Здесь мы приводим сокращенное житие блаженной Матроны, составленное по материалам книги священника Николая и Владимира Правдолюбовых, под редакцией протоиерея Сергия Правдолюбова (Житие Святой Блаженной Матроны Анемнясевской/Сост. Священник Николай Правдолюбов, Владимир Правдолюбов. Издание прот. Сергия Правдолюбова. – М.: Святитель Киприан, 1999. – 72 с.).
Матрёна Григорьевна Белякова родилась 6 ноября 1864 года в деревне Анемнясево Касимовского уезда Рязанской губернии. Родители ее, Григорий и Евдокия, были едва ли не самыми бедными людьми в деревне и кое-как вели свое крестьянское хозяйство. По внешнему своему виду они были хилыми, тщедушными людьми и казались какими-то недоразвитыми. Отец много пил и слыл в деревне пьяницей. У них было большое семейство – шесть дочерей и два сына. Три девочки умерли в детстве; Матрёша была четвертою по счету.
До семи лет Матреша была обычным ребенком; как и все дети ее возраста, гуляла и играла со своими сверстницами и подружками. Родители почему-то невзлюбили ее с самого раннего детства. Нерадостна была жизнь ребенка в родной семье, где ей, больше чем кому-нибудь из братьев и сестер, приходилось терпеть обиды, ругань, побои; но еще большие страдания ждали девочку в дальнейшем.
В семилетнем возрасте Матреша заболела оспой. После этой болезни девочка навсегда осталась слепой. Ее обязанностью было нянчить своих младших сестренок и братьев, и слепой девочке было тяжело справляться с этим делом. Однажды десятилетняя Матреша нечаянно уронила сестренку с крыльца на землю. Увидев это, мать схватила Матрешу и начала жестоко бить. В этот момент духовному взору девочки предстала Царица Небесная. Матреша сказала об этом матери, но та продолжала бить девочку еще сильнее. Видение повторилось три раза. Во время последнего видения Пресвятая Богородица дала Матреше утешительную записочку. О том, что это за записочка и что в ней было написано, блаженная Матрона никогда не рассказывала.
На следующее утро изувеченная девочка не смогла подняться с печи. С этого времени началась для Матреши жизнь мученицы, пригвожденной к одру. Она навсегда лишилась возможности ходить и что-либо делать и уже не вставала с кровати всю свою дальнейшую жизнь.
Так лежала Матреша в родительском доме до 17 лет, терпеливо перенося всякие скорби и обиды, и только в молитве находя себе утешение и отраду. Односельчане знали о страдальческой жизни девушки и относились к ней с чувством благоговейного уважения. С семнадцати лет к Матреше стал ходить народ. Первым за помощью пришел крестьянин ее же деревни, по специальности пильщик.
Матреша, – сказал он, – вот уж как ты лежишь несколько лет, ты, небось, Богу-то угодна. У меня спина болит, и я пилить не могу. Потрогай-ка спину, может быть и пройдет от тебя. Чего мне делать, лечился – доктора не помогают.
Матреша исполнила его просьбу – боли в спине, действительно, прекратились, и он встал на работу.
Крестьянин этот рассказал о своем исцелении одному из своих соседей, и тот говорит:
– Пойду и я к ней: нас замучили дети, скоро двенадцатый родится; попрошу ее помолиться, чтобы Господь прекратил у нас детей.
Пришел он к Матреше и попросил помолиться. Матреша помолилась, и детей у них больше не было.
С тех пор все больше и больше стали ходить к Матреше люди со своими нуждами, скорбями и болезнями. С течением времени эти посещения приняли характер настоящего паломничества: к Матреше шли не только жители окрестных селений, но и дальних, иногда и самых отдаленных мест нашего Отечества. Причем, шли они беспрерывным потоком на протяжении более чем пятидесяти лет в количестве нескольких десятков, а иногда и сотен ежедневно.
Когда Матреша лежала у родителей и посетители приносили ей различные пожертвования за ее молитвы, то отец обычно все это отбирал на табак или водку, и тяжело было Матреше, что пожертвования эти шли не на доброе дело. Матреша любила поделиться всем с людьми, но при данных условиях она лишена была этой возможности.
После смерти родителей много скорбей пришлось претерпеть Матреше от брата и сестры, смотревших на нее исключительно как на средство дохода. Сестра впоследствии отсудила у Матроны домик, построенный почитателями блаженной.
От сестры Матреша перешла на жительство к племяннику Матвею Сергеевичу, человеку доброму и религиозному. Но здесь огорчения ждали Матрешу с другой стороны. У Матвея Сергеевича подросли дети, односельчане стали смеяться над ними, дразнить их. Эти насмешки тяжело переживались молодыми людьми. Но особенно тяжело это было для самой Матреши. Она мучилась и глубоко скорбела, что за нее эти ни в чем не повинные люди должны были переносить иногда очень тяжелые для них насмешки и оскорбления. Особенно насмешки эти усилились в революционные годы в связи с антирелигиозным движением.
Матреша обычно лежала в небольшой отдельной комнатке крестьянской избы, в маленькой детской кроватке, которая всегда завешивалась пологом. Летом, когда в избе становилось душно, ее обычно выносили в сени, и там лежала она до зимы. Сама она никогда не просила, чтобы ее перенесли в избу, и терпеливо переносила осеннюю стужу и холод. Родные же, за исключением племянника, не обращали на нее внимания и переносили ее в избу только тогда, когда уже видели, что в сенях лежать более было невозможно.
– Однажды, – вспоминает Матреша, – в октябре месяце я лежала в сенях, ночью был сильный дождик. Вода через крышу полилась на меня, и я промокла. К утру случился мороз, я страшно озябла, и одежда вся на мне оледенела. Утром сестра увидела это, сжалилась и перенесла меня в избу, за что я ей благодарна.
Часто в осенние холода приходящие удивлялись ее терпению и спрашивали:
– Матреша, да тебе холодно?
– Да нет, тепло, – обычно отвечала она в таких случаях, – посмотри, вот какая я горячая.
При этом она давала свою руку, и рука была действительно горячая.
По внешнему своему виду Матреша была настолько мала, что казалась десятилетним ребенком. Ее платьице, подарок одной из почитательниц, закрывавшее блаженную совсем с ногами, было всего 90 сантиметров в длину. Очевидно, с десятилетнего возраста, с тех пор, когда она лишилась возможности ходить, тело ее не росло и навсегда осталось таким, каким было у десятилетней девочки. Она имела возможность переворачиваться с бока на бок, шевелить ручками и брать небольшие предметы. Она легко и свободно разговаривала и пела священные песнопения удивительно чистым и звонким детским голосом.
Никто не знает, как она молилась Богу. Известно только лишь то, что Матрона знала наизусть очень много молитв, многие акафисты и церковные песнопения.
Во время бесед со своими посетителями она часто читала вслух различные молитвы, подходящие по своему содержанию к данному случаю. Иногда читала целые акафисты, читала быстро, уверенно, громким голосом. Пела церковные песнопения, совершенно правильно выдерживая особенности гласов и распевов.
На вопрос одного из удивленных посетителей, спросившего, как это она, будучи слепой, знает наизусть даже целые акафисты, Матреша ответила: «Придет добрый человек и прочитает что-нибудь, а я и запомню с Божией помощью».
Матреша часто причащалась Святых Христовых Таин, каждый месяц обязательно. С этой целью она приглашала к себе своего духовника – приходского священника, и день принятия Св. Таин бывал для нее самым радостным днем. Пять раз в течение своей жизни она соборовалась.
Особенно строго соблюдала Матреша посты. С семнадцати лет она не ела мяса. Кроме среды и пятницы соблюдала такой же пост по понедельникам. В церковные посты почти ничего не ела или ела очень мало. Кроме подвигов поста и молитвы, блаженная, как уже было сказано, добровольно терпела холод, а также перебирала и перекладывала камни, принесенные ее почитателями из разных святых мест.
Очень уважала Матреша духовенство и к каждому священнику всегда и неизменно относилась с глубоким благоговением. Но к раскольникам обновленцам, в каком бы сане они не были, наоборот относилась очень строго. Одного из своих приходских священников, перешедшего в обновленчество, называла "наш Петруша".
Насколько ревниво относилась Матреша к Православию, говорит факт, переданный одной из ее почитательниц, жительницей города Касимова Марией Ивановной Путилиной. Умерла тетка Марии Ивановны. Сын тетки был старостой в Касимовском соборе, а в соборе в то время служил обновленческий архиерей. Сын, согласно желанию покойной, хотел вынести ее из дома не в собор, а в кладбищенскую церковь. Другой сын покойной находился в то время в заключении. Он обратился к начальству с просьбой, чтобы его отпустили проститься с матерью. Его отпустили на три дня с условием, чтобы покойную хоронил обновленческий архиерей в соборе, на что родные и согласились.
Псалтирь по покойной читали монашки. Когда они узнали, что хоронить будет обновленческий архиерей, они взяли псалтирь и ушли. К вечеру пришли сын покойной и Мария Ивановна. Сын попросил Марию Ивановну читать псалтирь. Она начала читать и читала около часа, пока не пришел архиерей служить всенощную. Мария Ивановна тут же ушла и даже не видела архиерея. Ночью она вернулась с одной монахиней Акилиной, и они вместе читали псалтирь всю ночь до выноса тела. На выносе Мария Ивановна с монахиней Акилиной не были, покойную похоронили без них.
Монахиня Акилина получила от своего настоятеля епитимью. Мария Ивановна же неделю спустя пошла к Матреше и все ей рассказала.
Матреша пожалела тетку:
– Что ж, ведь покойница не виновата, что так схоронили ее.
В это время у Матреши сидели три монахини из Владимирской пустыни. Вдруг Матреша и говорит монахиням:
– Вы что так уж хорошо очень с Марией Ивановной-то разговариваете?
– Мы ее давно не видали, наговориться хотим.
– Да ведь она обновленка!
«Боже мой, если бы вы могли себе представить, – говорила Мария Ивановна, – как они в одну секунду встали и ушли от меня в другую комнату, и я осталась одна! Наступила мертвая тишина. Я не могу передать то состояние, оно было ужасно. Гляжу я на Распятие и думаю: – Господи! Все от меня отступились, не отступись Ты от меня!»
Мария Ивановна страшно заплакала. Она молилась и каялась в душе, и так плакала долго. Наконец Матреша пожалела ее:
– Ну вот, поплакала, покаялась пред Господом Богом, поговей, причастишься, на духу священнику скажешь, вот и все.
– Как же мне нужно было поступить, не надо было бы совсем мне читать?
– Да, не надо было тебе читать.
– А ты-то будешь меня принимать?
– Да я-то что, вот покаялась перед Богом, вот и все!
После этих слов Марии Ивановне сделалось весело и радостно, и монашенки опять по-прежнему с ней заговорили.
Особенно Матреша любила монахинь и вообще девиц. Монахинь ставила выше мирских, все им прощала, бывала с ними, как ребенок.
Из святых мест с наибольшим благоговением Матреша относилась к Иерусалиму, к монастырям Дивеевскому и Саровскому. Она говорила о них с особенным умилением и любовью. Своим благочестивым посетителям она постоянно советовала сходить в Дивеево и Саров, считая их местами особенного присутствия благодати Божией. И радовалась, когда исполнялись эти ее советы.
Находясь безвыходно в своей комнатке, Матреша знала многих святых и благочестивых людей, рассеянных по лицу земли русской, и находилась с ними во внутреннем благодатном общении, хотя она никогда их не видела и не говорила с ними.
Матреша своим внутренним, духовным взором как бы насквозь видела каждого из своих посетителей и каждому давала то, что для него нужно, полезно, необходимо в зависимости от его настроенности, его духовных немощей и нужд, в зависимости от условий и обстоятельств, среди которых ему приходилось жить.
Одних она учила и наставляла; других обличала и раскрывала им их грехи и пороки; третьих ободряла и утешала в тяжелых обстоятельствах жизни; четвертых предупреждала, указывая последствия их ошибочного пути, стремлений и намерений; пятых исцеляла от болезней, – и всех вместе старалась направить на путь истинной, богоугодной христианской жизни. Этим объясняется и разнообразие ее отношений к посетителям. Одних она принимала чрезвычайно ласково, с радостью и участием, как дорогих и близких своих людей. Других она прогоняла от себя, что было все же очень редко. Все это бывало, как говорили ее посетители, или в тех случаях, когда человек заходил к блаженной из праздного любопытства, или тогда, когда это нужно было для исправления человека. Когда такой человек пойдет от Матреши, он подумает о себе и сознает грехи свои. Если он после этого опять приходил к Матреше, то она с радостью принимала его.
По молитвам блаженной Матроны совершались исцеления от множества тяжелых недугов, когда даже врачи не верили выздоровлению, так как совсем недавно видели неблагоприятный исход. Исцелялись и от пьянства, и от беснования. Анна, молодая девушка 19 лет из соседнего села вступила в партию против воли родителей, людей религиозных и добрых. Вскоре после этого у Анны отнялись рука и нога. Шесть недель полежала девушка дома неподвижно, и врачи не могли ей помочь. Мать отвезла Анну на лошади к Матреше. Матреша помазала девушку маслицем из своей лампадки, и Анна стала постепенно поправляться и начала ходить, но полного выздоровления не было. Через два года Матрона благословила Анну съездить в Саров и Дивеево. По пути в Саров мать с Анной ночевали дома у благочестивой женщины, имевшей дома святыню из Иерусалима. Тогда обнаружилось, что девушка одержима бесом – она испугалась святыни, закричала и бросилась бежать. В Дивееве, посетив блаженную Марию Ивановну и искупавшись в источнике преподобного Серафима, Анна исцелилась душевно. После этого случая Анна стала глубоко верующим человеком и очень почитала Матрону.
Начиная с Великого поста 1933 года, Матреша заметно переменилась. Если раньше она со всеми держалась очень просто, всех жалела, вникала в горе каждого человека, беседовала подолгу и охотно, обсуждая всякие дела житейские, то теперь блаженная как будто совсем перестала интересоваться земной жизнью. О житейских делах она стала говорить редко и неохотно, только в исключительных случаях. Зато о жизни духовной, тем более о будущей жизни она готова была говорить день и ночь. Очень охотно, с любовью принимала она таких людей, которые шли к ней с вопросами духовного порядка.
– Я ведь теперь не Матрена, – сказала она тогда одной из почитательниц, – а Мардария… О блаженной говорили, что она была тайно пострижена в иноческий чин саровскими старцами, но насколько эти разговоры были достоверны, мы теперь не можем судить.
В конце июня 1933 года Матрешу посетил ее жизнеописатель, настоятель Касимовского Казанского монастыря священник Николай Правдолюбов со своей матушкой Пелагией Ивановной. Матреша беседовала с ними долго и охотно. Она много говорила о тяжести жизни, о страданиях, о необходимости терпеть все, что посылает Господь. В подтверждение своих слов и мыслей приводила тексты из Священного Писания, факты и события из жизни святых, прочитала молитву, присланную ей с Афона. Однако от разговоров о себе Матреша уклонялась, отвечала общими фразами, хотя отец Николай с матушкой очень этим интересовались и расспрашивали ее.
О последних днях и кончине блаженной Матроны известно следующее.
Летом 1935 года в Белькове было заведено дело "попов Правдолюбовых и больного выродка Матрены Беляковой". Началось оно с доноса одного жителя города Касимова на священника Николая Правдолюбова в связи с рукописной книгой, собранной и подписанной им и его братом, и приготовленной к печати. Были арестованы 10 человек (хотя должны были быть арестованы 12). Одна женщина умерла, получив повестку с требованием явиться в Отделение НКВД г. Касимова. По списку должна была быть арестована и блаженная Матрона. Все арестованные были уже отправлены в Рязань и Москву, а Матрону боялись трогать.
Наконец было собрано колхозное собрание, на котором постановили "изъять" Матрону Григорьевну Белякову как "вредного элемента". Из 300 жителей села подписались 24 активиста. Сельсовет дал характеристику "на Белякову М.Г.", в которой она прямо и открыто названа святой без всяких кавычек и иронии. «Данная гр. является вредным элементом в деревне, она своей святостью сильно влияет на темную массу… Ввиду этого по с/с задерживается ход коллективизации».
После отправки заключенных в Рязань была послана машина и за блаженной Матроной. Подъехали к ее дому днем, не таясь. Вошли. Тут их охватил страх, подойти боялись. По долгу службы подошел председатель сельсовета и, преодолевая страх, поднял Матренушку с ее дощатой постели. Матрона закричала тоненьким голоском. Народ оцепенел. Председатель стал выносить. В дверях сказал: «Ой, какая легкая!» Матрона ответила: «И твои детки такими легкими будут».
Несколько лет назад протоиерей Троицкого храма поселка Гусь-Железный отец Серафим хоронил одного из сыновей тогдашнего председателя. Он был очень маленького роста. Все дети председателя перестали расти после ареста блаженной Матроны.
Машина дважды ломалась по дороге в Касимов. Кто-то держал на руках блаженную Матрону, пока машину ремонтировали. Из Касимова ее быстро увезли в Рязань и затем в Москву.
Председатель, "изымавший" блаженную Матрону, несколько лет спустя очень тяжело умирал. Дело было летом. Дом стоял с открытыми окнами из-за жары. Он кричал так громко от боли, что слышало полдеревни. В народе говорили: «Это тебе не Матрешеньку поднимать!» Но он позвал священника и искренне и горячо каялся в своих грехах, умер в мире с Церковью.
Про московский период жизни блаженной Матроны имеются скудные сведения. В Москве она прожила почти год. Предположительно, она была заключена в Бутырскую тюрьму. Но пробыла она там недолго, потому что сделалась объектом почитания почти всех заключенных, которые начали петь акафисты и молиться. Ее должны были куда-то деть. Убить боялись, а отправить в лагерь не позволял пример тюремного молитвенного подъема заключенных.
По другим данным, безнадежно болевшая мать следователя, ведущего дело блаженной Матроны, получила исцеление от Матроны, и следователь сумел освободить ее как больную и умирающую. Он поместил ее в дом престарелых и увечных больных.
Документально засвидетельствовано, что блаженная Матрона умерла от сердечной недостаточности 16/29 июля 1936 года в Доме хроников имени Радищева в Москве, недалеко от храма Рождества Пресвятой Богородицы во Владыкине. Так как рядом с Домом хроников было большое Владыкинское кладбище, частично сохранившееся до нашего времени, то можно сделать предположение, что блаженная Матрона была похоронена здесь же на местном старом кладбище.
По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия, прославление святой блаженной Матроны Анемнясевской было совершено в городе Касимове Рязанской епархии в четверг Фоминой недели 9/22 апреля 1999 года архиепископом Рязанским и Касимовским Симоном с собором духовенства Рязанской епархии. Блаженная Матрона Анемнясевская сначала была прославлена как местночтимая святая Рязанской епархии, а на Юбилейном Архиерейском Соборе она была канонизирована в лике новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания. Подвиг ее святости сочетает в себе как пример необычайного терпения, поста и молитвы, так и образ исповедничества.
Источник: http://pstgu.ru/
