Радиоэлектронный центр в Лурдесе был построен в 1967 году для наблюдения за США. Однако в 2002 году из-за экономических причин, а также из-за давления США, Владимир Путин базу закрыл. После этого не раз начинались обсуждения по возобновлению работы центра, однако так они ни к чему и не привели. Сейчас это, по сути, также "гадание на кофейной гуще", однако при некоторых условиях возрождение Лурдеса для России все-таки возможно, считает военный эксперт Владислав Шурыгин.

"Говорить о том, что мы будем что-то восстанавливать, я думаю, пока преждевременно просто в силу того, что есть еще вторая сторона – Куба. И Куба сегодня – совершенно не та Куба, которая была когда-то в 1950-е годы и нуждалась в нашей помощи. Сегодня Куба намного более критично оценивает нашу роль, учитывая, что в начале 1990-х мы ее фактически бросили. Поэтому я допускаю возрождение базы на определенных условиях, если кубинцы на это согласятся, и это будет им интересно. Но я достаточно критично оцениваю перспективы появления там наших ракет. Восстановление баз – это очень трудоемкий процесс. Прежде всего, дипломатически трудоемкий", – сказал Владислав Шурыгин в беседе с Накануне.RU.

Отчасти с ним согласен и военный эксперт, политолог Александр Жилин. Он также отмечает, что возобновление работы радиоэлектронного центра лежит не в военной, а в политической плоскости, однако при нынешнем режиме Россия на это неспособна.

– Александр Иванович, на ваш взгляд, насколько велика вероятность того, что в Лурдесе снова будет наша военная база?

– Я думаю, вероятность очень низка, потому что все, что я вижу – это имитация деятельности. Это попытка демонстрировать свой суверенитет, свою грозность разными заявлениями. Если бы мы хотели это сделать, то мы бы сделали это и раньше. Если бы мы действовали как суверенная держава, то мы бы вслед за заявлениями осуществляли действия. У нас – только декларации.

Мы – государство, которое, с одной стороны, грозно декларирует. Правда, это для внутреннего пользования. А вот как начинают прижимать – а прижимают везде сейчас – то у нас одно оружие: выходит Лавров и выражает "глубокую озабоченность". "Глубокая озабоченность" – это наша стратегическая оборона.

Поэтому я не верю в это.

– Но потенциально это шаг в верном направлении?

– В условиях, когда страна окружена, когда нам создали очаги напряженности в Восточной Европе, когда разрушили Украину (государства там нет – есть только плацдарм для войны с Россией), когда значительная часть ИГИЛ (запрещено в РФ) переброшена в Афганистан американцами для того, чтобы в любой момент начинать наступление на бывшие советские республики и через них выйти к нашим границам – то, конечно, мы обязаны предпринимать такие меры, которые создадут ситуацию, когда инициатор этого давления на Россию будет понимать – ему конец, если будет какая-то горячая фаза войны.

– А сейчас холодная фаза?

– Война-то идет на самом деле, просто об этом как-то не принято говорить – наша пропаганда и наши власти не говорят, что все эти так называемые ограничения на финансовом, промышленном и других рынках – это и есть фронт Третьей мировой войны. Но если англосаксы снова хотят руками Европы с нами разбираться, то нужно отчетливо понимать – любой, кто выстрелит с их территории американской ракетой, будет уничтожен. Но только после того, как будут уничтожены США.

У нас нет другого выхода. Если американцы разместят свои ракеты – подлетное время три минуты. "Алло" не успеем сказать по телефону. А мы говорим о том, что нет-нет, упреждающий удар – это не наши методы. Почему на наши?

Если, условно говоря, вас в темном переулке заблокировали бандиты с двух сторон, и вам деваться некуда, то все методы хороши, чтобы спасти свою жизнь. А нам рай обещают…

– А что сдерживает в восстановлении базы?

– Зависимость. У нас правительство – это люди, которые ориентируются на Запад. Это друзья – а я бы сказал, рабы – доллара. Все телевизоры сегодня кричат: "Украина! Украина! Украина!" – а на самом-то деле у нас в России те же процессы, что и на Украине. Почему нет никакой разницы между правительством Гройсмана и правительством Медведева – потому что МВФ рулит и там, и у тут.

А все эти лукавые ток-шоу призваны только для одного – отвлечь внимание. Я считаю, что Россия – страна сильно ограниченного суверенитета. Пока все делается на словах, ничего мы особо не показываем. И эти декларации заканчиваются только сотрясанием воздуха – в том числе и в Лурдесе.

– То есть ответ на угрозы разрыва Договора РСМД лежит не в военной плоскости?

– Абсолютно точно. Если бы все лежало в военной плоскости… Как было во время Советского Союза: партийное руководство говорит начальнику Генерального штаба – вам, условно говоря, два месяца, дайте нам концепцию ответа. Дается концепция ответа, обсуждается, принимается – страна начинает действовать. У нас же этого ничего нет.

В свое время мы в Афганистан вошли, а потом, когда мы оттуда вышли, когда определенные политические процессы начались, то страна вообще "накрылась медным тазом". Как развалился Советский Союз – Горбачев поехал на Мальту, встретился с Бушем-старшим и подписал некий документ. Наша пропаганда вопила: "Это дипломатическая победа!" – а на самом деле это была капитуляция, после которой не стало страны. И я боюсь повторения.

– В таком случае что нужно предпринять, чтобы переломить эту ситуацию?

– Ведущие аналитики мира говорят, что война нового типа идет. Если коллективный Запад против нас ведет некую войну нового гибридного типа – что должна делать страна в первую очередь?

Сделать мобилизацию. Не призыв резервистов – нет, мобилизацию по духу, по готовности общества защитить свою державу. Что происходит у нас? У нас повышение пенсионного возраста, тарифов ЖКХ, НДС и прочего. У нас идет деморализация.

Вы можете представить, если бы это происходило в 1941 году, когда фашистская Германия стала наступать на Советский Союз? Это невозможно представить! Тогда мобилизовалась вся страна. А сегодня я ничего этого не вижу.

Поэтому я думаю, что было бы здорово, если бы наш верховный главнокомандующий отправил полностью все правительство в отставку. Что ни день – то у нас "прорыв". Но не тот прорыв, о котором говорил Путин, – просто все рвется. Там разорвалось, тут порвалось.

Бухгалтеров много – управленцев нет. Страна находится в ситуации, когда нужно спасать все – и медицину, и экономику, и образование, и все прочее.

– То есть нужно сначала у себя внутри разобраться, чтобы потом уже рассчитывать на базу на Кубе?

– Да, надо работать, и нужно реально предпринимать шаги, а не просто их обозначать. Может ли такая страна, как Российская Федерация, жить без определения образа победы, к которой мы идем, и вообще без планов на то, что будет со страной и людьми в обозримом будущем, в дальних перспективах?

Для сравнения возьмите материалы последнего съезда компартии Китая – до дня все изложено! У нас же ничего этого нет. В стране нет идеологии – нет образа – сплошное безобразие после либерастического переворота, когда расстреляли свой парламент. Нет образа, и власти не могут его сформулировать, потому что идеология должна быть привлекательна. А у нас только идеология потребительства.