Украина стремится в Европу, обещает быть цивилизованной демократичной страной, но при этом творит вещи, не имеющие аналогов в мировой истории по уровню цинизма. Вот уже больше года территория Донбасса – единственная в мире, не охваченная никакой банковской системой. Такого прецедента больше нет нигде. Никогда не было такого, чтобы два миллиона пенсионеров в один прекрасный день лишились бы законно заработанных пенсий. В один миг оказалось забыто, что они вкалывали на шахтах и заводах, получили увечья или потеряли здоровье на вредных производствах или имеют лет сорок педагогического, научного или медицинского стажа. А то, что эти люди ударным трудом вытаскивали страну из послевоенной разрухи и превращали в могучую ядерную и космическую державу – это вообще не повод обеспечить им элементарные условия для выживания. Как и тот факт, что все крупнейшие промышленные гиганты Донбасса продолжают перечислять налоги в бюджет Украины, в том числе и в пенсионный фонд.

Старики остались один на один с единственным вопросом: как выжить? Проще было пожилым людям, живущим в семьях. Сообща и пустую кашу хлебать легче. Значительно тяжелее одиноким и немощным. И вообще невозможно инвалидам, находившимся на гособеспечении в домах престарелых. Но не привыкли отступать закаленные в боях и на коммунистических стройках. Потянулись вереницы выносливых и настойчивых пенсионеров на Украину – записываться в переселенцы и оформлять пенсии. Находили способы и обналичить свои поступления, хотя работающих банков и банкоматов теперь днем с огнем не сыщешь.

Наконец, через полгода заработала система пенсионного обеспечения молодой Донецкой республики. С мая выдача пенсий стала регулярной и не зависящей от Украины. Вот и получилось, что многие теперь поучают две пенсии – и украинскую в гривневых поступлениях на банковские карты, и донецкую – в рублях наличкой. Злопыхатели тут же обвинили пожилых жителей Донбасса в хитрости, изворотливости, корыстолюбии и вообще в полном отсутствии совести.

Какие же побуждения заставляют донецких пенсионеров получать по две пенсии одновременно, можно узнать в очереди за гуманитарным «набором выживания». Здесь мы и подслушали разные мнения по этому поводу.

Крепенький низенький старичок услышал, как женщины делятся впечатлениями о последнем пересечении блокадных кордонов и вклинился в разговор, хвастаясь:

- А я все время езжу. Я пенсию получаю и там, и там. А что – у меня тридцать лет подземного стажа и силикоз. У меня медаль – ветеран труда, наша бригада в восьмидесятых по сто восемьдесят процентов плана выдавала. Чего я им должен отдавать свои кровные? Из этих болванов-бюрократов хоть один в шахту спускался? Сидят там в Раде, клоуны, песни поют. На весь мир Украину позорят. Миллионов нахапали, а я им буду свою пенсию отдавать?! Как бы не так – я козьими тропами на своем «Москвиче» проползу. Они хотят какие-то справки переселенца, регистрацию? Я вас умоляю. И справку сделаю, и регистрацию. Но денежки свои у них заберу.

Женщины из очереди почувствовали обидную несправедливость:

- А чего ж ты, дед, тут рублевую-то пенсию тоже получаешь? Не жирно тебе?

- А вот и не жирно, – не унимался веселый дедок – ДНРовская пенсия – это вообще еще не пенсия, а только социальная помощь в размере пенсии.

- Когда разберутся, тебе придется все возвращать!

- Нет, не придется! У меня в крыше дырка и снаряд в огороде застрял. Я пока буду ждать, пока мне дом восстановят – помереть могу. Я сам себе шифер куплю и дырку залатаю.

Как часто бывает, стоящие в очереди разделились на два лагеря – за и против двойного получения пенсии. Образовалась кучка тех, которые не получают двойных пенсий, и они вступили в ожесточенный спор:

- А мне стыдно было бы и там и там получать. Мне достаточно того, что мне положено. Я не хочу дрожать, что придется возвращать.

- Ничего тут стыдного нет. Вы же работали, и тридцать лет отчисления в пенсионный фонд были. Вы заработали свою пенсию. Это ваше, а у вас все отобрали. Вас ограбили просто на глазах у этих слепых из ОБСЕ.

- Нас еще в девяностые ограбили, когда заводы за копейки приватизировали. Когда станки на металл резали и советские сбережения обесценили.

- Стыдно вам свое собственное получить? А им не стыдно нас убивать за наши же деньги? А им не стыдно рвы копать и стену строить? Так что не стыдитесь и забирайте, чтобы им меньше на войну досталось.

- Нет, я не могу. Я хочу спокойно спать, а не ждать, что с меня потребуют возвращения долгов.

Не унимался и дедок с «москвичонком»:

- Да бросьте вы, бабоньки, стыдиться. Ничего вы не воруете. Вот я, например, принципиально буду две пенсии получать. А тратить буду здесь – и наполнять рынок республики денежной массой!

- А я не поеду унижаться. Нет у меня здоровья выдерживать оскорбления этих украинских сосунков с автоматами. И за что? Моя соседка ездила. Так, говорит, весь автобус высадили. Сказали: не пропустим, возвращайтесь, как хотите. Люди просили, ругались, плакали. Бесполезно. А один мужик прямо лег на асфальт, мол, никуда не вернусь. Мне, говорит, в Харьков надо на похороны. Кричал, кричал, потом затих. Думали, заснул. Стали его тормошить, а он мертвый. Врачи со скорой сказали – сердце остановилось. Вот как на похороны спешил – успел на собственные. Я не выдержу таких унижений, я не заслужила.

- Так сейчас уже можно ездить в Харьков через Россию – через Белгород, и пропуск не нужен. Дорого, конечно, но можно.

Эта тема была сразу подхвачена всезнающими специалистами по всем вопросам:

- Ну да, билет стоит тысячу гривен, а моя пенсия – полторы. А еще обратно ехать. Никак не выгодно. Да и на границах по пять часов стоять.

- Это если маленькая пенсия, то не выгодно. А если у моего деда шахтерская, да еще регресс, пять тысяч выходит. И если снимать сразу за три – четыре месяца, тогда выгодно.

- А мой – чернобылец. У него тоже большая пенсия, но у него ноги гниют. Он с трудом на улицу выходит. Это мне надо ехать по доверенности. Если для пенсионного фонда еще проходит доверенность, то для банка – никак. Он сам должен лично в банке эту доверенность заверить. Как я его в банк доставлю? А знакомств у меня нету. Так что из Украины мы не можем на него ничего получить. Слава богу, стали здесь давать.

- А мне только сначала было стыдно и там, и там получать. А потом я передумала. У меня сестра из Октябрьского. Я ее целый год уговаривала ко мне переехать. Она все не решалась дом свой бросить. Теперь переехала. Без ноги. Мне за ней ухаживать. Молодежь вся уехала. Надо самим как-то выкарабкиваться. Поэтому буду получать. А где мне еще их взять? Все равно только на продукты и лекарства хватает.

- Ну да, на лекарства теперь только и хватает. Когда Чернобыль рванул, так они могли наших шахтеров в пекло отправить, а теперь пенсии отобрали. И в банках этих сидят молодые бессовестные девки, никакого уважения к больным старикам нет. Доверенность им подавай. Но не мы же сбежали из Донецка, а они, банкиры эти. Еще совести хватает звонить и требовать возврата кредитов… Им не стыдно – а нам должно быть стыдно?!

…В сытой цивилизованной Европе, неутомимо навязывающей свои «европейские» ценности, никто ничего не замечает. Нет этих миллионов обворованных пенсионеров. Нет сбежавших банков и почтовых отделений. Нет многих тысяч учителей, врачей и других работников бюджетной сферы, которые ни на один день не прекращали работы, но которым прекратили выплату зарплаты. И это не повод для международного суда, это совсем не нарушение прав человека. И ежедневных обстрелов жилых кварталов, ежедневных разрушений и смертей тоже нет. Есть только мифическая российская агрессия. Но именно этот «агрессор» взял на себя восстановление и обеспечение всех социальных объектов, обстрелянных больниц и детских садов. Только этот «агрессор» принимает всех беженцев, дарит учебники и путевки в оздоровительные лагеря детям восставших республик.

Двойные стандарты достаточно отравили нашу жизнь. Вот наши пенсионеры и изобрели свой способ борьбы с ними – двойные пенсии.