В среду, 27 января, на двух совещаниях у президента Владимира Путина обсуждался антикризисный план, подготовленный кабмином. В отличие от плана-2015, теперь Белый дом намерен поддерживать преимущественно не банки, а регионы и промышленность. Как заявил министр экономического развития Алексей Улюкаев, речь идет о поддержке четырех базовых отраслей — автомобилестроения, транспортного машиностроения, жилищного строительства и легкой промышленности.
Как сообщает РБК, министерства оценили свои потребности в антикризисном финансировании в 1,7 трлн. рублей, из которых 737 млрд. рублей включены в план, который обсуждался у президента.
Вот как выглядят ключевые меры поддержки в цифрах.
— Общий объем мер, включенных в антикризисный план, без учета мер, по которым финансирование не указано — 737 млрд. рублей.
— Объем ассигнований на предоставление бюджетных кредитов регионам — 310 млрд. рублей.
— Меры по антикризисной программе поддержки автопрома — 137,7 млрд. рублей.
— Поддержка сельского хозяйства — 35 млрд. рублей.
— Докапитализация банковской системы — 25 млрд. рублей (для сравнения, в 2015 году — 800 млрд).
Стоимость не прошедших «цензуру» пунктов плана оценивается не менее чем в 972,2 млрд руб. При этом в списке отклоненных предложений оказалась доиндексация пенсий на 8,6%, на которой настаивала вице-премьер Ольга Голодец. Если бы такая доиндексация была заложена в антикризисный план, то дополнительно понадобилось бы 285,6 млрд. рублей (если проводить доиндексацию с 1 апреля) или 159,4 млрд. рублей (с 1 августа).
Кроме того, соцблок правительства предлагал ввести ежемесячную денежную выплату из средств материнского капитала в размере 5 тысяч рублей с июня 2016 года по май 2017 года. Эту инициативу также отклонили — ее реализация потребовала бы выделения 141 млрд. рублей на два года.
В проект не попали и такие предложения, как ограничение уровня оплаты топ-менеджеров госкомпаний, исходя из рыночного уровня, ограничение зарплат руководителей госучреждений и ГУПов, а также введение прогрессивной шкалы НДФЛ на сверхвысокие доходы. Но эти предложения все равно доложены Владимиру Путину.
Зато в проект антикризисного плана включен пункт о подготовке к октябрю 2016 году предложений о возможных сроках и темпах повышения пенсионного возраста.
Антикризисный план должен быть окончательно подготовлен и согласован к 5 февраля. После этого он будет обсуждаться в течение недели с профильными вице-премьерами, а окончательное сведение плана и урегулирование разногласий вокруг него возложены на первого вице-премьера Игоря Шувалова.
Насколько адекватен антикризисный план нынешней ситуации, поможет ли он вывести экономику РФ из рецессии?
— Пока антикризисный план не дает ответа на главный вопрос: с чем мы боремся? — отмечает руководитель направления «Финансы и экономика» Института современного развития Никита Масленников. — Проблема в том, что кризис, который сегодня переживает экономика РФ — нециклический. Кроме Бразилии, которая попала в рецессию из-за неадекватной экономической политики, из крупных экономик мира спад наблюдается только у нас. Экономики других стран пусть и тормозят, но все-таки демонстрируют внятные темпы экономического роста.
На деле, причины, по которым экономика РФ второй год подряд будет находиться в рецессии — структурные ограничения ее роста. Чтобы преодолеть эти ограничения, требуется переход к новой модели экономики, которая не завязана на нефтегазовую зависимость. Между тем, нынешний вариант антикризисного плана структурных реформ не предполагает.
«СП»: — Как выглядит эта структурная повестка?
— Многие ее пункты сформулированы в «Основных направлениях деятельности правительства РФ до 2018 года», которые были утверждены еще в мае 2015-го. Это реформирование пенсионной системы, повышение пенсионного возраста, увеличение эффективности госрасходов, плюс бюджетный маневр, предполагающий перераспределение финансирования в пользу здравоохранения и образования.
На мой взгляд, реализация этих пунктов была бы адекватным ответом на структурный кризис. К ним, я считаю, следовало бы добавить введение комфортных для бизнеса регулятивных режимов, и сокращение административного бремени, которое для российского бизнеса составляет внушительные 800 млрд. рублей в год за счет дополнительных издержек.
Повторюсь, структурная повестка ясна. Но когда дело доходит до конкретных решений, они принимаются в пользу текущих проблем.
«СП»: — Новый антикризисный вектор — поддержка регионов и промышленности, а не банков — выбран правильно?
— Вектор понятен. В 2015 году было критически важно поддержать банковский сектор, и на это ушло три четверти выделенных ресурсов. А в текущем году на первый план, что логично, вышли проблемы реального сектора, в первую очередь автомобилестроения.
Надо понимать, что автопром — социально-значимый сектор. Вместе с субподрядчиками, участвующими в кооперационных отношениях с нашими автозаводами, в нем занято несколько миллионов человек. С учетом семей получится, что 15−20 миллионов россиян зависят от ситуации именно в автопроме.
Что касается поддержки других отраслей, правительство должно исходить из того, что главная задача — это стимулирование импортозамещения, а не просто раздача денег для поддержания наших «промышленных штанов».
А вот поддержка регионов действительно чрезвычайно важна. На мой взгляд, она даже важнее, чем поддержка отраслей экономики. На сегодня у многих регионов состояние бюджетов крайне неудовлетворительное, а дефицит бюджетов наблюдается в более чем 60 субъектах Федерации.
Тем не менее, и с выбором вектора возникает вопрос: не является ли он результатом «кройки и шитья»? Вместо того, чтобы начать перезагрузку межбюджетных отношений, кабмин действует по принципу «отсюда возьмем, сюда передадим». В итоге возникает риск, что регионы поддержку получат, но состояние дел в банковском секторе вновь ухудшится.
Уже сегодня по уровню достаточности капитала многие банки находятся возле критической границы. Причем, это касается крупнейших банков из топ-50 и даже топ-30. При дальнейшем неблагоприятном развитии событий на нефтяном рынке, и в условиях высокой волатильности валютного курса, у банков может возникнуть немало проблем.
«СП»: — Можно ли надеяться, что правительство включит в антикризисный план предложения социального блока, чтобы избежать роста напряженности в период парламентских выборов-2016?
— Здесь нужно исходить не из политических моментов, хотя они оказывают определенное давление на кабмин. Исходить нужно из того, что реальный уровень жизни населения в 2015 году существенно упал. По последним данным Росстата, реальные доходы граждан упали на 4%, а реальные зарплаты — на 9,5%. На 4% сократились в реальном выражении и пенсии.
Это падение жизненного уровня оказалось более существенным, чем в кризис 2008—2009 годов. И если так будет продолжаться второй год подряд, к правительству могут возникнуть вопросы. Поэтому, думаю, некоторая часть предложений социального блока действительно будет воспринята.
Я, например, не исключаю, что вторая индексация пенсий может быть проведена, хотя это — сложнейшая задача. На индексацию пенсий в полном объеме на величину инфляции (12,9% в 2015 году) нужно найти 660 млрд рублей. Это неслабая сумма, поэтому наверняка правительство будет решать, каким категориям пенсионеров проиндексировать пенсию в полном объеме, а каким — отказать в индексации.
Но еще важнее для российских властей было бы четко объясниться с населением и сказать: пенсионная система в ее нынешнем виде непосильна для экономики, ее необходимо перестраивать. И чем раньше мы начнем эту перестройку, тем лучше.
Конечно, для многих такой откровенный разговор — это политический риск. Но еще более рискованно думать, что люди глупее, чем кажутся.
Дефицит честного, открытого диалога о проблемах, с которыми сталкивается экономика, через ряд опосредованных моментов становится одним из факторов, углубляющих рецессию. Такой дефицит чреват демотивацией граждан и бизнеса — мол, наша точка зрения власти не нужна, и мы так же будем относиться к власти. Отсюда всего полшага до известной формулы советского периода: «Мы делаем вид, что работаем, а они (начальство) делают вид, что нам за это платят»…
— Сегодня антикризисные предложения все меньше реализуются в конкретную экономическую практику, — считает политолог, директор Института политических исследований Сергей Марков. — В итоге, общественная критика кабмина достигла очень высокого уровня. Общество возмущено тем, что в России по-прежнему идет экономический спад, что нет внятной политики стимулирования роста, и что из десятков антикризисных инструментов правительство признает только девальвацию национальной валюты и сжатие бюджета.
В 2015 году деньги на поддержку экономики пошли, в основном, в банки, которые выплеснули их на валютный рынок и обвалили рубль. Поэтому сейчас кабмин старается построить канал доведения денег из бюджета непосредственно до производителей. И в этом, конечно, есть позитивный момент.
Однако, с моей точки зрения, в реальности построить такой канал возможно только через практику ручного управления. А у нас, как известно, такие методы управления не в чести.
Но главная проблема — в кабмине по-прежнему идет поиск эффективной антикризисной модели, и нет системного понимания альтернативной экономической политики. Альтернативы, которые в свое время сформулировал академик РАН Сергей Глазьев и его единомышленники, воспринимаются в российском Белом доме как чрезмерно радикальные. Тем не менее, на мой взгляд, компромисс еще возможен.
