Четверг, 04 Октября 2018 16:05

Ещё раз о роковом октябре 1993 года

3 октября 2018 года  в петербургской часовне храма Спаса-на-Водах поминали кинорежиссёра Александра Сидельникова и всех соотечественников, погибших 25 лет назад в Москве …

До сих пор болит сердце, до сих пор одолевают думы...

События осени 1993 года стали символической поворотной точкой российской истории. Президент России Борис Ельцин и поддерживающие его группы преимущественно «западного» толка, в стремлении навязать своё видение будущего страны и подавить иную точку зрения, пошли на применение грубой силы, санкционировав расстрел из танковых орудий законно избранного парламента. «Нулевой вариант», предусматривающий проведение новых выборов президента и парламента, был отвергнут президентской стороной. На улицах Москвы в мирное время пролилась кровь многих граждан России. Кровавое подавление кризиса не принесло позитивных результатов и ввергло страну в новые испытания: войну на Кавказе и дефолт 1998 г. Россия потеряла для развития целое десятилетие, позднее получившее название «лихие девяностые»...

Описание событий октября 1993 года зачастую изобилует военной терминологией: «оборона», «штурм», «нападающие», «защитники» и т. д., что теоретически предполагает некое равенство противоборствующих сторон. Но никакого вооружённого паритета не было и в помине. Реальными политическими противниками Ельцина являлись народные депутаты, в массе своей представлявшие русские земли во всём их людском многообразии. Несогласные с ельцинским курсом на разграбление страны, они подлежали наказанию. Тысячи карателей сначала блокировали здание парламента - «Белый дом», а затем расстреляли его из орудий и пулемётов. Вместе с людьми...

Военный потенциал депутатов равнялся нулю. Ни о каких «обороне» и «штурме» говорить не приходится. Скорее, уместен термин «образцово-показательная казнь». Две-три сотни слабовооружённых, плохо одетых отставников и националистов, по собственной инициативе собравшихся в «Белом доме», серьёзной боевой силой являться никак не могли. Более того, вольно или невольно они стали козырем в пропагандистской войне, иллюстрируя в подцензурных «ельцинских» СМИ образ полчищ «кровожадных» депутатов, стремящихся развязать гражданскую междоусобицу...

Ещё один миф октября 1993 года: никакого повторения югославской резни России не угрожало. Российской армии было не до «путча». Замордованные полуголодным существованием, оглушённые развалом страны, деморализованные, униженные и оскорблённые, русские военнослужащие и не помышляли ни о каком «походе на Москву», занимаясь минимальным поддержанием боеспособности и собственным выживанием. Многие командиры оказались равнодушными обывателями, забывшими о присяге. А несколько смелых и авторитетных генералов, способных на попытку решительного государственного переустройства, вскоре погибли при странных обстоятельствах. К сожалению, людям свойственно выдавать желаемое за действительное и в блокированном «Белом доме» то и дело слышались сообщения о крупных воинских соединениях, включая целые округа, выступивших в защиту парламента, что было заблуждением или дезинформацией...

Мифом является и так называемая «защита Советской власти» под стенами «Белого Дома». Политические силы левого толка используют трагедию октября 1993 года в своих партийных целях. Российский парламент не был коммунистическим, в нём оказались представлены большинство общественных и политических движений страны — от «центристов» до «демократов», от «кадетов» до «социалистов». Советская власть была уничтожена в 1991 году, в ходе августовского «путча», одновременно с падением компартии, эту власть и породившей. Избранные в 1990 году съезд народных депутатов и Верховный Совет (названия из советской эпохи) подлежали реформированию, но не с помощью танков. Точное количество погибших в ту роковую московскую осень неизвестно. Официальная цифра в 157 человек вызывает сомнение...

 
 

4 октября выстрел снайпера с крыши американского посольства оборвал жизнь 38-летнего кинорежиссёра Александра Сидельникова. Он погиб с кинокамерой в руках, став трагическим символом профессии русского кинематографиста. Дважды лауреат высшей Национальной кинопремии «Ника» Александр Васильевич Сидельников оставил яркий след в отечественной документалистике. Его картины пронизаны особенной, искренней любовью к Родине. Режиссёр Сидельников стал одним из первых, «включивших православное зрение» в работе над своими фильмами. Со своей съёмочной группой Александр Сидельников побывал в самых гиблых уголках: на Арале, в Магадане, на радиационном полигоне Челябинска, в заражённых Чернобылем районах Брянской области. В 1994 году на международном кинофестивале «Золотой Витязь» была учреждена Премия им. Александра Сидельникова «За лучшую режиссуру». Киноленты «Компьютерные игры», «Полигон», «Преображение», «Вологодский романс» - это золотой фонд русского кино, талантливое осмысление русских: сердца, характера и души...

Вдова Александра Сидельникова Валентина Гуркаленко, многолетний художественный руководитель петербургской киностудии «Леннаучфильм», создала картину «Свидание с вечностью. Александр Сидельников», целиком посвящённую личности и творчеству режиссёра. Сюда вошли последние кинокадры, снятые Александром в день его гибели. Фильм обращён ко всем зрителям, «имеющим мужество любить Россию».

1

 

 

Автор

Владимир Бельков, председатель правления общественного Комитета восстановления храма Спаса-на-Водах, в 1992-1993 гг. работал в Верховном Совете России, участник октябрьских событий 1993 года на стороне парламента 

 

 

 

На фото:

1.  Александр Сидельников (фотограф Анатолий Пантелеев)

 

2.  Часовня Спаса-на-Водах с приспущенным Андреевским флагом (фото Михаила Филиппова)

 

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
  

***

 

Невыученные уроки октября 1993 года

25 лет назад в Москве гремели выстрелы. Это расстреливали свободу России

 
На фото: танки у Белого дома, 1993 год.
На фото: танки у Белого дома, 1993 год. (Фото: Игорь Зотин/ТАСС)

 

Расстреливали из орудий разного калибра: из танков, БТРов, пулеметов, снайперских винтовок, а потом добивали дубинками и грязными ОМОНовскими сапогами, так, чтоб добить наверняка.

Прошло 25 лет, выросло новое поколение россиян, но раны те продолжают, и будут еще долго кровоточить. Многие и не догадываются, что это еще и те раны мешают сейчас победить рабский страх, равнодушие, глупость, цинизм современного общества. Если можно в центре Москвы среди бела дня расстреливать законно выбранный населением России парламент и безнаказанно убивать лучших граждан свободной страны, то все остальное кажется более простым и доступным: можно бомбить и расстреливать мирных жителей в Чечне, посылать туда на смерть необученных солдат, взрывать дома в центре России, фабриковать уголовные дела и бросать за решетку бунтарей и борцов, разгонять дубинками мирные собрания граждан, фальсифицировать выборы и разворовывать страну, прожирая принадлежащие многим поколениям ресурсы.

Так в каждой войне, где не возвеличены и не оплаканы в полной мере Герои, и не наказаны палачи, последующие потери огромны.

О «дряни» всего показано, написано и рассказано очень много, это не так интересно. А вот о Героях той войны хочу рассказать подробней.

Алексей Шумский. Ему навсегда 26 лет, инструктор спелеологии, спасатель.

Выезжать на «спасы» — в спасательные экспедиции, чтобы помочь товарищам, коллегам, или незнакомым людям, для него дело привычное. И в октябре 1993 года он пошел помогать людям: возглавил группу спелеологов, которая по подземным коммуникациям проносили в здание осажденного Верховного Совета так необходимые в условиях изоляции медикаменты, свечи, продукты, выводила раненых.

Все мы родом из детства, и Алешин характер формировался с маленьких лет.

Внук детского писателя, он очень любил сказки, непременно каждый раз новые. И когда запасы сказок иссякали, мама, Марина Викторовна, рассказывала о том, как делают кирпичи, и Леша слушал с большим интересом. Среди прочих его интересовал вопрос: А сколько на метро добираться до Луны?

Исследовательский интерес проявлялся еще в раннем возрасте: в год 8 месяцев, только переехав на новую дачу, маленький Леша забрался на чердак без посторонней помощи. А в два года, изучая устройство жизни, он, найдя пилу, самостоятельно перепилил лавочку. Стараниями Леши в доме появился «бронированный табурет»: в качестве инструментов для исследования ему выдали молоток и обивочные гвозди с широкими шляпками, и Леша обил ими всю деревянную табуретку.

О проведении очередного химического опыта Марина Викторовна догадывалась по неожиданно вымытой плите и пятнам на стенах, или покрасневшим опаленным глазам.

Еще в 5-ом классе, занимаясь в кружке юных биологов, Леша соорудил приспособление по наблюдению за прилетом и улетом птиц. В 7-ом классе за свои изобретения получил премию от журнала «Радио». Для нас, жителей 21-го века, компьютеры являются привычной вещью, а Алексей в 80-е прошлого века собирал «чудо-технику» того времени сам, из россыпи клавиатуры и других запчастей, создавая работающий агрегат.

Позже появилось увлечение альпинизмом, спелеотуризмом, дайвингом. Обучившись у старших товарищей, он и сам со временем стал инструктором. Перед одной из экспедиций Марина Викторовна поинтересовалась:

— Хороший у вас инструктор?

— Да, хороший.

— Надежный?

— Надежный.

— И кто это?

— Я.

Иногда уходить спасать людей в новые экспедиции приходилось, не успев отдохнуть от предыдущей.

3 октября 1993 года Алексей поехал в Останкино вместе с группой журналистов…

Приходить на помощь людям, даже когда очень трудно самому, в моменты смертельной опасности и усталости, — это качество всех Настоящих Людей, разных времен, профессий, национальностей.

В этот страшный кровавый октябрь 93-го среди Героев, защищавших свободу России, был американец — Терри Майкл Данкен. «Нет выше той Любви, чем положить душу за други своя», Терри знал, что такое — эта Любовь.

Парень из далекого американского штата Луизиана, он и в 91-ом — в переломный момент истории России, был на баррикадах Белого Дома. Приехав в апреле 93-го в Москву, Данкен вместе с друзьями создал юридическую компанию. А в октябре снова пошел к Белому Дому. У всех Честных Людей такое призвание — всегда быть там, где труднее, они не могут сидеть за печкой, когда вокруг грохочет война.

3 октября от Белого Дома Данкен поехал в Останкино. Оказавшись свидетелем кровавой бойни, бесчеловечного расстрела из здания телецентра безоружных людей, Терри, понимая, что может погибнуть сам, выносил из-под обстрела раненых. Его бейсболка появлялась то там, то здесь. Он успел вынести 12 человек… Одним из них был Алексей Шумский. Вынося раненого американского журналиста Отто Пола, Терри был расстрелян палачом из «Витязя»…

 "Жизнь прожить хочу в полные силы —

Длинный день и короткие ночи.

Встряски стали особенно милы,

А в покое сидеть мне нет мочи —

На износ, не жалея, не воя —

Так, чтоб сердце рвалось из груди —

Чтоб открылось пространство большое

Впереди, впереди, впереди.

Чтобы отдыха — минимум только…

Не хочу лишь на месте кружить.

Раз идти — так вперёд мне, поскольку

Не хочу по-другому прожить !

И колёсико беличье — вдрызги !

Прямо шёл — значит, прямо иди !

И видны уж дней будущих брызги

Впереди, впереди, впереди."

 Это стихи Наташи Петуховой.

Вместе с Алексеем Шумским она в группе спелеологов помогала защитникам Верховного Совета. Вместе с Алексеем поехала в Останкино. Они любили друг друга и погибли в один день. Она знала точно:

"В покое Счастья не найти,

Оно всегда на поле боя"

И всегда в жизни была в гуще сражений: студентка технологического университета, в свои 19 лет занималась карате и спелеологией, была каскадером, свободно владела немецким, увлекалась пчеловодством, прекрасно играла на гитаре и пела, написала около 200 стихотворений и 50 песен о смысле жизни и предназначении Человека, о Любви, о Вечности, о Счастье. В 91-ом она тоже рвалась на баррикады к Белому Дому (тогда не пустили родители). Ведь судьба Страны всегда проходит через Душу Поэта.

В школьные годы ее волновали вопросы, о которых многие редко задумываются и на исходе длиной жизни.

 А если не знаешь,

Зачем ты живешь.

Ты — просто улитка,

Ты — жалкая вошь.

Лишь тот, кто с вопросами

Жизни — весь век,

Вот тот значит — личность!

Вот тот — Человек!

Ну, что же ты — думай!

Ну, что же страдай,

И десятилетия

Покоя не знай!

Эти стихи Наташа написала в 8-ом классе.

А за несколько месяцев до расстрела Белого Дома появилась пророческая Наташина песня.

 Где же выход? А ведь с горя может статься, —

Недовольные приклад получат в бок:

-Эй, толпа, вы больше двух, — не собираться!

Руки — за спину! Язык на поводок!

И по площадям в дыму проедут танки,

Тяжкой гусеницей вставшим смерть суля,

И воскреснут баррикады и землянки,

И слезами пропитается земля.

История наказывает за невыученные уроки, и наше сегодня — это отголосок еще и того кровавого 1993 года, когда погибали Романтики, Поэты, Бунтари, — Настоящие Русичи с чувством Родины.

Геннадий Сергеев, офицер группы «Альфа», 29 лет. Наташа Петухова, студентка 3го курса технологического университета, 19 лет. Алексей Шумский, инструктор спелеотуризма, 26 лет. Терри Майкл Данкен, юрист, 26 лет. Александр Сидельников, кинорежиссер, 38 лет. Рори Пек, ирландский журналист, 36 лет. Остапенко Игорь, офицер, 27 лет…

Это только несколько имен из длинного списка расстрелянных граждан страны…

И снова — стихи Наташи Петуховой.

Но мы не вечны, конец подойдет

Рано иль поздно ко всем.

Что ты ответишь, вопрос вдруг придет:

«Зачем мы живем, зачем?»

Своей короткой, но яркой жизнью Наташа сумела ответить на этот вопрос. Ведь жизнь для Людей никогда не проходит зря.

И пока мы помним Настоящих Героев, мечтавших о счастье страны, они продолжают жить. И продолжают задавать вопрос каждому из нас сейчас: «Зачем мы живем, зачем?»


Юля Приведенная (объединение П.О.Р.Т.О.С., с 21 сентября по 4 октября 1993 года отдельный взвод агитации и пропаганды под командованием Юрия Давыдова участвовал в защите Конституции)

http://svpressa.ru/blogs/article/212124/?aft=1

***

Читайте ещё:

Кровавый кредит - растрачен

Кровавый кредит — растрачен

Легитимность сегодняшней власти базируется именно на событиях октября 1993 года

Не ускользать от совести

Не ускользать от совести

Сергей Шаргунов о своём законе в поддержку жертв 1993 года

 

***

 

Белый Дом, Туземский Ром…

Октябрь 93-го вошел в историю потому, что это был подвиг русского духа
 
 
 
 

Двадцать пять лет прошло, четверть века…

А ведь, кажется, всё это было почти вчера. Отчаяние и ярость, холодная решимость и опьянение схватками. Только вчера - ледяные ночи отрезанного от мира, лишённого воды и света огромного белокаменного дворца. Бесконечный дождь и холод за окном. Ночные бдения на баррикадах.

И апофеозом драмы танки – зелёные бронированные черепахи – такие жуткие и неприличные в центре мегаполиса, плюющие с моста огнём по окнам и стенам дворца. Вырывающие раскалённой плазмой разрывов его плоть, крушащие, перемалывающие его внутренности, вместе с теми, для кого дворец на эти две недели стал домом, храмом, надеждой и последним окопом в противостоянии с бандой упырей, овладевших самой большой страной на планете, жадно высасывающих её жизнь и её будущее. Жирный чёрный дым, огромной траурной лентой, уходящий, в ослепительно синее бездонное небо над Москвой.

Тогда упыри победили…

…Даже не верится, какая бездна времени пролегла между сегодня и этим «вчера» - кровавым и пронзительно солнечным октябрём 1993-го…

…«Лучший мэр Москвы» Лужков ни минуты не сомневался, на чьей он стороне. Конституция? Законы? Или поправший их, вечно пьяный президент? При Ельцине он из заурядного исполкомовца, как по мановению волшебной палочки, превратился в миллиардера. Вся Москва была в его кармане и стала его карманом. Можно ли было кусать руку дающую? А кусать самого себя за руку, которая по локоть погрузилась в злато? И мэр «гуманно» отключает парламенту страны, в котором находятся тысячи людей, связь, свет, воду и тепло. Лысый колобок самодовольно хихикает с экранов: «Они утонут в собственных фекалиях…»

Три кольца оцепления. Два милицейских, третье, внутреннее, по периметру «Белого дома», — Внутренних войск. От мэра Москвы — непрерывная цепь водовозок, самосвалов, автобусов вдоль примыкающих улиц. Стальная стена «изоляции». Лужков инициативен и энергичен!

Вместе с Эдуардом Лимоновым мы пробираемся вдоль первой линии оцепления, пытаясь найти хоть малейшую прореху в милицейском кордоне. Нам нужно в «Белый дом». Лимонова ждут депутаты, меня — в штабе у Ачалова. На груди целлофановый пакет, в котором большой конверт с какими-то документами. Его я получил в штабе Московского военного округа с указанием «передать лично в руки и только лично в руки!» Ачалову. Ещё со мной небольшая спортивная сумка. В ней пару батонов хлеба, ярко-малиновая «салями», купленная в каком-то ларьке у метро и печенье. В штабе, как и везде в блокированном Верховном совете, со съестным трудно. Это в августе 1991-го сюда грузовиками свозили продовольствие и кормили «защитников» от пуза. Теперь нагло и цинично морят голодом. В качестве лекарства от простуды туда же, в штаб, я прихватил купленную там же в ларьке пузатую бутылку «Tuzemský Rum» — какого-то иностранного пойла сорокаградусной крепости.

На больших улицах пройти — без вариантов. Мертвенный свет фонарей заливает пространство. При любом приближении к «периметру» на встречу тут же угрожающе бычатся мокрые фуражки и недвусмысленно «эрегируют» в руках дубинки…

Сворачиваем на Заморёнова. Тут милиция перекрывает только проходы между домами. Жителей пропускают. «По нахалке» косим под местных и проходим. Добираемся до Нововаганьковского переулка. Сходу перемахиваем через какой-то заборчик, оказываемся в густо заросшем кустами закоулке, превращённом местными жителями в свалку. И прямо перед нами в, сочащейся дождём темноте, мрачный пунктир оцепления – через каждые два–три метра столб человека в милицейской форме. Стук капель по плащ-накидкам. Кислая вонь промокших шинелей, едкий дым дешёвого курева, простуженный кашель. Мы мгновенно падаем на землю под куст, не обращая внимания на воду под ногами и несколько минут напряжённо вслушиваемся. Нас не заметили. До «Белого дома» отсюда всего минут пять пешком, но не сейчас… Ситуация патовая — оцепление в пяти шагах. Назад дороги нет. Вперёд не пройти. Слева кирпичная стена какого-то дома, утягивающаяся в темноту. Шёпотом договариваемся я ползу на разведку искать путь, Лимон прячется здесь до моего возвращения.

Минут сорок я со скоростью черепахи просачиваюсь от куста к кусту в поисках прохода. Иногда милиционеры оцепления так близко, что я могу вытянуть руку и коснуться милицейского сапога. Меня спасает дождь, глушащий все звуки. Я слушаю их разговоры. Они злы на всех. На начальство, которое не обеспечило их непромокаемыми плащами и пунктами обогрева. На власть, которая их сюда выгнала, на «белодомовцев», из-за которых им нет покоя. На местных жителей, которым вечно приспичивает то заболеть и нужно организовывать проезд «скорой», то нужно куда-то по делам. Рассуждают о премиях за эту работу. Прикидывают. Я только ёжусь под дождём у их ног — если поймают, то мне несладко придётся. Эти на мне злобу сорвут по полной…

На часах уже далеко за полночь. И тут вдруг оцепление начинают сворачивать. Этих милиционеров отводят на отдых, им на смену прибыла свежая смена. Но смена не торопится вылезать под дождь и возникает счастливая пауза. Я прыжками, буквально за минуту оказываюсь там, где оставил Лимона и пытаюсь его разглядеть на земле. Тщетно! Неужели поймали? Махнув рукой на всю конспирацию и негромко зову его: «Эд!!!»

Неожиданно откуда из темноты я слышу знакомый голос: «Я здесь!» и через пару мгновений из темноты появляется знакомый силуэт. Оказывается, он, чтобы не попасть под, топчущихся у кустов милиционеров, отполз назад и спрятался в остове брошенной тут кем-то машины…

Мы стремительно пробегаем мимо каких-то домой, перемахиваем через какой-то переулок и почти вбегаем в колодец огромного сталинского дома, по соседству с «Белым домом». До него рукой подать, но это уже невозможная задача. Он окружен турникетом, вдоль которого маячит цепь людей в военной форме. «ВэВэ» - внутренние войска…

Нас замечают, и в нашу сторону направляется несколько солдат, но мы, не дожидаясь их подхода, бежим вдоль двора и, скрывшись из глаз, прячемся в одном из подъездов. Есть надежда, что они не станут искать нас в этом огромном пространстве. Но, на всякий случай, мы поднимаемся на самый верхний этаж, там, где вход на чердак. И там замираем. Медленно тянутся минуты. Тишина. Нас никто не ищет. Только сейчас мы замечаем, что промокли насквозь — под каждым натекла целая лужа, и дико замерзли. Нас просто колотит от холода.

Понятно, что до утра нам отсюда не выйти. На полу лежит картонная упаковка от телевизора и какие-то старые газеты. Мы садимся на картон, набиваем газеты в штаны – для сушки и обогрева – старый метод европейских клошаров. Помогает это слабо. И тогда я достаю из сумки бутылку «Tuzemský Rum». Мы пьём его – оказывается, это чешский ром – Лимон его хорошо знает и даже похвалил. Закусываем колбасой и влажным хлебом. Беречь еду уже не имеет смысла – нам не прорваться сегодня. Постепенно дрожь проходит, мы медленно отогреваемся. И до самого утра мы разговариваем, сидя на картоне и привалившись спинами к стене. Я вспоминаю свои войны, Лимон рассказывает о храбром полковнике Бобе Динаре, с которым он знаком. Для меня Боб Динар — такая же легенда, как Лоуренс Аравийский, я читал о нём в журнале «Вокруг света». Лимон вспоминает поездку к сербам под Вуковар. Говорим и о происходящем. Буднично, словно обсуждаем меню, соглашаемся, что при таком жёстком противостоянии большой крови уже не избежать, и обсуждаем варианты будущей бойни. Их немного, и ни один из них не сулит нам ничего хорошего. Армия пассивна и заперлась в казармах, не желая ни во что вмешиваться. А вот еринская милиция наоборот — готова рвать всех, не считаясь ни с конституцией, ни с законами. Им пообещали звания, квартиры, премии… Под утро, словно подтверждая наши слова, неподалёку громко щёлкает выстрел. Уже днём мы узнаём, что какой-то милиционер из оцепления тяжело ранил пытавшуюся пробежать между домами к метро женщину…

…Иногда мне начинает казаться, что это было не со мной. Словно не я, а кто-то другой под проливным дождем ползком пробирался через какую-то стройку, мимо хмурого, мокрого, шуршащего плащ-накидками милицейского оцепления к черной, без огонька громаде здания Верховного Совета. Кто-то другой, не я, торопливо обходил этажи и холлы "Белого дома", проверяя посты и караулы. Словно не я, а кто-то другой, выбравшись по подземным лабиринтам в город, встречался в парке с полковником ФСБ, передававшим нам планы Кремля, сидел в кафе с генералом-генштабистом, показывавшим секретные приказы и директивы Минобороны, стоял в сквере за зданием МВД с двумя милицейскими полковниками, рассказывавшими мне о настроениях среди милиционеров и местах дислокации их частей вокруг "Белого дома". Словно не я, а кто-то другой, лежал с простреленной ногой на мокром ковре в подъездном холле, обожженный газом, истекающий кровью.

Октябрь 93-го навечно вошел в нашу историю. Своим подвигом, своей пронзительной, святой и безнадёжной попыткой остановить сползание страны к мрачной бездне развала и самоуничтожения. Тогда, в октябре 93-го, патриоты пытались не допустить грядущих войн на Кавказе, грядущих дефолтов, грядущего разрушения Сербии, новогодней бойни в Грозном, затопления "Мира" и еще очень многого, что принес России за годы своего страшного правления Ельцин. Эта попытка была утоплена в русской крови, но она не была напрасна. Она разбудила Россию, и уже никогда с тех пор не спал спокойно Кремль, содрогаясь и корчась от невидимых миру ударов, потрясающих его до основания.

Октябрь 93-го вошел в историю потому, что это был подвиг русского ДУХА, когда возмущенные произволом, унижением, воровским беспределом мерзкой ельцинской власти тысячи русских людей, практически без оружия, в полном окружении и изоляции стоически защищали свое право жить свободными людьми на своей земле. Защищали и пролили свою кровь во имя этого. Сотни россиян отдали свои жизни, защищая "Белый дом", больше двух тысяч получили ранения и увечья. Но горячая кровь патриотов не впиталась бесследно в мерзлую осеннюю землю. Она ОСВЯТИЛА этот день, омыла и искупила тяжкие грехи наши перед Родиной, в святости и ценности которой мы лукаво сомневались все смутные годы.

http://zavtra.ru/blogs/belij_dom_tuzemskij_rom

 

***

 

"Стреляли из посольства США!"
 

22 сентября 1993 года, то есть уже на следующий день после издания указа 1400, конгрессмен от штата Мэриленд Стени Хойер выступил с  показательной речью в Палате представителей. Признавая, что указ о роспуске российского парламента был "технически…незаконным", Хойер утверждал, что Ельцин "действовал, следуя духу демократии, нарушая букву закона". Однако "основная причина продолжающейся западной поддержки Ельцина" в его противостоянии с законодательной властью, согласно конгрессмену, заключалась даже не в якобы демократическом характере ельцинского режима, но в том, что "Ельцин является откровенно проамериканским, прозападным, прорыночным" политиком, тогда как Верховный Совет "обвиняет Запад в стремлении подорвать и ослабить Россию" и "выступает против ельцинской программы приватизации".

 

Да! Американские военнослужащие были на крыше посольства США в Москве!

Приписываемая Сократу фраза о том, что «всё тайное рано или поздно становится явным», никогда в полной мере не была исторически оправданной. Оглядываясь назад даже не на последние пару сотен лет, а хотя бы на последние десятилетия, очевидно, что не всё тайное становится явным и не всегда. Мы вряд ли когда-нибудь узнаем тайну полёта Рудольфа Гесса, загадку убийства Джона Кеннеди или то, как, в действительности, было организовано «нападение на Америку» 11 сентября 2001-го.

Когда мы читаем о тайнах в межгосударственных отношениях, это так же, как правило, касается дней давно минувших. Однако кровавые события в Москве 1993-го года и роль США в конституционном перевороте в России остаются столь же недорасследованными.

Согласно официальным данным, в кровавых событиях октября 1993 г. года пострадали два гражданина США. 26-летний американский юрист Терри Майкл Дункан был убит в Останкино примерно в 21 час 3 октября при оказании помощи раненым. Друзья говорят о нем: «Он всегда был таким, и политика тут ни при чем. Просто гибли люди». Последний, кому Терри Дункан пытался помочь выбраться из-под огня, был раненый фотокорреспондент «Нью-Йорк таймс» Пол Отто. Еще одна гражданка США Джулия Брукс получила ранения в живот и бедро. (Признана потерпевшей по уголовному делу №18/123669-93 о массовых беспорядках в г. Москве 3-4 октября 1993 года).

Но что делать с многочисленными свидетельствами очевидцев о стрельбе со стороны посольства США? Что, в частности, делать с этим заявлением, сделанным в ходе заседания специальной комиссии Госдумы 8 сентября 1998 года, генерала Виктора Сорокина, занимавшего в октябре 1993-го должность заместителя командующего Воздушно-десантных войск, подразделения которых участвовали в расстреле парламента России: «Где-то около 8 часов подразделения выдвинулись к стенам Белого дома… Во время выдвижения подразделения в полку погибло 5 человек и 18 были ранены. Расстреливали сзади. Я сам это наблюдал. Стрельба велась со здания американского посольства… Все погибшие и раненые были расстреляны сзади…»

И вот мы видим опубликованные в 2013 году на частном сайте американской «Ассоциации дипломатической учебы и тренинга» воспоминания сотрудника политического отдела посольства США в Москве (1991-94 гг.) Уэйна Мерри о пулевом ранении в шею морского пехотинца, капрала Белла 4-го октября 1993-го. Что делал капрал Белл на крыше американского посольства во время штурма Дома Советов? Был ли он там один или с другими морпехами? Что именно они там делали: голубей в московское небо запускали? Получил ли Белл пулю в шею в перестрелке - в ответ на обстрел Дома Советов и российских военнослужащих? Почему ранение капрала Белла не было официально зафиксировано, как гибель Дункана и ранение Брукс, и сохранялось в тайне 20 лет? Ни на эти, ни на многие другие вопросы дипломат Мерри, по понятным причинам, не отвечает…

«Мы поддерживаем демократию и реформы, и Ельцин — лидер движения реформ».

(Брифинг в Белом доме 21.03.1993 г.)

«Окаянные дни» осени 1993 года застали меня в Америке. В осеннем семестре 1993-го я был Фулбрайтовским стипендиатом и занимался исследованиями в Гарвардской школе права, выступал с лекциями в нескольких других университетах, готовился к преподаванию в Корнелльском университете весной 1994-го. Многие из использованных мной в этой статье материалов были собраны в то время.

Представляется весьма символичным, что президент РФ Б.Н. Ельцин предпринял первую открытую попытку государственного переворота ровно через два месяца после инаугурации и вступления в должность Билла Клинтона - 20 марта 1993 года.  Появление Ельцина на российском телевидении (также ретранслированное на американском канале CNN) с указом об «особом порядке управления страной» (ОПУС), предполагавшим роспуск Съезда народных депутатов и Верховного Совета РФ, спичрайтер президента Клинтона Джордж Стефанопулос (1993-1996) называет в своих мемуарах «первым реальным кризисом» для новой американской администрации. 

Перед Клинтоном и его командой стояла дилемма, от решения которой во многом зависело дальнейшее развитие не только российско-американских отношений, но и сугубо внутренних событий в России.  Возобладала следующая точка зрения.  По словам Стефанопулоса, «может быть, Ельцин действовал вне рамок новой конституции [Стефанопулос ошибается: до принятия «новой» конституции в России оставалось еще 9 месяцев. – А.Д.], но казалось, что он делает это во имя демократических реформ».  Приятель Клинтона по стажировке в Оксфорде в 1969-1970 гг. Строуб Тэлботт, «настоял» на том, что «Ельцин был единственной лошадью реформаторских сил» в России.

Результатом совещания стала следующая уродливая формула, официально озвученная Стефанопулосом на брифинге 21 марта 1993 года: «Мы поддерживаем демократию и реформы, и Ельцин – лидер движения реформ».  Иными словами, нет бога, кроме «движения реформ», и Ельцин – пророк его.  Тем самым администрация США полностью солидаризировалась с Ельциным и дала ему санкцию на государственный переворот.  Не получилось в марте – получится через полгода.

«Противостояние в Москве: США поддерживают действия российского лидера по преодолению кризиса»

(Нью-Йорк таймс, 22.09.1993 г.)

Переворот 1993-го года и расстрел Верховного Совета РФ широко освещались американскими СМИ. В период с 22 сентября по 5 октября только в газете «Нью-Йорк таймс» вышли порядка полусотни статей и материалов, объемом от 600 до 2500 слов каждый. 

Примерно столько же публикаций были посвящены событиям в России во всех других ведущих печатных СМИ.  Так, если 22 сентября газета американских деловых кругов «Уолл-стрит джорнал» напечатала всего одну статью о происходящем в Москве, то на следующий день их было уже шесть.

Уже первая вышедшая 22 сентября 1993 года статья в «Нью-Йорк таймс» (из шести, опубликованных в этой газете в тот день, включая передовицу) «Противостояние в Москве: США поддерживают действия российского лидера по преодолению кризиса» содержит деталь, не совпадающую со сформулированной впоследствии (и, в частности, отраженной в мемуарах Строуба Тэлботта) официальной картиной событий.  По сообщению репортера газеты Элейн Сциолино, ссылающейся на заявление тогдашнего государственного секретаря США Уоррена Кристофера, об указе No.1400 в Белом доме узнали не из новостей, а «за час до» ельцинского выступления по телевидению 21 сентября 1993 года. 

Сам Билл Клинтон пишет в своих мемуарах, что наблюдал речь Ельцина о введении ОПУСа по одному из телевизоров, установленных в Овальном кабинете Белого дома.  По другому в это же время транслировалась игра в баскетбол между университетскими командами из Нью-Йорка и Арканзаса, родного штата Клинтона.  «В обоих случаях, - пишет экс-президент, - были команды, за которые я болел».  Очень образное сравнение… 

Реформы Ельцина являются «инвестицией в национальную безопасность США».

(Госсекретарь США Уоррен Кристофер 22.09.1993 г.)

22 сентября президент США и «другие официальные представители Белого дома» обратились к европейским лидерам с призывом сделать аналогичные заявления в поддержку Ельцина.  Клинтон лично связался с канцлером ФРГ Гельмутом Колем, чтобы пересказать ему содержание разговора с Ельциным.

По словам Клинтона, он «почти со вздохом облегчения» воспринял обещание Ельцина провести в декабре новые «свободные и справедливые» выборы «во имя демократии» и «обеспечить этой осенью мир, стабильность и открытый политический процесс». Отказываясь признавать издание указа No.1400 конституционным переворотом, Клинтон заявил, что, напротив, действия Ельцина «подчеркивают сложность процесса реформ, которые он проводит», и сами вызваны «конституционным кризисом, который достиг критической остроты и парализовал политический процесс» в России.  Ельцин в глазах Клинтона и членов его администрации представал «лучшей надеждой на демократию» в России, «своего рода российским Шарлем де Голлем, прибегающим к авторитарным полномочиям для спасения страны из хаоса».

Клинтону вторили его коллеги по партии.  Лидер демократов в сенате, избранный в ноябре 2008-го вице-президентом США, Джозеф Байден со всей ковбойской прямолинейностью назвал президента России «единственной лошадью, на которой [нам] можно ехать».

21 сентября 1993-го анонимный источник сделал исключительно любопытное признание, фактически являющееся ответом на вопрос, знала ли администрация США о готовящемся конституционном перевороте в России.  По его словам, еще 13 сентября, то есть за 8 дней до обнародования Ельциным пресловутого указа No.1400, находившийся в Вашингтоне при подписании израильско-палестинского мирного соглашения «дорогой Андрей» Козырев отозвал в сторону своего американского визави госсекретаря Уоррена Кристофера и предупредил его о «драматических событиях», которые должны были «скоро» произойти.  «Ясно», что «Козырев старался дать госсекретарю сигнал», писала «Нью-Йорк таймс».

«Уолл-стрит джорнал» сделал важное уточнение: Козырев не только информировал американцев о планах президента РФ, но и призвал правительство США оказать ему необходимую поддержку.  Доверительное сообщение Козырева было, несомненно, доведено до Клинтона, и санкция была получена.

«Удержание Ельциным России на прозападном курсе» является «императивом... для наших собственных интересов».

(Из выступления в Палате представителей конгрессмена Стени Хойера 22.09.1993 г.)

Конституционный переворот в России был горячо поддержан не только президентом США, но подавляющим большинством голосов в обеих палатах Конгресса. 

22 сентября 1993 года, то есть уже на следующий день после издания указа No.1400, конгрессмен от штата Мэриленд Стени Хойер занимавший в то время четвертое по значимости положение среди конгрессменов-демократов, выступил с показательной речью в Палате представителей.  Признавая, что указ о роспуске российского парламента был «технически... незаконным», Хойер утверждал, что Ельцин «действовал, следуя духу демократии, нарушая букву закона».  Однако «основная причина продолжающейся западной поддержки Ельцина» в его противостоянии с законодательной властью, согласно конгрессмену, заключалась даже не в якобы демократическом характере ельцинского режима, но в том, что «Ельцин является откровенно проамериканским, прозападным, прорыночным» политиком, тогда как Верховный Совет «обвиняет Запад в стремлении подорвать и ослабить Россию» и «выступает против ельцинской программы приватизации».  Таким образом, резюмировал Хойер, «проведение необходимых реформ» правительством Ельцина и «удержание им России на прозападном курсе» является «императивом... для наших собственных интересов» [выделено мной. – А.Д.].

Конгрессмен-демократ от Калифорнии и один из главных русофобов на Капитолийском холме Том Лантос заявил о своем желании «пожелать удачи Борису Ельцину». Почему?  Потому что «первый за 1000 лет русской истории демократически избранный президент сейчас ведет борьбу против сил тьмы, зла и тоталитаризма, стремящихся повернуть вспять часы истории».

Обстоятельства принятия пакета «помощи» Ельцину дают достаточные основания усомниться в искренности заверений высокопоставленных должностных лиц США о том, что после окончания «холодной войны» приоритетные цели американской внешней политики включали «поддержку России в трансформации ее политических, экономических и социальных институтов» [выделено мной. – А.Д.], если только «трансформация» в данном случае не означает разложение и разрушение. Кто мог всерьез воспринимать характеристику российско-американских отношений (в частности, отраженную в подписанной 14 января 1994 года Клинтоном и Ельциным Московской декларации) как «новую стадию зрелого стратегического партнерства, основанного на равенстве, взаимной выгоде и признании национальных интересов друг друга»?  В действительности в 1990-е годы основополагающим принципом внешней политики США являлась не поддержка России как таковой, а помощь «реформам» в России, являющимся, по оценке американского Главного контрольно-финансового управления США, «критическими для целей США» [выделено мной. – А.Д.], не содействие демократизации России и ее движению к правовому государству, а конкретно «помощь российским реформаторам», что отнюдь не одно и то же.

Американский канал СNN именно так определил цель визита в Москву Клинтона 12-15 января 1994-го: «Продемонстрировать поддержку Ельцину и реформаторам, перенесшим потрясение в результате победы ультра-националистов и коммунистов на декабрьских выборах в парламент». 

Визит президента одного государства для поддержки группы лиц в другой стране (даже когда эта группа находится у власти) утрачивает характер «государственного» визита, приобретает характер сговора и является вмешательством во внутренние дела такой страны.

«Коммунистические фашисты, маскирующиеся под парламентариев».

(«Бостон глоб» о Верховном Совете РФ 06.10.1993 г.)

Уже первая статья в «Нью-Йорк таймс» задала тон отношения США к законодательной ветви власти в России.  Верховный Совет и Съезд народных депутатов именовались не иначе как «парламент советского периода» [читай: «коммунистического» периода; для американцев эти слова - синонимы. А.Д.], «избранный по избирательным правилам Коммунистической партии и в целом враждебный реформам г-на Ельцина».  Во второй статье (Сержа Шмеманна в этом же номере газеты) российский парламент уже именовался «консервативной, в основном состоящей из коммунистов легислатурой, перешедшей от политической борьбы к тотальной битве за судьбу России».

В целом, в освещении событий в России американские СМИ то ли сознательно, то ли не от общего невежества допускали немало фактических ошибок.  Так, всё тот же Серж Шмеманн во второй статье в “New York Times” от 22 сентября отнес избрание Ельцина первым «демократически избранным» президентом РФ к 1990-м году (вместо 1991-го), а выборы российского парламента к 1989-му, или «эре Михаила С. Горбачева, когда Коммунистическая партия всё еще была верховным правителем».  По словам Шмеманна, избирательные «правила, установленные партией, гарантировали избрание многих коммунистов и крайних националистов, которые при каждом удобном случае блокировали законодательство г-на Ельцина».  То есть в 1990-м году, когда якобы состоялись выборы президента Ельцина, по утверждению Шмеманна, в России уже можно было провести «демократические» выборы?  Действительно, можно было!  Так ведь именно тогда и состоялись выборы народных депутатов России – в марте 1990-го!  А за год до них избирались депутаты Союза…  Как гласит американская поговорка, Шмеманн сам себе «выстрелил в ногу».

«Парламент был избран до крушения СССР», обличительно вторит Шмеманну корреспондент «Уолл-стрит джорнал».  Да, до крушения.  А президент – в июне 1991-го - нет?

В некоторых региональных выпусках газеты от 22 сентября численность Верховного Совета РФ была дана как 25 (!) депутатов.  Опечатка или еще одна попытка создать у наивных читателей впечатление, что стоит этих 25 злодеев отстранить от власти и «прогрессивные» ельцинские реформы и дальше пойдут своим чередом?

А 11 октября 1993 г. редакционная статья в газете «Бостон геральд» назвала Верховный Совет России «антидемократическим бастионом старого режима», созданным Горбачевым [???] и «избранным в результате сфальсифицированных [или «подтасованных», rigged. - А.Д.] выборов».

Согласованная позиция американских СМИ и подавляющего большинства советологов в тот период выполняла роль идеологического обеспечения конституционного переворота и последующего расстрела представительной власти в России.

Первый демократически избранный российский парламент назывался не иначе, как «антидемократической, антизападной, антирыночной, антисемитской» «красно-коричневой коалицией» (CRS Report for Congress, 93-884 F, 06.10.1993), «националистически-коммунистическим блоком» (The Boston Globe, 23.09.1993), «националистической, крипто-советской оппозицией» (The New York Times, 24.10.1993), «бандой коммунистических аппаратчиков» (The New York Times, 30.09.1993), «бандой коммунистов и фашистов» (The Boston Globe, 30.09.1993) и даже «коммунистическими фашистами [именно так: «коммунистическими фашистами». – А.Д.], маскирующимися под парламентариев» (The Boston Globe, 06.10.1993).

Прежняя Конституция России характеризовалась как «фарсовый документ» (Portland Press Herald, 06.12.1993) и как «фундаментальная проблема России до декабря 1993 года» (Foreign Affairs, No. 5, 1994). Защитники Конституции соответственно объявлялись «странным альянсом старых коммунистов, националистов, монархистов и антисемитов» (The Spectator, No. 8622, 09.10.1993).

Само же противостояние между режимом Ельцина и его оппонентами подавалось не иначе, как конфликт между «демократией» и «демонами», как гласил заголовок редакционной статьи, вышедшей в «Бостон глоуб» в день парламентских выборов в России 12 декабря 1993 года.

Вспоминается такой случай.  На излете своей дипломатической карьеры в конце второго президентского срока Клинтона и, видимо, не веря в победу на президентских выборах 2000 года демократа Гора, «Стробович» объехал ведущие академические центры США в поисках места для мягкой посадки после ухода в отставку. В феврале 2000-го Тэлботт был с помпой принят на юридическом факультете Нью-Йоркского университета, где я в то время преподавал.  Представленный Тэлботту деканом Школы права (ныне - президентом всего университета) Джоном Секстоном, как первый за историю факультета приглашенный профессор права из России, я не мог не доставить себе такого удовольствия и не обратить внимание заместителя госсекретаря на то, что в 1990-1993 гг. работал ведущим, а затем главным специалистом Комитета по международным делам Верховного Совета России.   «Если Вы полагаете, что первый российский парламент действительно был «бандой коммунистов и фашистов», то я из их числа».  «Я никогда не говорил о фашистах в Верховном Совете», холодно произнес Тэлботт и демонстративно отвернулся, давая всем своим видом понять декану факультета, что его выбор русского приглашенного профессора был не самым удачным. 

Признаюсь, первое, что я сделал после выхода мемуаров Тэлботта – открыл страницы, посвященные Верховному Совету.  И что мы видим?  Многочисленные упоминания «красных» и «коричневых» в Верховном Совете, блокировавших в начале 1990-х ельцинские «реформы» по рецептам американских советников и МВФ.  Как же так, г-н Тэлботт?  Что «фашисты», что «коричневые» - разницы никакой!  Даже Клинтон в своих мемуарах такого не позволяет и в худшем случае называет оппонентов Ельцина (почему-то в «Думе, парламенте России») «реакционными элементами» или «старыми коммунистами и прочими реакционерами».  (А преподавать в Нью-Йоркском университете меня, кстати, больше не приглашали).

Осенью 1993-го Госдепартамент рассматривал возможность военного контингента США для поддержки Ельцина.

(Из книги помощника экс-президента Никсона «Никсон зимой»).

В книге «Никсон зимой» помощник экс-президента Никсона в последние годы его жизни Моника Кроули раскрывает не известную не только российскому читателю, но и большинству западных наблюдателей деталь.  В дни противостояния между президентом и Верховным Советом РФ Ричард Никсон был приглашен в Государственный департамент США для участия  в обсуждении вариантов официальной реакции Вашингтона и вернулся с этого обсуждения абсолютно подавленным, поскольку один из вариантов предполагал… направление в Москву военного контингента США для поддержки Ельцина. 

Никсон выступил категорически против такой идеи.  «О чем думают эти засранцы (assholes) из госдепа? – вспоминает Кроули эмоциональные слова Никсона. – Нельзя направлять войска в Россию… Когда мы это сделали для борьбы с большевиками [имеется в виду участие США в интервенции «союзников» 1918 года и высадка американских войск во Владивостоке и Архангельске – А.Д.], это обернулось катастрофой.  Кроме того, мы просто не можем вмешиваться в их внутренние дела, тем более, военными средствами.  О, Господи!»

Никсон не впервые столь нелицеприятно высказывался в адрес американской дипломатии на российском направлении периода президентства Клинтона.  «Эти ребята просто шизанутые (nuts).  Они не понимают, что, поощряя авторитарные наклонности Ельцина, они играют с огнем», вспоминает Дм.Саймс реакцию Никсона на выступление Тэлботта в Комитете по ассигнованиями  Палаты представителей 19 апреля 1993 г. в поддержку финансовой помощи «реформаторам» в России.  Триумфально поддержав «президента Ельцина, бросившего перчатку парламенту», якобы «контролировавшемуся реакционерами», Тэлботт готовил почву как для роспуска Ельциным законодательной власти в России, так и для поддержки такого роспуска в Вашингтоне.

Эпизод из книги Кроули, во-первых, лишний раз подчеркивает, сколь высоки были ставки Вашингтона в дни кризиса и, во-вторых, заставляет по-новому взглянуть на многочисленные свидетельства очевидцев об участии в московской бойне снайперов третьей стороны.  Может быть, «засранцы из госдепа» хотя бы частично всё же реализовали свой план?

Список выступлений в поддержку конституционного переворота в России, прозвучавших в те поистине «окаянные дни» сентября-октября 1993 года в стенах Конгресса и Белого дома, можно было бы продолжить. Но для нас в данном случае важен сам факт откровенных признаний руководства США не просто допустимости, но целесообразности использования американской «помощи» как инструмента вмешательства во внутренние дела России. Той самой «помощи», которая с отстранением от власти в 2000-е годы значительной части ельцинских реформаторов была перенесена на спонсирование «шакалящей у иностранных посольств» оппозиции и «агентов перемен», как откровенно называют часть российских «неправительственных организаций» в Вашингтоне.

Американская поддержка таких антидемократических и антиконституционных действий российского президента как расстрел федерального парламента, роспуск законодательных органов власти в регионах и на местах, приостановление (на полтора года) работы Конституционного суда РФ (что, по мнению сенатора Пелла, видимо, и являлось «консолидацией демократических реформ в России») со всей очевидностью продемонстрировала, что, несмотря на официальные заверения администрации США в ее заинтересованности видеть Россию своим процветающим, уважаемым и демократическим «партнером», «вашингтонский обком» был вполне удовлетворен превращением России в государство-клиента, контролируемое коррумпированным авторитарным лидером.

 

http://zavtra.ru/blogs/strelyali-iz-posolstva-ssha

 

 

Дополнительная информация

  • Автор: Владимир Бельков, председатель правления общественного Комитета восстановления храма Спаса-на-Водах, в 1992-1993 гг. работал в Верховном Совете России, участник октябрьских событий 1993 года на стороне парламента

Оставить комментарий

Календарь


« Март 2024 »
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
        1 2 3
4 5 6 7 8 9 10
11 12 13 14 15 16 17
18 19 20 21 22 23 24
25 26 27 28 29 30 31

За рубежом

Аналитика

Политика