В суб­бот­ний день 15 мая 1591 г., ко­гда от­рок гу­лял с кор­ми­ли­цей во дво­ре, по­до­слан­ные убий­цы, Осип Волх­вов, Да­ни­ло Би­тя­гов­ский и Ни­ки­та Ка­ча­лов, звер­ски за­ре­за­ли ца­ре­ви­ча.

Ца­ре­вич Ди­мит­рий был по­гре­бен в Уг­ли­че, во двор­цо­вом хра­ме в честь Пре­об­ра­же­ния Гос­под­ня. Мно­же­ство чу­дес и ис­це­ле­ний ста­ло со­вер­шать­ся у его гроб­ни­цы, осо­бен­но ча­сто ис­це­ля­лись боль­ные гла­за­ми. А 3 июля 1606 г. свя­тые мо­щи стра­сто­терп­ца ца­ре­ви­ча Ди­мит­рия бы­ли об­ре­те­ны нетлен­ны­ми.

Пе­ре­не­се­ние свя­тых мо­щей бла­го­вер­но­го ца­ре­ви­ча Ди­мит­рия, уби­то­го 15 мая 1591 го­да, из Уг­ли­ча в Моск­ву со­вер­ши­лось в 1606 го­ду. По­буж­де­ни­ем к это­му бы­ло же­ла­ние, по вы­ра­же­нию ца­ря Ва­си­лия Шуй­ско­го, "уста лжу­щия за­гра­дить и очи неве­ру­ю­щия осле­пить гла­го­лю­щим, яко жи­вый из­бе­же (ца­ре­вич) от убий­ствен­ных дла­ней", вви­ду по­яв­ле­ния са­мо­зван­ца, объ­яв­ляв­ше­го се­бя ис­тин­ным ца­ре­ви­чем Ди­мит­ри­ем. Тор­же­ствен­но бы­ли пе­ре­не­се­ны свя­тые мо­щи и по­ло­же­ны в Ар­хан­гель­ском со­бо­ре Мос­ков­ско­го Крем­ля, "в при­де­ле Иоан­на Пред­те­чи, иде­же отец и бра­тья его". По­сле мно­го­чис­лен­ных чу­дес­ных ис­це­ле­ний от свя­тых мо­щей в том же 1606 го­ду "со­ста­ви­ша празд­не­ство ца­ре­ви­чу Ди­мит­рию три­жды в год – рож­де­ние (19 ок­тяб­ря), уби­е­ние (15 мая), пе­ре­не­се­ние мо­щей к Москве (3 июня)".

ПОЛНОЕ ЖИТИЕ БЛАГОВЕРНОГО ЦАРЕВИЧА ДИМИТРИЯ, УГЛИЧСКОГО И МОСКОВСКОГО

Свя­той бла­го­вер­ный ца­ре­вич Ди­мит­рий, сын ца­ря Иоан­на IV Гроз­но­го от его седь­мо­го бра­ка с Ма­ри­ей Фе­до­ров­ной (из ро­да На­гих), ро­дил­ся 19 ок­тяб­ря 1582 го­да (а по дру­гим ис­точ­ни­кам, 1583 или 1585 гг.) в Москве. Царь Иоанн на­зна­чил в удел ца­ре­ви­чу с его ма­те­рью Уг­лич. По­сле смер­ти Иоан­на Гроз­но­го на пре­стол всту­пил стар­ший брат ца­ре­ви­ча Ди­мит­рия Фе­о­дор Иоан­но­вич. Од­на­ко фак­ти­че­ским пра­ви­те­лем Рус­ско­го го­су­дар­ства был его шу­рин, вла­сто­лю­би­вый бо­ярин Бо­рис Го­ду­нов. Доб­рый Фе­о­дор Иоан­но­вич остал­ся по­чти при од­ном име­ни ца­ря, а все де­ла­лось, как хо­тел Бо­рис; ино­стран­ные дво­ры при­сы­ла­ли Го­ду­но­ву да­ры на­равне с ца­рем. Меж­ду тем Бо­ри­су из­вест­но бы­ло, что в го­су­дар­стве, на­чи­ная с ца­ря Фе­о­до­ра, при­зна­ют Ди­мит­рия на­след­ни­ком пре­сто­ла, и имя его по­ми­на­лось в церк­вях. Сам Бо­рис в раз­ных де­лах Фе­о­до­ро­ва вре­ме­ни при­зна­вал Ди­мит­рия на­след­ни­ком пре­сто­ла.

Ис­ко­ни нена­ви­дя­щий доб­ро в ро­де че­ло­ве­че­ском диа­вол, ви­дя си­рых бра­тьев, ца­ря Фе­о­до­ра и ца­ре­ви­ча Ди­мит­рия, ни о чем зем­ном не ра­де­ю­щих, ибо ни сла­вы ми­ра се­го, ни бо­гатств не же­ла­ли, и, не в си­лах бу­дучи ни в чем их ис­ку­сить, вло­жил в серд­це Бо­ри­са твер­дый по­мысл вос­хи­тить са­мо­дер­жав­ство, чтобы быть вла­сте­ли­ном на Ру­си, ко­гда ис­тре­бит­ся ко­рень цар­ский, не ве­дая то­го, что Бог власть ко­му хо­чет, то­му да­ет. И, тре­во­жимый опа­се­ни­я­ми за свою бу­дущ­ность и обо­льща­е­мый меч­та­ми о вла­сти, Бо­рис Го­ду­нов, при­вык­ший рас­по­ря­жать­ся всем с по­мо­щью са­мо­дер­жав­но­го ца­ря, стал дей­ство­вать про­тив ца­ре­ви­ча, как про­тив лич­но­го вра­га сво­е­го, же­лая из­ба­вить­ся от за­кон­но­го на­след­ни­ка рус­ско­го тро­на.

Для осу­ществ­ле­ния сво­е­го пре­ступ­но­го за­мыс­ла Бо­рис Го­ду­нов ре­шил уда­лить ца­ре­ви­ча от мос­ков­ско­го цар­ско­го дво­ра. Вме­сте с ма­те­рью – вдов­ству­ю­щей ца­ри­цей Ма­ри­ей Фе­о­до­ров­ной и ее род­ствен­ни­ка­ми ца­ре­вич Ди­мит­рий был от­прав­лен в свой удель­ный го­род Уг­лич.

Ста­ра­ясь из­бе­жать опас­но­го кро­во­про­ли­тия, Бо­рис Го­ду­нов пы­тал­ся сна­ча­ла окле­ве­тать юно­го на­след­ни­ка пре­сто­ла, рас­пу­стив через сво­их при­вер­жен­цев лжи­вые слу­хи о мни­мой неза­кон­но­рож­ден­но­сти ца­ре­ви­ча и за­пре­тив по­ми­нать его имя во вре­мя бо­го­слу­же­ний. По­сколь­ку эти дей­ствия не при­нес­ли же­ла­е­мо­го, ко­вар­ный Бо­рис при­бег к рас­про­стра­не­нию но­вых вы­мыс­лов: буд­то бы Ди­мит­рий I с юных лет уже яв­ля­ет в се­бе на­след­ствен­ную су­ро­вость го­су­да­ря, от­ца сво­е­го. Но все это ка­за­лось Бо­ри­су недо­ста­точ­ным; он не мог рас­счи­ты­вать на цар­ский пре­стол, по­ка жив Ди­мит­рий, а по­то­му ре­шил­ся по­гу­бить ца­ре­ви­ча. По­пыт­ка отра­вить юно­го ца­ре­ви­ча с по­мо­щью Ва­си­ли­сы Во­ло­хо­вой, кор­ми­ли­цы Ди­мит­рия Иоан­но­ви­ча, не увен­ча­лось успе­хом: смер­то­нос­ное зе­лье не вре­ди­ло от­ро­ку.

Но ко­гда зло­деи убе­ди­лись, что нель­зя со­вер­шить зло­де­я­ние в тайне, они ре­ши­лись на яв­ное. Через сво­е­го со­общ­ни­ка Ан­дрея Клеш­ни­на Бо­рис отыс­кал зна­ко­мо­го че­ло­ве­ка, дья­ка Ми­ха­и­ла Би­тя­гов­ско­го, взяв­ше­го­ся соб­ствен­но­руч­но умерт­вить ца­ре­ви­ча. И по­слан­ный в Уг­лич со сво­им сы­ном Да­ни­и­лом и пле­мян­ни­ком Ни­ки­той Ка­ча­ло­вым, буд­то бы для управ­ле­ния зем­ски­ми де­ла­ми и хо­зяй­ством вдов­ству­ю­щей ца­ри­цы, Би­тя­гов­ский по­ру­чил Во­ло­хо­вой вы­ве­сти в на­зна­чен­ное вре­мя ца­ре­ви­ча во двор. В суб­бот­ний день 15 мая 1591 го­да утром бо­яры­ня мам­ка Во­ло­хо­ва по­зва­ла Ди­мит­рия гу­лять во двор; кор­ми­ли­ца Ири­на, как бы пред­чув­ствуя, удер­жи­ва­ла ца­ре­ви­ча во двор­це, но мам­ка си­лой вы­ве­ла его из гор­ни­цы в се­ни, к ниж­не­му крыль­цу, где уже бы­ли Осип Во­ло­хов, Да­ни­ло Би­тя­гов­ский и Ни­ки­та Ка­ча­лов. Во­ло­хов, взяв Ди­мит­рия за ру­ку, ска­зал: «Сие у те­бя но­вое оже­ре­лье, го­су­дарь?» Он же, крот­кий аг­нец, под­няв го­ло­ву, ти­хим го­ло­сом от­ве­чал: «Сие есть ста­рое оже­ре­лье». И Во­ло­хов коль­нул его но­жом по шее, но не за­хва­тил гор­та­ни. Кор­ми­ли­ца, ви­дя па­гу­бу сво­е­го го­су­да­ря, па­ла на него и на­ча­ла кри­чать, и убий­ца, бро­сив нож, по­бе­жал, но со­юз­ни­ки его Да­ни­ло Би­тя­гов­ский и Ни­ки­та Ка­ча­лов би­ли кор­ми­ли­цу ед­ва не до смер­ти и, от­няв из рук ее пра­вед­но­го от­ро­ка, до­ре­за­ли и сбро­си­ли его вниз с лест­ни­цы. В это вре­мя вы­шла на крыль­цо ца­ри­ца и, уви­дев ги­бель сы­на сво­е­го, гром­ко ста­ла во­пи­ять над ним. При ви­де это­го страш­но­го зло­де­я­ния по­но­марь со­бор­но­го хра­ма, за­пер­шись на ко­ло­кольне, уда­рил в на­бат, со­зы­вая на­род. Сбе­жав­ши­е­ся со всех кон­цов го­ро­да лю­ди ото­мсти­ли за невин­ную кровь вось­ми­лет­не­го от­ро­ка Ди­мит­рия, са­мо­чин­но рас­пра­вив­шись с же­сто­ки­ми за­го­вор­щи­ка­ми. До­не­се­но бы­ло в Моск­ву об уби­е­нии ца­ре­ви­ча, и сам царь хо­тел от­пра­вить­ся в Уг­лич для ис­сле­до­ва­ния пре­ступ­ле­ния, но Го­ду­нов под раз­ны­ми пред­ло­га­ми удер­жал Фе­о­до­ра Иоан­но­ви­ча в Москве. И через сво­их лю­дей кня­зя В.И. Шуй­ско­го (впо­след­ствии царь), околь­ни­че­го Клеш­ни­на и дья­ка Вы­луз­ги­на, по­слан­ных в Уг­лич для су­деб­но­го раз­би­ра­тель­ства, Бо­рис Го­ду­нов су­мел убе­дить ца­ря в том, что его млад­ший брат яко­бы стра­дал па­ду­чей бо­лез­нью и умер неча­ян­но, упав на нож.

Ца­ри­ца-мать, об­ви­нен­ная в недо­стат­ке над­зо­ра за ца­ре­ви­чем, бы­ла со­сла­на в от­да­лен­ный скуд­ный мо­на­стырь свя­то­го Ни­ко­лая на Во­схе, по ту сто­ро­ну Бе­ло­го озе­ра, и по­стри­же­на в ино­че­ство с име­нем Мар­фы. Бра­тья ее бы­ли со­сла­ны по раз­ным ме­стам в за­то­че­ние; жи­те­ли Уг­ли­ча за са­мо­воль­ную рас­пра­ву с убий­ца­ми од­ни бы­ли каз­не­ны, дру­гие со­сла­ны на по­се­ле­ние в Пе­лым, а мно­гим уре­зы­ва­ли язы­ки.

Ка­за­лось, все за­глу­ше­но или все умер­ло; но глас Бо­жий – глас на­ро­да: воз­ник­ла мол­ва на­род­ная о усоп­шем ца­ре­ви­че, и глу­хой ро­пот, тщет­но по­дав­ля­е­мый, все воз­рас­тал. Несмот­ря на при­го­вор бо­яр­ский и указ ца­рев, ни­кто не ве­рил уг­лич­ско­му ро­зыс­ку кня­зя Шуй­ско­го, хо­тя и укреп­лен­но­му ру­ко­при­клад­ством столь­ких сви­де­те­лей мир­ских и ду­хов­ных. Нель­зя ду­мать, чтобы ве­рил и сам князь Шуй­ский, ко­гда при дру­гих об­сто­я­тель­ствах, уж пят­на­дцать лет спу­стя, увен­чан­ный сам на­след­ствен­ным вен­цом Ди­мит­рия, пи­сал в окруж­ных гра­мо­тах сво­их на­ро­ду, что «за гре­хи все­го хри­сти­ан­ства пра­во­слав­но­го ве­ли­ко­го го­су­да­ря ца­ре­ви­ча Ди­мит­рия Иоан­но­ви­ча не ста­ло, убит же он, как непо­роч­ный аг­нец, в Уг­ли­че». Он пе­ред всей Рос­си­ею сви­де­тель­ство­вал, что «ца­ре­вич Ди­мит­рий Иоан­но­вич, по за­ви­сти Бо­ри­са Го­ду­но­ва, яко ов­ча незлоб­ли­во, за­кла­ся». И пат­ри­арх Иов в гра­мо­те 1606 го­да пи­сал: «При­ят за­кла­ние непо­вин­но от рук из­мен­ни­ков сво­их»; и пат­ри­арх Ер­мо­ген в ска­за­нии об уби­е­нии ца­ре­ви­ча, и мно­гие рос­сий­ские и ино­стран­ные совре­мен­ни­ки – все еди­но­душ­но го­во­ри­ли, что ца­ре­вич убит по тай­но­му при­ка­за­нию Го­ду­но­ва. Ложь, при­кры­ва­ю­щая убийц, ста­ла яв­ной, ко­гда в 1606 го­ду от­кры­ли гроб ца­ре­ви­ча, и то­гда на­шли, что «в ле­вой ру­ке ца­ре­вич дер­жал по­ло­тен­це, ши­тое зо­ло­том, а в дру­гой – оре­хи», в та­ком ви­де его и по­стиг­ла смерть. Ца­ре­вич Ди­мит­рий был по­гре­бен в Уг­ли­че в двор­цо­вом хра­ме в честь Пре­об­ра­же­ния Гос­под­ня.

Но Гос­подь, зря­щий не на ли­ца, а на по­мыс­лы, преж­де да­же неже­ли они со­зре­ют в де­я­ния, про­из­нес уста­ми про­ро­ка Ис­а­ии: Мне от­мще­ние, Аз воз­дам (Рим.12,19). И уста­ми ино­го про­ро­ка: «Что грех от­цев взы­щет на сы­нех до тре­тье­го и чет­вер­то­го ро­да, ми­лость же Его на ты­ся­чи ро­дов» (Исх.20,5-6). Он по­се­тил див­ны­ми судь­ба­ми Сво­и­ми всех, при­част­ных к смер­ти Ди­мит­ри­е­вой. Од­ним име­нем мни­мо вос­крес­ше­го от­ро­ка по­ра­жен сам Бо­рис на пре­сто­ле и все его се­мей­ство. И князь Ва­си­лий Шуй­ский, бли­жай­ший су­дья в смер­ти ца­ре­ви­ча, низ­ло­жив­ший пер­во­го Лже­д­мит­рия, сам низ­ло­жен с пре­сто­ла во вре­мя смут вто­ро­го; и опять тень ца­ре­ви­ча ока­зы­ва­ет­ся силь­нее об­ла­да­ю­ще­го ца­ря: сам он неволь­но по­стри­жен, как бы за неволь­ное по­стри­же­ние ма­те­ри ца­ре­ви­ча и, как бра­тья ее На­гие, тер­пит он с бра­тья­ми сво­и­ми дол­го­лет­ние узы и кон­ча­ет­ся в пле­ну со всем сво­им ро­дом, неко­гда столь мо­гу­щим. Та­ко­вы бы­ли де­ла Бо­жии в лю­дех Сво­их.

Уже в цар­ство­ва­ние Бо­ри­са Го­ду­но­ва у гроб­ни­цы бла­го­вер­но­го ца­ре­ви­ча Ди­мит­рия ста­ли со­вер­шать­ся ис­це­ле­ния боль­ных. 3 июня 1606 го­да, в цар­ство­ва­ние Ва­си­лия Шуй­ско­го, при пат­ри­ар­хе Ер­мо­гене, свя­тые мо­щи стра­сто­терп­ца бы­ли об­ре­те­ны нетлен­ны­ми и пе­ре­не­се­ны в со­бор во имя Ар­хи­стра­ти­га Ми­ха­и­ла в Москве мит­ро­по­ли­том Ро­стов­ским и Яро­слав­ским Фила­ре­том, от­цом бу­ду­ще­го ца­ря Ми­ха­и­ла Фе­о­до­ро­ви­ча Ро­ма­но­ва.

По­буж­де­ни­ем к это­му бы­ло же­ла­ние, по вы­ра­же­нию ца­ря Ва­си­лия Шуй­ско­го, «уста лжу­щия за­гра­дить и очи неве­ру­ю­щия осле­пить гла­го­лю­щим, яко жи­вый из­бе­же (ца­ре­вич) от убий­ствен­ных дла­ней», вви­ду по­яв­ле­ния са­мо­зван­ца, объя­вив­ше­го се­бя ис­тин­ным ца­ре­ви­чем Ди­мит­ри­ем. Тор­же­ствен­но бы­ли пе­ре­не­се­ны свя­тые мо­щи и по­ло­же­ны в Ар­хан­гель­ском со­бо­ре Мос­ков­ско­го Крем­ля, «в при­де­ле Иоан­на Пред­те­чи, иде­же отец и бра­тия его». По­сле мно­го­чис­лен­ных чу­дес­ных ис­це­ле­ний от свя­тых мо­щей в том же 1606 го­ду «со­ста­ви­ша празд­не­ство ца­ре­ви­чу Ди­мит­рию три­жды в год – рож­де­ние (19 ок­тяб­ря/1 но­яб­ря), уби­е­ние (15/28 мая), пе­ре­не­се­ние мо­щей к Москве (3/16 июня)». Рус­ская Цер­ковь бла­го­го­вей­но чтит па­мять св. ца­ре­ви­ча Ди­мит­рия. Го­род Уг­лич, по­чи­та­ю­щий свя­то­го ца­ре­ви­ча Ди­мит­рия сво­им осо­бым небес­ном по­кро­ви­те­лем, к этим дням при­со­еди­ня­ет еще 16 мая. В этот день г. Уг­лич со­вер­ша­ет так на­зы­ва­е­мую «празд­не­ство пла­ща­ни­це св. ца­ре­ви­ча». Пла­ща­ни­ца (пе­ле­на) с изо­бра­же­ни­ем св. ца­ре­ви­ча Ди­мит­рия бы­ла вы­ши­та его ма­те­рию на про­слав­лен­ные его мо­щи и одр, на ко­то­ром они бы­ли несе­ны из Уг­ли­ча в Моск­ву. Эта пла­ща­ни­ца, а так­же об­раз свя­то­го ца­ре­ви­ча, «на дос­ке пи­сан­ный», бы­ли при­сла­ны из Моск­вы в Уг­лич (ве­ро­ят­но, пат­ри­ар­хом Ер­мо­ге­ном). Впо­след­ствии «умыс­ли чин ду­хов­ный и граж­дане, да уста­но­вят празд­не­ство пла­ща­ни­цы сей ме­ся­ца мая в 16 день, но­си­те во­круг двор­ца его и мла­ден­цы под­но­си­те, яко же и ца­ре­вич имел семь лет с по­ло­ви­ною, ис­прав­ляя сие и до ра­зо­ре­ния Уг­ли­ча от Лит­вы». Празд­ник этот от­ли­ча­ет­ся глу­бо­ко уми­ли­тель­ной тор­же­ствен­но­стью. В этот день по­сле ли­тур­гии во­круг «ца­ре­ви­че­ва двор­ца» с тор­же­ствен­ным крест­ным хо­дом об­но­си­лись при пе­нии тро­па­ря ца­ре­ви­чу пла­ща­ни­ца и одр, на ко­то­ром свя­тые мо­щи ца­ре­ви­ча бы­ли несе­ны из Уг­ли­ча в Моск­ву. Под пла­ща­ни­цу и одр уг­лич­ские граж­дане все – без раз­ли­чия зва­ний и со­сто­я­ний – по­чи­та­ли непре­мен­но сво­ей обя­зан­но­стью под­ве­сти или под­не­сти сво­их де­тей, на­чи­ная с груд­ных и до 8-лет­не­го воз­рас­та. Глу­бо­кая ве­ра, что зло­дей­ская ру­ка уби­ла толь­ко те­ло свя­то­го ца­ре­ви­ча, а свя­тая ду­ша пред­сто­ит пре­сто­лу сла­вы Ца­ря Небес­но­го, пре­вра­щая день за­кла­ния – этот неко­гда ужас­ней­ший день – в свет­ло-ра­дост­ный празд­ник – в «ца­ре­ви­чев день»! День уби­е­ния свя­то­го ца­ре­ви­ча есть день его небес­ной ра­до­сти, и свою небес­ную ра­дость он со­об­ща­ет де­тям, при­шед­шим на его празд­ник.

Свя­ти­тель Ди­мит­рий Ро­стов­ский со­ста­вил жи­тие и опи­са­ние чу­дес­ных ис­це­ле­ний по мо­лит­вам свя­то­го ца­ре­ви­ча Ди­мит­рия, из ко­то­ро­го вид­но, что осо­бен­но ча­сто ис­це­ля­лись боль­ные гла­за­ми.

В Уг­ли­че на ме­сте уби­е­ния свя­то­го ца­ре­ви­ча Ди­мит­рия был по­стро­ен храм его име­ни, ко­то­рый в на­ро­де по­лу­чил на­зва­ние «цер­ковь ца­ре­ви­ча Ди­мит­рия на кро­ви». В этом хра­ме хра­ни­лось ру­ко­пис­ное жи­тие бла­го­вер­но­го ца­ре­ви­ча, на­пи­сан­ное свя­ти­те­лем Ди­мит­ри­ем, мит­ро­по­ли­том Ро­стов­ским.

Во вре­мя Оте­че­ствен­ной вой­ны 1812 го­да свя­тые мо­щи бла­го­вер­но­го ца­ре­ви­ча Ди­мит­рия бы­ли спа­се­ны от по­ру­га­ния свя­щен­ни­ком мос­ков­ско­го Воз­не­сен­ско­го жен­ско­го мо­на­сты­ря Иоан­ном Ве­ни­а­ми­но­вым, ко­то­рый вы­нес их под сво­ей одеж­дой из Ар­хан­гель­ско­го со­бо­ра и спря­тал в ал­та­ре, на хо­рах вто­ро­го яру­са со­бор­но­го хра­ма в Воз­не­сен­ском мо­на­сты­ре. По­сле из­гна­ния фран­цу­зов свя­тые мо­щи бы­ли тор­же­ствен­но пе­ре­не­се­ны на преж­нее ме­сто – в Ар­хан­гель­ский со­бор.

В «Ико­но­пис­ном под­лин­ни­ке» под 15 мая ска­за­но: «По­до­би­ем млад от­рок в вен­це цар­ском и баг­ря­ни­це, ру­ки мо­леб­ные; уби­ен бысть на Уг­ли­че по­ве­ле­ни­ем Бо­ри­са Го­ду­но­ва».

***

Преподобный Пахомий Великий, Египетский, Фиваидский

Пре­по­доб­ный Па­хо­мий Ве­ли­кий на­ря­ду с Ан­то­ни­ем Ве­ли­ким (па­мять 30 января), Ма­ка­ри­ем Ве­ли­ким (па­мять 1 февраля) и Ев­фи­ми­ем Ве­ли­ким (па­мять 2 февраля) яв­ля­ет­ся стол­пом пу­стын­но­жи­тель­ства и ос­но­ва­те­лем мо­на­ше­ско­го об­ще­жи­тия в Егип­те. Ро­дил­ся пре­по­доб­ный Па­хо­мий в III ве­ке в Фива­и­де (Верх­ний Еги­пет) от ро­ди­те­лей языч­ни­ков и по­лу­чил хо­ро­шее свет­ское об­ра­зо­ва­ние. С юно­сти он имел за­дат­ки доб­ро­го нра­ва, был це­ло­муд­рен и рас­су­ди­те­лен. Ко­гда Па­хо­мию ис­пол­ни­лось 20 лет, он был при­зван в вой­ска им­пе­ра­то­ра Кон­стан­ти­на (по-ви­ди­мо­му, в 315 го­ду). Но­во­бран­цев раз­ме­сти­ли в зда­нии го­род­ской тем­ни­цы под охра­ной стра­жи. Мест­ные хри­сти­ане при­шли с за­па­са­ми пи­щи, кор­ми­ли во­и­нов и усерд­но им слу­жи­ли. Ко­гда юно­ша узнал, что эти лю­ди так по­сту­па­ют ра­ди сво­е­го Бо­га, ис­пол­няя Его за­по­ведь о люб­ви к ближ­ним, это глу­бо­ко за­па­ло в его чи­стую ду­шу. Па­хо­мий дал обе­ща­ние сде­лать­ся хри­сти­а­ни­ном. Вер­нув­шись из вой­ска по­сле по­бе­ды, Па­хо­мий при­нял Свя­тое Кре­ще­ние, по­се­лил­ся в уеди­нен­ном се­ле­нии Ше­не­сит и сра­зу же стал ве­сти стро­гую по­движ­ни­че­скую жизнь. По­чув­ство­вав необ­хо­ди­мость в ду­хов­ном ру­ко­во­ди­те­ле, он об­ра­тил­ся к фива­ид­ско­му пу­стын­ни­ку Па­ла­мо­ну, был при­нят стар­цем с лю­бо­вью и стал рев­ност­но про­хо­дить мо­на­ше­ские по­дви­ги по при­ме­ру сво­е­го на­став­ни­ка.

Од­на­жды, по­сле 10 лет пу­стын­ной жиз­ни, пре­по­доб­ный Па­хо­мий, идя по пу­стыне, оста­но­вил­ся у раз­ва­лин се­ле­ния Та­вен­ни­си и услы­шал го­лос, при­ка­зав­ший ему по­стро­ить на этом ме­сте оби­тель. Па­хо­мий рас­ска­зал об этом стар­цу Па­ла­мо­ну, и оба, при­няв услы­шан­ные сло­ва за ука­за­ние Бо­жие, от­пра­ви­лись в Та­вен­ни­си и на­ча­ли стро­ить неболь­шое ино­че­ское жи­ли­ще. Свя­той ста­рец Па­ла­мон бла­го­сло­вил на­ча­ло ос­но­ва­ния оби­те­ли и пред­ска­зал бу­ду­щую ее сла­ву. Вско­ре пре­по­доб­ный Па­ла­мон ото­шел ко Гос­по­ду. То­гда свя­то­му Па­хо­мию явил­ся Ан­гел Бо­жий в об­ра­зе схим­ни­ка и вру­чил ему устав мо­на­ше­ской жиз­ни. Вско­ре к пре­по­доб­но­му при­шел его стар­ший брат Иоанн и по­се­лил­ся вме­сте с ним.

Пре­по­доб­ный Па­хо­мий тер­пел мно­го ис­ку­ше­ний и на­па­де­ний от вра­га ро­да че­ло­ве­че­ско­го, но все ис­ку­ше­ния пре­по­доб­ный Па­хо­мий доб­лест­но от­ра­жал мо­лит­вой к Бо­гу и тер­пе­ни­ем.

По­сте­пен­но к пре­по­доб­но­му Па­хо­мию ста­ли со­би­рать­ся уче­ни­ки. Всех их по­ра­жа­ло тру­до­лю­бие на­став­ни­ка, ко­то­рый успе­вал ис­пол­нять все мо­на­стыр­ские ра­бо­ты: воз­де­лы­вал сад, бе­се­до­вал с при­хо­дя­щи­ми, про­сив­ши­ми на­став­ле­ния, и слу­жил боль­ным. Пре­по­доб­ный Па­хо­мий ввел устав об­ще­го жи­тия, уста­но­вив еди­но­об­ра­зие для всех в пи­ще и одеж­де. Ино­ки оби­те­ли долж­ны бы­ли тру­дить­ся в на­зна­чен­ных им по­слу­ша­ни­ях на об­щую поль­зу оби­те­ли. В чис­ле по­слу­ша­ний бы­ло пе­ре­пи­сы­ва­ние книг. Ино­ки не долж­ны бы­ли иметь соб­ствен­ных де­нег или при­ни­мать что-ни­будь от сво­их род­ствен­ни­ков. Пре­по­доб­ный счи­тал, что по­слу­ша­ние, ис­пол­ня­е­мое с усер­ди­ем, вы­ше по­ста и мо­лит­вы, и тре­бо­вал от ино­ков точ­но­го со­блю­де­ния уста­ва, стро­го на­ка­зы­вая на­ру­ши­те­лей.

Од­на­жды к пре­по­доб­но­му Па­хо­мию при­шла его сест­ра Ма­рия, ко­то­рая дав­но же­ла­ла уви­деть бра­та. Но стро­гий по­движ­ник от­ка­зал ей в сви­да­нии и через при­врат­ни­ка пе­ре­дал ей бла­го­сло­ве­ние всту­пить на путь мо­на­ше­ской жиз­ни, обе­щая в этом свою по­мощь. Ма­рия за­пла­ка­ла, но по­сту­пи­ла со­глас­но ука­за­нию бра­та. Та­вен­нис­ские ино­ки по­стро­и­ли для нее жи­ли­ще на про­ти­во­по­лож­ном бе­ре­гу Ни­ла. К Ма­рии ста­ли со­би­рать­ся ино­ки­ни, и вско­ре со­зда­лась жен­ская оби­тель со стро­гим уста­вом, ко­то­рый был пе­ре­дан пре­по­доб­ным Па­хо­ми­ем.

Чис­ло ино­ков мо­на­сты­ря быст­ро воз­рас­та­ло, что вы­зва­ло необ­хо­ди­мость по­строй­ки еще 7-ми мо­на­сты­рей по­бли­зо­сти. Ко­ли­че­ство ино­ков до­хо­ди­ло до 7000, и все они на­хо­ди­лись под ру­ко­вод­ством пре­по­доб­но­го Па­хо­мия, ко­то­рый по­се­щал все мо­на­сты­ри и управ­лял ими. В то же вре­мя пре­по­доб­ный Па­хо­мий оста­вал­ся глу­бо­ко сми­рен­ным ино­ком, ко­то­рый все­гда го­тов был по­ви­но­вать­ся и при­ни­мать за­ме­ча­ния от каж­до­го бра­та.

Су­ро­вый и стро­гий к се­бе, пре­по­доб­ный Па­хо­мий имел ве­ли­кое ми­ло­сер­дие и снис­хож­де­ние к недо­ста­точ­но зре­лым ду­хов­но ино­кам. Один из ино­ков стре­мил­ся к по­дви­гу му­че­ни­че­ства, но пре­по­доб­ный от­вра­щал его от этих стрем­ле­ний и на­став­лял без­молв­но ис­пол­нять мо­на­ше­ское по­слу­ша­ние, укро­щая в се­бе гор­дость и при­уча­ясь к сми­ре­нию. Од­на­ко инок не по­слу­шал на­став­ни­ка и ушел из оби­те­ли, по­сле че­го под­верг­ся на­па­де­нию раз­бой­ни­ков, ко­то­рые под стра­хом смер­ти при­ну­ди­ли его при­не­сти жерт­ву язы­че­ским бо­гам. В пол­ном от­ча­я­нии инок вер­нул­ся в оби­тель. Пре­по­доб­ный ве­лел ему уси­лен­но мо­лить­ся днем и но­чью, со­блю­дать стро­гий пост и жить в пол­ном мол­ча­нии. Инок по­сле­до­вал на­став­ле­нию пре­по­доб­но­го, и это спас­ло его ду­шу от от­ча­я­ния.

Пре­по­доб­ный учил вся­че­ски опа­сать­ся осуж­де­ния дру­гих и сам бо­ял­ся да­же в мыс­лях осу­дить ко­го-ли­бо.

С осо­бой лю­бо­вью от­но­сил­ся пре­по­доб­ный Па­хо­мий к боль­ным ино­кам. Он по­се­щал их, обод­рял уны­ва­ю­щих, убеж­дал бла­го­да­рить Бо­га и воз­ла­гать на­деж­ду на Его свя­тую во­лю. Боль­ным он ослаб­лял пост, ес­ли это бы­ло необ­хо­ди­мо для их вы­здо­ров­ле­ния. Од­на­жды в от­сут­ствие пре­по­доб­но­го по­вар не го­то­вил мо­на­хам ва­ре­ной пи­щи, ссы­ла­ясь на то, что бра­тия лю­бят по­стить­ся. Вме­сто сво­е­го по­слу­ша­ния он сплел 500 ро­гож, но пре­по­доб­ный не одоб­рил его по­ступ­ка; и в на­ка­за­ние за непо­слу­ша­ние ве­лел сжечь все из­го­тов­лен­ные по­ва­ром ро­го­жи.

Пре­по­доб­ный Па­хо­мий все­гда по­учал ино­ков иметь на­деж­ду толь­ко на по­мощь и ми­лость Бо­жию. В оби­те­ли как-то слу­чил­ся недо­ста­ток пше­ни­цы. Це­лую ночь свя­той про­вел в мо­лит­ве, а утром при­вез­ли от на­чаль­ни­ка го­ро­да боль­шое ко­ли­че­ство хле­ба для мо­на­сты­ря, не взяв ни­че­го в упла­ту. Гос­подь спо­до­бил пре­по­доб­но­го Па­хо­мия да­ра чу­до­тво­ре­ния и ис­це­ле­ния бо­лез­ней.

Ему бы­ли от­кры­ты Гос­по­дом по­сле­ду­ю­щие судь­бы мо­на­ше­ства. Свя­той знал, что по­след­ние мо­на­хи не бу­дут иметь та­кой рев­но­сти к по­дви­гам, как пер­вые, бу­дут хо­дить как во тьме, не имея опыт­ных ру­ко­во­ди­те­лей. Про­стер­шись на зем­ле, пре­по­доб­ный Па­хо­мий горь­ко пла­кал, взы­вая к Гос­по­ду и про­ся ми­ло­сти к ним. В от­вет он услы­шал Го­лос: "Па­хо­мий, помни о ми­ло­сер­дии Бо­жи­ем. О по­след­них мо­на­хах знай, что и они по­лу­чат на­гра­ду, ибо им при­дет­ся стра­дать от тяж­кой для ино­ка жиз­ни".

Под ко­нец сво­ей жиз­ни пре­по­доб­ный Па­хо­мий тяж­ко за­бо­лел от быв­шей в тех ме­стах мо­ро­вой бо­лез­ни. За ним с сы­нов­ней лю­бо­вью уха­жи­вал его бли­жай­ший и лю­би­мый уче­ник пре­по­доб­ный Фе­о­дор (па­мять 29 мая). Скон­чал­ся пре­по­доб­ный Па­хо­мий око­ло 348 го­да в воз­расте 53-х лет и был по­гре­бен у го­ры воз­ле оби­те­ли.

См. так­же: "Жи­тие пре­по­доб­но­го от­ца на­ше­го Па­хо­мия Ве­ли­ко­го" в из­ло­же­нии свт. Ди­мит­рия Ро­стов­ско­го.