Один из церковнослужителей (певчий) Наварнинской церкви Викентий Бульвиненский имел благочестивую привычку при входе и выходе из церкви преклонять колена пред образом Божией Матери и произносить краткую молитву: «Радуйся, благодатная! Господь с Тобою! Блаженно чрево, носившее Христа, и сосцы, питавшие Господа Бога и Спаса нашего!» Однажды этот благочестивый клирик заболел опасной болезнью: у него начал гнить язык, и боль была настолько сильна, что он терял рассудок. Придя в себя, больной мысленно прочитал свою обыкновенную молитву к Богородице и тотчас у изголовья увидел прекрасного юношу. Это был Ангел-Хранитель. С состраданием взирая на больного, Ангел воззвал к Пресвятой Богородице, вознося Ей молитву об исцелении. Вдруг явилась Сама Матерь Божия и послала знамение Своей неизреченной милости: больной почувствовал себя совершенно здоровым, пошел в церковь и стал на клиросе вместе с поющими. Это чудо послужило поводом к написанию образа Богородицы «Целительница».

Икона изображает Божию Матерь, стоящую у постели больного клирика. На створах складня находятся изображения: на левом – Архангела Михаила, на правом – Архангела Гавриила, как бы поддерживающих икону.

Чудотворную икону поместили в Московском Алексеевском женском монастыре, находившимся тогда на месте Храма Христа Спасителя.

Алексеевский монастырь в Москве — не сохранившийся православный женский монастырь, находившийся на месте Храма Христа Спасителя

 

В 30-х годах XIX века в связи со строительством Храма Христа Спасителя монастырь был перемещен на Верхнюю Красносельскую улицу (Красное Село). После разорения Ново-Алексеевского монастыря большевиками в 1926 году, чудотворную икону передали в храм Воскресения Христова в Сокольниках (Кедровская церковь).

 

Существует много списков чудотворной иконы, обладающих такой же целитель­ной силой, как и оригинал. Например, в 1682 году по молитвам к одному из них выздоровела дочь коломенского священника, страдавшая тяжелой и неизлечимой болезнью спинного мозга. Это было большим чудом.

На некоторых списках чудотворного образа в нижней части помещен рассказ о чуде, похожий на текст, изложенный в сочинении святителя Димитрия Ростовского. На полях образа иногда присутствуют изображения святых мучеников бессребреников Космы и Дамиана, священномученика Антипы, епископа Пергамского, мучеников Кирика и Иулитты.

 

Чаще всего образ Пресвятой Богородицы «Целительница» встречается в больничных храмах и часовнях, богадельнях, палатах клиник. И неудивительно: ведь к кому же ещё, как не ко Христу и к Его Пречистой Матери в первую очередь обращаться верующему человеку в тяжелые минуты болезни и страданий?

В 1992 году в честь иконы «Целительница» был освящен новый Храм иконы Божией Матери Целительница при НИИ клинической психиатрии научного центра психического здоровья РАМН на Каширском шоссе (Москва, Каширское шоссе, 34). Помещение храма было построено в начале 80-х годов XX века для нужд НИИ и устроено средствами самого института и его сотрудников. Люди в скорбных жизненных обстоятельствах приходят помолиться в этот храм перед благодатной иконой Божией Матери.

Вознесенное от чистого сердца любое прошение обязательно услышит Матерь Божия. И в самых тяжелых ситуациях люди обращаются к ней за помощью, как к последней надежде.

 

 

***

 

Преподобная Евфросиния (в миру Феодулия) Суздальская, княжна

Краткое житие преподобной Евфросинии (в миру Феодулии) Суздальской

Пре­по­доб­ная Ев­фро­си­ния, княж­на Суз­даль­ская, ро­ди­лась в 1212 го­ду. В Свя­том Кре­ще­нии но­си­ла имя Фе­о­ду­лия и бы­ла стар­шей до­че­рью свя­то­го му­че­ни­ка Ми­ха­и­ла, ве­ли­ко­го кня­зя Чер­ни­гов­ско­го (па­мять 20 сен­тяб­ря). Бла­го­вер­ный князь Ми­ха­ил и его су­пру­га Фе­о­фа­ния дол­го не име­ли де­тей и ча­сто по­се­ща­ли Ки­е­во-Пе­чер­скую оби­тель, где мо­ли­лись Гос­по­ду о да­ро­ва­нии им чад. Бла­го­вер­ная княж­на Ев­фро­си­ния бы­ла их пер­вой до­че­рью, ис­про­шен­ной у Гос­по­да в мо­лит­вах. Три­жды яв­ляв­ша­я­ся им Пре­свя­тая Бо­го­ро­ди­ца со­об­ща­ла, что их мо­лит­ва услы­ша­на и Гос­подь да­ру­ет им дочь.

Фе­о­ду­лия вос­пи­ты­ва­лась в глу­бо­кой ве­ре и бла­го­че­стии. На ее вос­пи­та­ние боль­шое вли­я­ние ока­зы­вал об­ра­зо­ван­ный бо­ярин Фе­о­дор (па­мять 20 сен­тяб­ря). Раз­но­сто­рон­нее об­ра­зо­ва­ние и ред­кая кра­со­та княж­ны при­вле­ка­ли мно­гих.

Княж­на бы­ла со­сва­та­на за свя­то­го бла­го­вер­но­го кня­зя Фе­о­до­ра (†  1233; па­мять 5 июня), бра­та свя­то­го Алек­сандра Нев­ско­го, но же­них ее скон­чал­ся в са­мый день свадь­бы. Княж­на оста­лась в Суз­даль­ском жен­ском мо­на­сты­ре в честь По­ло­же­ния Ри­зы Бо­жи­ей Ма­те­ри, где вско­ре при­ня­ла по­стриг с име­нем Ев­фро­си­ния в честь Ев­фро­си­нии Алек­сан­дрий­ской.

Со­всем еще юная ино­ки­ня с уди­ви­тель­ной рев­но­стью ис­пол­ня­ла пра­ви­ла мо­на­ше­ской жиз­ни, за­мет­но пре­вос­хо­дя осталь­ных на­сель­ниц оби­те­ли твер­до­стью ра­зу­ма, ду­хов­ной зре­ло­стью и край­ней воз­дер­жан­но­стью. По­движ­ни­цу по­се­тил Сам Гос­подь, за­по­ве­дав ей бодр­ство­вать и утвер­ждать­ся в по­дви­ге. Пре­по­доб­ная Ев­фро­си­ния до кон­ца зем­ной жиз­ни со­блю­да­ла на­став­ле­ния Спа­си­те­ля, пре­одолев бес­чис­лен­ное мно­же­ство ко­вар­ных ис­ку­ше­ний. О ред­кой по­движ­ни­че­ской жиз­ни пре­по­доб­ной Ев­фро­си­нии вско­ре узна­ли в Суз­да­ле и за его пре­де­ла­ми. Мно­же­ство на­ро­да по­се­ща­ло оби­тель, чтобы услы­шать по­уче­ния пре­по­доб­ной Ев­фро­си­нии о люб­ви, мо­лит­ве, по­слу­ша­нии и сми­ре­нии. Ча­сто по­сле та­ких бе­сед мно­гие при­ни­ма­ли ино­че­ский об­раз и на­чи­на­ли бо­лее рев­ност­ное слу­же­ние Бо­гу. Са­ма игу­ме­ния мо­на­сты­ря при­бе­га­ла к со­ве­там пре­по­доб­ной. По прось­бе по­движ­ни­цы сест­ры оби­те­ли бы­ли раз­де­ле­ны на две по­ло­ви­ны: ино­кинь-дев­ствен­ниц и ино­кинь-вдо­виц. Это спо­соб­ство­ва­ло ду­хов­но­му воз­рас­та­нию и утвер­жде­нию в чи­сто­те се­стер мо­на­сты­ря. По­сле кон­чи­ны игу­ме­нии на­сто­я­тель­ство при­ня­ла пре­по­доб­ная Ев­фро­си­ния.

В осо­бом от­кро­ве­нии Гос­подь пред­ска­зал бла­жен­ной игу­ме­нии о му­че­ни­че­ской кон­чине ее род­но­го от­ца, а так­же о на­ше­ствии та­тар на Русь. В 1238 го­ду несмет­ные пол­чи­ща та­та­ро-мон­го­лов дей­стви­тель­но на­па­ли на Рус­ское го­су­дар­ство. Уни­что­жая всё на сво­ем пу­ти, они по­до­шли к Суз­да­лю. Го­род ими был пол­но­стью раз­ру­шен и со­жжен, и толь­ко оби­тель пре­по­доб­ной Ев­фро­си­нии уце­ле­ла по ее мо­лит­вам.

Пре­по­доб­ная пре­ста­ви­лась к Бо­гу 25 сен­тяб­ря 1250 го­да. У ее гро­ба ве­ру­ю­щие про­дол­жа­ли по­лу­чать бла­го­дат­ную по­мощь в ис­це­ле­нии раз­лич­ных неду­гов. 18 сен­тяб­ря 1698 го­да по бла­го­сло­ве­нию пат­ри­ар­ха Адри­а­на мит­ро­по­лит Суз­даль­ский Ила­ри­он со­вер­шил про­слав­ле­ние пре­по­доб­ной Ев­фро­си­нии.

Полное житие преподобной Евфросинии (в миру Феодулии) Суздальской

Пре­по­доб­ная Ев­фро­си­ния ро­ди­лась в 1212 го­ду и бы­ла стар­шей до­че­рью свя­то­го му­че­ни­ка Ми­ха­и­ла, ве­ли­ко­го кня­зя Чер­ни­гов­ско­го. Бла­го­вер­ный князь Ми­ха­ил и его су­пру­га Фе­о­фа­ния дол­го не име­ли де­тей и ча­сто по­се­ща­ли Ки­е­во-Пе­чер­скую оби­тель, где мо­ли­лись Бо­гу о да­ро­ва­нии им де­тей. Три­жды яв­ля­лась им Пре­свя­тая Бо­го­ро­ди­ца и ска­за­ла, что мо­лит­ва их услы­ша­на – ро­дит­ся у них дочь, ко­то­рую нуж­но на­звать Фе­о­ду­ли­ей, – она бу­дет слу­жи­тель­ни­цей Влахерн­ской церк­ви.

На­ста­ло вре­мя рож­де­ния до­че­ри и на­рек­ли ее, по сло­ву Бо­го­ма­те­ри, Фе­о­ду­ли­ей (ра­ба Бо­жия). Кре­сти­ли но­во­рож­ден­ную в Ки­е­во-Пе­чер­ской оби­те­ли, и вос­при­ем­ни­ком ее стал сам игу­мен.

У нее бы­ло че­ты­ре бра­та и сест­ра Ма­рия (су­пру­га за­му­чен­но­го та­та­ра­ми кня­зя Ва­си­лия Ро­стов­ско­го (1238 г., па­мять 4 (17) мар­та).

Ро­ди­те­ли с удив­ле­ни­ем и бла­го­го­ве­ни­ем смот­ре­ли на Фе­о­ду­лию. Ес­ли кор­ми­ли­ца ее пи­та­лась мя­сом, то Фе­о­ду­лия, еще на­хо­дясь в пе­лен­ках, от­ка­зы­ва­лась брать грудь кор­ми­ли­цы весь день. Од­на­жды ма­те­ри бы­ло ви­де­ние: она на кры­льях воз­ле­та­ет к небу и от­да­ет Бо­гу свою дочь.

Фе­о­ду­лия под­рас­та­ла, и бла­го­вер­ный князь Ми­ха­ил сам стал учить ее Свя­щен­но­му Пи­са­нию «по кни­гам и про­чим пре­муд­ро­стям». В осталь­ном же на­став­ни­ком юной княж­ны был бо­ярин Фе­о­дор, от­ли­чав­ший­ся муд­ро­стью и уче­но­стью. Жи­тие от­ме­ча­ет об­ра­зо­ван­ность Фе­о­ду­лии, глу­бо­кое зна­ние ан­тич­ной ли­те­ра­ту­ры: «Она по­зна­ла все кни­ги Вер­ги­лий­ски и ви­тий­ски, све­ду­ща бы­ла в кни­гах Ас­ки­ло­по­вых и Га­ле­но­вых, Ари­сто­теле­вых и Оми­ро­вых и Пла­то­но­вых...» В этом спис­ке – фило­со­фы Пла­тон и Ари­сто­тель, по­эты Го­мер и Вер­ги­лий, вра­чи Эс­ку­лап и Га­лен. Вос­пи­ты­ва­лась Фе­о­ду­лия в глу­бо­кой ве­ре и бла­го­че­стии, пре­вос­хо­дя сво­их сверст­ниц в кра­со­те и успе­ха­ми в уче­нии.

В юно­сти уви­де­ла она во сне Страш­ный Суд: мо­ре ог­ня и рай­ские оби­те­ли. Пре­свя­тая Бо­го­ро­ди­ца при­зы­ва­ла ее раз­де­лить бла­жен­ство пра­вед­ных, а Гос­подь дер­жал в дес­ни­це Сво­ей Кни­гу Жиз­ни. В дру­гом ви­де­нии ей был по­ка­зан Ки­е­во-Пе­чер­ский мо­на­стырь и ино­ки его, сла­вя­щие Гос­по­да. В то же вре­мя игу­ме­нии Суз­даль­ско­го мо­на­сты­ря бы­ло от­кро­ве­ние о том, что к ней долж­на прид­ти юная де­ва, ко­то­рую необ­хо­ди­мо при­нять в оби­тель.

В 1233 го­ду Фе­о­ду­лия бы­ла про­сва­та­на за свя­то­го бла­го­вер­но­го кня­зя Фе­о­до­ра Яро­сла­ви­ча (1233 г.; па­мять 5(18) июня), род­но­го бра­та свя­то­го Алек­сандра Нев­ско­го. Ро­ди­те­ли со­гла­си­лись, и Фе­о­ду­лия по­ко­ри­лась ро­ди­тель­ской во­ле, но тай­но мо­ли­лась Бо­жи­ей Ма­те­ри со­хра­не­нии дев­ства, так как чув­ство­ва­ла при­зва­ние к ино­че­ской жиз­ни. И сно­ва Пре­свя­тая Де­ва в сон­ном ви­де­нии по­ве­ле­ла по­слу­шать­ся ро­ди­те­лей, ска­зан при этом: «Сквер­на не кос­нет­ся тво­е­го те­ла».

Фе­о­ду­лия от­пра­ви­лась в Суз­даль для бра­ко­со­че­та­ния, но брак не со­сто­ял­ся. Ко­гда го­сти уже со­бра­лись на пир, же­них неожи­дан­но скон­чал­ся, как по­вест­ву­ет о том ле­то­пись: «Пре­ста­ви­ся князь Фе­о­дор Яро­сла­вич Боль­ший... И еще млад. И кто не по­жа­лу­ет се­го? Свадь­ба при­стро­е­на бе, ме­ды по­сы­че­ны, неве­ста при­ве­де­на, а кня­зья по­зва­ны. И бысть в ве­се­лия ме­сто плач и се­то­ва­ние».

Фе­о­ду­лия не вер­ну­лась до­мой и умо­ли­ла игу­ме­нью мо­на­сты­ря в честь По­ло­же­ния ри­зы Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы во Влахерне при­нять ее. Игу­ме­ния со­гла­си­лась, пом­ня о быв­шем ей от­кро­ве­нии и 25 сен­тяб­ря, в день пре­по­доб­ной Ев­фро­си­нии Алек­сан­дрий­ской, Фе­о­ду­лию по­стриг­ли с име­нем Ев­фро­си­нии. Ро­ди­те­ли при­ня­ли это как во­лю Бо­жию и по­ко­ри­лись.

Юная ино­ки­ня рев­ност­но вы­пол­ня­ла пра­ви­ло мо­на­ше­ской жиз­ни, удив­ляя се­стер рас­су­ди­тель­но­стью, вы­со­кой ду­хов­но­стью и зре­ло­стью ума. Боль­шую часть дня Ев­фро­си­ния про­во­ди­ла в мо­лит­ве – в хра­ме или в кел­лии, а по но­чам изу­ча­ла сло­во Бо­жие. Ино­гда она це­лые неде­ли про­во­ди­ла не вку­шая пи­щи – толь­ко пи­ла немно­го во­ды. Вско­ре по­сле по­стри­га Ев­фро­си­ния удо­сто­и­лась яв­ле­ния Спа­си­те­ля, ко­то­рый за­по­ве­дал ей бодр­ство­вать и укреп­лять­ся в по­дви­ге.

Гос­подь по­пустил ей по­сто­ян­ную брань с бе­са­ми, Ев­фро­си­ния мно­го вре­ме­ни тер­пе­ла их на­па­де­ния и мо­ли­лась об укреп­ле­нии сво­ем в этой бра­ни. Игу­ме­ния ска­за­ла ей: «Без на­па­де­ния вра­га не бы­ло бы твер­дых во­и­нов цар­ских, и Гос­подь по­пус­ка­ет лю­бя­щим Его тер­петь ис­ку­ше­ния, дабы яви­лись доб­ро­де­те­ли их».

Ев­фро­си­ния не за­ни­ма­ла на­чаль­ствен­ной долж­но­сти в оби­те­ли, но жиз­нью сво­ей и по­дви­га­ми она так воз­вы­си­ла ее зна­че­ние, что оби­тель ста­ла луч­шим жен­ским мо­на­сты­рем на Ру­си. Сест­ры ее по­чи­та­ли и са­ма игу­ме­ния по­сто­ян­но об­ра­ща­лась за со­ве­том. Пре­по­доб­ная пред­ло­жи­ла раз­де­лить мо­на­стырь на две по­ло­ви­ны: де­ви­чью и вдо­вью. Го­род­ские же­ны по­се­ща­ли цер­ковь во имя Пре­свя­той Тро­и­цы на по­ло­вине вдов, а де­ви­цы – глав­ную мо­на­стыр­скую Ри­зо­по­ло­жен­скую цер­ковь, на­хо­див­шу­ю­ся на по­ло­вине дев.

Здесь пре­по­доб­ная Ев­фро­си­ния чи­та­ла и пе­ла на кли­ро­се. Кро­ме то­го, ей бы­ло по­ру­че­но тол­ко­вать Свя­щен­ное Пи­са­ние и го­во­рить по­уче­ния сест­рам и го­род­ским де­ви­цам.

О ред­кой по­движ­ни­че­ской жиз­ни пре­по­доб­ной вско­ре узна­ли не толь­ко в Суз­да­ле, но и да­ле­ко за его пре­де­ла­ми. Мно­же­ство на­ро­да по­се­ща­ло оби­тель, чтобы услы­шать по­уче­ния пре­по­доб­ной Ев­фро­си­нии о люб­ви, мо­лит­ве, по­слу­ша­нии и сми­ре­нии. Ча­сто по­сле та­ких бе­сед при­хо­див­шие в оби­тель по­мо­лить­ся остав­ля­ли мир.

Ко­гда на Ру­си на­ча­лись эпи­де­мии и мо­ры, пре­по­доб­ной яви­лась Бо­жья Ма­терь и обе­ща­ла дар ис­це­ле­ний, по­сле че­го она на­ча­ла ле­чить не толь­ко се­стер в мо­на­стыр­ской боль­ни­це, но и при­хо­див­ших в оби­тель с тяж­ки­ми неду­га­ми. Ис­це­лен­ная ею де­ви­ца Та­и­сия при­ня­ла по­стриг в мо­на­сты­ре вме­сте со сво­ею ма­те­рью.

Неко­то­рое вре­мя пре­по­доб­ная Ев­фро­си­ния без­молв­ство­ва­ла, по­сле че­го по­лу­чи­ла от Бо­га дар про­ро­че­ства. Она пред­ска­за­ла близ­кую кон­чи­ну при­няв­шей ее игу­ме­нии и му­че­ни­че­скую смерть сво­е­го от­ца. Пе­ред на­ше­стви­ем Ба­тыя Гос­подь от­крыл по­движ­ни­це, что бе­да идет на Русь, что Суз­даль бу­дет ра­зо­рен: «Бу­дет лю­тое по­се­ще­ние, дабы из­ба­вить­ся от горь­ких веч­ных мук, – ска­зал Гос­подь, – ...Те­бе же и жи­ву­щим здесь обе­щаю, что зна­ме­ние кре­ста бу­дет охра­нять твой мо­на­стырь». То­гда пре­по­доб­ная уви­де­ла двух Ан­ге­лов с на­тя­ну­ты­ми лу­ка­ми в ру­ках, охра­ня­ю­щих оби­тель. Они ска­за­ли пре­по­доб­ной, что ино­ки­ни, ко­то­рые бу­дут ис­кать спа­се­ния вне стен оби­те­ли, или вер­нут­ся в нее, или по­стра­да­ют.

В 1238 го­ду вой­ска Ба­тыя опу­сто­ши­ли Суз­даль. Пре­по­доб­ная Ев­фро­си­ния с сест­ра­ми дни и но­чи мо­ли­лась о спа­се­нии оби­те­ли, и мо­на­стырь уце­лел. Вра­ги не смог­ли по­дой­ти к мо­на­сты­рю. Пре­да­ние го­во­рит, что Ба­тый узнав об этом, пы­тал­ся с хол­ма раз­гля­деть мо­на­стырь, но он со­крыл­ся от него.

Ко­гда отец от­прав­лял­ся в Ор­ду, где его ожи­да­ло му­че­ни­че­ство, Ев­фро­си­ния в пись­ме к нему убеж­да­ла, твер­до сто­ять за ве­ру, чтобы он «...не скло­нил­ся на во­лю ца­ре­ву» и со­ве­то­ва­ла ему слу­шать­ся бо­яри­на Фе­о­до­ра, ко­то­ро­го на­зва­ла «фило­со­фом из фило­со­фов». По­сле каз­ни от­ца и бо­яри­на Фе­о­до­ра 20 сен­тяб­ря 1246 го­да оба они пред­ста­ли пе­ред ней, по­ве­да­ли о сво­ей му­че­ни­че­ской кон­чине и бла­го­да­ри­ли за укреп­ле­ние и мо­лит­вен­ную по­мощь в смерт­ный час.

По­сле смер­ти от­ца она оде­лась в ру­би­ще и мно­го дней про­ве­ла в по­сте и мо­лит­ве. Ко­гда один из жи­те­лей Суз­да­ля был по­тря­сен, уви­дев ее вет­хое оде­я­ние, Ев­фро­си­ния ска­за­ла: «Ры­ба на мо­ро­зе, за­сы­пан­ная сне­гом, не пор­тит­ся и не во­ня­ет, и да­же ста­но­вит­ся вкус­на. Так и мы, ино­ки, ес­ли пе­ре­но­сим хо­лод, ста­но­вим­ся креп­че и бу­дем при­ят­ны Хри­сту в жиз­ни нетлен­ной». Тот же че­ло­век по­про­сил на­став­ле­ния; она от­ве­ти­ла ему: «Слу­шай, хри­сто­люб­че! Счаст­лив дом, в ко­то­ром гос­по­да бла­го­че­сти­вые, счаст­лив ко­рабль, ко­то­рый управ­ля­ет­ся ис­кус­ным корм­чим, бла­жен и мо­на­стырь, в ко­то­ром оби­та­ют воз­держ­ные ино­ки. Но го­ре до­му, в ко­то­ром оби­та­ют нече­сти­вые гос­по­да; го­ре ко­раб­лю, в ко­то­ром нет ис­кус­но­го корм­че­го; го­ре мо­на­сты­рю, в ко­то­ром нет воз­дер­жа­ния; дом об­ни­ща­ет, ко­рабль разо­бьет­ся, а мо­на­стырь опу­сте­ет. Ты же, бо­го­лю­без­ный че­ло­век, тво­ри ми­ло­сты­ню, преж­де все­го до­маш­ним слу­гам тво­им, и ес­ли хо­чешь дать от щед­рот тво­их нам в мо­на­стырь, то при­шли толь­ко де­ре­вян­но­го мас­ла, све­чей и ла­да­ну. Это­го нам до­ста­точ­но!» Че­ло­век тот, преж­де черст­вый, со­вер­шен­но из­ме­нил­ся и стал ми­ло­сти­вым.

По­сле кон­чи­ны игу­ме­нии пре­по­доб­ная Ев­фро­си­ния про­дол­жа­ла ду­хов­ное ру­ко­вод­ство оби­те­лью, со­хра­няя в ней стро­гий по­ря­док. Вся даль­ней­шая жизнь ее – по­двиг пол­но­го са­мо­от­ре­че­ния, стро­жай­ше­го вы­пол­не­ния мо­на­ше­ских обе­тов. Уже при жиз­ни на­род по­чи­тал её пра­вед­ной за ма­те­рин­скую от­зыв­чи­вость и бла­го­дат­ные да­ры.

Неза­дол­го до кон­чи­ны пре­по­доб­ной в Суз­да­ле слу­чи­лось пред­ска­зан­ное ею зем­ле­тря­се­ние, во вре­мя ко­то­ро­го она уви­де­ла на небе Пре­свя­тую Бо­го­ро­ди­цу, умо­ляв­шую вме­сте со свя­ты­ми Сы­на Бо­жия о спа­се­нии гра­да и лю­дей в нем. По­сле это­го со­бы­тия яви­лись ей отец и бо­ярин Фе­о­дор, из­ве­стив­шие о близ­кой кон­чине. Пре­по­доб­ная ста­ла го­то­вить­ся. Бо­ле­ла она недол­го. При­ча­стив­шись Свя­тых Хри­сто­вых Тайн, ска­за­ла: «Сла­ва Те­бе, Пре­свя­тая Тро­и­ца! Упо­ва­ние на­ше, Пре­свя­тая Бо­го­ро­ди­ца, по­мо­ги мне! Гос­по­ди, в ру­ки Твои пре­даю дух мой!», пе­ре­кре­сти­лась и ото­шла в жизнь веч­ную 25 сен­тяб­ря 1250 г.. Сем­на­дцать лет на­зад в этот же день она при­ня­ла по­стри­же­ние.

При гро­бе ее ве­ру­ю­щие ста­ли по­лу­чать бла­го­дат­ную по­мощь, и по бла­го­сло­ве­нию пат­ри­ар­ха Адри­а­на 18 сен­тяб­ря 1698 го­да со­вер­ши­лось про­слав­ле­ние пре­по­доб­ной. Нетлен­ные мо­щи ее по­чи­ва­ли в со­бор­ной церк­ви Ри­зо­по­ло­жен­ско­го мо­на­сты­ря.

Вся жизнь пре­по­доб­ной Ев­фро­си­нии – и внеш­няя, и внут­рен­няя, – бы­ла пол­на ис­пы­та­ний: смерть же­ни­ха, от­ца, бра­та, на­став­ни­ка. Ве­ли­кое ра­зо­ре­ние От­чиз­ны, непре­стан­ная ду­хов­ная брань тре­бо­ва­ли тер­пе­ния, кро­то­сти и му­же­ства. Пре­по­доб­ная Ев­фро­си­ния – рус­ская тер­пе­ли­ви­ца. Ее об­раз – во­пло­ще­ние тер­пе­ния рус­ских жен­щин. Без него на­род и го­су­дар­ство Рус­ское не мог­ли бы вы­сто­ять в ис­пы­та­ни­ях, ко­то­рые об­ру­ши­ва­лись на них из ве­ка в век. Нести неустрой­ства жиз­ни, пре­об­ра­жая их мо­лит­вой и тру­да­ми – этот по­двиг ис­пол­нен и за­ве­щан пре­по­доб­ной Ев­фро­си­ни­ей рус­ским жен­щи­нам.

Осо­бен­но дей­ствен­на по­мощь пре­по­доб­ной в ис­це­ле­нии одер­жи­мых злы­ми ду­ха­ми. Как при жиз­ни она ве­ла непре­стан­ную брань с бе­са­ми и по­беж­да­ла их мо­лит­вой и сми­ре­ни­ем, так и по­сле кон­чи­ны Ев­фро­си­ния Суз­даль­ская по­мо­га­ет от­го­нять бе­сов и осво­бож­дать че­ло­ве­ка от злоб­ной си­лы, тер­за­ю­щей его ду­шу и те­ла.

Имя пре­по­доб­ной до по­стри­га – Фе­о­ду­лия – «Ра­ба Бо­жия» го­во­рит о ее пред­на­зна­че­нии. Имя мо­на­ше­ское – Ев­фро­си­ния – рас­кры­ва­ет осо­бый дар ду­хов­ной ра­до­сти при тер­пе­нии зем­ных скор­бей: пре­по­доб­ная Ев­фро­си­ния на­уча­ет пре­об­ра­же­нию скор­би ми­ра в ра­дость еди­не­ния с Бо­гом пре­по­доб­ни­че­ским по­дви­гом через тер­пе­ние.

Ни в од­ном из древ­них жи­тий свя­тых жен Ру­си нет столь­ко упо­ми­на­ний о бла­го­дат­ной по­мо­щи Бо­жи­ей Ма­те­ри, как в жи­тии пре­по­доб­ной Ев­фро­си­нии Суз­даль­ской. Пре­чи­стая Са­ма ука­за­ла ро­ди­те­лям Фе­о­ду­лии имя до­че­ри и про­из­нес­ла та­ин­ствен­ные сло­ва: «она бу­дет слу­жи­тель­ни­цей Влахерн­ской церк­ви». Она же бла­го­сло­ви­ла Фе­о­ду­лию на мо­на­ше­ство и на­пра­ви­ла ее в мо­на­стырь, по­свя­щен­ный По­ло­же­нию Ри­зы Бо­го­ма­те­ри во Влахерне. Мно­гие бла­го­дат­ные да­ры по­лу­чи­ла пре­по­доб­ная Ео­ф­ро­си­ния от Бо­жи­ей Ма­те­ри. То­гда по­нят­ным ста­но­вит­ся зна­че­ние слов Бо­го­ма­те­ри о слу­же­нии пре­по­доб­ной Ев­фро­си­нии, ко­то­рая от рож­де­ния до по­след­не­го мгно­ве­ния жиз­ни сво­ей бы­ла слу­жи­тель­ни­цей Бо­жи­ей Ма­те­ри.

См. так­же: "Жи­тие пре­по­доб­ной Ев­фро­си­нии Суз­даль­ской" в из­ло­же­нии свт. Ди­мит­рия Ро­стов­ско­го.

 

 

***

 

Преподобный Иларион Оптинский

Краткое житие преподобного Илариона Оптинского

Пре­по­доб­ный Ила­ри­он (в ми­ру Ро­ди­он Ни­ки­тич По­но­ма­рев) ро­дил­ся в пас­халь­ную ночь с 8 на 9 ап­ре­ля 1805 го­да в се­мье Ни­ки­ты Фили­мо­но­ви­ча и Ев­фи­мии Ни­ки­фо­ров­ны По­но­ма­ре­вых. Его отец был че­ло­век бла­го­че­сти­вый и за­ни­мал­ся порт­нов­ским ре­меслом. Впо­след­ствии вслед за сы­ном и он при­нял мо­на­ше­ство в Оп­ти­ной пу­сты­ни с име­нем Ни­фонт, тру­дил­ся на скит­ской па­се­ке и скон­чал­ся в 1849 го­ду.

Все дет­ство и юность его про­шли в ро­ди­тель­ском до­ме в Но­во­хопер­ском уез­де Во­ро­неж­ской гу­бер­нии. Ро­ди­он в дет­стве был ти­хо­го, крот­ко­го нра­ва. Бу­дучи при этом еще и нелов­ким, он ред­ко иг­рал со сво­и­ми сверст­ни­ка­ми, лю­бил си­деть до­ма и по­мо­гал от­цу в его ре­мес­ле.

Мать Ро­ди­о­на пред­ре­ка­ла от­ро­ку с се­ми­лет­не­го воз­рас­та мо­на­ше­ство. Он еще с дет­ства чув­ство­вал в се­бе стрем­ле­ние стать мо­на­хом и ду­мал, что порт­нов­ское ре­мес­ло ему при­го­дит­ся в мо­на­ше­ской жиз­ни.

В 1829 го­ду, бу­дучи 24 лет от ро­ду, Ро­ди­он пе­ре­ехал с се­мей­ством сво­им в го­род Са­ра­тов, где про­вел де­вять лет жиз­ни. Бу­дучи рев­ни­те­лем бла­го­че­стия, он неот­ступ­но сле­до­вал уста­вам Пра­во­слав­ной Церк­ви и оте­че­ски на­зи­дал за нрав­ствен­но­стью и неуклон­ным ис­пол­не­ни­ем хри­сти­ан­ских обя­зан­но­стей ра­бо­чи­ми сво­ей ар­те­ли. Ро­ди­он Ни­ки­тич обу­чил сво­их ра­бо­чих цер­ков­но­му пе­нию и чте­нию, празд­но­сло­вие и непри­стой­ные шут­ки во вре­мя ра­бо­ты вся­че­ски вос­пре­ща­лись. Сам Ро­ди­он был чрез­вы­чай­но мя­гок, кро­ток и ми­ро­лю­бив.

В Са­ра­то­ве под по­кро­ви­тель­ством прео­свя­щен­но­го Иа­ко­ва Ро­ди­он Ни­ки­тич му­же­ствен­но бо­рол­ся с рас­коль­ни­ка­ми раз­лич­ных тол­ков за чи­сто­ту пра­во­сла­вия.

По­сте­пен­но, с ду­хов­ной зре­ло­стью, при­хо­дит и окон­ча­тель­ная ре­ши­мость оста­вить все и по­сле­до­вать Хри­сту. Еще не зная, ка­кую вы­брать оби­тель, Ро­ди­он часть 1837-го и весь 1838 го­ды про­во­дит в по­езд­ках по за­ме­ча­тель­ней­шим мо­на­сты­рям Рос­сии. По­се­тив мно­гие оби­те­ли, он успо­ко­ил­ся ду­хом лишь в Ко­зель­ской Оп­ти­ной Пу­сты­ни, об­ре­тя то, что ис­кал на про­тя­же­нии по­чти двух лет, – стар­че­ское окорм­ле­ние и ду­хо­нос­ных му­жей, спо­соб­ных с Бо­жи­ей по­мо­щью и его со­де­лать до­стой­ным на­след­ни­ком Небес­но­го Цар­ствия. 13 мар­та 1839 го­да Ро­ди­он по­сту­па­ет по­слуш­ни­ком в скит во имя св. Иоан­на Пред­те­чи при Оп­ти­ной Пустыни.

В то вре­мя в мо­на­сты­ре пре­бы­ва­ли бла­жен­ные стар­цы Лео­нид и Ма­ка­рий. Ро­ди­о­на по­се­ли­ли на жи­тель­ство по со­сед­ству с кел­ли­ей быв­ше­го ва­ла­ам­ско­го игу­ме­на от­ца Вар­ла­а­ма, ока­зав­ше­го бла­го­де­тель­ное вли­я­ние на бу­ду­ще­го стар­ца. Ис­по­ве­до­ва­лись бра­тья у пре­по­доб­но­го Ма­ка­рия, вме­сте с тем Ро­ди­он еже­днев­но хо­дил на от­кро­ве­ние по­мыс­лов в мо­на­стырь к стар­цу Лео­ни­ду. По­сле на­зна­че­ния 1 де­каб­ря 1839 го­да пре­по­доб­но­го Ма­ка­рия ски­то­на­чаль­ни­ком Ро­ди­он был из­бран им в ке­лей­ни­ки и в этом по­слу­ша­нии про­был в те­че­ние два­дца­ти лет, то есть до дня бла­жен­ной кон­чи­ны стар­ца Ма­ка­рия в 1860 го­ду.

13 ав­гу­ста 1849 го­да Ро­ди­он был по­стри­жен в мо­на­ше­ство и стал ино­ком Ила­ри­о­ном. 10 фев­ра­ля 1853 го­да от­ца Ила­ри­о­на ру­ко­по­ло­жи­ли в иеро­ди­а­ко­на, а 21 ап­ре­ля 1857 г. – во иерея.

Взяв на се­бя спа­си­тель­ный крест по­слуш­ни­че­ства, воз­рас­тая во внут­рен­нем де­ла­нии, пре­по­доб­ный Ила­ри­он все­мер­но по­нуж­дал се­бя к несе­нию и те­лес­ных тру­дов. Пре­по­доб­ный Ила­ри­он по нуж­дам скит­ской бра­тии и хо­зяй­ства был ого­род­ни­ком, са­дов­ни­ком, ва­рил квас, пек хле­бы, за­ни­мал­ся на па­се­ке ухо­дом за пче­ла­ми.

В по­след­ние дни сво­ей жиз­ни ста­рец Ма­ка­рий бла­го­сло­вил пре­по­доб­но­го Ила­ри­о­на про­дол­жать стар­че­скую де­я­тель­ность, вру­чив его ду­хов­но­му ру­ко­вод­ству мно­гих из сво­их ду­хов­ных де­тей, чем под­черк­нул пре­успе­я­ние пре­по­доб­но­го Ила­ри­о­на во внут­рен­нем де­ла­нии. При­няв от сво­е­го стар­ца это по­слу­ша­ние, пре­по­доб­ный ста­рец Ила­ри­он нес его до по­след­не­го дня жиз­ни.

С 8 ап­ре­ля 1863 го­да на стар­ца Ила­ри­о­на бы­ло воз­ло­же­но но­вое по­слу­ша­ние: он был на­зна­чен на­чаль­ни­ком ски­та и об­щим ду­хов­ни­ком мо­на­сты­ря. Ис­тин­ным пас­ты­рем доб­рым был пре­по­доб­ный ста­рец Ила­ри­он: во вся­кое вре­мя, да­же в по­след­ние дни тя­же­лой сво­ей пред­смерт­ной бо­лез­ни, за­бо­тил­ся он о сво­их ча­дах и был все­гда го­тов прий­ти на по­мощь их ду­хов­ным и жи­тей­ским нуж­дам. При за­ня­ти­ях с брат­ством оби­те­ли у стар­ца не бы­ло от­ка­за ни­ко­му и из по­сто­рон­них по­се­ти­те­лей. Го­ря лю­бо­вью к свя­той ве­ре пра­во­слав­ной, ста­рец каж­до­го при­ез­жав­ше­го в оби­тель невер­но­го или рас­коль­ни­ка вра­зум­лял и об­ра­щал к ма­те­ри на­шей Пра­во­слав­ной Церк­ви.

Вер­ность и лю­бовь к Ми­ло­серд­но­му Спа­си­те­лю на­ше­му Гос­по­ду Иису­су Хри­сту, са­мо­от­вер­жен­ное сле­до­ва­ние по пу­ти еван­гель­ских за­по­ве­дей Его сде­ла­ли серд­це сми­рен­но­го стар­ца вме­сти­ли­щем мно­гих да­ров Ду­ха Свя­то­го, ко­то­рые в изоби­лии из­ли­ва­лись на при­бе­гав­ших к его по­мо­щи. На­ря­ду с бла­го­дат­ным да­ром ду­хов­но­го рас­суж­де­ния пре­по­доб­ный Ила­ри­он имел дар про­зор­ли­во­сти, был му­жем учи­тель­ным, ве­ду­щим ис­тин­но по­движ­ни­че­скую жизнь. Од­на­ко не толь­ко по­чи­та­ние и лю­бовь вы­па­да­ли на его до­лю, но ино­гда и ху­лу и кле­ве­ту при­хо­ди­лось тер­петь пре­по­доб­но­му. Но все это он пе­ре­но­сил с ве­ли­ким сми­ре­ни­ем и снис­хож­де­ни­ем ко всем немо­щам люд­ским.

В 1870 го­ду здо­ро­вье стар­ца ухуд­ши­лось, но несмот­ря на это он по­се­щал все бо­го­слу­же­ния.

4 мар­та 1872 го­да, в суб­бо­ту Ве­ли­ко­го по­ста, ста­рец слу­жил по­след­нюю ли­тур­гию. В вос­кре­се­нье 5 мар­та ста­рец слег окон­ча­тель­но, а 9 мар­та был по­стри­жен в схи­му с со­хра­не­ни­ем име­ни Ила­ри­он.

За че­ты­ре неде­ли пре­по­доб­ный пред­ска­зал день сво­ей кон­чи­ны. На­ко­нец 18 сен­тяб­ря/1 ок­тяб­ря 1873 го­да, при­ча­стив­шись Свя­тых Та­ин, ста­рец мир­но по­чил о Гос­по­де в по­ло­вине ше­сто­го утра в пол­ном со­зна­нии и па­мя­ти. Ви­дев­шие пре­по­доб­но­го Ила­ри­о­на на смерт­ном од­ре зре­ли пе­ред со­бой при­мер уди­ви­тель­но­го сми­ре­ния, кро­то­сти и тер­пе­ния.

Полное житие преподобного Илариона Оптинского

Оп­тин­ский ста­рец пре­по­доб­ный Ила­ри­он... Он про­жил не са­мую дол­гую жизнь – шесть­де­сят во­семь лет, из них трид­цать че­ты­ре го­да – в Оп­ти­ной пу­сты­ни. Но за эти го­ды он успел стать бли­жай­шим уче­ни­ком, со­та­ин­ни­ком и ке­лей­ни­ком оп­тин­ско­го стар­ца Ма­ка­рия, а за­тем – из уче­ни­ка пре­вра­тить­ся в на­став­ни­ка и стар­ца, пе­ре­нять эс­та­фе­ту оп­тин­ско­го стар­че­ства и пе­ре­дать её даль­ше. В стар­це Ила­ри­оне со­еди­ня­лись бла­го­дат­ные да­ро­ва­ния про­зор­ли­во­сти, рас­суж­де­ния, "дар ис­по­ве­ди" (об­на­ру­же­ние в че­ло­ве­ке скры­тых или за­бы­тых по­ро­ков, об­ли­че­ние их и по­сле­ду­ю­щее увра­че­ва­ние бо­ля­щей ду­ши) и опыт, бо­га­тый опыт пас­ты­ря-ду­хов­ни­ка, еще в ми­ру на­чав­ше­го тру­дить­ся на ни­ве спа­се­ния за­блуж­да­ю­щих­ся душ. Пре­по­доб­ный Ила­ри­он был на­став­ни­ком, ве­ду­щим ис­тин­но по­движ­ни­че­скую жизнь. Ка­ким был его путь в Оп­ти­ну? Он на­чал­ся в дет­стве.

Дет­ство бу­ду­ще­го стар­ца

Пре­по­доб­ный Ила­ри­он, в ми­ру Ро­ди­он Ни­ки­тич По­но­ма­рев, ро­дил­ся в се­ле Клю­чи Во­ро­неж­ской гу­бер­нии в 1805 го­ду, в пас­халь­ную ночь на 9 ап­ре­ля и был на­зван в Свя­том Кре­ще­нии Иро­ди­о­ном, в честь апо­сто­ла Иро­ди­о­на. Он был тре­тьим сы­ном Ни­ки­ты Фили­мо­но­ви­ча По­но­ма­ре­ва и его су­пру­ги Ев­фи­мии Ни­ки­фо­ров­ны, а все­го в се­мье бы­ло че­ты­ре сы­на. Ни­ки­та Фили­мо­но­вич был из­вест­ным в окру­ге порт­ным, ча­сто на­хо­дил­ся в отъ­ез­де, вы­пол­няя мно­го­чис­лен­ные за­ка­зы, и по­это­му над­зор за се­мей­ством и до­маш­ним хо­зяй­ством ле­жал на Ев­фи­мии Ни­ки­фо­ровне, жен­щине до­сто­по­чтен­ной и бо­го­бо­яз­нен­ной. Ро­ди­он рос ти­хим и мол­ча­ли­вым, со­сре­до­то­чен­ным и впе­чат­ли­тель­ным, с яв­ной устрем­лен­но­стью к со­зер­ца­тель­но­сти и углуб­лен­но­сти в свой внут­рен­ний мир. Без со­мне­ния, не без муд­рой и бла­гой це­ли про­мыш­лял о нем Гос­подь, вос­пи­ты­вая и при­уго­тов­ляя бу­ду­ще­го ду­хов­но­го на­став­ни­ка мо­на­ше­ству­ю­щих и ми­рян.

Сле­до­ва­ние за­по­ве­дям Гос­под­ним уже с мла­ден­че­ских лет ста­ло для Ро­ди­о­на непре­лож­ным за­ко­ном. Вот ха­рак­тер­ный эпи­зод из от­ро­че­ства бу­ду­ще­го оп­тин­ско­го по­движ­ни­ка. Од­на­жды, со­би­рая вме­сте с ма­те­рью яго­ды в ле­су, маль­чик на­брел на осо­бен­но пло­до­нос­ное ме­сто и стал со­зы­вать ока­зав­ших­ся по­бли­зо­сти сво­их де­ре­вен­ских сверст­ни­ков. Мать по­пы­та­лась вос­про­ти­вить­ся это­му: „Не зо­ви их, са­ми здесь бу­дем рвать, а они пус­кай на дру­гое ме­сто идут". Но ма­ло­лет­ний сын ее в ис­крен­но­сти и непо­роч­но­сти сво­е­го дет­ско­го серд­ца от­ве­тил так: „От­че­го же? Ведь Бог не дал для нас од­них, а для всех за­ро­дил яго­ды!"...

Мать пред­ре­ка­ла сво­е­му сы­ну еще в се­ми­лет­нем его воз­расте бу­ду­щее мо­на­ше­ство. Да и сам от­рок с дет­ства чув­ство­вал в се­бе стрем­ле­ние стать мо­на­хом. Пер­вые встре­чи с ино­че­ской жиз­нью со­сто­я­лись у него в три­на­дцать и сем­на­дцать лет – во вре­мя па­лом­ни­че­ства с ма­те­рью к свя­ты­ням Ки­е­во-Пе­чер­ской Лав­ры.

Рас­су­ди­тель­ный юно­ша

В 1820 го­ду Ро­ди­он с ро­ди­те­ля­ми пе­ре­ехал в Во­ро­неж­скую гу­бер­нию, где жил до два­дца­ти­лет­не­го воз­рас­та, обу­ча­ясь в до­ме от­ца, из­вест­но­го порт­но­го, порт­нов­ско­му ре­ме­с­лу. Рас­су­ди­тель­ный юно­ша, по­мыш­ляв­ший о мо­на­ше­стве, ре­шил, что в мо­на­сты­ре как раз и при­го­дит­ся ему эта про­фес­сия. Для со­вер­шен­ство­ва­ния в ре­мес­ле он от­пра­вил­ся в Моск­ву. Имен­но то­гда утвер­ди­лось в нем убеж­де­ние, что ко вся­ко­му де­лу сле­ду­ет от­но­сить­ся доб­ро­со­вест­но: то, что де­ла­ешь, на­до ста­рать­ся де­лать хо­ро­шо. А это как раз и есть то са­мое пра­ви­ло, на ко­то­рое как но­во­на­чаль­ным, так и воз­рос­шим в ду­хов­ной жиз­ни ино­кам свя­тые от­цы ука­зы­ва­ют как на необ­хо­ди­мое усло­вие для спа­се­ния и ко­то­рое они в сво­их пи­са­ни­ях на­зы­ва­ют „хра­не­ни­ем со­ве­сти"...

Пер­вое ис­ку­ше­ние за бла­го­че­стие

В Москве юно­ше при­шлось по­ра­бо­тать в несколь­ких ма­стер­ских и прой­ти раз­лич­ные жиз­нен­ные ис­ку­ше­ния. Позд­нее о сво­ей жиз­ни и ра­бо­те в од­ной из этих ма­стер­ских отец Ила­ри­он вспо­ми­нал: «Ко­гда мы жи­ли у Занфт­ле­бе­на, то пи­ща нам го­то­ви­лась ско­ром­ная, по­стов и пост­ных дней, сре­ды и пятка, не со­блю­да­лось. Вся ар­тель че­ло­век в со­рок ела ско­ром­ное; толь­ко я не ел ско­ром­но­го, да один кур­ский мо­ло­дец, да две бла­го­че­сти­вые ку­хар­ки, ко­то­рые хо­тя и го­то­ви­ли ско­ром­ное на ар­тель, но са­ми пост­ные дни со­блю­да­ли. Хо­зя­ин мне за это пост­ное не вы­го­ва­ри­вал, не сер­дил­ся, толь­ко бы­ва­ло, ска­жет мне: „Ты, знать, ста­рой ве­ры дер­жишь­ся; это ка­ра­шо!" Ха­жи­вал я на дух к свя­щен­ни­ку в при­ход свя­ти­те­ля Алек­сия мит­ро­по­ли­та, мы в его при­хо­де жи­ли. Свя­щен­ник был ста­рец очень бла­го­че­сти­вый, при ис­по­ве­ди я рас­ска­зал ему, что по ошиб­ке или ис­ку­ше­нию ели ино­гда по пост­ным дням ско­ром­ное. Он во­шел в мое по­ло­же­ние, при­хо­дит к хо­зя­и­ну, стро­го за­ме­тил ему, при­гро­зив, что до­не­сет на него за то, что раз­вра­ща­ет пра­во­слав­ных и что его за это про­во­дит за за­ста­ву. Угро­зы по­дей­ство­ва­ли, хо­зя­ин ис­пу­гал­ся и ско­ром­ную пи­щу по пост­ным дням пре­кра­тил. Вот на дру­гой день на ме­ня вся ар­тель и вос­ста­ла: та­кой-ся­кой, го­во­рят, соб­ствен­но через те­бя мы ли­ши­лись этой пи­щи! Это бы­ло мое пер­вое ис­ку­ше­ние за бла­го­че­стие».

Гос­подь по­мог мо­е­му про­из­во­ле­нию

Юно­ша твёр­до ре­шил ве­сти бла­го­че­сти­вую и доб­ро­де­тель­ную жизнь, несмот­ря на раз­лич­ные ис­ку­ше­ния, и Гос­подь по­мо­гал его про­из­во­ле­нию и ограж­дал чи­стую ду­шу Ро­ди­о­на. Об од­ном из ис­ку­ше­ний он вспо­ми­нал: «Один ма­стер был хо­рош ко мне, но, ухо­дя ве­че­ра­ми или празд­ни­ка­ми до­мой, вел жизнь очень нена­зи­да­тель­ную. Мне ча­сто при­хо­ди­лось хо­дить или ез­дить к нему на квар­ти­ру, ко­гда хо­зя­ин ме­ня за ним по­сы­лал. Вся об­ста­нов­ка его до­маш­ней жиз­ни от­нюдь не со­гла­со­ва­лась с хо­ро­шею нрав­ствен­но­стью. И мне в мои по­езд­ки к нему при­хо­ди­лось на­тал­ки­вать­ся на ве­щи и сце­ны, ко­то­рые очень бы мог­ли по­вре­дить мо­е­му устро­ен­ную, но я по ми­ло­сти Бо­жи­ей твер­до дер­жал­ся пра­ви­ла не за­дер­жи­вать­ся у него бо­лее, неже­ли сколь­ко бы­ло необ­хо­ди­мо, во из­бе­жа­ние со­блаз­нов. Ска­жу ему, что, бы­ва­ло, нуж­но от хо­зя­и­на, да сей­час же от­ту­да опять до­мой. Гос­подь по­мог мо­е­му про­из­во­ле­нию и со­хра­нил сре­ди этих ис­ку­ше­ний». Позд­нее, ко­гда юно­ша сам станет ма­сте­ром и хо­зя­и­ном ар­те­ли, он бу­дет за­бо­тить­ся о сво­их ра­бот­ни­ках, обе­ре­гать их от ис­ку­ше­ний.

Жизнь в стра­хе Бо­жи­ем

Бу­дучи два­дца­ти че­ты­рех лет от ро­ду, Ро­ди­он пе­ре­ехал вме­сте с ро­ди­те­ля­ми на жи­тель­ство в Са­ра­тов. Рев­ност­ный ис­пол­ни­тель уста­вов Пра­во­слав­ной Церк­ви, он и до­ма ста­рал­ся ве­сти стро­го бла­го­че­сти­вую жизнь, жи­вя в стра­хе Бо­жи­ем и оте­че­ски на­блю­дая за неуклон­ным ис­пол­не­ни­ем хри­сти­ан­ских обя­зан­но­стей ар­те­лью сво­их ра­бо­чих.

На ар­тель, со­сто­я­щую че­ло­век из трид­ца­ти, Ро­ди­он смот­рел как на сво­их де­тей, за ко­то­рых на­доб­но бу­дет дать от­чет Бо­гу. Он со­дер­жал их хо­ро­шо и стро­го на­блю­дал за их нрав­ствен­но­стью. С юных лет вос­пи­тан­ный в стра­хе Бо­жи­ем, ис­крен­но пре­дан­ный Пра­во­слав­ной Церк­ви и стро­го со­блю­дав­ший ее уста­вы, он за­вёл, что в вос­крес­ные и празд­нич­ные дни вся ар­тель непре­мен­но бы­ва­ла в церк­ви на все­нощ­ной и обедне. Кро­ме то­го, при по­мо­щи зна­ко­мо­го дьяч­ка По­кров­ской церк­ви он обу­чал сво­их ра­бо­чих цер­ков­но­му пе­нию, и за ра­бо­той они вме­сто свет­ских пе­сен пе­ли пес­ни ду­хов­ные.

Во всех сво­их дей­стви­ях Ро­ди­он от­ли­чал­ся чрез­вы­чай­ной мяг­ко­стью, кро­то­стью и ми­ро­лю­би­ем, а на ра­бо­чих дей­ство­вал не угро­за­ми или на­ка­за­ни­я­ми, но раз­но­об­раз­ны­ми мяг­ки­ми уве­ще­ва­тель­ны­ми спо­со­ба­ми, вли­яв­ши­ми на нрав­ствен­ное их рас­по­ло­же­ние...

В судь­бах Бо­жи­их бы­ло о нем пред­опре­де­ле­но иное

Во вре­мя пре­бы­ва­ния Ро­ди­о­на Ни­ки­ти­ча в Са­ра­то­ве бы­ли от­но­си­тель­но его два брач­ные пред­ло­же­ния; но в судь­бах Бо­жи­их бы­ло о нем пред­опре­де­ле­но иное. Оба эти пред­по­ло­же­ния не со­сто­я­лись: од­но по осо­бен­но­му дей­ствию Про­мыс­ла Бо­жия за неожи­дан­ной, по­сле ско­ро­теч­ной бо­лез­ни, кон­чи­ною де­ви­цы, а дру­гое по нерас­по­ло­же­нию в этом слу­чае са­мо­го Ро­ди­о­на.

Юно­ша был мо­лод, умен, имел до­ста­ток и хо­ро­шую ре­пу­та­цию, и еже­ли бы толь­ко за­хо­тел – за него со всею охо­тою вы­шли бы мно­гие из бо­га­тых ку­пе­че­ских до­че­рей Са­ра­то­ва. Но Ро­ди­он Ни­ки­тич, по­зна­ко­мив­шись с неве­стой, бо­га­тым бе­ло­руч­кам пред­по­чел де­вуш­ку, спо­соб­ную к де­я­тель­но­сти, же­лав­шую и мог­шую тру­дить­ся. Ко­гда де­ло бы­ло уже сла­же­но, де­вуш­ка по­еха­ла к сво­ей ма­те­ри, имев­шей в Пен­зе свой дом и хо­зяй­ство, чтобы рас­по­ря­дить­ся сво­им иму­ще­ством и, со­брав, чем мог­ла рас­по­ла­гать, воз­вра­тить­ся в Са­ра­тов для вен­ча­ния. Но вско­ре по при­ез­де в Пен­зу за­бо­ле­ла и по­сле непро­дол­жи­тель­ной бо­лез­ни скон­ча­лась, Гос­подь при­нял к се­бе неве­сту Ро­ди­о­на Ни­ки­ти­ча, ко­то­рый по­сле се­го ре­шил­ся по­свя­тить се­бя в дев­стве на слу­же­ние ближ­ним.

Впо­след­ствии был еще слу­чай сва­тов­ства. Же­лая ви­деть сы­на же­на­тым, ро­ди­те­ли при­ис­ка­ли Ро­ди­о­ну Ни­ки­ти­чу в од­ном за­жи­точ­ном ку­пе­че­ском се­мей­стве ум­ную и кра­си­вую неве­сту. От­да­вая вся­кую спра­вед­ли­вость до­сто­ин­ствам неве­сты, Ро­ди­он Ни­ки­тич, од­на­ко, и сам то­му удив­ля­ясь, ни­ма­ло не рас­по­ла­гал­ся к ней серд­цем и ста­рал­ся на­про­тив вся­че­ски най­ти пре­пят­ствие это­му бра­ку. Через близ­ких зна­ко­мых от­кры­лась-та­ки при­чи­на, по ко­то­рой не рас­по­ла­га­лось серд­це Ро­ди­о­на Ни­ки­ти­ча сбли­зить­ся с неве­стой и её род­ны­ми. Ока­за­лось, что они втайне при­дер­жи­ва­лись ка­ко­го-то лже­уче­ния, от ко­то­ро­го неве­ста по за­кос­не­нию ни­как не хо­те­ла от­ка­зать­ся; Ро­ди­он Ни­ки­тич об­ра­до­вал­ся это­му об­сто­я­тель­ству как до­ста­точ­но­му по­во­ду по­кон­чить с этим сва­тов­ством. Та­ким об­ра­зом, ду­шев­ные вол­не­ния и ис­ку­ше­ния, обык­но­вен­но свя­зан­ные с по­доб­ным со­сто­я­ни­ем, не оста­лись безыз­вест­ны­ми и не ис­пы­тан­ны­ми для Ро­ди­о­на Ни­ки­ти­ча, и ко­гда ему на­ста­ло вре­мя всту­пить на выс­ший путь бла­го­уго­жде­ния Бо­гу, то он не ока­зал­ся по­доб­ным "но­ся­ще­му око­вы на ру­ках и на но­гах".

Слу­же­ние мис­си­о­нер­ское

В эти го­ды Са­ра­тов был на­вод­нен мно­же­ством рас­коль­ни­ков. Сек­ты враж­до­ва­ли меж­ду со­бой, схо­дясь толь­ко в од­ном: в нена­ви­сти к пра­во­слав­ным, ко­то­рых в срав­не­нии с ни­ми бы­ло мень­ше. Кро­ме то­го, мно­гие из пра­во­слав­ных, дол­го на­хо­дясь сре­ди рас­коль­ни­ков, пре­бы­ва­ли в со­сто­я­нии двое­ду­шия и со­мне­ния.

Имен­но в этот пе­ри­од Гос­подь от­крыл Ро­ди­о­ну но­вую воз­мож­ность для слу­же­ния лю­дям – слу­же­ние мис­си­о­нер­ское, апо­столь­ское, спо­соб­ство­вав­шее воз­вра­ще­нию в ло­но Ма­те­ри-Церк­ви мно­гих и мно­гих за­блуд­ших и по­ги­бель­но от­пав­ших от нее душ рас­коль­ни­ков. Из­вест­ный в Са­ра­тов­ской гу­бер­нии ста­рец Се­мен Кли­мыч по­со­ве­то­вал бла­го­че­сти­во­му юно­ше за­нять­ся со­бе­се­до­ва­ни­ем с рас­коль­ни­ка­ми с це­лью по­бу­дить их при­со­еди­нить­ся к Пра­во­слав­ной Церк­ви...

Ро­ди­он на­чал ве­сти бе­се­ды о ве­ре, ос­но­вы­ва­ясь един­ствен­но на Сло­ве Бо­жи­ем и на изъ­яс­не­ни­ях оно­го свя­ты­ми от­ца­ми Церк­ви. По­сте­пен­но он под­во­дил от­пав­ших от ис­тин­ной ве­ры к осо­зна­нию то­го, что, оспа­ри­вая Свя­щен­ное Пи­са­ние и свя­то­оте­че­ское тол­ко­ва­ние, они пре­вра­ща­лись в про­тив­ни­ков Хри­ста, Его слов и уче­ния, то есть в „ан­ти­хри­стов". Этот но­вый обо­рот, ко­то­рый при­ня­ли со­бе­се­до­ва­ния, при­вел в дви­же­ние рас­коль­ни­ков, оза­да­чил их и во мно­гом спо­соб­ство­вал убеж­де­нию в ис­тине. Рас­коль­ни­ки то и де­ло ли­бо са­ми при­хо­ди­ли к сво­им про­тив­ни­кам, ли­бо за­зы­ва­ли их к се­бе на бе­се­ды. Бу­ду­щий ста­рец стал с ни­ми за­ни­мать­ся мно­го и успеш­но...

Брат­ство, воз­глав­лен­ное Ро­ди­о­ном, ста­ло из­вест­но да­ле­ко за пре­де­ла­ми Са­ра­то­ва. Ви­дя, что Гос­подь бла­го­сло­вил на­чаль­ные тру­ды успе­ха­ми, прео­свя­щен­ный Иа­ков ис­про­сил у Свя­тей­ше­го Си­но­да доз­во­ле­ния учре­дить в сво­ей епар­хии мис­сию для об­ра­ще­ния рас­коль­ни­ков. Со­хра­ни­лись до­сто­вер­ные све­де­ния о том, что Ро­ди­он По­но­ма­рев был од­ним из са­мых рев­ност­ней­ших и де­я­тель­ней­ших мис­си­о­не­ров. Но, рас­ска­зы­вая впо­след­ствии в Оп­ти­ной пу­сты­ни об этом пе­ри­о­де са­ра­тов­ской жиз­ни, ста­рец Ила­ри­он свое лич­ное уча­стие в де­лах мис­сии все­гда остав­лял в те­ни, про­яв­ляя столь свой­ствен­ные ему скром­ность и сми­ре­ние.

Мо­на­хи луч­ше нас жи­вут

Так про­шло де­вять лет. „Хо­тя мы и бо­го­угод­но ста­ра­лись жить, – вспо­ми­нал отец Ила­ри­он в Оп­ти­ной пу­сты­ни, – и, ка­за­лось, буд­то и де­ла­ми бла­го­че­сти­вы­ми за­ни­ма­лись, но чув­ство­ва­лось мне, что мы все еще не так жи­вем, как бы сле­до­ва­ло, что мо­на­хи луч­ше нас жи­вут".

Ино­че­ская жизнь уже и в ран­ней юно­сти при­вле­ка­ла его, а те­перь, трид­ца­ти трех лет от ро­ду, он се­рьез­но за­дал­ся во­про­сом: не на­ста­ла ли для него по­ра всту­пить на этот путь. От­звук пер­вых впе­чат­ле­ний от дав­них па­лом­ни­честв к Ки­е­во-Пе­чер­ским свя­ты­ням по­ро­дил в ду­ше его же­ла­ние бли­же при­смот­реть­ся к мо­на­ше­ской жиз­ни и к мо­на­сты­рям. В те­че­ние де­вя­ти ме­ся­цев зна­ко­мил­ся он с за­ме­ча­тель­ны­ми рус­ски­ми оби­те­ля­ми: Са­ро­ва, Суз­да­ля, Ро­сто­ва Ве­ли­ко­го, Бе­ло­зер­ска, Тих­ви­на, по­бы­вал на Со­лов­ках, в По­ча­е­ве, на Ва­ла­а­ме, в Глин­ской и Пло­щан­ской пу­сты­нях. Имен­но в этих по­езд­ках Ро­ди­он по­лу­чил бла­го­сло­ве­ние непре­мен­но по­бы­вать у оп­тин­ских стар­цев Льва и Ма­ка­рия. Так впер­вые, через по­движ­ни­ков из дру­гих оби­те­лей, бы­ла зри­мо яв­ле­на Ро­ди­о­ну во­ля Бо­жия, на­прав­ля­ю­щая его сто­пы в Оп­ти­ну пу­стынь.

То, че­го ис­ка­ла ду­ша

При­е­хав в Оп­ти­ну, на­шел он в стар­цах Льве и Ма­ка­рии то, че­го ис­ка­ла ду­ша его. Отец Ма­ка­рий мно­го бе­се­до­вал с бу­ду­щим ино­ком, по­се­щал его в го­сти­ни­це, при­но­ся с со­бою ка­кую-ни­будь кни­гу для разъ­яс­не­ния пред­ло­жен­ных им во­про­сов.

Вер­нув­шись в Са­ра­тов и упра­вив­шись со все­ми мир­ски­ми де­ла­ми, он вско­ре сно­ва при­е­хал в Оп­ти­ну пу­стынь, чтобы всту­пить на труд­ный путь по­движ­ни­че­ской жиз­ни. Так, на трид­цать чет­вер­том го­ду от рож­де­ния, три­на­дца­то­го мар­та 1839 го­да, Ро­ди­он Про­мыс­лом Бо­жи­им был опре­де­лен на жи­тель­ство в Оп­тин­ский Иоан­но-Пред­те­чен­ский скит, в кел­лию по со­сед­ству с кел­ли­ей игу­ме­на Вар­ла­а­ма, толь­ко что при­быв­ше­го с Ва­ла­а­ма. На­ря­ду с ру­ко­вод­ством стар­цев Льва и Ма­ка­рия об­рел Ро­ди­он в пер­вое же вре­мя скит­ской жиз­ни и еще од­но­го опыт­но­го на­став­ни­ка – ва­ла­ам­ско­го по­движ­ни­ка, ока­зав­ше­го бла­го­твор­ное вли­я­ние на ду­хов­ное пре­успе­я­ние но­во­на­чаль­но­го.

Ке­лей­ник стар­ца

Всту­пая в 1839 го­ду в долж­ность ски­то­на­чаль­ни­ка, пре­по­доб­ный Ма­ка­рий из­брал се­бе в ке­лей­ни­ки Ро­ди­о­на, ко­то­рый три­на­дца­то­го ав­гу­ста 1849 го­да был по­стри­жен в ман­тию и стал ино­ком Ила­ри­о­ном. Его мо­на­ше­ское имя "Ила­ри­он", озна­ча­ю­щее в пе­ре­во­де с гре­че­ско­го „ти­хий" и „ра­дост­ный", вы­яви­ло то глав­ное, что бы­ло свой­ствен­но это­му по­движ­ни­ку ве­ры и бла­го­че­стия: тихую, сми­рен­ную кро­тость серд­ца и по­сто­ян­ное пре­бы­ва­ние ду­ши в пас­халь­ной ра­до­сти о Вос­крес­шем Гос­по­де.

Долж­ность ке­лей­ни­ка, ко­то­рую ис­прав­лял отец Ила­ри­он в те­че­ние два­дца­ти лет, ста­ви­ла его в по­сто­ян­ное тес­ное об­ще­ние со стар­цем, что осо­бен­но бла­го­при­ят­ство­ва­ло до­сти­же­нию твер­до­го, проч­но­го, ис­пы­тан­но­го мно­ги­ми ис­ку­ше­ни­я­ми от­се­че­ния свое­во­лия. По ве­ре сво­ей отец Ила­ри­он мно­го поль­зо­вал­ся при­ме­ром бо­го­угод­ной жиз­ни стар­ца Ма­ка­рия, ис­пол­нен­ной люб­ви, сми­ре­ния, кро­то­сти и про­сто­ты.

На­сколь­ко ве­ли­ка бы­ла пре­дан­ность от­ца Ила­ри­о­на сво­е­му стар­цу, сви­де­тель­ству­ет од­но про­ис­ше­ствие. Од­на­жды пре­по­доб­ный Ма­ка­рий от­лу­чил­ся из оби­те­ли для по­се­ще­ния ду­хов­ных де­тей сво­их. В пу­ти эки­паж опро­ки­нул­ся в ров, и ста­рец по­лу­чил вы­ви­хи и силь­ные уши­бы, о чем и бы­ло со­об­ще­но в Оп­ти­ну пу­стынь. В это вре­мя отец Ила­ри­он был тя­же­ло бо­лен. Од­на­ко, по­лу­чив это из­ве­стие, он немед­лен­но, за­быв соб­ствен­ное бо­лез­нен­ное со­сто­я­ние, по­спе­шил с вра­чом к сво­е­му ду­хов­но­му от­цу, про­ехав око­ло трех­сот верст на пе­ре­клад­ных по пло­хой осен­ней до­ро­ге.

Неувя­да­е­мый плод по­слу­ша­ния и люб­ви

Бы­ло у ино­ка Ила­ри­о­на и еще од­но по­слу­ша­ние – са­до­вод­ство и цве­то­вод­ство. По­сле пра­ви­ла, на за­ре, ко­гда вся бра­тия уже разо­шлась по кел­ли­ям, у ино­ка Ила­ри­о­на в са­ду шла ра­бо­та: он при­ви­вал де­ре­вья, об­ма­зы­вал яб­ло­ни, са­жал цве­ты. Лю­би­те­лям цве­то­вод­ства бы­ло чем по­лю­бо­вать­ся, по­се­щая скит, по­кры­тый бла­го­уха­ю­щи­ми цвет­ни­ка­ми, – труд­но бы­ло по­ве­рить, что все это де­ло усер­дия од­но­го че­ло­ве­ка, неувя­да­е­мый плод по­слу­ша­ния и люб­ви к сво­е­му на­став­ни­ку...

Жизнь, пол­ная тру­дов

В 1853 го­ду от­ца Ила­ри­о­на ру­ко­по­ло­жи­ли в иеро­ди­а­ко­на. Бу­дучи диа­ко­ном, вре­мя, на­зна­чен­ное для от­ды­ха и сна, отец Ила­ри­он упо­треб­лял пре­иму­ще­ствен­но для чте­ния оте­че­ских пи­са­ний. Для сна он до са­мой сво­ей кон­чи­ны от­во­дил не бо­лее че­ты­рех ча­сов в сут­ки. По бла­го­сло­ве­нию стар­ца, отец Ила­ри­он за­вел до­маш­нюю ап­теч­ку и за­ни­мал­ся ле­че­ни­ем бра­тии оби­те­ли и ски­та, для че­го ха­жи­вал к боль­ным и ча­сто ис­пол­нял де­ло фельд­ше­ра. Позд­ней осе­нью и зи­мой он за­ни­мал­ся еще и ло­жеч­ным ру­ко­де­ли­ем...

На­ча­ло стар­че­ства

Ста­рец Ма­ка­рий до кон­чи­ны сво­ей дер­жал от­ца Ила­ри­о­на в те­ни, и тот не имел яв­ных ду­хов­ных де­тей, хо­тя неко­то­рые из чад еще при жиз­ни стар­ца и по его во­ле неглас­но ис­по­ве­до­ва­лись у от­ца Ила­ри­о­на. Это бы­ло на­ча­лом его ду­хов­ни­че­ско­го пу­ти, обла­го­де­тель­ство­ван­но­го пре­ем­ствен­но­стью стар­че­ства. Со­кро­вен­но, в ти­ши ски­та, вда­ли от ми­ра се­го, со­вер­ша­лось воз­рас­та­ние сми­рен­но­го ино­ка в му­жа вы­со­кой ме­ры ду­хов­ной, спо­соб­но­го ру­ко­во­дить и дру­ги­ми.

Внеш­няя тру­до­вая жизнь от­ца Ила­ри­о­на бы­ла вид­на для всех, тру­ды же его и пре­успе­я­ние во внут­рен­нем де­ла­нии со­вер­шен­но невоз­мож­но бы­ло оце­нить, на­столь­ко они бы­ли при­кро­вен­ны. Од­на­ко тру­ды эти име­ли вни­ма­тель­но­го и опыт­но­го це­ни­те­ля: их ви­де­ло про­све­щен­ное ду­хов­ным ра­зу­мом око муд­ро­го на­став­ни­ка, стар­ца Ма­ка­рия. Он пе­ре­дал в по­след­ние дни сво­ей пред­смерт­ной бо­лез­ни от­цу Ила­ри­о­ну, став­ше­му два­дцать пер­во­го ап­ре­ля 1857 го­да иеро­мо­на­хом, про­дол­же­ние сво­ей стар­че­ской де­я­тель­но­сти, и вру­чил его ду­хов­но­му ру­ко­во­ди­тель­ству мно­гих сво­их ду­хов­ных де­тей.

Не оставь игу­ме­ний!

На во­про­ше­ния белев­ской игу­ме­нии Пав­ли­ны: „На ко­го вы нас остав­ля­е­те, ба­тюш­ка?" – ста­рец Ма­ка­рий ука­зал на пре­по­доб­ных от­цов Ила­ри­о­на и Ам­вро­сия и тут же по­звал от­ца Ила­ри­о­на из дру­гой ком­нат­ки, ска­зав: „Не оставь игу­ме­ний!" На сло­ва от­ца Ила­ри­о­на: „Ба­тюш­ка, я недо­сто­ин и сам ни­че­го не знаю", ста­рец от­ве­чал ему: „Не оставь ее!" Мать игу­ме­ния по­кло­ни­лась от­цу Ила­ри­о­ну в но­ги. Уже по­сле смер­ти стар­ца Ма­ка­рия, вось­мо­го ап­ре­ля 1863 го­да, отец Ила­ри­он всту­пил в долж­ность ски­то­на­чаль­ни­ка и ду­хов­ни­ка оби­те­ли.

Тот­час по кон­чине стар­ца ду­хов­но­му ру­ко­вод­ству от­ца Ила­ри­о­на пре­да­ли се­бя, кро­ме белев­ской игу­ме­нии Пав­ли­ны с боль­шею ча­стию се­стер ее оби­те­ли, еще несколь­ко бли­жай­ших уче­ниц по­кой­но­го стар­ца, сест­ры Сев­ско­го мо­на­сты­ря, сре­ди ко­то­рых бы­ли и пле­мян­ни­цы от­ца Ма­ка­рия. Ча­да­ми его ста­ли так­же ве­ли­ко­луц­кая игу­ме­ния мать Пал­ла­дия со мно­ги­ми сест­ра­ми, на­сто­я­тель­ни­ца Ка­шир­ской об­щи­ны мать Ма­ка­рия с сест­ра­ми, ве­ли­ко­устюж­ская игу­ме­ния мать На­за­ре­та со мно­ги­ми сест­ра­ми и неко­то­рые иные.

Из мир­ских лиц, пре­дав­ших се­бя ду­хов­но­му ру­ко­вод­ству от­ца Ила­ри­о­на, сле­ду­ет упо­мя­нуть и пре­дан­ную ду­хов­ную дочь по­кой­но­го стар­ца Ма­ка­рия, бла­го­тво­ри­тель­ни­цу На­та­лью Пет­ров­ну Ки­ре­ев­скую.

До­стой­ный про­дол­жа­тель оп­тин­ских тра­ди­ций стар­че­ства

Ста­рец Ила­ри­он стал до­стой­ным про­дол­жа­те­лем свя­щен­ных оп­тин­ских тра­ди­ций стар­че­ства. Ви­ди­мым об­ра­зом и есте­ствен­ным сво­им по­ряд­ком на­ча­лом стар­че­ства яв­ля­ет­ся ду­хов­ни­че­ство, ко­то­рое в Оп­ти­ной не огра­ни­чи­ва­лось ис­по­ве­дью, но со­еди­ня­лось с от­кро­ве­ни­ем по­мыс­лов. Дол­го про­быв бли­жай­шим уче­ни­ком стар­ца Ма­ка­рия, отец Ила­ри­он, став ски­то­на­чаль­ни­ком и ду­хов­ни­ком, ста­рал­ся и по управ­ле­нию, и по ду­хов­ни­че­ству под­дер­жи­вать те по­ряд­ки, ко­то­рые бы­ли за­ве­де­ны его до­ро­гим учи­те­лем.

Пять раз в го­ду (то есть по еди­но­жды в по­сты, Ве­ли­ким по­стом два­жды) со­вер­ша­лась им ис­по­ведь всем от­но­сив­шим­ся к нему бра­ти­ям; ис­по­ведь не об­щая, а с по­дроб­ным опро­сом каж­до­го ис­по­ве­ды­ва­ю­ще­го­ся о всем ка­са­ю­щем­ся до его внут­рен­ней жиз­ни и устро­е­ния. Каж­дый по сво­ей нуж­де по­лу­чал при этом на­став­ле­ние для даль­ней­шей де­я­тель­но­сти.

Несмот­ря на та­кой труд, ста­рец все-та­ки вы­ста­и­вал все цер­ков­ные служ­бы, как из­вест­но, осо­бен­но про­дол­жи­тель­ные на пер­вой и седь­мой сед­ми­цах Ве­ли­ко­го по­ста. За­тем на­чи­на­лась ис­по­ведь жен­щин в хи­бар­ке: се­стер мо­на­стыр­ско­го скот­но­го дво­ра, мо­на­хинь или ми­рян. Муж­чи­ны ис­по­ве­до­ва­лись им осо­бо в при­ем­ной его кел­лии. Ис­по­ведь ча­сто про­дол­жа­лась до чте­ния пра­ви­ла на сон гря­ду­щий. По суб­бо­там и пред празд­ни­ка­ми при­хо­ди­ли для ис­по­ве­ди чред­ные слу­жа­щие – иеро­мо­на­хи и иеро­ди­а­ко­ны.

Кро­ме ис­по­ве­ди в по­сты, бы­ва­ла ис­по­ведь и во вся­кое дру­гое вре­мя всем при­бы­ва­ю­щим и же­лав­шим оной по­се­ти­те­лям и бо­го­моль­цам, ка­ко­вых бы­ва­ло мно­го, и ни­ко­му и ни в ка­кое вре­мя у стар­ца от­ка­за не бы­ло.

Пре­иму­ще­ствен­но по­сле ве­чер­ней тра­пезы, а стар­шие мо­на­хи или имев­шие осо­бен­ную нуж­ду и во вся­кое вре­мя (а мно­гие по­чти еже­днев­но) при­хо­ди­ли к стар­цу для очи­ще­ния со­ве­сти от­кро­ве­ни­ем по­мыс­лов, по­ка­я­ни­ем и для по­лу­че­ния се­бе от стар­ца в ру­ко­вод­ство на­став­ле­ний и со­ве­та со­об­раз­но с устро­е­ни­ем каж­до­го.

Осо­бен­но­стью стар­че­ско­го сло­ва от­ца Ила­ри­о­на бы­ло то, что ста­рец го­во­рил боль­шею ча­стью не от се­бя, а при­во­дил сло­ва и при­ме­ры из Свя­щен­но­го Пи­са­ния или при­по­ми­нал, что в по­доб­ных слу­ча­ях го­ва­ри­вал, со­ве­то­вал или при­ка­зы­вал ба­тюш­ка отец Ма­ка­рий. Сло­ва на­став­ле­ний стар­ца Ила­ри­о­на бы­ли крат­ки, яс­ны, про­сты, и име­ли си­лу убе­ди­тель­но­сти, по­то­му что он сам пер­вый ис­пол­нял то, что со­ве­то­вал бра­тии, и сам уже опыт­но по­бы­вал в раз­лич­ных слу­ча­ях, о ко­то­рых при­хо­ди­лось на­став­лять бра­тию.

В сми­рен­ном воз­дер­жа­нии от соб­ствен­ных суж­де­ний и мне­ний, в по­сто­ян­ном об­ра­ще­нии к ав­то­ри­те­ту сво­е­го стар­ца и учи­те­ля пре­по­доб­ный Ила­ри­он вслед за стар­цем Ма­ка­ри­ем про­кла­ды­ва­ет путь для тра­ди­ции оп­тин­ско­го уче­ни­че­ства и по­слуш­ни­че­ства, на фун­да­мен­те ко­то­рых толь­ко и мо­жет сто­ять стар­че­ство. Впо­след­ствии на этом пу­ти осо­бен­но под­ви­зал­ся сми­рен­ней­ший уче­ник пре­по­доб­но­го Ам­вро­сия – ста­рец Иосиф.

Вот кар­ти­на та­кой ис­по­ве­ди

В пе­ред­нем уг­лу хи­бар­ки, пред ико­на­ми Хри­ста Спа­си­те­ля и свя­то­го апо­сто­ла Пет­ра, ви­се­ла лам­пад­ка и сто­ял ана­лой с кре­стом, ис­по­вед­ной книж­кой и епи­тра­хи­лью, чтобы же­ла­ю­щие мог­ли тот­час же при­сту­пить к ис­по­ве­ди. Мно­гие из по­се­ти­те­лей для то­го и яв­ля­лись в оби­тель, чтобы пе­ре­дать стар­цу от­цу Ила­ри­о­ну о сво­их ду­хов­ных нуж­дах, как опыт­но­му на­став­ни­ку. По­сле обыч­ных при­вет­ствий ста­рец ис­кус­ны­ми во­про­са­ми вы­зы­вал от­кро­вен­ное объ­яс­не­ние по­се­ти­те­ля о це­ли его по­се­ще­ния и со­став­лял се­бе по­ня­тие о его ду­шев­ном со­сто­я­нии. Ко­гда на­хо­дил нуж­ным, пред­ла­гал по­се­ти­те­лю под­го­то­вить­ся к очи­ще­нию сво­ей со­ве­сти ис­по­ве­до­ва­ни­ем, на­зна­чая для это­го не ме­нее трех дней. Сле­до­ва­ло пе­ре­смот­реть всю свою преж­нюю жизнь с се­ми­лет­не­го воз­рас­та, при­пом­нить и отыс­кать в се­бе пре­иму­ще­ствен­но за­бы­тые гре­хи, в ко­то­рых не бы­ло при­не­се­но по­ка­я­ние и в ко­то­рых ча­сто и та­и­лась при­чи­на ду­шев­ной бо­лез­ни. Ес­ли же по­се­ти­тель по­че­му-ли­бо не до­сти­гал это­го, то ста­рец сам на ис­по­ве­ди ис­кус­ны­ми во­про­са­ми уяс­нял, в чем де­ло, вы­зы­вал по­се­ти­те­ля на вос­по­ми­на­ние о нерас­ка­ян­ном гре­хе, по невни­ма­нию об­ра­тив­шем­ся в на­вык.

Мож­но ска­зать, упо­треб­ляя вы­ра­же­ние Глин­ско­го схи­ар­хи­манд­ри­та от­ца Иоан­на (Мас­ло­ва), что пре­по­доб­ный Ила­ри­он "об­ла­дал мо­лит­вен­ным да­ром так воз­дей­ство­вать на че­ло­ве­ка, что тот, чув­ствуя неви­ди­мое при­сут­ствие Все­мо­гу­ще­го Гос­по­да, со всей от­кро­вен­но­стью ис­по­ве­до­вал стар­цу са­мые по­та­ен­ные дви­же­ния сво­е­го серд­ца".

Воз­бу­див со­зна­ние и со­кру­ше­ние о гре­хах, ста­рец ино­гда, по сте­пе­ни и важ­но­сти их, на­ла­гал на ка­ю­щих­ся епи­ти­мии, со­об­ра­зу­ясь с ро­дом жиз­ни, зва­ни­ем, со­сто­я­ни­ем, за­ня­ти­я­ми, здо­ро­вьем, ле­та­ми. При­чем тре­бо­вал, чтобы ка­ю­щий­ся ис­пол­нял ее в точ­но­сти и неопу­сти­тель­но. Епи­ти­мия со­сто­я­ла из мо­литв, По­ка­ян­но­го ка­но­на, чте­ния ка­физм, по­кло­нов, раз­да­чи ми­ло­сты­ни, в про­ще­нии обид и оскорб­ле­ний, при­ми­ре­нии с оби­дев­ши­ми, воз­вра­ще­нии дол­гов или непра­виль­но при­сво­ен­но­го, остав­ле­нии непри­лич­ных для хри­сти­а­ни­на на­вы­ков, за­бав и удо­воль­ствий, празд­но­го вре­мя­пре­про­вож­де­ния. Вот кар­ти­на та­кой ис­по­ве­ди. По окон­ча­нии ис­по­ве­ди отец Ила­ри­он до­пус­кал по­ка­яв­ше­го­ся к при­ня­тию Свя­тых Та­ин. Мно­гие, по­лу­чив на ис­по­ве­ди от стар­ца ощу­ти­тель­ную поль­зу ду­шев­ную, про­дол­жа­ли и по­сле жить по на­став­ле­ни­ям стар­ца, ис­прав­ля­лись от ду­шев­ных неду­гов и жи­ли за мо­лит­ва­ми стар­ца бла­го­че­сти­во и бла­го­по­луч­но и име­ли его уже сво­им по­сто­ян­ным ду­хов­ни­ком и на­став­ни­ком.

Ду­хов­ные да­ры стар­ца Ила­ри­о­на

Дар ис­це­ле­ния

Дар ис­це­ле­ния ду­шев­ных неду­гов, ко­то­рым на­де­лил Гос­подь всех пре­по­доб­ных оп­тин­ских стар­цев, в пол­ной ме­ре усво­ен был и пре­по­доб­ным Ила­ри­о­ном. Раз­лич­ные при­чи­ны этих бо­лез­ней ста­рец рас­по­зна­вал не толь­ко через рас­спро­сы страж­ду­щих, но и ины­ми, од­но­му ему ве­до­мы­ми пу­тя­ми, и вы­но­сил свое за­клю­че­ние. Непри­ми­ри­мая враж­да, раз­до­ры се­мей­ные, тяж­кие нерас­ка­ян­ные гре­хи ча­ще все­го бы­ли при­чи­на­ми за­боле­ва­ний, а по­то­му и вра­че­вал ста­рец бо­ля­щих, при по­мо­щи Бо­жи­ей, бла­го­да­тию Та­ин­ства По­ка­я­ния, на дом же да­вал им бо­го­яв­лен­скую во­ду, арт­ос и мас­ло от лам­па­док, го­рев­ших на мо­гил­ках по­чив­ших пре­по­доб­ных стар­цев Льва и Ма­ка­рия.

Дар стар­ца ис­це­ле­ния ду­шев­ных и те­лес­ных неду­гов наи­бо­лее зри­мо про­яв­лял­ся имен­но то­гда, ко­гда оба ро­да неду­гов бы­ли вза­и­мо­свя­за­ны; за­боле­ва­ние воз­ни­ка­ло, как сей­час го­во­рит­ся, "на нерв­ной поч­ве", и, на­ко­нец, са­мо это нерв­но-ду­шев­ное рас­строй­ство яв­ля­лось по­след­стви­ем укло­не­ния от во­ли Бо­жи­ей и за­по­ве­дей Его. Здесь про­яв­ля­лось да­ро­ва­ние пре­по­доб­но­го Ила­ри­о­на узна­вать ис­тин­ную ду­хов­ную при­чи­ну бо­лез­ни. Дей­ство­вал здесь и дар рас­суж­де­ния...

Луч­шее ле­кар­ство от неду­гов ду­шев­ных

Мно­го при­во­ди­ли к стар­цу стра­да­ю­щих нерв­ны­ми и ду­шев­ны­ми бо­лез­ня­ми, ко­то­рых обыч­но на­зы­ва­ют пор­че­ны­ми. Ста­рец о. Ила­ри­он был твер­до убеж­ден, что пол­ное ис­крен­нее по­ка­я­ние, все­про­ще­ние оби­дев­ших и при­ми­ре­ние со враж­ду­ю­щи­ми есть луч­шее ле­кар­ство от неду­гов ду­шев­ных. Ста­рец ука­зы­вал боль­ным не мни­мую, а дей­стви­тель­но най­ден­ную им при­чи­ну их бо­лез­ни и при­во­дил к со­зна­нию, рас­ка­я­нию и со­кру­ше­нию о сво­их гре­хах. Ес­ли боль­ные ука­зы­ва­ли на ко­го-ли­бо как на при­чи­ну сво­ей бо­лез­ни, что ча­сто бы­ва­ло с нерв­ны­ми боль­ны­ми, то о. Ила­ри­он со­ве­то­вал то­гда ис­про­сить у то­го ли­ца про­ще­ния, ес­ли оно жи­во, а ес­ли скон­ча­лось, то при­ми­рить­ся с ним, от­слу­жить на его мо­ги­ле па­ни­хи­ду о его упо­ко­е­нии, по­да­вать о по­ми­но­ве­нии на про­ско­ми­ди­ях и до­ма за него мо­лить­ся, при­не­сти по­ка­я­ние, при­нять епи­ти­мию и по­ло­жить на­ча­ло доб­ро­де­тель­ной жиз­ни.

Ис­це­ле­ние от неду­га неве­рия

Меж­ду про­чим, в то вре­мя к бо­лез­ням ду­шев­ным от­но­си­ли и недуг, ко­то­рый уже в XX ве­ке ста­ли рас­смат­ри­вать как "пра­во лич­но­сти иметь свои убеж­де­ния" – неве­рие в Бо­га, ате­изм. Пре­по­доб­ный ста­рец Ила­ри­он вра­че­вал эту нрав­ствен­ную бо­лезнь, и по­то­му ныне так важ­на нам его по­мощь свы­ше. Вот при­мер ис­це­ле­ния от неду­га неве­рия:

Сту­дент Мос­ков­ско­го уни­вер­си­те­та, туль­ский по­ме­щик А. П. А. до­шел по­чти до пол­но­го неве­рия в Бо­га. Бу­дучи про­ез­дом в оби­те­ли, он имел про­дол­жи­тель­ные бе­се­ды со стар­цем. Пол­ные ис­крен­не­го уча­стия и ду­шев­ной доб­ро­ты сло­ва стар­ца по­дей­ство­ва­ли на мо­ло­до­го че­ло­ве­ка. Он со­гла­сил­ся при­знать свои за­блуж­де­ния, про­вел по пред­ло­же­нию стар­ца в оби­те­ли несколь­ко дней, ис­по­ве­дал­ся, при­нес по­ка­я­ние, спо­до­бил­ся при­нять Свя­тых Та­ин, к че­му пред тем уже несколь­ко лет не при­сту­пал, и по­ехал в Моск­ву ве­ру­ю­щим и бла­го­че­сти­вым хри­сти­а­ни­ном.

Весь мир не сто­ит од­ной ду­ши!

Лю­бовь стар­ца к страж­ду­щим бы­ла без­гра­нич­на. Как-то по­па­ла к пре­по­доб­но­му Ила­ри­о­ну на ис­по­ведь упор­ней­шая ду­шев­но­боль­ная, ис­то­чав­шая на него гру­бую непри­стой­ную брань. Не об­ра­щая на это вни­ма­ния, ба­тюш­ка все же до­бил­ся, чтобы она при­шла в пол­ное со­зна­ние и по­ка­я­лась в том гре­хе, за ко­то­рый так силь­но страж­дет. „Вы бы ее, ба­тюш­ка, оста­ви­ли, коль она та­кая", – за­ме­тил кто-то, на что ста­рец от­ве­тил: „А у нее ведь ду­ша та­кая же, как и у нас с то­бой. Весь мир не сто­ит од­ной ду­ши!"

Со­вер­шен­ное ис­це­ле­ние

Од­на со­ро­ка­лет­няя кре­стьян­ка Одо­ев­ско­го уез­да, ча­сто по­се­щав­шая оби­тель, са­ма рас­ска­зы­ва­ла, что в про­дол­же­ние мно­гих лет силь­но стра­да­ла при­пад­ка­ми, со­про­вож­дав­ши­ми­ся су­до­ро­га­ми, кри­ком на раз­ные го­ло­са. В со­сто­я­нии при­пад­ка она неисто­во кри­ча­ла, бра­ни­лась и об­на­ру­жи­ва­ла та­кую неесте­ствен­ную си­лу, что несколь­ко муж­чин не мог­ли удер­жать ее. Мно­го на­слы­шав­шись о стар­це Ил­ла­ри­оне, она об­ра­ти­лась к нему за по­мо­щью. Как все­гда, так и в этом слу­чае ста­рец ис­по­ве­дал ее во всех гре­хах, осо­бен­но нерас­ка­ян­ных, и вот бла­го­дат­ною си­лою Та­ин­ства По­ка­я­ния она по­лу­чи­ла чрез стар­ца со­вер­шен­ное ис­це­ле­ние. При­пад­ки не воз­вра­ща­лись, и она ста­ла здо­ро­ва и по­кой­на, глу­бо­ко при­зна­тель­на за по­лу­чен­ную по­мощь. Она жи­ва бы­ла еще в 1877 го­ду и лич­но из­вест­на мно­гим бра­ти­ям.

Те­перь те­бя пре­сле­до­вать и вя­зать не бу­дут

Туль­ской гу­бер­нии, Бо­го­ро­диц­ко­го уез­да, ку­пец 35 лет, непью­щий, – бо­лее го­да стра­дал ду­шев­ною бо­лез­нью: ему пред­став­ля­лось, что все на­сме­ха­ют­ся над ним и над его дей­стви­я­ми, и что ка­кие-то незна­ко­мые ему лю­ди, ку­да бы он ни по­шел, пре­сле­ду­ют его и на­ме­ре­ва­ют­ся ли­шить его жиз­ни. Эти мыс­ли ни днем, ни но­чью не да­ва­ли ему по­коя, и он несколь­ко уже раз при­хо­дил к мыс­ли о са­мо­убий­стве и тем са­мым на­во­дил страх на все свое се­мей­ство. По убеж­де­нию ма­те­ри ку­пец при­е­хал в оби­тель и объ­яс­нил свое по­ло­же­ние стар­цу от­цу Ил­ла­ри­о­ну. Ста­рец несколь­ко раз по­дол­гу с ним за­ни­мал­ся, и на­шел у него за­та­ен­ный грех, ко­то­рый он не объ­яс­нил свя­щен­ни­ку, со­мне­ва­ясь в про­ще­нии его. Ста­рец убе­дил его, что нет гре­ха, ко­то­рый бы не про­ща­ло че­ло­ве­ко­лю­бие Бо­жие, ес­ли в нем ка­ют­ся, – и он на ис­по­ве­ди при­нес в нём по­ка­я­ние, и, по­лу­чив раз­ре­ше­ние, удо­сто­ен был При­ча­ще­ния Свя­тых Та­ин. При про­ща­нии ста­рец ска­зал ему: "Ну, по­ез­жай с Бо­гом, те­перь те­бя пре­сле­до­вать и вя­зать не бу­дут". Так дей­стви­тель­но и бы­ло: ку­пец со­вер­шен­но вы­здо­ро­вел от сво­е­го му­чи­тель­но­го неду­га.

Ис­про­сить у от­ца про­ще­ния

Один мо­ло­дой ку­пец го­да два был одер­жим ма­ни­ей пре­сле­до­ва­ния, до­во­див­шей его до безу­мия. Он из­бе­гал лю­дей, бро­дил с блуж­да­ю­щим взо­ром, про­из­но­ся бес­смыс­лен­ные сло­ва. Ста­рец Ила­ри­он дол­го за­ни­мал­ся с ним и из рас­спро­сов до­знал, что глав­ная при­чи­на бо­лез­ни его бы­ла враж­да и непо­кор­ность от­цу, ко­то­рую он та­ил в сво­ем серд­це. Ба­тюш­ка дол­го убеж­дал его оста­вить зло­бу и ис­про­сить у от­ца про­ще­ния, до­ка­зы­вая, что толь­ко по­сле это­го он мо­жет на­де­ять­ся на по­мощь Бо­жию и из­ба­вить­ся от бо­лез­ни. На­ко­нец, упор­ство его бы­ло муд­ро увра­че­ва­но, ду­ша очи­сти­лась по­ка­я­ни­ем, и мир во­дво­рил­ся в ней.

Не упу­стить ду­шу, ищу­щую спа­се­ния, без воз­мож­ной по­мо­щи

Со­хра­ни­лось тро­га­тель­ное по­вест­во­ва­ние о по­слуш­ни­це Белев­ско­го мо­на­сты­ря Ма­рии, ушед­шей в Моск­ву и там за­болев­шей нерв­ны­ми при­пад­ка­ми. Ста­рец пред­ска­зал ее воз­вра­ще­ние в оби­тель, что и со­сто­я­лось в 1871 го­ду. Отец Ила­ри­он с лю­бо­вью при­нял ее на ис­по­ведь и, ко­гда с ней опять слу­чил­ся при­па­док, по­за­бо­тил­ся по его окон­ча­нии са­мым по­дроб­ным об­ра­зом ис­по­ве­дать боль­ную. По окон­ча­нии ис­по­ве­ди уте­шал ее как ди­тя, дал ей свои чет­ки, сво­е­го слу­же­ния просфо­ру, свя­той во­ды и арт­ос. Во­ду бла­го­сло­вил ей пить при по­яв­ле­нии при­пад­ка. От­пус­кая боль­ную, бла­го­сло­вил ее и ска­зал: "Бла­го­да­ри Бо­га, те­перь бу­дешь ты жи­ва, а еже­ли бы да­же при­шлось и уме­реть, – ми­ло­стив Гос­подь! бу­ди Его Свя­тая во­ля! Помни же, что луч­ше быть уче­ни­ком уче­ни­ка, неже­ли жить, по­ла­га­ясь на свой ра­зум и по сво­ей во­ле", – и, об­ра­ща­ясь к со­про­вож­дав­шим ее сест­рам, при­ка­зал, чтобы не остав­ля­ли боль­ную.

По ухо­де боль­ной ста­рец очень был уте­шен тем, что боль­ная мог­ла при­не­сти чи­сто­сер­деч­ное по­ка­я­ние, и го­во­рил: "Сест­ры хо­тя и ду­ма­ют, что она не так опас­на, но Бог зна­ет? и здо­ро­вые ино­гда уми­ра­ют, а боль­ная, да еще в та­ком стра­даль­че­ском по­ло­же­нии, тем бо­лее небез­опас­на. Мы не зна­ем, что с на­ми мо­жет слу­чить­ся и в сле­ду­ю­щую ночь или зав­тра. Что толь­ко мож­но бы­ло сде­лать, чтобы по­мочь бед­ной – все сде­ла­но. В по­доб­ных слу­ча­ях не долж­но от­кла­ды­вать, а поль­зо­вать­ся каж­дою ми­ну­той, чтобы не упу­стить ду­шу, ищу­щую спа­се­ния, без воз­мож­ной по­мо­щи".

Воз­вра­ща­ясь в го­сти­ни­цу, боль­ная го­во­ри­ла сест­рам: "Дру­ги мои! Как у ме­ня те­перь лег­ко на ду­ше, дав­но не ощу­ща­ло мое греш­ное серд­це та­ко­го от­рад­но­го спо­кой­ствия ду­ха и та­ко­го необъ­яс­ни­мо­го чув­ства, ка­кое я вы­нес­ла от ба­тюш­ки. Сла­ва Бо­гу за все!" Она по­про­си­ла за­све­тить лам­пад­ку, вы­пи­ла свя­той во­ды, взя­ла чет­ки, по­лу­чен­ные ею от стар­ца, и лег­ла на кой­ку, пе­ре­кре­стив­ши се­бя и ее крест­ным зна­ме­ни­ем. Сест­ры оста­ви­ли боль­ную и по­шли ужи­нать. По­ужи­нав и по­го­во­рив меж­ду со­бою о той уте­ши­тель­ной пе­ре­мене, ко­то­рая в этот ве­чер про­изо­шла в со­сто­я­нии боль­ной, они воз­вра­ти­лись к ней, чтобы вме­сте чи­тать пра­ви­ло на сон гря­ду­щим – но на­шли Ма­рию уже уснув­шей веч­ным сном.

Узнав о кон­чине ее, ста­рец ска­зал: «Это нуж­но бы­ло ожи­дать, по­то­му я и не ре­шил­ся вче­ра оста­вить ее без ис­по­ве­ди». Несо­мнен­но, что стар­цу мно­гое от­кры­ва­лось как из­ве­ще­ние свы­ше. И эта ис­то­рия – пря­мое под­твер­жде­ние то­му.

По мо­лит­ве по­лу­чил из­ве­ще­ние

Од­на по­ме­щи­ца стра­да­ла се­рьез­ным внут­рен­ним рас­строй­ством. В Москве ее бо­лезнь при­зна­ли очень опас­ною, труд­но или по­чти неиз­ле­чи­мою, так как бы­ла она за­пу­ще­на, и по­ме­щи­ца воз­вра­ти­лась из Моск­вы в труд­ном по­ло­же­нии. В на­ча­ле ав­гу­ста 1871 го­да она по­еха­ла в Ки­ев, чтобы ле­чить­ся там у из­вест­но­го док­то­ра. Стар­цу вы­ра­зи­ли опа­се­ние от­но­си­тель­но неис­це­ли­мо­сти и ве­ро­ят­но­сти пло­хо­го ис­хо­да ее бо­лез­ни. Ста­рец не от­вер­гал эти опа­се­ния, был, на­про­тив, как бы тре­во­жен и сам раз­де­лял их. Но, уда­лив­шись за­тем из сво­ей при­ем­ной в спаль­ную кел­лию и про­быв в ней в уда­ле­нии око­ло чет­вер­ти ча­са, ста­рец сно­ва воз­вра­тил­ся в при­ем­ную и уже стал по­ло­жи­тель­но го­во­рить в том смыс­ле, что бо­лезнь ее прой­дет. Оче­вид­но, ста­рец в спальне по мо­лит­ве по­лу­чил из­ве­ще­ние о бла­го­по­луч­ном ис­хо­де ее бо­лез­ни. Дей­стви­тель­но, по­ме­щи­ца по­сле ки­ев­ско­го ле­че­ния со­всем опра­ви­лась.

Дар про­зор­ли­во­сти и ви­де­ния че­ло­ве­че­ской ду­ши

Пре­по­доб­но­му Ила­ри­о­ну был при­сущ и дар про­зор­ли­во­сти, несмот­ря на то, что вслед­ствие глу­бо­ко­го сми­рен­но­муд­рия стар­ца, ему уда­ва­лось – и, в об­щем, уда­лось – скрыть сей дар от боль­шин­ства лю­дей. Он, как и дру­гие ве­ли­кие оп­тин­ские стар­цы, при­кры­вал свою про­зор­ли­вость и дар ви­де­ния че­ло­ве­че­ской ду­ши как бы про­сто рас­су­ди­тель­но­стью: но во­ля Бо­жия в сло­вах стар­ца от­кры­ва­лась через по­след­ствия ис­пол­не­ния или неис­пол­не­ния его стар­че­ско­го со­ве­та, бла­го­сло­ве­ния или за­по­ве­ди.

Его ду­хов­ный сын пи­сал в пись­ме: «Еще раз по­вто­рю, что муд­рость ба­тюш­ки ве­ли­кая бы­ла; хо­тя го­во­рил он очень ма­ло, но сло­ва его име­ли мо­гу­чую свя­тую си­лу; по­лу­чая от него ка­кое-ни­будь обык­но­вен­ное, ка­жет­ся, на­став­ле­ние, чув­ству­ешь в се­бе силь­ней­шее же­ла­ние ис­пол­нить его сло­во, и страш­но бы­ва­ло по­ду­мать: от­че­го? да за­чем? но раз услы­шишь от него, и не име­ешь ду­ха на­чать рас­суж­дать. Зна­ние серд­ца че­ло­ве­че­ско­го у него бы­ло та­кое, что нель­зя бы­ва­ло не изум­лять­ся".

Смот­ри же – те­перь не же­нись

В жиз­не­опи­са­нии стар­ца За­ха­рии (Зо­си­мы), схи­ар­хи­манд­ри­та Тро­и­це-Сер­ги­е­вой Лав­ры, со­став­лен­ном од­ной из его ду­хов­ных до­че­рей, есть да­же та­кая гла­ва: "Про­зор­ли­вый Ила­ри­он (Оп­тин­ский)". "За­ха­рия по­бы­вал и в ке­ллии про­зор­ли­во­го стар­ца Ила­ри­о­на. Ко­гда он по­до­шел к его кел­лии, то про се­бя, со­всем неслыш­но со­тво­рил мо­лит­ву Иису­со­ву. "Аминь", – от­вет­ство­вал через за­кры­тую дверь ста­рец. Дверь от­во­ри­лась, и он ра­душ­но и лас­ко­во при­нял За­ха­рию. И ска­зал ему ста­рец, со­всем не зная его и не имея по­ня­тия о его жиз­ни и на­ме­ре­ни­ях: "Что, ма­туш­ка твоя по­мер­ла? Смот­ри же – те­перь не же­нись, а отец твой от­пу­стит те­бя в мо­на­стырь". При­ме­ча­тель­но, что те же по­чти сло­ва юно­ша, бу­ду­щий отец За­ха­рия, услы­шал и от пре­по­доб­но­го Ам­вро­сия.

Вот, мо­жет быть, и де­ре­во уже сруб­ле­но

Од­на из ду­хов­ных чад ба­тюш­ки вспо­ми­на­ла: «Мно­го нас, ба­тюш­ки­ных де­ток, со­бра­лось ко дню его Ан­ге­ла; все сто­я­ли око­ло него; бли­же всех сто­я­ла сест­ра (мать Ил­ла­ри­о­на) быв­шая в то вре­мя здо­ро­вою. Бы­ла у неё толь­ко од­на дав­ниш­няя бо­лезнь, по слу­чаю ко­то­рой она ти­хонь­ко, на уш­ко, спро­си­ла у ба­тюш­ки бла­го­сло­ве­ния но­сить бан­даж, а ба­тюш­ка при всех вслух ей от­ве­чал: «За­чем? Зем­ля все по­кро­ет». По­том как бы во­об­ще ска­зал: «На бу­ду­щий год в этот день здесь ко­го-ни­будь недо­станет» и, взгля­нув­ши на сест­ру, при­ба­вил: «Вот, мо­жет быть, и де­ре­во уже сруб­ле­но, при­ве­зе­но и гроб сде­лан». Это бы­ло ска­за­но два­дцать пер­во­го ок­тяб­ря, а на дру­гой год сест­ра пя­то­го сен­тяб­ря скон­ча­лась, и точ­но, неожи­дан­но по­хо­ро­ни­ли ее в го­то­вом гро­бе».

Ска­жи, чтобы кор­ми­ла, бу­дет здо­ро­ва

Мать се­мей­ства вспо­ми­на­ла: «Я бы­ла очень сла­ба и ро­ди­ла вось­мо­го ре­бен­ка; спра­ши­ваю ба­тюш­ку: «Са­мой мне кор­мить или взять кор­ми­ли­цу?» Ба­тюш­ка отец Ил­ла­ри­он пи­шет, что он же­ла­ет, чтобы я са­ма кор­ми­ла, это­го бы­ло до­ста­точ­но, я не ста­ла спра­ши­вать со­ве­та и на­ча­ла кор­мить, что мне сна­ча­ла бы­ло нелег­ко. Я ро­ди­ла вто­ро­го фев­ра­ля, а Ве­ли­ким по­стом сест­ра моя по­еха­ла от нас к ба­тюш­ке пе­ре­да­ла ему, что сест­ра, то есть я, на­ча­ла кор­мить, но по­сле ро­дов очень за­бо­ле­ла, сде­ла­лась груд­ни­ца, ба­тюш­ка от­ве­чал ей: "Ска­жи, чтобы кор­ми­ла, бу­дет здо­ро­ва". Я с лю­бо­вью про­дол­жа­ла, не об­ра­щая вни­ма­ния на бо­лез­ни, кор­мить, и вы­кор­мив­ши ре­бен­ка, ста­ла со­вер­шен­но здо­ро­ва и счаст­ли­ва».

На бу­ду­щий год при­дешь сю­да с ре­бен­ком

Ду­хов­ная дочь стар­ца вспо­ми­на­ла: «Бу­дучи од­на­жды в Оп­ти­ной пу­сты­ни, я ви­де­ла од­ну жен­щи­ну, ко­то­рая мне с бла­го­го­ве­ни­ем рас­ска­за­ла сле­ду­ю­щее: сем­на­дцать лет уже не бы­ло у неё де­тей; жи­ли они с му­жем до­ста­точ­но, но силь­но го­ре­ва­ли, что не име­ли де­тей. При­шла она со сво­им го­рем к ба­тюш­ке от­цу Ил­ла­ри­о­ну, он ей бла­го­сло­вил схо­дить в 3адонск и, ка­жет­ся, в Во­ро­неж, и при­ба­вил: "А на бу­ду­щий год при­дешь сю­да с ре­бен­ком". И как раз в мае, через год, она при­шла к ба­тюш­ке с сы­ном, ко­то­ро­го я ви­де­ла уже трех­лет­ним».

Ко­гда уж плыть, так плыть

Два слу­чая про­яв­ле­ния про­зор­ли­во­сти стар­ца свя­за­ны с его по­пе­че­ни­ем о тех, кто на­хо­дил­ся на рас­пу­тии жиз­нен­но­го пу­ти, осо­бен­но при ре­ше­нии во­про­са о вступ­ле­нии в брак.

Мать бла­го­че­сти­во­го се­мей­ства Т., глу­бо­ко ува­жав­шая со­ве­ты стар­ца, сво­е­го ду­хов­но­го от­ца, при­е­ха­ла в оби­тель про­сить его со­ве­та от­но­си­тель­но вступ­ле­ния в брак сво­ей до­че­ри. К ней сва­та­лись три же­ни­ха, и они ре­ши­ли по­сту­пить в вы­бо­ре так, как по­со­ве­ту­ет им ста­рец. Три дня хо­ди­ли они к стар­цу, же­лая услы­шать, что он им ска­жет, ка­за­лось, что ста­рец и вы­брал од­но­го из трех же­ни­хов, но три дня не объ­яв­лял им сво­е­го ре­ше­ния, и на их во­прос: "Как же, вы, ба­тюш­ка, нас бла­го­сло­ви­те?" – от­ве­чал: "Ах, доч­ка, доч­ка! Жаль мне те­бя, но как же мне с то­бой быть? По­го­дим еще!" На чет­вер­тый день он им ска­зал: "Ну, доч­ка! Ко­гда уж плыть, так плыть. Пе­ре­плы­вешь – бу­дешь че­ло­век. Вид­но, Бо­гу так угод­но".

Отец Ила­ри­он под­ра­зу­ме­вал под эти­ми сло­ва­ми, что мно­го скор­бей при­дет­ся пе­ре­не­сти де­ви­це по вы­хо­де за­муж. Сло­ва стар­ца сна­ча­ла по­ка­за­лись за­га­доч­ны­ми, но по­сле, по вступ­ле­нии де­ви­цы в брак, они оправ­да­лись. Вна­ча­ле ей в се­мей­стве му­жа бы­ло очень труд­но, при­шлось пе­ре­но­сить мно­го скор­бей и огор­че­ний, так что и креп­кое здо­ро­вье ее ухуд­ши­лось, и ду­хом на­ча­ла она сла­беть. Вспо­ми­ная сло­ва стар­ца, Т. ими се­бя укреп­ля­ла, ожи­дая из­ме­не­ния об­сто­я­тельств на бо­лее бла­го­при­ят­ные. Тя­же­лое по­ло­же­ние ее про­дол­жа­лось го­да три. На­ко­нец, неожи­дан­но все из­ме­ни­лось, здо­ро­вье ее сно­ва по­пра­ви­лось и с этих пор она жи­ла счаст­ли­во, бла­го­слов­ляя па­мять стар­ца.

Пусть он по­го­дит еще го­док да при­е­дет к нам

Мо­ло­дой че­ло­век из ку­пе­че­ско­го се­мей­ства по­сле че­ты­рех­лет­не­го су­пру­же­ства ов­до­вел. Ему ста­ли сва­тать но­вую неве­сту. Ко­гда род­ной брат его по­ехал в Оп­ти­ну пу­стынь, он по­ру­чил ему ис­про­сить у от­ца Ила­ри­о­на бла­го­сло­ве­ния на вто­рой брак. Ста­рец дал та­кой от­вет: "Ска­жи бра­ту, пусть он по­го­дит еще го­док да при­е­дет к нам, и мы по­смот­рим, не го­дит­ся ли он нам". Сам съез­дить к стар­цу мо­ло­дой че­ло­век не на­шел вре­ме­ни, все от­кла­ды­вал, а меж­ду тем неве­сту ему сва­та­ли. Не по­ви­дав­шись лич­но со стар­цем, он не ис­пол­нил его за­оч­но­го со­ве­та и вто­рич­но же­нил­ся.

Но через три с по­ло­ви­ною неде­ли вто­рая же­на то­же умер­ла. По­сле то­го ему пред­ла­га­ли всту­пить в тре­тий брак. То­гда он по­ехал в оби­тель лич­но бла­го­сло­вить­ся у стар­ца. Ста­рец при­нял его с уча­сти­ем и ска­зал: "Что, не по­слу­шал­ся? Вот те­бе и же­нить­ба!" Про­быв несколь­ко дней в оби­те­ли, он у стар­ца на ис­по­ве­ди изъ­явил же­ла­ние вме­сто же­нить­бы по­сту­пить в оби­тель. Ста­рец спро­сил, дав­но ли у него яви­лось это же­ла­ние? Тот от­ве­чал: "Все­го несколь­ко ча­сов". Ста­рец ска­зал: "Нуж­но преж­де по­ис­пы­тать се­бя неко­то­рое вре­мя". По окон­ча­нии же ис­по­ве­ди с улыб­кой ска­зал: "Ну, при­ез­жай, при­ез­жай, мы те­бя при­мем". Вско­ре тот оста­вил се­мью и в 1865 го­ду по­сту­пил в скит.

На ле­ту схва­ты­вать каж­дое его сло­во

Ду­хов­ный сын стар­ца пи­сал: «Неод­но­крат­но я за­ме­чал, что ба­тюш­ка, же­лая мне что-ни­будь ска­зать на поль­зу, по сми­ре­нию сво­е­му, вы­ска­зы­вал это не пря­мо, а в фор­ме пред­по­ло­же­ний или со­ве­тов, так что сна­ча­ла я не об­ра­щал на это вни­ма­ния.

Но ко­гда я за­ме­тил, что все та­кие его со­ве­ты ста­ли сбы­вать­ся, и неко­то­рые да­же и через несколь­ко лет, то я стал на ле­ту за­ме­чать каж­дое его сло­во. Я по воз­мож­но­сти ста­рал­ся со­хра­нять его сло­ва в сво­ей сла­бой па­мя­ти в пол­ной уве­рен­но­сти, что это ра­но или позд­но сбу­дет­ся, или что я дол­жен бу­ду эти­ми со­ве­та­ми ру­ко­вод­ство­вать­ся при ка­ком-ли­бо ожи­да­ю­щем ме­ня ис­ку­ше­нии или об­сто­я­тель­стве».

Оста­юсь один я ви­но­ват, что не на­учил вас са­мо­уко­ре­нию

Од­на­жды двое немир­ство­вав­ших меж­ду со­бой бра­тий по­про­си­ли стар­ца поз­во­лить им лич­но меж­ду со­бой пе­ред ним объ­яс­нить­ся для пре­кра­ще­ния ссо­ры. Вы­слу­шав до­во­ды каж­до­го, отец Ила­ри­он ска­зал: „Из слов ва­ших вы­хо­дит, что вы оба пра­вы..." Каж­дый по-преж­не­му сто­ял на сво­ем. То­гда ста­рец, ви­дя их непре­клон­ность к при­ми­ре­нию, ска­зал им: „Ну, не ожи­дал я от вас та­ких пло­дов!.. Оста­юсь один я ви­но­ват, что не на­учил вас са­мо­уко­ре­нию". И, к изум­ле­нию спо­ря­щих, ста­рец сми­рен­но по­кло­нил­ся им до зем­ли со сло­ва­ми: „Про­сти­те, Бо­га ра­ди!" Та­ким неожи­дан­ным по­кло­ном сво­е­го на­став­ни­ка бра­тия бы­ли глу­бо­ко тро­ну­ты, осо­зна­ли свое са­мо­лю­бие и ви­нов­ность и про­си­ли стар­ца про­стить их, обе­щая по­ло­жить на­ча­ло сво­е­му ис­прав­ле­нию. Но опыт­ный на­став­ник не вдруг их про­стил, а толь­ко по­сле еще неко­то­ро­го ис­пы­та­ния...

В гор­ни­ле ис­пы­та­ний

Как не мо­жет град укры­ти­ся, вер­ху го­ры стоя (Мф.5,14), так не мог­ла укрыть­ся от вни­ма­ния лю­дей и вы­со­кая де­я­тель­ность стар­ца Ила­ри­о­на. Но на­ря­ду с доб­ро­же­ла­тель­ным от­но­ше­ни­ем к нему бы­ли и слу­чаи яв­ной кле­ве­ты на оп­тин­ско­го по­движ­ни­ка, и в этом гор­ни­ле ис­пы­та­ний еще бо­лее за­ка­ли­лась ду­ша его: не по­ко­ле­ба­лась мир­ность ба­тюш­ки­но­го серд­ца, не рас­стро­и­лась кро­тость его нра­ва...

Пись­ма стар­ца

Кро­ме бра­тии оби­те­ли и мас­сы при­хо­дя­ще­го на­ро­да, ду­хов­ным ру­ко­вод­ством стар­ца Ила­ри­о­на и его на­став­ле­ни­я­ми поль­зо­ва­лись, как уже упо­ми­на­лось, мно­гие на­сель­ни­цы жен­ских мо­на­сты­рей. Ста­рец вел с ни­ми пе­ре­пис­ку, от­ве­чая не толь­ко на во­про­сы ду­хов­ной жиз­ни се­стер, но и вдум­чи­во рас­смат­ри­вая са­мые раз­лич­ные жи­тей­ские об­сто­я­тель­ства, ис­ку­ше­ния, нуж­ды. Со­хра­нив­ши­е­ся пись­ма стар­ца не утра­ти­ли сво­ей ду­хов­ной зна­чи­мо­сти и по сей день.

Эти пись­ма ис­пол­не­ны ис­тин­но свя­то­оте­че­ско­го ду­ха; при про­сто­те сло­га стар­ца крат­ким его по­уче­ни­ям при­су­ща необык­но­вен­ная си­ла. «По­слу­ша­ние – па­че жерт­во­при­но­ше­ния, и по­ста, и мо­лит­вы», – пи­сал ста­рец; и уче­ние Церк­ви о по­слу­ша­нии Бо­гу через по­слу­ша­ние по­став­лен­ным от Него пас­ты­рям, в том чис­ле стар­цам, рас­кры­тое во всех пись­мах пре­по­доб­но­го Ила­ри­о­на, осо­бен­но необ­хо­ди­мо всем ищу­щим спа­се­ния в на­ше труд­ное и про­ти­во­ре­чи­вое вре­мя.

Сло­ва его име­ли бла­го­дат­ную свя­тую си­лу

Муд­рость ба­тюш­ки бы­ла ве­ли­ка: хо­тя го­во­рил он очень ма­ло, но сло­ва его име­ли бла­го­дат­ную свя­тую си­лу, а по­то­му, по­лу­чив от него на­став­ле­ние, че­ло­век чув­ство­вал в се­бе ис­крен­нее же­ла­ние ис­пол­нить его. Зна­ние серд­ца че­ло­ве­че­ско­го бы­ло у него та­кое, что нель­зя бы­ло не изум­лять­ся. Сре­ди его муд­рых со­ве­тов та­кие:

«Не сты­дись об­на­жать стру­пы твои ду­хов­но­му на­став­ни­ку и будь го­тов при­нять от него за гре­хи свои и по­срам­ле­ние, чтобы чрез него из­бе­жать веч­но­го сты­да».

Для обод­ре­ния скор­бя­щих ста­рец ча­сто го­ва­ри­вал: «Ес­ли Гос­подь за нас, кто про­тив нас?».

«Каж­дое де­ло необ­хо­ди­мо на­чи­нать с при­зы­ва­ния в по­мощь име­ни Бо­жия».

Ча­сто го­во­рил ста­рец о хра­не­нии со­ве­сти, о вни­ма­тель­ном на­блю­де­нии за сво­и­ми мыс­ля­ми, дей­стви­я­ми и сло­ва­ми, и о по­ка­я­нии в них. Учил немо­щи и недо­стат­ки под­чи­нен­ных нести бла­го­душ­но. "За­ме­ча­ния де­лай, – на­став­лял ста­рец, – не да­вая пи­щи соб­ствен­но­му са­мо­лю­бию, со­об­ра­жая, мог ли бы ты сам по­не­сти то, что тре­бу­ешь от дру­го­го".

«Ес­ли чув­ству­ешь, что гнев объ­ял те­бя, со­хра­няй мол­ча­ние и до тех пор не го­во­ри ни­че­го, по­ка непре­стан­ной мо­лит­вой и са­мо­уко­ре­ни­ем не ути­шит­ся твое серд­це».

«По­лез­нее для ду­ши со­зна­вать се­бя во всем ви­но­ва­тым и по­след­ним из всех, неже­ли при­бе­гать к са­мо­оправ­да­нию, ко­то­рое про­ис­хо­дит от гор­до­сти, а гор­дым Бог про­ти­вит­ся, сми­рен­ным же да­ет бла­го­дать». Ча­сто ста­рец при­во­дил из­ре­че­ние апо­сто­ла: "Ис­тин­ная лю­бовь не раз­дра­жа­ет­ся, не мыс­лит зла, ни­ко­ли­же от­па­да­ет".

Все­го се­бя от­дал на слу­же­ние ближ­ним

Ве­ли­кую лю­бовь к лю­дям по­ка­зы­ва­ют сло­ва стар­ца о па­лом­ни­ках в Оп­ти­ну: "Мож­но ли оста­вить без уча­стия и по­мо­щи доб­рые ду­ши лю­дей, с чи­стым усер­ди­ем и лю­бо­вью стре­мя­щих­ся к Бо­гу? Смот­ря на них, неволь­но ра­ду­ет­ся дух, – что их всех за­став­ля­ет ид­ти сю­да за сот­ни верст? Иные остав­ля­ют се­мей­ства, ма­ло­лет­них де­тей на чу­жих ру­ках и от­прав­ля­ют­ся, на­хо­дя се­бе здесь от мир­ских за­бот и по­пе­че­ний ду­хов­ное уте­ше­ние и от­ра­ду. Ни недо­суг, ни непо­го­да – ни­что не оста­нав­ли­ва­ет их, не пре­пят­ству­ет бла­гой их це­ли; ра­ди ду­шев­ной поль­зы са­мый да­же пу­те­вой труд слу­жит им в уте­ше­ние.

Да, сла­ва Бо­гу, есть и в на­ше вре­мя ис­тин­ные ра­бы Бо­жии, ищу­щие ду­шев­ной поль­зы и спа­се­ния. Да­руй, Гос­по­ди, чтобы все они по ве­ре их до­стиг­ли сво­ей це­ли и, воз­вра­ща­ясь от нас с на­зи­да­ни­ем ду­шев­ным, вы­но­си­ли чи­стые мыс­ли, свя­тые же­ла­ния для со­вер­ше­ния доб­рых дел, про­слав­ляя Бо­га, по­да­ю­ще­го на­ше­му ску­до­умию сло­во к ду­шев­ной их поль­зе".

Ста­рец все­го се­бя от­дал на слу­же­ние ближ­ним. Отец Иеро­ним, ке­лей­ник стар­ца, вспо­ми­нал: «Ба­тюш­ка ста­рал­ся меж­ду бра­ти­я­ми по­се­лить лю­бовь и еди­но­ду­шие и увра­че­вать от стра­стей при­хо­див­ших к нему, как мир­ских, так и мо­на­ше­ству­ю­щих, и ни­кто не ухо­дил от него, не по­лу­чив поль­зы. Ча­сто слу­ча­лось, что, не ща­дя се­бя, ста­рец и ма­лые ча­сы от­ды­ха сво­е­го от­да­вал на поль­зу ближ­ним, чрез что неза­мет­но те­рял свои си­лы и при­бли­жал­ся к кон­цу сво­ей жиз­ни».

Ни­ко­гда так не уста­вал

На­сту­пи­ла вес­на 1872 го­да. Чет­вёр­то­го мар­та пре­по­доб­ный Ила­ри­он от­слу­жил свою по­след­нюю ли­тур­гию. Вер­нув­шись в кел­лию, ска­зал: «Ни­ко­гда так не уста­вал, долж­но быть, при­шел ко­нец мой». Де­вя­то­го мар­та он при­нял по­стри­же­ние в схи­му с со­хра­не­ни­ем име­ни Ила­ри­он. Вра­чи опа­са­лись па­ра­ли­ча серд­ца, но про­зор­ли­вый ста­рец так ска­зал о се­бе: «Не ве­рю снам, но ду­маю, что на этот раз оста­нусь жив. При­сни­лось мне, что во­круг ме­ня силь­ней­шая гро­за: раз­ра­зил­ся необык­но­вен­ный удар гро­ма, но ме­ня ми­но­вал, и я остал­ся жив»...

Уте­ше­ния из гор­не­го ми­ра

В тя­же­лые дни бо­лез­ни отец Ила­ри­он спо­до­бил­ся уте­ше­ния из гор­не­го ми­ра. Ему и преж­де неод­но­крат­но яв­лял­ся в сно­ви­де­ни­ях пре­по­доб­ный Ма­ка­рий, но те­перь эти ви­де­ния уча­сти­лись. В од­ном из них явив­ший­ся на­став­ник ска­зал: «А я вот к те­бе, Ила­ри­он, за­ехал...» В про­дол­же­ние сво­ей бо­лез­ни ста­рец обык­но­вен­но при­ча­щал­ся Свя­тых Тайн не ре­же, чем через два-три дня, а с сем­на­дца­то­го ав­гу­ста 1873 го­да стал при­ча­щать­ся уже еже­днев­но и та­ким об­ра­зом при­ча­щал­ся в те­че­ние трид­ца­ти трех дней, до са­мой сво­ей кон­чи­ны вклю­чи­тель­но. На­чи­ная с два­дцать вто­ро­го ав­гу­ста отец Ила­ри­он уже не мог ло­жить­ся в по­стель, не мог сам дви­гать­ся и до са­мой кон­чи­ны сво­ей си­дел в крес­ле.

Ни ра­зу не оста­вил мо­лит­вен­ных пра­вил...

Два­дцать вто­ро­го ав­гу­ста при­е­ха­ла белев­ская игу­ме­ния мать Пав­ли­на про­стить­ся со стар­цем. Он бла­го­сло­вил ее ико­ной пре­по­доб­но­го Ила­ри­о­на, а о сест­рах ска­зал, чтобы же­ла­ю­щие про­стить­ся при­ез­жа­ли не все вдруг, а по несколь­ку се­стер. «Еще вре­мя тер­пит, – ска­зал он, – я еще несколь­ко недель про­жи­ву в крес­ле; в во­дя­ной бо­лез­ни неде­ли по че­ты­ре си­дят». Эти­ми сло­ва­ми он, как впо­след­ствии ока­за­лось, как бы пред­на­зна­чил вре­мя сво­е­го си­де­ния с два­дцать пер­во­го ав­гу­ста по во­сем­на­дца­тое сен­тяб­ря, то есть че­ты­ре неде­ли и один день. Пе­ред кон­чи­ною сво­ею он ска­зал: «Стар­цы, быв­шие в во­дя­ной, все си­де­ли пе­ред кон­чи­ною сво­ею, а мне, греш­но­му, от­че­го не по­си­деть?» Несмот­ря на чрез­мер­ную бо­лез­нен­ную сла­бость, бес­сон­ни­цу, по­сто­ян­ную одыш­ку, пе­ре­хо­див­шую по но­чам в уду­шье, на чрез­вы­чай­ные бо­ли, по­яв­ляв­ши­е­ся в по­след­ние дни от неко­то­рых бо­лез­нен­ных при­пад­ков, ста­рец до по­след­не­го утра сво­ей жиз­ни ни ра­зу не оста­вил ис­пол­не­ния по­ло­жен­ных в ски­ту мо­лит­вен­ных пра­вил...

В день кон­чи­ны стар­ца

На рас­све­те во­сем­на­дца­то­го сен­тяб­ря 1873 го­да ста­рец Ила­ри­он ти­хо и мир­но ото­шел ко Гос­по­ду. По­го­да, быв­шая до то­го пас­мур­ной и дожд­ли­вой, в день кон­чи­ны стар­ца про­яс­ни­лась. При пе­ре­не­се­нии те­ла стар­ца в мо­на­стырь бы­ло так ти­хо, что не по­гас­ла ни од­на све­ча. От­пе­ва­ние про­ис­хо­ди­ло во Вве­ден­ском со­бо­ре, ко­то­рый был по­лон на­ро­да, осве­щен па­ни­ка­ди­ла­ми и боль­ши­ми све­ча­ми, всем при­сут­ству­ю­щим так­же бы­ли роз­да­ны све­чи. По от­пе­ва­нии про­ис­хо­ди­ло про­ща­ние со стар­цем мо­на­ше­ству­ю­щей бра­тии и мир­ских. И усту­пи­ла го­речь утра­ты ино­му чув­ству – пас­халь­ной ра­до­сти о бу­ду­щем вос­кре­се­нии из мерт­вых...

Ста­рец Ила­ри­он ве­ли­кую стя­жал сла­ву

По­чи­та­ние стар­ца Ила­ри­о­на в Оп­ти­ной вы­ра­зи­лось в тор­же­ствен­ных по­ми­но­ве­ни­ях стар­ца в день его кон­чи­ны и два­дцать пер­во­го ок­тяб­ря ста­ро­го сти­ля в день Ан­ге­ла его, пре­по­доб­но­го Ила­ри­о­на Ве­ли­ко­го. По­ми­но­ве­ние со­сто­я­ло в тор­же­ствен­ном со­бор­ном слу­же­нии ран­ней и позд­ней ли­тур­гии и па­ни­хид, так­же в по­ми­наль­ной тра­пе­зе и ми­ло­стыне ни­щей бра­тии. Но глав­ный па­мят­ник по­чи­та­ния стар­ца – это дей­ству­ю­щий ныне храм в честь пре­по­доб­но­го Ила­ри­о­на Ве­ли­ко­го, воз­двиг­ну­тый при быв­шей мо­на­стыр­ской боль­ни­це по ини­ци­а­ти­ве каз­на­чея иеро­мо­на­ха Фла­ви­а­на и Н.П. Ки­ре­ев­ской. Освя­ще­ние хра­ма пре­по­доб­но­го Ила­ри­о­на Ве­ли­ко­го бы­ло на­зна­че­но на два­дцать вось­мое июля 1876 го­да и со­бор­но со­вер­ше­но прео­свя­щен­ным Гри­го­ри­ем Ка­луж­ским вме­сте с от­цом на­сто­я­те­лем и стар­шей бра­ти­ей. Вла­ды­ка по­сле освя­ще­ния про­из­нес зна­ме­на­тель­ные сло­ва: "Да, ста­рец Ила­ри­он ве­ли­кую стя­жал сла­ву". Храм был вновь освя­щен в 1991 го­ду.

В 1996 го­ду пре­по­доб­ный Ила­ри­он был при­чис­лен к ли­ку мест­но­чти­мых свя­тых Оп­ти­ной пу­сты­ни, а в ав­гу­сте 2000 го­да – Юби­лей­ным Ар­хи­ерей­ским Со­бо­ром Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви про­слав­лен для об­ще­цер­ков­но­го по­чи­та­ния. Мо­щи пре­по­доб­но­го Ила­ри­о­на по­ко­ят­ся во Вла­ди­мир­ском хра­ме Оп­ти­ной пу­сты­ни.

Мож­но не со­мне­вать­ся, что и сей­час ста­рец оп­тин­ский Ила­ри­он при­зи­ра­ет на при­хо­дя­щих в Оп­ти­ну с ве­рою ко свя­тым мо­ги­лам стар­цев и по­да­ет им незри­мо по­мощь и мо­лит­вен­ное за­ступ­ле­ние...

Пре­по­добне от­че Ила­ри­оне, мо­ли Бо­га о нас!

Ис­точ­ник: http://www.optina.ru/