«На занятия приходят такие же помешанные на легкой атлетике, как и я. Самые старшие – 1998 года рождения, самый младший – мальчик 2004 года. У нас занимаются только ребята, которым разрешают заниматься в этих условиях родители. Хотя у меня есть Настя Шкурко, которая даже если родители не хотят отпускать, все равно приходит. Очень целеустремленная, смелая девочка. Вообще, для детей занятия спортом в нынешней обстановке отдушина. Да и для меня, откровенно говоря, это спасение. Без спорта от такой жизни можно сойти с ума. Нас пытаются убить, задушить, но спорт в Донбассе живет и жить будет. Тут двух мнений быть не может. Когда вернулись после турнира памяти Вахтера, ребята разошлись по домам, а я зашел на стадион. Только, что называется, переступил порог, начался обстрел. И мины падали недалеко от стадиона. Стены в нем ходуном ходили. Раза два стихало. Попытался проскочить быстренько до дома. Отойду метров на сто, опять серия взрывов. Этот ад около часа продолжался.
Самый ужасный день на моей памяти – 6 февраля. Мои ученики пришли на занятия раньше. Когда я пришел на занятия (а ребята уже были там), увидел – тир разрушен. А он для нас – зимняя база. Там проводим тренировки. В нем уложены тартановые беговые дорожки, сооружен сектор по прыжкам в длину. Сгорели все маты, набивные мячи, гимнастические палки. Полностью уничтожена электросистема. Ребята уцелевший инвентарь занесли на стадион. И, не дожидаясь моей команды, побежали разминочные круги по стадиону. Мне за это досталось. Спортивное начальство на нервах, перепуганные. Снаряд-то в тир попал несколько часов назад, а он рядом со стадионом. По мнению чиновников, ребятам и приходить не надо было в тот день. А они бегают по стадиону! …На следующий день снаряд приземлился прямо на беговой дорожке. Там до сих пор холм от взрыва и неразорвавшаяся часть снаряда торчит. Правда, минеры приезжали, все провели, сказали, что он уже не опасен. Поэтому тренируемся, а страха нет. Неприятно, конечно, такое соседство. Но что ж поделаешь?
Перед началом этого «перемирия» был массированный обстрел Докучаевска. На стадион прилетело четыре снаряда. Три разорвались. Один – на футбольном поле, второй – на площадке рядом. От взрыва этого снаряда очень много окон в здании стадиона повылетало. И еще один снаряд попал в запасные рулоны тартана. Произошло это днем. Примерно через час после того, как мы закончили тренировку. Честно говоря, боялся, что чиновники нас разгонят. Они ж больше не за детей, а за себя беспокоятся. Вдруг что случится? Так случиться может где угодно. Вон, прямо в центре города снаряд разорвался. Да и мы не будем бегать, если обстрел начнется. Пока же, слава Богу, гораздо спокойней, чем было. Поэтому занимаемся регулярно. Не знаю, надолго ли?».
А вот это из рассказа Александра Ивановича вынесу отдельно. Ребят на соревнования в Донецк он возит рейсовым автобусом. И если у родителей нет возможности заплатить 37 гривен за проезд туда-обратно, то Губань берет эти расходы на себя. Хотя сам он заработанное честным трудом получает фрагментарно. Да и не в полном объеме. Но детям надо, как воздух, участие в соревнованиях. Поэтому Александр Иванович не ропщет, а старается дать ребятам эту возможность. Такой он неравнодушный человек, тренер Губань.
