Достопоминаемый владыка прошел большой и духовно насыщенный путь. Владыка родился в Москве в 1947 году. Уже с ранней юности он милостию Божией обрел своего первого духовного наставника – замечательного старца схиархимандрита Григория (Давыдова).
Под руководством отца Григория, а также и схиархимандрита Серафима (Тяпочкина), которого будущий владыка навещал вместе с отцом Григорием, молодой человек готовился к поступлению в Московскую духовную семинарию, а затем и в Московскую духовную академию, которую окончил в 1979 году со степенью кандидата богословия.
В 1975 году будущего архипастыря рукоположили в сан диакона и оставили при Московских духовных школах исполнять послушание сотрудника Церковно-археологического кабинета.
Владыка Алексий был глубоким знатоком и тонким ценителем церковного искусства, и потому именно ему было поручено оберегать реликвии и святыни нашего Отечества, хранить личные вещи преподобного Сергия Радонежского.
Под покровом преподобного Сергия зрело и крепло устремление к иноческому житию будущего архипастыря.
В 1979 году отец Алексий наконец принял монашеский постриг, которого, по его словам, он ждал, послушный своим старцам, несколько лет, ибо не его воля должна была свершиться в постриге, а, как настаивали старцы, Божия. И она свершилась: отец Алексий был пострижен в монашество. Преподавателем Московских духовных школ он оставался еще в течение 14 лет.
Годы учебы и преподавания способствовали духовному возрастанию будущего архипастыря. Постригальным отцом его суждено было стать архимандриту Иннокентию (Просвирнину) – известному ученому, библиографу.
Не просто поначалу происходило духовное сближение отца Алексия со своим «отцом от Евангелия»: многие месяцы изо дня в день горячо молился молодой подвижник о даровании любви к своему новому духовному руководителю.
И Господь внял этим святым слезам и молитвам, соединив судьбы отца Иннокентия и владыки Алексия не только в этой жизни, но и навечно: благоговейные заботы отца Алексия (тогда в сане архимандрита) окружили последние годы жизни схиархимандрита Иннокентия.
Он и свое место упокоения обрел в Новоспасском монастыре, наместником которого был тогда отец Алексий. И научные труды отца Иннокентия, и его светлая память, и его могилка были в монастыре окружены благоговейным почитанием братии обители и всех прихожан.
При посредстве отца Иннокентия (Просвирнина) в жизнь молодого монаха Алексия вошли подлинные светочи Православия: святитель Зиновий (Мажуга), митрополит Питирим, схиархимандрит Виталий (Сидоренко), преподобный Андроник (Лукаш) и вместе с ними – вся Глинская традиция, которая оказала на духовное формирование будущего архиерея очень сильное влияние: были заложены основы строжайшего по духу следования святоотеческой аскетической традиции, не поврежденной и не размытой никакими новыми веяниями.
И надо признать: таким, каким воспитывали в молодости отца Алексия великие старцы, передававшие будущего владыку «из полы в полу», как свидетельствовал о том сам владыка, он и остался.
архиепископ Костромской и Галичский Алексий (Фролов)
«Поминайте наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их» (Евр. 13: 7).
Владыка свято исполнял этот апостольский завет и на личном примере учил тому свою паству.
И братия, и прихожане Новоспасского мужского ставропигиального монастыря в Москве, наместником которого стал в 1991 году – тогда еще в сане архимандрита – отец Алексий, не могли не дивиться поразительной монашеской скромности владыки, который в изданиях, посвященных памяти отца Иннокентия, даже и свои подвижнические труды по восстановлению монастыря, по созданию монастырского издательства приписывал радению своего преставившегося ко Господу в 1994 году наставника.
И это было больше, чем только внутренняя потребность пребывать в тени, не только дань благодарной любви своему учителю.
Владыка всегда придавал высочайшее значение духовному родству: он ставил его выше кровного и нередко даже говаривал, что «икону Святой Троицы Андрея Рублева написал преподобный Сергий Радонежский».
Разумеется, речь шла о теснейшем духовном родстве и непосредственном взаимодействии преподобного Сергия и его духовного внука (как известно, святому Андрею написать икону Троицы «в похвалу отцу своему, святому Сергию чудотворцу», «повелел» и благословил преподобный Никон Радонежский).
***
Владыка Алексий нередко обращал сердечное внимание чад к воззрению на реальность духовную. И то, как он это делал, действительно помогало тем, кто стремился к «послушанию мудрования» не только постигать эту жизнь как «соние», но и с притрудностию искать в своем сердце видение иной, подлинной реальности. В том числе и в пространствах истории.
Разумеется, и значение кровного родства владыка не отвергал, но, напротив, ставил очень высоко в богословском ключе, призывая родителей и детей – всех – к духовной ответственности.
В одной из своих замечательных проповедей он говорил (и повторял это не раз) даже об ответственности и за нашу наследственность:
«Когда Божественный страх прикасается к человеческому сердцу и человек всецело осознает себя, ему становится доподлинно известно, совершенно явно, что за все придется отвечать. За образование, воспитание и наследственность. Мы не принадлежим себе, и наше сердце не принадлежит нам.
Оно созидалось еще нашими праотцами, прадедами. Мы ответственны за весь человеческий род. Вот почему многие старцы и великие подвижники, такие как, например, старец Силуан Афонский, говорили, что необходимо учиться плакать за всего Адама».
Каждый должен стремиться к глубокому познанию своей греховной поврежденности, напоминал владыка, чтобы не потерять время земной жизни и успеть сознательно потрудиться с помощью Божией над исправлением в себе противоречащих Евангелию наследственных предрасположенностей: «Такой человек, очищаясь, со временем становится способен духовно помогать и своим усопшим родителям, предкам…»
Подобные наставления архипастыря наполняли внутреннюю жизнь прихожан особенно глубоким и дорогим человеческой душе смыслом. Но более всего воспитывал его личный пример благоговейного отношения к отцам, к старцам, к их слову.
Иногда владыка говорил с улыбкой и о себе, что, мол, мало теперь остается времени у него на перечитывание творений великих отцов, что многое уже и забывается, но что вот слова своих старцев он помнит все до единого.
В истинности этого закона убеждались и многие ученики владыки, со временем начинавшие ощущать, как духовное слово владыки и в них не только живет, но и прорастает, удивительным образом умножаясь…
***
Дух отцов-аскетов веял над Новоспасским монастырем: все прихожане, а не только стремившиеся к монашескому поприщу, приглашались основательно погружаться в творения святых отцов.
Книжная лавка монастыря богатела трудами знаменитых подвижников Афона, других православных монастырей Греции, Сербии… Благословение владыки читать и учиться у великих подвижников-исихастов XX века распространялось на всех желающих.
Святоотеческий взгляд на жизнь, глубокое познание человека и его падшего естества, пути и ступени его врачевания – а именно: то, что святитель Григорий Богослов называл «Божественным порядком», – все богатство аскетической культуры воспитания человека постепенно становилось духовным лицом Новоспасского монастыря.
архиепископ Костромской и Галичский Алексий (Фролов)
Владыка Алексий был строг в отношении к повседневной жизни своих чад и прихожан и взыскательно спрашивал, не ставя большой разницы в требованиях к внутренней жизни мирянина и монаха. Для него было незыблемой, даже непререкаемой истиной «единство идеала Христова», что не все были готовы принимать.
Были среди его прихожан и учеников, даже и среди иноков, и такие, которым строжайшая аскетическая верность владыки духу Евангелия, слову Божию казалась слишком жесткой, и они уходили из монастыря, повторяя тем самым предреченное: «Жестоко есть слово сие: [и] кто может его послушати?» (Ин. 6: 60).
Тем же, кто доверялся владыке и решался идти этим узким путем, кто готов был по его слову искать в себе мужества, вскоре открывалось, что за святой строгостью владыки живет в его сердце горячая отеческая любовь и евангельская правота и что иного пути просто нет.
Словно пелена спадала с глаз: человек убеждался, что только такой дух и только такой путь и может действенно служить преображению и усовершенствованию его души и повести человека ко Христу, к обретению Его в своем сердце.
Владыку Алексия отличала широчайшая образованность, внутренняя глубокая культура, открытость миру и человеку и, главное, истинная христианская свобода: он умел найти и взять и плодотворно использовать духовное добро и в широких сферах традиционной классической культуры, и в современном богословии, и все это было следствием его подлинной христианской свободы.
Но никогда он не вносил в святилище Божие чуждого огня. Широту мог себе позволить только тот, кто неустанно и неусыпно блюл Предание Матери-Церкви.
***
19 августа 1995 года состоялась хиротония архимандрита Алексия (Фролова) во епископа Орехово-Зуевского, викария Московской епархии. Тогда же владыка возглавил и Синодальную комиссию по делам монастырей РПЦ.
Архиепископ Алексий всегда стоял за верность богослужебной традиции, за сохранение церковнославянского языка без каких-либо русификаций и компромиссов. Много лет, с декабря 1995 года вплоть до кончины, архиепископ Алексий возглавлял Синодальную Богослужебную комиссию.
Через отца Иннокентия (Просвирнина) он был близок к наследию и трудам святителя Афанасия (Сахарова), служба которому промыслительно стала одной из последних работ, подготовленных Богослужебной комиссией под непосредственным руководством и с участием владыки.
По его благословению и под его прямым духовным руководством весной 2008 года в Москве в стенах Новоспасского монастыря проходило и знаменательное пастырское совещание Московской епархии, посвященное проблеме нарастания модернистских, неообновленческих тенденций в Русской Православной Церкви.
Участники совещания выразили серьезную обеспокоенность тем, что в ситуации, когда Святейший Патриарх Алексий II совершенно четко и недвусмысленно высказывался против каких-либо принципиальных реформ в Русской Православной Церкви, в том числе и богослужебных, находились отдельные миряне и клирики, которые говорили о планомерной подготовке ими таких реформ под предлогом «миссионерской» доступности, навязывали всевозможные искажения нашей святыни – апостольского и святоотеческого Предания, пытались сокращать богослужение, переводить его на современный русский язык, осуществляли либерализацию пастырской и духовнической практики.
Большинство участников согласились тогда с тем, что следует различать людей, искренне заблуждающихся, и тех, кто слишком далеко зашел в стремлении подменить богоустановленный порядок в Церкви своим субъективным пониманием «от ветра головы своея».
***
С первых дней прихода владыки Алексия в Новоспасский монастырь в 1991 году, когда он вместе с малочисленной тогда братией и трудниками начал восстанавливать изуродованный когда-то величественный древнейший монастырь Москвы, к нему потянулись люди…
Это были незабываемые годы весны церковного возрождения. Владыка не только собирал поруганные камни монастыря, трудясь наравне со всеми и даже впереди всех, он, следуя слову апостола Петра, собирал и восстанавливал поруганные души – «живые камни», устрояя из них «дом духовный» (1 Пет. 2: 4–5).
Тут он не щадил живота своего: вытаскивал из пропасти греха заблудшие души; как мать, укреплял ослабевших, вплоть до того, что мог по телефону напеть колыбельную унывающей и слабой юной душе, помогал людям как только и чем мог…
Он был открыт всем и нередко повторял, что и сам ведь он всему у людей научился. И это говорилось не красного словца ради: между ним и прихожанами, братией витал Дух Святой, Дух Любви и Истины, и потому все шло на пользу любящим Бога.
В том числе и самому пастырю, который имел редкую святую простоту, смирение, готовность совершенствоваться, хотя при всем при том никаких, и даже самомалейших, безчиний не терпел.
…Начиналось все для новопришедшего в монастыре с богослужения: владыка был великим молитвенником.
Служил очень строго, собранно, в большом молитвенном напряжении, которое передавалось всем вокруг: и несравненному хору, которому потом дивился мир, ибо это было истинно монашеское, монастырское пение огромной духовной мощи и красоты;
и диаконам, служившим с ним; и прихожанам, будь то старожил монастыря или новичок – человек ведь не может не услышать и не откликнуться на звук истинного Божия Духа!
Владыка Алексий в гостях у своей послушницы и духовного чада Екатерины Домбровской. Москва, 2000 г.
На службах владыки (а служил он неустанно, не щадя сил своих) всё в храме соединялось воедино, становилось единым сердцем и едиными устами, славящими Бога.
***
О проповедях владыки, которые он, увы, не стремился записывать или как-то сохранять по редкой своей скромности, нужно сказать особо.
Архиепископ Алексий нес пастве поистине крестоносное слово: учил почитанию и постижению величайшего смысла Креста Господня. Придерживался в этом учения святителя Филарета Московского, которого глубоко чтил.
Владыка часто напоминал чадам, ученикам, прихожанам, что каждый должен пройти тот путь, который был проложен Подвигоположником Христом, и что только в этом безусловном следовании за Христом человек может обрести свое спасение.
«Он нам показал путь, по которому необходимо пройти: “Обаче не якоже Аз хощу, но якоже Ты”. И вот когда мы так говорим, дорогие братья и сестры, и когда услышите голос Божий, не ожесточите сердец ваших.
Господь Своею любовью начинает спасать человека через испытания и малые скорби. И вот здесь-то и возблагодари, христианин, Бога, ибо ты как сын биен и принимаем только лишь тогда, когда наказываешься.
Но наказание не принимай как желание Бога тебя обидеть, оскорбить и причинить тебе боль, а наказание приими как научение.
Помни, человек, что ты сын Божий и рожден для Вечности. И если Бог тебя возлюбил так, что пролил Свою Пречистую Кровь и отдал Свое Тело в снедь тебе, чтобы ты приобщен был к Его жизни, так и ты, христианин, к этому призван, так подвизайся даже до крови! Заставь себя полюбить Бога! И не предавай Его даже в малом».
Новоспасский монастырь
Проповеди владыки исподволь созидали в душах прихожан цельное православное мировоззрение. Они восстанавливали здравые христианские понятия разума. И все начинали понимать: в Церкви теперь все принесенное из мира должно быть ими заново пересмотрено, заново открыто в свете Христовом. Вот, к примеру, как говорил владыка о святости:
«Святой – это не просто “хороший” человек, святость – это не этическое понятие, не нравственное или даже метафизическое (в оторванности от источника святости – Бога), а нечто такое, что является по своей сути подобием Божием, единением с Богом, стяжанием Духа Святаго.
Святой несравнимо больше, чем праведник и даже чем бесстрастный человек. Святой – это тот, кто приобрел Бога, обожился и стал богом по благодати».
Именно в этом ключе и восстанавливалось подлинное значение древнего аскетического учения – как единственного пути, ведущего к святости человека.
***
Шло время… Решением Священного Синода от 5 марта 2010 года владыка Алексий был назначен на Костромскую кафедру. С большим воодушевлением он взялся за дела управления обширной епархией.
Он был счастлив новым назначением и часто повторял: «От Господа стопы человеку исправляются» (Пс. 36: 23), – Сам Господь освящает и назначает для человека и место рождения, и день, и путь, и служение, и последний срок земного бытия…
Владыка родился в день празднования Феодоровской иконе Божией Матери, покровительнице Дома Романовых. Господь привел его в 1991 году в «романовский» монастырь: с усыпальницей Романовых в подклете, с живой памятью о великих событиях нашей истории.
Спустя почти 20 лет Господь и Матерь Божия привели его в Кострому – на родину первого государя из рода Романовых, во град, святыня которого – Феодоровская икона Пресвятой Богородицы, в Ипатьевский монастырь, священноархимандритом которого был поставлен владыка Алексий, архиепископ Костромской и Галичский.
Подвиг своей насыщенной трудами жизни высокопреосвященнейший владыка увенчал смиреннейшим и мужественным несением креста тяжелейшей болезни. И здесь он явил собой высокий пример всем своим ученикам, чадам, пастве.
Последнее упокоение владыка Алексий обрел рядом с могилой схиархимандрита Иннокентия (Просвирнина) за алтарем древнего Преображенского собора Новоспасского монастыря в Москве.
Царствие Небесное тебе, наш досточтимый и незабвенный отец и владыка! Вечный покой тебе, новопреставленный ревностный святитель Церкви Русской!
