Нынешнее лето оказалось жарким не только в прямом, но и в переносном смысле. Общество взбудоражено пенсионной реформой, объявленной правительством, но ещё в большей степени той упрямой настойчивостью, с которой готовится осуществление этой реформы, вопреки неодобрению подавляющего большинства народа. Впрочем, что касается неодобрения, то на такие случаи имеются готовые наборы дежурных фраз и словечек, эдаких заклинаний, после которых всем должно стать ясно, что неодобрение это гроша ломанного не стоит. В таких случаях полагается напоминать о провокаторах и врагах, которые в лучшем случае надеются попиариться на государственных трудностях, а в худшем - раскачать лодку. Очень удачно в этой связи, что во время любого общественного бурления (и данный случай не стал исключением) всегда старается подсуетится неутомимый «борец с режимом» г-н Навальный, к немалому, надо полагать, удовольствию власти. Ведь как это удобно, когда прекословящих или хотя бы просто несогласных граждан можно тотчас же поставить на место с помощью справедливого вопроса: «А вы что, заодно с Навальным? Вам что, майдан нужен?».
Однако всеобщее недовольство пенсионной реформой от таких заклинаний не перестаёт быть фактом, и тем не менее правительство упорно гнёт свою линию. И вот появляются разные предположения насчёт того, что же кроется за пенсионной реформой и за правительственной решимостью, и немалое их число подразумевает существование очередного хитрого плана, то ли президентского, то ли, наоборот, правительственного. Так, говорят, что в нужный момент в качестве deus ex machina выступит Президент и, указав на вызванное реформой общероссийское беспокойство и возмущение, возьмётся за долгожданное очищение власти от либералов, о котором патриоты грезят второй десяток лет. Загадочное, до поры до времени, молчание Президента как будто могло служить доводом в пользу такой версии. Во всяком случае, официальное разъяснение на счёт этого молчания (пенсионная система не относится к сфере президентской ответственности) слишком очевидно нелепо: ведь прежде В. Путин спокойно, и не раз, высказывался о пенсиях. Впрочем, наконец Президент своё молчание всё-таки нарушил и дал понять что реформе быть. Однако мысль о готовящейся чистке изначально не выглядела слишком убедительной. Уж если сторонние наблюдатели могли разгадать хитрый план, то тем более должны были быть в состоянии сделать это члены правительства. Но в таком случае какой у них резон цепляться за самоубийственную, в сущности, политику? Напрашивается ответ, что обречённым на заклание чиновникам и депутатам, как в своё время путинскому предшественнику, могли дать определённые обещания. например, о неприкосновенности личной и в отношении нажитой собственности. Но, помимо того что системные либералы таким образом теряют формальную власть, но не рычаги влияния, очевидно, что обещания, данные российской властью, имеют силу лишь на территории Российской Федерации. А ведь, как известно, у некоторых людей как раз за рубежом и бизнес, и дела, и семьи; здесь потребовались обещания потвёрже. Впрочем, даже и в том случае, если были бы даны самые твёрдые обещания, предположение о пенсионной реформе как поводе для антилиберальной чистки не выдерживает критики уже потому, что оно не вяжется с характером Президента. Президент известен своей предельной осторожностью в кадровых вопросах и своей неохотой удалять от себя приближённых. Неужели он сейчас вдруг решился одним махом избавиться от, считай, всего своего окружения, да ещё таким способом, вызвавшим серьёзный переполох в стране?
Другие наблюдатели считают, что за настойчивым желанием правительства провести в жизнь пенсионную реформу скрывается хитрый план именно правительства, вернее, входящих в его состав либералов, которые накалением страстей с помощью крайне непопулярной меры надеются довести страну до майдана. У этой, опять же, на первый взгляд как будто весьма убедительной догадки, есть однако существенный изъян, который сводит её на нет. Именно: а зачем либералам это нужно, если как раз в вопросах, относящихся к народному хозяйству, Путин все годы своего правления, как правило, неизменно прислушивался к их мнению и следовал их советом? (Этот факт, кстати, опять же ставит под вопрос версию о президентском хитром плане.) Разногласия системных либералов с Президентом касаются скорее его внешней политики, где они призывают к отказу от «конфронтации с Западом»; но и здесь на самом деле у них не должно быть особых причин для неудовольствия, уж по крайней мере, не до такой степени, чтобы желать свержения Путина. Ведь как раз российская власть снова и снова подчёркивает свою готовность к соглашению с партнёрами.
Но между прочим, если бы либерально-правительственный хитрый план всё-таки существовал, то понятно, что это поставило бы в крайне сложное положение русских консервативных патриотов. Ведь поддержка народных протестов в этом случае может, в конечном счёте, оказаться невольной поддержкой майдана, вернее, скрывающегося за ним либерального верхушечного переворота. Но безусловная поддержка власти, ради противостояния цветной революции, может, как это случилось с правыми в последние годы Российской империи, обернуться политической и общественной изоляцией. Таким образом, консервативные патриоты при любом раскладе могут оказаться в проигрыше, а либералы, наоборот, в выигрыше. Потому что даже если московский майдан не получится, то они, скорее всего, увидят в этом только готовность народа и дальше терпеть, и сочтут что можно и дальше реформировать Россию.
Однако можно возразить, что всё здесь изложенное - это именно всего лишь догадки, или даже только фантазии, основанные на незнании российских политических реалий. И я со своей стороны готов немедленно принять этот упрёк. Более того, всё сказанное - не просто догадки, а ещё и такие догадки, которые, пожалуй, слишком много чести делают российскому правящему слою и его умению строить планы, тем более хитрые. На самом же деле, судя по всему, упрямство правительства в деле пенсионной реформы проистекает не из умысла, а из легкомыслия.
Начнём с того что российская власть страшно далека от народа. Дело не в нынешней власти, не в каких-то особенностях «путинского режима», ибо явление это корнями своими восходит к дореволюционной России, понятно, что эту проблему не решить такой половинчатой мерой, какой оказалась на деле национализация элит. Проявляется эта отдалённость то в каких-нибудь вроде бы мелочах, например, присутствие высокопоставленных чиновников на спектаклях опального г-на Серебренникова, а то и в вещах гораздо более серьёзных, например, в нежелании ещё более крупных деятелей признать Крым российским. Понятно, что такие настроения, такое отношение к стране и народу, не особенно располагают считаться с мнением этого самого народа.
Но сегодня к этим настроениям прибавилось нечто, ещё более способствующее беспечности верхов: столь же явное, сколь и объяснимое головокружение от успехов. Ведь российская власть благополучно пережила несколько испытаний, когда могло показаться (а немалому числу людей и на самом деле казалось), что она может серьёзно пошатнуться. Это было во время украинской оранжевой революции, когда встревоженный Кремль бросился создавать молодёжные движения, которые должны были дать отпор бунтарям если бы киевский майдан достиг улиц Москвы. Это было во время белоленточных волнений, когда разнервничавшаяся власть заговорила о политических реформах. Но всё это осталось в прошлом и не оставило после себя следа. Молодёжные движения за ненадобностью (ведь теперь есть Росгвардия) канули в Лету, и о политических реформах тоже давно вроде ничего не слышно. Наконец, испытанием для власти могло стать обострение отношений с Западом после 2014 года. У руководства страны были (да и что скрывать, имеются до сих пор) все основания повторить, хотя бы наедине с собой, знаменитые слова: «У нашего правительства было немало ошибок. Какой-нибудь другой народ мог сказать: вы не оправдали наших надежд, мы поставим другое правительство». Однако на деле получилось наоборот: на последних думских и президентских выборах власть получила такую поддержку, какую она не получала за всё историю послесоветской России. И если власть после этого на самом деле сочла, что она получила carte blanche на любые, какие она только сочтёт нужными, меры, то её, конечно, очень даже можно понять. Понять можно, но согласиться нельзя.
Несколько месяцев назад, когда зашла речь о в тот момент ещё только замышляемой пенсионной реформе, на вопрос о том, чтобы сделать её предметом референдума было твёрдо сказано: «Есть у нас политики, которым доверяют люди нашей страны. Через это доверие и будет делегироваться вопрос принятия серьёзных решений». Само по себе это высказывание только отражает обычную логику любой представительской демократии, и потому и в данном случае нет какого-то проявления специфически путинского (или вообще русского) авторитаризма. Но те конкретные серьёзные решения, с помощью которых политики сейчас бросились оправдывать доверие людей нашей страны: повышение пенсионного возраста, повышение НДС, введение новых налогов - и та рьяность, с которой они стараются это делать, наводит на определённые мысли. Совсем не там ищут тех, кто раскачивает лодку. Лодку раскачивают не марионеточный г-н Навальный и не полумифический г-н Стрелков. Главная, и, быть может, даже единственная сила, которая действительно раскачивает лодку, и раскачивает её до предела, это Правительство Российской Федерации. И если за этим стоит не хитрый план, а всего лишь обычная беспечность, то это, возможно, даже ещё хуже.
Разумеется, можно (и даже, пожалуй, должно) уповать на то, что президент захочет и сможет положить этому решительный конец. Собственно, назовём вещи своими именами, больше уповать не на кого и не на что, и этот факт далеко не лучшим образом характеризует сложившуюся в России систему управления: большие решения слишком зависят от воли и возможностей одного только человека, т.е., в конечном счёте, от случая. Но смущает и другое, именно то, что как раз Президент и назначил это правительство, и, как говорилось выше, по крайней мере как раз в делах экономических, как правило, не особенно расходился с ним во взглядах. Можно это обстоятельство объяснить тем, что Президент сознательно держит либералов при себе, дабы они «на воле» не могли навредить ещё больше, чем они делают под его надзором. Очевидно, что такая мера выглядит крайне сомнительной; а в настоящее время становится уже слишком очевидным, что она и вовсе исчерпала себя. Приближённость либералов к Верховной власти грозит обернутся самыми печальными последствиями для самой этой власти. И если хитрого плана по удалению либералов из власти всё-таки не существует, то пришло самое время его придумать.
