Об этой группе неравнодушных луганчан я узнал случайно, они не афишируют свою гражданскую миссию, но охотно рассказывают о гражданской позиции, суть которой проста и канонична: «Донбасс никто не поставит на колени!».
— Мой дед партизанил в Отечественную войну. Разве я, его внучка, могла оставаться в стороне?! — объясняет свои взгляды на жизнь Елена Сакура.
Группа сформировалась стихийно. У них нет названия, нет формального лидера, но есть общая идея, которая сплотила. Любовь Алексеевна, к примеру, зимой-весной минувшего года постоянно дежурила в палатках «Луганской гвардии» — общественного движения Антимайдана. В феврале к группе примкнула Елена Сакура, она вместе с Еленой Беседой управляла кафе в центре города и поначалу не особо вникала в политические процессы.
— Но стоило мне сообщить, что поддерживаю общественное движение наших соратников, как мои друзья и партнеры из других украинских городов начали откровенно меня оскорблять. И знаете, зря они так поступили, во мне такой протест закипел! — говорит Елена Сакура.
На том этапе протестов еще никто не говорил об отделении от Украины: все, чего требовали люди, — это уважать их мнение, их язык, их культуру. Но ни официальный Киев, ни местная власть людей не услышали. И тогда протест перерос в референдум. А Киев ответил войной против ополченцев и мирных граждан.
2 июня мои собеседницы были неподалеку от здания бывшей облгосадминистрации: раздавали местную прессу и листовки. Рассказывает Любовь Алексеевна:
— Мы как раз возле пилона Славы находились. Вдруг появился украинский самолет, покрутился над городом и внезапно пошел на линию обстрела, от него еще такие искры посыпались. И спустя мгновение — попадание по ЛОГА и прилегающему парку. Мы побежали к зданию, помогли вытащить одного мужчину, он весь в крови был. Но, оказалось, что это не его кровь, он просто в шоке был.
Елена Беседа вспоминает другой момент:
— А меня еще поразило: тогда Киев организовал типа «горячей линии» пресловутой «АТО», звоню туда, сообщаю, что у нас украинский самолет обстреливает Луганск, а мне из трубки — «Вы ошибаетесь! Это Россия вас бомбит!» И так, с ехидцей: «Вы ж хотели Россию, вот и получайте!»
— Вообще, мы до последнего не верили, что будет война, — размышляет Елена Сакура. — Даже после событий в Одессе нам одесские ребята рассказывали, что это официально погибло 48 человек, реально — более сотни. А вот обстрел центра Луганска стал для меня точкой невозврата. После этого для многих стало очевидно, что назад дороги не будет — или мы дадим отпор, или нас просто всех перемелют.
В июле обстановка в Луганске накалилась до предела: ежедневные обстрелы города, десятки раненых и убитых мирных граждан. Читатель со стороны никогда не сможет понять всего ужаса происходящего.
— Тяжелей всего приходилось детям и старикам — я физически ощущала их беспомощность, их немые вопросы «За что?!», — вспоминает Раиса Гладкова. — Мы детей успокаивали, мол — это салют, да только детей не обманешь.
Женщины вспоминают случай, когда 6-летнего мальчика чудом вывезли летом прошлого года из Луганска. В новом доме ребенок сразу спросил, где находится несущая стена, чтобы укрыться от обстрелов?
— Дети выросли на глазах, — говорит Елена Сакура. — И мы ведь еще даже не знаем, как на их психике отразится все пережитое?
Любовь Алексеевна 18 июля того года оказалась неподалеку от места, где украинские вояки выпустили мины по жителям восточных кварталов Луганска.
— Меня взрывной волной опрокинуло навзничь. И вот дым рассеивается, я вижу, что неподалеку лежит женщина без ноги. Я бегом в аптеку, а там продавщицы еще в шоке. Я командным голосом: «Срочно «скорую» вызывайте!». Они вроде как отошли, вызвали «скорую». Но я больше уже не могла там находиться. Позже позвонила в больницу, мне сказали, что пострадавшая в реанимации. Потом еще несколько раз звонила, но никакой новой информации так и не было. А после уже и не до звонков стало. И вот до сих пор я боюсь узнавать о ее судьбе. Пусть уж хотя бы в моей памяти она останется живой.
Раиса Гладкова, как и ее подруги, постоянно дежурит в областной больнице:
— Там лежат наши раненые бойцы. Врачи, хоть они и великие волшебники, но рук все равно не хватает. Поэтому я и мои соратницы взялись оказывать любую помощь. Помогаем не только ухаживать за ними, но и морально поддерживаем. Представьте: парню 23 года, а он — без ноги или без руки. Какие у него будут мысли? Конечно, депрессивные. Так что вылечить, поставить на ноги — мало, внимание им очень необходимо, психологическая поддержка! Я в больницу первый раз пришла 4 февраля, да так там и осталась.
О важности моральной поддержки говорит и Елена Беседа:
— Там ведь среди раненых бойцов есть и дети-сироты. О них кто позаботится, кто простое материнское слово поддержки скажет? Иному по триста раз приходится объяснять: «Главное, что ты — выжил! Да, тяжело придется, но ты живой, борись, не сдавайся!».
Парадокс: с момента прорыва луганской блокады и до весны этого года денег катастрофически не хватало, но женщины сплотились, нашли возможность готовить бойцам пищу, собирать вату, бинты.
— Бросили клич по друзьям и знакомым. Слезы на глаза наворачивались, когда бабульки, сами голодные, делились с нами всем, чем могли.
Пельменная — не просто штаб. Елена Сакура рассказывает:
— У нас в кафе пищу им готовим. Некоторые из бойцов по полгода домашней еды не пробовали. Как-то пирожков напекли, так нас «на ура» встретили, так ребята радовались!
Много говорят наши луганчанки и о силе духа бойцов. Раиса Гладкова вспоминает несколько случаев:
— Я ухаживала за парнем-танкистом, он сильно обгорел, 40% ожогов на поверхности кожи. И что же? Как только на ноги встал, ушел опять Родину защищать! Сказал: «Стрелять смогу и ладно!». А другой парень сильно пострадал от взрыва, память потерял. Представляете, каково это — жить и не помнить ради кого? Да, депрессия была у него, но именно благодаря поддержке, пониманию, что он не потерян, вскоре память начала возвращаться. Как-то прихожу, а он мне: «Я свою семью вспомнил!». Столько радости у всех было!
Еще одно направление работы группы, хотя язык не поворачивается назвать это «работой», это — миссия помощи детдомам. В частности, Раиса Гладкова помогает двум детдомам семейного типа.
Да и вообще мои собеседницы уверены в том, что сегодня для жителей Луганска главное — не оставаться безучастными к чужому горю.
— Горе чужим не бывает, — считают они.
