В эти майские дни Донецкому научному центру Академии наук УССР, теперь уже – ДНР, исполняется полвека.
У самого знаменитого и до сих пор почитаемого в Донецке первого секретаря обкома (по- нынешнему – губернатора) Владимира Дегтярева было две идеи: сделать шахтерскую столицу «городом миллиона роз» – по одной на каждого жителя и одновременно – «городом ста академиков».
Первое было достигнуто еще в начале 70-х годов прошлого века. Со вторым оказалось сложнее – выращивать цветы все-таки проще, чем мозги. Тем не менее с 1965 года Донецк начал свою научную жизнь. В городе появился университет, кадры для которого собирали по всему огромному Советскому Союзу.
Молодые, азартные интеллектуалы из таких именитых центров науки, как Москва, Новосибирск, Киев, Харьков, Свердловск и даже далекий Томск, прибыли в шахтерскую столицу, чтобы начать незаметную для постороннего глаза и непонятную для непосвященных работу по созданию здесь академической науки.
Возглавил это сообщество физик-экспериментатор Александр Галкин из Харьковского физико-технического института. Там он занимался сверхпроводимостью материалов, физикой твердого тела и прочими малопонятными для среднестатистических граждан вещами. Галкин стал основателем Донецкого физико-технического института, вокруг которого и образовался Донецкий научный центр – те самые шесть НИИ плюс Донецкий ботанический сад. Потом А.А.Галкин стал академиком Академии наук УССР, лауреатом государственной премии и т.д. Сегодня созданный научно-исследовательский институт носит его имя.
За первые 25 лет (до развала СССР) донецкая наука сказала свое веское слово немалым количеством открытий как в фундаментальных, так и в прикладных разработках. Двадцать лет назад мне повезло убедиться в этом, протоптав любознательную тропу в те самые академические институты на улице Розы Люксембург в Киевском районе Донецка.
Того самого района и той самой улицы, которые так жестоко простреливались украинской артиллерией в минувшие осень и зиму и которые и ныне вздрагивают от грохота артиллерии по ночам.
Шел суровый 1995 год, и за окнами тоже изрядно постреливали, хотя и из оружия более мелкого калибра. Новые донецкие «хозяева жизни» делили активы «тоталитарного» прошлого и убить могли даже за общественный сортир в центре города – отличное, знаете ли, место для строительства Макдональдса или еще чего-нибудь прибыльного.
Так вот, за окнами академических НИИ опасно постреливали, а в лабораториях Института физико-органической химии мне рассказывали о невероятных экспериментах и показывали удивительные агрегаты. Подчеркну – дело было 20 лет назад.
Украина уже тогда сидела на голодном энергетическом пайке и искала альтернативные источники энергии. Идея донецких химиков была проста: водоугольное топливо (ВУТ) из угля с высокой зольностью, проще говоря – из угля, плохо горящего, чуть ли не породы, которую обычно сбрасывают на террикон. На этом топливе могли работать любые котельные, его можно было подавать на дальние расстояния, оно было высокоэкологично.
За пару лет до этого в Луганске появилась первая такая установка, которую легким движением руки запустил тогдашний вице-премьер Украины Юлий Иоффе. Все агрегаты, созданные в НИИ, отлично работали в заданном режиме: есть мазут – на мазуте, нет мазута – на ВУТ.
Тогда вице-премьер клятвенно пообещал поставить ноу-хау на конвейер и… сбежал в США, чтобы оттуда разоблачать некоронованных нефтекоролей Украины, продавших «налево» топлива на миллионы долларов: так рождались украинские миллионеры «в первом полугодии».
Скандал был изрядный, но сколько подобных скандалов случалось за годы украинской независимости – и не счесть!
Забегая вперед, скажу, что в начале так называемых «нулевых» из того же Луганска победно рапортовали, что купили аналогичную установку, правда, подержанную, но за морем, в Канаде. Уж не помню, за сколько миллионов… Мое наивное недоумение, зачем, ведь есть свое, под боком, можно создать новые рабочие места и решить топливную проблему глобально, знакомый и многоопытный бизнесмен прокомментировал просто: «А кто ж тогда чиновнику откат заплатит за заграничный металлолом?».
Истории на тему «не откатишь – не поедешь» мне рассказывали потом неоднократно. В том числе и один известный химик – член-корреспондент Академии наук Украины, 700 патентов которого работают ныне в Германии, Франции, Японии – по всему миру, но только не на Украине, потому что он принципиально не захотел платить установленную в министерстве таксу – 10% «отката» от прибыли.
В другой лаборатории того же НИИ шли успешные эксперименты по выращиванию биопротезов зубов. Здесь сошлись физики, химики и… стоматологи.
Даже сегодня то, что они делали 20 лет назад, находится на грани фантастики: такой биопротез вживляется в десну и растет полноценным зубом.
Лет пять назад промелькнуло сообщение из Японии о том, что их физикам с химиками удалось вырастить подобным биоспособом целую челюсть, правда, пока только у ящерицы. Ну да, японцы за ценой не постоят и удивят мир очередным ноу-хау, как делали уже много раз.
Не буду пересказывать все удивительные беседы в институтах донецкого Академгородка, который стал для меня тогда потрясающим и одновременно грустным открытием. Потому что практически все высоколобые интеллектуалы, с которыми мне повезло познакомиться, что называется, уже сидели на чемоданах: у Украины не было (ни тогда, ни потом, ни теперь) денег на науку, да и местной власти она оказалась не ко двору.
Закрывались перспективные направления, сокращались фундаментальные исследования, лаборатории сдавались в аренду под офисы, танцклубы и парикмахерские, чтобы хоть как-то держать на плаву остатки коллектива.
Уезжали именитые энтузиасты донецкой науки в Россию, Европу, США и даже в светоч высочайших технологий – в Японию, где им предлагали работу и поддержку. Не все, конечно, но многие покинули тогда Донецк. Однако научные школы, которые эти ученые создали, все-таки остались, и десятилетия мозгового штурма для шахтерского Донецка даром не прошли.
В начале мая появилась оптимистичная информация на этот счет: «Ученые Донецкой Народной Республики разработали для аграриев новую технологию увеличения урожая». Очень хочется, чтобы этот оптимизм не был последним. Очень хочется, чтобы науку (в самом широком смысле слова) поддержала молодая Донецкая республика.
Какие-то шаги в этом направлении уже делаются, даже несмотря на тяжелое военное положение. Сейчас, например, идет речь о том, чтобы до появления регламентирующих нормативных документов, которые позволят наладить управление НИИ, было принято хотя бы временное положение об этом. Министерство образования и науки обещает, что в ближайшее время такое положение поступит на рассмотрение главы ДНР Александра Захарченко.
Главное – не опоздать и хоть как-то поддержать чудом сохранившийся научный потенциал Донбасса.
