С ноября 2008 г. и по июнь 2015 г. в мире ежедневно принималось в среднем примерно по две меры, ограничивающие торговлю, – всего более 5000, посчитали в Global Trade Alert (GTA). Одна из двух мер – в отношении той или иной страны БРИКС.
Причем чаще всего защищают свои рынки от стран БРИКС сами страны БРИКС – в каждом третьем случае (см. графики). За исключением Южной Африки, все они входят также в топ-10 мировых протекционистов, к 2015 г. на долю БРИКС приходилось почти 40% принятых в мире дискриминационных мер, это вдвое больше, чем в 2008 г.
GTA – мониторинг протекционистских и антипротекционистских мер, принимаемых государствами, который с конца 2008 г. ведут независимые эксперты под эгидой лондонского Центра исследований экономической политики (CEPR).
С началом мирового кризиса страны начали активно использовать протекционизм как антикризисную меру, и для предотвращения риска разрушения мировой торговой системы лидеры стран G20 пообещали воздерживаться от нанесения взаимного ущерба.
Сдерживать обещание пока не очень получается: по данным GTA, на каждую либерализационную меру приходится три дискриминационных. У БРИКС это соотношение – один к четырем.
Учитывая, что почти треть ограничительных мер, принятых в мире с конца 2008 г., приняты странами БРИКС и только пятая часть ограничений отменена, сомнительно, что протекционизм для БРИКС лишь временный ответ на глобальный кризис, говорится в докладе GTA: «Торговая стратегия БРИКС должна быть переосмыслена».
Экспорт у всех стран БРИКС, кроме Китая, последние четыре года стагнировал и к концу I квартала 2015 г. снизился в сравнении с уровнем 2011 г. на 10–30%, а в Китае рост экспорта в 2014 г. фактически остановился.
Почти 60% протекционистских мер, принятых в мире за последние шесть лет, затрагивали как минимум одну из стран БРИКС, их коммерческие интересы были нарушены более 2700 раз, при этом нет никакой солидарности среди самих стран БРИКС, сетует автор доклада GTA – содиректор CEPR Саймон Эвенетт.
Их торговая стратегия выглядит в лучшем случае несвязной, заключает он: с одной стороны, они стремятся стимулировать торговлю между собой щедрой кредитной поддержкой экспортеров, с другой – ответственны за треть случаев нанесения вреда коммерческим интересам друг друга.
Причем протекционизм БРИКС не только количественный, но и качественный: в целом они реже, чем другие развивающиеся страны G20, принимают ограничивающие меры, но эти меры затрагивают большее, чем у других, число товаров.
Учитывая, как часто страны БРИКС становятся жертвами стратегий «навреди соседу» и состояние их экспорта, они должны бы уже стать мировыми чемпионами по контролю за протекционизмом, считает Эвенетт.
Согласно базе данных GTA, среди стран БРИКС больше всего дискриминационных мер приняла Индия, на втором месте – Россия. Больше всего ограничений действует в отношении Китая – и в целом в мире, и среди его партнеров по БРИКС.
Сам Китай чаще всего защищается от США, Германии и Японии. Защитный топ-3 России – Германия, Китай, Украина.
А в отношении России больше всего ограничений приняли Индия, Белоруссия и Китай.
Подобная «несвязность» наблюдается не только у БРИКС: по данным GTA, из 604 дискриминационных мер, принятых Евросоюзом с конца 2008 г., большинство – 226 – ограничивают интересы той или иной страны самого Евросоюза.
Это довольно странно, потому что торговых барьеров внутри ЕС нет, замечает профессор факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ Алексей Портанский, но какие-то неявные протекционистские меры могут быть использованы.
По данным GTA, среди мер, относимых к протекционистским, наиболее часто страны ЕС используют господдержку (32%). Китай – основной импортер для многих стран и для всех стран блока БРИКС, против него в мире принимается больше всего защитных мер, поэтому вывод «БРИКС больше всего защищаются сами от себя» – это статистический эффект, сомневается в выводах GTA научный сотрудник ЦЭФИРа Наталья Волчкова: «То же самое получится при любой конфигурации стран, если в ней есть Китай».
Торговый оборот России с БРИКС за 2008–2014 гг. вырос, по данным Минэкономразвития, в 1,5 раза до $105,2 млрд, их доля во внешнеторговом обороте России составляет 14,1% (без ЮАР) и почти полностью приходится на Китай (12%) – крупнейшего торгового партнера России среди стран (если не учитывать блок стран ЕС с совокупной долей в 54,6%).
Чем больше у двух стран взаимный торговый оборот, тем дороже обходятся защитные меры, поэтому призыв к снижению протекционизма всегда логичен, говорит Портанский. Однако перспективы объединения БРИКС для борьбы с протекционизмом пока кажутся малореальными, сомневается он: слишком разные интересы, уровень пошлин и т. п.
Россия обсуждает создание непреференциальной торговой зоны с Китаем и Индией, однако вопрос о зоне свободной торговли БРИКС даже не поднимался – это дело отдаленного будущего, считает министр экономического развития Алексей Улюкаев.
БРИКС – это никоим образом не торговая интеграция, но если так будет и дальше, то ничем большим, кроме как клубом пяти стран, БРИКС не станет, считает директор Центра исследований международной торговли РАНХиГС Александр Кнобель: «Если страны объединились для конкуренции с остальными, то им нужны взаимные торговые преференции – как это произошло в ЕС, что повысило конкурентоспособность объединения.
Можно обсуждать, нужно или нет БРИКС снижать барьеры, но если не снижать – ничего, кроме названия, не останется».
Торговая политика часто – и не только Россией – понимается как протекционизм, что препятствует развитию, говорит Волчкова: «Неудивительно, что страны буксуют и теряют импульс».
В основе любого примера состоявшегося «экономического чуда» – политика продвижения экспорта, указывает она: «А это политика открытости: чтобы получить доступ на зарубежные рынки, нужно открывать свою экономику.
Это важнейший источник роста для развивающихся экономик, но непонимание значения торговой политики есть даже в академической среде». Для успешного стимулирования экспорта необходимо и отсутствие препон для импорта, указывал ректор РАНХиГС Владимир Мау.
Над меркантилистским взглядом на торговый баланс смеялись еще Смит и Маркс, напомнил Мау, а в постиндустриальном мире он тем более странен – развитые страны защищают не столько свою таможенную территорию, сколько цепочки добавленной стоимости: «А чтобы производить больше добавленной стоимости <...> надо больше ввозить, перерабатывать и вывозить дальше».
