Нынешние планы по реструктуризации «Газпрома» (точнее ликвидации его как единого целого) вызывают стойкое ощущение дежавю. Впервые план (а точнее требование) разделения «Газпрома» на добывающие и транспортные составляющие были сформулированы МВФ еще летом 1998 года.
В те месяцы Россия ускоренно шла к дефолту и готова была выполнить практически любые требования фонда ради получения кредитов.
Но даже тогда, в конце «лихих девяностых» у Бориса Ельцина хватило остатков здравого смысла (Виктор Черномырдин — отец-основатель российского газового концерна уже был отставлен с поста премьера и на ситуацию влиять не мог) не поддаться этому шантажу и сохранить «Газпром» как единое целое. МВФ тогда также требовал, чтобы «Газпрома» не поставлял газ неплательщикам и вносил налоги деньгами. Требование, казалось бы, справедливое. Но в тот момент лишь 16% внутрироссийских поставок газа оплачивалось «живыми» деньгами. Выполнить требования фонда — означало оставить без тепла большинство предприятий и учреждений России, поставить крест на самой идее экономического роста в РФ. Начавшийся после дефолта 1998 бурный рост экономики РФ также был невозможен без наличия такого энергетического донора, как «Газпром».
В начале 2000-х правительство РФ уже рассматривало план реструктуризации российского газового концерна. Тот план, согласованный с МВФ, был рассчитан на 6 лет и предполагал постепенное урезание прав этой монополии (на тот момент ОАО «Газпром» давало четверть всех налоговых поступлений в бюджет РФ). В частности, на первом этапе предполагалось создать условия для свободного доступа других компаний России, а затем и ближнего зарубежья к магистральным сетям газопроводов «Газпрома». Тогда благодаря позиции тогдашнего главы «Газпрома» Рэма Вяхирева правительство РФ отказалось от планов реструктуризации отрасли и целостность российского газового концерна была сохранена.
Цены на энергоносители на мировых рынках стали постоянно расти, и Москва уже не зависела от кредитов МВФ. Как следствие — фонд тогда по факту забыл о своих требованиях о ликвидации «Газпрома» как единой компании.
В сытые годы на целостность российского газового концерна никто не покушался, «Новатэк» Геннадия Тимченко лишь просил допустить его к экспортной трубе, в чем ему деликатно отказывали (в «Газпроме» и правительстве РФ опасались, что лишение российского газового концерна монополии на «трубу» может привести к ненужной конкуренции поставщиков российского газа на европейских рынках и как следствие к падению экспортных цен). «Новатэк» получил свою нишу на российском газовом рынке через производство и экспорт сжиженного природного газа (СПГ).
Но кризис в российской нефтяной отрасли и, главное, в финансовом положении большинства российских НК (несмотря на то, что двукратная за 2014 — 2015 год девальвация российского рубля очень существенно снизила их производственные затраты) вновь заставил сдуть пыль с планов реструктуризации «Газпрома».
Также не стоит забывать, что «Газпром» и НК «Роснефть», которая и возглавила движение за «реформу» российского газового конкурента, — прямые конкуренты в плане получения денег из ФНБ для своих проектов. И средств в ФНБ становится все меньше.
Как следствие, «Роснефть» пытается любыми путями навязать российскому правительству свое видение ситуации вокруг будущего российской газовой отрасли.
По информации российских СМИ, в июле 2015 стало известно о письме вице-президента «Роснефти» Ларисы Каланды заместителю министра энергетики Кириллу Молодцову. В нем она предлагала разделить «Газпром» к 2025 году на транспортную и добывающую компании, отменить монополию на экспорт СПГ и природного газа. Как стало известно РБК, письмом «Роснефть» не ограничилась, нефтяная компания направила в рабочую группу Минэнерго собственную «Концепцию развития внутреннего рынка газа».
По данным РБК, «Роснефть» разбила планы разделения газовой монополии на три этапа. На первом — с 2015 по 2018 годы — «Роснефть» просит ввести раздельные тарифы на прокачку газа на экспорт и внутри России по системе «Газпрома» и запустить биржевые торги газом с поставкой потребителям напрямую с месторождений по тарифам для обычной прокачки. При этом «Роснефть», в отличие от «Новатэка», требует отменить монополию российского газового концерна на экспорт не только СПГ, но и трубопроводного газа. Независимые производители по этой схеме должны получить доступ к подземным хранилищам газа и квоты на поставку части своего газа в Европу по агентскому договору с «Газпромэкспортом». На втором этапе, с 2019 по 2021 годы, предполагается внедрить систему доступа к доходам от экспорта газа для независимых производителей газа. Предлагается либо запустить механизм продажи газа «Газпрому» по экспортной цене минус расходы на транспортировку. Либо ввести экспортные квоты для разных поставщиков газа. Внутри России предлагается отпустить цены, это сделает внутренние поставки интересными для независимых производителей. После этого «Роснефть» предлагает третий этап реформ: разделить в 2023—2026 годах «Газпром» на транспортную и добывающую компании. Нефтяная компания уточнила, что она имеет в виду под разделом бизнеса газовой монополии: транспортировка газа и подземные хранилища должны принадлежать отдельным компаниям. То есть план «Роснефти» вобрал в себя наиболее одиозные пункты уже всеми подзабытого плана МВФ, предложения российских ультра либералов от экономики.
Понятно, что полная либерализация цен на газ внутри России приведет к скачку инфляции и поставит под вопрос выживаемости многих отраслей российской промышленности (тут напрашивается аналогия с реформой, а точнее с уничтожением Анатолием Чубайсом системы РАО ЕЭС — «реформа» привела к кратному росту тарифов на электроэнергию). Но, судя по всему, менеджмент «Роснефти» эти обстоятельства мало волнуют. Согласно многочисленным оценкам независимых экспертов, финансовое положение «Роснефти» из-за во многом непродуманной политики не блестящее. «Роснефть», общий долг которой достигает $54,3 млрд, до конца года должна вернуть кредиторам почти $11 млрд, а в 2016 году — еще более $15 млрд, вместо ранее запланированных $13,3 млрд. Возможно, эти цифры объясняют очень многое в последних инициативах НК.
В июле этого года вице-премьер Аркадий Дворкович заочно ответил на письмо вице-президента «Роснефти» Ларисы Каланды в Минэнерго с предложением разделить «Газпром» на транспортную и добывающую компании. Он настаивает на неделимости газовой монополии.
Видимо, правительство учло и другие аргументы «Газпрома» в этом споре.
Уже говорилось, что отмена монополии на экспорт газа по системе трубопроводов может привести к конкуренции среди поставщиков российского газа в Европе (это в момент, когда ЕС официально провозгласил курс на снижение зависимости от российского голубого топлива). Кроме того, может быть серьезно нарушена управляемость Единой системы газоснабжения РФ, которая создавалась более 60 лет. По мнению специалистов «Газпрома», полная либерализация экспорта газа с разрешением «Роснефти» его экспортировать, равносильна необходимости отменять закон «О газоснабжении». Ведь поставлять газ на внутренний рынок, в том числе социальным потребителям, менее выгодно, чем продавать его за рубеж.
Может повториться ситуация с бензином и другими нефтепродуктами — российским НК при росте мировых цен на нефть выгодно максимально наращивать экспорт нефтепродуктов на внешние рынки и как следствие растут внутренние цены на бензин и дизельное топливо.
Но, видимо, «Роснефть» не хочет мириться с провалом своих планов по «реформе» российской газовой отрасли.
Вице-президент НК Михаил Леонтьев по факту начал информационную кампанию по продвижению интересов «Роснефти»: «У нас, как и у всех независимых производителей газа, есть с «Газпромом» проблема, которая всем хорошо известна и сенсацией не является — это проблема равного доступа к трубе. Мы, независимые производители, считаем, что «Газпром» в части газотранспортной системы является естественным монополистом, причем это инфраструктурная монополия, задачей которой, как всякой инфраструктурной монополии, является равный доступ к трубе. Мы уважаем «Газпром», и не наше дело его соединять или расчленять, мы хотим получить возможность монетизировать наш газ». Но опять же возникает вопрос: почему заявления вице-президента «Роснефти» совпадают с планом МВФ и столь нелюбимых им ультралиберальных экономистов?
И совпадают ли интересы «Роснефти» (государственной компании) с интересами российской экономики?
Безусловно, многие претензии к «Газпрому» (прежде всего, в плане эффективности и прозрачности деятельности) справедливы, и российский газовой концерн нуждается в реформах. Но не продвигаются ли под видом «реформ» планы по уничтожению системы, которая создавалась многие десятилетия и по факту выступает гарантией энергетической безопасности РФ?
