Сто лет назад по итогам работы Парижской мирной конференции (1919-1920 гг.) состоялось подписание Версальского мирного договора между государствами, победившими в Первой мировой войне, и Германией, проигравшей войну. События, которые разыгрывались в ходе переговоров и после его подписания, весьма поучительны.
Подписание договора произошло 28 июня 1919 года, а вступил он в силу 10 января 1920 года. В Парижской конференции принимали участие 27 государств, но реально готовили Версаль США, Великобритания, Франция, Италия и отчасти Япония. Германию как проигравшую сторону просто ставили в известность о проектах договора, никаких предложений от немецкой делегации участники процесса слышать не желали. Весь процесс работы контролировала «большая четвёрка», а персонально – американский президент Вудро Вильсон, британский премьер-министр Дэвид Ллойд-Джордж, премьер-министр Франции Жорж Клемансо и премьер-министр Италии Витторио Эмануэле Орландо.
Содержание Версальского договора можно свести к нескольким основным вопросам:
1) территориальные вопросы (передача части территории Веймарской республики Польше, Франции, Дании, Бельгии, Чехословакии, Литве; немецкий Саар на 15 лет переходил под управление Лиги Наций;
2) лишение Германии её колоний (их передача странам-победительницам под видом территорий, «находящихся под мандатом Лиги Наций»);
3) демилитаризация Германии (запреты и ограничения на производство оружия и формирование собственных вооружённых сил);
4) репарации.
Наиболее трудным оказался вопрос о репарациях. Американский банкир Томас Уильям Ламонт (один из компаньонов Джона П. Моргана), принимавший участие в конференции в составе американской делегации, говорил: «Вопрос о репарациях вызвал больше сложностей, раздоров, тяжелых чувств и задержек в ходе Парижской мирной конференции, чем любой другой пункт договора».
Ллойд Джордж заявил: «Кто-то должен был заплатить [за разрушения Великой войны]. Если Германия в состоянии платить, это означает, что заплатить должен британский налогоплательщик». Главы делегаций остальных стран «большой четвёрки» мыслили примерно так же. Никто не хотел платить «за немцев». Все демонстрировали свою «твёрдость» по отношению к Германии. Чтобы внешне всё выглядело благопристойно, лидеры «большой четвёрки» согласились, что слово «контрибуция», использовавшееся на протяжении предыдущих веков, не очень прилично. Оно означает, что побеждённая страна должна платить победителям дань, величина которой не соотносится с ущербами, понесёнными в войне победителями. «Контрибуция» попахивает обогащением. А мы, мол, хотим от поверженной Германии лишь возмещения понесенных в ходе войны ущербов. Поэтому слово «контрибуция» было заменено на слово «репарация» (смысл в том, что побеждённый покрывает потери победителей и ничего больше).
Однако вопрос о том, какова «справедливая» величина налагаемых на Германию репараций, стал яблоком раздора.
Существовали принципиальные расхождения между Европой и США. Над европейскими странами-победительницами висел дамоклов меч громадной задолженности перед Соединёнными Штатами. До Первой мировой войны Америка была главным (наряду с Россией) должником в мире (у Америки преобладали частные долги, у России государственные). Благодаря войне США не только погасили свои долги, но и стали основным нетто-кредитором остального мира. Великобритания и Франция превратились в главных должников США. Будучи в состоянии экономической разрухи, они не могли не только погашать, но и обслуживать свои долги перед Америкой. Ллойд Джордж прямо предлагал отменить все долги одних стран-союзниц перед другими, но Вашингтон с этим не согласился. И репарации стали для европейских стран единственной надеждой не попасть в долговую петлю Вашингтона. Европейские страны-члены Антанты проявляли гораздо большую жёсткость в вопросе о репарациях, чем США. Американская же делегация занимала жёсткую позицию по вопросу о долгах союзников и гораздо более мягкую – по вопросу репараций.
Подход, который использовали победители, сводился к следующему: 1) установление общего объёма репарационных требований к Германии на основе единой методики подсчёта ущербов; 2) определение доли каждой страны в общем объёме репарационных требований к Германии.
На Парижской конференции так и не было выработано единого подхода к оценке ущербов. Франция, Англия, Бельгия, Италия при обсуждении вопроса о методе оценки делали акценты каждая на своём. Например, Франция действительно понесла громадные ущербы в результате масштабного разрушения предприятий, инфраструктуры, жилого фонда и т. д., но при таком подходе доля Англии оказывалась незначительной.
Париж настойчиво предлагал в качестве основного компонента ущерба рассматривать расходы стран на ведение войны. За счёт этого Франция рассчитывала увеличить и общий объем репараций, и свою долю в общей сумме. Вашингтон инициативу Парижа не поддержал, полагая, что при таком подходе Германию надо будет обобрать до нитки. Были и иные идеи оценок, основанные на показателях потерь человеческих жизней, на необходимости выплат пенсий ветеранам боевых действий и пострадавшим в войне и т. п. Это уже были идеи Лондона, хотевшего таким образом увеличить свою долю.
На этапе подготовки договора англичане предложили установить общий объём репараций в размере 24 миллиардов фунтов (120 миллиардов долларов), французы – 44 миллиаров фунтов (220 миллиардов долларов); рекомендация американской делегации – 4,4 миллиарда фунтов (22 миллиарда долларов). Французы были особенно неуёмны, ведь Франция дважды в предыдущем веке выплачивала немцам очень большие деньги: после победы над Наполеоном в 1815 году и после поражения во франко-прусской войне 1870-71 гг. Член английской делегации Джон М. Кейнс позднее писал, что на конференции «мстительная Франция намеревалась уничтожить Германию».
Поначалу доля французов в репарациях была огромной, но за счёт ряда ухищрений её удалось снизить. Вильсону, Ллойд Джорджу и Орланду постепенно удалось остудить репарационный пыл Клемансо. Французская делегация в конце концов согласилась на понижение общей суммы репарационных требований к Германии до 8 млрд фунтов (40 млрд долларов), т. е. в 5,5 раза меньше по сравнению с первоначальными претензиями. Однако англичанам вдруг показалось, что этой суммы недостаточно. Управляющий Банка Англии лорд Канлифф убедил Ллойд Джорджа, что меньше чем на 9,4 млрд фунтов стерлингов (47 млрд долларов) соглашаться нельзя. Но внутри английской делегации лорду Канлиффу противостоял Джон Кейнс. Последний полагал, что в определении потолка репараций отталкиваться следует не от реальных и воображаемых ущербов стран-победительниц, а от возможностей немецкой экономики. Чрезмерное репарационное бремя может привести к удушению Германии, и тогда победители вообще ничего не получат. Кейнс полагал, что Германия сможет заплатить не более 2 миллиардов фунтов (10 миллиардов долларов). Не найдя понимания у Ллойд Джорджа, известный английский экономист демонстративно покинул Парижскую конференцию.
Кончилось тем, что «большая четвёрка», не договорившись о сумме общих репарационных требований и распределении долей стран-победительниц в репарационном «пироге», решила подписать мирный договор без этих показателей. Впоследствии немецкие политики обвиняли Антанту в том, что она заставила их «подписать незаполненный чек». Германскую делегацию заставили поставить подпись под Версалем, но немцы были возмущены. Они заявили: «Не установлено никаких ограничений [на сумму репараций], за исключением способности немецкого народа к оплате, определяемой не его уровнем жизни, а исключительно его способностью удовлетворять требования своих врагов своим трудом. Таким образом, немецкий народ будет осужден на вечный рабский труд».
Репарационный «чек» победители заполнили позднее. Созданная на конференции комиссия продолжала искать оптимальную величину репарационных требований. В 1921 году удалось добиться консенсуса – примерно 6,5 миллиарда фунтов стерлингов (34 миллиарда долларов), или 132 миллиарда золотых марок. Распределение долей было следующим: 52 % для Франции, 28 % для Великобритании, 20% для всех остальных.
Говоря о репарациях, я ни разу не упомянул Россию. И это не случайно. На Парижской конференции представителей России не было. И при подготовке репарационных требований к Германии её ущербы в расчёт не принимались. Никакой доли в репарационном «пироге» для неё не предусматривалось, хотя именно на Россию пришлась основная тяжесть всех потерь стран Антанты – как материальных, так и людских.
Заполнение странами-победительницами репарационного «чека» в 1921 году стало не концом, а только началом длинной истории, в которой, как в капле воды, отразился трагический ХХ век. Но об этом в следующей статье.
