"Оформлял конфеты, марки, сигареты..."
- Курите, Алексей Архипович?
- Нет. Категорически.
- Но пробовали?
- Было дело.
- Рискну предположить, что именно. Сигареты "Союз-Аполлон".
- Ошибаетесь. Я делал дизайн пачки, но сигареты эти не курил.
В 1965 году летал на Кубу, а там настоящий культ сигары. Практически у каждого во рту "гавана". Дым у сигар противный, запах кошачий. Вот тогда я и попробовал сигареты, чтобы хоть как-то забить сигарный дух. Ну и неожиданно пристрастился.
Курил два года. Да так, что пальцы от табака пожелтели. А в 67-м у меня родилась дочь. И вот стою на балконе своей квартиры в Звездном городке, рядом Оксана в колясочке лежит.
Я затягиваюсь, и дым попадает под капюшон к малышке. Дочка закашлялась, и я тут же дал себе слово, что больше эту гадость в рот не возьму. Выбросил сигарету и с тех пор не сделал ни затяжки. Ни разу! Даже когда из-под обломков вылезал. И такое в моей жизни случалось.
По ночам просыпаюсь, если вдруг снится, будто курю. Противно до тошноты. Вот до чего дошло!
...Ладно, это к делу не относится. Давайте по существу.
- Про сигареты все-таки надо закончить. Кто вам заказал дизайн пачки "Союз-Аполлона"?
- Было решение о выпуске совместной советско-американской продукции. Так сказать, приуроченной к космическому полету. Первыми подсуетились табачники, предложив делать на фабрике "Ява" в Москве сигареты из смеси вирджинского и молдавского табаков.
В пропорции пятьдесят на пятьдесят. Получился очень хороший, качественный товар. Я оформил пачку. И коробку для конфет "Союз-Аполлон" тоже сделал.
- Вроде еще были духи "ЭПАС" - "Экспериментальный полет "Аполлон-Союз". Американцы взяли на себя упаковку, а мы - содержимое. Фабрика "Новая Заря", партия - сто тысяч флаконов.
- Возможно, что-то такое и было, но прошло мимо меня. А вот конфеты и сигареты я дарил. Блоками!
- Вам полагались "авторские" экземпляры?
- Какие там экземпляры, о чем вы?!
Когда выполнил заказ и сделал макеты, меня пригласили к министру пищевой промышленности СССР Вольдемару Леину. Приехал я на Калининский проспект, зашел в кабинет. Леин вызвал подчиненного и спрашивает: "Сколько мы должны заплатить товарищу Леонову за дизайн?" Тот стал с умным видом что-то считать, а потом отвечает: "Тридцать семь рублей".
- Круто!
- Вот и я так подумал. Государство ведь заработало на конфетах и сигаретах миллионы!
Вольдемар Петрович помолчал минуту-другую и приказал: "Коробку принесите". Потом спросил у меня: "Куришь? Нет? Значит, будешь дарить". Мне вручили упаковку, где было, наверное, пачек двести сигарет. Плюс ящик коньяка "Двин", который обожал Уинстон Черчилль, считал его лучшим в мире.
Леин созвал коллегию министерства, на ней мы коньяк десятилетней выдержки и продегустировали...
Потом коробки загрузили в мою машину, и я уехал домой. Такая была расплата за конфеты и сигареты.
Но я ведь еще и марки делал.
- Тоже в честь "Союза" и "Аполлона"?
- Компания Unicover обратилась к министру обороны Советского Союза Дмитрию Устинову с просьбой изготовить серию марок в ознаменование наших достижений в космосе. Полет Юрия Гагарина, первый "Союз", орбитальная станция "Салют", стыковка на орбите...
Речь шла о семи оригинальных конвертах и выполненных на шагрени с золотым письмом сертификатах, которые подтверждали подлинность марок. Устинов понимал экономическую выгоду предложения и важность популяризации успехов нашей науки, а я всегда уважал Дмитрия Федоровича и доверял его мнению...
Словом, подписал я тогда тридцать шесть тысяч пятьсот сертификатов, за что Unicover заплатила мне сто тридцать пять тысяч долларов. Точнее, это наивные американцы думали, что всю сумму получу я. Но советским гражданам полагалось нести валюту в казну.
Система была такая. Мне посулили выдать на руки шесть тысяч пятьсот долларов. На вопрос "А остальное?" услышал исчерпывающий ответ: "Радуйся, что столько тебе даем. Другие и этого не имеют".
Но и это не конец истории. Со мной совсем уж позорно расплатились. Проходит время, спрашиваю: "Где же мои обещанные шесть тысяч?" Говорят: "Лежат во Внешторгбанке, но взять их нельзя". Максимум, который выдавали, - 180 долларов.
Да и то после личного распоряжения начальника главного валютного управления министерства финансов СССР. Я выезжал в командировку в США и пытался получить хоть что-то из своих же денег. Напрасная трата силы, все без толку!
В конце концов, плюнул и сказал: "Лучше сниму в Нью-Йорке шляпу и буду милостыню просить на Пятой авеню, чем унижаться перед родным государством. Пусть сгорят со стыда те, кто творит подобное".
За четырнадцать лет, начиная с 1977 года, мне не вернули ни копейки, ни цента! Только после распада Советского Союза сказали, что можно взять деньги. Я пришел во Внешторгбанк и забрал шесть с половиной тысяч, из которых еще высчитали восемьдесят долларов. "За что?" - спрашиваю. Отвечают: "За то, что хранили для вас". Ну что тут скажешь? Полтора десятка лет прокручивали мои доллары, как хотели, а потом с меня же удержали комиссию! Вот что творилось в нашем Отечестве.
"Мы не ради денег летали"
- А сколько тогда платили за полет, Алексей Архипович?
- Пятнадцать тысяч рублей.
- Большие деньги по тем временам. На три автомобиля "Волга".
- Мы машины не покупали. Каждому члену экипажа государство дарило по "Волге-24". И номерной знак полагался соответствующий. У меня, например, стоял "00-11". Как у летчика-космонавта номер одиннадцать...
В 1975 году опять заплатили пятнадцать тысяч. Мы с Валерой Кубасовым тут же сбросились по восемь тысяч и обмыли полет. Наши начальники пригласили на банкет им угодных людей, которых мы и не звали, а оплачивать стол пришлось нам. Больше половины заработанного спустили за один вечер...
- Где гуляли?
- В Зеркальном зале Звездного городка. Все по высшему разряду.
Американские астронавты, участвовавшие с нами в совместном полете, получили по полмиллиона долларов каждый. Плюс отдельно оплачивались научные эксперименты, которые они проводили.
Тут и сравнивать нечего. С другой стороны, мы ведь не ради денег летали. Никто и не думал заикаться об этом. И к славе не стремились. Амбиции заключались в ином. Мы мечтали быть первыми, хотели сделать то, что не по силам другим.
- А почему вас выбрали в 75-м?
- Этот вопрос не мне надо адресовать, а тем, кто принимал решение... Сложно ответить, какие именно аргументы учитывались, но наверняка бралось в расчет, что к тому времени я через многое прошел.
Готовился к полетам на кораблях "Восток" и "Восход", знал все типы орбитальных станций, выходил в открытый космос и правильно повел себя в нештатной ситуации, участвовал в лунной программе, где был командиром первого экипажа.
Планировалось, что сначала облетим Луну, а потом попробуем совершить на нее посадку. Но умер Сергей Павлович Королев, и чиновники благополучно похоронили проект, а жаль. Был реальный шанс на полгода опередить американцев с облетом Луны. С посадкой обогнать их мы не могли из-за того, что у нас никак не шел носитель...
Не оказалось человека, который взял бы на себя ответственность за риски. Конечно, полет к Луне был связан с определенными сложностями, но ведь жизнь показала, что шесть пилотируемых кораблей класса "Зонд" справились с задачей.
Благополучно облетели вокруг Луны. Правда, без экипажа на борту, Значит, можно было и людей отправлять. Королев наверняка так и сделал бы, а другие побоялись. Вот американцы нас и обскакали...
"Дядя Леша, а мой папа жив?"
- При выборе командира для совместного полета наверняка учитывалось и то, что вы в некотором роде счастливчик, Алексей Архипович.
- Мне грех жаловаться на судьбу. Действительно, оглянешься назад и диву даешься, из каких только переделок приходилось выбираться...
- Достаточно вспомнить первый полет, когда вы не туда улетели, приземлились далеко от заданного района.
- Да это мелочи! Отказ системы управления - маленькая деталь. Разве это проблема? Были другие вопросы, куда серьезнее и сложнее. На них до сих пор нет четкого ответа.
В какой-то момент полета уровень кислорода повысился до критической отметки. Мы с Павлом Беляевым прекрасно знали, чем все чревато. Именно так во время тренировки сгорел в сурдобарокамере наш товарищ Валя Бондаренко...
И у нас на корабле тогда что-то случилось. Может, утечка через микронную щель люка или отказ редуктора кислородных баков... О ЧП не говорили и не писали, а риск был смертельный.
Семь часов мы боролись за то, чтобы сбросить лишний кислород. Любая искра и - все, поминай, как звали. Гремучий газ рванул бы так, что за доли секунды вместе с "Союзом" перешли бы в молекулярное состояние...
А вы говорите: не там приземлились! Это пустяк... К подобным нештатным ситуациям нас готовили, вероятность отказа автоматики при посадке всегда была высокой, и мы знали, что делать в таких случаях.
Другой вопрос, что управление кораблем было смещено на девяносто градусов, мы сидели поперек главной оси. Это равносильно тому, что вести автомобиль по гоночной трассе и смотреть в боковое стекло... Чтобы сориентироваться, пришло вылезать из кресла, а при работающих двигателях это опасно, очень опасно.
Приземлились мы в непроходимом лесу, выбраться оттуда смогли только на третьи сутки. Ночью было холодно. Правда, на второй день к нам пришли спасатели, быстро срубили домик из бревен, бросили туда матрасы, одеяла. Мы переночевали, а утром встали на лыжи и - вперед. А вы как думали? Сразу красная ковровая дорожка? Так только по телевизору показывали...
- И на "Союз-11" вы ведь должны были лететь, Алексей Архипович...
- Это, действительно, судьба... Одиннадцатый "Союз" - мой корабль, я вел его с чертежей, готовился к полету. Но за одиннадцать часов до старта поменяли экипаж. У бортинженера Кубасова случился приступ аллергии, и медкомиссия дала ему отвод.
Вместо нас полетели Добровольский, Волков и Пацаев. А через восемнадцать суток они погибли при посадке спускаемого аппарата...
К сожалению, в "Союзе-11" была заложена конструктивная бомба, которая проявилась лишь в полете. То, что она раньше не вылезла наружу, роковое стечение обстоятельств. Настоящая трагедия! Семья Жоры Добровольского жила рядом с нами, у него остались две девочки, они дружили с моими детьми, вместе в школе учились.
Мне надо было прийти к ним и сказать, что случилось. Наташа спрашивает: "Дядя Леша, где мой папа?" А у меня комок в горле. Как объяснить ребенку, что папа погиб? На моем корабле! Болтуны, любившие покрасоваться на фоне экипажа, когда все проходило хорошо, в тот момент разбежались, попрятались.
Ни возглавлявший Центр подготовки космонавтов Береговой, ни его заместитель Шаталов не пошли в семьи к ребятам, не вернувшимся из полета. Меня бросили на амбразуру, мол, ты командир, вот иди и говори, что хочешь. Жуткая ситуация, драматическая!
Сказать ребенку в глаза, что у него больше нет отца... Ведь должен был лететь ты, дядя Леша, а полетел мой папа. На твоем корабле! И не возвратился. Почему? Нет ответа на такой вопрос. Рубец на сердце на всю жизнь. Даже вот сейчас рассказываю вам, и мне больно...
- Вы же рисковали и реальный рубец заработать после того, как Виктор Ильин стрелял в Кремле по машинам с космонавтами, полагая, что целит в Леонида Брежнева?
- Так случилось, что принял на себя пули, предназначавшиеся дорогому Леониду Ильичу... Он потом подошел ко мне на торжественном приеме: "Пойдем в гардероб, покажешь шинель с дырками". По залу только шумок пробежал...
А я что? Раз генеральный секретарь ЦК просит, продемонстрировал ему следы от пуль. Брежнев внимательно осмотрел и говорит: "Не волнуйся, это не в тебя, а в меня стреляли". Утешил...
Баллистики позже провели экспертизу и установили, что меня чудом не зацепило. Так и сказали: "Спас тебя Бог, Леонов". Я ответил: "Значит, буду молиться..."
Ильин успел за шесть секунд выстрелить одиннадцать раз. Первая пуля попала в голову водителю, и я резко повернулся в его сторону. Если бы продолжал сидеть в прежней позе, следующая пуля прилетела бы точно мне в висок. Еще одна прошла у живота, четвертая угодила в обшивку кресла за спиной. Словно кто-то сверху и в самом деле отводил пули от меня...
В 9-м управлении КГБ почти наверняка знали о готовящемся покушении, Ильина уже искали, он ведь покинул часть под Питером, прихватив два пистолета и четыре магазина к ним.
Думаю, поэтому на подъезде к Кремлю автомобиль с Брежневым отделился от кортежа и направился к Спасским воротам, а остальные машины проследовали в Боровицкие, где в оцеплении и стоял переодевшийся в милицейскую форму Ильин.
Он пропустил первый ЗИЛ-111 и открыл огонь по второму, будучи уверенным, что стреляет по Брежневу. По совести, там должны были бы сидеть чекисты в бронежилетах, но на их месте оказался я...
Ко мне потом привозили Ильина. Прощения просил. Мол, не в вас целился, хотел расправиться с советским руководством.
- Простили?
- Он все спрашивал: "Что же мне теперь делать?" Я ему сказал: "Найти вдову водителя, которого ты застрелил, детей, оставшихся без отца. Им в ноги падай, моли о пощаде..." Не был Ильин психически больным, как потом писали об этом. Абсолютно нормальный, адекватный. Отсидел двадцать лет, вышел на свободу...
"Good morning, America!"
- Баллистикам о том, что молиться будете, сказали для красного словца или, в самом деле, стали верить в Бога, Алексей Архипович?
- Есть то, чего не знаем и объяснить не можем. Года три назад я был в Мариинске, где в Сиблаге сидел мой отец. Там построен комплекс памяти с часовней. Расстрелянному в тех местах отцу Владимиру принадлежат строки, которые точно передают смысл моего отношения к религии:
"Без Бога нация - толпа, обремененная пороком.
Или слепа, или глупа. Или еще страшней - жестока.
И пусть на трон взойдет любой,
Глаголящий высоким слогом,
Толпа останется толпой,
Пока не обратится к Богу".
Разве не это произошло с нашими людьми? Жестокость идет от безверия... Считаю, что коммунисты и советская власть совершили страшную ошибку, допустив отречение от религии. Без веры жить никак нельзя.
Необязательно в Бога, но необходимо верить во что-то разумное, светлое. Иначе человек превращается в животное, которое руководствуется лишь инстинктами.
Честно говоря, я не большой любитель публично распространяться на подобные темы. Вывел для себя такую формулу: не надо гневить Бога.
Его, возможно, нет, но наказать он может. И очень серьезно. Самый отъявленный атеист в минуту смертельной опасности сначала вспоминает о маме, а потом обращается к Всевышнему: "Господи, если ты есть, спаси!"
- И вы через это проходили?
- Была пара случаев, которые с трудом поддаются объяснению. Правда, речь не шла об угрозе жизни, все гораздо проще, как говорится, суета сует, но факт, что в непростых ситуациях я просил небо о помощи и получал ее. На этом и строится вера.
Человек слаб, ему нужна внешняя поддержка и защита. К таким вещам нужно относиться осторожно, деликатно, без спекуляций.
Знаю одно: ничего с нами не происходит случайно, все предопределено, надо лишь не упустить шанс, который дарит судьба. Идет речь о поездке с друзьями на рыбалку или о полете с американцами в космос.
- Давайте про полет. 1975 год - не самое простое время в истории отношений между СССР и США...
- Мягко формулируете! Было сложнее, чем сегодня. Гораздо! Но нашлись умные люди, поняли: с "холодной войной" пора заканчивать. И первое слово осталось за американцами. Президент Никсон вместе с главой NASA Флетчером вышли на председателя советского правительства Косыгина.
Смысл обращения сводился к тому, что наши страны оказались на грани вооруженного противостояния, и одной зажженной спички может хватить для начала необратимого процесса. Надо сообща искать выход из положения.
Так и родилась идея отправить в космос два экипажа, чтобы планета увидела советско-американское рукопожатие на орбите. Мол, этим парням скорее поверят, чем политикам. Красивая история, согласитесь.
Программа полета была утверждена в мае 1972 года, после чего началась трехлетняя подготовка.
Как задумывалось, так и получилось. 15 июля 1975 года в 15 часов 20 минут с космодрома Байконур стартовал "Союз-19", а ближе к полуночи с мыса Канаверал запустили "Аполлон". 17 июля около семи часов вечера осуществилась стыковка кораблей.
Двое суток мы провели вместе с астронавтами. Когда пролетали над территорией США, я вышел в прямой эфир телепрограммы "Good morning, America!". Можете вообразить картину? Американские граждане собираются утром на работу, пьют кофе с сэндвичами, и вдруг по телевизору к ним обращается русский полковник!
Я рассказывал, что выглядываю в иллюминатор и вижу, как на желтых автобусах развозят детей в школы, как выходят комбайны на поля... А потом "Союз" с "Аполлоном" пролетали над СССР, и уже Том Стаффорд говорил схожие слова советским телезрителям. О том, что долго наблюдает из космоса за нашей страной и везде - работающие люди.
Понимаете? Шесть миллиардов землян словно взглянули на планету глазами пятерых космонавтов и осознали, до чего же она маленькая и хрупкая. Никакие дипломаты не смогли бы это сделать! Мы произносили простые истины, честно, от души.
А после полета было принято совместное обращение правительств СССР и США к народам мира, и это стало финальным аккордом.
"Рукопожатие произошло над Эльбой"
- Показательно, что первое рукопожатие космонавтов и астронавтов произошло в момент, когда корабли пролетали над Эльбой. Так планировалось изначально?
- Задумывалось, что все произойдет над Москвой. Я контролировал процесс, следил за временем и до сих пор не пойму, как получилось, что мы открыли люки раньше положенного срока. Но в итоге вышло еще символичнее и пронзительнее. В мае 45-го союзники встретились на Эльбе, а в июле 75-го русские и американцы пожали друг другу руки над Эльбой. Поколение детей подхватило эстафету отцов.
Я решил разыграть ребят и на тубы с едой наклеил стикеры "Столичная", "Московская", "Пшеничная". Американцы поверили...
Если не будет нормальных отношений между людьми, и страны никогда договориться не смогут. Все ясно, как божий день! Только политики никак не в силах понять очевидного...
А я и в 75-м это четко сознавал. Рядовым американцам конфронтация была не нужна, нам - тоже. Поэтому мы без лишних слов обнялись с астронавтами и сели отметить удачную стыковку.
- Вроде бы даже выпили по такому случаю?
- Не вроде бы, а точно. Только не водку, а... борщ. Я решил разыграть ребят и на тубы с едой заранее наклеил стикеры "Столичная", "Московская", "Пшеничная"... Американцы поверили, сначала упирались и отказывались пить, потом все-таки попробовали и... даже расстроились, сказав, что надо было настоящую водку налить.
- Неужели не прихватили с собой хотя бы одну фляжку с сорокаградусной?
- Нет, конечно. Никто не верит, но это правда. В полете проблем хватало, было не до гулянок. Все пошло не слишком гладко со старта. На "Союзе" отказал коммутатор телевизионной группы, пять камер вышли из строя, мы не могли ничего передать на Землю.
А у американцев забарахлил переходной люк. Ночь после запуска с мыса Канаверал они его разбирали и заново собирали. К моменту стыковки и нам, и им удалось все отремонтировать. Если бы не наладили, усилия миллионов людей пошли бы насмарку.
В шлюзовой камере ведь надо было отрегулировать давление. На "Аполлоне" поддерживали атмосферу в 500 миллиметров ртутного столба с повышенным содержанием кислорода, а у нас были стандартные 760...
- Говорили на английском?
- На русстоне. Смеси русского и хьюстонского, где базируется NASA. Термины международные, понятны без перевода, но языком и мы, и американцы занимались серьезно. По крайней мере, овладели им достаточно, чтобы вести телерепортажи.
- Тем не менее, вы, Алексей Архипович, пожелали коллегам из-за океана счастливого секса.
- Это было не в полете, а в Хьюстоне на заключительном банкете перед стартом. Президент академии NASA Флетчер попросил меня обратиться с речью к собравшимся. Как командира советского экипажа. Я много чего сказал, а в конце решил произнести фразу: "Желаю вам жизни, полной успеха".
Но в последнем слове пропустил слог, из-за чего все приобрело совсем иной смысл. Вместо "I want to wish you successful life" прозвучало "I want to wish you sexful life". Вроде бы как пожелал всем полноценной сексуальной жизни.
Естественно, зал, в котором сидело несколько сот человек, грохнул от хохота. Мне потом объяснили, в чем ошибка. Комично получилось...
- Вам часто приходилось бывать в Америке после "ЭПАС"?
- Практически ежегодно. А иногда и по несколько раз за год. С полетом программа сотрудничества ведь не закончилась. Были "Салют" - "Шаттл", "Шаттл" - "Мир"... Нас приглашали в качестве экспертов. Кроме того, я оставался сопредседателем организации "Космонавты и астронавты мира". Исполкомы проходили то в США, то в России...
- Из вашей пятерки сегодня только тройка в строю?
- Да, Вэнс Бранд, Томас Стаффорд и я. Первым в 1993 году ушел Дональд Слейтон, ему было 69 лет. А в феврале 2014-го умер Валерий Кубасов. Немного не дотянул до восьмидесятилетнего юбилея...
В начале июня в Штатах проходила конференция, посвященная пятидесятилетию выхода человека в открытый космос. Я участвовал в ней. Приезжали Том Стаффорд, Алан Бин и Юджин Сернан, дублеры по программе "ЭПАС", Базз Олдрин, пилот лунного модуля корабля "Аполлон-11"...
- Правильно понимаю, что со Стаффордом у вас наиболее близкие отношения?
- Сорок три года дружим! Том назвал своего внука Алексеем, а мою внучку зовут Кариной в честь дочки Стаффорда.
- Томас ведь и двух российских сирот усыновил. С вашей помощью.
- Да, из Фряновского детского дома. Сначала Том хотел взять малыша, полугодовалого младенца. А я посоветовал обратить внимание на ребят постарше, у которых уже характер сформировался. Одному было восемь лет, второму - десять. Два друга.
Помню, мы сидели и беседовали на разные темы - Том, я и мальчишки. Младший совершенно не улыбался, был очень напряжен. Я стал говорить ему разные добрые слова, и парнишка вдруг расцвел. Он никогда не слышал подобного в свой адрес, зато отлично помнил, как на его глазах убили отца... Что делать? Такое детство досталось пацанам.
Зато сегодня из них выросли замечательные ребята. Майкл учится на четвертом курсе университета в Лос-Анджелесе, Стас - курсант военной академии в Вест-Пойнте.
Том назвал своего внука Алексеем, а мою внучку зовут Кариной в честь дочки Стаффорда
- Русский язык не забыли?
- Нет, конечно! Буквально вчера созванивался с Томом по телефону. У него хороший, грамотный русский язык. С сыновьями говорит только на нем. Это принципиально!
Миша прошлым летом приезжал в Москву, работал здесь со мной, выполнял ряд обязанностей, прекрасно с ними справлялся.
...Может, и хорошо, что ребята живут не в России, где по-прежнему не научились с уважением относиться к людям. Вот вы знаете, что меня на пять лет раньше положенного срока уволили из армии? С мизерной пенсией, без компенсации.
- За что?
- Никогда не молчал, всегда говорил вслух правду.
"И пошел мой отец по этапу..."
- Вас ведь и в 1975 году едва из КПСС не исключили?
- Это была полная глупость. Несусветная!
После полета нас принимал в Кремле Брежнев, вручил на память часы...
- Какие?
- "Полет". Халтура! Через месяц стрелки отвалились. А мы подарили Леониду Ильичу швейцарскую "Омегу", которую сами использовали в космосе. Брежнев спросил у меня, мол, хорошие часы? Я и постучал по своей руке, показав, что ношу такие же. Замечательная, надежная система!
Сюжет о нашей встрече передали в программе "Время". Но синхронного звука из кабинета не было, лишь закадровый комментарий корреспондента. И вот такая картинка на экране: Брежнев наклоняется ко мне и что-то говорит, а я демонстративно стучу по циферблату.
На этом репортаж прекращается. Что тут началось! Моментально созвали партийное собрание, чтобы обсудить хамское поведение коммуниста Леонова, который на полуслове оборвал дорогого и любимого Леонида Ильича, показав тому, что пора закругляться.
Сначала хотели объявить выговор, потом всякие подхалимы и лизоблюды стали требовать исключения из партии. Дурдом! И главком ВВС Кутахов включился: "Почему позволяешь себе такое?" Я говорю: "Павел Степанович, ведь не было ничего. Неудачный монтаж телережиссера".
А он кричит: "Я все видел! И министр обороны тоже! Андрей Антонович Гречко возмущен!" Ну, чувствую, заваривается каша. Звоню Келдышу, президенту Академии наук СССР.
Рассказываю: Мстислав Всеволодович, так, мол, и так, хотят из-за чьей-то глупости попереть из КПСС, уже саблю над головой занесли. Келдыш понял, что не шучу, позвонил главкому, министру оборону, погасил бурю. Понимаете? Из-за копеечной ерунды могли запросто сломать жизнь.
Такое в истории нашей страны случалось сплошь и рядом. Сколько людей понапрасну погубили!
Хотя зачем далеко ходить? Достаточно рассказать о моем отце.
- Он сколько отсидел?
- Три года - с 36-го по 38-й. И ведь посадили его без суда и следствия! Всю жизнь отец трудился, не покладая рук. Построил добротный дом, завел крепкое хозяйство, поставил на ноги восьмерых детей.
Когда начали создавать колхозы, привел на центральную усадьбу села Листвянка четырех коров, столько же лошадей, пару супоросных свиней, двадцать пять овец... Все, что имел.
Верил в лозунги, которые произносились с трибун! Мама ругалась: "Другие порезали скотину и продали мясо на базаре, а ты в чужие руки отдал нажитое". Но отец иначе не мог.
Его выбрали председателем сельсовета, а потом случился конфликт с председателем колхоза. И - все, вечером пришли в дом и арестовали отца. За покушение на советскую власть. Никто и не пытался разбираться.
Колхозный бухгалтер, счетовод да обиженный председатель сели втроем и быстренько вынесли приговор. А что тянуть-то? Тогда лозунг был: "Не засорять дороги". Решительнее избавляться от классово чуждого элемента, значит...
И - все, пошел отец по этапу. Его едва не пристрелили. Якобы при попытке к бегству. Был придуман такой способ расправы с неугодными. Конвоиры подговаривали кого-нибудь из заключенных, и те по дороге на работу или после смены в лагерь силой выталкивали бедолагу из строя.
Не ожидавший подвоха бедолага оказывался на обочине. Охране хватало секунды, чтобы открыть огонь на поражение. Подобный фокус хотели проделать с отцом, но добрые люди предупредили, и он был внутренне готов к нападению.
Когда сосед по шеренге попытался толкнуть в бок, отец увернулся, и провокатор вылетел под красноармейскую пулю. Его и шлепнули...
А потом в Сиблаге случился мор скота. Отец как грамотный специалист сумел остановить падеж стада. Начальство это заметило, затребовало личное дело, оно попалось на глаза человеку по фамилии Лудьзиш. Он служил с отцом в дивизии красных латышских стрелков.
Лудьзиш увидел приговор и за голову схватился: "Архип Леонов - враг народа?! Да вы с ума посходили!" Отца освободили и даже предложили должность управляющего всем хозяйством Сиблага. Представляете? Вчерашнему зэку! Но отец отказался. Не хотел он больше сотрудничать с этой властью, напрочь отшибло желание...
В Листвянке мы жить не остались, уехали в Кемерово, где отец устроился на стройку. Когда в 36-м его арестовали, нас выгнали из родного дома, моих старших братьев и сестер из школы отчислили.
Как детей врага народа. А мама, между прочим, работала учительницей. Ее мигом уволили. Вот что творили земляки! Их ведь никто не заставлял, сами инициативу проявляли. С меня, трехлетнего, штаны сняли!
- Соседи?
- А кто же еще? Потом, уже став космонавтом, я приезжал в Листвянку. На встречу собрались люди. Так сказать, посмотреть на московскую знаменитость. А я возьми да спроси: "Бабоньки, признавайтесь, кто с меня тогда портки-то стянул?" Стояли, молчали, глаза вниз опустили...
И бюст как дважды Герою Советского Союза поставили не на моей малой родине, а в Кемерово, где я в школу пошел. Думаю, это правильно, справедливо.
Но мы с вами опять куда-то не туда свернули...
- От таких воспоминаний и закурить недолго, Алексей Архипович.
- Вот этого точно не будет. Если дал слово, всегда держу его. Никаких перекуров!
