Пока на Ближнем Востоке без устали грохочут пушки, за пределами региона формируются тактические и стратегические коалиции. США создают Транстихоокеанское партнерство, пытаясь на пару с Японией сдерживать растущее китайское влияние в регионе. А сама Поднебесная присматривается к Великобритании, с которой у американцев уже пятый год продолжается судебная тяжба из-за аварии на платформе Deepwater Horizon в Мексиканском заливе, где главным фигурантом выступает корпорация ВР. В начале октября британский энергогигант согласился удовлетворить иск правительства США (в том числе и претензии штатов Луизиана, Миссисипи, Алабама, Флорида и Техас) на $20 млрд. Причем платить англичане будут постепенно, но долго — целых 18 лет. Китай готов подсластить Британии пилюлю. По данным Би-би-си, Лондон надеется заключить с Пекином торговые и инвестиционные контракты на сумму более 30 млрд фунтов. Не случайно министр иностранных дел Филип Хэммонд заявляет о том, что Британия вступает в более тесные отношения с Китаем «с открытыми глазами». В Пекине придерживаются аналогичного мнения, особенно после того, как летом 2015 года Bank of China присоединился к процессу ценообразования на Лондонской золотой бирже, став первой в истории азиатской структурой, вступившей на путь новой «алхимии» — «золотого фиксинга».
Более того, китайская пресса решительно поддерживает тему «интернационализации юаня и рынка золота», наполняя визит национального лидера в Британию антиамериканским и антидолларовым контекстом. China Daily публикует статью с недвусмысленным заголовком — «Увеличение запасов золота способствует интернационализации юаня», авторы которой восхваляют достоинства этого драгметалла, «выступающего в качестве профилактики от рисков и инфляции». Агентство «Синьхуа» работает в авангарде: «Китай — крупнейший в мире производитель и потребитель золота. КНР превзошла Россию, став пятым по величине обладателем золотых запасов в мире, уступая лишь Соединенным Штатам, Германии, Италии и Франции». Гонконгская South China Morning Post идет еще дальше, заявляя со ссылкой на доклад банка HSBC: «Юань готов войти в корзину валют Международного валютного фонда». Главный стратег HSBC Павел Маккал убежден в том, что «юань будет играть глобальную роль в долгосрочной перспективе». Английский бизнес доволен реформами Поднебесной в области либерализации юаня, делаются даже намеки на то, что Пекин может в скором времени запустить валютные торги, синхронизируясь по времени с европейскими рынками.
Американцы и японцы проявляет скепсис, оставляя себе пространство для маневра. Журнал Forbes с досадой пишет о том, что Великобритания может стать центром валютных операций с участием юаня. «Центр операций с китайской валютой будет располагаться не в Нью-Йорке, а в Гонконге и Лондоне. Причем брокером по ним выступит не американский Goldman Sachs, а британские банки — HSBC и Barclays», — отмечает обозреватель Forbes Кеннет Рапоза. По всей видимости, немцы довольны тем, что американцы остаются не у дел. Вот как комментирует визит китайского лидера в Британию радиостанция Deutsche Welle: «Deutsche Bank и HSBC прогнозируют, что уже в 2020 году юань станет конвертируемой валютой. В Лондоне это осознали давно. Великобритания стала одной из первых стран, в которых юань стал резервной валютой. В прошлом году такой резерв составил уже более 20 млрд юаней — на 37 процентов больше, чем в 2013 году (курсив мой — С.Ц.). Причем британцы не сбавляют оборотов и стремятся развить свое преимущество. Лондон и Пекин едины: не важно, какой чай они пьют — черный или зеленый, главное, чтобы процветали их экономические отношения».
А теперь перенесемся в Букингемский дворец. Председатель КНР Си Цзиньпин и королева Елизавета II обсуждают в Лондоне «глобальное партнерство» двух стран, которые история в XIX и XX веках разводила не раз. Китайского лидера приняли в британской столице с королевским размахом. Си Цзиньпин, будучи потомственным наследником коммунистической партийной номенклатуры, проделавшим тернистый путь к власти, органично смотрится в королевской карете, где его сопровождает британский монарх. Однако нас в этом сюжете интересует не красота дипломатического церемониала, которым будут долго восторгаться придворные журналисты, но политические последствия четырехдневного визита лидера Поднебесной. Главная интрига — ВP и китайская CNPC готовят стратегический альянс, предполагающий развитие совместных проектов в Западной Африке, Ираке и других странах Ближнего Востока, уточняет Financial Times. Нефтяная «кладовая» двух корпораций — иракское месторождение Румейла, которой эксперты отводят второе место в мире по запасам сырья. Речь идет о 20 млрд баррелей нефти, которые разрабатываются англичанами и китайцами с 2009 года. По состоянию на конец 2014 года среднесуточная добыча на Румейле равнялась 1,34 млн баррелей в сутки — внушительный объем.
ВР проявляет интерес и к китайскому газоносному месторождению Yacheng, расположенному в бассейне Южно-Китайского моря. Исполнительный директор ВР Роберт Дадли утверждает, что в долгосрочной перспективе КНР имеет «огромный потенциал» в области добычи сланцевого газа. Игра стоит свеч: только в 2014 году англичане потратили на геологоразведку в КНР $112. «В долгосрочной перспективе ВР считает Китай самым перспективным потребителем сланцевого газа за пределами Северной Америки», — пишет Wall Street Journal. Эффект работы в Поднебесной дает о себе знать — годом ранее ВР заключила с China National Offshore Oil Corp 20-летнюю сделку на поставки (с 2019 года) сжиженного природного газа (СПГ). И это произошло на фоне сворачивания инвестиций в Китай со стороны Shell. В своих шагах Лондон исходит из аналитического обзора ВР, в котором Китаю к 2035 году отводится роль крупнейшего потребителя нефти и второго в мире импортера СПГ.
Так что Си Цзиньпину есть о чем поговорить с британской королевой и ее племянником, премьер-министром Дэвидом Кэмероном. Диалог Лондона и Пекина развивается быстрее, чем хотелось бы Вашингтону, который два года давил на китайские власти через протесты в Гонконге. Поднебесная сердится. В сентябре Си посетил Вашингтон, где его принимал президент Барак Обама, который всячески пытался наладить контакт. Дело закончилось тем, что председатель КНР отказал основателю Facebook в деликатной просьбе — Марк Цукерберг очень хотел, чтобы Си придумал китайское имя для его дочери, которая в скором времени появится на свет. Большая политика повинуется расовым барьерам, но это совершенно не тот случай.
