– Свою профессиональную карьеру завершил 31 июля прошлого года. Когда у меня закончился контракт с Федерацией легкой атлетики Украины, в Киеве его продлевать не захотели. К тому времени мне было тридцать шесть лет. Может, посчитали, что я уже староват. (Улыбается.) Может, с приходом у них новой власти донецких ребят просто не захотели видеть в сборной страны. А тут еще и война у нас началась. Пообещали оформить так называемую президентскую стипендию как призеру Олимпиады. Она дается пожизненно.
– Что значит «пообещали»? Они обязаны ее оформлять. Никто же не отменял эту государственную благодарность олимпийским призерам. Она законодательно прописана.
– Так-то оно так. Но! Я собрал все документы, отвез в Киев. И все. Ни ответа, ни привета. Думаю, мои бумажки уже куда-то пристроили. Да и Бог с ними.
– Зная тебя, могу предположить, что ты вряд ли сидел в Донецке, сложа руки?
– Вернулся домой. Если у моего родного края такая судьба, значит я разделю эту судьбу с родиной. Без дела сидеть не могу. В сентябре начал тренировать пацанов. Для меня такая работа в радость. И дома не сидеть, и с ребятами позаниматься. Передать свой опыт.
– Несмотря на заявленное в сентябре «перемирие», обстрелы продолжаются. Но тренировки не прекращались?
– Да. Занимались и в манеже «Донецк», и в СДЮШОР-1, и на Олимпийском. А к обстрелам стали привычные. Конечно, просто гулять под ними не станем. (Улыбается.) Но и не вздрагиваем от каждого взрыва. Тем более, живу я в Киевском районе, недалеко от больницы Вишневского. Туда частенько прилетало. Можно сказать, тот район, больница и дома вокруг нее обстреляли конкретно. Один раз вернулся домой с тренировки, выхожу на балкон, а там два осколка от снаряда.
– Оставил их на память?
– (Смеется.) Да. Как память о войне и том, что меня они в этот раз не достали. Небольшие такие куски смертоносного железа…
– Ребята не боялись ходить на тренировки?
– Малышей, конечно, родители могли не отпускать, когда шли массированные и хаотичные обстрелы. И это правильно. А взрослые ходили постоянно. Они же профессионалы своего дела. В магазинах, шахтах, на заводах люди работали, игнорируя опасность. А для нас спорт – работа. Да и вообще, без спорта жить не можем. Один день занятий пропустишь и уже больной ходишь.
– Сегодня у спортсменов ДНР возникает множество вопросов по поводу участия в турнирах на официальной основе. Пока нашу республику еще не признали. Как-то решаются эти проблемы? Например, с Максимом Мазуриком, у которого еще есть шанс поехать на Олимпиаду-2016 в Бразилии.
– Ему надо выйти на определенный уровень результатов. Где-то от пяти с половиной до пяти и семи десятых. Это норматив «А» для олимпиады. Если не получится его заявить, например, за Россию, то в Олимпийском движении есть правила, по которым он может выступать под флагом МОК. Но более конкретно пока ничего не скажу. С этим вопросом разбираемся. Ищем решение.
– А как с другими спортсменами?
– Будем делать все возможное, чтобы вывозить их на соревнования. Прежде всего в Россию. Это и понятно. С Россией у нас давние спортивные связи. Конечно, остро строит вопрос финансирования. Не могут же россияне брать на себя всю материальную сторону. Но, думаю, со временем и этот вопрос решится. Мы не теряем надежды и не сидим, сложа руки. Сейчас проводим сборы в Донецке. На май планируем чемпионат ДНР по легкой атлетике. Хотим еще один турнир провести. Будем и дальше развивать спорт в нашей республике. Донецк всегда был и будет столицей шестовиков, и никакая война этот статус не изменит.
