Не так давно топ-менеджер одного из крупных частных банков вспоминал январскую Москву: абсолютно пустую, без машин и людей. «Вот тогда было действительно страшно», — говорил банкир. Страшно после «черного вторника» 16 декабря было многим.
Но, как оказалось, испугались авансом. Последние полгода в жизни российской банковской системы умещаются между двумя яркими цитатами. «Очевидно, что банковский кризис будет масштабнейшим» — так в январе говорил в кулуарах Гайдаровского форума глава Сбербанка Герман Греф.
«Я считаю, что какого-то глобального кризиса банковского или экономического у нас в стране не было и нет», — это уже его коллега президент банка ВТБ Андрей Костин на прошлой неделе в интервью телеканалу «Россия-24».Умеренный оптимизм — главное настроение, царящее сегодня среди банкиров. В этом же тоне было выдержано выступление главы Центрального банка Эльвиры Набиуллиной на июньском Международном банковском конгрессе.
Представив на слайде ряд цифр, демонстрирующих завидную устойчивость банковской системы к финансовым шокам, госпожа Набиуллина сказала: «Важно, какие качественные процессы стоят за этими цифрами. Ситуация в банках — это зеркало, отражение того, что происходит в экономике».
Кажется, таким же зеркалом — правда, замутненным и искривленным — происходящего в банковской системе сейчас является благодушие банкиров. Трудно поверить, что, когда статистика демонстрирует падение почти всех макроиндикаторов, реальные доходы населения сокращаются, а Агентство по страхованию вкладов едва справляется с выплатами вкладчикам, банковская система чувствует себя уверенно.
Тем более после того как в кулуарах того же банковского конгресса председатель совета директоров МДМ Банка Олег Вьюгин заметил: «Конечно, в банковском секторе сейчас не так все весело, как часто говорят...»
Весеннее разочарование
Поводом для оптимизма, царящего в финансовом бомонде, очевидно, стали апрельские (более свежих пока нет) данные ЦБ, продемонстрировавшие неожиданное оживление в кредитовании. Сократившись за первый квартал на 285 млрд рублей, портфель рублевых корпоративных кредитов в четвертом месяце вырос на 85,7 млрд рублей, до 18,7 трлн (см. график 1).
Совокупное кредитование нефинансовых организаций за месяц упало на 3,5%, до 28,6 трлн рублей, но даже если очистить этот показатель от влияния укрепившегося курса рубля, то и здесь можно будет разглядеть очень скромный, порядка 0,6%, но все же рост.
Неужели система нащупала дно и начала расти? Если посмотреть на четырехмесячную динамику кредитных портфелей крупнейших банков, окажется, что упали почти все (см. график 2). Рост порядка 5% показал Россельхозбанк, что неудивительно: началась посевная кампания.
Прорыв продемонстрировали только два игрока: Московский кредитный банк и группа «Открытие». Их корпоративные портфели выросли на феноменальные 26,6 и 29,4%. В недавнем обзоре банковского сектора аналитики Fitch Rating приводят очищенные от валютной переоценки данные за апрель: у группы «Открытие» рост на 227 млрд рублей (20%), у МКБ — на 75 млрд (27%).
Также в Fitch Rating обращают внимание на то, что и «Открытие», и МКБ в апреле активно пользовались валютным репо с Центральным банком и привлекли у регулятора 5 млрд и 1 млрд долларов соответственно. «Мы полагаем, что эти заимствования могут быть использованы для рефинансирования крупных компаний (отсюда также увеличение корпоративного кредитования)», — считают в агентстве.
Причины апрельского роста корпоративного кредитования старший аналитик ИК АТОН Иван Качковский видит в «кредитном импортозамещении»: российские банки перекредитовывают компании, погашающие внешние долги. На самом деле еще с 2014 года российские банки борются за возможность рефинансировать крупнейшие отечественные компании.
«Мы с самого начала работаем в сегменте высококачественных заемщиков, blue chips, с акцентом на валютное финансирование, — говорит председатель правления Нордеа банка Игорь Буланцев. — И мы видим, что с начала года многие банки, которые никогда в этом сегменте не присутствовали, активно пытаются в него зайти».
Но если спрос на валютное рефинансирование и был, то не в апреле, а в первом квартале, и то с оговорками. Значит, причины роста кредитования в валюте следует искать не здесь. «Если посмотреть на рост валютного портфеля, окажется, что это даже не кредиты, а так называемые прочие предоставленные средства, — говорит исполнительный директор и главный аналитик Сбербанка Михаил Матовников.
— Скорее всего, речь идет о том, что банки предоставляли кому-то средства под залог ценных бумаг, которые потом реповали в ЦБ. Если посмотреть на отраслевую разбивку апрельского прироста кредитов в валюте, можно увидеть, что основной объем пришелся на “прочие отрасли” — скорее всего, это финансовые компании, которые как раз и предоставили в обеспечение ценные бумаги».
Апрель вообще ознаменовался возросшим интересом банков к операциям на фондовом рынке, особенно на фоне щедрого валютного фондирования со стороны ЦБ. Ставки по валютному репо находились на уровне LIBOR+0,5%, и, заняв у регулятора валюту, можно было вложить ее в еврооблигации или купить российские подорожавшие активы.
Части банков и на репо выходить не нужно было. «У них был неплохой денежный поток от погашения кредитов, и конечно, они активно привлекали по высоким ставкам большие объемы средств физических лиц, в том числе в валюте, — рассказывает Матовников.
— Но вложить эти валютные средства на фоне падающих портфелей некуда. Так что логичнее всего было этот приток в валюте, который шел по вполне приемлемым ставкам порядка 6–7 процентов, направить на скупку еврооблигаций. Банки на этих сделках зарабатывали, восстанавливали себе капитал».
С рублевым кредитованием тоже не все так радужно, как демонстрирует статистика. «Есть ощущение, что расширение рублевого портфеля не связано ни с оживлением экономики, ни с экономическим ростом, — продолжает Михаил Матовников.
— Большая часть прироста приходится на недвижимость. Так что, скорее всего, за счет этого увеличения портфеля были профинансированы покупки недвижимости. В отдельных случаях рост корпоративных портфелей можно связать с переупаковкой плохих кредитов: ряд розничных банков вдруг на десятки процентов расширил портфель корпоративных кредитов».
Увеличили свои корпоративные портфели даже игроки, от которых этого точно никто не ждал. Так, Мособлбанк, печально известный по истории с выводом активов и находящийся на санации у СМП-банка, умудрился нарастить портфель на 15%.
Впрочем, еще большее удивление вызывает рост корпоративного портфеля Совкомбанка — одного из самых консервативных розничных игроков, позиционирующего себя как банк для людей среднего и старшего возраста.
Совкомбанк фактически единственный умудрился показать рост кредитования физлиц — на 3%, притом что у него одна из самых низких просрочек — порядка 8%, тогда как основные конкуренты давно вылетели за 10%, особенно неожиданно было обнаружить, что банк решил попробовать силы на ниве корпоративного кредитования.
Весь прошлый год объем кредитов компаниям в Совкомбанке стабильно сокращался: с 4,6 млрд рублей на 1 января 2014 года до 2,8 млрд на 1 октября (по данным Kuap.ru). Сейчас же корпоративный портфель здесь составляет 8,8 млрд рублей; рост с начала года на 129%. В самом банке это объясняют сменой стратегии. «Банк принял решение изменить стратегию в середине 2014-го.
Некоторое время ушло на разгон, — говорит первый заместитель председателя правления Совкомбанка Сергей Хотимский. — Сейчас портфель корпоративных кредитов растет по нескольку миллиардов в месяц, цель — до конца года довести долю корпоративного портфеля до 50 процентов с учетом запланированного падения розничного портфеля.
Рыба ищет, где глубже, а банк, где выше ROE. Сейчас высокий ROE в корпоративном, а не в розничном кредитовании». В Совкомбанке отмечают, что весь прирост портфеля обеспечен кредитованием крупнейших госкомпаний, а также бюджетов регионов и муниципалитетов.
«Мы окупаем все расходы банка розничным бизнесом, отдачей от портфеля облигаций, поэтому в корпоративном сегменте мы готовы работать с минимальной маржей, — отмечает Сергей Хотимский. — Это позволяет нам побеждать на тендерах, в том числе в соперничестве с крупнейшими банками».
В целом опрошенные «Экспертом» банкиры согласны, что полномасштабной весенней оттепели в корпоративном кредитовании так и не случилось. «Апрельского оживления кредитования я не заметил, — говорит Юрий Манулис, руководитель службы кредитования и старший вице-президент Банка БФА.
— Появились первые признаки стабилизации. Стабильность же является необходимым условием эффективного кредитования, поскольку, если риски достоверно не оценить, кредитовать с прибылью невозможно».
Давайте обсудим ставки
За последние полгода банкиры определенно встречались со своими клиентами в разы чаще, чем в более спокойные времена. «В первом квартале объем обращений за реструктуризацией и выходов на просрочку превышал обычные нормы, — отмечает вице-президент — управляющий директор по развитию среднего и регионального корпоративного бизнеса Промсвязьбанка Александр Чернощекин.
— Сейчас объем таких обращений существенно сократился. Компании малого бизнеса уже прошли эту стадию, как и средний бизнес, завершается ряд процессов по крупным клиентам».
Наиболее болезненным, конечно, оказался вопрос ставок. Здесь подход у банкиров был разный. «Ставки по действующим кредитам мы меняли активно, но всегда учитывая возможности клиентов и в тесном контакте с ними, — рассказывает Юрий Манулис.
— Другого выхода у банков не было. Пассивы при росте ключевой ставки в конце прошлого года достаточно быстро подорожали, и кредитные учреждения столкнулись с проблемой отрицательной маржи.
Поэтому с каждым клиентом вели диалог о распределении тягот и потерь в кризисной ситуации по-партнерски. Надо отметить, что у большинства клиентов нашли понимание и, несмотря на увеличение ставок, сохранили с ними добрые отношения».
В Райффайзенбанке уверяют, что ставки по своей инициативе не меняли. «Возможность менять ставки предусмотрена как опция только для тех заемщиков, где срабатывают финансовые ковенанты и ухудшается финансовое состояние, — объясняет Оксана Панченко, член правления, руководитель дирекции обслуживания и финансирования корпоративных клиентов Райффайзенбанка.
— Со своей стороны мы, как правило, по длинным амортизируемым кредитам с фиксированной ставкой предусматриваем формулу досрочного возврата кредита, чтобы клиент разделил с нами финансовые потери от досрочного расторжения линии, которая была зафондирована банком в предыдущие периоды».
Тем не менее эксперты отмечают, что уровень ставок в целом по системе повысился как для новых, так и для старых займов. «Кредиты, ставки по которым нельзя было одномоментно повысить, сейчас, когда приходит время погашения, пролонгируются по более высокой ставке, — говорит Михаил Матовников.
— В банках ведется достаточно активная работа с клиентами, чтобы убедить их пойти на повышение ставки в рамках долгосрочных отношений. И несмотря на то что мы видим падение ставок по кредитам, стоимость кредитов все равно остается выше, чем в 2014 году, что отражает высокую стоимость фондирования».
По словам Юрия Манулиса, основной объем рублевых кредитов юридическим лицам сейчас выдается по ставкам 16–20% годовых. Еще один собеседник «Эксперта», кредитный офицер одного из госбанков, говорит о 14% годовых для хороших клиентов и 13% для самых лучших представителей среднего бизнеса. «В сентябрь, надеюсь, войдем с возможностью кредитовать лучших под 11 процентов или даже меньше. Понимаю, что все равно высоко, но этот уровень уже можно закладывать в расчет инвестиций», — отмечает он.
Узкий круг интересов
Хорошая новость состоит в том, что, даже несмотря на выросшие ставки, предприятия продолжают демонстрировать спрос на кредиты. При этом потребности в новых займах весьма разные. «Спрос есть практически на любые кредиты, — утверждает Юрий Манулис.
— Это и классические оборотные кредиты, и проектное финансирование (от жилищного строительства до выкупа проектов). Спрос есть как на новые деньги, так и на рефинансирование». В Райффайзенбанке тоже отмечают, что реальный сектор не впал в ступор после зимних катаклизмов. «Многие компании сократили свои кредитные портфели в момент существенного роста ставок в конце 2014 года, а в феврале-марте восстановили объем заимствований, — рассказывает Оксана Панченко.
— Мы наблюдаем спрос на новые кредиты, пусть и не столь заметный, как в прошлом году. Активно участвуем в программах поддержки малого и среднего бизнеса и видим спрос на инвестиционные кредиты по льготным ставкам. Надо также отметить, что в некоторых отраслях, например в пищевом производстве, импортозамещение сработало, и клиенты активно наращивают объемы, а значит, растет и потребность в оборотных средствах».
О том, что пищевая промышленность вышла в лидеры кредитного рынка, говорят все. «Основные проектные темы сегодня связаны с сельским хозяйством, — рассказали “Эксперту” в одном из госбанков. — Свиноводство, птица, молоко, соя, кукуруза, огурцы в теплицах, цветы — вот названия папок на полке сегодняшнего кредитчика, специализирующегося на инвестпроектах.
Причины две: эффект импортозамещения и то, что это единственная отрасль, где реально работает механизм субсидирования». Но, к сожалению, пищевкой интерес банкиров ограничивается. Есть, конечно, и другие отрасли, в которых они готовы работать, но таких по-прежнему немного.
«Мы готовы рассматривать и привлекать новых клиентов с устойчивой бизнес-моделью и из отраслей с невысоким уровнем риска, — говорит Оксана Панченко. — Сегодня нам интересны следующие отрасли: медицина и фармацевтика, косметические продукты, товары для детей и животных, корма и лекарства для животных, расходные материалы для производства пищевых продуктов».И конечно, в полном соответствии с конъюнктурой большинство банкиров с интересом смотрят на экспортеров.
Главной интригой, как признают почти все собеседники «Эксперта», сейчас является жилищное строительство. Ожидавшие кризиса в этой отрасли по аналогии с 2008–2009 годами финансисты оказались удивлены тем, что уже целый год не сбывается ни один из апокалиптических прогнозов.
«Не очень понятно, как себя будет чувствовать строительство в ближайшее время: с одной стороны, большой спрос на жилую недвижимость, с другой — сократились доходы населения, трудно угадать, как будет меняться совокупный спрос, — говорит Александр Чернощекин. — Кроме того, “выжившие” в прошлый кризис строители набрались опыта и подошли к нынешнему в лучшей форме».
Между должником и вкладчиком
На другом полюсе банковской системы события развиваются куда драматичнее. Розничное кредитование упало почти во всех банках: как в универсальных, так и в специализировавшихся на работе с физлицами. Совокупный объем кредитов гражданам в системе сократился с начала года на 4,5%, до 10,8 трлн рублей. Еще более наглядна динамика числа вновь выданных кредитов: двукратное падение во всех сегментах, по данным Национального бюро кредитных историй (см. таблицу).
Число банковских заемщиков тоже сократилось почти на 3 млн человек, до 35,3 млн. Из крупнейших игроков показать рост удалось только уже упоминавшемуся Совкомбанку, а также Московскому кредитному банку. У МКБ, правда, рост символический — всего 0,1%. Тем не менее банк отличился довольно активной весенней рекламной кампанией. Особенно заметно это было по голосовой рекламе в московском метро, откуда банки почти в полном составе ушли еще зимой.
На фоне резкого сокращения портфелей неконтролируемо растет просрочка (см. график 4). Но, разумеется, у основных игроков доля неработающих кредитов в портфелях в разы выше средней по рынку: от 18,3% у Тинькофф Банка до 28,9% у «Русского стандарта» (по данным Fitch Ratings).
И конечно, продолжают демонстрировать убытки банки-ритейлеры. «Среди розничных банков Совкомбанк имел чистую прибыль в размере 2 миллиардов рублей, главным образом за счет рыночной переоценки ценных бумаг, “Русский стандарт”, ОТП-банк и Тинькофф Банк были на уровне безубыточности, а “Хоум Кредит”, “Восточный экспресс”, Связной банк и “Ренессанс-кредит” показали убытки», — рассказывают об итогах апреля в Fitch.
В первом квартале необходимость возвращать трехмесячные депозиты уже подрезала рентабельность многим банкам, сейчас начинается вторая волна погашения. При этом после длительного снижения депозитной активности в 2014 году вкладчики, привлеченные высокими ставками, довольно быстро вошли во вкус. (Не так давно появилось такое понятие, как «серийный вкладчик».) Нашлись и другие легкие способы получения дохода.
«Многие граждане выстраивали такие схемы: снимали короткие трехмесячные вклады и докладывали в дорогие пополняемые, — рассказывает Михаил Матовников. — Именно поэтому банки начинают запрещать пополнение вкладов по высоким ставкам».
Самый яркий пример — недавнее изменение Тинькофф Банком условий по пополняемым вкладам. Банк заявил, что с 1 июля суммы, вносимые на пополняемые вклады, открытые с 24 декабря (тогда ставка составляла 18% годовых), будут считаться новыми вкладами и ставка по ним составит 13% годовых.
Предшествовало этому решению падение чистой процентной маржи банка с 33% в конце 2014 года до 28,4% по итогам первого квартала и связанный с этим первый за пять лет квартальный убыток.
В июле по рентабельности банков-ритейлеров будет нанесен еще один удар: ЦБ начнет регулярно рассчитывать среднерыночные значения полной стоимости кредита по различным видам займов, а банкам запретят отклоняться от них больше чем на 30%.
Разумеется, среднерыночные ставки будут далеки от тех, к которым за последние годы привыкли лидеры рынка потребкредитования, — давление на среднерыночную величину окажут дешевые кредиты госбанков.
«Введение предельной стоимости кредитов еще больше сократит доступность кредитования для населения в банках, — рассказывает директор по управлению рисками банка “Хоум Кредит” Якуб Кудрна. — Некоторые будут вынуждены уменьшить процентные ставки по кредитам.
Такие дешевые кредиты банки смогут выдавать только небольшому количеству заемщиков с очень низким уровнем риска. Большинству придется обращаться за займами в микрофинансовые организации, процентные ставки в которых существенно выше, а контроль со стороны государства ниже».
Что самое неприятное, в условиях ограниченной маржи банки не смогут увеличить процентные доходы и за счет роста кредитования. «Большинство банков сильно ужесточили условия выдачи розничных кредитов либо совсем перестали кредитовать клиентов “с улицы”, — говорит Иван Качковский.
— В таких условиях можно попробовать найти и заемщиков качества выше среднего, но для этого банкам нужны капитал и очень хорошо отлаженные системы скоринга. Без аккуратного отбора клиентов побежать в розничное кредитование просто от отчаяния, что фондирование слишком дорого, сейчас может только безумный».
В крепких объятиях ЦБ
Итак, конструкция довольно неприглядна: с одной стороны — агонизирующий розничный рынок, с другой — оцепеневший корпоративный. Население, отмечая снижение занятости и падение реальных доходов, не в состоянии брать и возвращать кредиты и готово только сберегать.
А предприятия, которые могли бы обеспечивать занятость и заработную плату, хотят, но не могут получить заемные средства для реализации собственных проектов. Система перестала работать, и причина не столько в макроэкономической турбулентности, которую испытывает экономика, сколько в неадекватности кредитного предложения, вызванной шоком, пережитым банками в декабре.
На тот момент средства ЦБ составляли порядка 10% от пассивов сектора — уровень конца 2008 года. Повышение ключевой ставки до 17%, потянувшее за собой стоимость всего фондирования, реализовало процентный риск, сделав систему убыточной. «К этому же готовились и в 2008 году, — напоминает Матовников.
— Но тогда, во-первых, рефинансирование от ЦБ не играло такой большой роли, во-вторых, регулятор не повышал столь сильно ставки, и в-третьих, в тот период ЦБ предоставил системе много бесплатных денег, скупая валюту».
Сейчас процентный риск рассасывается по мере снижения ключевой ставки и увеличения стоимости кредитов. «Банки гасят долг перед ЦБ — рублевый долг уже сократился на треть, остается, правда, резко увеличившийся валютный долг, — объясняет Михаил Матовников.
— Ключевая ставка пока остается выше депозитных ставок, так что привлекать депозиты просто выгодно, для того чтобы гасить долг перед регулятором». (Заметим, что 15 июня ЦБ может объявить о новом снижении ключевой ставки.)
Как минимум до конца года основными источниками фондирования для кредитных учреждений останутся средства ЦБ и депозиты населения. Средства юридических лиц после прошлогоднего притока, вызванного закрытием внешних рынков капитала, вновь утекают из системы, что является вполне закономерным следствием сокращение денег в экономике, межбанковский рынок тоже сжимается. А значит, банкирам, привыкшим к высокой марже, предстоит осваиваться в новых условиях.
О возобновлении кредитования говорить не приходится: банки не готовы принимать на себя кредитные риски, для многих заемщиков нынешние ставки неподъемны. Обиднее всего то, что последние месяцы показали: при наличии доступного финансирования рост в отдельных отраслях возможен.
Сельское хозяйство и жилищное строительство, на помощь которому пришла программа господдержки ипотеки, — наглядный тому пример. Но и здесь уже появляются сомнения: не иссякнет ли конечный спрос, потянув за собой стабильный денежный поток?
Значит, начнут формироваться безнадежные корпоративные долги, которые банки будут тащить за собой из года в год, как это было в кризис 2008–2009 годов. Корпоративная просрочка, в апреле подскочившая с январских 4,2% до 5,6%, уже близка к уровням 2009 года.
Не вызывают оптимизма и резервы на уровне 7,5% кредитного портфеля, темп прироста которых в начале года доходил до 48% (см. график 6). Можно даже заранее предположить, где возникнут очередные зомби-кредиты в этом году. Так, по данным ЦБ, у 30 крупнейших банков с начала года просрочка по рублевым кредитам в машиностроении выросла на 85%. Что касается валютной задолженности, то рост просрочки на 301% зафиксирован в металлургии и на 605% — в инфраструктурном строительстве.
Даже находясь в столь разбалансированном состоянии, система может еще долго впитывать экономические риски — в этом, очевидно, заключается причина оптимизма финансовой элиты. И хотя Fitch после анализа финансового состояния 100 банков, сообщило, что у 55 из них капитала хватит на то, чтобы покрыть лишь 5% возможных потерь, в Центральном банке придерживаются более позитивной точки зрения.
«Проведенный стресс-тест подтверждает, что с учетом мер по докапитализации достаточность совокупного капитала банковского сектора даже при жестких сценариях, таких как снижение цен на нефть до 40 долларов за баррель, превысит наш регулятивный минимум в 10 процентов», — заявила Эльвира Набиуллина на Международном банковском конгрессе, добавив, что по итогам года система и вовсе может заработать порядка 100 млрд рублей прибыли.
Михаил Матовников считает, что в случае благоприятного развития событий прибыль может оказаться и больше. А если проблемы банковского сектора будут усугубляться, то сектор сможет выдержать создание резервов в размере 2 трлн рублей.
