У нас не привыкли особенно миндальничать. Но с детьми носятся, старикам странности прощают. А где не так? В Америке? Да ну ее, ту Америку. Кто-то, не помню кто, уехал. И что? Сидит на «велфере», живет в своем Бруклине… как живет? День и ночь на работе, а денег все равно не хватает. Да разве это жизнь? У нас можно взять «творческий отпуск», отстраниться от всего сущего и просто отдохнуть недельку. Или две. Или даже три. В Америке это невозможно в принципе, ибо счета, кредиты, ипотека или аренда...
Как-то не принято у нас с предубеждением относиться к человеку другой нации. Сосед Сережа – татарин, а кум его – еврей. Как так, спросите, ведь кум – это тот, кто ребенка крестил. Нет, все правильно конечно. Но они с детства дружат, а Эдику Бог детей не дал. А как породниться? Ну да, придумали, конечно, если честно, себе такие звания, теперь кумовья. Приедет такой до Сереги, сядут в тенечке под гаражом, сидят, молчат. Хорошо им вдвоем, а разговоры… так переговорили уже обо всем за столько лет-то…
Когда «незалежность» объявили, многие у нас в шоке были. Так-то мы вообще к Украине отношение имели поскольку-постольку. Некоторые официальные бланки на украинском были, да украинская мова в школе. И всё. Везде по-русски. Родня почти у всех там. Еще при Союзе было так: дети, кто поумнее, в Москву учиться едут. Некоторые там большие люди теперь, даже в Госдуме кое-кто заседает. Гордимся, чего уж там. А Украина… чем же здесь гордиться. У нас почти все – оттуда выходцы, из России. Приехали когда-то шахты восстанавливать, да так и остались. Дед мой японскую войну прошел, войска НКВД, в отставку вышел полковником. Послали военкомом в Донецкую область, приехал с женой, бабушкой моей, а она – детский врач. Умерли уж оба, Царствие им Небесное.
Как жили все эти годы? Нормально жили. По-разному. При Кравчуке все торговали, вообще никто не работал, просто негде было. Многие в Ростов всякую всячину возили, а оттуда мясо, сало, сыр. У нас ведь как-то резко пусто стало – шаром покати. Кучма чуть наладил, зарплаты платить стали. Зятя, конечно, не забыл миллиардером сделать… Ющенко – тот еще хуже. Кроме голодомора и вышиванок у него в голове вообще ничего не было. Человек-пустышка, зато язык до пупа. У нас таких не любят. У нас все трудяги. А Янукович предателем оказался. Сладко жрал, жил красиво, а как речь зашла о наведении порядка – сразу исчез. Дескать, убить меня хотели. Как так, ты же главнокомандующий вооруженных сил?
Мы жили тихо, спокойно, местами даже скучно. И никогда не думали, что в один прекрасный день настанет такое. На выборы-то мало кто ходил, разве что с работы заставят, отвезут-привезут. А тут – майдан. Смотрели по телевизору на скачущих идиотов, сначала смеялись, потом плевались. Но то, что не оценили опасность, – факт. Явно же было, что они сюда к нам полезут. Им ведь почему-то Россия поперек горла встала, а мы самые русские из всех в той уже почти несуществующей стране.
Националисты оскорбили Донбасс сразу же, как в Раду ворвались. Второй указ – об отмене региональных языков, русского то бишь. А первый – об отмене ответственности за пропаганду фашизма и нацизма. Многие из Киева писали тогда: ой, да ладно вам, какие там фашисты, в самом деле! Перебесятся, да и все. А ничего, что у меня такие же бесы деда расстреливали? В общем, не стали донецкие ждать, пока они там перебесятся. Вышли и взяли власть. Своих выбрали.
Когда первые БТР сюда к нам из Днепропетровска пошли, люди еще не понимали, что происходит. Солдатики-то чахлые ехали, грязные и голодные. Кормили их, жалели. Дети ведь совсем. Потом в Изюме Харьковской области большое войско сосредоточили, и уже поперли всерьез. Перелом был — когда в Мариуполе отказавшихся народ разгонять милиционеров расстреляли прямо в УВД. Дальше уже наши их не жалели.
А потом были бомбежки Донецка, Горловки и других наших городов. Убивали людей на улицах. Вышла женщина за хлебом, а тут взрыв. Ей показалось, что просто оступилась. Упала, вставать – резкая боль все тело пронзила. Очнулась в травматологии, без ноги. Это минометы по ее району отработали. Одной на железнодорожном вокзале меньше повезло. Украинский снайпер пулей крупного калибра выстрелил в голову. Весь Донецк в шоке тогда был: лежит на залитом кровью тротуаре чья-то мать, бабушка… человек, в жизни ни на кого руку не поднявший… а мозг валяется в пыли метрах в трех. За что? Зачем? Да просто так, ради забавы, вероятно.
Как живем сейчас? Удивлю, но хорошо живем. Проснулись и прозрели. Поняли, что так жить было нельзя. Нельзя нам было равнодушно смотреть на то, что в стране происходит. На воровство, повальную коррупцию, на то, как на западе тренируются бандеровские отряды. За 23 года целое поколение оскотинили, развратили, превратили в безжалостных убийц. Мальчишек и девчонок привели в такое состояние, что они легко способны любого человека не просто убить, а убить с особой жестокостью: сжечь заживо, расчленить, замучить. И это не просто для красного словца пишу, так оно и есть. В Одессе девочки лет 15 – 17 бойко разливали по бутылкам зажигательную смесь, а мальчики швыряли горящие коктейли в живых людей. Они же сообща прыгающих из горящего Дома профсоюзов добивали. Палками, ногами, железными трубами. И все это на телефоны записывали, а потом в соцсетях выкладывали.
Так как же мы выжили? Без банковской системы, без пенсий, без зарплат, без продовольствия. Выжили. Выжили сознанием правоты своей. Общностью. Как-то сплотились все с лета, стали монолитом единым, таким, что лезвие в щелочку не протиснешь. Что украинцы в нас убили – так это равнодушие. Зато обострились другие качества: сострадание, ярость благородная, сознательность и гражданский долг. Да вы приезжайте в гости, сами все и увидите.
