Эти люди – св. праведный Иосиф Аримафейский, Никодим, тайный ученик Христов, приходивший к Нему ночью (Ин. 3, 2), и жены-мироносицы, от которых и вся эта третья неделя по Пасхе именуется «неделею св. жен-мироносиц».

Первые два, по преданию, бывшие членами высшего иудейского судилища – синедриона, но не пожелавшие принять участия в осуждении Господа на смерть, и особенно св. жены-мироносицы, невольно приковывают к себе наше внимание своей необыкновенно-трогательной и самоотверженной любовью к своему Божественному Учителю.

В самом деле.

Иосиф Аримафейский и Никодим не побоялись мести своих злобных собратий и решились испросить у Пилата тело Господа для честного погребения, чего лишались обыкновенно распинаемые на кресте преступники, тела которых делались добычей хищных птиц.

В то время как Апостолы, страшась за свою жизнь, покинули Господа, взятого в Гефсиманском саду под стражу, и разбежались в разные стороны, а Петр, клявшийся Ему в верности до смерти, даже трижды отрекся от Него, жены-мироносицы безстрашно следовали за Ним на Голгофу, созерцали Его страдания, стоя у креста, и неусыпно следили за всем происходящим, вплоть до самого погребения Господа, «зряще, где Его полагаху» (Мк. 15, 47).

Это были Мария Магдалина, Мария Иаковля, Саломия, Мария Клеопова, Иоанна, Сусанна и другие богатые женщины, о которых говорит Евангелист, что «они служили Господу от имений своих» (Лк. 8, 3).

И вот, едва минул день субботнего покоя, когда запрещено было иудеям что-либо делать, они немедленно купили ароматы, которыми обычно умащали тогда тела умерших, и «еще сущей тьме», ранее восхода солнца, поспешили на гроб, чтобы отдать последний долг любви своему возлюбленному Учителю – помазать Тело Его благовонными мастями, как это было принято у иудеев, тем более, что Иосиф и Никодим спешили погребсти Тело Господа до захода солнца, ибо наступал великий день иудейской субботы, совпадавшей тогда с праздником Пасхи, и только на скорую руку успели обмыть Тело и умастить Его смирной и алоем.

Неутомимые жены ничего не боялись – ни ночного мрака, ни мести иудеев, но движимые единственно чувством преданной любви к своему Божественному Учителю, они спешили на гроб, чтобы воздать Ему последние почести, помазав драгоценным миром Его святое Тело.

За эту неустрашимую любовь и самоотверженную преданность они и удостоились высочайшей награды. Первыми сподобились они услышать от Ангела радостную весть о воскресении Господа, а затем и лицезреть Самого явившегося им Воскресшего Учителя. Великой радости сподобились они, и в то же время великой чести удостоились от Господа – быть провозвестниками этой радости для самих Апостолов. Из них св. Мария Магдалина, воодушевленная этой великой вестью, прошла потом с проповедью о воскресении Христовом весь тогдашний мир и дошла даже до Царственного града Рима, где предстала пред лицем самого императора – мрачного Тиверия, и поднесла ему красное яичко со словами пасхального приветствия: «Христос Воскресе!» За это св. Церковь удостоила ее наименования «равноапостольной».

Так всегда вознаграждает Господь любящих Его!

И кто больше любит Господа и самоотверженно служит Ему, того и большая ожидает радость, тот большей чести и славы сподобляется от Него.

Да и само по себе самоотверженное и искреннее служение Господу-Спасителю нашему, преданная любовь к Нему есть источник самой высшей, чистой и святой радости, с которой ничто не может сравниться на земле. Кто всем сердцем своим любит Господа, и в жизни своей полагает главным делом самоотверженное служение Ему, и только Ему Одному (а не «двум господам»!), тот полон этой чистой небесной радости, и ему уже не страшны никакие скорби земные: они не могут глубоко затронуть его души.

И наоборот: земное «счастие», земные «радости» – сами в себе уже носят семена скорби, скорби зачастую безотрадной и безутешной, нередко приводящей на дно адово тех, кто всю свою душу отдавал этим обманчивым призрачным радостям, забывая о Боге и не помышляя о служении Ему.

Увы! плохо понимают это современные люди, даже носящие имя «христиан», зачастую и сами священнослужители, только формально отбывающие свою должность, но чуждые подлинного духа жизни во Христе. Стыдно сказать, как часто многие в наше время не жалеют себя и своих сил для каких-нибудь мирских дел, для своей корысти, для своих суетных интересов, забав, пустых занятий и развлечений, а для Бога – лень, как говорится, «и пальцем пошевелить» или лишний шаг ступить, иные и креститься-то как следует не дают себе труда научиться, а, стоя в храме, точно боятся, как бы лишних пяти минут не уделить Богу, спеша скорее-скорее уйти из храма, хотя часы и часы готовы безразсудно тратить на глупости и на дела, глубоко противные Богу и губительные для нашей души.

Где же в таком случае наша любовь к Спасителю нашему и Господу, если мы торгуемся с Ним из-за каждой лишней проведенной на свидании с Ним в храме Его минуты? Гнусно и гадко становится на душе, если серьезно вдуматься в такое неразумное наше настроение! Необходимо решительно бороться с таким потемнением нашего разсудка, с таким отупением внутренним и очерствением сердца. Надо понять, что оно исходит от врага нашего диавола, жаждущего оторвать нас от любви Божией и погубить нас.

А еще ужаснее, что находятся в наше время люди, которые не только не следуют примеру Иосифа Аримафейского и Никодима, мужественно заявивших свой протест в синедрионе против неправедного осуждения Господа и подвергших самих себя злобной мести этих нечестивых судей, а наоборот: ради славы и чести, ради личной корысти и выгоды, готовые вести дружбу с этими нечестивыми судьями-богоборцами, поддакивать им во всем и услужливо угождать им, предавая нашего Господа и Спасителя на смерть, подобно Иуде Искариотскому!

Если только мы настоящие христиане и не напрасно носим это имя, высоким примером для нас во всей нашей жизни должны служить эти преданные ученики Христовы и Его ученицы – святые жены-мироносицы.

Особенно для наших женщин-христианок воодушевляющим примером должны служить святые жены-мироносицы в их всецелой любви и преданности нашему Господу и Спасителю. Не увлечение суетной мipской жизнью с ее развлечениями, удовольствии и наслаждениями, не пустые наряды и украшение себя побрякушками, не разодевание по последней моде, ставшей столь неприличной в последнее время, чуть не до полного обнажения, не раскрашивание себя кричащими красками едва ли не во все цвета радуги для привлечения к себе развратных взоров – страшно сказать до чего дошли современные женщины-христианки, позволяя себе даже в храмах Божиих появляться в таком непристойном, безобразном виде! – нет, нет и нет, но трепетное благоговейное служение нашему Господу и Спасителю в благоприличном виде, с кротостью, смирением, целомудрием и страхом Божиим.

Какое благодатное поприще может быть и в современной жизни для наших женщин-христианок, если они проникнутся благодатным духом и святой возвышенной настроенностью св. жен-мироносиц! Сколько подлинной святой, чистой любви могут внести они в нашу церковную жизнь! Мать, жена и дева – христианки сколько подлинного Христова добра могут они сделать, как возвысить, облагородить и очистить нашу современную жизнь, ставшую такой грубой, циничной, жесткой и черствой, порой до ужаса невыносимо-пошлой, низменной и гадкой!

И служение Церкви для них в известной мере открыто: какое широкое поле благодатной церковной деятельности перед ними в так называемых «церковных сестричествах»: и забота о благолепии и благоукрашении храма и богослужений в нем, и чтение и пение на клиросе, и преподавание в церковно-приходской школе, и воспитание детей, и посещение больных на дому и в больницах! Необходимо тут вспомнить, сколько добра делали такие женщины-христианки, подлинные «жены-мироносицы», у нас на Родине в России, для находившихся в бедственном положении и заключенных в тюрьмах священнослужителей! Они же нередко, не боясь безбожников, отстаивали наши святые храмы от захвата их модернистами – «живцами» и «обновленцами». Непочатое поле деятельности для наших женщин, если они желают следовать высокому примеру св. жен-мироносиц, и в миссионерстве среди современного обезбоженного и расчеловеченного мира, уже открыто начавшего поклоняться сатане – как много и тут могут сделать именно женщины! Да и много, чего не в состоянии бывают сделать мужчины, могут сделать женщины, если есть у них настоящая христианская настроенность, целомудрие и страх Божий, по свойствам самой своей природы и складу душевному.

Женщины-христианки! Не пренебрегайте зовом Божиим в наше ужасное злокозненное время Отступления: следуйте высокому примеру св. жен-мироносиц, послужите делу Евангелия и Святой Церкви, делу спасения душ человеческих, и этим Вы проявите Вашу любовь Самому нашему Господу и Спасителю, послужите Ему, как евангельские мироносицы!

Но и все мы – и мужчины и женщины – не должны гоняться за призрачным земным счастьем, более чем когда-либо в наше время обманчивым, за призрачными и обманчивыми земными радостями, но подобно женам-мироносицам, возлюбим всем сердцем своим Единаго Господа и Спасителя нашего и посвятим себя всецело на служение Ему, поставив главным делом жизни своей угождение Ему, и тогда уделом нашим будет подлинное вечное счастие, вечная радость, с которой ничто не может сравниться на земле. Радость эта полна и безгранична, ибо это – та радость, о которой сказал Сам Господь еще на Тайной Вечери, утешая Своих учеников: «Возрадуется сердце ваше, и радости вашея никтоже возмет от вас»  (Ин. 16, 22).

Необходимо постоянно возгревать в себе любовь Божию, воспоминая страдания Христовы за нас, грешных, и ни с чем земным несравнимую возвышенную светлую радость о Воскресшем Господе –радость пасхальную, которая и должна быть светочем всей нашей жизни.

Больше искренней любви и преданности Господу, братие и сестры! Будем служить Ему от всего сердца, не как наемники-рабы чрез силу и с неохотой, а как любящие сыны и дщери Его, как жены-мироносицы! Аминь.

Архиепископ Аверкий (Таушев)

См.:

Святых жен мироносиц: Марии Магдалины, Марии Клеоповой, Саломии, Иоанны, Марфы и Марии, Сусанны и иных; праведных Иосифа Аримафейского и Никодима.

***

Преподобный Александр Свирский, игумен

Ро­дил­ся преп. Алек­сандр (в ми­ру Ам­мос) в 1448 г. в пре­де­лах Ве­ли­ко­го Нов­го­ро­да, в неболь­шом ме­стеч­ке Обо­неж­ской пя­ти­ны – Ман­де­рах, по мо­лит­ве пре­ста­ре­лых ро­ди­те­лей, от­ли­чав­ших­ся ис­тин­но хри­сти­ан­ской жиз­нью. Для осво­е­ния гра­мо­ты от­рок по­ру­чен был опыт­но­му на­став­ни­ку, но лишь мо­лит­вой при­об­рел он спо­соб­но­сти к уче­нию, так что вско­ре пре­взо­шел зна­ни­я­ми всех сво­их сверст­ни­ков. С юных лет на­чал он из­ну­рять те­ло бде­ни­ем и по­ста­ми, толь­ко в этом ис­пра­ши­вая сво­бо­ду от ро­ди­тель­ской во­ли. Чужд он был и жи­тей­ских тре­вол­не­ний, и ис­ка­ния удо­воль­ствий, и празд­но­сти. Ко­гда он до­стиг со­вер­шен­но­ле­тия, «вос­хо­те­ша ро­ди­те­ли его со­че­та­ти за­кон­но­му бра­ку, бо­же­ствен­ный же юно­ша небре­жа­ше о сем, но прис­но же­ла­ша и по­мыш­ля­ша, ка­ко бы ми­ра бе­жа­ти». Юно­ша стре­мил­ся в Ва­ла­ам­скую оби­тель, рас­ска­зы о ко­то­рой ему до­во­ди­лось слы­шать. Од­на­жды он встре­тил ино­ков, при­быв­ших с Ва­ла­а­ма в его род­ное се­ле­ние по мо­на­стыр­ским де­лам. Од­но­му из них – уже стар­цу – по­ве­дал он о сво­ем же­ла­нии до­стичь Ва­ла­а­ма и по­лу­чил со­вет не мед­лить с ис­пол­не­ни­ем ду­хов­ной по­треб­но­сти, «по­ка се­я­тель злый не по­се­ял пле­ве­ла в серд­це...»

По­сле усерд­ной мо­лит­вы в 26 лет Ам­мос тай­но оста­вил ро­ди­тель­ский дом. Первую ночь пут­ник про­вел на бе­ре­гу неболь­шо­го кра­си­во­го озе­ра, окру­жен­но­го ве­ко­вы­ми де­ре­вья­ми. В тон­ком сне услы­шал он та­ин­ствен­ный го­лос, ко­то­рый бла­го­сло­вил его в даль­ней­ший путь и про­воз­ве­стил со­ору­же­ние оби­те­ли на этом чуд­ном ме­сте. Воз­бла­го­да­рив Бо­га, юно­ша со­брал­ся ид­ти даль­ше, но до­ро­ги в оби­тель он не знал, и Гос­подь по­слал ему Ан­ге­ла в об­ра­зе слу­чай­но­го пут­ни­ка до са­мых мо­на­стыр­ских во­рот. При­няв по­стриг с име­нем Алек­сандр, про­вел он здесь 13 лет в по­сте и мо­лит­ве. Меж­ду тем его без­утеш­ные ро­ди­те­ли по­лу­чи­ли, на­ко­нец, весть о про­пав­шем сыне. Отец по­се­тил оби­тель и горь­ко пла­кал, уви­дев из­мож­ден­но­го по­стом Алек­сандра. Но по­движ­ник уте­шил его и в ду­хов­ной бе­се­де убе­дил то­же оста­вить мир, чтобы об­ре­сти но­вое по­при­ще. И мать пре­по­доб­но­го дни свои окон­чи­ла в мо­на­сты­ре.

Алек­сандр ре­шил­ся из­брать без­молв­ное жи­тель­ство и про­сил о том на­сто­я­те­ля, но опыт­ный ста­рец счел, что еще не при­шло вре­мя по­ки­дать бра­тию. Од­на­жды во вре­мя ноч­ной мо­лит­вы бла­жен­ный услы­шал небес­ный го­лос, по­веле­ва­ю­щий ему на­пра­вить­ся на ме­сто, ко­то­рое бы­ло ука­за­но преж­де. От­крыв окон­це, уви­дел Алек­сандр ве­ли­кий свет, из­ли­вав­ший­ся с юго-во­сто­ка. На сей раз на­сто­я­тель не от­ка­зал в бла­го­сло­ве­нии и от­пу­стил в на­зна­чен­ный путь. В 1487 г. Алек­сандр при­шел на озе­ро Ро­щин­ское и по­се­лил­ся в пу­стыне, в 6-ти вер­стах от ре­ки Сви­ри. В глу­бине непро­хо­ди­мо­го бо­ра он по­ста­вил неболь­шую хи­жи­ну и пре­дал­ся уеди­нен­ным по­дви­гам.

Непо­да­ле­ку на­хо­ди­лось дво­рян­ское по­ме­стье Ан­дрея За­ва­ли­ши­на, ко­то­рый за­ни­мал­ся охо­той. Од­на­жды, увле­чен­ный по­го­ней за оле­нем, он очу­тил­ся в ча­ще ле­са и на­брел на хи­жи­ну Алек­сандра. По­зна­ко­мив­шись с от­шель­ни­ком, лов­чий при­знал­ся ему, что уже за­ме­чал свет над этим ме­стом и дав­но со­би­рал­ся сю­да. Опе­ча­лил­ся Алек­сандр, что его жи­тель­ство не укры­лось от лю­дей, и по­про­сил при­шель­ца ни­ко­му не ска­зы­вать о нем, по­ве­дал по­том свою по­весть и от­пу­стил с бла­го­сло­ве­ни­ем. Но мол­ва о пу­стын­ни­ке рас­про­стра­ни­лась в окрест­но­стях и до­шла до бра­та Алек­сандра – Иоан­на. С ра­до­стью при­бег он в пу­стынь, чтобы раз­де­лить тя­го­ты от­шель­ни­че­ства. Сми­рив­шись, бла­жен­ный при­нял род­но­го го­стя, вспом­нив, что при на­ча­ле его пу­стын­но­жи­тель­ства бы­ло ему вну­ше­ние свы­ше: не чуж­дать­ся жаж­ду­щих спа­се­ния и ру­ко­во­дить ими. Иоанн же сми­ре­ния не усво­ил и мно­го огор­че­ний до­став­лял бра­ту, то дерз­ко по­учая, то от­ка­зы­ва­ясь стро­ить кел­лии для при­хо­дя­щих.

Слез­ны­ми ноч­ны­ми мо­лит­ва­ми по­беж­дал Алек­сандр в се­бе раз­дра­же­ние и до­са­ду и стя­жал, на­ко­нец, все­по­беж­да­ю­щую лю­бовь к ближ­не­му и ве­ли­кий мир в ду­ше. В ско­ром вре­ме­ни Иоанн скон­чал­ся, и брат по­хо­ро­нил его в пу­сты­ни, к Алек­сан­дру же на­ча­ли со­би­рать­ся жаж­ду­щие оби­тать под се­нью его мо­лит­вы. При­шел и За­ва­ли­шин со сво­и­ми ча­да­ми и при­нес пу­стын­ни­кам мно­го хле­ба. Алек­сандр при­нял жерт­ву, но по­со­ве­то­вал бра­тии не оста­вать­ся празд­ны­ми, а очи­щать лес и воз­де­лы­вать зем­лю, чтобы пи­тать­ся тру­да­ми рук сво­их и снаб­жать убо­гих.

Некто инок Ни­ки­фор, но­сив­ший тя­же­лые вери­ги, при­хо­дил к пу­стын­ни­ку свир­ско­му за бла­го­сло­ве­ни­ем и, по­жив ря­дом с ним, стал со­би­рать­ся на по­кло­не­ние в Ки­ев, а ухо­дя, пред­ска­зал, что Гос­подь со­ору­дит на ме­сте сем оби­тель с ка­мен­ны­ми церк­ва­ми. Ду­хи нечи­стые воз­двиг­ли мно­же­ство ис­ку­ше­ний пре­по­доб­но­му, окру­жая его це­лы­ми пол­чи­ща­ми, и страш­ны­ми угро­за­ми за­став­ля­ли от­сту­пить­ся от ме­ста. Доб­рый же во­ин Хри­стов крест­ным зна­ме­ни­ем рас­се­и­вал все тьмы. Явил­ся то­гда Алек­сан­дру Ан­гел Гос­по­день в глу­бине пу­сты­ни и оси­ял небес­ным све­том, укреп­ляя его дух, чтобы ис­пол­нил он по­ве­лен­ное и по­стро­ил цер­ковь во имя Свя­той Тро­и­цы. Про­жив 25 лет в свир­ской пу­сты­ни, Алек­сандр был уте­шен бо­же­ствен­ным яв­ле­ни­ем та­кой си­лы, что нель­зя бы­ло срав­нить его ни с ка­ки­ми дру­ги­ми вос­хи­ще­ни­я­ми его ду­ха: для него по­вто­ри­лось ви­де­ние, быв­шее неко­гда Ав­ра­аму: свет­лые Ан­ге­лы с по­со­ха­ми в ру­ках изо­бра­жа­ли со­бой Свя­тую Тро­и­цу, и го­лос небес­ный ска­зал ему: «...Дух Свя­тый бла­го­во­лил из­брать те­бя жи­ли­щем ра­ди сер­деч­ной тво­ей чи­сто­ты... ты же со­ору­ди здесь храм Свя­той Тро­и­цы и со­бе­ри бра­тию, да спа­сешь ду­ши их...» Ко­гда же пре­по­доб­ный стал по­мыш­лять, где за­ло­жить храм, явил­ся Ан­гел с про­стер­ты­ми кры­ла­ми, в ку­ко­ле и ино­че­ской ман­тии и ука­зал ме­сто для хра­ма.

Алек­сандр на­чал за­бо­тить­ся о со­ору­же­нии церк­ви, а чис­ло бра­тии меж­ду тем воз­рас­та­ло. Уче­ни­ки умо­ля­ли сво­е­го на­став­ни­ка при­нять сан свя­щен­ства, но сми­рен­ный Алек­сандр укло­нял­ся, по­ка не при­ну­дил его к это­му Нов­го­род­ский ар­хи­епи­скоп Се­ра­пи­он. Ко­гда бы­ла по­стро­е­на де­ре­вян­ная цер­ковь и по­лу­че­на необ­хо­ди­мая утварь, бла­жен­ный Алек­сандр при­сту­пил к свя­щен­но­слу­же­нию, но в то же вре­мя он не остав­лял и чер­ную ра­бо­ту, по­да­вая бра­тии при­мер сми­ре­ния и тру­до­лю­бия. Ни­ко­го не об­ли­чал он су­ро­вым сло­вом, но в ду­хе про­зор­ли­во­сти прит­ча­ми по­учал со­гре­ша­ю­щих. Осо­бо стро­го на­блю­дал он за со­блю­де­ни­ем все­го мо­на­стыр­ско­го уста­ва. Не пре­ры­вал игу­мен бла­го­устра­и­вать оби­тель: по­стро­ил с бра­ти­ей мель­ни­цу и ка­мен­ную цер­ковь вме­сто де­ре­вян­ной. По прось­бе пре­по­доб­но­го ве­ли­кий князь Ва­си­лий Ива­но­вич при­слал ис­кус­ных ка­мен­щи­ков и обиль­ную ми­ло­сты­ню, так что Алек­сандр мог воз­двиг­нуть цер­ковь там, где ука­зал Ан­гел.

Мно­го лю­дей при­те­ка­ло к нему за ду­хов­ным со­ве­том, и в об­ще­нии яв­лял он необы­чай­ную про­зор­ли­вость: от неко­е­го Гри­го­рия не при­нял да­ры, об­ли­чив его в оскорб­ле­нии ма­те­ри; бо­га­то­му по­се­ля­ни­ну Си­мео­ну дал важ­ный со­вет, не по­сле­до­вав ему, тот скон­чал­ся в опре­де­лен­ный день; бо­яри­на Ти­мо­фея Ап­реле­ва на­став­лял, ра­ди рож­де­ния сы­на, под­ра­жать стран­но­при­им­ству Ав­ра­ама и Сар­ры, и через год Ти­мо­фей по­лу­чил про­си­мое. Для сво­их ду­хов­ных чад бла­жен­ный Алек­сандр был ис­тин­ным це­ли­те­лем душ и вра­че­ва­те­лем неду­гов. По мо­лит­ве пре­по­доб­но­го ры­бак умно­жал свой улов. а ку­пец – свое име­ние.

В по­след­ние го­ды жиз­ни преп. Алек­сандр со­ору­дил еще од­ну ка­мен­ную цер­ковь во имя По­кро­ва Пре­свя­тыя Бо­го­ро­ди­цы, опять же не без цар­ско­го уча­стия и по­мо­щи Небес­ной. А вско­ре удо­сто­ил­ся Бо­же­ствен­но­го яв­ле­ния: про­чи­тав в ке­лье ака­фист Бо­жи­ей Ма­те­ри, он ска­зал уче­ни­ку Афа­на­сию: «Трез­вись и бодр­ствуй, ибо бу­дет нам чуд­ное по­се­ще­ние». Вне­зап­но ве­ли­кий свет оси­ял весь мо­на­стырь, и ста­рец уви­дел над ал­та­рем ос­но­ван­ной им церк­ви Ма­терь Бо­жию, как бы си­дя­щую на пре­сто­ле с Мла­ден­цем в ру­ках, в пред­сто­я­нии Ан­гель­ских ли­ков. Пал пред Нею ниц пре­по­доб­ный и услы­шал уте­ши­тель­ное обе­ща­ние, что не оску­де­ет по­кров Ее над со­здан­ной оби­те­лью и по­сле его пре­став­ле­ния. Уче­ник Афа­на­сий ле­жал при этом как мерт­вый от чуд­но­го ви­де­ния.

В глу­бо­кой ста­ро­сти, ко­гда уже при­бли­зил­ся Алек­сандр ко Гос­по­ду по ду­хов­ной лест­ни­це сво­их доб­ро­де­те­лей, пре­по­доб­ный со­брал бра­тию, по­ру­чил их пред­ста­тель­ству Бо­жи­ей Ма­те­ри и на­зна­чил че­ты­рех иеро­мо­на­хов, чтобы свя­ти­тель Ма­ка­рий вы­брал из них игу­ме­на. До са­мой ми­ну­ты сво­е­го от­ше­ствия он непре­стан­но по­учал бра­тию хра­нить сми­рен­но­муд­рие и ни­ще­лю­бие.

По­греб­ли его близ церк­ви Пре­об­ра­же­ния, неда­ле­ко от оби­те­ли, в об­щей брат­ской усы­паль­ни­це. Про­изо­шло это 30 ав­гу­ста (12 сен­тяб­ря н. ст.) 1533 го­да, а 17/30 ап­ре­ля 1641 го­да мо­щи его бы­ли об­ре­те­ны нетлен­ны­ми. По­все­мест­ное празд­но­ва­ние па­мя­ти преп. Алек­сандра бы­ло уста­нов­ле­но уже в 1547г. на день кон­чи­ны. Мест­но па­мять его празд­ну­ет­ся и в день от­кры­тия мо­щей, и в празд­ник Пя­ти­де­сят­ни­цы, в вос­по­ми­на­ние «Три­сол­неч­но­го си­я­ния» – Свя­той Тро­и­цы.

См.: "Па­мять пре­по­доб­но­го от­ца на­ше­го Алек­сандра Свир­ско­го" в из­ло­же­нии свт. Ди­мит­рия Ро­стов­ско­го.

См. так­же: Александро-Свирский мужской монастырь в Азбуке паломника.