Помнится, ещё в школе я прочитал роман называвшийся «Сталь и шлак», изданный ещё в конце сороковых годов прошлого века. Автор практически по свежим следам нарисовал панораму Донбасса военной поры, особенно периода его оккупации немецко-фашистскими войсками. Наряду с образами героев-фронтовиков и подпольщиков, простых патриотов своего края и советской Родины он дал также правдивые портреты трусливых обывателей, изменников и пособников оккупантов.
И вот, спустя более чем полвека, подобную картину довелось увидеть собственными глазами. Впрочем, лучше будет, если сначала обо всём расскажут те, кого это коснулось наиболее болезненным образом.
- Моя сестра Раиса Митрофанова, - рассказывает Зоя Петровна, - проводила в ополчение обоих своих сыновей: 24-летнего Анатолия и 19-летнего Мишу. Парни ещё в марте прошлого года были среди тех, кто останавливал украинские танки под Кутейниково, кто стоял на блокпосту у въезда в Амвросиевку. Как и других активистов, матерей ополченцев запугивали не только украинские силовики, но и местные предатели.
Некоторые из них, занимавшие руководящие должности, специально приезжали на своих иномарках на блокпосты и выискивали там своих работников. Обнаружив таковых, требовали, чтобы те немедленно разошлись по домам, угрожая увольнениями и прочими карами. Кстати, почти все эти любители «единой Укропии» и сейчас при своих должностях. Это понять просто невозможно.
Так вот, когда начало формироваться народное ополчение Донбасса, мои племянники, как говорится, поклонились маме в пояс и ушли. Надо сказать, что Рая не только не пыталась отговаривать сыновей, но и благословила. Оба потом воевали в Славянске. Сестра ни с кем не делилась своими переживаниями. Даже со мной. Однако надо было видеть, как болезненно заострялись черты её лица, когда она слушала сводки об обстрелах Славянска с горы Карачун, об обстрелах фосфорными снарядами.
Раньше она никогда не жаловалась на здоровье, практически не пила лекарств. А теперь не расставалась с таблетками. Первый микроинсульт у Раисы случился, когда во время отступления из Славянска пропал старший – Анатолий. Правда, спустя месяц он объявился в городе. Причём не один, а с боевой подругой. У обоих на груди блестели новенькие медали «За отвагу».
Но судьба не переставала испытывать нас. Под Карловкой тяжёлое ранение получил Михаил. Раиса ездила к нему в госпиталь, помогала выхаживать. Потом забрала домой. А когда сын поправился, то снова ушёл на фронт. И опять Раиса даже не пыталась помешать ему. Уже в районе аэропорта Михаил попал под обстрел и лишился ноги, получил множество других осколочных ранений. Вот после этого известия Раиса попала в больницу уже с тяжёлым инсультом. Её подлечили, но в день выписки она неожиданно скончалась.
Вот так война забирает не только тех, кто находится на фронте или попадает под бомбёжки. Она поражает на расстоянии. И притом настоящих людей.
А вот случай прямо противоположный. Сын моей знакомой, кстати, бывший десантник – здоровяк и любитель разгульной жизни, даже и в мыслях не держал идти воевать с фашистами. Наоборот бросил работу и принялся таксовать на собственном автомобиле. Причём, как раз в то время, когда в центре города и в окрестностях прочно обосновались каратели. Как и другие таксисты, охотно оказывал им услуги: возил в расположение ящики с водкой и продажных девиц.
Хорошо зарабатывал и на периодически возникающей панике. Дело было обычно так: кто-то распускал слух, что предстоящей ночью намечен обстрел города из «Градов», а потом, наутро, его «зачистка». Тут же люди толпами бросались в сторону границы. И тут наши таксисты, а в их числе и Санёк, заколачивали деньгу, за кругленькую сумму отвозя перепуганных граждан на Успенку. Не исключено, что сами «извозчики» такие слухи и распространяли.
Не изменил своему образу жизни Александр и после освобождения города. Продолжал таксовать. Часто устраивал весёлые гулянки с музыкой и пьянкой. Ну что тут сказать? Если человек родился без совести, то свою же в него не вложишь! Вот говорят, тем, кто не стал в ряды ополчения, после войны будет стыдно, особенно перед семьями погибших. Да не будет им стыдно тогда, как не стыдно и сейчас.
Кстати, когда в Амвросиевке хоронили убитых ополченцев ни разу ни один из представителей власти, существующих общественных организаций и даже из военкомата не пришёл ни к родным, ни на кладбище чтобы проводить павших героев. Какие поразительные чёрствость и бездушие! И с ними приходится сейчас сталкиваться на каждом шагу. Как при получении гуманитарной помощи, так и при решении других социально-бытовых вопросов.
Дело в том, что на местах остаются всё те же украинские чиновники с их привычками презрительно игнорировать нужды рядовых сограждан и наживаться на их несчастьях. Я во время проведения референдума была в комиссии при голосовании. Город наш небольшой и поэтому с ответственностью могу утверждать, что ни один из чиновников тогда не пришёл на общий участок (у нас голосование проводилось только в одном месте – в помещении городского кинотеатра). Прекрасно чувствовали они себя во время оккупации, да и сейчас как сыр в масле катаются. А в наш адрес ещё и шипят исподтишка, что, мол, плохо вам сейчас, так сами того хотели, когда за ДНР голосовали. Обидно, конечно.
Старики рассказывают, что в годы Великой Отечественной войны тоже всякое бывало. Но тогда коллаборационисты не сидели после изгнания оккупантов при тех же должностях. А за казнокрадство, за злоупотребление и спекуляцию и должностных лиц, и просто чересчур предприимчивых к стенке ставили. Вот и сумели быстро поднять страну из разрухи. А как будет сейчас? Что-то тревожно на душе…
Нельзя не согласиться со словами этой женщины, как трудно не разделить и её тревогу по поводу происходящего. Война закалила настоящих людей, как сталь. Но многих из них она и забрала. И, видимо, потому сейчас столь заметны отвалы шлака – фигурально говоря недоброкачественного человеческого материала, который, как известная субстанция, всегда на поверхности и никогда не тонет.
