На горе было восемь, но видимы были только шесть: трое - Петр, Иаков и Иоанн, возшедшие вместе с Иисусом, увидели там стоящих с Ним и беседующих Моисея и Илию, так что всех их было шесть; но вместе с Господом, конечно, были и Отец, и Дух Святой: Отец - гласом Своим свидетельствуя, что Сей есть Его Сын возлюбленный, а Дух Святой - воссиявши с Ним в светлом облаке. Таким образом, те шесть составляют восемь и по отношению к восьми не представляют никакого разногласия; равным образом не разногласят и Евангелисты, когда один говорит: "по днех шестих", а другой: "бысть по словесех сих яко дний осмь"; но этими двоякими словами как бы дают нам некий образ таинственно, а вместе с тем явственно присутствовавших на горе. Разумеется, всякий, согласно с Писанием рассуждающий, знает, что благовестники согласны друг с другом: Лука сказал о восьми днях, не противореча Матфею, изрекшему: "по днех шестих", - не присоединяя день, в который были произнесены те слова, а также дня, в который Господь преобразился (каковые дни Матфей представляет подразумевать разумно рассуждающим); Евангелист Лука не говорит: "по днех осьмих" (как евангелист Матфей: "по днех шестих"), а: "бысть яко дний осмь". Но тем, в чем Евангелисты кажутся разногласящими, они друг чрез друга показывают нам великое и таинственное. В самом деле, почему один сказал: "по днем шестих", а другой, оставив без внимания седьмой, припомнил о восьмом? Потому что великое зрелище Света Преображения Господня есть тайна восьмого дня, т. е., будущего века, имеющего открыться после погибели сотворенного в течение шести дней мира. О силе Божественнаго Духа, чрез которую достойным открывается Царствие Божие, Господь предрек: "суть нецыи от зде стоящих, иже не имут вкусити смерти, дондеже видят Царствие Божие пришедшее в силе" (Мк. 9, 1). Везде присутствует Царь всяческих и везде - Царствие Его, так что пришествие Царства Его не обозначает перехода его с одного места на другое, но откровение его силой Божественнаго Духа, потому и сказано: "пришедшее в силе". И эта сила явится не просто обыкновенным людям, но стоящим с Господом, то есть, утвержденным в вере в Него и подобным Петру, Иакову и Иоанну и прежде всего им самим как свободным от нашего природного уничижения. Поэтому, и ради этого именно, Бог являет Себя на горе, с одной стороны нисходя со Своей высоты, а с другой - возводя нас из глубины уничижения, так что Невместимый действительно вмещается смертной природой; и такое явление, конечно, гораздо превосходнее и выше ума как произведенное силой Божественного Духа.
Итак, Свет Преображения Господня не рождается и не исчезает и не подлежит чувствовательной способности и, хотя он был созерцаем телесными очами в течение краткого времени и на незначительном верху горы, но и таинники (ученики) Господа на то время перешли от плоти к духу посредством изменения чувств, произведенного в них Духом, и таким образом увидели, чем и насколько облагодетельствовала их сила Божественного Духа - этот Неизреченный Свет. Не постигающие же этого измыслили, что избранные из апостолов видели Свет Преображения Господня чувствительной и сотворенной силой (способностью), - и чрез это покушаются низвести в тварь не только тот Свет, Славу Божию и Царство, но и Силу Божественного Духа, чрез которую достойным открываются Божественные тайны. Вероятно, таковые не слышали слов апостола Павла: "ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог любящим Его. Нам же Бог открыл есть Духом Своим: Дух бо вся испытует и глубины Божия" (1 Кор. 2, 9, 10).
Итак, по наступлении восьмого дня, Господь, взявши Петра, Иакова и Иоанна, взошел на гору помолиться: ибо Он всегда или один молился, удаляясь от всех, даже от самих апостолов, как, например, в то время, когда насытил пятью хлебами и двумя рыбами пять тысяч человек, кроме женщин и детей (Мф. 14, 19-23), или, взявши с Собою немногих, которые превосходили прочих, как было при приближении спасительной страсти, когда, сказав прочим ученикам: "седите ту дондеже шед помолюся тамо" (Мф. 26, 36), - взял с Собою Петра, Иакова и Иоанна. Вот и теперь, взявши только этих же, Господь возвел их на высокую гору одних и преобразился пред ними, то есть, в глазах их. "Что значит - преобразился?", - вопрошает Златословесный Богослов (Златоуст) и отвечает: "открыл, то есть, им нечто из Своего Божества - столько, сколько они могли вместить, и показал в Себе обитающего Бога". Евангелист Лука говорит: "бысть, егда моляшеся, видение лица Его ино" (Лк. 9, 29); у евангелиста же Матфея читаем: "и просветися лице Его, яко солнце" (Мф. 17, 2). Но Евангелист сказал это не в том смысле, чтобы тот Свет почитать за подлежащий чувствам (да удалится от нас ослепление ума тех, которые не могут представить себе ничего выше, подлежащего чувствам!), а желая показать, что Христос Бог - для живущих и созерцающих духом есть то же, что солнце - для живущих во плоти и созерцающих чувством: ибо другого Света для ведения Божества и не нужно тем, которые обогащены Божественными дарованиями. Возсиял же оный Неисповедимый Свет и таинственно явлен апостолам и начальнейшим из пророков в то время, когда (Господь) молился; этим показано, что родительницей этого блаженнаго видения была молитва, что блистание происходило и являлось от соединения ума с Богом, и что оно подается всем тем, которые, при постоянном упражнении в подвигах добродетели и молитвы, устремляют ум свой к Богу. Истинную красоту свойственно созерцать только очищенному умом; пристально же взирающий на сияние ее принимает как бы некое участие в ней, как бы начертывает некоторый яркий луч на своем лице; потому-то и лице Моисеево просветилось от собеседования с Богом. Знаете ли, что Моисей преобразился, взойдя на гору, и там увидел Славу Божию? Но он (Моисей) не сам произвел, а только потерпел преображение; Господь же наш Иисус Христос Сам от Себя имел оный Свет. По этой причине, собственно, Он и не имел нужды в молитве для того, чтобы осиять Божественным Светом плоть Свою; но только показал, откуда оный Свет нисходит на святых Божиих, и каким образом можно созерцать его; ибо написано, что и святые "просветятся, яко солнце" (Мф. 13, 43), то есть, всецело проникнутые Божественным Светом узрят Христа, Божественно и неизреченно провозсиявшего, у Которого блистание, происходя от Божественного естества, явилось на Фаворе общим и плоти Его, по причине Ипостаснаго единения.
Мы веруем, что Он явил в Преображении не другой какой-либо свет, но только тот, который сокрыт был у Него под завесой плоти; этот же Свет был Свет Божеского естества, поэтому и Несотворенный, Божественный. Так, и по учению Богословствующих отцов, Иисус Христос преобразился на горе, не восприявши что-либо и не изменившись во что-либо новое, чего до того не имел, но показав ученикам Своим только то, что у Него уже было, отверзши очи их и сделавши их из слепцов зрячими. Видишь ли, что очи, видящие по природе, слепы по отношению к тому Свету?
Итак, Свет этот не есть свет чувственный, и созерцавшие его не просто видели его чувственными очами, но измененными силой Божественного Духа: они изменились и только таким образом увидели перемену, происшедшую при самом принятии нашей бренности, обоженной соединением с Словом Божиим. Отсюда и Зачавшая и Родившая чудесно узнала, что Рожденный от Нее есть воплотившийся Бог; и Симеон, лишь только принял этого Младенца на руки; и старица Анна, вышедшая к сретению - ибо Божественная сила просвечивалась, как бы сквозь стеклянную оболочку, сияя для имеющих чистые очи сердца.
Да и для чего Господь пред началом Преображения избирает главнейших из лика апостольского и возводит их с Собою на гору? Конечно, для того, чтобы показать им нечто великое и таинственное. Что же особенно великого и таинственного в показании чувственного света, который обильно тогда имели уже не только избранные, но и остальные апостолы? Какая была нужда для них в изменении силой Духа очей их для созерцания того Света, если он чувственный и сотворенный? Как можно Славу и Царство Отца и Духа Святого представлять в каком-то чувственном свете? Неужели в подобной Славе и Царстве придет Христос Господь и в скончание века, когда не будет нужды ни в воздухе, ни в пространстве, ни в чем-либо подобном, но когда, по свидетельству апостола, "Бог будет всяческая во всех" (1 Кор. 15, 28), то есть, будет заменять все для всех? Если же - все, то, следовательно, и свет. Отсюда явно, что Свет Фаворский был Светом Божественным! И Евангелист Иоанн, наученный Божественным Откровением, ясно говорит, что будущий вечный и пребывающий град не будет "требуя солнца и луны, да светят в нем: Слава бо Божия просвети его, и светильник его - Агнец" (Апок. 21, 23). Не ясно ли, что он показывает здесь Того же Иисуса, Который ныне на Фаворе Божественно преобразился, и плоть Которого сияла, как светильник, являющий Славу Божества восшедшим вместе с Ним на гору? Равным образом и об обитателях того града тот же Богослов говорит: "не потребуют света от света, ни света солнечнаго, яко Господь Бог просвещает я: и нощи не будет тамо" (Апок. 22, 5). Но какой же, спрашиваем, есть другой свет, у котораго "несть пременение или преложения стень" (Иак. 1, 17)? Какой есть свет непреложный и незаходимый, если не Свет Божества? Притом, Моисей и Илия (и особенно первый, который, явно, присутствовал духом, а не плотью) посредством какого чувственного света могли быть осияны, видимы и познаны? ибо и о них написано: "явльшася во Славе, глаголаста же исход Его, его же хотяше скончати во Иерусалиме" (Лк. 9, 31). И как иначе апостолы могли узнать тех, кого никогда до того не видели, если не при таинственной силе Божественного Света, открывшего мысленные очи их?
Но не станем утомлять внимания вашего дальнейшим изъяснением слов Евангелия. Будем веровать так, как научили нас те самые, которые просвещены от Самого Христа, поскольку только они одни знают это хорошо: ибо тайны Божии ведомы, по словам Пророка, одному Богу и Его присным. Мы же, разумея тайну Преображения Господня по их наставлению, будем и сами стремиться к озарению этим Светом и возгревать в себе любовь и стремление к Неувядаемой Славе и Красоте, очищая духовные очи от земных помыслов и огребаясь от тленных и скоропреходящих сладостей и красот, помрачающих одежду души и ввергающих в огнь гееннский и тьму кромешную, от которых да освободимся озарением и познанием Невещественного и Присносущного Света преобразившегося на Фаворе Спаса нашего, во Славу Его, и Превечного Отца Его, и Животворящего Духа, Которых Едино Сияние, Едино Божество, и Слава, и Царство, и Сила ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Беседа святителя Григория Паламы, архиепископа Фессалоникийского
+++
Слово на Преображение Господне
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
Возлюбленные Богом братия и сестры, сегодня христиане всего мира с великою радостью празднуют преславное Преображение Господа нашего Иисуса Христа. Торжествуют и радуются христиане, празднуя этот праздник, потому что славное Преображение Господне величайшее дает утешение христианскому сердцу. Твердой и непоколебимой становится наша вера во Христа и наше упование во Христе на вечное блаженство, когда мы духом переносимся на Фавор и делаемся зрителями Преображения Спасителя.
Здесь, на Фаворе, Божество Христово подтверждается и самим Преображением Его, и явлением из загробного мира и беседой с Ним двух ветхозаветных пророков - Моисея и Илии, и, наконец, свидетельством с Неба Отеческого гласа: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте (Мф. 17, 5). Ведь мы знаем, дорогие, что Господь наш Иисус Христос смиренно и в уничиженном виде совершал Свое великое служение человеческому роду. Приняв образ раба, Сын Божий повсюду являл себя Сыном Человеческим, на Него все смотрели как на простого человека. Господь под завесою Своей плоти скрывал Свое Божество, лишь по временам являя Свое Божественное достоинство в совершении чудес, знамений и исцелений больных. Готовясь на великий подвиг крестных страданий, Спаситель яснейшим образом явил на сей святой горе ученикам Свое Божественное величие, дабы, как воспевает Церковь, егда Тя узрят распинаема, страдание убо уразумеют вольное, мирови же проповедят, яко Ты еси воистину Отчее Сияние. Господь видел, что вера учеников в Божественное Его посланничество и в Божественное Его достоинство еще очень слаба, и Он желал укрепить эту нетвердую веру, веру, которой предстояло великое испытание - опасность поколебаться. Ведь увидев, как злые враги будут ругаться над Христом, мучить и распинать Его, а Он, как безгласный Агнец, все будет беспрекословно терпеть и молчать, не могли разве они усомниться и подумать, что, видно, Он не Бог, не Сын Божий, не обещанный Спаситель мира, а льстец, от которого надо отстать и пристать к Его врагам?
Но теперь ученики на горе Фаворской видят такое преславное Преображение Господне, которого люди от самого сотворения мира еще не видали, и в этом Преображении собственными уже глазами созерцают славу Божества Своего Учителя и свидетелей небесных, ощущая при этом несказанную радость от общения с Господом.
И мы с вами, дорогие, с радостью празднуем этот праздник, веруя, что Преобразившийся на горе Господь преобразит некогда и наши уничиженные тела, так что они будут сообразны славному телу Его, преобразит их той силою, которою Он действует и покоряет Себе все.
Празднуя преславное Преображение Господне, мы тем самым празднуем и наше будущее преображение, которое непременно совершится в вечности. И как вожделенно должно быть для каждого человека это будущее общее преображение, как необходимо, чтобы человек чаще думал о нем и употреблял все свои усилия к тому, чтобы сподобиться его!
В благородном своем стремлении к достижению славного сего преображения необходимо, дорогие, помнить следующее: человек состоит из тела и души, а потому телесному, внешнему нашему преображению должно предшествовать преображение внутреннее, преображение души. Именно за преображением внутренним следует обыкновенно преображение внешнее. Мрачен, как туча, человек в состоянии гнева, ненависти, зависти, проводящий свою жизнь в злодеяниях, преданный пороку или предавшийся отчаянию. Но как только постарается человек стяжать кротость, благодушие, мир, любовь, оставить свою порочную жизнь, на душе у него становится ясно, спокойно - и весь он преображается. Поэтому если христианин желает себе преображения внешнего, то он должен сначала преобразиться внутренно.
Кроме того, необходимо заметить, что преславное Преображение Господа нашего Иисуса Христа совершилось в то время, когда душа Его была занята мыслью о предстоящем крестном подвиге и смерти. Очевидно, мысль о Кресте была господствующей мыслью Богочеловека перед этим великим событием и во время самого Преображения Его на Фаворе и имела весьма важное влияние на него. Так мысль о Кресте содействовала Преображению. Как из мрачной тучи исходит яркая молния, так за мыслью Господа о Кресте, за решимостью подъять его на Свои рамена естественно последовало Преображение Его.
В такой же тесной связи находится и наше преображение с нашим крестом, в какой находилось Преображение Христово с Крестом Христовым. Только при постоянном памятовании о кресте своем и при постоянном безропотном несении его совершается наше благодатное преображение здесь и предуготовляется будущее славное преображение на Небесах.
Как совершается преображение человека душевного в человека духовного? При посредстве креста, слагающегося из тяжких трудов самоисправления и самоусовершенствования, когда христианин принуждает себя, отложив ветхого человека с его греховными страстями и привычками, стремиться к добродетели и прилепляться только к тому, что истинно, добро, чисто, любезно, что справедливо, достохвально, что составляет только добродетель и похвалу.
Евангелие повествует о том, что Господь для Своего Преображения взошел на высокую гору и молился, научая этим и нас отрешаться от земных уз и почаще возноситься мысленно к Горнему, к Небесному, очищая тем самым свои чувства и ум от житейской суеты и привязанностей.
Обратите ваше благоговейное внимание, дорогие, на то, что Апостолы Христовы почувствовали высочайшее блаженство только тогда, когда удостоились созерцать славу Своего Божественного Учителя. Это обстоятельство убеждает нас в том, что только во Христе человек может иметь истинное и наивысшее счастье и это счастье есть единственное, которого никто и никогда у нас отнять не сможет. Всякое другое счастье, счастье без Христа, - призрачное, обманчивое, изменчивое, и те удовольствия, которые обещает оно, повергают человека в бездну неисчислимых и тяжких страданий.
Итак, дорогие братия и сестры, будем со своей стороны употреблять все усилия, чтобы очистить себя внутренно от всякого порока, чтобы не царствовал в нашем сердце грех, а царствовал Христос. Тогда и мы удостоимся благодатного преображения здесь, на земле, и славного преображения в будущем веке, чего да сподобит нас Господь Иисус Христос, Которому со Отцем и Святым Духом да будет честь и слава во веки веков.
Аминь.
Из книги «Ищите прежде Царствия Небесного»
+++
БИБЛИЯ, ИЗЛОЖЕННАЯ ДЛЯ СЕМЕЙНОГО ЧТЕНИЯ.
ПРЕОБРАЖЕНИЕ ГОСПОДНЕ
 |
| Преображение Господне |
Через шесть дней после этой беседы о предстоявших Ему страданиях, смерти и воскресении в третий день, понимание которых не могло совместиться в мысли учеников Его с их ожиданием земного возвеличения Иисуса и Его прославления в царстве земном, ради того, чтобы вразумить их относительно истинного значения славы, предстоявшей Ему, славы не мира сего, но небесной, духовной, — Иисус, избрав трех из них, а именно: Петра, Иакова и брата его Иоанна[1], «возвел их на гору высокую[2] одних» и там, в отдалении от мира и среди полной сосредоточенности в молитве, «преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет» (Мф. 17, 1–2), как бы изображая ту, настоящую славу, в которую предстоит облечься праведникам по всеобщем воскресении мертвых.
«И вот, два мужа беседовали с Ним, которые были Моисей и Илия; явившись во славе, они говорили об исходе Его, который Ему надлежало совершить в Иерусалиме. Петр же и бывшие с ним отягчены были сном; но, пробудившись, увидели славу Его и двух мужей, стоявших с Ним». (Лк. 9, 30–32)
Явление пророков должно было показать ученикам Христовым ошибочность мнения некоторых современников, признававших Иисуса Христа за Илию или за одного из пророков. Беседа же со Христом тех, которые возвещали о Нем как о Мессии, напоминала им и о предсказаниях пророков о Его смерти, которая после того не могла более им казаться несовместимой с их ожиданиями прославления, подобающего Его Божественному достоинству на земле, и являлась сообразной с пророчествами о совместимости в Иисусе Христе Божественного с человеческим естеством.
«И когда они (Моисей и Илия) отходили от Него, сказал Петр Иисусу: Наставник! хорошо нам здесь быть; сделаем три кущи: одну Тебе, одну Моисею и одну Илии, — не зная, что говорил» (Лк. 9, 33).
«Святитель Иоанн Златоуст таким образом объясняет душевное состояние Петра, выразившееся в этих словах его Иисусу Христу: “Так как Петр слышал, что Иисусу должно взойти в Иерусалим и пострадать, то, убоясь и трепеща за Него, он, после сделанного ему упрека, не смеет приступить и повторить же — сохрани Бог, но от страха он ту же самую мысль выражает в других, но уже не в столь ясных словах. Теперь, видя гору и уединенную пустыню, он подумал, что самое место доставлять безопасность, и не только надеялся на безопасность места, но и думал, что Иисус уже не сойдет в Иерусалим. Петр хочет, чтобы Иисус остался здесь навсегда, потому и напоминает о шатрах… Если, думал он, станется это, то мы не пойдем в Иерусалим; а если не пойдем, то и Христос не умрет, ибо там, говорил Иисус, нападут на Него книжники… Но, не осмелившись сказать таким образом, а желая, чтобы это было, Петр без всякого опасения сказал: хорошо нам здесь быть; здесь находятся Моисей и Илия, — Илия, низведший огонь с неба на гору; Моисей, вошедший во мрак и беседовавший с Богом, и никто не узнает, что мы здесь…”»[3]
«Когда же он говорил это, явилось облако и осенило их; и устрашились, когда вошли в облако. И был из облака глас, глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, Его слушайте». (Лк. 9, 34–35)
«Ученики услышали глас из облака, такой же, как и при крещении Христовом, с прибавлением слов: “Его слушайте”, — слов, указывающих на пророка Моисея в его пророчестве о пророке, подобном ему (см. Втор. 18, 5), и показывающих, что это пророчество Моисеево исполнилось именно на Иисусе Христе»[4].
«И, услышав, ученики пали на лица свои и очень испугались» (Мф. 17, 6).
«Хотя и прежде был такой голос при Иордане, при стечении народа, — объясняет святитель Иоанн Златоуст, — но никто не испытал ничего подобного, и после опять, когда и гром был, как говорили (см. Ин. 12, 28–29), никто не испытал подобного. Отчего же поверглись они ниц на горе? Причины тому — уединенность и высота места, глубокое молчание, преображение, соединенное с их ужасом, свет чрезвычайный и облако простертое; все это повергло их в сильный трепет…»
«Но Иисус, приступив, коснулся их и сказал: встаньте и не бойтесь. Возведя же очи свои, они никого не увидели, кроме одного Иисуса» (Мф. 17, 7–8), к Которому, следовательно, и должны были отнести голос, бывший из облака.
«И когда сходили они с горы, Иисус запретил им, говоря: никому не сказывайте об этом видении, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых» (Мф. 17, 9). И они умолчали и никому не говорили в те дни о том, что видели.
«Потому не говорили, — объясняет святитель Иоанн Златоуст, — что чем более стали бы рассказывать о Нем чудесного, тем труднее было бы тогда для многих верить этому. Притом соблазн о кресте от того еще более увеличивался бы. Потому-то Христос велит ученикам Своим молчать, и не просто велит, но снова напоминает о страданиях Своих, как будто бы приводя причину, по которой Он повелевает им молчать. Впрочем, Он не навсегда запретил им открывать это, но только до тех пор, пока Он восстанет из мертвых… Что же после того? Не могли ли они соблазниться? Никак. Потому что нужно было только пройти времени до Креста, а после они исполнились Духа и в знамениях находили голос, споспешествующий им… и события уже не возбуждали никакого соблазна».
Хотя ученики теперь и вполне убеждены были, что Иисус есть Мессия, но было общее верование у иудеев, что пророк Илия должен предварить явление Его и приготовить Ему путь, и потому они спросили Его: «Как же книжники говорят, что Илии надлежит придти прежде? Иисус сказал им в ответ: правда, Илия должен придти прежде и устроить всё; но говорю вам, что Илия уже пришел, и не узнали его, а поступили с ним, как хотели; так и Сын Человеческий пострадает от них. Тогда ученики поняли, что Он говорил им об Иоанне Крестителе». (Мф. 17, 10–13)
Святой Иоанн Златоуст о вопросе учеников и об ответе Спасителя замечает: «Была молва о пришествии Христа и Илии, но они (книжники) несправедливо толковали ее. Писание повествует о двух пришествиях Христа, о бывшем и будущем. Также пророки упоминают о том и о другом; они говорят, что предтечею второго из них будет Илия, а первого был Иоанн, которого Христос называет Илиею не потому, чтобы он был Илия, а потому, что Иоанн совершал служение Илии. Но книжники, сливая и то и другое и развращая народ, упоминали перед народом об этом только втором пришествии и говорили, что ежели сей есть Христос, то Илия должен предварить Его своим пришествием… Какой же ответ дал Христос? Илия точно придет тогда перед вторым Моим пришествием, но и ныне пришел Илия, называя этим именем Иоанна; этот Илия пришел, а ежели ты спрашиваешь о пророке Илии Фесвитянине, то он придет… чтобы убедить иудеев принять веру в Иисуса Христа и чтобы когда Христос придет, не все они совершенно погибли. Потому Он, приводя им это на память, сказал: “и устроит все”, то есть исправит неверие иудеев тогдашнего времени».
22 марта 2007 г.
[1] При устах двух или трех свидетелей считалось твердым всякое слово (см. Втор. 17, 6), следовательно трех учеников было достаточно для засвидетельствования о событии преображения Иисуса Христа.
[2] Гора эта не называется у евангелистов по имени, но древнее предание единогласно свидетельствует, что это была гора Фавор в Галилее, на юге от Назарета.
[3] Михаил (Лузин), еп. Толковое Евангелие. М., 1874. Т. 1. С. 325.
[4] Там же. С. 326.
+++
Две опасности для восходящих на Фавор
Слово на праздник Преображения Господня
Преображение Господне — праздник Богоявления, праздник явления Божией любви к человеку. Любви Бога Отца — «ибо так возлюбил Бог мир, что послал Сына Своего Единородного, чтобы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную». И любви Сына Божия — Господа Иисуса Христа, Который так возлюбил Своих друзей, что жизнь Свою отдает за них. И любви Духа Святаго, Который любовью Своей, как облаком, покрывает Христа и Его учеников.
Но только тот, кто видит в этом благодатном свете весь мрак того часа, когда солнце померкло, когда Господь от лица каждого из людей, потерявших этот свет жизни, возопил: «Боже, Боже Мой, зачем Ты Меня оставил!» — только такой человек может узнать тайну Бога, явившегося в мир, «Света от Света, Бога истинна от Бога истинна», и истинного человека, распятого при Понтийском Пилате. Только тот, кто видит Христа во плоти, как ученики Его видят, может увидеть Его в Божественной славе.
Как можем мы видеть Его во плоти сейчас? Увидеть Христа во плоти сейчас — значит помнить о том, что Он совершил, живя здесь, на земле, как человек. Как Он скорбел, как Он трудился, как плакал, как изнемогал в Своих трудах, для того, чтобы до всех людей донести слово спасения. Познать Христа, живущего во плоти, значит быть причастным Его земной жизни.
Мрак сегодня в мире как никогда велик, оттого что не знают Христа во плоти и не могут поэтому знать Его славу. Все ложные духовности, все ложные религии, все ложные, прелестные духовные состояния, все беды, все войны — всегда связаны именно с этим. Люди не знают Христа, пришедшего во плоти, и хотят сразу знать Его славу, Его благодать. Но это невозможно.
Знание Христа во плоти, знание того, что Он был плотью Своею распят на Кресте, предполагает нашу готовность к такому служению Богу, которое открывается нам Его Преображением. В день Крещения, когда была показана тайна Пресвятой Троицы, Господь вышел на проповедь, на общественное служение миру. А в праздник Преображения это явление Пресвятой Троицы означает Его путь к Иерусалиму, ко Кресту. И каждый, кто хочет знать Христа во плоти и хочет приобщиться Его славе, должен устремляться по тому пути, который предлагает Господь. Должен взять крест свой и следовать за Господом.
Есть две опасности. Одна — теплохладности и уныния, когда мы привыкаем к христианству, когда забываем, что весь смысл нашей жизни заключается в том, чтобы узнать славу Христову. И вторая опасность — когда мы не помним о том, какой ценой дается эта слава. Есть опасность привыкнуть к такому будничному серому христианству, когда мы перестаем понимать, что является сердцем жизни нашей, где солнце ее. И есть опасность желать сразу благодати, минуя этот крестный, скорбный, будничный, неприметный, каждодневный труд, который Господь предлагает всем нам.
Господь преобразился Своим пречистым Телом пред святыми учениками и апостолами. И одежда Его стала светлой, как снег, как свет. И это значит, что все, что касается нашей жизни — не только материя нашего тела, но и материя обычной ткани, — может быть исполнена светом Христовым. Самые обычные, будничные наши дела могут быть наполнены благодатью Божией. И она присутствует, когда мы смиренно несем свой крест, помня о той славе, к которой призывает нас Господь.
В праздник Преображения Господня услышим слова Спасителя, услышим голос Церкви, которая говорит нам о том, что ученики Христовы «когда узрят Его распинаема, страдание уразумеют вольное». Нам нужно понять, что свет Христов дается исполнением заповедей Христовых, и всякий раз это стоит страдания, пролития крови. Это должно стать вольным нашим страданием, чтобы мы не держались за обманчивую сладость и серое благополучие этого мира, чтобы вольно жертвовали всем, даже, если потребуется, жизнью своей, чтобы обрести свет благодати Христовой.
Дай Бог, чтобы это исполнялось со всеми нами! И чтобы люди, видя вольное наше страдание ради заповедей Божиих, ради того, что дорог нам Христос и дороги наши ближние, понимали, что есть другая жизнь, есть другая красота и высшая правда, для которой создан всякий человек. «Так да светит свет наш пред людьми, чтобы они, видя добрые наши дела, прославляли Отца, Который на небесах» (Мф. 5, 16).
Вот наш праздник Преображения Господня. Каждый, кого касается сегодня благодать, невольно говорит вместе с апостолом Петром: «Господи, хорошо нам здесь быть!» Господи, хорошо нам быть с Тобой всегда, и в радости, и в скорби, потому что скорбь открывает еще большую радость, еще большую глубину пребывания с Тобой. И плохо нам, Господи, без Тебя, чем бы мы ни обладали, какие бы радости ни были у нас, какой бы сладостью греховной ни помрачался духовный наш разум. Уныние и отчаяние подступают к нам.
Святая Церковь являет нам сегодняшним праздником радость, которая выходит за пределы этого мира. Она дается нам уже здесь и сейчас, но она свидетельствует о конце истории, о Втором Пришествии Христовом. И чем больше мрак в окружающей нас жизни, чем темнее ночь греха, тем больше стремится душа, любящая Господа, к свету Его — в чаянии Второго Его Пришествия, когда Он грядет со славой, предваряемой Крестом.
Протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма свт. Николая в Пыжах, член Союза писателей России
