Но информация чрезмерно краткая. И, следовательно, провоцирующая различные толкования и версии. Между тем истина только одна…

Точь-в-точь как евро, только брикс

В выступлении президента России Владимира Путина на саммите БРИКС многих особенно заинтересовали следующие слова:

Прорабатывается вопрос создания международной резервной валюты на основе корзины валют наших стран.

В рамках БРИКС постоянно муссируется вопрос о необходимости дедолларизации экономик стран – членов группы. На протяжении многих лет озвучивались разные варианты такой дедолларизации:

• переход во взаимной торговле на бартерную основу;
• внедрение клиринговых расчётов;
• замещение доллара США, евро и других резервных валют национальными валютами стран-членов;
• использование во взаимных расчётах золота;
• создание общей (коллективной, наднациональной) валюты БРИКС.

И вот Владимир Путин добавил немного ясности. Которая, в свою очередь, напускает нового туману.

В частности, непонятно, идёт ли речь о новой валюте, которая будет обслуживать лишь экономические отношения между странами – членами БРИКС, или же она станет претендовать на роль действительно международной резервной валюты, которой пользуются все страны, а не только члены БРИКС. Подобно, скажем, тому, как евро изначально был валютной региональной, предназначенной для расчётов между странами, входящими в Европейский союз, а потом вышла за пределы еврозоны, Европы, и сегодня ею пользуются страны на всех континентах земли.

Также непонятно, кто будет эмитировать новую валюту. Одни эксперты говорят, что для выпуска наднациональной валюты в группе будет создан наднациональный Центробанк – примерно так же, как в Европейском союзе для эмиссии евро был учреждён Европейский Центральный банк (ЕЦБ). А другие убеждены, что ничего создавать не надо, достаточно лишь провести реорганизацию уже существующего наднационального института, который называется Новым банком развития (НБР) со штаб-квартирой в Шанхае. НБР был учреждён пятью государствами – членами БРИКС в 2014 году для финансирования инфраструктурных проектов.

Юань и второстепенные персонажи

Использованные термины "международная резервная валюта" и "корзина валют" наводят на мысль, что страны БРИКС собираются копировать ту модель, которая существует в Международном валютном фонде (МВФ). Там есть "корзина", состоящая на сегодняшний день из пяти резервных валют: доллара США, евро, британского фунта стерлингов, японской иены и китайского юаня. На основе этой корзины исчисляется курс наднациональной валюты "специальные права заимствования" (СДР), которую можно назвать "валютой валют" и которая также является резервной (имеется в валютных резервах стран – членов МВФ).

Но если страны БРИКС хотят использовать модель МВФ, тогда встает вопрос о "весах" (долях) каждой из валют, входящих в "корзину". В корзине МВФ на доллар США приходится 41,73%. Доли остальных валют таковы (%): евро – 30,93; китайский юань – 10,92; японская иена – 8,33; британский фунт стерлингов – 8,09%. Доли исчисляются на основе ряда показателей, одним из важных является показатель валового внутреннего продукта (ВВП).

Если приложить эту схему к проекту коллективной валюты БРИКС, то в корзине должны быть:

• китайский юань;
• индийская рупия;
• российский рубль;
• бразильский риал;
• южноафриканский рэнд.

Причём, судя по всему, доля китайского юаня в этой корзине БРИКС будет даже больше, чем доля американского доллара в корзине СДР. Если принять ВВП всех пяти стран – членов БРИКС за 100 процентов, то доли отдельных стран-членов, рассчитанные по ППС, будут иметь следующие значения (%): Китай – 58,80; Индия – 22,11; Россия – 9,81; Бразилия – 7,53; ЮАР – 1,75. Итак, Китай имеет абсолютное экономическое доминирование в группе БРИКС. А на две главные экономики (Китай и Индию) приходится почти 81 процент совокупного ВВП группы БРИКС. Остальные три страны довольствуются лишь 19%. Можно предположить, что если новая валюта БРИКС и будет создана, то она, образно выражаясь, будет лишь слегка перекрашенным китайским юанем.

История экономики – против!

Впрочем, есть более серьёзное сомнение насчет того, что международная резервная валюта БРИКС будет в ближайшее время создана. У неё нет фундамента в виде тесной торговой, инвестиционной и производственной интеграции стран – членов группировки. Это азбучная истина, которая была понятна тем, кто создавал послевоенные интеграционные союзы: во-первых, Совет экономической взаимопомощи (СЭВ), учреждённый Советским Союзом и странами народной демократии (социалистическими странами) в 1949 году, во-вторых, Европейское экономическое сообщество (ЕЭС), которое возникло в 1957 году на основе Римского договора, заключённого шестью европейскими странами (позднее число членов ЕЭС увеличилось до 12 стран). Считалось почти аксиомой следующее положение: начинать экономическую интеграцию стран следует с торговли; затем переходить к кооперации в сфере инвестиций (капиталовложений) и производства; а уж на финальной стадии можно переходить к интеграции валютой.

Итак, СЭВ был создан в 1949 году. А валютная фаза социалистической интеграции началась лишь 15 лет спустя, когда для международных расчётов между странами – членами СЭВ был запущен переводной рубль. Это была наднациональная коллективная валюта СЭВ. И накануне её запуска у каждой из стран-членов на торговлю в рамках СЭВ приходилось более половины внешнеторгового оборота, у Болгарии и Румынии – 80–90%. У СССР в 1960 году этот показатель равнялся 53%, а в 1970 году вырос до 65%.

Подобная же картина наблюдалась и в ЕЭС. С момента подписания Римского договора до запуска коллективной валюты экю (в 1979 году) прошло 22 года. К этому времени на торговлю каждой страны – члена ЕЭС с партнёрами из этой интеграционной группировки приходилось, опять же, более половины всего её внешнеторгового оборота. Дальнейшее развитие торговой и инвестиционной интеграции в Европе привело к тому, что ещё через 10 лет появилась европейская коллективная валюта под названием евро.

Интеграция? Не слышали

А как обстоят дела с торговой интеграцией внутри БРИКС?

По состоянию на 2014 год у стран – членов БРИКС на торговлю между собой приходилось (%): Россия – 8,4; Бразилия – 22,4; Индия – 9,0; Китай – 6,8; ЮАР – 14,8.

А вот картина на 2019 год (%): Россия – 20,5; Бразилия – 20,8; Индия – 14,9; Китай – 7,9; ЮАР – 21,8.

Некоторое торговое сближение между странами – членами БРИКС за пять лет мы видим. Правда, у Бразилии был даже некоторый регресс, а прогресс Китая – чисто символический. Более всего к настоящему времени интегрировались в торговом отношении Россия, Бразилия и ЮАР. Но и их показатель, который колеблется около планки 20%, никоим образом не свидетельствует о сколь-нибудь глубокой торговой интеграции указанных трёх стран – что же говорить о Китае?

По итогам 2021 года главным партнёром Китая по-прежнему оставались США: их доля в китайском внешнеторговом обороте составила 12,6%, в полтора раза больше, чем на весь БРИКС! Вообще, в топ-10 ведущих торговых партнёров Китая попала лишь одна страна БРИКС – Индия. Россия осталась 11-й.

Не буду перегружать читателя статистикой. Вся она свидетельствует о том, что журналисты и политики порой стремятся выдать желаемое за действительное. Мол, у стран – членов БРИКС теснейшие экономические связи, полное политическое единство, и сверху этой достойной конструкции остаётся лишь положить "вишенку" в виде валюты БРИКС. Нет, конструкции пока нет, над её созданием надо напряжённо трудиться, а с коллективной валютой БРИКС не спешить.

По американскому рецепту

Самый главный член группы БРИКС – Китай, как мне кажется, не очень вдохновлён идеей создания валюты БРИКС. У него свои представления о валютном будущем: оно должно укладываться в планы Пекина по превращению китайского юаня в мировую валюту, которая должна обслуживать в том числе и все экономические отношения внутри группы БРИКС.

Пекин уже долгие годы продвигает юань на роль мировой валюты. Важным достижением Пекина стало получение китайским юанем статуса международной валюты в 2015 году (совет директоров МВФ принял решение о включении китайской валюты в упоминавшуюся выше "корзину СДР").

Чем-то нынешняя ситуация в БРИКС напоминает ту, которая сложилась на конференции в Бреттон-Вудсе в 1944 году. Тогда обсуждалось два варианта послевоенного устройства мировой валютно-финансовой системы.

Глава британской делегации Джон Кейнс предложил учредить наднациональную валюту под названием "банкор", чтобы её эмиссией занимался специальный институт под названием "международная клиринговая палата", находящаяся в коллективном управлении стран-учредителей.

А вот США предложили вариант, известный как золотодолларовый стандарт. Т. е. мировой валютой должен стать доллар США, надёжность которого будет подтверждаться свободным разменом зелёной бумаги на жёлтый металл. Вашингтону был, мягко говоря, не очень интересен вариант наднациональной валюты, эмиссия и обращение которой находились бы под коллективным управлением. Вашингтону больше нравился вариант единоличного контроля над валютой, называемой долларом США.

Вот и нынешнему Пекину больше нравится вариант юаня как международной валюты, чем вариант наднациональной коллективной валюты БРИКС.

Мягкая сила юаня

Сейчас для Пекина настал очень удачный момент для выведения юаня на мировую орбиту. На фоне антироссийских финансовых санкций растёт недоверие к доллару США, да и к другим резервным валютам (евро, иене и фунту стерлингов). Группа БРИКС открыто заявляет о планах скорейшей дедолларизации. И эти антидолларовые настроения можно и нужно использовать.

Группа БРИКС могла бы стать хорошим трамплином для выведения юаня на орбиту мировой валюты. Нет, конечно, Пекин на словах будет поддерживать идею коллективной валюты БРИКС, но специалисты справедливо говорят, что для реализации этого проекта потребуется немало времени. А дедолларизация нужна здесь и сейчас, и мы видим, что по факту юань действительно укрепляет свои позиции в БРИКС.

Взять, к примеру российско-китайские торговые отношения. В рамках двусторонних договорённостей растёт удельный вес национальных валют в этих отношениях. Но доля юаня растёт быстрее, чем рубля. По данным Банка России, доля рубля в поступлениях за российский экспорт в Китай в 2020 году равнялась 5,7%. А в платежах по импорту она составила 5,5%. К сожалению, статистики по доле юаня в расчётах по российско-китайской торговле Банк России не даёт (кроме рубля он выделяет позиции по доллару США, евро и "прочим валютам"). Но в прошлом году посол КНР в Москве Чжан Ханьхуэй назвал интересные цифры: доля юаня в двусторонних торговых расчётах между Китаем и Россией выросла с 3,1% в 2014 году до 17,5% в 2020 году.

Сопоставление приведённых цифр показывает, что в 2020 году в расчётах по российско-китайской торговле доля юаня в три с лишним раза превышала долю рубля. Вот такая валютная асимметрия. И думаю, что на сегодняшний день она ещё сильнее – России в условиях санкционной войны деваться некуда. Чтобы уйти от санкционных рисков, приходится соглашаться на замену доллара и евро китайским юанем.

Банк России ещё с конца февраля 2022 года заявил, что прекращает покупку и продажу иностранной валюты – мол, валюта "токсичная". Но ведь юань-то не "токсичный". Неужели Банк России дистанцируется даже от китайской валюты? Я не исключаю, что сегодня под прикрытием аргумента санкционной войны Банк России может запросто сделать секретными свои операции по закупке китайской валюты и её накоплению в валютных резервах.

О резко возросшем с начала санкционной войны интересе российских банков и компаний к китайскому юаню свидетельствуют сводки с российской валютной биржи. За май нынешнего года на Московской бирже на рубли было обменяно около 25,91 млрд юаней – почти в 12 раз больше, чем за минувший февраль. Аналитик Bloomberg Intelligence Стивен Чу отмечает, что Россия будет и дальше наращивать торговлю в юанях, а также увеличит хранящиеся в юанях резервы.

Докатились…

И ладно бы только торговля с Китаем! Есть всё больше примеров использования китайского юаня в расчётах между третьими странами – членами БРИКС. Вот последняя новость подобного рода от 30 июня: крупнейший индийский производитель цемента компания UltraTech Cement начала оплачивать поставки угля из России в юанях. По данным Reuters, UltaTech закупила в России 157 тысяч тонн угля более чем за 172 млн юаней.

Использование юаня при оплате поставок может помочь России нивелировать эффект от западных санкций,

– полагают в агентстве.

С учётом всего вышесказанного выражаю сомнение, что международная резервная валюта БРИКС может появиться на свет. По крайней мере в ближайшие годы.