Не следует думать, однако, что участниками ТБ являются некие подпольные конторы, действующие в обход законов и финансирующие криминальный бизнес. Нет, ТБ представлен преимущественно легальными, крупными и даже респектабельными финансовыми компаниями. Их особенностью является лишь то, что они формально не подпадают под определение банков, но предоставляют услуги, аналогичные банковским: кредитование, инвестиции, посреднические услуги. В качестве альтернативных названий теневой банкинг имеет и другое обозначение - market-based financing («финансирование с помощью небанковских средств», «финансирование с помощью рыночных инструментов»).

Среди таких компаний — хеджевые фонды; специальные паевые фонды, инвестирующие в рынки ликвидности и государственные ценные бумаги; структурные инвестиционные фонды. Еще в 2012 году Совет по финансовой стабильности (FSB//СФС), действующий в рамках G20 и имеющий штаб-квартиру в Базеле, опубликовал целый ряд программных документов, призванных упорядочить работу рынка ТБ. Если в 2002 году объем операций ТБ во всем мире составлял 26 трлн. долл., то в 2007 году достиг 62 трлн., к началу 2012 года — 67 трлн., к началу 2013 года – 70 трлн. долл. Последние данные Совета по финансовой стабильности – 75 трлн. долл. (конец 2013 года). В 2013 году оборот ТБ превышал величину мирового ВВП (по данным СФС - 123,4% глобального ВВП). Учет ТБ осуществляет также МВФ, оценки которого (70 трлн. долл.; конец 2013 г.) не сильно отличаются от данных СФС.

Резкий взлет ТБ – следствие затяжного кризиса банковского сектора экономики. Банковские кризисы были и раньше, но они сменялись подъемами. В XXI веке банковский кризис стал перманентным. Выхода из него не видно и, по нашему мнению, не будет. Банковским бизнесом сегодня заниматься трудно и даже невозможно.

Во-первых, потому, что наблюдавшаяся на протяжении ХХ века тенденция к снижению процентных ставок по активным (кредитным) и пассивным (депозитным) операциям банков привела к тому, что ставки стали почти нулевыми. По крайней мере, реальные ставки, скорректированные с учетом обесценения денег.

Во-вторых, потому, что после финансового кризиса 2007-2009 гг. произошло ужесточение банковского надзора и банковского регулирования. Скажем, были разработаны и сегодня внедряются в разных странах нормативы достаточности капитала банков, называемые «Базель – 3». Они пришли на смену более либеральным нормативам «Базель – 2» и «Базель – 1» (нормативы разрабатываются в специальном комитете при Банке международных расчетов в Базеле). Еще одним проявлением ужесточения стали бесконечные штрафы, которые банки вынуждены платить за различные нарушения. Например, за манипуляции со ставками ЛИБОР, валютными курсами и даже ценой на золото. А также за нарушения при операциях с финансовыми производными инструментами, нарушения экономических санкций, участие в финансировании терроризма, отмывании денег и т.п. В совокупности крупнейшие банки Уолл-стрит, лондонского Сити, Швейцарии, других стран Европы каждый год платят штрафы и разного рода отступные, исчисляемые многими миллиардами долларов. В марте 2014 года британская The Financial Times опубликовала свои расчеты: за период с начала финансового кризиса по 2013 год включительно выплаты американских и зарубежных банков регуляторам США достигли почти 100 млрд. долл. (всего свыше 200 штрафов). Показательно, что вал выплат нарастал с каждым годом. В 2013 году они составили 52 млрд. долл. Для сравнения: совокупная прибыль в том же году шести крупнейших американских финансовых гигантов (JP Morgan Chase, Bank of America, Citigroup, Wells Fargo, Morgan Stanley и Goldman Sachs) составила около 76 млрд. долларов. С 2012 года резко возросла активность финансовых регуляторов в Европе, там европейские и американские банки стали также обкладываться миллиардными штрафами и отступными (добровольные выплаты банков для того, чтобы избежать передачи дел в суд).

То есть традиционный банковский бизнес на наших глазах умирает, его замещает теневой банкинг. Институты ТБ обладают преимуществами перед классическими банками: они могут заниматься рискованными операциями, имеют более низкие издержки деятельности (не надо, например, осуществлять отчисление в резервные фонды). Конечно, институты ТБ заслуживают еще более строгих штрафных санкций, чем банки, но пока у финансовых регуляторов до них руки не дошли. И этим пользуются как институты теневого банкинга, так и их клиенты. Более низкие издержки ТБ делают его услуги нередко более привлекательными по сравнению с услугами традиционных банков.

Оценки СФС показывают, что по активам и оборотам в масштабах мира после финансового кризиса 2007-2009 гг. ТБ стал сопоставим с официальным банковским сектором экономики. Наиболее исчерпывающим исследованием ТБ явился опубликованный год назад Советом по финансовой стабильности обзор за 2013 год. Это исследование охватило 25 стран (в первую очередь, почти все страны G20). Сектор ТБ рос быстрее всего в развивающихся государствах. Сразу в нескольких таких странах за 2013 год он увеличился более чем на 20%. Например, в Аргентине - более чем на 40%. Схожую динамику продемонстрировал и Китай. В России теневой банковский сектор за 2013 год подрос более чем на 25%. В абсолютном выражении на долю небанковских финансовых посредников в США, которые остаются мировым лидером, приходится 14,04 трлн. долл. На втором месте по этому показателю оказалась Великобритания (4,7 трлн. долл.), на третьем – Китай (2,7 трлн. долл.).

Среди наиболее активно развивающихся институтов ТБ – трастовые компании и инвестфонды. В 2013 году активы трастовых компаний увеличились на 42%. Примерно такие же темпы роста наблюдались в пятилетний период 2007-2012 гг. Инвестфонды увеличили свой портфель в 2013 году на 18%. СФС в докладе назвал еще такой тип теневого банкинга, как хеджевые фонды. Примечательно, что общий объем операций ТБ в юрисдикциях, ставших объектом исследования СФС, был оценен в 35 трлн. долл. И это притом, что общий объем операций ТБ в мире, по оценкам СФС, в 2013 году составил 75 трлн. долл. Получается, что примерно половина всего бизнеса ТБ осталась за кадром исследования. Можно предположить, что гигантские объемы операций ТБ пришлись на офшорные юрисдикции.

Данные других исследований подтверждают и уточняют ту общую картину, нарисованную в обзоре Совета по финансовой стабильности. По данным Financial Times (со ссылкой на доклад Harvard’s Kennedy School), в апреле 2015 года доля ипотечных кредитов, выданных в США «теневыми» финансовыми организациями, составила 53% общего объема выданных ипотечных ссуд. Среди крупнейших американских компаний, работающих в этой области,— кредитная онлайн-компания Quicken Loans, чей годовой оборот превышает 70 млрд. долл., а также кредитно-финансовые организации PHH, loanDepot.com и др. По сравнению с апрелем 2014 года такие компании выдали вдвое больше ипотечных кредитов. FT объясняет бум ТБ в Америке тем, что, с одной стороны, банки вынуждены выполнять более жесткие требования регуляторов, с другой - выплачивать огромные штрафы за нарушения, допущенные в ходе кризиса 2007-09 гг. и после него. Все это позволяет институтам теневого банкинга предлагать населению более выгодные условия.

Самые последние данные о ТБ, собранные из разных источников (СФС, МВФ, БМР и др.), дают примерно следующую картину по отдельным странам и регионам (обороты ТБ, трлн. долл.):

США – 15-25;

Великобритания – 4,7;

Еврозона – 13,5 – 22,5;

Япония – 2,5-6,0;

Развивающиеся страны (без Китая) – 5,3;

Китай – 2,7-3,3.

Конечно, развитие теневого банкинга дает некоторую передышку странам, затронутым мировым финансовым кризисом. Кредиты и иные формы финансирования по линии «теневых» институтов оживляют экономику, но все это - временный эффект. Сегодня в разных странах происходит образование «пузырей» на рынках недвижимости, фондовом и иных финансовых рынках. При этом институты ТБ вносят гораздо больший вклад в надувание «пузырей», чем традиционные банки.

Отношение финансовых регуляторов к институтам теневого банкинга пока остаётся двойственным. С одной стороны, институты ТБ подготавливают условия для второй волны финансового кризиса. С другой стороны, не будь этих институтов, состояние реального сектора экономики и сектора домашних хозяйств было бы гораздо более печальным.