После этого случая в Донецке всерьез заговорили о том, чей барельеф мог бы занять действительно законное место у входа в филологический корпус университета. Многие сошлись на имени выдающегося ученого-филолога Евгения Степановича Отина, который полвека посвятил работе в высшем учебном заведении. Около тридцати лет он возглавлял факультет, а его научные работы бесценны.
Евгений Степанович, особенно в последние годы, очень много делал для укрепления дружеских и научных связей с Россией. Ведь граница – понятие относительное. На самом же деле между людьми и их языками нет никаких препон, и они тесно связаны между собой.
Будучи профессором донецкого университета, Евгений Степанович Отин также являлся действительным членом Петровской академии наук и искусств Санкт-Петербурга, он был отмечен грамотой Государственной Думы России, награжден дипломом и медалью имени А.С.Пушкина Международной ассоциацией преподавателей русского языка. Он автор сотен научных трудов, воспитал 40 кандидатов наук и трех докторов наук. Он мог бы еще жить и творить, писать интересные книги, воспитывать молодых ученых. Но случилась война, и она его убила. Убила мерзко и мучительно. Он не спускался в бомбоубежище, когда дом, где он жил, дрожал от разрывов снарядов. Сердце ученого не выдержало постоянных бомбежек и остановилось...
Когда-то в интервью Евгений Степанович, вспоминая минувшую Великую войну, рассказал о том, как он, мальчишка, переживал оккупацию в селе Старые Кайдаки Днепропетровской области. Как однажды в их дом залетел снаряд, но по счастливой случайности не разорвался. «Судьба», - говорил Евгений Степанович. Но теперь эта судьба-злодейка не пожалела великого ученого. «Снаряд» попал в самое сердце.
Подкосило ученого и педагога еще одно событие – политический переворот в Киеве. Как следствие, профессора Отина (вроде бы по возрасту) отстранили от руководства факультетом, а на его место по указке сверху поставили ярого националиста и русофоба, возглавлявшего до этого кафедру украинского языка. Этот удар ученый пережил, а украинофон теперь сбежал в Винницу.
Стихи Есенина и дефицитный словарь Ушакова
Сегодня вместе с Евгением Отиным уходит целая эпоха русской филологии. Он часто вспоминал то время, когда молодые люди после той смертоносной войны, как растения к солнцу, тянулись к знаниям. Школьники послевоенных лет в массе своей читали много. Причем в наполовину опустошенных фондах днепропетровских библиотек, куда он бегал мальчишкой, преобладала русская литература. Книги передавались из рук в руки и зачитывались до дыр. Книга развивала интеллект, воспитывала художественный вкус, обогащала речь. Однажды будущему ученому подарили сборник стихов Сергея Есенина из серии «Малая библиотека поэта». Творчество его еще в школьную программу не включили, но поэт к тому времени уже вышел из забвения, и клеймо «упадничества» с него было снято. Евгений не расставался с этой книгой, буквально проглотил ее. Уже тогда он понял, что свою творческую биографию непременно свяжет с филологией.
Но по-особому его тогда привлекали словари. Любопытно было узнать, как появилось каждое слово, почему так называется речка, село, откуда пошли наши имена. Толковых словарей в библиотеке не было. Единственный на то время довоенный четырехтомник Ушакова достать было невозможно. И он увлекся словарями иностранных слов, которые можно было купить. Хотелось узнать не только значение этих слов, но и откуда пришли они, как преобразовались. Мечта привела Евгения на филологический факультет Днепропетровского университета. Потом была практика по сбору фольклора. И начинающий филолог узнал, что есть фольклор студенческий, шахтерский, разный. Вот только у металлургов его почему-то не было. Сказывалась особенность профессии. Впоследствии Евгений Отин выпустит интереснейшую книгу-исследование «Названия угольных пластов Донбасса». Она читается с большим интересом. О чем, например, говорят такие названия, как «Рыхлый» или «Алмазный»? А как вам «Кислый» или «Баклажанка», «Брагинский» или «Мандрыкинский»? Многие его работы стали настоящим открытием.
Двери в донецкий университет «открыли» Кирилл и Мефодий
Но путь в Донецкий институт лежал у Отина через… Казахстан. Тогда уже вместе с молодой женой, тоже ставшей впоследствии ученым-филологом, он по распределению отправился в село Мамлюки, расположенное недалеко от Петропавловска. В те годы большую страну не делили на отдельные территории и даже сами республики были понятием условным. Какие могут быть границы, когда у всех одна родина – Союз Советских Социалистических Республик. Евгений Степанович вспоминал те два года, проведенные в Мамлюках, как волшебную сказку. Это было время освоения целинных земель, время надежд и исполнения желаний. Зимы были снежные, а глазенки у местных ребятишек озорные да пытливые. Учить их русскому языку и литературе было одно удовольствие.
А потом был Донецк. И первая лекция, посвященная Кириллу и Мефодию, первые поиски ответов на вопросы, так волновавшие его. Почему, например, река в Донецке называется Кальмиус, город на побережье Азовского моря – Мариуполь, а что стоит за топонимом Краматорск? Любопытно ведь. Споров в кругах лингвистов на этот счет было достаточно. Были предположения, что, например, название Краматорск пошло от украинского «крамница». Но ничем особенным в старые времена тут не торговали. Так постепенно Евгений Отин открыл, что есть поселок Крома в Орловской области, по которой очень давно проходила граница Русского государства с Диким полем. А река Тор, протекающая в Краматорске, в прошлом выступала в качестве естественного ориентира при установлении границ.
Так, все нарабатываемое годами сложилось в кандидатскую диссертацию, а затем – в докторскую. Поздравлял Е.С.Отина с защитой докторской диссертации академик Н.И.Толстой – внук Льва Николаевича Толстого. «Я давно внимательно следил за Вашими работами, всегда ценил их и рад тому, что они получили цельную форму в виде диссертации. Хорошо бы превратить ее в книгу», - написал он ученому. Пожелание Никиты Толстого Евгений Степанович осуществил в 1977 году. Именно тогда в издательстве «Вища школа» вышла его монография «Гидронимия Восточной Украины». И снова последовала высокая оценка этого фундаментального труда, на этот раз положительный отзыв прислал известный академик Дмитрий Лихачев. Всего «натопал» (от слова «топонимика») Евгений Степанович более 300 научных работ. Среди них «Каталог рек Северного Приазовья», «Словарь коннотативных собственных имен», «Топонимия приазовских греков», «Русская ономастика и ономастика России» (в соавторстве), «Труды по языкознанию», историко-лингвистический этюд «Юзовка (Юзово) – Сталино – Донецк» и другие. А как вам такие названия; «Все менты мои кенты» или «К истории и этимологии слова «харчи»? Жаргонные и просторечные слова и выражения тоже не обошел вниманием исследователь. Ведь даже привычный сленг может раскрыть немало секретов.
Последний труд ученого
Для Евгения Степановича всегда важно было помнить, что современная топонимия Донбасса сохраняет географические названия – спутники многих исторических событий. Это и поход «храбрых русичей» в далекую степь половецкую, и бегство князя Игоря из половецкого плена, и защита русских земель от набегов крымских татар.
За время своих творческих исканий ученый изучил столько материала, что, кажется, в донецких степях не осталось точки на карте, не исследованной им и его учениками.
Отдельная тема – гидронимы Дона. Последние годы его внимание привлекли названия рек, озер, прудов и даже ручейков Ростовской области. В итоге появился фундаментальный труд в двух томах «Гидронимы Дона». И так печально осознавать, что этот труд действительно стал последним.
На пути его творческой биографии, как и биографии любого ученого, занимающегося русской филологией на Украине, встречались и различные препоны. После провозглашения Украиной независимости были частично разорваны связи с лучшими российскими вузами Москвы и Ленинграда, перестали выделяться средства для поездок на научные конференции и семинары.
В годы перед политическим переворотом наука в Донецке постепенно стала оживать. Евгений Степанович вынашивал новые планы. После проведенного референдума появилась надежда, что вернутся прочные и по сути своей неразрывные связи с российскими вузами. Но тут пришла война.
Впрочем, сегодня уже не важно, появится ли барельеф Евгения Отина на стене Донецкого университета. Его труды еще очень долго будут изучать во многих вузах, в том числе и российских. Он ученый с мировым именем, и этим все сказано.
…Когда-то Евгений Степанович сказал, что исследовал и топонимию своей фамилии, причем довольно редкой. Здесь было два варианта толкования. «Отя» или «отень» - значит ленивый или неповоротливый. Это ученому вовсе не подходило. А вот толкование «отчий» в самый раз. И Отечество для него – известного во всем бывшем СССР исследователя и педагога – было и в Донецке, и на Дону, и в Казахстане. Собственно, как и для любого человека, помнящего свои родные корни.
