«Святители Иоанн Максимович и Филофей Лещинский на западе Сибири, Иннокентий Кульчицкий на востоке в одно время осияли светом христианства всю необъятную Сибирь», – писал историк и путешественник XIX в. А.Н. Муравьёв.

– Какими чудными мужами Церкви, которые все возникли из пределов Малороссии, утешил Господь Великую Россию в славные дни царствования Петрова!

Сии три подвижника в Сибири, святитель Димитрий в Ростове, местоблюститель Стефан в столице, ревностный защитник православия и достоинства иерархии, Лазарь и Феодосий в Чернигове, Варлаам в Киеве… Не часто повторяется столь утешительное явление в летописях церковных».

Сегодня, 9 декабря, Церковь отмечает память Иннокентия Иркутского – первого правящего епископа Восточной Сибири.

Родился святитель Иннокентий (в миру Иван Кульчицкий) в 1680-м или 1682 году на Северщине. Сейчас эту историческую область, давшую России род Трубецких, ассоциируют с нелепым украинским нововведением «Черниговщина», хотя географически Северщина охватывает также север Сумской области, юго-восток современной Республики Беларусь и примыкающие к ним районы Российской Федерации.

Эх, восстановить бы в светлом будущем целостность края, самобытность которого проявляется и в говоре, и мягком светлом нраве местного населения, доставшегося от северян (севрюков) – ассимилированных славянами савиров.

Родители Ивана переселились сюда с Волыни. Происхождение святителя некоторые агиографы возводят к древнему польскому роду. По этой версии фамилию Кульчицкие (или Кульчинские или Кольчинские) пращуры будущего святителя получили вместе с дворянским достоинством от короля Болеслава Храброго – «последнего паладина древнего славянского единства, пытавшегося объединить западных славян и противопоставить славянскую державу немецкой империи» (Л.Н.Гумилёв).

В 1695 г. юноша поступил в знаменитую Киево-Могилянскую академию, давшую Руси целый сонм святителей. Впрочем, этот «рассадник духовного просвещения русского народа» только за год до поступления Ивана получил по грамоте царей Ивана V и Петра I статус академии.

Об успехах и талантах Кульчицкого свидетельствует то, что сразу же по окончании учёбы он был затребован в московскую Славяно-греко-латинскую академию не только на преподавательскую должность (читал словесность, философию, метафизику и нравственное богословие), но практически сразу был назначен префектом (инспектором).

Перед тем он решил принять монашество и был пострижен с именем Иннокентий в пещере преподобного Антония в Киево-Печерской лавре.

А в 1719 году он был вызван в новую столицу, где в Александро-Невском монастыре получил звание соборного иеромонаха.

После этого о. Иннокентий был назначен капелланом на фрегат «Самсон», стоявший в Ревеле (современное название – Таллин), но вскоре переведен первым обер-иеромонахом в Финляндский корпус.

Здесь – на северо-западе русского царства, в эпицентре тогдашней его истории – высокообразованный священник не мог не обратить на себя внимание Петра.

Ещё в предшествующем веке Пётр горел желанием христианизации не только народов Сибири, но их южных соседей. Посовещавшись с патриархом Адрианом, царь решил искать миссионера в Малороссии – богословски более образованной тогда.

Митрополиту Киевскому, Галицкому и всея Малыя России Варлааму было поручено прислать в Москву «мужа ученого и жития непорочного для кафедры Сибирской, который мог бы обратить закоснелых в слепоте идолослужения к познанию истинного Бога».

Новый пастырь к тому же должен был привезти с собой двух или трех иноков, способных в краткий срок изучить китайский и монгольский языки.

Как известно, Варлаам не нашёл никого более соответствующего указанной характеристике, чем архимандрита Новгород-Северского – будущего митрополита Димитрия Ростовского.

Но Господь тогда, видимо, решил, что талант «нового российского Златоуста» был более необходим ближе к столицам, где силой мудрого слова и твёрдой рукой требовалось к тому же в зачатке искоренить прорастающее сектантство.

На Сибирскую же кафедру поставлен был в 1702 г. ещё один северянин (выходец из города Кролевца ныне Сумской области), упомянутый выше Филофей Лещинский. «Который окрестил многие тысячи остяков, странствуя за ними на оленях по их тундрам, – писал А.Н. Муравьёв.

– Даже после своего удаления на покой, будучи схимником, вызван был он опять на новые подвиги апостольские, когда скончался Иоанн Максимович, бывший архиепископ Черниговский, заступивший его место».

Спустя два десятилетия миссионерские замыслы царя развиваются в совместную с митрополитом Филофеем идею Русской духовной миссии в Пекине с главой в статусе епископа.

На должность главы миссии назначается иеромонах Иннокентий. 5 марта 1721 г. в Александро-Невском Троицком соборе совершается его рукоположение в епископы. Таинство в присутствии самодержца свершают знаменитейшие малороссы первой половины XVII в. галичанин Стефан Яворский (блюститель патриаршего престола) и киевлянин Феофан Прокопович (первый вице-президент Святейшего Правительствующего Синода, а по смерти Стефана Яворского первенствующий член Синода и его фактический руководитель).

Более года добиралась экспедиция во главе с владыкой Иннокентием до забайкальского посёлка Селенгинск, где получила известие из Пекина… об отказе в праве на въезд.

Дело в том, что тогда при дворе китайского императора большое влияние приобрели иезуиты – те самые, которые совсем недавно были изгнаны с Малой, Белой, Чёрной Руси, но продолжали воевать с Православием в Руси Червленой и Подкарпатской.

Те самые, чьё наследие выкорчёвывали все вышеупомянутые малороссийские святители. Конечно же, боги интриг иезуиты нашли, чем убедить пекинских чиновников.

В ожидании новых указаний Синода владыка пробыл в Селенгинске три года. Не получая жалования (по разгильдяйству сановников уже петербуржских), несостоявшаяся пекинская миссия (епископ Иннокентий, два иеромонаха, иеродиакон, пять певчих и три служителя из мирян) добывали себе пропитание рыболовством и нанимаясь на различные работы.

Владыка также вместе с одним из своих диаконов писал иконы для Троицкого Селенгинского монастыря, где и правил службы все эти годы.

«Прошу покорно о милостивом указе, что мне делать, – писал он в Синод, – сидеть ли в Селенгинске и ждать того, чего не ведаю, или возвратиться назад...

Я же до сей поры не имею, где главы приклонить. Скитаюсь со двора на двор и из дому в дом перехожу».

Конечно же, вопрос «что делать?» касался лишь указаний административного характера. У истинного монаха, тем более святителя, всегда есть к чему талант приложить, приумножив его.

Проповедь святителя Иннокентия привела к вере немало аборигенов из монгольских племён, сегодня называемых бурятами.

В Селенгинске открыл он духовную школу. Пользуясь своим архиерейским правом, владыка рукополагал в Забайкалье священников, что ранее было весьма затруднительно: ведь правящий епископ находился в Тобольске – за три с половиной тысячи километров.

Лишь в марте 1725 г. получил владыка Иннокентий распоряжение переместиться до новых указаний в Вознесенский монастырь под Иркутском. Игумен Пахомий отвёл высокому гостю и его свите помещение на берегу Ангары.

На монастырских землях им был выделен участок под огород. Владыка и здесь продолжал тянуть сети с теми, кто был на рыболовном послушании. По ночам шил с молитвой для монахов обувь.

Узнав о том, что рядом с городом появился епископ, к архипастырю стали стекаться люди. А язычников и новообращённых тогда ещё буддистов, во множестве проживавших вокруг Иркутска, приводил он ко Христу целыми стойбищами.

Уже при жизни святителя из крещёных бурят образовалось целое поселение Ясачное.

В январе 1727 г. из Петербурга пришло высочайшее повеление об образовании новой Иркутской и Нерчинской кафедры, с назначением её правящим архиереем преосвященного Иннокентия.

Однако всё по тому же чиновничьему недосмотру помещение под управление епархией в городе выделено не было.

Приходилось владыке, к тому времени страдавшему головными болями, ездить по разбитой дороге от монастыря в город.

Хотя недуг свой поводом к ослаблению избранного им молитвенного подвига и аскезы святитель не считал – под подрясником носил на теле власяницу.

Молился в пещере, выкопанной основателем Вознесенской обители старцем Герасимом. По ночам обходил Вознесенский храм, останавливаясь с молитвой у каждой из четырёх его сторон.

Лишь через два года провинциальная канцелярия отвела епархиальному управлению дом боярского сына Димитрия Елезова (теперь здесь в память о святителе стоит часовня). Управлял первый Епископ Иркутской епархией 4 лет и 3 месяца до своей кончины в 1731 г.

Уже при жизни явил он чудеса верующим. А после смерти от его мощей, обретённых спустя десятилетия нетленными, был задокументирован огромный перечень исцелений, знамений, спасений от стихийных бедствий. О многих из них можно узнать из жития святого. Канонизирован он был в 1804 году.

Поя тропарь «хранителю страны Сибирския», Церковь отмечает память святителя не только в день обретения его мощей и на Собор Сибирских святых.

Отмечает ещё и на Соборы Волынских святых, Санкт-Петербургских святых, Галицких святых. В который раз напоминая тем самым, что земля наша – от востока Сибири до запада Малой Руси – едина.