми, а са­мо­му ид­ти в Моск­ву в ра­бот­ни­ки. Но неда­ром го­во­рят: утро ве­че­ра муд­ре­нее. На­ут­ро пер­вая мысль в го­ло­ву: «Схо­ди к стар­цу Ана­то­лию», да и толь­ко. И по­шел. Под­хо­дит под бла­го­сло­ве­ние, ста­рец бла­го­слов­ля­ет, как буд­то в лоб два ра­за уда­ря­ет, и кла­дет бла­го­сло­ве­ние мед­лен­но, чин­но, а кре­стья­нин и го­во­рит: «По­ги­баю я, ба­тюш­ка, хоть со­всем уми­рай» – «Что так?» – «Да вот, так и так...» – и все рас­ска­зал кре­стья­нин стар­цу. Ста­рец Ана­то­лий еще раз бла­го­сло­вил его и ска­зал: «Не па­дай ду­хом, через три неде­ли в свой дом вой­дешь». Так оно и слу­чи­лось, по­мог ему Гос­подь и дом по­стро­ить, и дру­гим че­ло­ве­ком стать.

Пре­по­доб­ный Ана­то­лий лю­бил Рос­сию, рус­ский на­род и пред­ска­зы­вал: «Бу­дет шторм. И рус­ский ко­рабль бу­дет раз­бит. Но ведь и на щеп­ках и на об­лом­ках лю­ди спа­са­ют­ся. Не все по­гиб­нут... А по­том бу­дет яв­ле­но ве­ли­кое чу­до Бо­жие, и все щеп­ки и об­лом­ки со­бе­рут­ся и со­еди­нят­ся, и сно­ва явит­ся ве­ли­кий ко­рабль во всей сво­ей кра­се! И пой­дет он пу­тем, Бо­гом пред­на­зна­чен­ным!»

Но сна­ча­ла Оп­ти­ной и ее по­след­ним стар­цам пред­сто­я­ло вме­сте с Рос­си­ей взой­ти на свою Гол­го­фу. Пре­по­доб­ный Ана­то­лий пи­сал од­но­му из ду­хов­ных чад, го­то­вя к пред­сто­я­ще­му: «Бой­ся Гос­по­да, сын мой, бой­ся по­те­рять уго­то­ван­ный те­бе ве­нец, стой в ве­ре и, ес­ли нуж­но, тер­пи из­гна­ние и дру­гие скор­би, ибо с то­бой бу­дет Гос­подь».

По­сле за­кры­тия Оп­ти­ной при­шли с обыс­ком и к пре­по­доб­но­му Ана­то­лию, вы­та­щи­ли из кел­лии то немно­гое, что он не успел еще раз­дать ча­дам. За обыс­ком по­сле­до­вал арест. Боль­но­го стар­ца по­вез­ли в тюрь­му, но по до­ро­ге его со­сто­я­ние ухуд­ши­лось, и он ока­зал­ся в боль­ни­це, где ему, как ти­фоз­но­му, тут же остриг­ли во­ло­сы и бо­ро­ду. Ко­гда же вы­яс­ни­лось, что его по ошиб­ке при­ня­ли за ти­фоз­но­го боль­но­го, врач от­пу­стил его. Вер­нул­ся он оби­тель из­му­чен­ный, еле жи­вой, но со свет­лой улыб­кой бла­го­да­ре­ни­ем Гос­по­ду на устах.

29 июля 1922 го­да в мо­на­стырь на­гря­ну­ла ко­мис­сия ГПУ. На­ча­лись до­про­сы. Го­то­ви­лись к аре­сту уми­ра­ю­ще­го стар­ца. Он не про­ти­вил­ся, толь­ко по­про­сил се­бе от­сроч­ки на сут­ки, чтобы при­го­то­вить­ся. Ке­лей­ни­ку от­цу Вар­на­ве гру­бо при­ка­за­ли к зав­траш­не­му утру при­го­то­вить стар­ца к отъ­ез­ду. Во­ца­ри­лась ти­ши­на, ста­рец стал го­то­вить­ся в путь.

Но­чью ему ста­ло ху­до. По­зва­ли док­то­ра, но тот не на­шел ни­че­го, угро­жа­ю­ще­го жиз­ни. Под утро ке­лей­ник на­шел стар­ца сто­я­щим на ко­ле­нях. Вой­дя в ке­лию через несколь­ко ми­нут, отец Вар­на­ва по­нял, что ста­рец Ана­то­лий ти­хо ото­шел ко Гос­по­ду.

На­ут­ро при­е­ха­ла ко­мис­сия. Вы­шли из ма­ши­ны: «Ста­рец го­тов?» – «Да, го­тов», – от­ве­тил отец Вар­на­ва. И впу­стил их в кел­лию. Там, на сто­ле, в гро­бу ле­жал «при­го­то­вив­ший­ся» по­чив­ший ста­рец. Гос­подь при­нял го­то­во­го Сво­е­го ра­ба в ночь на 30 июля/12 ав­гу­ста 1922 го­да. «Чест­на пред Гос­по­дем смерть пре­по­доб­ных Его» (Пс.115,6).

Его по­греб­ли воз­ле мо­гил­ки пре­по­доб­но­го Ам­вро­сия, на том са­мом ме­сте, где он дол­го сто­ял за две неде­ли до смер­ти, по­вто­рял: «А тут ведь вполне мож­но по­ло­жить еще од­но­го. Как раз ме­сто для од­ной мо­гил­ки. Да, да, как раз...»

«По­ло­жись на во­лю Гос­под­ню, и Гос­подь не по­сра­мит те­бя... Пред кон­чи­ною сво­ею бу­дешь бла­го­да­рить Бо­га не за ра­до­сти и сча­стье, а за го­ре и стра­да­ния, и чем боль­ше их бы­ло в тво­ей жиз­ни, тем лег­че бу­дешь уми­рать, тем лег­че бу­дет ду­ша твоя воз­но­сить­ся к Бо­гу», – так учил сво­их чад пре­по­доб­ный Ана­то­лий и жиз­нью сво­ей, и бла­жен­ной кон­чи­ной.