По­ис­ти­не не толь­ко древним пра­вед­ни­кам и про­ро­кам, но уче­ни­кам и апо­сто­лам Хри­сто­вым упо­до­бил­ся отец от­цов Ни­ко­лай. Он стал ос­но­ва­ни­ем и стол­пом Церк­ви, ее оком и по­пе­чи­те­лем, со­зи­да­те­лем и во­и­ном. Пусть бла­го­че­сти­вый чи­та­тель боль­ше узна­ет о все­ми лю­би­мом свя­том, про­чи­тав по­вест­во­ва­ние^(*) об уди­ви­тель­ных де­я­ни­ях вер­но­го дру­га Пре­свя­той Тро­и­цы и ве­ли­ко­го угод­ни­ка Бо­жье­го ар­хи­епи­ско­па Мир­ли­кий­ско­го Ни­ко­лая, со­став­лен­ное на­ми по до­сто­вер­ным древ­ней­шим ис­точ­ни­кам^[1].

От­чиз­ной иерар­ха Хри­сто­ва Ни­ко­лая^(*) был древ­ний ли­кий­ский^[2] го­род Па­та­ра^[3]. Его ро­ди­те­ли про­ис­хо­ди­ли из знат­но­го и бо­га­то­го ро­да, но ни­ко­гда не стре­ми­лись к мир­ской сла­ве и рос­ко­ши. Они весь­ма вы­де­ля­лись сре­ди со­оте­че­ствен­ни­ков сво­и­ми доб­ро­де­те­ля­ми^[4]. За бо­го­угод­ную жизнь су­пру­ги удо­сто­и­лись вы­со­кой че­сти стать свя­тым кор­нем, про­из­рас­тив­шим дре­во чу­до­точ­ное рая Иису­со­ва^(*). Слов­но де­ре­во, по­са­жен­ное при по­то­ках вод, ко­то­рое при­но­сит плод свой во вре­мя свое (Пс.1:3), у бла­го­сло­вен­ной че­ты как плод пра­вед­но­сти ро­дил­ся ве­ли­кий за­ступ­ник все­лен­ной Ни­ко­лай^[5].

С пер­вых дней жиз­ни мла­ден­ца его по­ве­де­ние бы­ло необыч­ным: во вре­мя корм­ле­ния Ни­ко­лай со­сал мо­ло­ко толь­ко из пра­вой гру­ди ма­те­ри, а по сре­дам и пят­ни­цам вку­шал лишь один раз, и то ве­че­ром, в де­вя­том ча­су^(*). Это зна­ме­ние пред­опре­де­ли­ло весь об­раз жиз­ни Ни­ко­лая. Так, от мла­ден­че­ских пе­лен до са­мой кон­чи­ны свя­той про­во­дил сре­ду и пят­ни­цу в стро­гом по­сте и воз­дер­жа­нии.

Ни­ко­лай был един­ствен­ным ре­бен­ком в се­мье. Ро­ди­те­ли^[6] са­ми уха­жи­ва­ли за ним, очень лю­би­ли и обе­ре­га­ли свое ди­тя. Доб­ро­нра­вие мла­ден­ца вос­хи­ща­ло их – су­пру­ги счи­та­ли се­бя счаст­ли­вей­ши­ми из лю­дей. Они, не жа­лея сил, ста­ра­лись со­вер­шен­ство­вать пре­крас­ные от при­ро­ды свой­ства его ду­ши. Бла­го­сло­вен­ная че­та свя­то со­блю­да­ла за­по­ве­ди Гос­под­ни, по­ка­зы­вая сы­ну див­ный при­мер нес­тя­жа­ния и пра­вед­но­сти.

Ко­гда маль­чик под­рос, ро­ди­те­ли от­да­ли его учить­ся^[7]. Бла­го­да­ря при­род­ным да­ро­ва­ни­ям и остро­те ума Ни­ко­лай пре­успел в изу­че­нии мно­гих на­ук^(*), а дей­стви­ем бла­го­да­ти Свя­то­го Ду­ха в со­вер­шен­стве по­стиг пре­муд­рость Бо­же­ствен­но­го Пи­са­ния. В стрем­ле­нии к ду­хов­но­му воз­рас­та­нию юно­ша не огра­ни­чил­ся толь­ко книж­ным об­ра­зо­ва­ни­ем, но по­ка­зал се­бя со­вер­шен­ным и в са­мой жиз­ни.

Ни­ко­лай во всем сле­до­вал на­став­ле­ни­ям бо­го­бо­яз­нен­ных ро­ди­те­лей. Он из­бе­гал пу­стых, су­ет­ных раз­вле­че­ний тол­пы, несов­ме­сти­мых с доб­ро­де­тель­ной жиз­нью, вся­че­ски укло­нял­ся от непри­стой­ных бе­сед с празд­ны­ми юно­ша­ми и на­все­гда уда­лил из сво­е­го серд­ца лю­бовь к те­ат­раль­ным зре­ли­щам^(*). Свя­той хра­нил непо­роч­ным це­ло­муд­рие, дабы ду­ше­гу­би­тель­ная страсть к жен­щи­нам не овла­де­ла умом и не за­пят­на­ла его му­же­ствен­ной пра­вед­но­сти. Ни­ко­лай стре­мил­ся про­во­дить дни и но­чи в бо­го­мыс­лии и со­зер­ца­нии Гос­по­да, при­леж­но со­би­рая мед доб­ро­де­те­лей. Бу­ду­щий свя­ти­тель усерд­но по­се­щал цер­ковь. Там он при­об­щал­ся бла­го­да­ти Свя­то­го Ду­ха и со­зи­дал в се­бе до­стой­ное для Него жи­ли­ще, по сло­ву Пи­са­ния: вы храм Бо­жий, и Дух Бо­жий жи­вет в вас (1Кор.3:16).

Свя­той Дух по­ис­ти­не оби­тал в этом бла­го­го­вей­ном и чи­стом юно­ше, со­хра­нив­шем неуга­си­мым све­тиль­ник дев­ства. Слу­жа Гос­по­ду, он пла­ме­нел лю­бо­вью к Нему. За Ни­ко­ла­ем не за­ме­ча­лось ни­ка­ких при­вы­чек, свой­ствен­ных мо­ло­до­сти. По сво­е­му нра­ву мо­ло­дой пра­вед­ник был по­до­бен стар­цу – все ува­жа­ли его и удив­ля­лись ему. Ко­гда ста­рый че­ло­век вы­ка­зы­ва­ет юно­ше­ские увле­че­ния, он для всех слу­жит по­сме­ши­щем, а ес­ли юно­ша име­ет нрав стар­ца, то вы­зы­ва­ет все­об­щее ува­же­ние. В ста­ро­сти неумест­но лег­ко­мыс­лие юно­сти, но до­стой­на по­чте­ния и пре­крас­на в юно­ше муд­рость стар­ца.

Епи­скоп^(*) го­ро­да Па­та­ры ви­дел, что Ни­ко­лай пре­успе­ва­ет в доб­ро­де­тель­ном жи­тии и устра­ня­ет­ся от все­го мир­ско­го. Ар­хи­ерей ру­ко­по­ло­жил из­бран­ни­ка Бо­жье­го в кли­ри­ки^[8].

Те­перь усерд­ный хра­ни­тель чи­сто­ты Ни­ко­лай стал ве­сти еще бо­лее стро­гую по­движ­ни­че­скую жизнь. При­го­тов­ляя се­бя для бла­го­уго­жде­ния Веч­но­му Ца­рю, свя­той упо­до­бил­ся бес­плот­ным: он бодр­ство­вал и пре­бы­вал в непре­стан­ной мо­лит­ве и по­сте. На­де­лен­ный все­ми да­ра­ми Бо­жьи­ми, юный кли­рик день ото дня рас­цве­тал кра­со­той рав­но­ан­гель­ской жиз­ни.

По­свя­тив се­бя Гос­по­ду, Ни­ко­лай про­дол­жал усерд­но за­бо­тить­ся об от­це и ма­те­ри и не рас­ста­вал­ся с ни­ми до са­мой их кон­чи­ны. Его ро­ди­те­ли встре­ти­ли смерть с на­деж­дой на ми­лость От­ца Небес­но­го бла­го­да­ря ве­ли­кой сла­ве све­то­ча Хри­сто­ва Ни­ко­лая. Так и слу­чи­лось. За сво­е­го ан­ге­ло­по­доб­но­го сы­на они и Бо­гу угод­ны, и у лю­дей име­ют прис­нобла­жен­ную па­мять в ве­ках.

По­сле смер­ти ро­ди­те­лей Ни­ко­лай по­лу­чил боль­шое на­след­ство. Но бле­стя­щее со­сто­я­ние не при­но­си­ло ему ра­до­сти. Бо­го­лю­би­вый юно­ша не до­ро­жил ско­ро­пре­хо­дя­щим бо­гат­ством и не за­бо­тил­ся о его при­умно­же­нии, ибо знал: Доб­рое имя луч­ше боль­шо­го бо­гат­ства, а доб­рая сла­ва луч­ше се­реб­ра и зо­ло­та (Притч.22:21). Свя­той стре­мил­ся со­брать нетлен­ные со­кро­ви­ща в нерас­хи­ща­е­мых небес­ных кла­до­вых. Щед­рая ру­ка Ни­ко­лая бы­ла про­стер­та к нуж­да­ю­щим­ся лю­дям и слов­но мно­го­вод­ная ре­ка из­ли­ва­ла на них обиль­ную ми­ло­сты­ню. От­рек­шись от вся­ких мир­ских же­ла­ний, сер­до­боль­ный юно­ша по­про­сил Бо­га ука­зать ему, как наи­луч­шим об­ра­зом раз­дать на­след­ство бед­ным: К Те­бе, Гос­по­ди, воз­но­шу ду­шу мою. На­учи ме­ня ис­пол­нять во­лю Твою, по­то­му что Ты Бог мой (Пс.24:1, 142:10).

Вот од­но из мно­гих дел его ми­ло­сер­дия.

В го­ро­де Па­та­ра в до­ме по со­сед­ству с бла­жен­ным Ни­ко­ла­ем жил знат­ный и очень бо­га­тый че­ло­век^[9]. Он имел трех до­че­рей, от­ли­чав­ших­ся необы­чай­ной кра­со­той. Вслед­ствие небла­го­при­ят­ных об­сто­я­тельств этот бо­гач ра­зо­рил­ся и по­те­рял преж­нее вли­я­ние, ибо жизнь ве­ка се­го непо­сто­ян­на. Несчаст­ный отец не смог вы­дать де­ву­шек за­муж, так как же­ни­хи ста­ли гну­шать­ся их край­ней бед­но­стью. По­сте­пен­но со­сед Ни­ко­лая впал в ни­ще­ту – его се­мье нече­го бы­ло есть и не во что одеть­ся. То­гда он за­ду­мал пре­вра­тить свое жи­ли­ще в дом блу­да, от­дав до­че­рей на лю­бо­де­я­ние, и та­ким об­ра­зом до­быть сред­ства к су­ще­ство­ва­нию.

О, го­ре! До че­го толь­ко ни­ще­та не до­во­дит че­ло­ве­ка, ко­то­рый от­ча­ял­ся в упо­ва­нии на Бо­га! Уже хо­тел ма­ло­душ­ный отец ис­пол­нить свое злое на­ме­ре­ние, но Все­ви­дя­щий Гос­подь по­дал бла­гую мысль Ни­ко­лаю спа­сти ра­зо­рив­ше­е­ся се­мей­ство.

По­смот­ри же, чи­та­тель, на доб­ро­ту ду­ши че­ло­ве­ко­лю­би­во­го Ни­ко­лая и сам стань ис­тин­ным под­ра­жа­те­лем его ми­ло­сер­дия, дабы и те­бе быть по­ми­ло­ван­ным по за­по­ве­ди Хри­ста: Бла­жен­ны ми­ло­сти­вые, ибо они по­ми­ло­ва­ны бу­дут (Мф.5:7). Мы долж­ны по­мо­гать бед­ным, де­лая это во сла­ву на­ше­го Твор­ца и Со­зда­те­ля, чтобы свя­ти­лось в нас Его Имя.

Ве­ли­ко­душ­ный юно­ша глу­бо­ко со­стра­дал нуж­да­ю­щим­ся лю­дям и из­влек от­ца и его до­че­рей из ни­ще­ты и гре­ха, слов­но из ог­ня. Од­на­ко свя­той со­вер­шил свое бла­го­де­я­ние не от­кры­то, а по­дал ще­д­рую ми­ло­сты­ню тай­но. Ни­ко­лай по­сту­пил так по двум при­чи­нам. Преж­де все­го он сам хо­тел из­бе­жать су­ет­ной сла­вы, сле­дуя сло­вам Еван­ге­лия: Смот­ри­те, не тво­ри­те ми­ло­сты­ни ва­шей пред людь­ми с тем, чтобы они ви­де­ли вас (Мф.6:1); с дру­гой сто­ро­ны, бо­ял­ся уяз­вить са­мо­лю­бие му­жа, еще недав­но об­ла­дав­ше­го боль­шим со­сто­я­ни­ем. Свя­той по­ни­мал, как силь­но мож­но уни­зить по­да­я­ни­ем че­ло­ве­ка, ко­то­рый от бо­гат­ства и сла­вы при­шел к ни­ще­те.

Ни­ко­лай но­чью неза­мет­но бро­сил пол­ный узе­лок с зо­ло­том^(*) в ок­но со­се­да и быст­ро уда­лил­ся. Мож­но се­бе пред­ста­вить неска­зан­ную ра­дость от­ча­яв­ше­го­ся му­жа, ко­гда он утром на­шел в сво­ем до­ме то, из-за че­го хо­тел под­верг­нуть по­зо­ру до­че­рей.

Отец не ве­рил сво­им гла­зам, удив­лял­ся и недо­уме­вал, не сон ли это. По­щу­пав день­ги, бед­няк убе­дил­ся, что дер­жит в ру­ках зо­ло­тые мо­не­ты, и за­пла­кал от сча­стья. Он дол­го раз­мыш­лял, кто из дру­зей мог по­слать ему столь дра­го­цен­ный дар. Пе­ре­брав в па­мя­ти всех зна­ко­мых, спа­сен­ный от па­губ­но­го гре­хо­па­де­ния муж по­нял – толь­ко Про­мысл Бо­жий мог да­ро­вать его се­мье тай­но­го бла­го­де­те­ля. То­гда отец ра­зо­рен­ной се­мьи воз­бла­го­да­рил Гос­по­да и от­дал зо­ло­то стар­шей до­че­ри в при­да­ное.

По­сле ее свадь­бы сер­до­боль­ный Ни­ко­лай, ви­дя, как его по­да­я­ние убе­рег­ло от по­ги­бе­ли стар­шую сест­ру, по­за­бо­тил­ся и о сред­ней до­че­ри. Тай­но от всех, но­чью, доб­рый юно­ша сно­ва бро­сил узе­лок в ок­но со­се­да. Утром хо­зя­ин до­ма на­шел зо­ло­то. Об­ли­ва­ясь сле­за­ми, он пал ниц и про­из­нес:

– Бо­же Все­мо­гу­щий, по­ка­жи мне слу­гу Тво­е­го без­мер­но­го че­ло­ве­ко­лю­бия. По­ка­жи мне это­го зем­но­го ан­ге­ла, дабы я мог узнать, кто спа­са­ет мой дом от угне­та­ю­щей ни­ще­ты и из­бав­ля­ет нас от гре­хов­ных мыс­лей и на­ме­ре­ний. Гос­по­ди, по Тво­ей ми­ло­сти, тай­но тво­ри­мой щед­рой ру­кой неиз­вест­но­го мне Тво­е­го угод­ни­ка, я смо­гу от­дать за­муж вто­рую дочь и тем из­бе­жать се­тей дья­во­ла, ко­то­рый хо­тел по­гу­бить мою се­мью.

Бед­няк го­ря­чо по­бла­го­да­рил Бо­га за Его див­ное по­пе­че­ние о нем и от­празд­но­вал свадь­бу вто­рой до­че­ри. Те­перь со­сед Ни­ко­лая уже твер­до на­де­ял­ся, что Гос­подь по­даст той же бла­го­де­тель­ной ру­кой при­да­ное на за­кон­ный брак и для млад­шей до­че­ри. Дабы узнать, кто при­но­сит в дом зо­ло­то, он не спал но­чи в ожи­да­нии сво­е­го по­кро­ви­те­ля. Про­шло немно­го вре­ме­ни. Глу­бо­кой но­чью Ни­ко­лай ти­хо при­шел в тре­тий раз, оста­но­вил­ся на обыч­ном ме­сте, бро­сил в ок­но узе­лок и тот­час по­спе­шил уй­ти. Услы­шав звон зо­ло­та, хо­зя­ин быст­ро по­бе­жал вслед за угод­ни­ком Бо­жьим и до­гнал его. Бед­няк сра­зу узнал в нем со­се­да, при­пал к сто­пам свя­то­го, це­ло­вал их и на­зы­вал Ни­ко­лая из­ба­ви­те­лем, по­мощ­ни­ком и спа­си­те­лем се­мьи, ока­зав­шей­ся на краю по­ги­бе­ли.

– Ес­ли бы, – го­во­рил он, – Ве­ли­кий в Сво­ем ми­ло­сер­дии Гос­подь не по­слал мне тво­и­ми ру­ка­ми из­ряд­ную по­мощь, то я по­гиб бы вме­сте с до­черь­ми в адском огне. Ныне же мы спа­се­ны то­бой и из­бав­ле­ны от ужас­но­го гре­хо­па­де­ния.

Еще мно­го бла­годар­ствен­ных слов про­из­нес счаст­ли­вый муж со сле­за­ми ра­до­сти. Ни­ко­лай под­нял со­се­да с зем­ли и по­про­сил ни­ко­му не от­кры­вать его име­ни^[10]. Свя­той дал по­лез­ные на­став­ле­ния от­цу спа­сен­ной им се­мьи и от­пу­стил его с ми­ром.

Мы по­ве­да­ли чи­та­те­лю лишь об од­ном из дел ми­ло­сер­дия свя­то­го Ни­ко­лая в Па­та­ре, но в древ­них текстах со­об­ща­ет­ся^[11], что невоз­мож­но да­же крат­ко рас­ска­зать, сколь­ко го­лод­ных он на­кор­мил в род­ном го­ро­де, сколь­ко одел на­гих, сколь­ко вы­ку­пил долж­ни­ков.

Свя­той из­бе­гал зем­ной сла­вы и пы­тал­ся скры­вать от лю­дей свои доб­рые де­ла, но Бог, про­слав­ля­ю­щий сла­вя­щих Его (ср. 1Цар.2:30), по­же­лал от­крыть для всех это мно­го­цен­ное со­кро­ви­ще доб­ро­де­те­лей, ко­то­рым Он ре­шил обо­га­тить мир. Мол­ва о щед­ро­сти и ми­ло­сер­дии к бед­ным мо­ло­до­го кли­ри­ка рас­про­стра­ни­лась по го­ро­ду. Ар­хи­ерей по до­сто­ин­ству оце­нил си­я­ю­ще­го це­ло­муд­ри­ем юно­шу: вла­ды­ка ру­ко­по­ло­жил Ни­ко­лая в пре­сви­те­ры и по вну­ше­нию Свя­то­го Ду­ха про­ро­че­ски ска­зал на­ро­ду в церк­ви:

– Бра­тья! Я ви­жу но­вое солн­це, вос­хо­дя­щее над зем­лей. Бла­жен­но то ста­до, ко­то­рое удо­сто­ит­ся иметь его сво­им пас­ты­рем, ибо он упа­сет ду­ши за­блуд­ших, на­сы­тит их на па­жи­ти бла­го­че­стия и явит­ся ми­ло­серд­ным по­мощ­ни­ком в бе­дах и скор­бях.

Пре­по­доб­ный Ни­ко­лай, как мы уже зна­ем, с мла­ден­че­ских лет по­свя­тил свою жизнь бла­го­уго­жде­нию Бо­гу. На­учив­шись под­чи­нять ра­зу­му чув­ства и же­ла­ния, усерд­ный по­движ­ник стал пре­вы­ше стра­стей и гре­ха. Доб­ро­де­те­ли пас­ты­ря не оста­лись в те­ни – лю­ди на­ча­ли по­чи­тать Ни­ко­лая за его сми­рен­но­муд­рие и вос­хи­ща­лись стой­ким нра­вом это­го че­ло­ве­ка. Мно­же­ство на­ро­да сте­ка­лось к свя­то­му, и все по­лу­ча­ли от него уте­ше­ние и по­мощь. И он пас их в чи­сто­те серд­ца сво­е­го и ру­ка­ми муд­ры­ми во­дил их (Пс.77:71-72)^[12].

Вско­ре Гос­подь при­го­то­вил ве­ли­ко­му све­то­чу до­стой­ную лам­па­ду. Все­дер­жи­те­лю бы­ло угод­но воз­ве­сти пре­сви­те­ра Ни­ко­лая в ар­хи­ерей­ское до­сто­ин­ство, дабы он, со­еди­нив власть со спра­вед­ли­во­стью, мог за­щи­тить ли­кий­скую паст­ву от коз­ней ви­ди­мых и неви­ди­мых вра­гов.

Смот­ре­ние Бо­жье муд­ро устра­и­ва­ет жизнь свя­то­го – Гос­подь при­вел Ни­ко­лая в Ми­ры^[13], глав­ный го­род мит­ро­по­лии, как раз в то вре­мя, ко­гда скон­чал­ся пред­сто­я­тель Ли­кий­ской Церк­ви.

Ду­хо­вен­ство и на­род на­хо­ди­лись под вли­я­ни­ем уди­ви­тель­ной бо­го­угод­ной жиз­ни по­чив­ше­го ар­хи­епи­ско­па. Они хо­те­ли из­брать на его ме­сто че­ло­ве­ка, не усту­па­ю­ще­го преж­не­му вла­ды­ке в свя­то­сти и за­бо­те о де­лах мит­ро­по­лии. Дви­жи­мый Бо­же­ствен­ной рев­но­стью, один ар­хи­ерей пред­ло­жил со­брав­ше­му­ся ду­хо­вен­ству об­ра­тить­ся за по­мо­щью ко Гос­по­ду:

– Из­бра­ние епи­ско­па на пре­стол – де­ло Бо­жье­го устро­е­ния. Нам по­до­ба­ет со­вер­шить мо­лит­ву, а Гос­подь Сам от­кро­ет, кто до­сто­ин стать пред­сто­я­те­лем на­шей мит­ро­по­лии.

Муд­рый со­вет встре­тил все­об­щее одоб­ре­ние. Еди­но­ду­шие бы­ло пол­ным, слов­но каж­дый и ра­нее дер­жал­ся этой мыс­ли. Гос­подь внял их усерд­ной мо­лит­ве, и в ноч­ном ви­де­нии Го­лос свы­ше по­ве­лел од­но­му из участ­ни­ков со­бо­ра:

– От­правь­ся ра­но утром в храм и встань в при­тво­ре. Кто пер­вым при­дет в цер­ковь, тот и есть Мой из­бран­ник; при­ми­те его с че­стью и по­ставь­те в ар­хи­епи­ско­пы – имя это­го му­жа Ни­ко­лай.

О Бо­же­ствен­ном по­ве­ле­нии ар­хи­ерей со­об­щил епи­ско­пам и кли­ри­кам, и они уси­ли­ли мо­лит­вы. Вла­ды­ка, удо­сто­ив­ший­ся от­кро­ве­ния, стал ожи­дать же­лан­но­го му­жа в при­тво­ре хра­ма.

На рас­све­те, по­сле уда­ров в би­ло, преж­де всех при­шел в цер­ковь по­двиг­ну­тый Ду­хом Свя­тым бо­го­бла­жен­ный Ни­ко­лай. Как толь­ко он по­явил­ся у две­ри хра­ма, ар­хи­ерей оста­но­вил его и спро­сил:

– Ча­до, как твое имя?

Свя­той крот­ко от­ве­тил епи­ско­пу:

– Имя мое Ни­ко­лай, я раб тво­ей свя­то­сти, вла­ды­ка.

Бла­го­че­сти­вей­ше­го ар­хи­пас­ты­ря по­ра­зил сми­рен­ный от­вет пра­вед­ни­ка. Он ура­зу­мел, что пе­ред ним тот са­мый муж, ко­то­ро­го Бог хо­чет по­ста­вить во гла­ве Ли­кий­ской Церк­ви, ибо знал: Гос­подь бла­го­во­лит к че­ло­ве­ку крот­ко­му и сми­рен­но­му. Ве­ли­ка бы­ла ра­дость вла­ды­ки, ко­гда ему от­кры­лось тай­ное со­кро­ви­ще. Тот­час со сло­ва­ми: «Сле­дуй за мною, ча­до» – ар­хи­ерей тор­же­ствен­но при­вел свя­то­го к епи­ско­пам, ко­то­рые с ра­до­стью при­ня­ли его. Мол­ва о пре­ду­ка­за­нии Бо­жьем быст­ро раз­нес­лась по го­ро­ду, и в церк­ви со­бра­лось мно­же­ство на­ро­да. Епи­ско­пы вы­ве­ли Ни­ко­лая на се­ре­ди­ну хра­ма, чтобы по­ка­зать лю­дям пас­ты­ря, по­слан­но­го Гос­по­дом. Вла­ды­ка, удо­сто­ив­ший­ся ви­де­ния, вос­клик­нул:

– Вот, бра­тья, муж, из­бран­ный Бо­гом пред­сто­я­те­лем Хри­сто­вой Церк­ви в Ли­кии. Не че­ло­ве­че­ской во­лей по­став­лен он над на­ми, но Сам Дух Свя­той вве­рил ему по­пе­че­ние о ду­шах на­ших. Под его управ­ле­ни­ем и муд­ры­ми на­став­ле­ни­я­ми не страш­но бу­дет нам пред­стать пе­ред Бо­гом в день Вто­ро­го при­ше­ствия Хри­сто­ва.

На­род с неиз­ре­чен­ной ра­до­стью слу­шал вла­ды­ку и го­ря­чо бла­го­да­рил Гос­по­да^(*).

Пре­по­доб­ный Ни­ко­лай из­бе­гал мир­ской сла­вы. Об­ла­дая во­ис­ти­ну до­сто­хваль­ной скром­но­стью, он сна­ча­ла от­ка­зал­ся при­нять ар­хи­ерей­ский сан. Но ко­гда свя­той узнал об от­кро­ве­нии свы­ше, то усмот­рел в ви­де­нии яв­ное из­во­ле­ние Бо­жье на из­бра­ние и усту­пил усерд­ным моль­бам ду­хо­вен­ства и на­ро­да.

Со­бор епи­ско­пов со­вер­шил хи­ро­то­нию над пре­сви­те­ром Ни­ко­ла­ем, и все свет­ло празд­но­ва­ли об­ре­те­ние да­ро­ван­но­го Гос­по­дом иерар­ха^(*). Так по спра­вед­ли­во­му Бо­жье­му вы­бо­ру все­б­ла­жен­ный Ни­ко­лай стал гла­вой слав­ной Мир­ли­кий­ской мит­ро­по­лии и вос­си­ял для Хри­сто­вой Церк­ви све­том ве­ры и бла­го­че­стия. С тех пор он оза­ря­ет спя­щих в но­чи неве­де­ния ни­чуть не ме­нее яр­чай­ше­го солн­ца, вос­хо­дя­ще­го над оке­а­ном.

В са­мом на­ча­ле ар­хи­ерей­ско­го слу­же­ния угод­ник Бо­жий так го­во­рил се­бе:

– Ни­ко­лай! При­ня­тый то­бой свя­ти­тель­ский сан тре­бу­ет от те­бя ино­го об­ра­за жиз­ни: от­ныне ты дол­жен жить не толь­ко ра­ди сво­е­го спа­се­ния, но преж­де все­го – для спа­се­ния дру­гих.

Же­лая на­учить паст­ву бла­го­че­стию, он не скры­вал уже, как рань­ше, свое доб­ро­де­тель­ное жи­тие. Те­перь его жизнь ста­ла от­кры­та для всех, но не ра­ди тще­сла­вия пе­ред людь­ми, а для их поль­зы и умно­же­ния сла­вы Бо­жьей, во ис­пол­не­ние слов Спа­си­те­ля: Так да све­тит свет ваш пред людь­ми, чтобы они ви­де­ли ва­ши доб­рые де­ла и про­слав­ля­ли От­ца ва­ше­го Небес­но­го (Мф.5:16). Доб­ры­ми де­ла­ми свя­ти­тель Ни­ко­лай во­ис­ти­ну стал об­раз­цом для вер­ных в сло­ве, в жи­тии, в люб­ви, в ду­хе, в ве­ре, в чи­сто­те (1 Тим 4. 12).

Вско­ре по­сле из­бра­ния пред­сто­я­те­лем мит­ро­по­лии Ни­ко­лай Мир­ли­кий­ский со­звал По­мест­ный Со­бор, на ко­то­ром шла речь о по­ло­же­нии кли­ра и всей Церк­ви. Со­бор при­нял ряд муд­рых по­ста­нов­ле­ний и со­зы­вал­ся свя­ти­те­лем еже­год­но в пер­вый день сен­тяб­ря^[14].

Ар­хи­епи­скоп Ни­ко­лай был кро­ток нра­вом, незло­бив и сми­рен ду­хом. Он оде­вал­ся очень про­сто и скром­но – в одеж­дах иерар­ха не бы­ло ни­ка­ких укра­ше­ний. По­ве­де­ние вла­ды­ки от­ли­ча­лось выс­шей сдер­жан­но­стью и стро­го­стью^[15]. По древ­не­му пре­да­нию, бо­го­бла­жен­ный Ни­ко­лай имел ан­гель­ский лик, ис­пол­нен­ный свя­то­сти и бла­го­да­ти. От него ис­хо­ди­ло некое пре­свет­лое си­я­ние, как от ли­ца про­ро­ка Бо­жье­го Мо­и­сея^[16].

Став ар­хи­ере­ем, он про­дол­жал пи­тать­ся толь­ко пост­ной пи­щей один раз в сут­ки, и то ве­че­ром. В те­че­ние всей жиз­ни вла­ды­ка не ел мя­са^[17]. Ужин свя­ти­те­ля ча­сто пре­ры­вал­ся или от­ме­нял­ся из-за его при­выч­ки быть до­ступ­ным лю­дям, нуж­да­ю­щим­ся в по­мо­щи и со­ве­те.

Весь день свя­той про­во­дил в тру­дах и мо­лит­вах, но две­ри его до­ма не за­кры­ва­лись ни для ко­го – он все­гда вы­слу­ши­вал прось­бы лю­дей и по­мо­гал им. Вла­ды­ка для всех стал ве­ли­ким бла­го­де­те­лем: си­ро­там – отец, ни­щим – ми­ло­сти­вый по­да­тель, пла­чу­щим – уте­ши­тель, оби­жен­ным – за­щит­ник. Та­ко­вы бы­ли пер­вые де­я­ния свя­ти­те­ля Ни­ко­лая, та­ко­вы пер­вые зна­ки его ар­хи­пас­тыр­ско­го по­со­ха.

Но за­вист­ли­вое око дья­во­ла не мо­жет спо­кой­но смот­реть на про­цве­та­ние бла­го­че­стия. Враг ро­да че­ло­ве­че­ско­го все­гда ста­ра­ет­ся при­чи­нить вред Хри­сто­вой Церк­ви. И на этот раз он не оста­вил ее в по­кое. Злой де­мон все­лил­ся в ца­рей, дер­жав­ших ски­петр Рим­ской им­пе­рии, и на­ча­лось ярост­ное го­не­ние на Цер­ковь: по­всю­ду бы­ли разо­сла­ны ука­зы им­пе­ра­то­ров Дио­кле­ти­а­на и Мак­си­ми­а­на^(*) пред­пи­сы­ва­ю­щие хри­сти­а­нам от­речь­ся от ве­ры в Еди­но­го Бо­га и по­кло­нить­ся идо­лам. Всех не же­ла­ю­щих по­ви­но­вать­ся ожи­да­ли око­вы, тем­ни­цы, страш­ные пыт­ки и, на­ко­нец, лю­тая смерть. Эта ды­ша­щая зло­бой бу­ря вско­ре до­стиг­ла го­ро­да Ми­ры.

Несмот­ря на го­не­ния, ар­хи­епи­скоп Ни­ко­лай про­дол­жал дерз­но­вен­но ис­по­ве­до­вать Ис­тин­но­го Бо­га и был го­тов по­стра­дать за Хри­ста. За это пер­вые лю­ди го­ро­да при­ка­за­ли схва­тить свя­ти­те­ля и бро­сить в тюрь­му. Нече­сти­вые му­чи­те­ли при­го­во­ри­ли вер­но­го слу­жи­те­ля Бо­жье­го к око­вам, ды­бе и дру­гим пыт­кам^[18]. Свя­той Ни­ко­лай до­воль­но дол­го про­был в тем­ни­це^[19]. Вме­сте с дру­ги­ми хри­сти­а­на­ми он му­же­ствен­но пре­тер­пе­вал тяж­кие стра­да­ния, го­лод, жаж­ду и тю­рем­ную тес­но­ту. Свя­ти­тель пе­ре­но­сил тя­го­ты за­то­че­ния с та­ким до­сто­ин­ством, с ка­ким дру­гой че­ло­век при­ни­ма­ет ве­щи от­рад­ные и же­лан­ные. Бла­жен­ный Ни­ко­лай со­вер­шил по­двиг, рав­ный его пред­ше­ствен­ни­кам – свя­тым му­че­ни­кам Кри­с­кен­ту, Ди­о­ско­ри­ду и Ни­ко­клу^[20]. Как и они, рев­но­стью о Хри­сте свя­ти­тель укра­сил се­бя му­че­ни­че­ским вен­цом!

Слав­ный пас­тырь по­ил тем­нич­ных со­уз­ни­ков во­да­ми бла­го­че­стия и пи­тал сло­вом Бо­жьим. Мно­гие из за­клю­чен­ных до кон­ца бы­ли твер­ды­ми в ис­по­ве­да­нии ве­ры, стра­да­ли и уми­ра­ли за ис­ти­ну, вдох­нов­лен­ные на­став­ле­ни­я­ми бо­го­муд­ро­го Ни­ко­лая. Са­мо­го же свя­ти­те­ля Гос­подь со­хра­нил во вре­мя Дио­кле­ти­а­но­ва го­не­ния, ибо див­но­му из­бран­ни­ку Хри­сто­ву за его де­я­ния и чу­до­тво­ре­ния пред­сто­я­ло стать ве­ли­ким стол­пом Церк­ви, све­ти­лом, оза­рив­шим всю все­лен­ную лу­ча­ми доб­ро­де­те­лей.

Убе­див­шись, что же­сто­кость по от­но­ше­нию к хри­сти­а­нам не при­во­дит к же­лан­ным ре­зуль­та­там, им­пе­ра­тор Мак­си­ми­ан ока­зал им снис­хож­де­ние и да­ро­вал неко­то­рую сво­бо­ду^[21]. Свя­той Ни­ко­лай был осво­бож­ден из тем­ни­цы^(*). Го­род Ми­ры встре­тил его как му­че­ни­ка, при­няв­ше­го бес­кров­ный ве­нец^[22], а свя­ти­тель, но­ся в се­бе Бо­же­ствен­ную бла­го­дать, сно­ва стал ис­це­лять лю­дей от стра­стей и неду­гов. Ли­кий­цы про­слав­ля­ли бла­жен­но­го Ни­ко­лая, ди­ви­лись ему, и все лю­би­ли сво­е­го ар­хи­пас­ты­ря, ибо он си­ял чи­сто­той серд­ца, слу­жа Гос­по­ду в свя­то­сти и прав­де пред Ним, во все дни жиз­ни (Лк.1:75).

Но не раз еще воз­об­нов­ля­лись го­не­ния на хри­сти­ан в во­сточ­ной ча­сти им­пе­рии, до той по­ры по­ка с по­мо­щью Бо­жьей рав­ноап­о­столь­ный царь Кон­стан­тин одер­жал окон­ча­тель­ную по­бе­ду над со­пра­ви­те­лем Ли­ки­ни­ем, ибо че­ло­ве­ко­лю­би­вый Бог, взи­рая с небес, со­кру­ша­ет и гу­бит все ски­пет­ры нече­стия. Толь­ко то­гда для всех хри­сти­ан на­сту­пи­ла тишь по­сле нена­стья и вос­си­я­ло солн­це.

Муд­рый царь знал, Кто да­ро­вал ему власть над всей Рим­ской дер­жа­вой. По­сле по­бе­ды над Ли­ки­ни­ем он по­ве­лел и на Во­сто­ке им­пе­рии осво­бо­дить из тю­рем за­клю­чен­ных там хри­сти­ан, вер­нуть им хра­мы и цер­ков­ное иму­ще­ство. Епи­скоп Ке­са­рий­ский Ев­се­вий Пам­фил пи­сал: «У нас, воз­ла­гав­ших свою на­деж­ду на Хри­ста, Сы­на Бо­жье­го, ра­дость бы­ла неска­зан­ная; каж­дое ме­сто, еще недав­но опу­сто­шен­ное нече­сти­ем ти­ра­нов, ды­ша­ло див­ным ли­ко­ва­ни­ем, слов­но ожи­вая по­сле дли­тель­ной смер­тель­ной за­ра­зы; мы ви­де­ли, как от ос­но­ва­ния под­ни­ма­лись церк­ви, воз­но­сясь на недо­ся­га­е­мую вы­со­ту в кра­со­те боль­шей, чем у церк­вей, раз­ру­шен­ных преж­де»^(*).

В Ми­рах, как и в дру­гих го­ро­дах Рим­ской им­пе­рии, оста­ва­лось мно­го язы­че­ских свя­ти­лищ^(*). Часть го­ро­жан на свою по­ги­бель про­дол­жа­ла по­се­щать их и при­но­сить жерт­вы идо­лам. По­чи­та­ние ли­кий­ца­ми лож­ных бо­гов силь­но огор­ча­ло ар­хи­епи­ско­па Ни­ко­лая. Во вре­мя прав­ле­ния им­пе­ра­то­ров-языч­ни­ков, ко­неч­но, не мог­ло быть и ре­чи об уни­что­же­нии бо­го­про­тив­ных ка­пищ. Но те­перь, поль­зу­ясь бла­го­во­ле­ни­ем к Хри­сто­вой Церк­ви Кон­стан­ти­на Ве­ли­ко­го, ар­хи­ерей Бо­га Выш­не­го стал раз­ру­шать идоль­ские хра­мы^[23] и очи­щать го­род от язы­че­ской сквер­ны.

Так, во­юя с ду­ха­ми зла, все­слав­ный иерарх при­шел в свя­ти­ли­ще Ар­те­ми­ды^[24]. Это ве­ли­че­ствен­ное со­ору­же­ние кра­со­той и раз­ме­ра­ми пре­вос­хо­ди­ло все осталь­ные и бы­ло лю­би­мым при­бе­жи­щем де­мо­нов. Рев­ност­ный за­щит­ник бла­го­че­стия Ни­ко­лай раз­ру­шил храм Ар­те­ми­ды до са­мо­го ос­но­ва­ния. Лу­ка­вые ду­хи, ис­пус­кая вопли, бе­жа­ли из сво­е­го жи­ли­ща, по­беж­ден­ные мо­лит­вен­ным ору­жи­ем во­и­на Хри­сто­ва Ни­ко­лая.

В го­ды цар­ство­ва­ния бо­го­лю­би­во­го им­пе­ра­то­ра Кон­стан­ти­на враг ро­да че­ло­ве­че­ско­го ли­шил­ся гос­под­ства над мно­же­ством суе­вер­ных языч­ни­ков, но не пре­кра­тил зло­коз­нен­ных на­па­де­ний на Цер­ковь, сея пле­ве­лы ере­сей, ко­то­рые быст­ро воз­рас­та­ли и при­во­ди­ли к раз­но­гла­си­ям, раз­ди­рав­шим Хри­сто­ву Цер­ковь. Нетвер­дые в ве­ре пас­ты­ри пре­да­ва­лись ум­ство­ва­ни­ям, а непра­вые ум­ство­ва­ния от­да­ля­ют от Бо­га (Прем.1:3). Они ста­ли ви­нов­ни­ка­ми рас­про­стра­не­ния лож­ных уче­ний.

Осо­бен­но опас­ным ока­зал­ся рас­кол, по­рож­ден­ный Ари­ем. Эта па­губ­ная ересь, ари­ан­ство, стре­ми­тель­но рас­пол­за­лась по­всю­ду и вво­ди­ла мно­гих хри­сти­ан в за­блуж­де­ние. Цер­ковь бла­го­че­сти­во учи­ла, что у Свя­той Тро­и­цы Ипо­ста­си од­ной при­ро­ды и од­ной сущ­но­сти, и Сын и Свя­той Дух рав­ны От­цу. Она про­воз­гла­ша­ла три Ипо­ста­си рав­но­силь­ны­ми и рав­но­бо­же­ствен­ны­ми, не сли­вая и не сме­ши­вая их, но и не раз­де­ляя на три чу­же­род­ные. Од­на­ко ари­ане утвер­жда­ли, что Хри­стос – мень­ший Бог, чем Бог Отец, и име­ет иную сущ­ность, а Свя­той Дух под­чи­нен Им.

Ли­кий­ская мит­ро­по­лия бла­го­да­ря бди­тель­но­му по­пе­че­нию ве­ли­ко­го на­став­ни­ка Ни­ко­лая не под­пу­сти­ла к се­бе эту пор­чу, от­бро­сив ее, как смер­то­нос­ный яд.

Ог­нен­ной про­по­ве­дью свя­ти­тель, слов­но ме­чом, с кор­нем от­се­кал во­ин­ствен­ный Ари­ев рас­кол вме­сте с са­вел­ли­ан­ской и дру­ги­ми ере­ся­ми. Ис­по­вед­ник Хри­ста Ни­ко­лай счи­тал сло­во Бо­жье пер­вым и са­мым дей­ствен­ным сред­ством для об­ра­ще­ния ере­ти­ков. Свя­ти­тель Ан­дрей Крит­ский по­вест­ву­ет^(*), как ар­хи­епи­скоп Ни­ко­лай вра­зу­мил од­но­го из от­ступ­ни­ков. Од­на­жды за­бот­ли­вый пас­тырь, осмат­ри­вая ло­зы ви­но­гра­да Хри­сто­ва, встре­тил мар­ки­о­нит­ско­го епи­ско­па Фе­о­гния. Бо­го­муд­рый Ни­ко­лай сло­ва­ми Свя­щен­но­го Пи­са­ния изоб­ли­чал за­блуж­де­ния мар­ки­о­ни­тов до тех пор, по­ка не об­ра­тил вла­ды­ку к ис­тине. Фе­о­г­ний от­рек­ся от ере­си, но его са­мо­лю­бие бы­ло ущем­ле­но. Ве­ли­ко­душ­ный иерарх за­ме­тил, что епи­скоп силь­но раз­дра­жен, и, воз­вы­сив го­лос, про­из­нес:

– Солн­це да не зай­дет во гне­ве ва­шем (Еф.4:26). Брат мой! По­ми­рим­ся.

Кро­то­стью и сми­ре­ни­ем ар­хи­ерей Бо­жий Ни­ко­лай об­ра­тил к пра­во­слав­ной ве­ре епи­ско­па Фе­о­гния и мно­гих дру­гих от­ступ­ни­ков. Но он мог быть и гроз­ным, ес­ли ере­тик, упор­ствуя в за­блуж­де­ни­ях, оскорб­лял Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста, как это слу­чи­лось на Со­бо­ре в Ни­кее^[25].

Свя­той рав­ноап­о­столь­ный им­пе­ра­тор Кон­стан­тин, же­лая во­дво­рить в Церк­ви мир, по­ве­лел со­звать в 325 го­ду Все­лен­ский Со­бор. Ар­хи­епи­скоп Ни­ко­лай, как гла­ва Ли­кий­ской мит­ро­по­лии, непре­мен­но дол­жен был участ­во­вать в его ра­бо­те^(*).

На Со­бо­ре свя­тые от­цы^[26] из­ло­жи­ли незыб­ле­мые ос­но­вы пра­во­слав­ной ве­ры и пре­да­ли про­кля­тию ари­ан­скую ересь. Мно­гие из них утвер­жда­ли Пра­во­сла­вие си­лой сво­е­го про­све­ще­ния, а Ни­ко­лай за­щи­щал ве­ру са­мой ве­рой: он го­во­рил, что хри­сти­ане на­чи­ная от апо­сто­лов неиз­мен­но ве­ро­ва­ли в Бо­же­ство Иису­са Хри­ста и ни­ко­гда не при­ни­жа­ли Его Ипо­стась. Свя­ти­тель про­сла­вил­ся на Со­бо­ре осо­бым рве­ни­ем по ис­ко­ре­не­нию ере­сей и утвер­жде­нию пра­во­слав­ной ве­ры. За это Цер­ковь на­зы­ва­ет его «ве­ли­ким бла­го­че­стия стол­пом, твер­дым пра­во­сла­вия укреп­ле­ни­ем, ме­чом, пле­ве­лы пре­ле­сти по­се­ка­ю­щим»^(*).

Один из ино­ков Сту­дий­ско­го мо­на­сты­ря по­вест­ву­ет о дерз­но­вен­ном по­ступ­ке на Со­бо­ре вер­но­го слу­жи­те­ля Хри­сто­ва^[27]:

– На за­се­да­нии Со­бо­ра Ни­ко­лай, во­оду­шев­лен­ный рев­но­стью о Гос­по­де, не стер­пев ари­ан­ско­го бо­го­хуль­ства, уда­рил ере­ти­ка по ще­ке. От­цы со­чли дерз­ким этот по­сту­пок. Ни­ко­лай был ли­шен ар­хи­ерей­ско­го са­на и за­клю­чен в тем­ни­цу^[28].

Но Сам Хри­стос и Пре­свя­тая Бо­го­ро­ди­ца одоб­ри­ли Бо­же­ствен­ную рев­ность слав­но­го по­бор­ни­ка ис­ти­ны^[29]. Они яви­лись в тем­ни­цу и вру­чи­ли ему Еван­ге­лие и свя­ти­тель­ский омо­фор. В это же вре­мя несколь­ко от­цов Со­бо­ра удо­сто­и­лись див­но­го ви­де­ния. Вла­ды­ки узре­ли за­клю­чен­но­го в тюрь­му Ни­ко­лая. С ле­вой сто­ро­ны от бла­жен­но­го уз­ни­ка сто­ял Спа­си­тель, по­да­ю­щий ему Еван­ге­лие, а с пра­вой – Бо­го­ро­ди­ца, воз­ла­га­ю­щая на него свя­ти­тель­ский омо­фор. Ар­хи­ереи от­пра­ви­лись в тем­ни­цу и уви­де­ли Ни­ко­лая, об­ла­чен­но­го в омо­фор, с Еван­ге­ли­ем в ру­ке. От­цы Со­бо­ра по­ня­ли, что дерз­но­ве­ние му­же­ствен­но­го иерар­ха бы­ло угод­но Бо­гу. Свя­то­го немед­лен­но осво­бо­ди­ли из за­клю­че­ния, воз­вра­ти­ли ему ар­хи­ерей­ский сан и воз­да­ли по­че­сти как угод­ни­ку Бо­жье­му.

По окон­ча­нии Со­бо­ра свя­ти­тель вер­нул­ся к сво­ей пастве и пре­по­дал все­му на­ро­ду при­ня­тый в Ни­кее Сим­вол пра­во­слав­ной ве­ры. В Ли­кии вер­ный слу­жи­тель Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы пре­сек в са­мом корне ере­ти­че­ские ум­ство­ва­ния, а упор­ству­ю­щих ере­ти­ков про­гнал. Бла­го­ра­зум­ный зем­ле­де­лец от­би­ра­ет луч­шие зер­на и вы­бра­сы­ва­ет сор­ня­ки. Так муд­рый Ни­ко­лай – се­я­тель на ни­ве Хри­сто­вой – на­пол­нял ду­хов­ную жит­ни­цу пло­да­ми доб­ро­де­те­лей, пле­ве­лы же ере­ти­че­ской пре­ле­сти да­ле­ко от­ме­тал от пше­ни­цы Гос­под­ней. По­это­му Цер­ковь на­зы­ва­ет его «ло­па­той, раз­ве­ва­ю­щей Ари­е­вы пле­вель­ные уче­ния»^(*).

Доб­рый пас­тырь Хри­стов имел ве­ли­кое по­пе­че­ние о сво­ем оте­че­стве. Он не толь­ко ду­хов­но окорм­лял Ли­кию, но все­гда неза­мед­ли­тель­но при­хо­дил на по­мощь и спа­сал ее от, ка­за­лось бы, неми­ну­е­мой бе­ды. По ми­ло­сти Бо­жьей со­хра­ни­лись древ­ние ру­ко­пис­ные по­вест­во­ва­ния о де­я­нии свя­ти­те­ля, за­щи­тив­ше­го свою паст­ву от неспра­вед­ли­вой по­да­ти^[30].

Ныне по­ве­да­ем чи­та­те­лю об этом пре­чуд­ном де­я­нии, дабы на­пом­нить, на ко­го на­до упо­вать и к ко­му об­ра­щать­ся, ко­гда на­род разо­ря­ет­ся и го­ло­да­ет от непо­силь­но­го бре­ме­ни на­ло­гов.

Им­пе­ра­тор Кон­стан­тин, став еди­но­власт­ным пра­ви­те­лем всей Рим­ской дер­жа­вы, ре­шил воз­двиг­нуть но­вую хри­сти­ан­скую сто­ли­цу – ве­ли­че­ствен­ный го­род Кон­стан­ти­но­поль^(*). Осу­ществ­ле­ние бла­го­че­сти­во­го за­мыс­ла Ва­силев­са по­тре­бо­ва­ло огром­ных средств. По­сколь­ку по­до­шел срок оче­ред­ной пе­ре­пи­си на­се­ле­ния и зе­мель­ных на­де­лов, во все про­вин­ции бы­ли по­сла­ны пе­ре­пис­чи­ки для по­вы­ше­ния на­ло­го­вых сбо­ров^(*). В Ми­ры так­же при­был цар­ский чи­нов­ник. Этот че­ло­век ока­зал­ся хит­рым и лжи­вым; он из чув­ства непри­яз­ни к ли­кий­цам и же­ла­ния вы­слу­жить­ся пе­ред мо­нар­хом силь­но за­вы­сил по­дать, за­пи­сав в им­пе­ра­тор­ские ко­дек­сы на­лог в де­сять ты­сяч сто пять­де­сят два со­ли­да. Так над го­ро­дом на­вис­ли чер­ные ту­чи. Вско­ре они по­ро­ди­ли страш­ную бу­рю, опу­сто­шив­шую род­ную епар­хию свя­ти­те­ля Ни­ко­лая. Ибо непо­мер­ная по­дать разо­ря­ет на­род, слов­но ура­ган или по­жар.

Ко­гда указ о раз­ме­ре на­ло­гов был утвер­жден в Кон­стан­ти­но­по­ле, дру­гой цар­ский са­нов­ник от­пра­вил­ся в Ми­ры с во­ен­ным от­ря­дом со­би­рать по­дать. При­быв в го­род, он по­нял: взыс­кать уста­нов­лен­ную сум­му для каз­ны им­пе­ра­то­ра бу­дет крайне слож­но. Весь ве­чер и всю ночь чи­нов­ник раз­мыш­лял, как ему дей­ство­вать, и ре­шил про­явить твер­дость и да­же же­сто­кость при ис­пол­не­нии им­пе­ра­тор­ско­го ука­за. Утром сбор­щик на­ло­гов вос­сел на три­бу­на­ле и на­чал взи­мать по­дать. Тре­буя день­ги, он силь­но уни­жал на­род, уни­жал вплоть до страш­ных оскорб­ле­ний. Изо дня в день он так угне­тал го­ро­жан по­бо­ра­ми, так при­тес­нял всех, что об­рек ли­кий­цев на ра­зо­ре­ние и го­лод.

Кто мог за­щи­тить Ми­ры от край­ней ни­ще­ты и убе­дить мо­нар­ха сни­зить непо­мер­ную по­дать? Сла­ва о свя­том угод­ни­ке Бо­жьем Ни­ко­лае уже рас­про­стра­ни­лась по всей им­пе­рии; со вре­ме­ни I Все­лен­ско­го Со­бо­ра им­пе­ра­тор Кон­стан­тин знал свя­ти­те­ля и по­чи­тал его. По­это­му всю свою на­деж­ду ли­кий­цы воз­ло­жи­ли на ар­хи­епи­ско­па Ни­ко­лая. По­доб­но то­му, как тер­пя­щий бед­ствие ко­рабль устрем­ля­ет­ся к ти­хой спа­си­тель­ной га­ва­ни, жи­те­ли го­ро­да Ми­ры по­спе­ши­ли к муд­ро­му ар­хи­ерею Бо­жье­му. Они при­па­ли к его но­гам и со сле­за­ми про­си­ли на­пи­сать пись­мо бла­го­че­сти­вей­ше­му Го­су­да­рю о бе­де, слу­чив­шей­ся с ни­ми, умо­лить са­мо­держ­ца сжа­лить­ся и умень­шить на­ло­го­вое бре­мя. Ча­до­лю­би­вый отец Ни­ко­лай неза­мед­ли­тель­но от­клик­нул­ся на прось­бу о по­мо­щи сво­ей уни­жен­ной и бед­ству­ю­щей паст­вы.

– Де­ти мои воз­люб­лен­ные, – про­из­нес доб­рый пас­тырь, – я не толь­ко на­пи­шу мо­нар­ху, но и сам по­еду в Кон­стан­ти­но­поль к на­ше­му хри­сто­лю­би­во­му им­пе­ра­то­ру и бу­ду упра­ши­вать его сни­зить по­дать, ко­то­рой чи­нов­ник об­ло­жил Ми­ры из нена­ви­сти и враж­ды к его жи­те­лям.

Вла­ды­ка по­мо­лил­ся и по­сле недол­гих при­го­тов­ле­ний от­пра­вил­ся в путь. Слав­ный за­ступ­ник Ни­ко­лай при­был в Кон­стан­ти­но­поль позд­но ве­че­ром и оста­но­вил­ся при церк­ви Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы^[31]. Там, вку­сив немно­го пи­щи с бра­ти­ей, свя­ти­тель всю ночь в хра­ме мо­лил Гос­по­да смяг­чить серд­це Ва­силев­са.

На рас­све­те епи­ско­пы^(*), на­хо­див­ши­е­ся в Кон­стан­ти­но­по­ле, уже зна­ли о при­бы­тии в сто­ли­цу зна­ме­ни­то­го иерар­ха Ни­ко­лая. Они при­шли со све­ча­ми и ка­диль­ни­ца­ми в храм Все­чест­ной Вла­ды­чи­цы на­шей Бо­го­ро­ди­цы и воз­да­ли угод­ни­ку Бо­жье­му по­до­ба­ю­щую честь. Ар­хи­ереи при­па­ли к но­гам свя­то­го, про­ся у него бла­го­сло­ве­ния. Пре­по­доб­ный Ни­ко­лай об­нял каж­до­го из них и по­же­лал всем ми­ра. За­тем вла­ды­ки се­ли. Свя­ти­тель стал бе­се­до­вать с епи­ско­па­ми и по­ве­дал им о же­сто­ком при­тес­не­нии на­ро­да в Ли­кии цар­ски­ми са­нов­ни­ка­ми.

На­стал час слу­же­ния Бо­же­ствен­ной Ли­тур­гии. Ар­хи­ереи по­про­си­ли все­слав­но­го Ни­ко­лая воз­гла­вить служ­бу. Во вре­мя Та­ин­ства, ко­гда бо­го­нос­ный отец про­из­нес: «Свя­тая свя­тым», все в ал­та­ре уви­де­ли, как из его уст вы­шло ог­нен­ное пла­мя. С ве­ли­ким стра­хом они про­сла­ви­ли Бо­га, тво­ря­ще­го чу­де­са через Сво­их угод­ни­ков. На­род, со­брав­ший­ся в хра­ме, при­ча­стил­ся Бо­же­ствен­ных Тайн из ан­гель­ских рук све­то­ча Хри­сто­ва. По окон­ча­нии Ли­тур­гии ми­ряне разо­шлись по до­мам, а вла­ды­ки и кли­ри­ки оста­лись со все­ми лю­би­мым Ни­ко­ла­ем и с ра­до­стью про­ве­ли с ним весь день. Ве­че­ром они сно­ва со­вер­ши­ли бо­го­слу­же­ние, за­тем дол­го бе­се­до­ва­ли со свя­тым и, пре­кло­нив го­ло­вы, дре­ма­ли до рас­све­та.

Утром ве­ли­кий за­ступ­ник по­мо­лил­ся и от­пра­вил­ся в цар­ский дво­рец. Им­пе­ра­то­ру до­ло­жи­ли о при­бы­тии Мир­ли­кий­ско­го ар­хи­епи­ско­па. Го­су­дарь по­ве­лел про­пу­стить к нему вла­ды­ку. Пре­по­доб­ный слу­жи­тель Хри­стов во­шел в трон­ный зал и уви­дел са­мо­держ­ца, вос­се­дав­ше­го на троне. Солн­це сквозь ок­но бро­са­ло лу­чи на ли­цо мо­нар­ха и сле­пи­ло ему гла­за. Чу­до­тво­рец Ни­ко­лай снял со сво­их плеч ман­тию и на­ки­нул ее на сол­неч­ный луч, за­те­нив ли­цо им­пе­ра­то­ра. И, о, чу­до! Ман­тия не упа­ла. Все уви­де­ли, как она ви­сит в воз­ду­хе на сол­неч­ном лу­че, ни­чем не под­дер­жи­ва­е­мая. Кон­стан­тин был по­ра­жен.

Он встал с тро­на, с тре­пе­том по­кло­нил­ся свя­то­му, об­ло­бы­зал его и спро­сил:

– Раб Бо­га Выш­не­го, что при­ве­ло те­бя к нам?

– Вла­ды­ка все­лен­ной, – крот­ко про­из­нес мё­до­ре­чи­вый Ни­ко­лай, – ми­ло­стью Бо­жьей ныне весь род хри­сти­ан­ский управ­ля­ет­ся тво­ей спра­вед­ли­вой дес­ни­цей. В дни тво­е­го цар­ство­ва­ния хри­сти­ане из­бав­ле­ны от на­си­лия и непре­стан­но воз­но­сят за те­бя мо­лит­вы. Мы, ли­кий­цы, сми­рен­но взи­рая на Хри­ста, Ис­тин­но­го Бо­га, так­же про­сим Его по­мочь те­бе по­беж­дать ино­вер­ных вра­гов и во всем со­пут­ство­вать тво­ей дер­жа­ве. Ко­гда мы, о, бла­го­че­сти­вей­ший им­пе­ра­тор, бла­го­да­ри­ли за те­бя Гос­по­да, ра­до­ва­лись и ли­ко­ва­ли, ко­вар­ный враг ро­да че­ло­ве­че­ско­го по­ме­шал нам жить в ми­ре и сла­вить Все­силь­но­го Бо­га, да­ро­вав­ше­го те­бе цар­ство.

– Что же слу­чи­лось в Ли­кии? – спро­сил Кон­стан­тин.

– Вла­ды­ка са­мо­дер­жец! Во вре­мя пе­ре­пи­си сто­лич­ный чи­нов­ник из-за нена­ви­сти и нера­зум­но­го со­пер­ни­че­ства то ли со мной, то ли с кем-то из жи­те­лей го­ро­да ре­шил при­чи­нить зло мо­ей пастве. По на­у­ще­нию дья­во­ла он об­ло­жил по­да­тью в де­сять ты­сяч сто пять­де­сят два со­ли­да на­шу бед­ную епар­хию и убе­дил твое ве­ли­че­ство утвер­дить этот непо­мер­ный на­лог. А дру­гой чи­нов­ник, по­слан­ный в Ми­ры со­би­рать по­дать, под­верг го­ро­жан силь­ным при­тес­не­ни­ям и на­ка­за­ни­ям, тре­буя ее упла­ты. Мно­гие ли­кий­цы ра­зо­ре­ны, впа­ли в край­нюю ни­ще­ту и стра­да­ют от го­ло­да. По­это­му бе­да за­ста­ви­ла ме­ня об­ра­тить­ся к тво­ей бла­го­че­сти­вой вла­сти. Про­шу, о, им­пе­ра­тор, вос­ста­но­ви спра­вед­ли­вость в на­шей мит­ро­по­лии.

Го­су­дарь с вол­не­ни­ем слу­шал епи­ско­па из Ли­кии. Все это вре­мя ман­тия ар­хи­ерея ви­се­ла на сол­неч­ном лу­че. Кон­стан­тин снял ман­тию, сво­и­ми цар­ски­ми ру­ка­ми на­дел ее на пле­чи угод­ни­ка Бо­жье­го и по­са­дил вы­со­ко­чти­мо­го го­стя око­ло се­бя на­про­тив тро­на^(*).

– Свя­той вла­ды­ка, – об­ра­тил­ся к чу­до­твор­цу Ни­ко­лаю хри­сто­лю­би­вый им­пе­ра­тор. Ни­ще­та и го­лод в Ми­рах за­ста­ви­ли те­бя прий­ти к нам с хо­да­тай­ством о сни­же­нии на­ло­га. Твоя прось­ба о бед­ству­ю­щем на­ро­де услы­ша­на на­ми. Ра­ди тво­ей свя­то­сти, дабы Гос­подь со­хра­нил бла­го­по­лу­чие всей дер­жа­вы, я при­ка­жу уба­вить на­лог до сум­мы, ко­то­рую ты на­зо­вешь.

– На сколь­ко Бог по­двигнет твое цар­ское ве­ли­ко­ду­шие, на столь­ко и со­кра­ти на­лог, – крот­ко от­ве­тил Ни­ко­лай.

Са­мо­дер­жец при­ка­зал про­то­но­та­рию и хар­ту­ля­рию Фе­о­до­сию при­не­сти лист и на­пи­сать:

– Жи­те­ли Мир долж­ны еже­год­но вы­пла­чи­вать на­лог в сто со­ли­дов. От осталь­ной по­да­ти на­ше ве­ли­че­ство осво­бож­да­ет го­род по прось­бе за бед­ных пре­по­доб­но­го Ни­ко­лая.

Кон­стан­тин под­пи­сал до­ку­мент ки­но­ва­рью, скре­пил его зо­ло­той пе­ча­тью и вру­чил хри­со­вул свя­ти­те­лю. Бла­го­че­сти­вый мо­нарх по­про­сил про­ще­ния у ар­хи­епи­ско­па Ни­ко­лая. Го­су­да­рю бы­ло стыд­но, ибо он по неве­де­нию до­пу­стил неспра­вед­ли­вое при­тес­не­ние Ли­кии. А ар­хи­ерей Бо­жий стал мо­лить­ся за им­пе­ра­то­ра и бла­го­да­рить его за ока­зан­ную ми­лость.

По­ки­нув цар­ский дво­рец, слав­ный иерарх вер­нул­ся в храм Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы и сно­ва с го­ря­чей мо­лит­вой об­ра­тил­ся ко Гос­по­ду. Про­зор­ли­вый вла­ды­ка пред­ви­дел, что са­нов­ни­ки Ва­силев­са бу­дут недо­воль­ны зна­чи­тель­ным сни­же­ни­ем на­ло­га с ли­кий­цев и по­ста­ра­ют­ся уго­во­рить Кон­стан­ти­на не де­лать это­го. Ес­ли же до­ку­мент ока­жет­ся в Ли­кии и бу­дет там об­на­ро­до­ван, то са­мо­дер­жец не станет ме­нять свое ре­ше­ние. Но как по­ско­рее до­ста­вить гра­мо­ту в Ми­ры? Ведь са­мый быст­ро­ход­ный ко­рабль мо­жет до­плыть до ан­дри­ак­ской^[32] при­ста­ни го­ро­да не мень­ше, чем за шесть дней. По­это­му всю свою на­деж­ду бди­тель­ный по­пе­чи­тель Ли­кии Ни­ко­лай воз­ло­жил на Бо­га, ко­то­рый все­гда вни­мал мо­лит­вам ве­ли­ко­го пра­вед­ни­ка. Он на­шел в хра­ме по­лую трост­ни­ко­вую тру­боч­ку, вло­жил в нее хри­со­вул, за­пе­ча­тал его и от­пра­вил­ся к мо­рю. На бе­ре­гу свя­той Ни­ко­лай об­ра­тил­ся к Твор­цу и Про­мыс­ли­те­лю:

– Бо­же Выш­ний, Си­дя­щий на хе­ру­ви­мах и Взи­ра­ю­щий на без­дны. Пе­ред То­бой тре­пе­щут небо, зем­ля и мо­ре. Все со­тво­рен­ное по­ви­ну­ет­ся Тво­ей гроз­ной во­ле! Услышь, Вла­ды­ко, ра­ба Тво­е­го. Со­хра­ни эту гра­мо­ту це­лой и невре­ди­мой и до­ставь ее к бе­ре­гу Ан­дри­а­ки, дабы во ве­ки ве­ков про­слав­ля­лось Твое Свя­тое и Пре­бла­го­сло­вен­ное Имя.

За­тем чу­до­тво­рец Ни­ко­лай бро­сил в мо­ре до­ку­мент, за­пе­ча­тан­ный в стеб­ле трост­ни­ка, и про­из­нес:

– Во имя Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста, пусть хри­со­вул плы­вет к бе­ре­гам Ли­кии и кли­ри­ки на­шей церк­ви по­лу­чат его.

Все­дер­жи­тель­ной си­лой Неви­ди­мо­го Бо­га трост­ник с дра­го­цен­ной гра­мо­той в тот же час ока­зал­ся на бе­ре­гу Ан­дри­а­ки.

Кто мо­жет изъ­яс­нить столь див­ное чу­до?! Как тро­стин­ка мог­ла так быст­ро пе­ре­сечь бес­край­нее мо­ре и по­пасть в Ми­ры? Ка­кой корм­чий на­пра­вил ее к ли­кий­ской га­ва­ни? О ве­ли­кие и неиз­ре­чен­ные тай­ны Пре­бла­го­го Твор­ца! По­ис­ти­не ди­вен Бог во свя­тых Сво­их, и неис­сле­ди­мы пу­ти Его (Рим.11:13).

Свя­ти­тель вер­нул­ся в храм, где остав­шу­ю­ся часть дня и всю ночь мо­лил­ся Все­мо­гу­ще­му Гос­по­ду и Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­це. Той же но­чью ан­ге­ло­по­доб­ный Ни­ко­лай явил­ся в сон­ном ви­де­нии пер­во­му из пре­сви­те­ров го­ро­да Ми­ры и по­ве­лел:

– По­сле утрен­них цер­ков­ных пес­но­пе­ний с несколь­ки­ми кли­ри­ка­ми спу­стись к ан­дри­ак­ской га­ва­ни. Там, на бе­ре­гу, вы най­де­те трост­ни­ко­вую труб­ку. Внут­ри нее за­пе­ча­та­на цар­ская гра­мо­та о сни­же­нии по­да­ти с жи­те­лей Мир. Эту ми­лость ока­зал нам сам хри­сто­лю­би­вый им­пе­ра­тор Кон­стан­тин. Про­чти до­ку­мент кли­ру и на­ро­ду во сла­ву Все­силь­но­го Бо­га. За­тем по­ка­жи хри­со­вул глав­но­му сбор­щи­ку на­ло­гов и по­ло­жи его в риз­ни­це.

Пре­сви­тер сде­лал все, как свя­той по­ве­лел в ви­де­нии. На бе­ре­гу мо­ря кли­ри­ки об­ре­ли трост­ни­ко­вый сте­бель с вло­жен­ным в него свит­ком. Пись­мо бы­ло в пол­ной со­хран­но­сти: мор­ская во­да не по­вре­ди­ла текст. Бла­гая весть быст­ро об­ле­те­ла го­род. В хра­ме при боль­шом сте­че­нии на­ро­да один из кли­ри­ков огла­сил до­ку­мент. Ли­кий­цы, узнав о сни­же­нии на­ло­га, еди­но­душ­но про­сла­ви­ли Бо­га и воз­да­ли бла­го­да­ре­ние им­пе­ра­то­ру Кон­стан­ти­ну и свя­ти­те­лю Ни­ко­лаю за его за­ступ­ни­че­ство. За­тем го­ро­жане от­пра­ви­лись к ме­сту, где со­би­ра­лась по­дать. Вне­зап­ное по­яв­ле­ние огром­ной тол­пы во­круг три­бу­на­ла на­сто­ро­жи­ло же­сто­ко­сер­до­го чи­нов­ни­ка. Он дав­но опа­сал­ся бун­та и по­это­му стал ис­пу­ган­но вос­кли­цать:

– Что та­кое? С чем при­шли вы ко мне?

Ли­кий­цы предъ­яви­ли ему хри­со­вул. Чи­нов­ник вни­ма­тель­но про­чи­тал указ, уви­дел им­пе­ра­тор­скую под­пись, сде­лан­ную ки­но­ва­рью, и зо­ло­тую пе­чать, под­ве­шен­ную к свит­ку. Он при­знал до­ку­мент под­лин­ным, с по­чте­ни­ем по­це­ло­вал пе­чать с изо­бра­же­ни­ем го­су­да­ря и по­кло­нил­ся хри­со­ву­лу^(*).

– Как вы по­лу­чи­ли цар­скую гра­мо­ту? – с недо­уме­ни­ем спро­сил чи­нов­ник.

Го­ро­жане рас­ска­за­ли сбор­щи­ку на­ло­гов о по­езд­ке ар­хи­епи­ско­па Ни­ко­лая к им­пе­ра­то­ру в Кон­стан­ти­но­поль и о том, как они бла­го­да­ря ви­де­нию кли­ри­ка на­шли сви­ток на бе­ре­гу мо­ря. Тот­час чи­нов­ник при­ка­зал от­пу­стить из тюрь­мы лю­дей, за­клю­чен­ных за неупла­ту по­да­ти. Вме­сте с на­ро­дом он про­сла­вил Бо­га и Его угод­ни­ка Ни­ко­лая. Хри­со­вул тор­же­ствен­но от­нес­ли в со­бор­ную риз­ни­цу, где до­ку­мент в те­че­ние мно­гих сто­ле­тий хра­нил­ся в па­мять о чу­де­сах и за­ступ­ни­че­стве ско­ро­го уте­ши­те­ля бед­ству­ю­щих Ни­ко­лая за ли­кий­цев во сла­ву Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста.

Но враг ро­да че­ло­ве­че­ско­го все­гда во­ю­ет с Бо­гом и Его свя­ты­ми. По­это­му са­та­на вло­жил в серд­ца несколь­ких ца­ре­двор­цев злой по­мысл. Они яви­лись к им­пе­ра­то­ру и ска­за­ли:

– Не сле­до­ва­ло тво­е­му ве­ли­че­ству сни­жать по­дать с го­ро­да Ми­ры до ста со­ли­дов. Ты спи­сал очень боль­шую сум­му. Так мож­но ра­зо­рить каз­ну. На­до бы­ло уре­зать лишь часть на­ло­га, а не от­ме­нять его по­чти це­ли­ком.

Ре­чи при­двор­ных сму­ти­ли мо­нар­ха. Ибо упраж­не­ние в нече­стии по­мра­ча­ет доб­рое, … раз­вра­ща­ет ум незло­би­вый (Прем.4:12). Кон­стан­тин стал бес­по­ко­ить­ся и рас­ка­и­вать­ся в сво­ем ве­ли­ко­душ­ном по­ступ­ке. Он по­ве­лел разыс­кать и при­ве­сти во дво­рец ар­хи­епи­ско­па Ни­ко­лая. По­са­див свя­ти­те­ля вбли­зи тро­на, Ва­силевс про­из­нес:

– Мы слиш­ком силь­но сни­зи­ли по­дать. На­ши выс­шие чи­нов­ни­ки счи­та­ют это ра­зо­ри­тель­ным для каз­ны. Пре­по­доб­ный отец, вер­ни хри­со­вул. Мы вне­сем в него ис­прав­ле­ние и сде­ла­ем на­лог при­ем­ле­мым для всех.

Од­на­ко Ми­ры бы­ли уже ра­зо­ре­ны от со­бран­ных на­ло­гов, и на­род по­ги­бал от го­ло­да. Что мож­но бы­ло взять с лю­дей, до­ве­ден­ных до край­ней ни­ще­ты?

– О, им­пе­ра­тор, – от­ве­тил свя­той Ни­ко­лай, – твой хри­со­вул уже в Ли­кии. Два дня на­зад со­бор­ные кли­ри­ки в Ми­рах про­чли его на­ро­ду и по­ка­за­ли сбор­щи­ку по­да­ти.

– Про­шло все­го три дня, как мы вы­да­ли те­бе гра­мо­ту. Как она мог­ла так быст­ро по­пасть в Ли­кию^(*)? – уди­вил­ся им­пе­ра­тор.

– Вла­ды­ка са­мо­дер­жец, – крот­ко по­про­сил Ни­ко­лай, – по­шли гон­цов в Ми­ры. Ес­ли ис­тин­ность мо­их слов не под­твер­дит­ся, пусть твое ве­ли­че­ство ме­ня­ет по­дать, как из­во­лит.

Кон­стан­тин при­ка­зал сна­ря­дить быст­ро­ход­ный ко­рабль в Ми­ры. Он по­ру­чил по­слан­ни­кам точ­но узнать, ко­гда до­ку­мент при­был в Ли­кию. Ко­рабль в тот же день вы­шел из га­ва­ни и с по­мо­щью Бо­жьей, при по­пут­ном вет­ре и спо­кой­ном мо­ре, бла­го­по­луч­но до­стиг бе­ре­га Ан­дри­а­ки.

В Ми­рах сбор­щик на­ло­гов на­звал день пе­ре­да­чи ему хри­со­ву­ла, а в риз­ни­це хра­ма гон­цы го­су­да­ря сво­и­ми гла­за­ми уви­де­ли до­ку­мент. По­сле са­мо­го тща­тель­но­го рас­сле­до­ва­ния они убе­ди­лись в том, что кли­ри­ки на­шли гра­мо­ту в ли­кий­ской га­ва­ни на­ут­ро по­сле ее вру­че­ния во двор­це свя­то­му Ни­ко­лаю, и немед­лен­но от­пра­ви­лись в об­рат­ный путь.

Хра­ни­мые мо­лит­ва­ми пре­по­доб­но­го Ни­ко­лая, мо­ре­пла­ва­те­ли вер­ну­лись в Кон­стан­ти­но­поль. По­слан­ни­ки по­дроб­но рас­ска­за­ли мо­нар­ху о чу­дес­ном об­ре­те­нии ли­кий­ца­ми хри­со­ву­ла на сле­ду­ю­щий день по­сле то­го, как им­пе­ра­тор соб­ствен­но­руч­но под­пи­сал его в цар­ском двор­це.

На­бож­ный Кон­стан­тин усмот­рел во всем про­ис­шед­шем во­лю свы­ше и по­нял: по мо­лит­вам Сво­е­го вер­но­го слу­ги Ни­ко­лая Гос­подь тво­рит див­ные чу­де­са. Он при­звал сер­до­боль­но­го пас­ты­ря во дво­рец и про­из­нес:

– Про­сти ме­ня, о про­слав­лен­ный Бо­гом вла­ды­ка. Мы чуть не из­ме­ни­ли свое ре­ше­ние, ко­то­рое бы­ло угод­но Гос­по­ду. Я ис­ку­шал твою свя­тость, по­ве­рив лу­ка­вым ре­чам при­двор­ных со­вет­ни­ков. Ныне мы до­сто­вер­но узна­ли ис­ти­ну от по­слан­ных в Ми­ры гон­цов. Бог бла­го­сло­вил твое де­ло. Он, тво­и­ми мо­лит­ва­ми, чу­дес­ным об­ра­зом пе­ре­нес хри­со­вул по мо­рю в Ли­кию в пол­ной со­хран­но­сти. По­это­му мы под­твер­жда­ем все на­пи­сан­ное в гра­мо­те. Во сла­ву Пре­бла­го­го Бо­га, а так­же в па­мять о цар­ской ми­ло­сти к тво­ей мит­ро­по­лии я по­веле­ваю и в бу­ду­щем^(*) со­хра­нить неиз­мен­ной по­дать с Мир в сто со­ли­дов.

Од­на­ко щед­рость го­су­да­ря к чу­до­твор­цу Ни­ко­лаю этим не огра­ни­чи­лась. Им­пе­ра­тор пе­ре­дал ему для хра­ма свя­щен­ные со­су­ды и дру­гие да­ры. По­ки­дая дво­рец, пре­по­доб­ный слу­жи­тель Хри­стов бла­го­сло­вил са­мо­держ­ца и обе­щал по­сто­ян­но мо­лить­ся за Кон­стан­ти­на и его свя­той град, ибо царь ра­зум­ный – бла­го­со­сто­я­ние на­ро­да (Прем.6:26).

Спу­стя несколь­ко дней слав­ный за­щит­ник Ли­кии вер­нул­ся в свою мит­ро­по­лию и был встре­чен на­ро­дом с ве­ли­ки­ми по­че­стя­ми. На сле­ду­ю­щее утро по­сле при­бы­тия в Ми­ры бо­го­нос­но­го от­ца Ни­ко­лая мно­же­ство лю­дей со­бра­лось в хра­ме. Го­ро­жане хо­те­ли уви­деть и по­бла­го­да­рить лю­би­мо­го ар­хи­пас­ты­ря. Свя­ти­тель бла­го­сло­вил на­род и рас­ска­зал всем о цар­ской ми­ло­сти к Ли­кии. На­род ра­до­вал­ся, сла­вил Бо­га за чуд­ные де­ла Его для сы­нов че­ло­ве­че­ских (Пс.106:8) и го­во­рил вла­ды­ке:

– Твое пред­ста­тель­ство из­ба­ви­ло нас от ра­зо­ри­тель­ной по­да­ти. Всю жизнь мы и на­ши де­ти бу­дем мо­лить­ся за те­бя и бла­го­че­сти­во­го им­пе­ра­то­ра Кон­стан­ти­на.

Ар­хи­епи­скоп Ни­ко­лай все­гда быст­ро при­хо­дил на по­мощь к лю­дям, ко­то­рые с ве­рой об­ра­ща­лись к нему в труд­ных об­сто­я­тель­ствах. Во вре­ме­на за­сух и неуро­жая^(*) он был бди­тель­ным по­пе­чи­те­лем ли­кий­ской паст­вы.

Од­на­жды Асию^[33] охва­тил страш­ный го­лод. Мно­гие об­ла­сти нуж­да­лись в по­став­ках хле­ба^(*). По­это­му ли­кий­цы не смог­ли за­ку­пить при­воз­ное зер­но. Мог ли ве­ли­ко­душ­ный де­ла­тель ми­ло­сты­ни Ни­ко­лай не по­жа­леть несчаст­ных лю­дей и рав­но­душ­но взи­рать на стра­дав­ших от го­ло­да со­оте­че­ствен­ни­ков?

Бо­же­ствен­ный иерарх Хри­стов явил­ся но­чью в сон­ном ви­де­нии куп­цу, ко­то­рый на­ме­ре­вал­ся про­плыть ми­мо Ли­кии на ко­раб­лях, на­гру­жен­ных хле­бом. Свя­ти­тель дал ему день­ги в за­лог, по­ве­лел плыть в Ми­ры и там про­дать зер­но^[34].

Утром ку­пец проснул­ся и сра­зу уви­дел три зо­ло­тые мо­не­ты, вло­жен­ные в его ла­донь пре­по­доб­ным от­цом. Хле­бо­тор­го­вец был изум­лен этим чу­дом и счел сво­им дол­гом немед­лен­но ис­пол­нить во­лю ан­ге­ло­по­доб­но­го му­жа. Он при­плыл в ан­дри­ак­скую га­вань и, про­дав зер­но жи­те­лям го­ро­да Ми­ры, рас­ска­зал им о сон­ном ви­де­нии и трех зо­ло­тых мо­не­тах. По опи­са­нию куп­ца го­ро­жане узна­ли в явив­шем­ся к нему че­ло­ве­ке епи­ско­па Ни­ко­лая и воз­да­ли бла­го­да­ре­ние Бо­гу, про­слав­ляя сво­е­го сер­до­боль­но­го за­ступ­ни­ка.

Ар­хи­манд­рит Ми­ха­ил по­вест­ву­ет еще об од­ном слу­чае спа­се­ния свя­тым его со­оте­че­ствен­ни­ков от го­ло­да^[35].

Вла­ды­ка узнал, что в ли­кий­ский порт за­шли пять гру­же­ных зер­ном ко­раб­лей, плыв­ших из Алек­сан­дрии^(*) в Кон­стан­ти­но­поль. За­бот­ли­вый Ни­ко­лай немед­лен­но от­пра­вил­ся в ан­дри­ак­скую га­вань и по­про­сил ка­пи­та­нов от­сы­пать ли­кий­цам немно­го зер­на с каж­до­го суд­на.

– Мы не мо­жем так по­сту­пить, – от­ве­ти­ли ка­пи­та­ны. – Это об­ще­ствен­ный хлеб^(*), он не при­над­ле­жит нам. Зер­но по­лу­че­но как по­дать с Егип­та, а мы обя­за­ны до­ста­вить груз непри­кос­но­вен­ным в цар­скую сто­ли­цу.

Но ар­хи­ерей Бо­жий умо­лил мо­ре­пла­ва­те­лей по­мочь го­ло­да­ю­щим ли­кий­цам. Ча­до­лю­би­вый пас­тырь обе­щал ка­пи­та­нам быть их по­кро­ви­те­лем и за­щит­ни­ком:

– С каж­до­го ко­раб­ля от­гру­зи­те по сто мо­ди­ев. А я из­бав­лю вас от на­ка­за­ния, и го­су­да­ре­вы при­ем­щи­ки в сто­ли­це не смо­гут ни­ко­го об­ви­нить в недо­им­ке.

Мо­ря­ки по­ве­ри­ли ве­ли­ко­му чу­до­твор­цу. Они да­ли ли­кий­цам столь­ко хле­ба, сколь­ко по­про­сил у них свя­ти­тель, и при по­пут­ном вет­ре бла­го­по­луч­но до­стиг­ли Кон­стан­ти­но­по­ля. В сто­ли­це цар­ский чи­нов­ник при­нял зер­но. К край­не­му удив­ле­нию ка­пи­та­нов вес гру­за ока­зал­ся точ­но та­ким же, ка­ким он был в Алек­сан­дрии. Об этом необы­чай­ном чу­де мо­ре­пла­ва­те­ли рас­ска­за­ли при­ем­щи­кам, и все про­сла­ви­ли Бо­га, по­да­ю­ще­го ми­лость лю­бя­щим Его.

В Ми­рах Ни­ко­лай раз­дал зер­но го­ло­да­ю­щим ли­кий­цам. Со­хра­нив часть зер­на в се­ме­нах, зем­ле­дель­цы за­се­я­ли паш­ни, и со­бран­но­го хле­ба хва­ти­ло им на два го­да. Так свя­той Ни­ко­лай был неис­ся­ка­е­мым ис­точ­ни­ком бла­го­де­я­ний и ско­рым по­мощ­ни­ком лю­дям во всех тя­го­тах жиз­ни.

Те­перь по­ве­да­ем о са­мом зна­ме­ни­том де­я­нии ми­ло­сти­во­го за­ступ­ни­ка Ни­ко­лая, ко­то­рое за­став­ля­ет вос­хи­щать­ся иерар­хом Хри­сто­вым и вос­сы­лать бла­го­да­ре­ние Бо­гу, воз­ве­ли­чив­ше­му его^[36]. Пусть чи­та­тель узна­ет, как неза­мед­ли­тель­но при­хо­дит на по­мощь со­стра­да­тель­ней­ший свя­ти­тель и спа­са­ет от смер­ти невин­но осуж­ден­ных лю­дей.

В по­след­ние го­ды цар­ство­ва­ния им­пе­ра­то­ра Кон­стан­ти­на во Фри­гии, в под­раз­де­ле­нии тай­фа­лов^(*), вспых­нул мя­теж. Го­су­дарь был весь­ма обес­по­ко­ен из­ве­сти­ем о бун­те. Он со­звал се­нат и, по­со­ве­то­вав­шись с ним, по­слал трех стра­ти­ла­тов – Непо­ти­а­на, Ур­са и Гер­пи­ли­о­на^[37] – с во­ен­ным от­ря­дом уми­ро­тво­рить вос­став­ших тай­фа­лов.

С ве­ли­кой по­спеш­но­стью вой­ско от­плы­ло из Кон­стан­ти­но­по­ля, но силь­ный шторм вы­ну­дил его оста­но­вить­ся в ан­дри­ак­ской га­ва­ни. В ожи­да­нии бла­го­при­ят­ной по­го­ды во­и­ны за­хо­те­ли по­пол­нить за­па­сы про­до­воль­ствия и вы­шли на бе­рег ку­пить про­ви­зию в Пла­ко­ме^(*). Вско­ре из-за гру­бо­го по­ве­де­ния сол­дат на рын­ке меж­ду ли­кий­ца­ми и во­и­на­ми воз­ник­ла ссо­ра. Они ста­ли оскорб­лять друг дру­га, и де­ло до­шло до сты­чек.

Ко­гда из­ве­стие о столк­но­ве­ни­ях до­стиг­ло Мир, сре­ди ли­кий­цев на­ча­лось силь­ное вол­не­ние. На­род был воз­му­щен гру­бо­стью сол­дат и их бес­чин­ства­ми.

Ар­хи­епи­скоп Ни­ко­лай, узнав о рас­пре в Пла­ко­ме, уго­во­рил го­ро­жан не со­вер­шать опро­мет­чи­вых по­ступ­ков про­тив во­и­нов им­пе­ра­то­ра и тот­час сам от­пра­вил­ся в Ан­дри­а­ку. Ли­кий­цы, на­хо­див­ши­е­ся в га­ва­ни, встре­ти­ли вла­ды­ку с по­до­ба­ю­щи­ми по­че­стя­ми. Непо­ти­ан, Урс и Гер­пи­ли­он так­же с бла­го­го­ве­ни­ем по­кло­ни­лись вы­со­ко­чти­мо­му ар­хи­ерею. Свя­ти­тель спро­сил во­е­вод, кто они и ку­да дер­жат путь.

– Мы по­па­ли в шторм и хо­те­ли пе­ре­ждать бу­рю в ва­шей га­ва­ни, – от­ве­ти­ли стра­ти­ла­ты. – Бла­го­че­сти­вей­ший им­пе­ра­тор Кон­стан­тин по­слал нас во Фри­гию усми­рить мя­теж. Пусть твое бо­го­лю­бие по­мо­лит­ся Гос­по­ду, дабы нам со­пут­ство­вал успех.

Вла­ды­ка бла­го­сло­вил во­е­вод и при­гла­сил их под­нять­ся в го­род. Свя­тость, ко­то­рая ис­хо­ди­ла от ар­хи­ерея Бо­жье­го, его бла­го­же­ла­тель­ность и ра­ду­шие по­ра­зи­ли стра­ти­ла­тов. Во­е­на­чаль­ни­кам ста­ло стыд­но за сво­их сол­дат. Они пре­кра­ти­ли бес­чин­ства, успо­ко­и­ли во­и­нов и за­пре­ти­ли им при­тес­нять на­род.

В то вре­мя, ко­гда ар­хи­епи­скоп Ни­ко­лай на­хо­дил­ся в Пла­ко­ме, знат­ные ли­кий­цы, Ев­док­сий и Си­мо­нид, уго­во­ри­ли в Ми­рах стра­ти­га Асии Ев­ста­фия^(*) каз­нить трех му­жей. Го­ро­жане по­сла­ли гон­цов к свя­ти­те­лю, чтобы пре­ду­пре­дить его об этом зло­де­я­нии. По­сыль­ные спу­сти­лись из го­ро­да в га­вань, по­кло­ни­лись ар­хи­ерею и, ед­ва от­ды­шав­шись от быст­рой ходь­бы, об­ра­ти­лись к нему:

– Гос­по­дин, по­ка те­бя не бы­ло в го­ро­де, слу­чи­лась бе­да. На­мест­ник Ев­ста­фий, под­куп­лен­ный за­вист­ли­вы­ми и злы­ми людь­ми, вос­поль­зо­вал­ся тво­им от­сут­стви­ем и при­го­во­рил к смер­ти трех ни в чем не по­вин­ных лю­дей. Вла­ды­ка, весь го­род пла­чет по ним и ожи­да­ет тво­е­го воз­вра­ще­ния. Ес­ли бы ты на­хо­дил­ся в Ми­рах, ипарх не по­смел бы так по­сту­пить.

Судь­ба трех осуж­ден­ных му­жей глу­бо­ко взвол­но­ва­ла ар­хи­ерея Бо­жье­го, и он ре­шил прий­ти к ним на по­мощь. Да и как ина­че мог по­сту­пить хра­ни­тель Бо­же­ствен­ных ве­ле­ний Ни­ко­лай, ведь в Свя­щен­ном Пи­са­нии ска­за­но: Спа­сай оби­жа­е­мо­го из рук оби­жа­ю­ще­го и не будь ма­ло­ду­шен (Сир.4:9). Свя­той про­стер ру­ки к небу и со сле­за­ми на гла­зах стал мо­лить­ся. За­тем вла­ды­ка по­про­сил стра­ти­ла­тов по­сле­до­вать за ним к ме­сту каз­ни.

– Нам пред­сто­ит со­вер­шить Бо­жье де­ло, – про­из­нес че­ло­ве­ко­лю­би­вый иерарх и без ма­лей­ше­го про­мед­ле­ния от­пра­вил­ся в Ми­ры в со­про­вож­де­нии Непо­ти­а­на, Ур­са и Гер­пи­ли­о­на.

До­брав­шись до ме­ста под на­зва­ни­ем «У льва», свя­ти­тель встре­тил дру­гих гон­цов, по­слан­ных к нему, и спро­сил, не каз­не­ны ли при­го­во­рен­ные к смер­ти лю­ди. Гон­цы от­ве­ти­ли:

– Они жи­вы. Сей­час их ве­дут по пло­ща­ди Ди­о­с­ку­ров.

Ни­ко­лай тот­час по­спе­шил к мар­ти­рию му­че­ни­ков Кри­с­кен­та и Ди­о­ско­ри­да, но там узнал от встреч­ных лю­дей, что осуж­ден­ных му­жей уже вы­во­дят из го­ро­да^(*). Вско­ре ар­хи­епи­скоп и стра­ти­ла­ты до­стиг­ли го­род­ских во­рот^[38]. Од­на­ко здесь ли­кий­цы ска­за­ли вла­ды­ке: – По­спе­ши, гос­по­дин. Осуж­ден­ных по­ве­ли к ме­сту их каз­ни в Ви­ру^(*).

Для спа­се­ния неви­нов­ных лю­дей оста­ва­лось очень ма­ло вре­ме­ни. Свя­ти­тель бо­ял­ся опоз­дать. Стра­ти­ла­ты уви­де­ли сле­зы на гла­зах сер­до­боль­но­го Ни­ко­лая и пред­ло­жи­ли его спут­ни­кам:

– Да­вай­те по­шлем двух сол­дат из на­шей сви­ты. Они за­дер­жат ис­пол­не­ние при­го­во­ра до на­ше­го при­хо­да. Пусть кто-ни­будь по­ка­жет им ме­сто каз­ни.

Сол­да­ты с про­вод­ни­ком по­бе­жа­ли в Ви­ру. По­спе­шил и свя­той Ни­ко­лай. Вос­пол­нив бес­си­лие ста­ро­сти сер­деч­ным пы­лом, он ско­ро до­стиг ме­ста каз­ни, где со­бра­лась боль­шая тол­па. Во­и­ны успе­ли лишь при­оста­но­вить казнь. Свя­ти­тель ви­дел, как па­лач, су­ро­вый и неисто­вый, уже из­влек свой меч. Осуж­ден­ные му­жи со свя­зан­ны­ми за спи­ной ру­ка­ми, с кля­пом во рту и за­вя­зан­ны­ми гла­за­ми при­к­ло­ни­ли ко­ле­ни и вы­тя­ну­ли об­на­жен­ные шеи, ожи­дая уда­ра ме­ча.

Ка­за­лось, что че­ло­ве­че­ская по­мощь немыс­ли­ма. Но в этот ро­ко­вой мо­мент пре­по­доб­ный слу­жи­тель Хри­стов сво­бод­но про­шел к ме­сту каз­ни и без вся­кой бо­яз­ни, ведь пра­вед­ник смел, как лев (Притч.22:1), вы­рвал из рук па­ла­ча об­на­жен­ный меч, бро­сил его на зем­лю, осво­бо­дил осуж­ден­ных от пут и про­из­нес:

– Я го­тов уме­реть вме­сто этих неви­нов­ных.

Все это свя­той Ни­ко­лай сде­лал с осо­бым дерз­но­ве­ни­ем, и ни­кто не смел оста­но­вить пра­вед­ни­ка, ибо в его дей­стви­ях при­сут­ство­ва­ла Бо­же­ствен­ная си­ла: он был ве­лик пе­ред Бо­гом и людь­ми.

Ко­гда сня­ли по­вяз­ки с глаз и ли­ца му­жей от­кры­лись, вла­ды­ка сра­зу узнал в них знат­ных го­ро­жан. Спа­сен­ные му­жи пла­ка­ли от ра­до­сти, а на­род, очень рас­тро­ган­ный неожи­дан­ным по­яв­ле­ни­ем иерар­ха церк­ви, воз­дал бла­го­да­ре­ние Бо­гу и сво­е­му ар­хи­ерею.

Свя­ти­те­лю со­об­щи­ли, что ипарх осу­дил на смерть невин­ных лю­дей за две­сти литр се­реб­ра. За­щит­ник ис­ти­ны Ни­ко­лай ре­шил пой­ти к стра­ти­гу Асии Ев­ста­фию и до­бить­ся от­ме­ны без­за­кон­но­го при­го­во­ра. Вме­сте со стра­ти­ла­та­ми он немед­лен­но от­пра­вил­ся в го­род. Бес­страш­ный вла­ды­ка при­ка­зал во­и­нам взло­мать дверь ре­зи­ден­ции пра­ви­те­ля и дерз­но­вен­но во­шел в пре­то­рий.

Ев­ста­фий очень ис­пу­гал­ся, уви­дев жи­вы­ми и невре­ди­мы­ми трех осуж­ден­ных им му­жей, да еще в со­про­вож­де­нии са­мо­го ар­хи­епи­ско­па Мир­ли­кий­ско­го и важ­ных са­нов­ни­ков из Кон­стан­ти­но­по­ля с во­ен­ным от­ря­дом. Ев­ста­фий вы­шел им на­встре­чу и по­кло­нил­ся ар­хи­ерею. Но Ни­ко­лай от­стра­нил его от се­бя, на­звал кро­во­пий­цей, без­за­кон­ни­ком и вра­гом Бо­жьим.

– За твои зло­де­я­ния мы не по­ща­дим те­бя! – гроз­но вос­клик­нул свя­ти­тель. – Я со­об­щу бла­го­че­сти­вей­ше­му им­пе­ра­то­ру о том, как ты при­тес­нял, а вер­нее, гра­бил на­шу про­вин­цию и за взят­ки каз­нил невин­ных лю­дей.

Устра­шен­ный угро­за­ми вла­ды­ки и же­лая при­ми­ре­ния с про­слав­лен­ным иерар­хом, Ев­ста­фий стал на ко­ле­ни и со сле­за­ми на гла­зах дол­го умо­лял свя­то­го про­стить его за по­спеш­ное осуж­де­ние трех му­жей. Од­на­ко при этом пра­ви­тель пе­ре­кла­ды­вал ос­нов­ную ви­ну с се­бя на го­род­ских ста­рей­шин.

– Не гне­вай­ся на ме­ня, раб Бо­жий, – го­во­рил Ев­ста­фий. – Не я ви­но­ват, а пер­вые лю­ди го­ро­да, Ев­док­сий и Си­мо­нид, вы­дви­ну­ли про­тив них об­ви­не­ние.

Ар­хи­епи­скоп Ни­ко­лай знал, что стра­тиг Асии был под­куп­лен и те­перь, оправ­ды­ва­ясь, лу­ка­вит. По­это­му он не хо­тел про­щать ипар­ха, угро­жал ему за непра­вед­ный суд му­ка­ми на Страш­ном Су­де и гроз­но ска­зал:

– О, нече­сти­вый че­ло­век, враг вся­кой спра­вед­ли­во­сти! Не Ев­док­сий и Си­мо­нид, а зо­ло­то и се­реб­ро убе­ди­ли те­бя каз­нить их. Ес­ли ты по­лу­чил власть, то дол­жен пра­вить бес­при­страст­но, ведь в Пи­са­нии ска­за­но: Уда­ляй­ся от неправ­ды и не умерщ­вляй невин­но­го и пра­во­го, ибо Я не оправ­даю без­за­кон­ни­ка (Исх.23:7).

Толь­ко по­сле то­го, как Ев­ста­фий со сми­ре­ни­ем во всем чи­сто­сер­деч­но со­знал­ся и по­ка­ял­ся, ве­ли­ко­душ­ный Ни­ко­лай про­стил его. Кон­стан­ти­но­поль­ские во­е­во­ды, со­про­вож­дав­шие свя­ти­те­ля из Пла­ко­мы, ди­ви­лись бес­стра­шию и ре­ши­тель­но­сти бо­го­муд­ро­го пас­ты­ря, спас­ше­го сво­их со­граж­дан от, ка­за­лось бы, неми­ну­е­мой смер­ти.

За­тем Ни­ко­лай при­гла­сил Непо­ти­а­на, Ур­са и Гер­пи­ли­о­на и трех осво­бож­ден­ных им му­жей на тра­пе­зу. По­сле обе­да вла­ды­ка по­про­щал­ся со стра­ти­ла­та­ми: каж­до­го из них свя­той бла­го­сло­вил, об­нял и по­це­ло­вал. Во­и­ны се­ли на ко­раб­ли и от­пра­ви­лись во Фри­гию усми­рять бунт. Там вой­скам им­пе­ра­то­ра уда­лось быст­ро по­да­вить мя­теж тай­фа­лов. Пол­ко­вод­цы убра­ли из их сре­ды всех за­чин­щи­ков бун­та и на­дол­го вос­ста­но­ви­ли проч­ный мир во Фри­гии.

На об­рат­ном пу­ти в Кон­стан­ти­но­поль Непо­ти­ан, Урс и Гер­пи­ли­он за­хо­те­ли еще раз по­ви­дать ве­ли­ко­го стар­ца. Во­е­во­ды по­ста­ви­ли ко­раб­ли в ан­дри­ак­ской га­ва­ни и под­ня­лись в го­род. Ар­хи­епи­скоп Мир лас­ко­во встре­тил пол­ко­вод­цев и при­гла­сил на тра­пе­зу. Стра­ти­ла­ты рас­ска­за­ли Ни­ко­лаю о бла­го­при­ят­ном для них по­хо­де и о том, как по его мо­лит­вам они одер­жа­ли по­бе­ду. Вла­ды­ка был очень рад за них. Од­на­ко свя­той имел по­пе­че­ние не толь­ко о зем­ных успе­хах лю­дей, ко­то­рые об­ра­ща­лись к нему за по­мо­щью и по­кро­ви­тель­ством, – угод­ник Бо­жий преж­де все­го за­бо­тил­ся о спа­се­нии душ че­ло­ве­че­ских. По­это­му про­зор­ли­вый Ни­ко­лай пред­ска­зал стра­ти­ла­там, что они под­верг­нут­ся опас­но­сти, и дол­го уве­ще­вал их:

– Ча­да мои, ни­ко­гда не от­ча­и­вай­тесь и не ма­ло­ду­ше­ствуй­те, а имей­те твер­дое упо­ва­ние на Бо­га, и Он не по­пустит вам быть ис­ку­ша­е­мы­ми сверх сил, но при ис­ку­ше­нии даст и об­лег­че­ние, так чтобы вы мог­ли [его] пе­ре­не­сти (1 Кор 10. 13).

Во­и­ны с бла­го­го­ве­ни­ем слу­ша­ли ар­хи­пас­ты­ря, но не по­ня­ли, о ка­ких пред­сто­я­щих ис­пы­та­ни­ях го­во­рил им вла­ды­ка. Стра­ти­ла­ты по­лу­чи­ли бла­го­сло­ве­ние у свя­ти­те­ля, спу­сти­лись к сво­им ко­раб­лям и от­плы­ли в Кон­стан­ти­но­поль.

В сто­ли­це на­род, се­нат и сам им­пе­ра­тор Кон­стан­тин устро­и­ли Непо­ти­а­ну, Ур­су и Гер­пи­ли­о­ну пыш­ную встре­чу, слов­но пол­ко­вод­цы по­лу­чи­ли три­умф. Го­су­дарь был очень до­во­лен ско­рым усми­ре­ни­ем мя­те­жа и осы­пал во­е­вод щед­ры­ми да­ра­ми. От­ныне во двор­це стра­ти­ла­там ока­зы­ва­ют ве­ли­кий по­чет. Они ста­но­вят­ся весь­ма зна­ме­ни­ты­ми в Рим­ской им­пе­рии.

Но вся­кое про­цве­та­ние и сла­ва ближ­не­го тер­за­ет за­вист­ни­ка, как сол­неч­ный свет боль­ные гла­за. Злые лю­ди пред­по­чи­та­ют луч­ше са­мим стра­дать, чем ви­деть чу­жое бла­го­ден­ствие. Рас­по­ло­же­ние мо­нар­ха к трем пол­ко­вод­цам воз­бу­ди­ло силь­ную за­висть в серд­цах дру­гих при­бли­жен­ных к им­пе­ра­то­ру во­е­на­чаль­ни­ков. Эти са­нов­ни­ки да­ли пре­фек­ту Аб­ла­бию^[39] зна­чи­тель­ную сум­му, чтобы он по­гу­бил стра­ти­ла­тов. Зо­ло­то по­мра­чи­ло ра­зум пра­ви­те­ля. Аб­ла­бий со­гла­сил­ся ого­во­рить во­е­вод в из­мене, до­бить­ся их за­клю­че­ния под стра­жу и каз­ни, ибо пре­фект был ко­вар­ным и злым че­ло­ве­ком, а злые лю­ди не ра­зу­ме­ют спра­вед­ли­во­сти (Притч.28:5). Аб­ла­бий от­пра­вил­ся к им­пе­ра­то­ру и ска­зал:

– Вла­ды­ка са­мо­дер­жец, я узнал прав­ду о том, что про­изо­шло во Фри­гии. Три пол­ко­вод­ца, Непо­ти­ан, Урс и Гер­пи­ли­он, ко­то­рых ты при­нял за ми­ро­твор­цев и лю­бил, устро­и­ли за­го­вор про­тив те­бя. Стра­ти­ла­ты из­ве­сти­ем о ми­ре хо­те­ли сде­лать нас него­то­вы­ми к за­щи­те от вра­гов, а за­тем, усы­пив на­шу бди­тель­ность, вне­зап­но вос­стать про­тив тво­ей дер­жа­вы и за­хва­тить власть. Они за­клю­чи­ли со­юз с мя­теж­ни­ка­ми, обе­щая дать им чи­ны, вы­со­кие по­сты и мно­го де­нег. О вла­ды­ка все­лен­ной, дабы Непо­ти­ан, Урс и Гер­пи­ли­он не смог­ли ис­пол­нить свой дерз­кий за­мы­сел, при­ка­жи немед­лен­но за­клю­чить их в тем­ни­цу.

Кон­стан­тин был воз­му­щен чер­ной небла­го­дар­но­стью обла­го­де­тель­ство­ван­ных им лю­дей. По до­но­су^(*) Аб­ла­бия он по­ве­лел тот­час схва­тить во­е­вод, за­ко­вать и бро­сить в тем­ни­цу, но не до­про­сил их, так как в те дни за­ни­мал­ся неот­лож­ны­ми го­судар­ствен­ны­ми де­ла­ми. Шло вре­мя. Пол­ко­вод­цы, то­мясь в тюрь­ме, недо­уме­ва­ли о при­чине сво­е­го аре­ста и все еще на­де­я­лись на спра­вед­ли­вое рас­сле­до­ва­ние. Но зло, слов­но ему ма­ло до­стиг­ну­то­го, до­вер­ша­ет на­ча­тое. Вра­ги стра­ти­ла­тов бо­я­лись, как бы ка­кая-ни­будь слу­чай­ность не об­на­ру­жи­ла ого­во­ра вер­ных Ва­силев­су во­и­нов и де­ло не обер­ну­лось про­тив них^(*). Эти за­вист­ни­ки при­шли к Аб­ла­бию и по­тре­бо­ва­ли:

– Уго­во­ри им­пе­ра­то­ра по­ско­рее каз­нить Непо­ти­а­на, Ур­са и Гер­пи­ли­о­на. Нель­зя так дол­го остав­лять их жи­вы­ми.

Пре­фект за­пу­тал­ся в се­тях зла­то­лю­бия. За день­ги, ко­то­рые ему да­ли вра­ги стра­ти­ла­тов, пра­ви­тель дол­жен был до­бить­ся у им­пе­ра­то­ра каз­ни во­е­вод. Аб­ла­бию очень не хо­те­лось рас­ста­вать­ся с зо­ло­том. По­это­му он пред­стал пе­ред Мо­нар­хом как вест­ник несча­стья, с уны­лым ли­цом и скорб­ным взо­ром. Ли­це­мер­ный пра­ви­тель сде­лал вид, буд­то силь­но встре­во­жен но­вым из­ве­сти­ем о за­го­во­ре, ибо очень за­бо­тит­ся о жиз­ни го­су­да­ря и без­гра­нич­но пре­дан ему. Ста­ра­ясь вы­звать цар­ский гнев к непо­вин­ным лю­дям, Аб­ла­бий ска­зал:

– Вла­ды­ка, мы до сих пор оста­ви­ли в жи­вых пре­ступ­ни­ков, по­ку­сив­ших­ся на твою дер­жа­ву. Од­на­ко эти зло­деи да­же в тем­ни­це не от­ка­за­лись от сво­их за­мыс­лов; ни­кто из них не рас­ка­ял­ся. Бо­лее то­го, имея за­ступ­ни­ков на сво­бо­де, уз­ни­ки не пе­ре­ста­ют стро­ить коз­ни. По­ка Непо­ти­ан, Урс и Гер­пи­ли­он не упре­ди­ли нас и не разо­жгли но­вый мя­теж, по­ве­ли немед­лен­но каз­нить их.

Страш­ной ве­щью мо­жет ока­зать­ся неве­де­ние, ес­ли оно за­по­лу­чит се­бе в по­мощ­ни­ки кле­ве­ту. Так ко­вар­ный пра­ви­тель ввел в за­блуж­де­ние бо­го­лю­би­во­го им­пе­ра­то­ра Кон­стан­ти­на. Раз­гне­ван­ный са­мо­дер­жец по­ве­рил Аб­ла­бию. Он при­ка­зал без рас­сле­до­ва­ния и су­да от­сечь ме­чом го­ло­вы стра­ти­ла­там^(*). По­сколь­ку был уже ве­чер, ис­пол­не­ние при­го­во­ра от­ло­жи­ли до утра. Пре­фект по­слал гон­ца из­ве­стить тю­рем­но­го смот­ри­те­ля Ила­ри­а­на о пред­сто­я­щей каз­ни и при­го­то­вить к ней трех уз­ни­ков.

Ила­ри­ан за вре­мя за­клю­че­ния пол­ко­вод­цев по­дру­жил­ся с ни­ми. Он ве­рил, что Непо­ти­ан, Урс и Гер­пи­ли­он неви­нов­ны, и со­об­ще­ние об их каз­ни по­верг­ло его в уны­ние.

– По­чтен­ные му­жи, – пе­чаль­но про­из­нес смот­ри­тель. – Луч­ше бы я не знал вас, не на­сла­ждал­ся при­ят­ны­ми бе­се­да­ми и тра­пе­за­ми с ва­ми. То­гда мне лег­че бы­ло бы пе­ре­не­сти несча­стье; скорбь так не омра­ча­ла бы мою ду­шу. На­станет утро, и мы на­все­гда рас­ста­нем­ся друг с дру­гом, ибо царь по­ве­лел вас каз­нить. По­ду­май­те, гос­по­да мои, уже не о соб­ствен­ном спа­се­нии, а о ва­ших на­след­ни­ках. Ес­ли хо­ти­те сде­лать ка­кие-ни­будь рас­по­ря­же­ния о сво­ем иму­ще­стве, то по­за­боть­тесь о нем те­перь. Ина­че смерть по­ме­ша­ет вам вы­ра­зить ва­шу во­лю.

Стра­ти­ла­ты не зна­ли за со­бой ни­ка­кой ви­ны пе­ред им­пе­ра­то­ром. Доб­лест­ные во­и­ны рас­счи­ты­ва­ли на спра­вед­ли­вое раз­би­ра­тель­ство их де­ла, и из­ве­стие о каз­ни без су­да и след­ствия по­верг­ло уз­ни­ков в от­ча­я­ние. Непо­ти­ан, Урс и Гер­пи­ли­он раз­ди­ра­ли свои одеж­ды, рва­ли на се­бе во­ло­сы, ры­да­ли и вос­кли­ца­ли:

– Ка­кой де­мон по­за­ви­до­вал нам? По­че­му мы долж­ны уме­реть без рас­сле­до­ва­ния и до­про­са, как зло­деи? За ка­кое де­я­ние нас хо­тят пре­дать смер­ти?

Се­туя и при­чи­тая, пол­ко­вод­цы при­зы­ва­ли в сви­де­те­ли их неви­нов­но­сти род­ствен­ни­ков, зна­ко­мых и Са­мо­го Бо­га. И ко­гда они об­ра­ти­лись к Все­мо­гу­ще­му Гос­по­ду, Ко­то­рый мо­жет лег­ко от­ме­нять неспра­вед­ли­вые при­го­во­ры, Непо­ти­ан вспом­нил, как ар­хи­епи­скоп Ни­ко­лай пред­ска­зал им пред­сто­я­щие ис­пы­та­ния. Те­перь во­и­ны по­ня­ли, по­че­му свя­той на про­ща­ние уве­ще­вал их и при­зы­вал в бе­де не ма­ло­ду­ше­ство­вать и не уны­вать, а твер­до на­де­ять­ся на Бо­га, ведь Гос­подь под­дер­жи­ва­ет всех па­да­ю­щих и вос­став­ля­ет всех низ­вер­жен­ных (Пс.144:14). Непо­ти­ан так­же на­пом­нил то­ва­ри­щам о за­ступ­ни­че­стве свя­ти­те­ля, спас­ше­го в Ми­рах трех го­ро­жан от смер­ти, и стал го­ря­чо со сле­за­ми мо­лить­ся:

– Бо­же Ни­ко­лая, из­ба­вив­ший его ру­кой трех му­жей от без­за­кон­ной каз­ни в Ли­кии, спа­си нас от горь­кой смер­ти. Пре­по­доб­ный Ни­ко­лай, хоть ты и да­ле­ко, но да при­бли­зит­ся мо­лит­ва на­ша к те­бе. Услышь нас и по­спе­ши за­щи­тить от же­сто­ко­го ого­во­ра, дабы мы, о, пре­слав­ный отец, мог­ли прий­ти и по­кло­нить­ся тво­ей свя­то­сти.

Мо­лит­ва Непо­ти­а­на во­оду­ше­ви­ла Ур­са и Гер­пи­ли­о­на, и они то­же ста­ли при­зы­вать Бо­га:

– Гос­по­ди, об­ра­ти ныне взор Свой на нас. Серд­ца на­ши то­мят­ся от ве­ли­кой скор­би. По­мо­ги нам, Бо­же, Спа­си­тель наш, ра­ди сла­вы име­ни Тво­е­го… Да при­дет пред ли­це Твое сте­на­ние уз­ни­ка; мо­гу­ще­ством мыш­цы Тво­ей со­хра­ни об­ре­чен­ных на смерть (Пс.78:9, 11). Зав­тра нас хо­тят умерт­вить. По­спе­ши же ско­рее на по­мощь и из­бавь непо­вин­ных от смер­ти.

Всю ночь во­е­во­ды усерд­но мо­ли­лись. Ка­ки­ми толь­ко жа­лоб­ны­ми ре­ча­ми не вос­поль­зу­ет­ся страж­ду­щая ду­ша, об­ра­ща­ясь к Бо­гу в на­деж­де на спа­се­ние! Ибо бли­зок Гос­подь ко всем при­зы­ва­ю­щим Его в ис­тине. Же­ла­ние бо­я­щих­ся Его он ис­пол­ня­ет, вопль их слы­шит и спа­са­ет (Пс.144:18-19). В ту же ночь Бог, по Сво­е­му бла­го­во­ле­нию к лю­дям, взы­ва­ю­щим к Нему от все­го серд­ца, по­слал на по­мощь стра­ти­ла­там со­стра­да­тель­ней­ше­го Ни­ко­лая.

Ве­ли­кий за­ступ­ник, бла­го­да­ря сво­е­му необы­чай­но­му че­ло­ве­ко­лю­бию и ми­ло­сер­дию, еще во вре­мя зем­ной жиз­ни по­лу­чил от Бо­га бла­го­дать, по­доб­но ан­ге­лам, несмот­ря ни на ка­кие рас­сто­я­ния и пре­гра­ды, мгно­вен­но при­хо­дить на по­мощь. Пре­чуд­ный Ни­ко­лай явил­ся во дво­рец к спя­ще­му им­пе­ра­то­ру и гроз­но про­из­нес:

– Кон­стан­тин, встань ско­рее и осво­бо­ди то­мя­щих­ся в тем­ни­це трех во­е­вод. Они окле­ве­та­ны пре­фек­том Аб­ла­би­ем, по­лу­чив­шим взят­ку, и неспра­вед­ли­во при­го­во­ре­ны то­бой к смер­ти. Ес­ли ты ослу­ша­ешь­ся ме­ня и не от­пу­стишь их, я разо­жгу про­тив те­бя вой­ну в Дирра­хии^(*), ко­то­рая с недав­них пор за­мыш­ля­ет­ся в тех кра­ях, а те­ло твое от­дам пти­цам, устро­ив те­бе встре­чу с Ве­ли­ким Ца­рем Хри­стом. То­гда, на­учен­ный опы­том, ты пой­мешь, сколь хо­ро­шо по­ви­но­вать­ся, ес­ли по­ве­ле­ние ис­хо­дит от Бо­га.

Услы­шав эти сло­ва, им­пе­ра­тор проснул­ся и в ноч­ном су­мра­ке уви­дел пе­ред со­бой че­ло­ве­ка. Кон­стан­тин был по­ра­жен необыч­но­стью про­ис­хо­дя­ще­го и дерз­кой ре­чью го­стя:

Как сме­ешь ты при­ка­зы­вать мне? – вос­клик­нул го­су­дарь. – Кто ты и как про­ник в мой дво­рец но­чью?

– По­смот­ри на ме­ня^[40]. Я – Ни­ко­лай, ар­хи­епи­скоп Ли­кий­ской мит­ро­по­лии, – от­ве­тил чу­до­тво­рец и стал неви­дим.

За­тем свя­той явил­ся к пре­фек­ту, встал воз­ле его по­сте­ли и про­из­нес:

– Аб­ла­бий, ты по­те­рял рас­су­док. От­пу­сти из тем­ни­цы трех во­е­вод, ко­то­рых ты окле­ве­тал из-за сво­е­го зла­то­лю­бия. Знай, я об­ли­чу те­бя пе­ред Ве­ли­ким Ца­рем Хри­стом, ес­ли ты ослу­ша­ешь­ся ме­ня и про­льешь невин­ную кровь. Тя­же­лая неиз­ле­чи­мая бо­лезнь по­ра­зит твое те­ло, и оно станет пи­щей для чер­вей. Твой род ли­шит­ся до­ма и все­го иму­ще­ства, непра­вед­но при­об­ре­тен­но­го то­бой, и по­гибнет злой смер­тью.

Пре­фект спро­сил у че­ло­ве­ка, так сме­ло го­во­рив­ше­го с ним, кто он. Как и у Кон­стан­ти­на, Ни­ко­лай на­звал­ся ар­хи­епи­ско­пом Мир­ли­кий­ским и стал неви­дим.

Утром им­пе­ра­тор по­слал про­то­кур­со­ра при­ве­сти к нему Аб­ла­бия. Ноч­ное яв­ле­ние оза­да­чи­ло са­мо­держ­ца. Бла­го­ра­зум­ный го­су­дарь хо­тел ско­рее по­со­ве­то­вать­ся со сво­им са­нов­ни­ком, что бы оно мог­ло озна­чать. По пу­ти про­то­кур­сор встре­тил Аб­ла­бия. Пре­фект так­же спе­шил по­ве­дать мо­нар­ху о ноч­ной встре­че. Он был на­пу­ган, недо­уме­вал, как ему по­сту­пить, и по­это­му от­пра­вил­ся во дво­рец.

Им­пе­ра­тор со­об­щил пре­фек­ту, как но­чью его вне­зап­но раз­бу­дил свя­ти­тель Ни­ко­лай и, угро­жая ка­ра­ми, по­тре­бо­вал от­ме­ны неспра­вед­ли­во­го при­го­во­ра над окле­ве­тан­ны­ми стра­ти­ла­та­ми. Аб­ла­бий рас­ска­зал Кон­стан­ти­ну о по­доб­ном яв­ле­нии к нему ар­хи­епи­ско­па Мир­ли­кий­ско­го. Это сов­па­де­ние силь­но уди­ви­ло мо­нар­ха. Го­су­дарь по­ве­лел немед­лен­но при­ве­сти трех во­е­вод из тем­ни­цы и, ко­гда они пред­ста­ли пе­ред се­на­том, про­из­нес:

– Ка­ки­ми ухищ­ре­ни­я­ми вы за­ста­ви­ли свя­то­го му­жа вне­зап­но явить­ся к нам во дво­рец? Он гроз­но при­ка­зал от­пу­стить вас на сво­бо­ду, а в про­тив­ном слу­чае обе­щал под­нять про­тив ме­ня ги­бель­ный меж­до­усоб­ный мя­теж. Ска­жи­те, поль­зу­ясь ка­ким кол­дов­ством, ка­ким волх­во­ва­ни­ем, вы устро­и­ли мне и пре­фек­ту оди­на­ко­вые ви­де­ния?

Во­е­во­ды, ни­че­го не знав­шие о яв­ле­нии Ни­ко­лая, с ис­крен­ним недо­уме­ни­ем смот­ре­ли на им­пе­ра­то­ра. Кон­стан­тин за­ме­тил это, смяг­чил­ся и ска­зал:

– Не бой­тесь и по­ве­дай­те нам ис­ти­ну.

Стра­ти­ла­ты со сле­за­ми от­ве­ча­ли:

– Го­су­дарь, мы не обу­че­ны волх­во­ва­ни­ям и ни­ко­гда не за­мыш­ля­ли ни­ка­ко­го зла про­тив дер­жа­вы и тво­е­го ве­ли­че­ства, да бу­дет сви­де­те­лем в этом Сам Все­ви­дя­щий Бог. Ес­ли же об­на­ру­жит­ся, что мы об­ма­ны­ва­ем те­бя и ви­нов­ны, то пусть не бу­дет ни нам, ни ро­ду на­ше­му ни­ка­кой по­ща­ды и снис­хож­де­ния.

От­цы за­ве­ща­ли нам, о, са­мо­дер­жец, чтить им­пе­ра­то­ра и вы­ше все­го ста­вить вер­ность ему, а лю­дей, на­ру­ша­ю­щих это пра­ви­ло, стро­го на­ка­зы­вать и об­хо­дить­ся с ни­ми как с вра­га­ми. Мы за­бо­ти­лись о тво­ей без­опас­но­сти, не ща­дя сво­ей жиз­ни. Вся­кий раз, ко­гда ру­ка непри­я­те­ля гро­зи­ла тво­е­му ве­ли­че­ству и вре­мя тре­бо­ва­ло доб­лест­ных лю­дей, ты вы­би­рал нас и по­ру­чал от­ра­жать про­тив­ни­ка. Мы охот­но по­ви­но­ва­лись цар­ско­му при­ка­зу, про­яв­ляя му­же­ство и храб­рость. Это под­твер­дят все. Од­на­ко нас окле­ве­та­ли, и те­перь вме­сто сла­вы и щед­ро­го воз­на­граж­де­ния от го­су­да­ре­вой дес­ни­цы за на­шу пре­дан­ность мы ждем, как ты ви­дишь, са­мо­го страш­но­го на­ка­за­ния. Как, о, солн­це, как, о, спра­вед­ли­вость, ты мо­жешь спо­кой­но взи­рать на та­кое зло!

Им­пе­ра­тор был по­тря­сен. И востре­пе­тал он пе­ред су­дом Бо­жьим и усты­дил­ся сво­ей цар­ской баг­ря­ни­цы, ибо, бу­дучи для дру­гих за­ко­но­да­те­лем, го­тов был свер­шить непра­вед­ный суд. Лас­ко­во и снис­хо­ди­тель­но за­го­во­рил Кон­стан­тин с его вер­ны­ми слу­га­ми Непо­ти­а­ном, Ур­сом и Гер­пи­ли­о­ном и спро­сил:

– Зна­е­те ли вы Мир­ли­кий­ско­го ар­хи­епи­ско­па Ни­ко­лая?

Ко­гда мо­нарх про­из­нес имя свя­ти­те­ля, во­е­во­ды по­ня­ли, что ве­ли­кий за­ступ­ник услы­шал их мо­лит­вен­ные при­зы­ва­ния и явил­ся но­чью к Кон­стан­ти­ну и Аб­ла­бию. Не ута­и­вая сво­их чувств и на­дежд, они гром­ко вос­клик­ну­ли:

– Бог Ни­ко­лая, спас­ший трех невин­ных му­жей от смер­ти, из­бавь и нас от неспра­вед­ли­вой каз­ни!

За­тем Непо­ти­ан по­ве­дал о встре­че с Ли­кий­ским ар­хи­епи­ско­пом в ан­дри­ак­ской га­ва­ни. Он из­ло­жил ав­гу­стей­шей осо­бе все по по­ряд­ку и, за­вер­шая рас­сказ, про­из­нес:

– Вла­ды­ка са­мо­дер­жец, Ни­ко­лай – че­ло­век Бо­жий, про­слав­лен­ный уди­ви­тель­ны­ми де­я­ни­я­ми. Он ве­дет ан­гель­скую жизнь и со­вер­шил мно­го ве­ли­ких чу­дес. Мы бы­ли сви­де­те­ля­ми то­го, как этот доб­рый пас­тырь по­спе­шил в Ми­ры и оста­но­вил казнь трех невин­но осуж­ден­ных по ого­во­ру му­жей. Ныне мы, ока­зав­шись в та­кой же бе­де, мо­лит­вен­но при­зва­ли его и по­про­си­ли за­сту­пить­ся за нас пе­ред че­ло­ве­ко­лю­би­вым Бо­гом^[41].

Кон­стан­тин бла­го­го­вей­но по­чи­тал свя­тых угод­ни­ков. Он по­нял, по­че­му Ни­ко­лай явил­ся но­чью к нему во дво­рец и по­тре­бо­вал от­пу­стить во­е­вод на сво­бо­ду. Им­пе­ра­тор при­ка­зал снять око­вы с Непо­ти­а­на, Ур­са и Гер­пи­ли­о­на и на­деть на них по­я­са стра­ти­ла­тов выс­ше­го ран­га^(*).

– Не я да­рую вам жизнь, – про­из­нес са­мо­дер­жец, – но Бог и Ни­ко­лай, ко­то­ро­го вы при­зы­ва­ли на по­мощь. Остри­ги­те во­ло­сы^(*), ко­то­рые от­рос­ли у вас в тем­ни­це, и от­прав­ляй­тесь в Ли­кию по­бла­го­да­рить ва­ше­го осво­бо­ди­те­ля. Ска­жи­те ему, что я ис­пол­нил его по­ве­ле­ние^(*), да не гне­ва­ет­ся на ме­ня угод­ник Хри­стов. Пусть он мо­лит­ся за мое цар­ство и за мир во все­лен­ной.

Го­су­дарь вру­чил во­е­во­дам Еван­ге­лие в зо­ло­том окла­де, укра­шен­ное дра­го­цен­ны­ми кам­ня­ми и жем­чу­гом^(*), по­тир и два све­тиль­ни­ка, из­го­тов­лен­ные из зо­ло­та, по­велев все это вме­сте с пись­мом пе­ре­дать ар­хи­епи­ско­пу Ни­ко­лаю.

Непо­ти­ан, Урс и Гер­пи­ли­он вско­ре от­пра­ви­лись в путь. В Ми­рах они яви­лись к свя­ти­те­лю и со сле­за­ми бла­го­дар­но­сти при­па­ли к его но­гам.

– Что вы де­ла­е­те, ча­да? Встань­те и воз­бла­го­да­ри­те Бо­га. Гос­подь все­гда по­мо­га­ет лю­дям, на­де­ю­щим­ся на Него, – вос­клик­нул ар­хи­ерей и под­нял во­и­нов с зем­ли.

Стра­ти­ла­ты пе­ре­да­ли вла­ды­ке пись­мо и дра­го­цен­ные да­ры им­пе­ра­то­ра для его хра­ма. Пол­ко­вод­цы рас­ска­за­ли всем о чу­дес­ном пред­ста­тель­стве за них ми­ло­сти­во­го за­ступ­ни­ка Ни­ко­лая, спас­ше­го им жизнь, и по­ло­жи­ли к но­гам свя­то­го де­вять ты­сяч зо­ло­тых монет для раз­да­чи бед­ным. Пре­по­доб­ный отец со­тво­рил мо­лит­ву и при­гла­сил во­и­нов на тра­пе­зу.

По­ка стра­ти­ла­ты на­хо­ди­лись в Ми­рах, учи­тель Бо­же­ствен­ных ве­ле­ний еже­днев­но на­став­лял их и утвер­ждал в ве­ре в Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста. Он уве­ще­вал во­е­на­чаль­ни­ков впредь не стра­шить­ся ис­ку­ше­ний, не бо­ять­ся привре­мен­ной смер­ти и го­во­рил:

– Зо­ло­то ис­пы­ты­ва­ет­ся ог­нем, а серд­ца вер­ных – во вре­мя ис­ку­ше­ний. По­это­му не бой­тесь, но непре­стан­но воз­во­ди­те ва­ши мыс­лен­ные очи к Бо­гу, и Гос­подь спа­сет вас.

Це­лый ме­сяц про­ве­ли стра­ти­ла­ты у ве­ли­ко­го стар­ца, а ко­гда на­ста­ло вре­мя от­прав­лять­ся до­мой, во­и­ны, по­лу­чив его на­пут­ствие и бла­го­сло­ве­ние, бла­го­по­луч­но вер­ну­лись в Кон­стан­ти­но­поль с пись­ма­ми ар­хи­епи­ско­па к им­пе­ра­то­ру.

С это­го вре­ме­ни мо­нарх с лю­бо­вью и ве­ли­ким по­че­том при­ни­мал во­е­вод во двор­це. Пре­дан­ней­шим об­ра­зом слу­жи­ли Непо­ти­ан, Урс и Гер­пи­ли­он ца­рю, и вра­ги уже не мог­ли най­ти ни­ка­ко­го пред­ло­га, чтобы их опо­ро­чить^[42].

На­до ли го­во­рить о том, с ка­ким бла­го­го­ве­ни­ем от­но­си­лись стра­ти­ла­ты к ду­хо­нос­но­му от­цу. И на сле­ду­ю­щий год дви­жи­мые лю­бо­вью к сво­е­му спа­си­те­лю во­е­во­ды сно­ва от­пра­ви­лись в Ми­ры. Узнав, что их доб­рый на­став­ник по­чил и пре­бы­ва­ет с Гос­по­дом, они дол­го со сле­за­ми мо­ли­лись в со­бо­ре у чест­ных мо­щей свя­то­го и спо­до­би­лись его ви­де­ния. Непо­ти­ан, Урс и Гер­пи­ли­он по­чти­ли Ни­ко­лая, со­ору­див пор­тик от хра­ма до го­ро­да про­тя­жен­но­стью в од­ну ми­лю, а сле­ва и спра­ва от него по­стро­и­ли жи­ли­ща для цер­ков­ных ни­щих.

По­сле спа­се­ния стра­ти­ла­тов сла­ва пре­див­но­го чу­до­твор­ца и ско­ро­го за­ступ­ни­ка уже ни­ко­гда не остав­ля­ла Ни­ко­лая. Кры­ла­тая мол­ва о Мир­ли­кий­ском ар­хи­ерее про­нес­лась по вол­нам через мо­ря, и не оста­лось в под­лун­ном ми­ре та­ко­го ме­ста, где бы не зна­ли о бла­го­де­я­ни­ях свя­то­го^[43]. Го­тов­ность на­де­лен­но­го все­ми да­ра­ми Бо­жьи­ми иерар­ха спа­сти каж­до­го че­ло­ве­ка, ока­зав­ше­го­ся в бе­де, бы­ла так ве­ли­ка, что он по­мо­гал да­же тем лю­дям, ко­то­рые ни­ко­гда не ви­де­ли Ни­ко­лая, но с ве­рой при­зы­ва­ли его! По­ве­да­ем еще об од­ном из мно­го­чис­лен­ных при­ме­ров по­мо­щи зна­ме­ни­то­го чу­до­твор­ца. Это де­я­ние свя­ти­тель со­вер­шил в кон­це сво­е­го зем­но­го пу­ти.

Ко­рабль, плыв­ший по Сре­ди­зем­но­му мо­рю, вне­зап­но по­пал в страш­ный шторм^[44]. Гро­мад­ные вол­ны гро­зи­ли вот-вот по­то­пить суд­но. Лю­ди по­те­ря­ли вся­кую на­деж­ду – ги­бель ка­за­лась им неот­вра­ти­мой. Вос­ста­ет бур­ный ве­тер и вы­со­ко под­ни­ма­ет вол­ны, [ко­то­рые] вос­хо­дят до небес, нис­хо­дят до без­дны; ду­ша [че­ло­ве­ка] ис­та­и­ва­ет в бед­ствии (Пс.106:25-26). В столь ре­ши­тель­ную ми­ну­ту мо­ря­кам при­шла спа­си­тель­ная мысль об­ра­тить­ся с мо­лит­вой к свя­то­му Ни­ко­лаю, ко­то­ро­го ни­кто из них ни­ко­гда не ви­дел, но все слы­ша­ли, что Мир­ли­кий­ский ар­хи­епи­скоп яв­ля­ет­ся ско­рым по­мощ­ни­ком в бе­дах. Ко­ра­бель­щи­ки ста­ли взы­вать к ми­ло­сти­во­му Ни­ко­лаю, и на­деж­да на Бо­жье­го угод­ни­ка не об­ма­ну­ла их. Свя­ти­тель, слов­но ан­гел, тот­час по­явил­ся на кор­ме суд­на и про­из­нес:

– Вы зва­ли ме­ня, и я при­шел из­ба­вить вас от смер­ти.

Обод­рив эки­паж, под­ра­жа­тель Хри­ста Ни­ко­лай усми­рил мо­ре, как неко­гда сде­лал это Сам Спа­си­тель^[45]. И ис­пол­ни­лось сло­во Гос­по­да: Ве­ру­ю­щий в Ме­ня, де­ла, ко­то­рые тво­рю Я, и он со­тво­рит (Ин.14:12). Во­ис­ти­ну, вер­ный слу­га Бо­жий по­веле­вал мо­рем и вет­ром, и они бы­ли ему по­слуш­ны. Гос­подь пре­вра­ща­ет бу­рю в ти­ши­ну, и вол­ны умол­ка­ют. И ве­се­лят­ся, что они утих­ли, и Он при­во­дит их [лю­дей] к же­лан­ной при­ста­ни (Пс.106:29-30).

При лег­ком по­пут­ном вет­ре свя­той на­пра­вил суд­но к бе­ре­гу и стал неви­дим. Жи­вы­ми и невре­ди­мы­ми мо­ря­ки при­бы­ли в Ми­ры. В го­ро­де ко­ра­бель­щи­ки по­шли в со­бор­ную цер­ковь, чтобы най­ти сво­е­го бла­го­де­те­ля и по­кло­нить­ся ему.

В это вре­мя Ни­ко­лай на­хо­дил­ся в хра­ме сре­ди кли­ри­ков. Мо­ре­пла­ва­те­ли сра­зу узна­ли доб­ро­го пас­ты­ря и при­па­ли к его но­гам. Они рас­ска­за­ли со­брав­шим­ся в церк­ви лю­дям о том, как свя­ти­тель по пер­во­му их зо­ву чу­дес­ным об­ра­зом явил­ся во вре­мя бу­ри на то­ну­щий ко­рабль и из­ба­вил всех от неми­ну­е­мой смер­ти в мор­ской пу­чине.

Но ве­ли­кий за­ступ­ник не толь­ко со­хра­нил ко­ра­бель­щи­кам жизнь, он про­явил рев­ност­ное по­пе­че­ние о спа­се­нии их душ. Про­зор­ли­вый ста­рец уви­дел уко­ре­нив­шу­ю­ся в мо­ря­ках по­роч­ность. При­выч­ка к раз­вра­ту, ко­ры­сто­лю­би­вый нрав и неспра­вед­ли­вость к лю­дям тре­бо­ва­ли вра­че­ва­ния, как тяж­кие бо­лез­ни.

– Бра­тья, умо­ляю вас, по­раз­мыс­ли­те и ис­правь­те свою жизнь, об­ра­ти­те ва­ши серд­ца и мыс­ли на путь, угод­ный Бо­гу, – стал уве­ще­вать мо­ре­пла­ва­те­лей слав­ный учи­тель це­ло­муд­рия и воз­дер­жа­ния Ни­ко­лай. – Мож­но скрыть свои гре­хи от лю­дей и да­же слыть за пра­вед­ни­ков, но от Бо­га ни­че­го нель­зя ута­ить. В Свя­щен­ном Пи­са­нии ска­за­но: Че­ло­век смот­рит на ли­цо, а Гос­подь смот­рит на серд­це (1Цар.16:7). Тво­ри­те доб­рые де­ла и со­хра­няй­те чи­сто­ту ду­ши и те­ла. Раз­ве не зна­е­те, что вы храм Бо­жий, и Дух Бо­жий жи­вет в вас? Ес­ли кто ра­зо­рит храм Бо­жий, то­го по­ка­ра­ет Бог: ибо храм Бо­жий свят; а этот храм – вы (1Кор.3:16-17). Жи­ви­те бла­го­че­сти­во, и Гос­подь бу­дет ва­шей на­деж­ной кре­по­стью во всех ис­пы­та­ни­ях.

О по­лез­ное и пре­крас­ное про­мыш­ле­ние о че­ло­ве­че­ских ду­шах усерд­но­го хра­ни­те­ля чи­сто­ты Ни­ко­лая! С ка­кой го­тов­но­стью от­кли­кал­ся свя­тей­ший епи­скоп на при­зы­вы гиб­ну­щих лю­дей и как сво­ей бла­го­де­тель­ной ру­кой не толь­ко спа­сал их от ме­ча или мор­ской сти­хии, но и из­вле­кал из по­ги­бель­ной пу­чи­ны гре­ха!

Каж­дый, кто встре­чал до­сто­чуд­но­го иерар­ха, ед­ва взгля­нув на него, ста­но­вил­ся луч­ше, а ду­ша че­ло­ве­ка, отя­го­щен­но­го стра­да­ни­я­ми или пе­ча­лью, об­ре­та­ла уте­ше­ние. Ес­ли же ино­вер­цам слу­ча­лось уви­деть свя­ти­те­ля Ни­ко­лая, то и они всту­па­ли на путь спа­се­ния.

За­вер­шая по­вест­во­ва­ние о жи­тии ар­хи­епи­ско­па Ни­ко­лая, по­ве­да­ем о его бла­жен­ной кон­чине.

Пре­див­ный угод­ник Хри­стов до­жил до глу­бо­кой ста­ро­сти^(*). Но при­шло вре­мя, ко­гда и он по­сле непро­дол­жи­тель­ной бо­лез­ни дол­жен был под­чи­нить­ся об­ще­му за­ко­ну есте­ства. Свя­ти­тель с мо­лит­вой на устах, мир­но ото­шел в со­про­вож­де­нии небес­ных ан­ге­лов в веч­ную жизнь ко Гос­по­ду^[46]. На его по­гре­бе­ние в Ми­ры из всех го­ро­дов Ли­кий­ской об­ла­сти со­бра­лись епи­ско­пы, кли­ри­ки, ино­ки и мно­же­ство на­ро­да. Чест­ное те­ло пра­вед­но­го иерар­ха бы­ло по­ло­же­но в по­стро­ен­ной им со­бор­ной церк­ви^(*). От свя­тых мо­щей угод­ни­ка Бо­жье­го со­вер­ша­лось мно­же­ство чу­дес. Они ис­то­ча­ли бла­го­вон­ное мно­го­це­леб­ное ми­ро, ко­то­рым по­ма­зы­ва­лись боль­ные и по­лу­ча­ли ис­це­ле­ние от те­лес­ных и ду­шев­ных неду­гов.

Мы рас­ска­за­ли чи­та­те­лю о зем­ной жиз­ни Мир­ли­кий­ско­го ар­хи­епи­ско­па Ни­ко­лая, обо всех его де­я­ни­ях и чу­до­тво­ре­ни­ях, ко­то­рые, по во­ле Бо­жьей, до­шли до нас через тол­щу ве­ков для на­шей поль­зы и спа­се­ния.

Ска­зан­но­го до­ста­точ­но^[47], чтобы по­стичь, сколь ве­ли­кой си­лой Гос­подь на­де­лил Сво­е­го из­бран­ни­ка. Мно­гие свя­тые пре­тер­пе­ли му­че­ния и от­да­ли жизнь за Хри­ста, зная, что их ожи­да­ет слав­ная на­гра­да на небе­сах. Но му­же­ствен­ный бо­го­под­ра­жа­тель Ни­ко­лай го­тов был по­стра­дать не толь­ко за свой удел в рай­ском са­ду. Сле­дуя за­ве­ту Хри­ста: пас­тырь доб­рый по­ла­га­ет жизнь свою за овец (Ин.10:11), он дерз­но­вен­но, рискуя жиз­нью, за­щи­щал пе­ред силь­ны­ми ми­ра се­го всех при­зы­вав­ших его в бе­де лю­дей, дабы оза­рить их Бо­же­ствен­ным све­том Еван­гель­ско­го си­я­ния и сво­им при­ме­ром каж­до­го при­ве­сти к веч­ной жиз­ни.

По­да­ю­щий нетлен­ное бо­гат­ство Ни­ко­лай по ми­ло­сти Бо­жьей не оста­вил нас и по­ныне. Об­ра­ща­ют­ся ли к его иконе, по­ми­на­ют ли в мо­лит­ве, про­сто ли при­зы­ва­ют – свя­той вез­де успе­ва­ет, вы­ру­чая лю­дей, по­пав­ших в бе­ду, из­бав­ляя их от бо­лез­ней и на­па­стей. Он всю­ду чу­до­тво­рит, чтобы всех об­ра­ща­ю­щих­ся к нему спа­сти.

Сла­ва ве­ли­ко­му ми­ло­сер­дию, че­ло­ве­ко­лю­бию и дерз­но­вен­но­му за­ступ­ни­че­ству пе­ред Бо­гом свя­ти­те­ля Хри­сто­ва Ни­ко­лая. Да про­сла­вит­ся в нем Три­еди­ный Бог – Отец, Сын и Свя­той Дух, и да вос­хва­лит­ся Его Пре­бла­го­сло­вен­ное Имя во ве­ки ве­ков. Аминь.

Ав­то­ры тек­ста жи­тия и при­ме­ча­ний: А.В. Бу­га­ев­ский и ар­хим. Вла­ди­мир (Зо­рин).

При­ме­ча­ния

^(*) Жи­тие пуб­ли­ку­ет­ся по из­да­нию: «Пра­ви­ло ве­ры и об­раз кро­то­сти…»: Об­раз свт. Ни­ко­лая, ар­хи­еп. Мир­ли­кий­ско­го, в ви­зан­тий­ской и сла­вян­ской агио­гра­фии, гим­но­гра­фии и ико­но­гра­фии. М.: Пра­во­слав­ный Свя­то-Ти­хо­нов­ский Бо­го­слов­ский ин­сти­тут, 2004. С. 9-68.

^(*) Жи­тие свт. Ни­ко­лая на­пи­са­но за­но­во для бу­ду­щих Че­тьих-Ме­ней по всей со­во­куп­но­сти до­шед­ших до на­ше­го вре­ме­ни древ­них ру­ко­пи­сей, вклю­чая уни­каль­ные па­мят­ни­ки IV-X вв.

^(*) Ни­ко­лай в пе­ре­во­де с гре­че­ско­го озна­ча­ет «по­беж­да­ю­щий на­род».

^(*) Ака­фист свя­ти­те­лю Ни­ко­лаю, икос 1

^(*) Это вре­мя со­от­вет­ству­ет 2-3 ча­сам дня по на­ше­му ис­чис­ле­нию су­ток, ко­то­рое от­ли­ча­ет­ся от ан­тич­но­го. В древ­но­сти вре­мя дня де­ли­лось на 12 рав­ных ча­стей от вос­хо­да до за­ка­та солн­ца. По­это­му днев­ной час зи­мой был зна­чи­тель­но ко­ро­че лет­не­го.

^(*) Ни­ко­лай в си­лу сво­е­го про­ис­хож­де­ния и со­сто­я­ния дол­жен был прой­ти пол­ный курс школь­но­го обу­че­ния. В на­чаль­ной ста­дии обу­че­ния де­тям пре­по­да­ва­ли грам­ма­ти­ку, ариф­ме­ти­ку и ос­но­вы ри­то­ри­ки. В по­след­ствии юно­ши мог­ли про­дол­жить об­ра­зо­ва­ние у спе­ци­аль­ных учи­те­лей – пре­по­да­ва­те­лей фило­со­фии, ри­то­ри­ки, ме­ди­ци­ны, юрис­пру­ден­ции, на­при­мер, в Афин­ской ака­де­мии или в юри­ди­че­ской шко­ле в Бей­ру­те. По­сле по­лу­че­ния об­ра­зо­ва­ния юно­ши обыч­но вы­став­ля­ли свои кан­ди­да­ту­ры на вы­бо­рах на раз­лич­ные долж­но­сти или за­ни­ма­лись адво­кат­ской де­я­тель­но­стью в су­дах. Бу­ду­щий свя­ти­тель из­брал сте­зю кли­ри­ка и не стал про­дол­жать свое об­ра­зо­ва­ние в од­ной из спе­ци­аль­ных школ или ака­де­мии.

^(*) В ан­тич­ных те­ат­рах пред­став­ля­лись дра­ма­ти­че­ские и ко­ми­че­ские про­из­ве­де­ния, мно­гие из ко­то­рых от­ли­ча­лись раз­нуз­дан­ным и непри­стой­ным ха­рак­те­ром. По рим­ско­му за­ко­но­да­тель­ству ак­три­сы при­рав­ни­ва­лись к блуд­ни­цам. Те­ат­ры иг­ра­ли огром­ную роль в жиз­ни ан­тич­но­го по­ли­са: в них про­во­ди­лись го­род­ские со­бра­ния и дру­гие офи­ци­аль­ные ме­ро­при­я­тия.
В древ­них го­ро­дах Ма­лой Азии и по сей день хо­ро­шо со­хра­ни­лись ан­тич­ные те­ат­ры. Со­вер­шив по­ез­дку на ро­ди­ну свя­ти­те­ля Ни­ко­лая, ав­то­ры осмот­ре­ли все по­строй­ки и до­сто­при­ме­ча­тель­но­сти, на­хо­дя­щи­е­ся там со вре­ме­ни его жиз­ни, в том чис­ле те­ат­ры в Ми­рах и Па­та­ре. По­сле силь­но­го зем­ле­тря­се­ния в 141 г. по Р.Х. те­атр в Ми­рах был пе­ре­стро­ен ме­це­на­том Опра­мо­асом. От име­ет вну­ши­тель­ные раз­ме­ры и мог вме­стить 10 тыс. че­ло­век. Это ука­зы­ва­ет на то, что чис­лен­ность на­се­ле­ния в Ми­рах до­сти­га­ла при­мер­но 40 тыс. че­ло­век.

^(*) На I Все­лен­ском Со­бо­ре в 325 г. епи­скоп Па­та­ры за­ни­мал 31-е ме­сто по стар­шин­ству епар­хий. В Ви­зан­тии стар­шин­ство епар­хий опре­де­ля­лось спе­ци­аль­ны­ми спис­ка­ми, так на­зы­ва­е­мы­ми «Спис­ка­ми епи­ско­пий» (Notitiae episcopatum).

^(*) В ко­дек­се Sin. gr. 525, ука­зы­ва­ет­ся сум­ма да­ра – 50 де­на­ри­ев.

^(*) С апо­столь­ских вре­мен одоб­ре­ние паст­вы бы­ло необ­хо­ди­мым усло­ви­ем из­бра­ния в епи­ско­пы.

^(*) Из­бра­ние свя­ти­те­ля Ни­ко­лая ар­хи­епи­ско­пом го­ро­да Ми­ра про­изо­шло в пе­ри­од меж­ду 290 и 300 гг. Со­глас­но «Апо­столь­ско­му пре­да­нию» (гл. 2) свя­то­го Ип­по­ли­та Рим­ско­го (ок. 215 г.), по­свя­ще­ние в епи­ско­пы про­ис­хо­ди­ло за вос­крес­ной Ли­тур­ги­ей.

^(*) Им­пе­ра­то­ры Гай Авре­лий Ва­ле­рий Дио­кле­ти­ан (284-305 гг.) и Гай Га­ле­рий Ва­ле­рий Мак­си­ми­ан (293-311 гг.) бы­ли со­пра­ви­те­ля­ми до 305 г. Воз­двиг­ну­тое ими го­не­ние от­ли­ча­лось осо­бен­ной же­сто­ко­стью. Фак­ти­че­ски оно на­ча­лось в Ни­ко­ми­дии в день Рож­де­ства Хри­сто­ва в 302 г.

^(*) Ве­ро­ят­но, свя­ти­тель Ни­ко­лай был вы­пу­щен на сво­бо­ду не поз­же 311 г.

^(*) Цер­ков­ная ис­то­рия 10. 2.

^(*) В окрест­но­стях го­ро­да Ми­ры со­хра­ни­лись остат­ки бо­лее де­ся­ти язы­че­ских хра­мов. (Myra. Eine lykische Metfopolie in antiker und byzantinischer Zeit / Hrsg. von J. Borchhardt. Berlin, 1975 S. 71-92).

^(*) Эн­ко­мий свт. Ан­дрея Крит­ско­го, гл. 7.

^(*) Гла­вы мит­ро­по­лий долж­ны бы­ли при­сут­ство­вать на Со­бо­ре, труд­но пред­ста­вить се­бе, что та­кой бо­рец с ере­ся­ми, как ар­хи­епи­скоп Ни­ко­лай, пре­небрег уча­сти­ем в Ни­кей­ском Со­бо­ре.

^(*) Ака­фист свт. Ни­ко­лаю, икос 2; Ми­нея, 6 де­каб­ря, 3-я сти­хи­ра на сти­ховне.

^(*) Ми­нея, 6 де­каб­ря, 3-я сти­хи­ра на сти­ховне.

^(*) Стро­и­тель­ство но­вой сто­ли­цы Рим­ской им­пе­рии на­ча­лось 8 но­яб­ря 324 г., сра­зу по­сле окон­ча­тель­ной по­бе­ды Кон­стан­ти­на над Ли­ки­ни­ем в сра­же­нии под Хри­со­по­лем. Освя­ще­ние Кон­стан­ти­но­по­ля со­вер­ше­но 11 мая 330 го­да.

^(*) В 297 г. им­пе­ра­тор Дио­кле­ти­ан по­ве­лел ре­гу­ляр­но, раз в 5, а за­тем в 15 лет про­во­дить пе­ре­пись на­се­ле­ния и зе­мель­ных на­де­лов (capitatioetjugatio) для пе­ре­смот­ра на­ло­го­вых сбо­ров. В 327 г. по­до­шел срок оче­ред­ной пе­ре­пи­си, в ре­зуль­та­те ко­то­рой на­ло­ги во мно­гих про­вин­ци­ях бы­ли зна­чи­тель­но по­вы­ше­ны.

^(*) При им­пе­ра­то­ре Кон­стан­тине все­гда на­хо­ди­лось до­воль­но боль­шое чис­ло епи­ско­пов. Неко­то­рые из них управ­ля­ли близ­ле­жа­щи­ми епар­хи­я­ми и по­чти по­сто­ян­но жи­ли при дво­ре (на­при­мер, епи­скоп Ни­ко­ми­дий­ский Ев­се­вий); дру­гие при­ез­жа­ли к ца­рю для раз­ре­ше­ния су­деб­ных дел, свя­зан­ных, как пра­ви­ло с цер­ков­ным иму­ще­ством или лич­ны­ми тяж­ба­ми. В слу­чае необ­хо­ди­мо­сти из этих иерар­хов со­став­ля­лись со­бо­ры для воз­ве­де­ния или низ­ло­же­ния ар­хи­ере­ев, а так­же для ре­ше­ния дру­гих цер­ков­ных во­про­сов.

^(*) На ауди­ен­ци­ях у им­пе­ра­то­ра под­дан­ным по­ла­га­лось сто­ять. Си­деть в при­сут­ствии им­пе­ра­то­ра счи­та­лось осо­бой че­стью.

^(*) Этот жест озна­чал при­зна­ние во­ли им­пе­ра­то­ра и пре­кло­не­ние пе­ред ним.

^(*) Рас­сто­я­ние меж­ду Кон­стан­ти­но­по­лем и Ми­ра­ми пре­вы­ша­ет 500 миль. По дан­ным со­бран­ным Л. Кэс­со­ном, пла­ва­ние в IV в. от Кон­стан­ти­но­по­ля до Ро­до­са (445 миль) при по­пут­ном вет­ре за­ни­ма­ло обыч­но 5 су­ток, а при встреч­ном вет­ре – 10 су­ток. Сле­до­ва­тель­но, до­плыть до Ли­кии при са­мых бла­го­при­ят­ных усло­ви­ях мож­но бы­ло не быст­рее, чем за 6 су­ток.

^(*) Ве­ро­ят­но, речь идет о сро­ке до кон­ца ин­дик­та, то есть до сле­ду­ю­щей пе­ре­пи­си на­се­ле­ния через 15 лет.

^(*) Ли­кия как гор­ная об­ласть не мог­ла на сво­их по­лях вы­рас­тить до­ста­точ­но зер­на, чтобы пол­но­стью обес­пе­чить на­се­ле­ние хле­бом, и все­гда нуж­да­лась в при­воз­ной пше­ни­це. Ино­гда из-за пло­хо­го уро­жая в дру­гих про­вин­ци­ях Ви­зан­тий­ской им­пе­рии ли­кий­цы оста­ва­лись без при­воз­но­го зер­на. То­гда в Ми­рах на­чи­нал­ся го­лод. Ос­нов­ным про­дук­том сель­ско­хо­зяй­ствен­но­го про­из­вод­ства в Ли­кии бы­ли олив­ки. [Кон­суль­та­ции по ар­хео­ло­гии и эко­но­ми­ке древ­ней Ли­кии бы­ли лю­без­но предо­став­ле­ны нам док­то­ром М. Вёрр­ле (Мюн­хен)].

^(*) Здесь го­во­рит­ся о боль­шой за­су­хе 333 г. Бла­жен­ный Иеро­ним упо­ми­на­ет о том, что она слу­чи­лась в Си­рии и Ки­ли­кии, а пре­по­доб­ный Фе­о­фан Ис­по­вед­ник от­но­сит ее ко все­му Ближ­не­му Во­сто­ку.

^(*) Зер­но взи­ма­лось с Егип­та как на­ту­раль­ная по­дать для снаб­же­ния Ри­ма, а за­тем и Кон­стан­ти­но­по­ля. Пше­ни­ца пе­ре­во­зи­лась из Алек­сан­дрии в сто­ли­цу осо­бой кол­ле­ги­ей на­ви­ку­ля­ри­ев – кор­по­ра­ци­ей су­до­вла­дель­цев. Для ре­гу­ли­ро­ва­ния при­во­за зер­на в Кон­стан­ти­но­поль им­пе­ра­тор из­дал пра­ви­ла для мор­ско­го транс­пор­та. Еги­пет­ские по­став­ки хле­ба бы­ли чрез­вы­чай­но важ­ны для снаб­же­ния сто­ли­цы. В 650 г., по­сле за­во­е­ва­ния Егип­та ара­ба­ми, они пол­но­стью пре­кра­ти­лись. Это об­сто­я­тель­ство сви­де­тель­ству­ет о древ­но­сти и ис­то­рич­но­сти тек­ста де­я­ния свя­ти­те­ля Ни­ко­лая с хле­бо­во­за­ми из Егип­та. В ме­но­ло­гии они ни­ко­гда не вклю­ча­лись. Ве­ро­ят­но, им­пе­ра­тор­ские агио­гра­фы со­чли при­мер за­им­ство­ва­ния об­ще­ствен­ной по­да­ти непри­ем­ле­мым для под­ра­жа­ния.

^(*) Сло­во­со­че­та­нию «об­ще­ствен­ный хлеб» со­от­вет­ству­ет юри­ди­че­ский тер­мин onus publicum (об­ще­ствен­ный груз). Вес зер­на при вы­груз­ке при­ем­щи­ки тща­тель­но кон­тро­ли­ро­ва­ли.

^(*) Тай­фа­лы – од­но из пле­мен, жив­ших в Да­кии на Ду­нае по со­сед­ству с го­та­ми; в ис­то­ри­че­ских ис­точ­ни­ках неод­но­крат­но упо­ми­на­ют­ся рим­ские вспо­мо­га­тель­ные вой­ска, со­став­лен­ные из тай­фа­лов).

^(*) Пла­ко­ма – ры­нок в ан­дри­ак­ском пор­ту. Остат­ки плит по­кры­вав­ших пло­щадь это­го древ­не­го рын­ка и ру­и­ны тор­го­вых скла­дов со­хра­ни­лись до на­ше­го вре­ме­ни (Myra... Abb. 12).

^(*) Стра­ти­гом Асии Ев­ста­фий на­зван толь­ко в эн­ко­мии Пат­ри­ар­ха Ме­фо­дия (гл. 15). Мож­но пред­по­ло­жить, что речь идет о на­мест­ни­ке ди­о­це­за Асия, со­вер­шав­шем ин­спек­ци­он­ную по­езд­ку по под­чи­нен­ным ему про­вин­ци­ям.

^(*) По за­ко­ну Рим­ской им­пе­рии казнь со­вер­ша­лась вне го­ро­да.

^(*) Ви­ра – ме­сто за го­ро­дом Ми­ры, где каз­ни­ли пре­ступ­ни­ков.

^(*) Пре­фект пре­то­рия Во­сто­ка Аб­ла­бий ко­ман­до­вал им­пе­ра­тор­ской гвар­ди­ей, внут­рен­ни­ми вой­ска­ми и от­ве­чал за без­опас­ность дер­жа­вы и са­мо­го мо­нар­ха. Узна­вать и до­кла­ды­вать ца­рю о го­то­вя­щих­ся за­го­во­рах и мя­те­жах яв­ля­лось его пря­мой обя­зан­но­стью. Из­вест­но, что Аб­ла­бий был ко­вар­ным и мсти­тель­ным че­ло­ве­ком и зло­упо­треб­лял до­ве­ри­ем им­пе­ра­то­ра. Так, меж­ду 330 и 332 гг. жерт­вой его ме­сти стал из­вест­ный фило­соф Со­патр.

^(*) По рим­ско­му пра­ву за лож­ное об­ви­не­ние в тяж­ком пре­ступ­ле­нии кле­вет­ни­ки мог­ли быть при­го­во­ре­ны к каз­ни.

^(*) Аб­ла­бий об­ви­нил Непо­ти­а­на, Ур­са и Гер­пи­ли­о­на в ор­га­ни­за­ции мя­те­жа. Этот вид пре­ступ­ле­ния по рим­ско­му пра­ву под­па­дал под за­кон о пре­да­те­лях и де­зер­ти­рах, по ко­то­ро­му до­пус­ка­лась казнь без су­да и след­ствия.

^(*) Дирра­хий (совр. Дур­рес) – древ­ний го­род на тер­ри­то­рии совре­мен­ной Ал­ба­нии.

^(*) По по­я­су в Рим­ской им­пе­рии мож­но бы­ло су­дить о чине во­и­на.

^(*) По­ка стра­ти­ла­ты си­де­ли в тем­ни­це, у них от­рос­ли во­ло­сы. Сле­до­ва­тель­но, они про­ве­ли в за­клю­че­нии не ме­нее несколь­ких ме­ся­цев. При­ка­за­ние ца­ря остричь во­ло­сы озна­ча­ет воз­вра­ще­ние стра­ти­ла­тов на го­судар­ствен­ную служ­бу, по­сколь­ку всем чи­нов­ни­кам Рим­ской им­пе­рии по­ла­га­лось но­сить ко­рот­кую стриж­ку.

^(*) Им­пе­ра­тор Кон­стан­тин внял пре­ду­пре­жде­нию свя­ти­те­ля Ни­ко­лая и осво­бо­дил стра­ти­ла­тов, ко­то­рых он осу­дил по неве­де­нию. Ал­ба­ний не ис­пра­вил­ся и про­дол­жал пле­сти ин­три­ги. По­сле смер­ти Кон­стан­ти­на в 337 г. он стал го­то­вить за­го­вор про­тив но­во­го им­пе­ра­то­ра Кон­стан­ция и был по его при­ка­зу убит в кон­це 337 г. или на­ча­ле 338 г., а его дом в Кон­стан­ти­но­по­ле с иму­ще­ством кон­фис­ко­ван и до­стал­ся впо­след­ствии им­пе­ра­три­це Пла­ци­дии (Real-Encyclopédie der Antike / Hrsg. von Pauly und Wissowa, I. S. 103; Meisen K. Op. cit. S. 3).

^(*) Да­ре­ния Еван­ге­лия в зо­ло­том окла­де яв­ля­лось весь­ма ха­рак­тер­ным по­ступ­ком для им­пе­ра­то­ра Кон­стан­ти­на. Стро­и­тель­ство но­вых хри­сти­ан­ских хра­мов в Кон­стан­ти­но­по­ле и дру­гих го­ро­дах им­пе­рии вы­зва­ло ощу­ти­мый недо­ста­ток бо­го­слу­жеб­ных книг. Кон­стан­тин по­за­бо­тил­ся об их ско­рей­шем из­го­тов­ле­нии. Царь от­пра­вил гон­цов к епи­ско­пу Ке­са­рий­ско­му Ев­се­вию с на­ка­зом, чтобы «от­лич­ные пис­цы на­пи­са­ли на хо­ро­шо вы­де­лан­ных пер­га­мен­тах пять­де­сят эк­зем­пля­ров книг» и до­ста­ви­ли их во дво­рец (Ев­се­вий. Жизнь Кон­стан­ти­на. Кн. IV,. Гл.34). По рас­по­ря­же­нию им­пе­ра­то­ра в сто­ли­це бо­го­слу­жеб­ные кни­ги долж­ны бы­ли со­дер­жать­ся в бо­га­тых пе­ре­пле­тах (Там же Кн. III. Гл. 1). Воз­мож­но Еван­ге­лие в зо­ло­том окла­де, по­да­рен­ное им­пе­ра­то­ром свя­ти­те­лю Ни­ко­лаю, бы­ло од­но из пя­ти­де­ся­ти книг, о ко­то­рых упо­ми­на­ет Ев­се­вий.

^(*) В Си­нак­са­ре Кон­стан­ти­но­поль­ской Церк­ви, у бла­жен­но­го Си­мео­на Ме­та­ф­ра­с­та (гл. 29) и в Жи­тии вкрат­це (гл. 17) со­об­ща­ет­ся, что свя­ти­тель умер в глу­бо­кой ста­ро­сти. В Рим­ской им­пе­рии глу­бо­кой ста­ро­стью счи­тал­ся воз­раст 70-80 лет. Смерть свя­ти­те­ля Ни­ко­лая имен­но в этом воз­расте на­деж­но уста­но­ви­ла ан­тро­по­ло­ги­че­ская экс­пер­ти­за, про­ве­ден­ная про­фес­со­ром Л. Мар­ти­но при вскры­тии в Ба­ри гроб­ни­цы с мо­ща­ми свя­то­го в 1953-1957 гг. (Martino L. Op. cit.).

^(*) Свя­тые мо­щи ар­хи­епи­ско­па Ни­ко­лая по­чи­ва­ли в этом хра­ме семь с по­ло­ви­ной ве­ков – до пе­ре­не­се­ния в Ба­ри в 1087 г. (боль­шей их ча­сти) и в Ве­не­цию в 1097 г. (остав­шей­ся в Ми­рах ча­сти мо­щей). Храм в Ми­рах хо­ро­шо со­хра­нил­ся и по­ныне. Од­на­ко бо­го­слу­же­ние в нем раз­ре­ша­ет­ся ту­рец­ки­ми вла­стя­ми толь­ко один раз в год – 6/19 де­каб­ря.

^[1] При со­став­ле­нии тек­ста ис­поль­зо­ва­ны сле­ду­ю­щие ис­точ­ни­ки:
1) гре­че­ские па­мят­ни­ки IV-XVI вв., ци­ти­ру­е­мые по: Anrich С. Hagios Nikolaos. I. Leipzig,1913: а) жи­тие свя­ти­те­ля Ни­ко­лая, со­став­лен­ное ар­хи­манд­ри­том Ми­ха­и­лом (VIII-IX вв.; текст см.: S. 113-139); б) Си­нак­сарь Кон­стан­ти­но­поль­ской Церк­ви (Х в.; S. 205-210); в) «Жи­тие вкрат­це» (Х в.; S. 277-287); г) жи­тие, со­став­лен­ное мо­на­хом Да­ма­с­ки­ном (XVI в.: S. 459-460); д) по­хваль­ные сло­ва свя­ти­те­ля Ан­дрея Крит­ском (VII-VIII вв.; S. 419-428), свя­ти­те­ля Ме­фо­дия, Пат­ри­ар­ха Кон­стан­ти­но­поль­ско­го (Methodius аd Theodorum и EncomiumMethodii, 1-я пол. IX в.; S. 141-150, 152-182), и пре­сви­те­ра Нео­фи­та (ХI в.; S. 390-416); е) «сме­шан­ные» жи­тия (Vita соmрilata, Vita lycio-alexandrina; S. 301-311); ж) жи­тие, со­став­лен­ное бла­жен­ны­ми Си­мео­ном Ме­та­фра­с­том (Х в.; S. 235-267), в двух ре­дак­ци­ях; з) от­дель­ные тек­сты де­я­ний свя­ти­те­ля Ни­ко­лаи: «О стра­ти­ла­тах» (IV-VI вв.; S. 67-95) в пя­ти ре­дак­ци­ях и «О по­да­ти» (Х в.; S. 98-110) в двух ре­дак­ци­ях;
2) сла­вян­ские па­мят­ни­ки XI-XVII вв., сбор­ни­ки жи­тий и чу­дес см.: а) Кру­то­ва М.С. Свя­ти­тель Ни­ко­лай в древ­не­рус­ской пись­мен­но­сти. М., 1997; б) Ве­ли­кие Ми­неи Че­тьи. Де­кабрь. М., 1904. С. 581-728); в) Жи­тия свя­тых, на рус­ском язы­ке из­ло­жен­ные по ру­ко­вод­ству Че­тьих-Ми­ней свя­ти­те­ля Ди­мит­рия Ро­стов­ско­го. М., 1906. Кн. 4. С. 175-211;
3) ла­тин­ские жи­тия Х-XVI вв., на­пи­сан­ные: а) Иоан­ном, ар­хи­ди­а­ко­ном Неа­по­ли­тан­ским (Х в.); б) Лео­нар­до Джу­сти­ни­а­ном (ХV в.; Historiae Aloysii Lipomani episcopi Veronensisde vitis sanctorumLovanii, 1571. Т. II. F. 252-266); в) Лав­рен­ти­ем Су­ри­ем (XVI в.; De probatis sanctorum hiscoriis. Соloniaе Аgriррinае, 1575. Т. 6. Р. 795-810);
4) си­рий­ский сбор­ник чу­дес свя­ти­те­ли Ни­ко­лая см.: Cod. Мus. Вrit. add. 12174, S. Х. (Аnrih C. Ор. cit. II. S. 61-63).
При ра­бо­те над жи­ти­я­ми на­ми бы­ли ис­поль­зо­ва­ны так­же фун­да­мен­таль­ные тру­ды о свя­ти­те­ле Ни­ко­лае Мир­ли­кий­ском (Anrich С. Ор. cit. II Leipzig, 1917: Меissen К. Nikolauskult und Nikolausbranch in Abendlande // Forschungen zur Volkskunde, 9-12. Dusseldorf, 1931; Sevcenko N.P. Тhe Life of Saint Nicholas in Byzantine Аrt. Torino, 1983; Cioffari С. San Niсоlа nеllа сritica stoгica. Вагi, 1988), ис­то­ри­ко-ар­хео­ло­ги­че­ская и гео­гра­фи­че­ская ли­те­ра­ту­ра по IV в. (Ис­то­рия Ви­зан­тии. Т.1. М., 1967; Муrа. Еinе lykische Меtго­роliе in antiker und byzantinischer Zeit / Нrsg. von J. Borchhardt. Berlin, 1975) и це­лый ряд дру­гих оте­че­ствен­ных и за­ру­беж­ных ис­сле­до­ва­ний.
Ав­то­ры вы­ря­жа­ют бла­го­дар­ность А.Ю. Ви­но­гра­до­ву за пе­ре­во­ды тек­стов с гре­че­ско­го и ла­тин­ско­го язы­ков, а так­же за предо­став­лен­ные цен­ные ис­то­ри­че­ские све­де­ния.

^[2] Ли­кия – ис­то­ри­че­ская об­ласть на юго-за­па­де Ма­лой Азии, на тер­ри­то­рии совре­мен­ных ту­рец­ких про­вин­ций Ан­та­лья и Муг­ла. Ис­кон­ным на­се­ле­ни­ем этой го­ри­стой при­бреж­ной стра­ны бы­ли ли­кий­цы – на­род, го­во­рив­ший на язы­ке хет­то-лу­вий­ской груп­пы. Ли­кий­цы име­ли свою осо­бую пись­мен­ность, куль­ту­ру и по­ли­те­и­сти­че­скую ре­ли­гию. По­сле эпо­хи рас­цве­та в V-IV вв. до Р. Х. ли­кий­цы пол­но­стью ас­си­ми­ли­ро­ва­лись с гре­ка­ми. До за­во­е­ва­ния рим­ля­на­ми Ли­кия пред­став­ля­ла со­бой со­об­ще­ство 14 неза­ви­си­мых по­ли­сов (го­ро­дов-го­су­дарств). В I в. по Р. Х. она во­шла в со­став объ­еди­нен­ной им­пе­ра­тор­ской про­вин­ции Ли­кия-Пам­фи­лия. В нач. IV в. по Р. Х. Ли­кия вы­де­ля­ет­ся в са­мо­сто­я­тель­ную про­вин­цию (Der Kleine Раulу, s.v. Lукiеn).

^[3] Па­та­ра (по-ли­кий­ски Pttara) – один из круп­ных го­ро­дом древ­ней Ли­кии, из­вест­ный сво­ей га­ва­нью; упо­ми­на­ет­ся с V в. до Р. Х. По­сле за­во­е­ва­ния Алек­сан­дром Ма­ке­дон­ским этот го­род пе­ре­шел к его на­след­ни­кам, а за­тем к рим­ля­нам. В Па­та­ре про­цве­тал культ Апол­ло­на. Раз­ва­ли­ны древ­не­го го­ро­да на­хо­дят­ся око­ло совре­мен­но­го Ке­ле­ми­ша, но на его тер­ри­то­рии ни­ко­гда не ве­лись ар­хео­ло­ги­че­ские рас­коп­ки.

^[4] Свя­ти­тель Ме­фо­дий I, Пат­ри­арх Кон­стан­ти­но­поль­ский (843-847 гг., па­мять 14/27 июня), в по­сла­нии к Фе­о­до­ру (со­хра­ни­лось толь­ко в од­ной ру­ко­пи­си: Vat. gг. 2084) так го­во­рит (гл. 6) о ро­ди­те­лях свя­ти­те­ля Ни­ко­лая: «Он про­ис­хо­дил от ро­ди­те­лей бла­го­род­ных и бли­став­ших со­сто­я­ни­ем, но непри­част­ных са­нов­но­му чи­ну, ибо они счи­та­ли, что нель­зя не за­пач­кать­ся, кос­нув­шись смо­лы».

^[5] В древ­них текстах нет ни­ка­ких ука­за­ний на да­ту рож­де­ния свя­ти­те­ля Ни­ко­лая. Од­на­ко мож­но при­бли­зи­тель­но уста­но­вить вре­мя рож­де­ния бу­ду­ще­го иерар­ха. По­сколь­ку свя­той скон­чал­ся в 335 г. и про­жил 70-80 лет, пе­ри­од вре­ме­ни, к ко­то­ро­му мож­но на­деж­но от­не­сти год рож­де­ния свя­ти­те­ля Ни­ко­лая, за­клю­чен меж­ду 255 и 265 гг., при­чем наи­бо­лее ве­ро­ят­ной яв­ля­ет­ся да­та око­ло 260 г. День рож­де­ния свя­то­го Ни­ко­лая так­же не ука­зан в древ­них гре­че­ских текстах, но на Ру­си с древ­ней­ших вре­мен празд­но­ва­лось его рож­де­ство. В ме­ся­це­сло­вах оно пер­во­на­чаль­но от­ме­ча­лось 23 и 24 ав­гу­ста, а с 1621 г. – 27 июня и 29 июля.

^[6] Име­на ро­ди­те­лей свя­ти­те­ля Ни­ко­лая неиз­вест­ны. Как по­ка­за­ли ис­сле­до­ва­ния ар­хи­манд­ри­та Ан­то­ни­на (Ка­пу­сти­на), про­ве­ден­ные им в 1869-1873 гг., име­на ро­ди­те­лей – Фе­о­фан (Епи­фа­ний) и Нон­на, а так­же дя­ди Ни­ко­лая за­им­ство­ва­ны из жи­тия дру­го­го свя­ти­те­ля Ни­ко­лая, про­ис­хо­див­ше­го из ли­кий­ско­го го­ро­да Пи­на­ра. Ар­хи­манд­рит Ан­то­нин убе­ди­тель­но до­ка­зал, что древ­ние агио­гра­фы до­пу­сти­ли сме­ше­ние жи­тий двух свя­ти­те­лей с оди­на­ко­вым име­нем – Ни­ко­лай. Один из них был ар­хи­епи­ско­пом Мир­ли­кий­ским в IV в., в го­ды цар­ство­ва­ния им­пе­ра­то­ров Дио­кле­ти­а­на и Кон­стан­ти­на Ве­ли­ко­го. Дру­гой свя­ти­тель Ни­ко­лай жил в VI в., стал ар­хи­епи­ско­пом Пи­нар­ским при им­пе­ра­то­ре Юс­ти­ни­ане I и скон­чал­ся 10 де­каб­ря 564 г. Он дол­гое вре­мя яв­лял­ся на­сто­я­те­лем Си­он­ско­го мо­на­сты­ря.
Со­хра­ни­лись древ­ние тек­сты жи­тия свя­ти­те­ля Ни­ко­лая Пи­нар­ско­го, вос­хо­дя­щие к VI в. Пер­вый из них об­на­ру­жен в Ва­ти­кан­ской биб­лио­те­ке еще в XVII в. кар­ди­на­лом Фаль­ко­ни. Де­я­ния и чу­де­са Ни­ко­лая Пи­нар­ско­го ока­за­лись дру­ги­ми, неже­ли в жи­тии Ни­ко­лая Мир­ли­кий­ско­го. Од­на­ко в жиз­не­опи­са­нии Ни­ко­лая Пи­нар­ско­го со­об­ща­лось о его ро­ди­те­лях с име­на­ми Епи­фа­ний и Нон­на, о дя­де, епи­ско­пе Пи­нар­ском Ни­ко­лае, по­стро­ив­шем Си­он­ский мо­на­стырь, о кре­ще­нии мла­ден­ца, про­сто­яв­ше­го два ча­са в ку­пе­ли. В нем ока­за­лось и то же са­мое по­вест­во­ва­ние о пу­те­ше­ствии в Свя­тую Зем­лю, что и в жи­тии свя­ти­те­ля Ни­ко­лая Мир­ли­кий­ско­го, но со мно­же­ством до­пол­ни­тель­ных по­дроб­но­стей.
Ука­зан­ные сов­па­де­нии при­ве­ли Фаль­ко­ни к непра­виль­ным вы­во­дам. Кар­ди­нал ре­шил, что был толь­ко один свя­ти­тель – Ни­ко­лай Мир­ли­кийск­нй, жив­ший в VI в. при им­пе­ра­то­ре Юс­ти­ни­ане. Толь­ко спу­стя 200 лет ар­хи­манд­рит Ан­то­нин (Ка­пу­стин) уста­но­вил факт су­ще­ство­ва­ния двух Ни­ко­ла­ев, свя­ти­те­лей ли­кий­ских. Он пи­сал: «Мож­но ди­вить­ся, ка­ким об­ра­зом два ли­ца, оба зна­ме­ни­тые, сли­лись в пред­став­ле­нии на­род­ном, а за­тем и в па­мя­ти цер­ков­ной в один до­сто­чти­мый и свя­то­уб­ла­жа­е­мый об­раз, но от­ри­цать фак­та нель­зя… Итак, два бы­ло свя­ти­те­ля Ни­ко­лая ли­кий­ских» (Ан­то­нин (Ка­пу­стин), ар­хим. Свя­той Ни­ко­лай, епи­скоп Пи­нар­ский и ар­хи­манд­рит Си­он­ский // Тр. Ки­ев­ской Ду­хов­ной ака­де­мии, 1869. II. 6. С. 449; об этом ар­хи­манд­рит Ан­то­нин пи­сал и в дру­гой ра­бо­те: Еще о свят. Ни­ко­лае Мир­ли­кий­ском // Тр. Ки­ев­ской Ду­хов­ной ака­де­мии, 1873. IV. 12. С. 241-288).
До­пол­не­ние жи­тия свя­ти­те­ля Ни­ко­лая Мир­ли­кий­ско­го эпи­зо­да­ми из жиз­ни Ни­ко­лая Пи­нар­ско­го бы­ло пред­при­ня­то в 1-й пол. Х в. неко­то­ры­ми ано­ним­ны­ми ав­то­ра­ми («Сме­шан­ное жи­тие», «Ли­кий­ско-алек­сан­дрий­ское жи­тие» и др.). Вер­сия бла­жен­но­го Си­мео­на Ме­та­ф­ра­с­та ос­но­вы­ва­ет­ся на жи­тии свя­ти­те­ля Ни­ко­лая, со­став­лен­ном в VIII-IХ вв., в ко­то­рое до­бав­ле­ны фраг­мен­ты из жи­тия Ни­ко­лая Пи­нар­ско­го (ис­то­рик А.Ю. Ви­но­гра­дов об­на­ру­жил при­мер та­ко­го со­еди­не­ния до Ме­та­ф­ра­с­та в ГИМ греч. 378. Л. 36-54. XI в.). Вы­со­кие ли­те­ра­тур­ные до­сто­ин­ства Ме­та­фра­с­то­ва жи­тия свя­то­го Ни­ко­лая сде­ла­ли его вер­сию са­мой по­пуляр­ной и ав­то­ри­тет­ной, тем са­мым на ты­ся­че­ле­тие неволь­но «уза­ко­нив» оши­боч­ное сме­ше­ние жи­тий двух Ни­ко­ла­ев.
Для устра­не­ния из жи­тия свя­ти­те­ля Ни­ко­лая всех за­им­ство­ва­ний из жиз­не­опи­са­ния свя­ти­те­ля Ни­ко­лая Пи­нар­ско­го, впер­вые вы­яв­лен­ных ар­хи­манд­ри­том Ан­то­ни­ном (Ка­пу­сти­ным), на­ми бы­ли ис­поль­зо­ва­ны сле­ду­ю­щие па­мят­ни­ки: 1) жи­тие свя­ти­те­ля Ни­ко­лая Пи­нар­ско­го (кон. VI в.; Аnrich С. Ор. cit. I. S. 3-65; Тhe Life of St. Nicholas of Sion / Ed. By I. Sevcenko and N. P. Sevcenko. Brookline (Маss.), 1984); 2) апо­кри­фы о свя­ти­те­ле Ни­ко­лае в двух ре­дак­ци­ях (Anrich C. Ор. cit. I. S. 312-332).

^[7] Пат­ри­арх Ме­фо­дий со­об­ща­ет в эн­ко­мии (ру­ко­пи­си ГИМ 379, 384, Hier. Раrt. 13; Iwir. 275), что ро­ди­те­ли от­да­ли Ни­ко­лая учить­ся свя­щен­ным на­у­кам, ко­гда ему ис­пол­ни­лось пять лет (гл. 5). Ве­ро­ят­но, Ни­ко­лай учил­ся За­ко­ну Бо­жье­му у од­но­го из кли­ри­ков, по­сколь­ку во 2-й пол. III в. в язы­че­ской им­пе­рии вла­сти вряд ли раз­ре­ши­ли бы хри­сти­а­нам от­кры­вать цер­ков­ные шко­лы для де­тей. Ни в од­ном из ис­точ­ни­ков о су­ще­ство­ва­нии та­ких школ не упо­ми­на­ет­ся. Со­хра­ни­лись све­де­ния об Алек­сан­дрий­ской шко­ле для огла­шен­ных, од­на­ко она пред­на­зна­ча­лась для взрос­лых. Цер­ков­ные шко­лы для де­тей ста­ли по­яв­лять­ся в Ви­зан­тии во вре­мя цар­ство­ва­ния Кон­стан­ти­на Ве­ли­ко­го (306-337 гг.).

^[8] О по­свя­ще­нии Ни­ко­лая в кли­ри­ки со­об­ща­ет свя­ти­тель Ме­фо­дий в сво­ем эн­ко­мии (гл. 5). Ве­ро­ят­но, свя­той Ни­ко­лай был по­свя­щен в чте­цы или дья­ко­ны.

^[9] Боль­шин­ство ис­сле­до­ва­те­лей скло­ня­ют­ся к то­му, что до со­став­ле­ния ар­хи­манд­ри­том Ми­ха­и­лом жи­тия свя­ти­те­ля Ни­ко­лая ру­ко­пис­ные ис­точ­ни­ки о нем пред­став­ля­ли со­бой раз­роз­нен­ные спис­ки от­дель­ных де­я­ний и чу­дес. К са­мым ран­ним из них от­но­сит­ся по­вест­во­ва­ние о спа­се­нии трех му­жей и трех стра­ти­ла­тов. От­дель­но­го спис­ка, рас­ска­зы­ва­ю­ще­го о бла­го­де­я­нии свя­то­го трем де­ви­цам, не со­хра­ни­лось. Наи­бо­лее древним яв­ля­ет­ся текст это­го де­я­ния, вхо­дя­щий в жи­тие, со­став­лен­ное ар­хи­манд­ри­том Ми­ха­и­лом. О том, что это де­я­ние бы­ло ши­ро­ко из­вест­но и рань­ше, сви­де­тель­ству­ет фрес­ка с изо­бра­же­ни­ем трех де­виц в церк­ви Сан­та Ма­рия Ан­ти­ква на Рим­ском фо­ру­ме. Виль­перт да­ти­ру­ет ее 2-й пол. VIII в., то есть вре­ме­нем до на­пи­са­ния ар­хи­манд­ри­том Ми­ха­и­лом жи­тия свя­то­го. При из­ло­же­нии по­вест­во­ва­ния о трех де­ви­цах мы ис­поль­зо­ва­ли тек­сты из жи­тия, со­став­лен­но­го ар­хи­манд­ри­том Ми­ха­и­лом, по ру­ко­пи­сям: Аmbr. gr. С 123 sup.; Оxon. Воdl. Laud. gr. 69; Lips. II, 26; Nеар. gr. II С 26; Раr. gr. 1463; Par. gr. 1458; Vat. gr. 2000; Vat. gr. 1641; Vat. gr. 1673; Vat. gr. 2073; Vat. gr. 824; Vind. Hist. gr. 31; а так­же по жи­тию, на­пи­сан­но­му бла­жен­ным Си­мео­ном Ме­та­фра­с­том (гл. 5-7).

^[10] По­вест­во­ва­ние о ми­ло­серд­ной по­мо­щи, тай­но ока­зан­ной свя­тым Ни­ко­ла­ем трем де­ви­цам, при­об­ре­ло ис­клю­чи­тель­ную по­пуляр­ность не толь­ко в Ви­зан­тии, но и во мно­гих хри­сти­ан­ских го­су­дар­ствах. По­яви­лась тра­ди­ция де­лать рож­де­ствен­ские по­дар­ки де­тям в ви­де яб­лок или слад­ких бу­ло­чек, ко­то­рые тай­но при­но­сит в меш­ке и остав­ля­ет для них свя­той Ни­ко­лай, име­ну­е­мый на За­па­де Сан­та-Клау­сом. Эта тра­ди­ция по­лу­чать по­дар­ки от Сан­та-Клау­са за­ро­ди­лась в XVI в. в Се­вер­ной Гер­ма­нии и Ни­дер­лан­дах и свя­за­на с по­чи­та­ни­ем свя­ти­те­ля Ни­ко­лая как по­кро­ви­те­ля бу­лоч­ни­ков, ко­то­рые пек­ли слад­кие пи­рож­ки и бу­лоч­ки к его празд­ни­ку. В XVII в. ле­ген­да о Сан­та-Клау­се ши­ро­ко рас­про­стра­ни­лась в Аме­ри­ке по­сле пе­ре­се­ле­ния на этот ма­те­рик мно­же­ства вы­ход­цев из Гол­лан­дии. Позд­нее по­яви­лась дру­гая ле­ген­да о том, кто Сан­та-Клаус жи­вет в Ла­планд­ии и при­ез­жа­ет на Рож­де­ство на по­воз­ке, за­пря­жен­ной оле­ня­ми, в крас­но-бе­лой одеж­де с меш­ком по­дар­ков для де­тей (Jones C.W. Saint Nicholas оf Муrа, Bari, аnd Manhattan. Biography оf а Legend. Chicago-London, 1978. Р. 292-323).

^[11] В древ­них ис­точ­ни­ках со­дер­жит­ся толь­ко крат­кое упо­ми­на­ние о мно­го­чис­лен­ных бла­го­де­я­ни­ях юно­го Ни­ко­лая в Па­та­ре, но ни­ка­ких по­дроб­но­стей о доб­рых де­лал свя­то­го, кро­ме ис­то­рии спа­се­ния трех де­виц, к со­жа­ле­нию, не со­хра­ни­лось.

^[12] В жи­ти­ях свя­ти­те­ля Ни­ко­лая по­сле ру­ко­по­ло­же­ния свя­то­го в пре­сви­те­ры тра­ди­ци­он­но сле­до­ва­ло по­вест­во­ва­ние о его пу­те­ше­ствии в Свя­тую Зем­лю. Бла­жен­ный Си­ме­он Ме­та­фраст так опи­сы­ва­ет (гл. 12) его па­лом­ни­че­ство в Па­ле­сти­ну: «…свя­той на­прав­ля­ет­ся к гро­бу Гос­под­ню и к чест­ной Гол­го­фе, где нас ра­ди вко­пан спа­си­тель­ный крест. Но­чью под­хо­дит к свя­то­му крест­но­му дре­ву, и са­ми со­бой пе­ред ним рас­па­хи­ва­ют­ся свя­щен­ные вра­та».
Ар­хи­манд­рит Ан­то­нин (Ка­пу­стин) пи­сал: «Кто чи­тал со вни­ма­ни­ем жи­тие свя­ти­те­ля Ни­ко­лая, по­ло­жен­ное в на­шей Че­тьи-Ми­нее, от то­го не мо­жет укрыть­ся од­на встре­ча­ю­ща­я­ся в нем ис­то­ри­че­ская несо­об­раз­ность. Го­во­рит­ся там, что ве­ли­кий угод­ник Бо­жий, быв­ши еще пре­сви­те­ром, от­прав­лял­ся в Па­ле­сти­ну на по­кло­не­ние св. ме­стам, вос­хо­дил на Гол­го­фу и во­шел раз в св. цер­ковь (ко­неч­но, Вос­кре­се­ния) вра­та­ми, ко­то­рые от­верз­лись ему са­мо­му. За­тем, по воз­вра­ще­нии до­мой в Ли­кию, он воз­во­дит­ся на ар­хи­епи­скоп­ский пре­стол го­ро­да Ми­ры и уже по­сле все­го это­го де­ла­ет­ся ис­по­вед­ни­ком ве­ры Хри­сто­вой при ца­рях Дио­кле­ти­ане и Мак­си­ми­ане и си­я­ет по­том чу­де­са­ми на весь мир при св. Кон­стан­тине Ве­ли­ком. Но свя­тые ме­ста Иеру­са­ли­ма при­ве­де­ны во все­об­щую из­вест­ность уже при сем са­мом хри­сто­лю­би­вей­шем им­пе­ра­то­ре, и слав­ная цер­ковь Вос­кре­се­ния освя­ще­на толь­ко 13 сен­тяб­ря 335 го­да, т. е. 30 лет спу­стя по­сле Дио­кле­ти­а­но­ва и Мак­си­ми­а­но­ва прав­ле­ния». – Ан­то­нин (Ка­пу­стин), ар­хим. Свя­той Ни­ко­лай… С. 445.
По­сколь­ку пу­те­ше­ствие свя­ти­те­ля в Па­ле­сти­ну все­гда да­ти­ро­ва­лось при­мер­но 300 г., т. е. вре­ме­нем, ко­гда Крест еще не был най­ден свя­той рав­ноап­о­столь­ной ца­ри­цей Еле­ной и храм Вос­кре­се­ния Гос­под­ня не по­стро­ен, хро­но­ло­гия жи­тия ар­хи­епи­ско­па Ни­ко­лая всту­па­ла в яв­ное про­ти­во­ре­чие с цер­ков­ной ис­то­ри­ей. По­сле от­кры­тия древ­них тек­стов жи­тий свя­ти­те­ля Ни­ко­лая Пи­нар­ско­го, жив­ше­го в VI в., где по­дроб­ней­шим об­ра­зом опи­сы­ва­ют­ся два его пу­те­ше­ствия на Свя­тую Зем­лю, ста­ло со­вер­шен­но оче­вид­но, что вто­рое па­лом­ни­че­ство Ни­ко­лая Пи­нар­ско­го в Па­ле­сти­ну бы­ло це­ли­ком за­им­ство­ва­но в жи­тие свя­ти­те­ли Ни­ко­лая Мир­ли­кий­ско­го. Сме­ше­ние жи­тий двух свя­ти­те­лей Ни­ко­ла­ев и при­ве­ло к ука­зан­ной ис­то­ри­че­ской несо­об­раз­но­сти, впер­вые объ­яс­нен­ной ар­хи­манд­ри­том Ан­то­ни­ном (Ка­пу­сти­ным).
При со­зда­нии до­сто­вер­но­го жи­тия свя­ти­те­ля Ни­ко­лая Мир­ли­кий­ско­го мы ис­клю­чи­ли все све­де­ния, от­но­ся­щи­е­ся к свя­ти­те­лю Ни­ко­лаю Пи­нар­ско­гу, в том чис­ле опи­са­ние его пу­те­ше­ствия в Па­ле­сти­ну, оши­боч­но при­пи­сан­ное в нач. Х в. на­ше­му свя­то­му.

^[13] Го­род Ми­ры (ныне Де­м­ре, или Ка­ле, в про­вин­ции Ан­та­лья, в Тур­ции) су­ще­ство­вал с V в. до Р.Х., од­на­ко в ис­точ­ни­ках упо­ми­на­ет­ся толь­ко с I в. до Р. Х. Ми­ры бы­ли круп­ней­шим го­ро­дом древ­ней Ли­кии и на­хо­ди­лись в 4 км от мо­ря, на ре­ках Ми­рос и Ан­дри­а­кос, в устье ко­то­рой бы­ла га­вань Ан­дри­а­ка. В со­ве­те ли­кий­ских го­ро­дов-го­су­дарств Ми­ры об­ла­да­ли тре­мя го­ло­са­ми. Ми­ры в 60 г. по­се­тил апо­стол Па­вел на пу­ти из Адра­ми­та в Алек­сан­дрию.

^[14] Све­де­ния о По­мест­ном со­бо­ре в Ми­рах мы на­шли у Лео­нар­до Джу­сти­ни­а­на (XVI в.; Lipomanus А. De probatis sanctiorum historiis. Т. 6. Соlоniае Agrippinae, 1575. Р. 795-810), ко­то­рый, ве­ро­ят­но, поль­зо­вал­ся не до­шед­шим до на­ше­го вре­ме­ни древним ис­точ­ни­ком. Джу­сти­ни­ан так­же со­об­ща­ет (гл. 20), что «ар­хи­епи­скоп Ни­ко­лай в по­мощь се­бе по цер­ков­но­му управ­ле­нию из­брал двух доб­ро­де­тель­ных и бла­го­ра­зум­ных со­вет­ни­ков: пре­сви­те­ров Пав­ла Ро­дос­ско­го и Фе­о­до­ра Ас­ка­лон­ско­го – му­жей, из­вест­ных во всей Гре­ции». Ни­ка­ких све­де­ний об этих пре­сви­те­рах не со­хра­ни­лось.

^[15] Опи­са­ния об­ра­за жиз­ни, внеш­не­го об­ли­ка и оде­я­нии свя­ти­те­ля Ни­ко­лая при­во­дят­ся на­ми глав­ным об­ра­зом по Лео­нар­до Джу­сти­ни­а­ну. В 1953-1957 гг. в Ба­ри при вскры­тии гроб­ни­цы свя­ти­те­ля Ни­ко­лая про­фес­со­ром Лу­и­джи Мар­ти­но бы­ли про­ве­де­ны тща­тель­ные ана­то­мо-ан­тро­по­ло­ги­че­ские ис­сле­до­ва­ния свя­тых к мо­щей. Эти ис­сле­до­ва­ния по­ка­за­ли, что ико­но­гра­фи­че­ский об­раз свя­ти­те­ля по сво­им чер­там пол­но­стью со­от­вет­ству­ет его порт­рет­но­му изо­бра­же­нию, ре­кон­стру­и­ро­ван­но­му по че­ре­пу из Бар­ской гроб­ни­цы. По стро­е­нию че­ре­па и ске­ле­та свя­ти­тель при­над­ле­жал к бе­лой ев­ро­пе­ид­ной сре­ди­зем­но­мор­ской ра­се, ко­то­рая ха­рак­те­ри­зу­ет­ся сред­не­вы­со­ким ро­стом и смуг­лой ко­жей, пре­иму­ще­ствен­но до­ли­хо­ке­фаль­ным вы­со­ким че­ре­пом, но­сом, стре­мя­щим­ся к ор­ли­но­му, ске­ле­том сред­ней кре­по­сти. Ана­то­мо-ан­тро­по­ло­ги­че­ские ис­сле­до­ва­ния мо­щей поз­во­ли­ла опре­де­лить рост свя­ти­те­ля – 167 см. (Martino L. Lе reliquie di S. Nicola. Bari, 1987. Р. 57-63).

^[16] О пре­свет­лом си­я­нии от ли­ца свя­то­го Ни­ко­лая со­об­ща­ет бла­жен­ный Си­ме­он Ме­та­фраст (гл. 29). По­доб­ное си­я­ние ис­хо­ди­ло от ли­ца про­ро­ка Мо­и­сея (Исх. 34, 29).

^[17] Ан­тро­по­ло­ги­че­ские ис­сле­до­ва­ния мо­щей свя­ти­те­ля Ни­ко­лая сви­де­тель­ству­ют, что свя­той пи­тал­ся толь­ко твер­дой рас­ти­тель­ной пи­щей (Martino L. Ор. cit. Р. 49).

^[18] Упо­ми­на­ние о му­че­ни­ях свя­ти­те­ля Ни­ко­лая на ды­бе и о дру­гих пыт­ках, а так­же опи­са­ние тя­гот его тю­рем­но­го за­клю­че­ния име­ют­ся у бла­жен­но­го Си­мео­на Ме­та­ф­ра­с­та (гл. 13), в Си­нак­са­ре Кон­стан­ти­но­поль­ской церк­ви (АпrichC. Ор. cit. I. S. 205-207), в «Жи­тии вкрат­це» (гл. 3) и в эн­ко­мии пре­сви­те­ра Нео­фи­та (гл. 26).

^[19] По за­клю­че­нию про­фес­со­ра Лу­и­джи Мар­ти­но, ана­то­мо-ан­тро­по­ло­ги­че­ские ис­сле­до­ва­ния ко­стей груд­ной клет­ки и по­зво­ноч­ни­ка свя­ти­те­ля Ни­ко­лая сви­де­тель­ству­ют, что свя­той стра­дал арт­ро­зом по­зво­ноч­ни­ка и, воз­мож­но, ан­ки­ло­зом (непо­движ­ность су­ста­ва вслед­ствие сра­ще­ния су­став­ных по­верх­но­стей). Ра­дио­ло­ги­че­ское ис­сле­до­ва­ние че­ре­па вы­яви­ло внут­рен­нее кост­ное уплот­не­ние че­реп­ной ко­роб­ки, весь­ма об­шир­ное и яр­ко вы­ра­жен­ное (perostosis endocramosica diffusa). Про­фес­сор Л. Мар­ти­но по­ла­га­ет, что ука­зан­ные кост­ные из­ме­не­ния долж­ны объ­яс­нять­ся дол­гим вли­я­ни­ем хо­ло­да и сы­ро­сти, ко­то­рым свя­ти­тель под­вер­гал­ся во вре­мя мно­го­лет­не­го том­ле­ния в тю­рем­ных по­ме­ще­ни­ях, ку­да он был за­клю­чен в воз­расте око­ло 50 лет (Martino L. Ор. сit. Р. 53; Iдет. Sоlеnni се1еbгаziоni реrlа reposizione деllesас­ге оssа di S. Nicola 29 аргilе – 9 maggio1957 // Bolletino di S. Nicola. 1957; СloffariC. Ор. сit Р. 161-166; Успен­ский Н.А. Две неде­ли в Ри­ме // ЖМП. 1978. № 8. С. 72).

^[20] В день па­мя­ти свя­ти­те­ля Ни­ко­лая у его мо­щей в Ми­рах свя­ти­тель Ан­дрей, ар­хи­епи­скоп Крит­ский (ро­дил­ся око­ло 660 г., умер 4 июля 740 г.), про­из­нес про­по­ведь в ви­де по­хваль­но­го сло­ва (эн­ко­мий). В ней свя­ти­тель Ан­дрей срав­ни­ва­ет по­двиг ар­хи­епи­ско­па Мир­ли­кий­ско­го Ни­ко­лая с по­дви­гом му­че­ни­ков Кри­с­ке­и­та, Ди­о­ско­ри­да и Ни­кок­ла (гл. 9). Кри­с­кент (па­мять 13/26 ап­ре­ля) по­стра­дал в Ми­рах в 258-259 гг. при им­пе­ра­то­рах Ва­ле­ри­ане и Гал­ли­ене. Ди­о­ско­рид (па­мять 13/26 ок­тяб­ря) и Фе­ми­сто­кл (или, со­глас­но свя­ти­те­лю Ан­дрею Крит­ско­му, Ни­ко­кл – па­мять 21 де­каб­ря/3 ян­ва­ря) по­стра­да­ли в Ми­рах и 250-251 гг. при им­пе­ра­то­ре Де­кии. Со­хра­ни­лась па­мять еще о несколь­ких ли­кий­ских му­че­ни­ках: Ме­фо­дий, епи­скоп Олим­пий­ский, цер­ков­ный пи­са­тель, по­стра­дал В Хал­ки­де в 311-312 гг.; Аф­фи­ан из Га­ги (ря­дом с Олим­пом) – в Па­ле­стине; Лев и Иули­а­на – 24 июля/6 ав­гу­ста при Дио­кле­ти­ане; Па­ре­го­рий и Лев – в Па­та­ре (па­мять 18 фев­ра­ля/3 мар­та) в 178 или 258-259 гг.

^[21] Эдикт, ко­то­рый на­чал от­ме­нять преж­ние ука­зы 303-304 гг. о пре­сле­до­ва­нии хри­сти­ан, был об­на­ро­до­ван 30 ап­ре­ля 311 г., неза­дол­го до смер­ти от неиз­ле­чи­мой бо­лез­ни им­пе­ра­то­ра Га­ле­рия Мак­си­ми­а­на в мае 311 г. Епи­скоп Ке­са­рин Па­ле­стин­ской Ев­се­вий Пам­фил (264-340 гг.), совре­мен­ник и сви­де­тель же­сто­чай­ше­го Дио­кле­ти­а­но­ва го­не­нии, пи­шет: «…на де­ся­том го­ду оно, по ми­ло­сти Бо­жьей, со­всем пре­кра­ти­лось, а за­ти­хать ста­ло на вось­мом го­ду» (Цер­ков­ная ис­то­рия, VIII, 16-17).

Ли­кий­ские языч­ни­ки бы­ли недо­воль­ны ослаб­ле­ни­ем го­не­ния в 311 г. По­лу­чив от им­пе­ра­то­ра раз­ре­ше­ние об­ра­тить­ся к нему с лю­бой прось­бой, они ста­ли хо­да­тай­ство­вать о про­дол­же­нии пре­сле­до­ва­ния хри­сти­ан. Об этом сви­де­тель­ству­ет от­но­ся­ща­я­ся к 311-312 гг. уни­каль­ная над­пись на камне из Ари­кан­ды в Ли­кии, най­ден­ная ар­хео­ло­га­ми в 1892 r. (Tituli Asiae Minoris / Еd. E. Kalinka. II, 3. Vindobonae, 1944. Р. 290-292. № 785): «Спа­си­те­лем все­го пле­ме­ни и ро­да че­ло­ве­че­ско­го ав­гу­стам це­за­рям Га­ле­рию Ва­ле­рию Мак­си­ми­ну, Фла­вию Кон­стан­ти­ну и Ва­ле­рию Ли­ки­ни­а­ну Ли­ки­нию от на­ро­да Ли­кии и Пам­фи­лии про­ше­ние и мо­ле­ние. Мы уже удо­сто­и­лись че­ло­ве­ко­лю­би­вых бла­го­де­я­ний ва­ших бо­гов-ге­ни­ев и ра­де­ем о слу­же­нии им. О бо­же­ствен­ней­шие им­пе­ра­то­ры, все­гда за­бо­тясь о бла­го­по­лу­чии вас, все­по­беж­да­ю­щих вла­дык, мы ре­ши­ли, что нам долж­но при­бег­нуть к ва­шей бес­смерт­ной цар­ствен­но­сти и по­про­сить, чтобы уже дав­но безум­ству­ю­щие хри­сти­ане, ко­то­рые и до сих пор со­хра­ни­ли ту же бо­лезнь, на­ко­нец оста­но­ви­лись и ни­ка­ки­ми сво­и­ми пу­сты­ми нов­ше­ства­ми не пре­сту­па­ли долж­ное по­чи­та­ние бо­гов. Это непре­мен­но бы­ло бы ис­пол­не­но, ес­ли бы вы вос­пре­пят­ство­ва­ли без­за­кон­ным де­я­ни­ям без­бож­ни­ков и ва­шим бо­же­ствен­ным и веч­ным ука­зом по­ве­ле­ли всем им от­речь­ся от их ве­ры. Да бу­дут все они при­нуж­де­ны по­чи­тать культ ва­ших ге­ни­ев ра­ди ва­ше­го веч­но­го и бес­смерт­но­го цар­ствия, что, как оче­вид­но, бы­ло бы осо­бен­но по­лез­но всем ва­шим лю­дям».

^[22] Бла­жен­ный Си­ме­он Ме­та­фраст на­зы­ва­ет свя­ти­те­ля Ни­ко­лая «му­че­ни­ком, при­няв­шим бес­кров­ный ве­нец» (гл. 13). О му­че­ни­че­ском вен­це го­во­рит­ся в эн­ко­ми­ях свя­ти­те­ля Ан­дрея Крит­ско­го (гл. 9) и пре­сви­те­ра Нео­фи­та (гл. 26).

^[23] Хро­но­ло­ги­че­ски раз­ру­ше­ние ка­пищ в Ли­кии мог­ло по­сле­до­вать толь­ко по­сле по­бе­ды Кон­стан­ти­на над Ли­ки­ни­ем в 324 г. В на­ча­ле цар­ство­ва­ния Кон­стан­ти­на хри­сти­ане со­став­ля­ли лишь седь­мую часть на­се­ле­ния го­су­дар­ства. Уни­что­же­ние идоль­ских хра­мом в Ми­рах свя­ти­те­лем Ни­ко­ла­ем сви­де­тель­ству­ет об очень быст­ром про­цес­се хри­сти­а­ни­за­ции на­се­ле­ния в Ли­кии под вли­я­ни­ем ве­ли­ко­го ар­хи­пас­ты­ря, а так­же о его дерз­но­ве­нии и му­же­стве. Сам Кон­стан­тин не мог за­пре­тить культ язы­че­ских бо­гов. Эта ме­ра при­ве­ла бы к силь­но­му воз­му­ще­нию боль­шин­ства еще язы­че­ско­го на­се­ле­ния и вой­ска и сме­ще­нию са­мо­го им­пе­ра­то­ра с пре­сто­ла. Так, в 393 г., ко­гда хри­сти­ане ста­ли ак­тив­но раз­ру­шать ка­пи­ща, языч­ник Ар­бо­гаст под­нял вос­ста­ние про­тив им­пе­ра­то­ра Фе­о­до­сия I (379-395 гг.), из­дав­ше­го по­ста­нов­ле­ние о за­кры­тии ка­пищ и за­пре­ще­нии язы­че­ских жерт­во­при­но­ше­ний. Это вос­ста­ние бы­ло по­дав­ле­но, ибо боль­шая часть на­се­ле­ния в кон. IV в. уже при­ня­ла хри­сти­ан­ство, и им­пе­ра­тор без осо­бо­го рис­ка для дер­жа­вы и сво­ей жиз­ни мог ве­сти борь­бу по ис­ко­ре­не­нию язы­че­ских об­ря­дов.

^[24] Ар­те­ми­да – гре­че­ская бо­ги­ни охо­ты и лу­ны. До хри­сти­а­ни­за­ции она поль­зо­ва­лась в Ми­рах наи­боль­шим по­чи­та­ни­ем и счи­та­лась по­кро­ви­тель­ни­цей го­ро­да. В Ли­кии глав­ны­ми бо­га­ми бы­ли Апол­лон, Ар­те­ми­да и их мать Ла­то­на (Ле­то). В ли­кий­ской эпи­гра­фи­ке Ар­те­ми­да ча­сто встре­ча­ет­ся под име­нем Ар­те­мид Элев­тер. В ее честь устра­и­ва­лись празд­не­ства и иг­ры. Име­нем бо­ги­ни в Ли­кии был на­зван ме­сяц ар­те­ми­сий, при­бли­зи­тель­но со­от­вет­ству­ю­щий на­ше­му июлю. Храм Ар­те­ми­ды в Ми­рах сла­вил­ся как са­мое ве­ли­че­ствен­ное и пре­крас­ное зда­ние в Ли­кии. Боль­шая над­пись из Ро­ди­а­по­ли­са (ок. сер. II в. по Р. Х.) так вос­хва­ля­ет ли­кий­ско­го ме­це­на­та Опра­мо­аса: «В го­ро­де Ми­ры, раз­ру­шен­ном зем­ле­тря­се­ни­ем [141 г. по Р. Х.], он воз­двиг свя­ти­ли­ще Элев­те­ры, са­мое пре­крас­ное и боль­шое в Ли­кии, а так­же устро­ил празд­не­ство и иг­ры в честь бо­ги­ни и са­мо­держ­ца» (Неbеrdеy R. Орramоаs, Inschriften vоn Негооnvоn Rhоdiapolis. Berlin, 1897. XIII С, XIX АВ). Свя­ти­ли­ще Ар­те­ми­ды ча­сто изо­бра­жа­лось на ли­кий­ския мо­не­тах вре­мен им­пе­ра­то­ра Гор­ди­а­на III (238-244) в ви­де ди­стиль­но­го или тет­ра­с­тиль­но­го хра­ма. Ме­сто, где бы­ло в Ми­рах свя­ти­ли­ще Ар­те­ми­ды, – неиз­вест­но. Воз­мож­но, оно на­хо­ди­лось пе­ред го­ро­дом, по­доб­но дру­гим боль­шим хра­мам ан­тич­но­сти, как, на­при­мер, храм Ар­те­ми­ды Эфес­ской или ли­кий­ские свя­ти­ли­ща Ла­то­ны око­ло Ксан­фа и в Ой­но­ан­де.

^[25] Ни­кея – го­род про­вин­ции Вифи­ния на се­ве­ро-за­па­де Ма­лой Азии. В IV в. в Ни­кее на­хо­ди­лась из­люб­лен­ная ре­зи­ден­ция рим­ских им­пе­ра­то­ров. В ней про­хо­ди­ли I (и 325 г.) и VII (в 787 г.) Все­лен­ские Со­бо­ры.

^[26] По цер­ков­но­му пре­да­нию, на I Все­лен­ском Со­бо­ре при­сут­ство­ва­ло 318 ар­хи­ере­ев. В до­шед­ших до на­ше­го вре­ме­ни раз­лич­ных спис­ках участ­ни­ков Со­бо­ра на гре­че­ском, копт­ском, си­рий­ском, араб­ском и дру­гих язы­ках име­ет­ся до 220 имен. Од­на­ко по до­сто­вер­ным сви­де­тель­ствам участ­ни­ков Со­бо­ра, на его за­се­да­ни­ях бы­ло зна­чи­тель­но боль­ше ар­хи­ере­ев. Свя­ти­тель Афа­на­сий Ве­ли­кий, па­па Юлий и Лу­ки­фер Ка­лаб­рийск­нй го­во­рят о 300 де­ле­га­тах. Им­пе­ра­тор Кон­стан­тин на­зы­ва­ет бо­лее 300. За вре­мя ра­бо­ты Со­бо­ра со­став и чис­ло его участ­ни­ков ме­ня­лись. Од­ни епи­ско­пы от­бы­ва­ли по неот­лож­ным де­лам в свои епар­хии, дру­гие, на­обо­рот, при­бы­ва­ли (Кар­та­шев А. В. Все­лен­ские Со­бо­ры. М., 1994. С. 31-32). Воз­мож­но, по­это­му нет пол­но­го спис­ка ар­хи­ере­ев, при­сут­ство­вав­ших на всех за­се­да­ни­ях. Нель­зя уточ­нить спис­ки участ­ни­ков Со­бо­ра и по его про­то­ко­лам. Им­пе­ра­тор за­пре­тил ве­сти их, так как ему на­до­е­ли бес­ко­неч­ные спо­ры аф­ри­кан­ских фа­на­ти­ков-до­на­ти­стов по каж­дой бук­ве за­пи­сей. Кон­стан­тин пред­ло­жил за­фик­си­ро­вать толь­ко точ­но сфор­му­ли­ро­ван­ные окон­ча­тель­ные ре­ше­ния Со­бо­ра.
Име­ни свя­ти­те­ля Ни­ко­лая нет в боль­шин­стве спис­ков (что, как мы ви­дим, мо­жет быть лег­ко объ­яс­не­но их непол­но­той), но оно при­сут­ству­ет в двух гре­че­ских спис­ках участ­ни­ков Ни­кей­ско­го Со­бо­ра, один из ко­то­рых был со­став­лен око­ло 500 г. цер­ков­ным ис­то­ри­ком Фе­о­до­ром Чте­цом (Раprum Niceanorum nomina 1аtine, graece, сорtice. syriace, агbiсе, аrmeniace / Еd. Н. Сеlzег, Н. Нi1gеnfeld, О. Сuntz. Lipsiae, 1898. Р. 67). Ан­рих по­ла­гал, что свя­ти­тель Ни­ко­лай был впи­сан в эти гре­че­ские спис­ки позд­ни­ми пе­ре­пис­чи­ка­ми в XIII в., од­на­ко весь­ма ав­то­ри­тет­ные но­вей­шие ис­сле­до­ва­те­ли опро­вер­га­ют это пред­по­ло­же­ние. Лек­лерк (Leclercq Н. Niсее // DACL, XII. Соl. 1216), Шварц (Schwarz Е. Ubeг diе Bischfslisten der Synoden von Chalkedon, Niса­еа und Konstantinopel // Аbhandlungen der Bayerischen Akademie der Wissenschaften, N. Г., 13, 1937. S. 1-90) и Хо­ниг­ман (Ноnigmann Е. Lе liste originale des рeres dе Niсее // Byzantion, 14, 1939. Р. 17-76) счи­та­ют, что Фе­о­дор сам на ос­но­ва­нии жи­тий свя­ти­те­ля Ни­ко­лая или дру­гих на­деж­ных ис­точ­ни­ков, ко­то­ры­ми он рас­по­ла­гал, до­пол­нил спис­ки, имев­ши­е­ся в его рас­по­ря­же­нии, про­пу­щен­ным в них име­нем ар­хи­епи­ско­па Мир­ли­кий­ско­го.

^[27] В со­хра­нив­ших­ся древ­них текстах по­вест­во­ва­ние о по­ще­чине ере­ти­ку и за­клю­че­нии в тюрь­му ар­хи­епи­ско­па Ни­ко­лая от­сут­ству­ет. При­во­дя этот рас­сказ и Че­тьих-Ми­не­ях, свя­ти­тель Ди­мит­рий Ро­стов­ский ссы­ла­ет­ся на ино­ка Сту­дий­ско­го мо­на­сты­ря Иоан­на. Как пред­по­ло­жил ис­то­рик А.Ю. Ви­но­гра­дов, в Че­тьих-Ми­не­ях, по всей ви­ди­мо­сти, пе­ре­пу­та­но имя Сту­дий­ско­го ино­ка Иоан­на с ино­ком Да­ма­с­ки­ном, со­ста­вив­шим в XVI в. жи­тие свя­ти­те­ля Ни­ко­лая на но­во­гре­че­ском язы­ке. Это жи­тие впо­след­ствии по­лу­чи­ло ши­ро­кое рас­про­стра­не­ние на всем хри­сти­ан­ском Во­сто­ке.

^[28] По за­ко­нам Рим­ской им­пе­рии ру­ко­при­клад­ство в при­сут­ствии им­пе­ра­то­ра счи­та­лось «оскорб­ле­ни­ем ве­ли­че­ства» (сrimenlaesae maiestatis) и на­ка­зы­ва­лось не толь­ко за­клю­че­ни­ем в тем­ни­цу, но и от­се­че­ни­ем ру­ки или опа­ле­ни­ем бо­ро­ды.
В сла­вян­ских текстах в про­ло­ге и жи­ти­ях свя­ти­те­ля Ни­ко­лая с ХI в. по­чти во всех ру­ко­пи­сях со­об­ща­ет­ся о за­клю­че­нии свя­то­го в тем­ни­цу, но о на­ка­за­нии опа­ле­ни­ем бо­ро­ды по­вест­ву­ет­ся толь­ко в од­ной, срав­ни­тель­но позд­ней ру­ко­пи­си, да­ти­ру­е­мой се­ре­ди­ной XVI в. (РГБ, Ун­дольск­нй 563; Кру­то­ва М.С. Указ. соч. С. 108). В Ба­ри в хра­ме свя­ти­те­ля Ни­ко­лая, где по­чи­ва­ют его свя­тые мо­щи, на по­тол­ке цен­траль­но­го нефа мож­но уви­деть кар­ти­ны, на­пи­сан­ные Кар­лом Ро­за в 1661-1673 гг. На тре­тьем по­лотне, рас­по­ло­жен­ном на по­тол­ке непо­сред­ствен­но пе­ред ал­та­рем, изо­бра­жен ар­хи­епи­скоп Ни­ко­лай, объ­яс­ня­ю­щий дог­мат о Свя­той Тро­и­це в при­сут­ствии им­пе­ра­то­ра Кон­стан­ти­на на Ни­кей­ском Со­бо­ре. Во­круг этой кар­ти­ны рас­по­ло­же­но че­ты­ре бо­ко­вых по­лот­на. На них ху­дож­ник изо­бра­зил сце­ны по­ще­чи­ны ере­ти­ку Арию, за­то­че­ния свя­то­го и опа­ле­ния во­и­на­ми его бо­ро­ды, воз­вра­ще­ния Са­мим Хри­стом и Бо­го­ро­ди­цей мит­ры и омо­фо­ра свя­ти­те­лю и его осво­бож­де­ния из тем­ни­цы.
Ар­хи­епи­скоп Ни­ко­лай про­жил де­сять лет по­сле Ни­кей­ско­го Со­бо­ра. Де­ло, ко­неч­но, не до­шло до опа­ле­ния бо­ро­ды, ко­то­рая по­сле это­го не рас­тет, или от­се­че­ния ру­ки. Ина­че столь су­ще­ствен­ный факт, несо­мнен­но, на­шел бы свое от­ра­же­ние в опи­са­нии об­ли­ка свя­то­го в его жи­тии. Чу­дес­ное яв­ле­ние Хри­ста и Бо­го­ро­ди­цы из­ба­ви­ло свя­ти­те­ля не толь­ко от за­клю­че­ния, но и от на­ка­за­ния в ви­де от­се­че­ния ру­ки или опа­ле­пия бо­ро­ды.

^[29] Чу­до в тем­ни­це из­ло­же­но на­ми по но­во­гре­че­ско­му жи­тию, со­став­лен­но­му ино­ком Да­ма­с­ки­ном Сту­дий­ским, и по неко­то­рым сла­вян­ским жи­ти­ям свя­ти­те­ля. (Там же. С. 108.)

^[30] Со­хра­ни­лись че­ты­ре гре­че­ских ма­ну­скрип­та, ко­то­рые со­дер­жат по­вест­во­ва­ние о сни­же­нии на­ло­га дли Ли­кии им­пе­ра­то­ром Кон­стан­ти­ном по хо­да­тай­ству свт. Ни­ко­лая. Эти ру­ко­пи­си пред­став­ля­ют две ре­дак­ции: «крат­кую» (Ambr. D 92. Л. 44 об. 46 об.; Vat. gr. 821. Л. 256-260 об.) и «про­стран­ную» (Ambr. С 92. Л. 100-103; Par. gr. 1556. Л. 1 об. 21 об.). Кро­ме то­го, ма­лень­кий фраг­мент «Де­я­ния о по­да­ти» со­хра­нил­ся в ла­тин­ской служ­бе на празд­ник пе­ре­не­се­ния мо­щей свт. Николая в Бари (изд. вкн.: Barbier de Montault X. Oeuvres completes. Vol. XIII. Paris, 1899. P. 426 sqq.) «Де­я­ние о по­да­ти» ра­нее не вклю­ча­лось в жиз­не­опи­са­ния свт. Ни­ко­лая (за ис­клю­че­ни­ем од­но­го позд­не­го крат­кою жи­тия в Sin. gr. 522).
В Х в. по по­ве­ле­нию им­пе­ра­то­ров Ви­зан­тии агио­гра­фы ста­ли пе­ре­ла­гать жи­тия свя­тых для ме­но­ло­гия. «Де­я­ние о по­да­ти» они не вклю­чи­ли в жиз­не­опи­са­ние свя­ти­те­ля Ни­ко­лая, ве­ро­ят­но для то­го, чтобы вли­я­тель­ные ар­хи­ереи не смог­ли ис­поль­зо­вать этот невы­год­ный для цар­ской каз­ны при­мер для сни­же­ния на­ло­га в сво­их епар­хи­ях, ибо каз­на Ви­зан­тий­ско­го им­пе­ра­то­ра в Х в., как и в IV в., очень нуж­да­лась в по­пол­не­нии. По­это­му бо­лее ты­ся­чи лет то­му на­зад де­я­ние ар­хи­епи­ско­па Ни­ко­лая о сни­же­нии по­да­ти не во­шло в со­став его жи­тия и до на­сто­я­ще­го вре­ме­ни бы­ло со­вер­шен­но неиз­вест­но чи­та­те­лю. Меж­ду тем оно вполне ис­то­рич­но и яв­ля­ет­ся од­ним из са­мых вы­да­ю­щих­ся де­я­ний свя­то­го.

^[31] В ру­ко­пис­ных текстах «Де­я­ния о по­да­ти (гл. 3) ука­зы­ва­ет­ся, что свя­ти­тель Ни­ко­лай оста­но­вил­ся во Влахерне при хра­ме Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы. Но в нач. IV в. во Влахерне не бы­ло ни хра­ма (зна­ме­ни­тая цер­ковь бы­ла по­стро­е­на там лишь в 451 г.), ни им­пе­ра­тор­ско­го двор­ца. Ис­то­рик А.Ю. Ви­но­гра­дов пред­по­ла­га­ет, что свя­ти­тель Ни­ко­лай оста­но­вил­ся при од­ном из хра­мов Бо­го­ро­ди­цы, по­стро­ен­ном Кон­стан­ти­ном ря­дом с им­пе­ра­тор­ским двор­цом, на­при­мер, при церк­ви Бо­го­ма­те­ри Хал­ко­пра­тий­ской. [В цар­ство­ва­ние Кон­стан­ти­на Бо­го­ро­дич­ных хра­мов бы­ло еще очень ма­ло. Стро­и­тель­ство мно­гих церк­вей, по­свя­щен­ных Бо­го­ро­ди­це, осу­ществ­ле­но свя­той бла­го­вер­ной ца­ри­цей Пульхе­ри­ей (414-453 гг., па­мя­ти 10/23 сен­тяб­ря). В ХI в. им­пе­ра­то­ры по­ки­ну­ли Боль­шой дво­рец и пе­ре­се­ли­лись на се­вер го­ро­да, во Влахер­не­кий дво­рец. Ве­ро­ят­но, пи­сец в XI в. ре­шил уточ­нить текст древ­не­го ма­ну­скрип­та и на­звал храм Бо­го­ма­те­ри Влахерн­ским, ибо в его вре­мя но­вый им­пе­ра­тор­ский дво­рец на­хо­дил­ся ря­дом с Влахерн­ским хра­мом Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы.]

^[32] Ан­дри­а­ка – в древ­но­сти круп­ней­ший порт на юге Ма­лой Азии в 4 км от го­ро­да Ми­ры. Порт был рас­по­ло­жен в очень удоб­ной га­ва­ни, вы­тя­нув­шей­ся меж­ду двух гор­ных хреб­тов в сто­ро­ну Мир (на се­ве­ро-во­сток). В Ан­дри­а­ке на­хо­ди­лись огром­ное зер­но­хра­ни­ли­ще («гра­на­рий»), по­стро­ен­ное при им­пе­ра­то­ре Адр­нане, ка­мен­ные ци­стер­ны, ак­ве­дук, несколь­ко хра­мов и це­лый ряд дру­гих по­стро­ек. Ныне га­вань за­бо­ло­че­на, и порт дав­но пре­кра­тил свое су­ще­ство­ва­ние, но остат­ки зда­ний и пор­то­вых по­стро­ек пре­крас­но со­хра­ни­лись до на­ших дней. Их мно­го­чис­лен­ные фо­то­гра­фии и пла­ны мож­но уви­деть в мо­но­гра­фии: Мyrа… S. 65-75. Таf. 32-46.

^[33] Асия – пер­во­на­чаль­но се­нат­ская про­вин­ции на за­па­де Ма­лой Азии. По ре­фор­ме Дио­кле­ти­а­на бы­ла вве­де­на но­вая, бо­лее круп­ная адми­ни­стра­тив­ная еди­ни­ца – ди­о­цез, объ­еди­няв­ший в се­бе несколь­ко про­вин­ций, во гла­ве ко­то­ро­го сто­ял ви­ка­рий. В ди­о­цез Асия вхо­ди­ла вся за­пад­ная часть Ма­лой Азии, вклю­чая Ли­кию.

^[34] Чу­до с тре­мя зо­ло­ты­ми мо­не­та­ми из­ло­же­но по эн­ко­мию Пат­ри­ар­ха Ме­фо­дия (гл. 17), «Сме­шан­но­му жи­тию», а так­же по тек­сту бла­жен­но­го Си­мео­на Ме­та­ф­ра­с­та (гл. 16) и эн­ко­мию пре­сви­те­ра Нео­фи­та (гл. 29).

^[35] «Де­я­ние о хле­бо­во­зах» из Алек­сан­дрии из­ло­же­но по жи­тию свя­ти­те­ля Ни­ко­лаи, со­став­лен­но­му ар­хи­манд­ри­том Ми­ха­и­лом (гл. 37-39), «Сме­шан­но­му жи­тию» (гл. 44) и эн­ко­мию пре­сви­те­ра Нео­фи­та (гл. 17), где со­дер­жит­ся важ­ное уточ­не­ние о при­быв­ших в ан­дри­ак­скую га­вань пя­ти ко­раб­лях.

^[36] «Де­я­ние о стра­ти­ла­тах» – древ­ней­ший ру­ко­пис­ный па­мят­ник, вос­хо­дя­щий к IV в. Он до­шел до нас в 5 ре­дак­ци­ях; 1-й – срав­ни­тель­но пол­ной (Lips, rep. II 26; Neapol. gr. II С 26; Vat. gr. 679, 821, 866, 1641, 1673, 2000, 2049, 2073; Barb. gr. 332, 555; Chis. R VI 39; Ottob.gr. 1; Pian. II 22; Par. gr. 683, 770, 1220A; Sab. gr. 18; Vind. hist. gr. 126; Ambr. gr. С 92 sup., G 63 sup.; Oxon. Bodl. Laud. 68; Scor. X III 6; Messan. gr. 4, 3; Bcrol. gr. fol. 43; Mon. gr. 255; Marc.gr. II 101); 2-й крат­кой (Vat. gr. 824; Oxon. Barocc.gr. 174; Bodl. Selden. sup. 9; Chalc. gr. 62); 3-й – наи­бо­лее пол­ной, со­дер­жа­щей до­пол­ни­тель­ные по­дроб­но­сти (Oxon. Bodl. Laud. gr. 69; Coisl. gr. 105; Vind. hist. gr. 31); 4-й (Vat. gr. 803, 1865; Vind. Theol. gr. 148) и 5-й – сме­шан­ной меж­ду пер­вы­ми тре­мя ре­дак­ци­я­ми (Аmbr. gr. С 95 sup.; Vat. gr. 1192, 1631; Par. gr. 1170). При со­став­ле­нии тек­ста по­вест­во­ва­ния о стра­ти­ла­тах на­ми ис­поль­зо­ва­но так­же жи­тие свя­ти­те­ля, на­пи­сан­ное Си­мео­ном Ме­та­фра­с­том (гл. 17-27).

^[37] Име­на Непо­ти­а­на и Ур­са ис­то­ри­че­ски до­сто­вер­ны. Фла­вий По­пи­лий Непо­ти­ан – сын По­пи­лия Ва­рия Непо­ти­а­на, кон­су­ла 301 г. В 314 г. Фла­вий Непо­ти­ан же­нил­ся на Ев­тро­пии, сест­ре же­ны Кон­стан­ти­на, и стал кон­су­лом в 336 г. Фла­вий Урс был кон­су­лом в 338 г. (Fаsti consulares imperii Romani / Ed. W. Liebnam // Kleine Техtе, 41/42. Leipzig, 1909. Аnn. 336, 338). Све­де­ния оГерпилионе не со­хра­ни­лись.

^[38] Неиз­вест­но, где на­хо­ди­лись го­род­ские во­ро­та и дру­гие ука­зан­ные здесь до­сто­при­ме­ча­тель­ные ме­ста в Ми­рах. Ар­хео­ло­ги­че­ские рас­коп­ки ве­лись толь­ко в окрест­но­стях это­го древ­не­го ли­кий­ско­го го­ро­да, но в са­мом го­ро­де не про­из­во­ди­лись. Как нам со­об­щил док­тор М. Вёрр­ле, рас­коп­ки в Ми­рах крайне за­труд­не­ны из-за очень боль­шой тол­щи­ны куль­тур­но­го слоя, ко­то­рый до­сти­га­ет 7 м под совре­мен­ным го­ро­дом Де­м­ре. По­это­му в на­сто­я­щее вре­мя нет ни­ка­ких ар­хео­ло­ги­че­ских све­де­ний по то­по­гра­фии го­ро­да.

^[39] Фла­вий Аб­ла­бий – все­мо­гу­щий фа­во­рит им­пе­ра­то­ра Кон­стан­ти­на, бли­жай­ший его со­вет­ник и до­ве­рен­ное ли­цо, имев­ший огром­ное вли­я­ние на мо­нар­ха. Аб­ла­бий ро­дил­ся на Кри­те, в се­мье низ­ко­го про­ис­хож­де­ния. В мо­ло­до­сти, до сво­е­го пе­ре­ез­да в Кон­стан­ти­но­поль, он слу­жил на Кри­те чи­нов­ни­ком у гу­бер­на­то­ра. В 324-326 гг. Аб­ла­бий стал ви­ка­ри­ем Ази­а­ны, в 331 г. он был кон­су­лом, в 329-337 гг. до смер­ти им­пе­ра­то­ра – пре­фек­том пре­то­рия Во­сто­ка. Хо­тя Аб­ла­бий по по­ру­че­нию Кон­стан­ти­на опе­кал его сы­на Кон­стан­ция в 329 г. в Ита­лии и в 335 или 336 г. на Во­сто­ке, по­сле смер­ти го­су­да­ря в 337 г. он ли­шил­ся долж­но­сти и уда­лил­ся в свое по­ме­стье в Вифи­нии, где жил как част­ное ли­цо (Rea1-Encyclopedie der Аntiке / Нгsg. von Раulу und Wissowa. I. S. 103; Meisen К. Ор. сit, P. 3).

^[40] Из во­про­са им­пе­ра­то­ра: «Кто ты?», – неко­то­рые ис­то­ри­ки де­ла­ли вы­вод, что Кон­стан­тин ра­нее не ви­дел Ни­ко­лая и, сле­до­ва­тель­но, ар­хи­епи­скоп Мир­ли­кий­ский не был на I Все­лен­ском Со­бо­ре. Сло­ва свя­ти­те­ля Ни­ко­лая «по­смот­ри на ме­ня» очень важ­ны (они со­хра­ни­лись в древ­ней­шем тек­сте 3-й ре­дак­ции «Де­я­ния о стра­ти­ла­тах», гл. 12) и поз­во­ля­ют сде­лать иной вы­вод. От­вет «по­смот­ри на ме­ня» го­во­рит о том, что ес­ли им­пе­ра­тор, ко­то­рый был вне­зап­но раз­бу­жен свя­тым и уви­дел его в ноч­ном по­лу­мра­ке, вни­ма­тель­нее «по­смот­рит на» ар­хи­епи­ско­па Мир­ли­кий­ско­го, то дол­жен узнать его, так как они ра­нее бы­ли зна­ко­мы.

^[41] По­сле ре­чи Непо­ти­а­на в ла­тин­ских и сла­вян­ских текстах по­вест­ву­ет­ся еще об од­ном див­ном ви­де­нии. Вот как опи­сы­ва­ет его Лео­нар­до Джу­сти­ни­ан (гл. 23): «Кон­стан­тин уже доб­ро­же­ла­тель­но смот­рел на них и бла­го­склон­но бе­се­до­вал с ни­ми; ли­цо и сло­ва им­пе­ра­то­ра яс­но вы­ра­жа­ли его ду­шев­ное рас­ка­я­ние. То­гда стра­ти­ла­ты, уже немно­го сме­лее взи­рая на Кон­стан­ти­на, ви­дят по­до­бие Ни­ко­лая, си­дя­ще­го ря­дом с ца­рем и тре­бо­ва­тель­но про­ся­ще­го о ми­ло­сти и ми­ло­сер­дии». Так как рас­сказ об этом чу­де на до­про­се у им­пе­ра­то­ра от­сут­ству­ет в со­хра­нив­ших­ся гре­че­ских ру­ко­пи­сях, мы упо­ми­на­ем о нем толь­ко в при­ме­ча­нии.

^[42] В жи­тии, со­став­лен­ном бла­жен­ным Си­мео­ном Ме­та­фра­с­том (гл. 18), по­вест­ву­ет­ся: «Им­пе­ра­тор и вель­мо­жи с по­че­том и рос­ко­шью при­ни­ма­ют стра­ти­ла­тов, и от­ныне они ста­но­вят­ся зна­ме­ни­ты­ми и слав­ны­ми во всем го­су­дар­стве и им ока­зы­ва­ют ве­ли­кий по­чет». В те вре­ме­на са­мой по­чет­ной долж­но­стью в Рим­ской им­пе­рии бы­ла долж­ность кон­су­ла. Фла­вий Непо­ти­ан по­лу­чил эту долж­ность в 336 г. (FаsticonsularesimperiiRomani / Ed. W. Liebnam // Kleine Техtе, 41/42. Leipzig, 1909. Аnn. 336, 338). Ве­ро­ят­нее все­го, им­пе­ра­тор Кон­стан­тин при­нял ре­ше­ние о на­зна­че­нии Непо­ти­а­на кон­су­лом по­сле по­бе­ды стра­ти­ла­тов во Фри­гии. Пред­сто­я­щее на­зна­че­ние вы­зва­ло за­висть сре­ди дру­гих во­е­на­чаль­ни­ков, и они окле­ве­та­ли стра­ти­ла­тов пе­ред им­пе­ра­то­ром. Ес­ли бы Непо­ти­ан уже стал кон­су­лом к мо­мен­ту до­но­са на него Аб­ла­бия, то им­пе­ра­тор не ре­шил­ся бы каз­нить без су­да че­ло­ве­ка, за­ни­мав­ше­го та­кую вы­со­кую долж­ность. Сле­до­ва­тель­но, Непо­ти­ан по­лу­чил долж­ность кон­су­ла уже по­сле сво­е­го осво­бож­де­ния из тюрь­мы. Фла­вий Урс стал кон­су­лом в 338 г.
Из­вест­но, что Непо­ти­ан пре­дан­но слу­жил не толь­ко им­пе­ра­то­ру Кон­стан­ти­ну, но и, по­сле смер­ти ве­ли­ко­го са­мо­держ­ца, его сы­ну Кон­стан­ту. В 350 г. Непо­ти­ан по­гиб, пы­та­ясь по­да­вить бунт са­мо­зван­ца Маг­нен­ция.

^[43] Де­я­ния свя­ти­те­ля Ни­ко­лая по­лу­чи­ли ши­ро­кое рас­про­стра­не­ние в Ри­ме с VI в., по­сле ссыл­ки в Па­та­ру па­пы Рим­ско­го Силь­ве­рия (536-537). За­мет­ка о свя­ти­те­ле Ни­ко­лае встре­ча­ет­ся во 2-й ре­дак­ции «Рим­ско­го пас­си­о­на­рия» (1-я пол. VII в.) сре­ди 50 са­мых по­чи­та­е­мых в Ри­ме свя­тых. Ее со­дер­жа­ние сво­дит­ся к пе­ре­ска­зу «Де­я­ний о стра­ти­ла­тах».
VII ве­ком да­ти­ру­ет­ся упо­ми­на­ние о свя­ти­те­ле Ни­ко­лае (под 6 де­каб­ря) в гру­зин­ском ка­лен­да­ре из Па­ле­сти­ны (Ке­ке­лид­зе К. Иеру­са­лим­ский ка­но­нарь VII в. (Гру­зин­ская вер­сия). Ти­флис, 1912. С. 145; Caritte C. Lе Calendrier Palestino-Georien du Sinaiticus 34 (Х siecle) // Subsidia Hagiographica. 30. 1958. Р.108). Си­рий­ская вер­сия «Де­я­ния» оформ­ле­на так же, как жи­тие свя­то­го (при­бав­ле­но лишь упо­ми­на­ние о мир­ной кон­чине свя­ти­те­ля).
Ев­стра­тий Кон­стан­ти­но­поль­ский (рас­цвет его де­я­тель­но­сти при­хо­дит­ся на пе­ри­од 550-582 гг.) в «Сло­ве про­тив го­во­ря­щих, что ду­ши лю­дей не дей­ству­ют по­сле раз­лу­че­ния с те­ла­ми», ссы­ла­ясь на «Жи­тие» свя­ти­те­ля Ни­ко­лая, до­слов­но ци­ти­ру­ет от­ры­вок из «Де­я­ния о стра­ти­ла­тах» (текст меж­ду 1, 2 и 3 ре­дак­ци­я­ми, бли­же к по­след­ней). Ве­ро­ят­но, древ­ней­шие спис­ки жи­тий свя­ти­те­ля су­ще­ство­ва­ли на­ря­ду со спис­ка­ми наи­бо­лее зна­ме­ни­тых его де­я­ний, но име­ли зна­чи­тель­но мень­шее рас­про­стра­не­ние и не со­хра­ни­лись до на­ше­го вре­ме­ни. Воз­мож­но, бо­лее древ­ние тек­сты бы­ли по­сте­пен­но вы­тес­не­ны спис­ка­ми жи­тий Ни­ко­лая, со­став­лен­ны­ми ар­хи­манд­ри­том Ми­ха­и­лом в нач. VIII в., а за­тем тек­стом жи­тия, на­пи­сан­ным бла­жен­ным Си­мео­ном Ме­та­фра­с­том, вклю­чен­ным в ме­но­ло­гий. Чоф­фа­ри, круп­ней­ший ис­сле­до­ва­тель ис­точ­ни­кам о свя­ти­те­ле Ни­ко­лае и ав­тор це­ло­го ря­да книг о нем, так­же по­ла­га­ет, что, несо­мнен­но, су­ще­ство­ва­ли древ­ней­шие тек­сты жи­тия свя­ти­те­ля Ни­ко­лая.
Наи­бо­лее древ­ние из со­хра­нив­ших­ся изо­бра­же­ний свя­ти­те­ля от­но­сят­ся к VII-VIII вв.: на си­най­ском ди­пти­хе (вме­сте со свя­ты­ми Пет­ром, Пав­лов и Иоан­ном Зла­то­устом), на пе­ча­ти мит­ро­по­ли­та Ко­мит­ско­го и на си­рий­ской став­ро­те­ке Fieschi-Мorgan из му­зея Мет­ро­по­ли­тен в Нью-Йор­ке. В церк­ви Сан­та Ма­рия Ан­ти­ква на Рим­ском фо­ру­ме со­хра­ни­лась фрес­ка с изо­бра­же­ни­ем чу­да с тре­мя де­ви­ца­ми. Виль­перт да­ти­ру­ет ее 2-й пол. VIII в. Упо­ми­на­ние о ча­совне в честь свя­ти­те­ля Ни­ко­лая, от­но­ся­ще­е­ся к 652 г., встре­ча­ет­ся в «Де­я­ни­ях епи­ско­пов Леоден­ских» Эги­дия Орваль­ско­го (ок. 1250 г.).

^[44] «Де­я­ние о мо­ре­пла­ва­те­лях» свя­ти­те­ля Ни­ко­лая из­ло­же­но по жи­тию, со­став­лен­но­му ар­хи­манд­ри­том Ми­ха­и­лом (гл. 34-36).

^[45] Здесь про­во­дит­ся срав­не­ние с усми­ре­ни­ем бу­ри Хри­стом, опи­сан­ным в Еван­ге­ли­ях (Мф.8:24-27; Мк.4:35-41; Лк.8:23-25).

^[46] Год пре­став­ле­ния свя­того от­сут­ству­ет во всех гре­че­ских ис­точ­ни­ках. Но в са­мом древ­нем жи­тий­ном па­мят­ни­ке о нем – «Де­я­нии о стра­ти­ла­тах», в 3-й ре­дак­ции (гл. 19), име­ет­ся важ­ное ука­за­ние: «…через год [по­сле то­го, как им­пе­ра­тор Кон­стан­тин от­пра­вил Непо­ти­а­на, Ур­са и Гер­пи­ли­о­на с да­ра­ми к свя­ти­те­лю Ни­ко­лаю] стра­ти­ла­ты, при­быв по обы­чаю в Ли­кию, ста­ли ис­кать свя­то­го Бо­жье­го Ни­ко­лая. И. узнав, что он по­чил и пре­бы­ва­ет с Гос­по­дом, разыс­ка­ли ме­сто, где ле­жа­ло его чест­ное те­ло». Это со­об­ще­ние поз­во­ля­ет уста­но­вить хро­но­ло­ги­че­скую гра­ни­цу кон­чи­ны свя­то­го. Из него сле­ду­ет, что за год до смер­ти Ни­ко­лая им­пе­ра­тор от­прав­лял ему по­дар­ки. Кон­стан­тин умер в мае 337 г. Ес­ли да­же пред­по­ло­жить, что свя­ти­тель и им­пе­ра­тор умер­ли в один год, то мож­но по­лу­чить край­нюю да­ту смер­ти свято­го Ни­ко­лая – 337 г.
Од­на­ко есть важ­ное об­сто­я­тель­ство, ко­то­рое ука­зы­ва­ет нам на бо­лее ран­нюю да­ту его пре­став­ле­ния. В ян­ва­ре 336 г. Непо­ти­ан стал кон­су­лом, то есть по­лу­чил са­мую по­чет­ную долж­ность в Рим­ской им­пе­рии. Ес­ли бы Непо­ти­ан при­был в Ми­ры в 336 г. во вре­мя сво­е­го кон­суль­ства или сра­зу по­сле него, то ви­зит столь вы­со­ко­го долж­ност­но­го ли­ца, несо­мнен­но, дол­жен был быть осо­бо от­ме­чен в «Де­я­нии о стра­ти­ла­тах». Но и в по­след­ней, 19-й гла­ве, как и во всем преды­ду­щем тек­сте «Де­я­ния», Непо­ти­ан пред­став­лен не кон­су­лом, а од­ним из пол­ко­вод­цев. Сле­до­ва­тель­но, стра­ти­ла­ты при­е­ха­ли на­ве­стить свя­ти­те­ля и узна­ли о его смер­ти еще до 336 г., ко­гда Непо­ти­ан стал кон­су­лом.
«Де­я­ние о стра­ти­ла­тах» весь­ма про­дол­жи­тель­но во вре­ме­ни. Оно на­чи­на­ет­ся с от­прав­ки из Кон­стан­ти­но­по­ля вой­ска для по­дав­ле­ния мя­те­жа тай­фа­лов, вклю­ча­ет в се­бя по­ход во Фри­гию, воз­вра­ще­ние и сто­ли­цу, тю­рем­ное за­клю­че­ние пол­ко­вод­цев не ме­нее чем на несколь­ко ме­ся­цев и кон­ча­ет­ся по­се­ще­ни­ем стра­ти­ла­та­ми мо­ги­лы свя­ти­те­ля. Че­ре­да ука­зан­ных со­бы­тий про­сти­ра­ет­ся при­мер­но на два го­да. Из кон­тек­ста «Де­я­ния» вид­но, что им­пе­ра­тор, се­нат и са­нов­ни­ки жи­вут и управ­ля­ют дер­жа­вой имен­но в этом го­ро­де. Хро­но­ло­ги­че­ски все по­вест­во­ва­ние в «Де­я­нии о стра­ти­ла­тах» про­ис­хо­дит в то вре­мя, ко­гда Кон­стан­ти­но­поль, освя­ще­ние ко­то­ро­го про­изо­шло 11 мая 330 г., уже был сто­ли­цей.
Бла­го­да­ря дру­гим Де­я­ни­ям ар­хи­епи­ско­па Ни­ко­лая мы зна­ем, что в 333 г. он жил в Ми­рах и спа­сал го­род от го­ло­да. По­сколь­ку день бла­жен­но­го успе­ния свя­то­го из­ве­стен – 6/19 де­каб­ря, нель­зя ис­клю­чить, что Ни­ко­лай умер в са­мом кон­це 333 г. Вы­би­рая меж­ду 333, 334 и 335 гг., мы по­ла­га­ем, что бла­жен­ная кон­чи­на свя­ти­те­ля по­сле­до­ва­ла, ве­ро­ят­нее все­го, 6/19 де­каб­ря 335 г., неза­дол­го до при­бы­тия в Ми­ры стра­ти­ла­тов. Непо­ти­ан, по­лу­чив на­зна­че­ние на са­мую по­чет­ную долж­ность в Рим­ской им­пе­рии, но еще не всту­пив в нее, по­же­лал еще раз вме­сте с Ур­сом и Гер­пи­ли­о­ном на­ве­стить свя­то­го Ни­ко­лая и от­пра­вил­ся в Ли­кию воз­дать бла­го­да­ре­ние ве­ли­ко­му за­ступ­ни­ку, спас­ше­му и воз­ве­ли­чив­ше­му его пе­ред на­бож­ным им­пе­ра­то­ром Кон­стан­ти­ном. (Ко­гда стра­ти­ла­ты в кон­це де­каб­ря пе­ред вступ­ле­ни­ем Непо­ти­а­на в долж­ность кон­су­ла (март 336 г.) от­пра­ви­лись к свя­ти­те­лю, весть о его смер­ти 6 де­каб­ря еще не до­стиг­ла Кон­стан­ти­но­по­ля. По­это­му стра­ти­ла­ты узна­ли о смер­ти ар­хи­епи­ско­па уже в Ли­кии).
В неко­то­рых ла­тин­ских ру­ко­пи­сях, со­став­лен­ных по­сле Х в., так­же на­зы­ва­ет­ся год смер­ти Ни­ко­лая. Но эти па­мят­ни­ки име­ют за­ве­до­мо оши­боч­ную хро­но­ло­гию, ибо она про­ис­те­ка­ет в ре­зуль­та­те сме­ше­ния двух жи­тий раз­ных сня­тых – Ни­ко­лая Мир­ли­кий­ско­го и Ни­ко­лая Пи­нар­ско­го. Часть жи­тий свя­ти­те­ля на сла­вян­ском язы­ке со­об­ща­ет о его кон­чине на 28-м го­ду цар­ство­ва­ния Кон­стан­ти­на, в год 4-го ин­дик­та при Пат­ри­ар­хе Ма­ка­рии. Но 28-му го­ду цар­ство­ва­ния Кон­стан­ти­на со­от­вет­ству­ет 334 г., 4-му ин­дик­ту – 331 г., а Пат­ри­арх Ма­ка­рий умер по од­ним све­де­ни­ям в 326 г., а по дру­гим – в 331 г. Да­ти­ров­ка кон­чи­ны свя­ти­те­ля в сла­вян­ских ру­ко­пи­сях весь­ма близ­ка к при­ня­той на­ми, но про­ис­те­ка­ет не из древ­них гре­че­ских ис­точ­ни­ков, а яв­ля­ет­ся, ве­ро­ят­но, ре­зуль­та­том до­гад­ки ав­то­ра ХI-XII вв.
Пред­по­ло­же­ния мно­го­чис­лен­ных био­гра­фов свя­ти­те­ля Ни­ко­лая о да­те его кон­чи­ны сгруп­пи­ро­ва­ны с 341 по 345 г. По­дроб­нее о раз­лич­ных да­ти­ров­ках см.: CioffariС. Ор. cit. Р. 203-208. Сам Чоф­фа­ри по­ла­га­ет, что свя­ти­тель Ни­ко­лай умер в 334 г.

^[47] В XIX-ХХ вв. по­яви­лось оши­боч­ное пред­став­ле­ние, что о жиз­ни свя­ти­те­ля Ни­ко­лая со­хра­ни­лось очень ма­ло све­де­ний и они неисто­рич­ны. К со­жа­ле­нию, эта невер­ная точ­ка зре­ния во 2-й пол. ХХ в. ста­ла по­лу­чать все боль­шее рас­про­стра­не­ние в Рос­сии да­же сре­ди пра­во­слав­но­го ду­хо­вен­ства. До­шед­шие до на­ше­го вре­ме­ни древ­ние тек­сты де­я­ний и чу­до­тво­ре­ний, со­вер­шен­ных ар­хи­епи­ско­пом Мир­ли­кий­ским Ни­ко­ла­ем во вре­мя его зем­ной жиз­ни, до­ста­точ­но пол­но опи­сы­ва­ют нам об­раз ве­ли­ко­го свя­то­го – все те ка­че­ства свя­ти­те­ля Ни­ко­лая, за ко­то­рые он по­лу­чил ис­клю­чи­тель­ное по­чи­та­ние и лю­бовь у на­ро­да и осо­бое про­слав­ле­ние Пра­во­слав­ной Церк­ви в ее служ­бах и мо­лит­вах. Ру­ко­пис­ные па­мят­ни­ки о де­я­ни­ях свя­ти­те­ля Ни­ко­лая, его жи­тия и эн­ко­мии ока­за­лись весь­ма до­сто­вер­ны­ми при их со­по­став­ле­нии с ис­то­ри­че­ски­ми ис­точ­ни­ка­ми, ар­хео­ло­ги­че­ски­ми и ан­тро­по­ло­ги­че­ски­ми ис­сле­до­ва­ни­я­ми. Це­лая че­ре­да со­бы­тий и лю­дей, о ко­то­рых по­вест­ву­ют древ­ние ру­ко­пи­си о свя­том, ока­за­лись ре­аль­ны­ми ис­то­ри­че­ски­ми све­де­ни­я­ми и пер­со­на­жа­ми. Ве­ро­ят­нее все­го, де­я­ния свя­ти­те­ля бы­ли опи­са­ны сви­де­те­ля­ми этих со­бы­тий вско­ре по­сле его кон­чи­ны. Ина­че в де­я­ни­ях не со­хра­ни­лись бы мно­гие по­дроб­но­сти, о ко­то­рых мог­ли знать лишь совре­мен­ни­ки свя­то­го. Зем­ная сла­ва Непо­ти­а­на, Ур­са и Гер­пи­ли­о­на ушла вме­сте с ни­ми. Ес­ли бы агио­гра­фы опи­сы­ва­ли де­я­ния свя­ти­те­ля Ни­ко­лая спу­стя сто лет, они не смог­ли бы на­звать име­на стра­ти­ла­тов и при­ве­сти це­лый ряд дру­гих по­дроб­но­стей, из­ло­жен­ных, на­при­мер, в 3-й ре­дак­ции «Де­я­ния о стра­ти­ла­тах».
По­это­му мы убеж­де­ны, что тек­сты де­я­ний свя­ти­те­ля Ни­ко­лая бы­ли за­пи­са­ны в Ли­кии уже в сер. IV в., а не в кон. V в., как по­ла­га­ет Ан­рих. Так­же по смене несколь­ких по­ко­ле­ний ли­кий­цев в па­мя­ти на­род­ной уже стер­лись бы важ­ные по­дроб­но­сти о вы­со­ком на­ло­ге и его рез­ком сни­же­нии в ин­дикт 327 г. и мно­гое дру­гое, ес­ли бы эти де­я­ния не бы­ли своевре­мен­но пись­мен­но за­фик­си­ро­ва­ны. Со­бы­тия, опи­сы­ва­е­мые в древ­них ру­ко­пис­ных па­мят­ни­ках о свя­ти­те­ле Ни­ко­лае, и пер­со­на­жи, участ­ву­ю­щие в них, не толь­ко не про­ти­во­ре­чат из­вест­ным ис­то­ри­че­ским ис­точ­ни­кам, но и под­час до­пол­ня­ют их важ­ны­ми све­де­ни­я­ми о вре­ме­ни цар­ство­ва­ния им­пе­ра­то­ра Кон­стан­ти­на. Так, из «Де­я­ния о стра­ти­ла­тах» мы узна­ем, что тай­фа­лы во Фри­гии име­ли по­се­ле­ния уже в 30-е го­ды IV в. и под­ни­ма­ли мя­теж про­тив ца­ря. Бо­лее то­го, мы ви­дим, как враж­до­ва­ли меж­ду со­бой в кон­це прав­ле­ния Кон­стан­ти­на Ве­ли­ко­го раз­ные груп­пи­ров­ки выс­шей во­ен­ной эли­ты, пы­та­ясь уни­что­жить друг дру­га. Сле­до­ва­тель­но, древ­ние па­мят­ни­ки о де­я­ни­ях свя­ти­те­ля Ни­ко­лая са­ми но­сят ха­рак­тер ис­то­ри­че­ских ис­точ­ни­ков. До­сто­вер­ны­ми ока­за­лись и его ико­но­гра­фи­че­ские изо­бра­же­ния (см. Sevcenko N. Ор. cit.).

См. так­же: «Жи­тие свя­ти­те­ля и чу­до­твор­ца Ни­ко­лая, ар­хи­епи­ско­па Мир­ли­кий­ско­го» в из­ло­же­нии свт. Ди­мит­рия Ро­стов­ско­го.

См. так­же: "Ска­за­ние о пе­ре­не­се­нии мо­щей свя­ти­те­ля Ни­ко­лая, ар­хи­епи­ско­па Мир­ли­кий­ско­го" в из­ло­же­нии свт. Ди­мит­рия Ро­стов­ско­го

 

 

***

 

Преподобный Иосиф Оптинский

КРАТКОЕ ЖИТИЕ ПРЕПОДОБНОГО ИОСИФА ОПТИНСКОГО

Пре­по­доб­ный Иосиф (в ми­ру Иван Ли­тов­кин) ро­дил­ся 2 но­яб­ря 1837 го­да в се­мье сель­ско­го го­ло­вы Ефи­ма Ли­тов­ки­на и его же­ны Ма­рии. Че­ты­рех лет от ро­ду Ва­ня по­те­рял от­ца, а в один­на­дцать ли­шил­ся ма­те­ри. Недет­ская, тя­же­лая на­ча­лась у него жизнь. При­шлось ра­бо­тать и в трак­ти­ре, и в ба­ка­лей­ной лав­ке, тас­кать пя­ти­пу­до­вые меш­ки и про­чие тя­же­сти, со­про­вож­дать обо­зы с то­ва­ром. Го­ло­дал, ски­тал­ся, бы­вал бит же­сто­ким хо­зя­и­ном. Но гру­бая, страш­ная жизнь не раз­вра­ти­ла и не озло­би­ла его.

Юно­ша стре­мил­ся к ду­хов­ной жиз­ни, од­на­ко до по­ры о мо­на­сты­ре он и не ду­мал. Но ко­гда на­ко­нец по­яви­лось хо­ро­шее ме­сто у та­ган­рог­ско­го куп­ца Ра­фа­и­ло­ва, же­лав­ше­го да­же вы­дать за него свою дочь, неожи­дан­но при­шло пись­мо сест­ры Алек­сан­дры, при­няв­шей к то­му вре­ме­ни по­стриг с име­нем Лео­ни­ды в Бо­ри­сов­ском мо­на­сты­ре. Она со­ве­то­ва­ла ид­ти в Оп­ти­ну пу­стынь, к стар­цам.

Пре­по­доб­но­го стар­ца Ма­ка­рия к то­му вре­ме­ни уже не бы­ло в жи­вых, но уже вос­си­ял в Оп­ти­ной пу­сты­ни но­вый све­тиль­ник – пре­по­доб­ный ста­рец Ам­вро­сий. «Ба­тюш­ка, бла­го­сло­ви­те в Ки­ев», – на эти сло­ва юно­го Ива­на Ли­тов­ки­на по­сле­до­вал неожи­дан­ный от­вет ве­ли­ко­го стар­ца: «За­чем те­бе в Ки­ев, оста­вай­ся здесь». Так 1 мар­та 1861 го­да на­чал­ся ино­че­ский путь дли­ной в пол­ве­ка...

По оп­тин­ско­му обы­чаю каж­дый но­во­на­чаль­ный дол­жен был по­тру­дить­ся в тра­пез­ной. На этом нелег­ком по­слу­ша­нии об­на­ру­жи­лись и окреп­ли доб­рые ка­че­ства ду­ши бу­ду­ще­го стар­ца: бес­пре­ко­слов­ное по­слу­ша­ние, тру­до­лю­бие, мол­ча­ли­вость и без­зло­бие. На­ви­дав­шись и на­тер­пев­шись все­го в ми­ру, он по­ни­мал, ка­кой бес­цен­ный дар Бо­жий – по­кой и ти­ши­на свя­той оби­те­ли. И вско­ре по­се­тил его Гос­подь ве­ли­ким уте­ше­ни­ем. Брат Иван был опре­де­лен в ке­лей­ни­ки к пре­по­доб­но­му Ам­вро­сию.

Воз­мож­ность быть ря­дом с до­ро­гим ба­тюш­кой ра­до­ва­ла юно­го ино­ка. Но бес­ко­неч­ные тол­пы по­се­ти­те­лей тя­го­ти­ли и рас­стра­и­ва­ли ду­шев­ный по­кой. Не смея вы­ска­зать стар­цу свою скорбь, он ре­шил по­ти­хонь­ку уй­ти к свя­ты­ням Ки­е­ва, без­мол­вию Афо­на. Но про­зор­ли­вый ста­рец Ам­вро­сий оста­но­вил его.

Мно­гие скор­би и тя­го­ты пе­ре­нес он в мо­на­сты­ре: и неспра­вед­ли­вые упре­ки, и ли­ше­ния, и бо­лез­ни. Де­ся­ти­ле­ти­я­ми у него не бы­ло да­же сво­е­го уг­ла, где бы мог он по­чи­тать, по­мо­лить­ся, от­дох­нуть. Спал он в при­ем­ной, чуть не до по­лу­но­чи пол­ной по­се­ти­те­ля­ми, а в час но­чи на­до бы­ло уже ид­ти к утре­ни...

Но ис­пы­та­ния толь­ко укре­пи­ли и очи­сти­ли ду­шу, сде­ла­ли бра­та Ива­на со­вер­шен­ным по­слуш­ни­ком и мо­на­хом. В 1872 го­ду он был по­стри­жен в ман­тию с име­нем Иосиф, в 1877 го­ду – ру­ко­по­ло­жен в иеро­ди­а­ко­на, а 1 ок­тяб­ря 1884 го­да за ли­тур­ги­ей в честь тор­же­ствен­но­го от­кры­тия Ша­мор­дин­ской жен­ской оби­те­ли пре­по­доб­ный Иосиф был ру­ко­по­ло­жен в иеро­мо­на­ха. К это­му вре­ме­ни он уже был стар­шим ке­лей­ни­ком стар­ца Ам­вро­сия. Ти­хий се­рьез­ный, вы­хо­дил он к по­се­ти­те­лям, вни­ма­тель­но вы­слу­ши­вал, в точ­но­сти пе­ре­да­вал от­вет стар­ца, ни­че­го не до­бав­ляя от се­бя. Но все ча­ще ста­рец от­сы­лал по­се­ти­те­лей спро­сить со­ве­та у ке­лей­ни­ка, и всех по­ра­жа­ло, что его сло­ва бук­валь­но сов­па­да­ли с тем, что го­во­рил сам пре­по­доб­ный Ам­вро­сий.

В 1888 го­ду пре­по­доб­ный Иосиф силь­но про­сту­дил­ся и за­бо­лел. Его от­вез­ли в боль­ни­цу и 14 фев­ра­ля, по бла­го­сло­ве­нию стар­ца Ам­вро­сия, по­стриг­ли в схи­му. По мо­лит­вам пре­по­доб­но­го Ам­вро­сия смер­тель­ная бо­лезнь от­сту­пи­ла. В 1890 го­ду ста­рец Ам­вро­сий, уез­жая в Ша­мор­ди­но, впер­вые не взял с со­бой вер­но­го по­мощ­ни­ка. «Те­бе нуж­но здесь оста­вать­ся, ты здесь ну­жен», – ска­зал ему ста­рец. 1891 год был по­след­ним в жиз­ни стар­ца Ам­вро­сия. Те­перь пре­по­доб­ный Иосиф остал­ся один. На него лег­ли обя­зан­но­сти ски­то­на­чаль­ни­ка, ду­хов­ни­ка оп­тин­ской бра­тии и ша­мор­дин­ских се­стер. Несмот­ря на сла­бое здо­ро­вье и непо­силь­ные тру­ды, он не поз­во­лял се­бе ни­ка­ких по­слаб­ле­ний: был стро­гим пост­ни­ком, очень ма­ло спал, но­сил ста­рую и бед­ную одеж­ду.

Он стя­жал от Гос­по­да пол­но­ту ду­хов­ных да­ров, и мно­гие ис­пы­та­ли на се­бе его дар про­зор­ли­во­сти и ис­це­ле­ний. Он ни с кем не вел длин­ных бе­сед, умея в несколь­ких сло­вах вы­ра­зить са­мое глав­ное, на­ста­вить и уте­шить. Си­ла его бла­го­дат­ной мо­лит­вы бы­ла вы­ше и дра­го­цен­нее лю­бых слов. Из­ве­стен та­кой слу­чай. Од­на жен­щи­на, жи­вя в Оп­ти­ной, силь­но за­бо­ле­ла; она по­про­си­ла от­ве­сти ее в «хи­бар­ку» к пре­по­доб­но­му. Он ее при­нял и, дав ей в ру­ки свои чет­ки, по­шел в спаль­ню, ска­зав: «По­до­жди». А ко­гда он вы­шел, она со­вер­шен­но за­бы­ла про свою бо­лезнь.

Мно­гим по­мо­гал пре­по­доб­ный Иосиф. Кре­стьян­ка А. бы­ла боль­на, у нее очень опух­ли око­ло­шей­ные же­ле­зы. Два ра­за ей де­ла­ли опе­ра­цию, но опу­холь еще боль­ше уве­ли­чи­лась, так что нель­зя бы­ло по­вер­нуть шею. Кре­стьян­ка об­ра­ти­лась к пре­по­доб­но­му за со­ве­том: де­лать опе­ра­цию или нет? Он ей ска­зал: «Опе­ра­цию не на­до де­лать, а от­слу­жи мо­ле­бен ве­ли­ко­му­че­ни­ку Пан­те­ле­и­мо­ну, и так по­пра­вишь­ся». Она от­слу­жи­ла мо­ле­бен и пол­но­стью ис­це­ли­лась.

Пре­по­доб­ный Иосиф в те­че­ние две­на­дца­ти лет был ски­то­на­чаль­ни­ком и ду­хов­ни­ком бра­тии, но к 1905 го­ду на­чал при­хва­ры­вать и осла­бе­вать. Он дол­го бо­лел, тер­пе­ли­во пе­ре­но­ся все по­сы­ла­е­мое от Гос­по­да.

Пре­по­доб­ный Иосиф ти­хо ото­шел ко Гос­по­ду 9/22 мая 1911 го­да. 12 мая со­вер­ши­лось по­гре­бе­ние. Ру­ка усоп­ше­го бы­ла мяг­кой и теп­лой, как у жи­во­го.

ПОЛНОЕ ЖИТИЕ ПРЕПОДОБНОГО ИОСИФА ОПТИНСКОГО 

Пре­по­доб­ный Иосиф Оп­тин­ский был ду­хов­ным ча­дом и ке­лей­ни­ком ве­ли­ко­го оп­тин­ско­го стар­ца Ам­вро­сия. В те­че­ние трид­ца­ти лет был он его «пра­вой ру­кой». О нём по­вто­ря­ли сло­ва бла­жен­ной ста­ри­цы: «Что Ам­вро­сий, что Иосиф – од­но». Яв­ствен­но яв­лял со­бой пре­по­доб­ный Иосиф пло­ды по­слу­ша­ния ду­хов­но­му от­цу, всем вид­ны бы­ли да­ры Свя­то­го Ду­ха, по­чи­ва­ю­щие на сми­рен­ном и крот­ком по­движ­ни­ке: про­зор­ли­вость, чу­де­са ис­це­ле­ний боль­ных и страж­ду­щих.

Пре­по­доб­ный Иосиф удо­сто­ил­ся неод­но­крат­но­го по­се­ще­ния Ца­ри­цы Небес­ной, и Бо­жия Ма­терь на­зы­ва­ла его «лю­бим­че мой». Это был ста­рец, на ко­то­ром ви­ди­мо по­чи­ва­ла бла­го­дать Бо­жия, мно­гие сви­де­тель­ство­ва­ли о си­я­нии, ис­хо­дя­щим от его ли­ка. По во­ле Бо­жи­ей мно­гие совре­мен­ни­ки ви­де­ли, как из глаз стар­ца бук­валь­но ли­лись по­то­ки лу­чей. Этот Фа­вор­ский свет со­про­вож­дал по­двиг пре­по­доб­но­го Иоси­фа, оза­ряя бо­же­ствен­ным све­том его по­уче­ния, пись­ма, на­став­ле­ния. Он стал од­ним из стол­пов и све­тиль­ни­ков Оп­ти­ной пу­сты­ни, встав­шим на сме­ну пре­по­доб­ным Ам­вро­сию и Ила­ри­о­ну. И од­ним из немно­гих, ко­го мож­но на­звать «из­бран­ни­ком Бо­жи­ей Ма­те­ри».

Из это­го маль­чи­ка вый­дет что-ни­будь осо­бен­ное

Путь пре­по­доб­но­го Иоси­фа (в ми­ру Ива­на Ефи­мо­ви­ча Ли­тов­ки­на) к Бо­гу на­чал­ся в дет­стве. Ро­дил­ся он в доб­рой, бла­го­че­сти­вой и ве­ру­ю­щей се­мье в се­ле Го­ро­ди­ще, Ста­ро­бель­ско­го уез­да, Харь­ков­ской гу­бер­нии. Отец его, Ефим Еме­лья­но­вич, был в сво­ём се­ле го­ло­вой, поль­зо­вал­ся все­об­щим ува­же­ни­ем. Ма­ма, Ма­рья Ва­си­льев­на, бы­ла стро­гой, но спра­вед­ли­вой и ми­ло­сти­вой.

И отец и мать по­сто­ян­но бла­го­тво­ри­ли бед­ня­кам, ино­гда раз­да­ва­ли ми­ло­сты­ню да­же втайне друг от дру­га, по Еван­гель­ско­му сло­ву, чтобы пра­вая ру­ка не зна­ла о том, что де­ла­ет ле­вая. Лю­би­ли при­ни­мать в свой дом мо­на­хов, со­би­ра­ю­щих на оби­тель, и все­гда жерт­во­ва­ли на храм. Отец неред­ко вы­ка­зы­вал же­ла­ние, чтобы кто-ни­будь из его де­тей по­свя­тил се­бя Бо­гу.

Ро­ди­те­ли при­учи­ли всех сво­их де­тей (а их бы­ло ше­сте­ро: три сы­на и три до­че­ри) все­гда хо­дить в храм, мо­лить­ся и чи­тать ду­хов­ные кни­ги. Осо­бен­но лю­би­ли жи­тия свя­тых. И вто­ро­го сы­на на­зва­ли Иоан­ном в честь сво­е­го лю­би­мо­го свя­то­го Иоан­на Ми­ло­сти­во­го. По­кров это­го свя­то­го был над Иоан­ном всю жизнь, и он рос необык­но­вен­но доб­рым ре­бён­ком. Уже в ран­нем дет­стве он сво­ей неж­ной и чут­кой ду­шой умел чув­ство­вать чу­жое го­ре, и, уви­дев ко­го-то из род­ных в пе­ча­ли, мол­ча под­хо­дил и по-дет­ски пы­тал­ся уте­шить и при­лас­кать страж­ду­ще­го че­ло­ве­ка.

Ин­те­рес­но, что по сви­де­тель­ствам совре­мен­ни­ков, на всех стар­цах Оп­тин­ских с дет­ства ле­жа­ла пе­чать из­бран­ни­че­ства, осо­бо­го Бо­жия бла­го­во­ле­ния. Бу­ду­щий пре­по­доб­ный Ма­ка­рий слы­шал сло­ва сво­ей лю­би­мой ма­те­ри, ко­то­рая не раз го­во­ри­ла о ти­хом и крот­ком Ми­шень­ке: «Серд­це моё чув­ству­ет, что из это­го ре­бён­ка вый­дет что-ни­будь необык­но­вен­ное».

Про ма­лень­ко­го Ва­неч­ку по­доб­ное го­во­рил его муд­рый отец, а так­же его на­став­ник, про­то­и­е­рей: «Из это­го маль­чи­ка вый­дет что-ни­будь осо­бен­ное». Та­кие сло­ва и из­бран­ность от чре­ва ма­те­ри на­по­ми­на­ют об игу­мене зем­ли Рус­ской, пре­по­доб­ном Сер­гии Ра­до­неж­ском и о пре­по­доб­ном Се­ра­фи­ме Са­ров­ском.

Дру­ги­ми зна­ка­ми его из­бран­ни­че­ства бы­ло ви­де­ние в дет­стве Бо­жи­ей Ма­те­ри, по­сле ко­то­ро­го ре­бё­нок стал укло­нять­ся от дет­ских игр, и в его дет­ском сер­деч­ке за­го­ре­лась жи­вая ве­ра и лю­бовь к Ца­ри­це Небес­ной. Вско­ре по­сле это­го ви­де­ния в се­ле слу­чил­ся по­жар. Огонь гро­зил пе­ре­ки­нуть­ся на но­вый, толь­ко что от­стро­ен­ный дом Ли­тов­ки­ных. Ма­лень­кий Ва­ня с мо­лит­вой об­ра­тил­ся к Бо­жи­ей Ма­те­ри и на­чал кри­чать: «Ца­ри­ца Небес­ная! Оставь нам наш до­мик!». И дом остал­ся сто­ять невре­ди­мым сре­ди по­жа­ри­ща, а кру­гом всё сго­ре­ло.

Стар­шая сест­ра, впо­след­ствии став­шая мо­на­хи­ней, на­учи­ла Ва­ню гра­мо­те. И он по­шёл учить­ся, уже ра­зу­мея гра­мо­ту. В учи­ли­ще он хо­ро­шо за­ни­мал­ся, и пре­по­да­ва­те­ли це­ни­ли его спо­соб­но­сти.

Скор­би и ис­пы­та­ния

Ва­ня ра­но узнал, что та­кое скор­би. Лю­би­мая сест­ра ушла в мо­на­стырь, и он тос­ко­вал по ней. В че­ты­ре го­да он остал­ся без па­пы, а в один­на­дцать лет умер­ла, за­болев, и ма­ма.

Иван и его брат Пе­тя оста­лись круг­лы­ми си­ро­та­ми, и жизнь их кру­то из­ме­ни­лась. Стар­ший брат стал пол­ным хо­зя­и­ном иму­ще­ства. Был он че­ло­ве­ком непло­хим, но стра­дал сла­бо­стью ви­но­пи­тия. И ко­гда через год по­сле смер­ти ма­мы стар­шая сест­ра при­е­ха­ла из мо­на­сты­ря на­ве­стить бра­тьев, дом и ро­ди­тель­ское иму­ще­ство бы­ли спу­ще­ны до нит­ки.

Так Гос­подь вёл Ива­на пу­тём скор­бей и ис­пы­та­ний. Ему при­шлось ра­бо­тать и в трак­ти­ре, и в ба­ка­лей­ной лав­ке, тас­кать пя­ти­пу­до­вые меш­ки и про­чие тя­же­сти, со­про­вож­дать обо­зы с то­ва­ром. Во­ры сни­ма­ли с него са­по­ги, он то­нул, пе­ре­но­ся дос­ки с пло­тов, па­дал в об­мо­рок от го­ло­да, ски­тал­ся, бы­вал бит же­сто­ким хо­зя­и­ном, под­вер­гал­ся мно­го­чис­лен­ным опас­но­стям и ис­ку­ше­ни­ям.

Чи­стая ду­ша

Мир­ские со­блаз­ны об­хо­ди­ли сто­ро­ной чи­стую ду­шу юно­ши, Гос­подь хра­нил его сре­ди гру­бой и неред­ко раз­вра­щён­ной сре­ды. С ним был По­кров Бо­жи­ей Ма­те­ри. Ви­на Иван ни­ко­гда не пил и в кар­ты не иг­рал. Не об­щал­ся с де­вуш­ка­ми. Его как-то спро­си­ли: «Нра­вил­ся ли вам кто-то в ми­ру?». На это он от­ве­тил с на­ив­ной про­сто­той, ко­то­рая сви­де­тель­ство­ва­ла о его ис­крен­но­сти и невин­но­сти: «Да ведь я был бли­зо­рук и ни­ко­го не мог хо­ро­шо рас­смот­реть из­да­ли; а близ­ко под­хо­дить со­ве­стил­ся – был за­стен­чив. Бы­ва­ло для ме­ня очень труд­но, ко­гда хо­зя­ин при го­стях по­шлёт по­звать ко­го-ни­будь, а я из­да­ли ни­как не раз­бе­ру, к ко­му нуж­но по­дой­ти». Во­об­ще он в ми­ру все­гда ис­пы­ты­вал тоск­ли­вое чув­ство; и мо­лит­ва – это един­ствен­ное на­след­ство, до­став­ше­е­ся ему от бла­го­че­сти­вых ро­ди­те­лей, – бы­ла неиз­мен­ной спут­ни­цей его скорб­ной жиз­ни, и храм был един­ствен­ным ме­стом уте­ше­ния, ку­да его все­гда влек­ло бла­го­че­сти­во на­стро­ен­ное серд­це.

Ко­гда, на­ко­нец, Иван устро­ил­ся на хо­ро­шее ме­сто, к бла­го­че­сти­во­му куп­цу, тот был так тро­нут чи­сто­той и чест­но­стью юно­ши, что ре­шил же­нить его на сво­ей до­че­ри. Но Гос­подь при­зы­вал мо­ло­до­го че­ло­ве­ка к дру­го­му пу­ти. И он чув­ство­вал это при­зва­ние. По­это­му ко­гда его сест­ра-мо­на­хи­ня на­пи­са­ла ему про скит Оп­ти­ной пу­сты­ни, ко­то­рый сла­вил­ся стар­ца­ми, Иван ре­шил оста­вить мир и от­пра­вить­ся на бо­го­мо­лье.

Этот брат Иван при­го­дит­ся и нам, и вам

Сна­ча­ла со­би­рал­ся он в Ки­ев, чтобы по­кло­нить­ся свя­тым ме­стам. Но Гос­подь власт­но вме­шал­ся в пла­ны юно­ши и через сест­ру-мо­на­хи­ню и ста­риц, ду­хов­ных чад оп­тин­ских от­цов, при­вёл мо­ло­до­го че­ло­ве­ка в Оп­ти­ну. Ему да­же на­шлись в по­пут­чи­цы две мо­на­хи­ни, ко­то­рые, при­е­хав в Оп­ти­ну, пер­вым де­лом от­пра­ви­лись к пре­по­доб­но­му Ам­вро­сию. Они ска­за­ли стар­цу, что при­вез­ли с со­бой «бра­та Ива­на», на­зы­вая юно­шу в шут­ку бра­том из-за его мо­на­ше­ских устрем­ле­ний. На что ве­ли­кий ста­рец про­зор­ли­во от­ве­тил: «Этот брат Иван при­го­дит­ся и нам, и вам», как бы про­зре­вая бу­ду­ще­го оп­тин­ско­го стар­ца и ту поль­зу, ко­то­рую впо­след­ствии он при­не­сёт и са­мой Оп­ти­ной, и жен­ским мо­на­сты­рям, ко­то­рые окорм­ля­лись у стар­цев.

Мо­ло­дой па­лом­ник бес­хит­рост­но рас­ска­зал стар­цу всю свою жизнь и по­про­сил бла­го­сло­ве­ния пой­ти в Ки­ев, где, воз­мож­но, он бы и остал­ся. Ста­рец, вы­слу­шав Ива­на, слег­ка уда­рил его по го­ло­ве и ска­зал: "За­чем те­бе в Ки­ев, оста­вай­ся здесь". Юно­ша от всей ду­ши по­ве­рил, что сло­ва стар­ца ука­зы­ва­ют ему во­лю Бо­жию. Он по­кло­нил­ся пре­по­доб­но­му Ам­вро­сию и вру­чил се­бя стар­цу.

На­ча­ло ино­че­ской жиз­ни

Так 1 мар­та 1861 го­да на­ча­лась мо­на­ше­ская жизнь мо­ло­до­го по­слуш­ни­ка в Оп­ти­ной ря­дом с ве­ли­ким стар­цем. Ива­ну бы­ло 24 го­да, и впе­ре­ди его ждал ино­че­ский путь дли­ной в пол­ве­ка.

По оп­тин­ским обы­ча­ям но­во­на­чаль­ных для сми­ре­ния от­прав­ля­ли на труд­ное и хло­пот­ли­вое по­слу­ша­ние в тра­пез­ную. «Брат Иван» стал по­мощ­ни­ком по­ва­ра в ски­ту. Но мо­ло­дой по­слуш­ник, хлеб­нув­ший го­ря в ми­ру, толь­ко ра­до­вал­ся, что ока­зал­ся в ти­хой оби­те­ли, да­ле­ко от ис­ку­ше­ний и су­е­ты. С пер­вых же дней об­на­ру­жи­лись в нём все доб­рые ка­че­ства его чи­стой ду­ши, ко­то­рую буд­то бы из­на­чаль­но при­уго­тов­лял Гос­подь к мо­на­ше­ской жиз­ни. Скром­ность, по­слу­ша­ние, чест­ность, доб­ро­та, мол­ча­ли­вость и лю­бовь к мо­лит­ве – всё это бы­ло хо­ро­ши­ми за­дат­ка­ми для на­сто­я­ще­го ино­ка. И эти ка­че­ства не оста­лись неза­ме­чен­ны­ми.

Шко­ла сми­ре­ния

Вско­ре по­слуш­ни­ка пе­ре­ве­ли ке­лей­ни­ком к ве­ли­ко­му стар­цу Ам­вро­сию, и в хи­бар­ке стар­ца он про­жил пять­де­сят лет: трид­цать лет ря­дом с пре­по­доб­ным Ам­вро­си­ем и два­дцать по­сле его смер­ти, ко­гда отец Иосиф уже сам стал стар­цем. К стар­цу при­ез­жа­ло огром­ное ко­ли­че­ство лю­дей, ис­кав­ших стар­че­ско­го со­ве­та и окорм­ле­ния.

Ива­ну при­шлось тер­петь мно­го­чис­лен­ные столк­но­ве­ния, ис­ку­ше­ния, про­ис­хо­дя­щие слу­чай­но и на­ме­рен­но, «для ис­пы­та­ния». Стар­ший ке­лей­ник, су­ро­вый и угрю­мый, ча­сто де­лал ему вы­го­во­ры, ино­гда неспра­вед­ли­во. У Ива­на не бы­ло да­же сво­е­го уг­ла, где бы мог он по­чи­тать, по­мо­лить­ся, от­дох­нуть. Спал он в при­ем­ной, чуть не до по­лу­но­чи пол­ной по­се­ти­те­ля­ми, а в час но­чи на­до бы­ло уже ид­ти к утре­ни...

И это бы­ло шко­лой сми­ре­ния, ко­гда учил­ся мо­ло­дой по­слуш­ник тер­пе­нию и са­мо­уко­ре­нию, ко­то­рые так сла­дост­ны и бла­го­дат­ны. Неспра­вед­ли­вость раз­дра­жа­ет обыч­но­го че­ло­ве­ка, но ес­ли он учит­ся при­ни­мать всё как из ру­ки Гос­по­да и счи­та­ет се­бя до­стой­ным вся­ко­го осуж­де­ния, то ста­но­вит­ся ду­хов­но опыт­ным по­движ­ни­ком и об­ре­та­ет мир и по­кой, ра­дость о Гос­по­де.

У нас луч­ше, чем на Афоне, оста­вай­ся с на­ми

Гос­подь не слу­чай­но при­вёл Ива­на в эту хи­бар­ку: бу­ду­щий ста­рец за­ка­лял­ся ду­хов­но, ста­но­вил­ся сви­де­те­лем ду­хов­ной борь­бы, мо­лит­вы ве­ли­ко­го по­движ­ни­ка. Но та­кие ис­пы­та­ния бы­ли очень труд­ны для неокреп­ше­го ду­хов­но­го во­и­на. Его ста­ли му­чить по­мыс­лы о за­вет­ном Ки­е­ве, о ти­шине и по­кое, о Свя­той Го­ре Афон. Как-то раз, ко­гда по­мыс­лы уехать на Афон до­са­жда­ли осо­бен­но силь­но, по­слуш­ник услы­шал за спи­ной го­лос стар­ца, ко­то­рый слег­ка уда­рил его по пле­чу и ска­зал: «Брат Иван, у нас луч­ше, чем на Афоне, оста­вай­ся с на­ми».

Про­зор­ли­вость стар­ца на­столь­ко по­ра­зи­ла мо­ло­до­го по­слуш­ни­ка, что он со сле­за­ми рас­ка­я­ния упал к но­гам пре­по­доб­но­го Ам­вро­сия. С это­го мо­мен­та он яс­но по­нял, что сму­ща­ю­щие его по­мыс­лы бы­ли про­сто ис­ку­ше­ни­ем. Ка­ких на­став­ни­ков ему ещё ис­кать, ес­ли ря­дом с ним ста­рец, ко­то­рый чи­та­ет его мыс­ли?! И боль­ше юно­ша не по­мыш­лял об ухо­де. До са­мо­го отъ­ез­да пре­по­доб­но­го Ам­вро­сия в Ша­мор­ди­но он был вер­ным и пре­дан­ным по­мощ­ни­ком и ке­лей­ни­ком ве­ли­ко­го стар­ца.

Стя­жи дух ми­рен

Вто­рой ке­лей­ник стар­ца, отец Ми­ха­ил, был че­ло­ве­ком доб­рым, но с кру­тым нра­вом. Он ча­стень­ко по­кри­ки­вал на млад­ше­го ке­лей­ни­ка, но тот су­мел сво­ей кро­то­стью и тер­пе­ни­ем рас­по­ло­жить к се­бе, и они вско­ре ста­ли дру­зья­ми. А по­сле кон­чи­ны пре­по­доб­но­го Ам­вро­сия отец Ми­ха­ил да­же из­брал быв­ше­го млад­ше­го ке­лей­ни­ка сво­им ду­хов­ни­ком, хо­тя был стар­ше ле­та­ми и иерей­ским са­ном.

Уче­ни­ком и пись­мо­во­ди­те­лем стар­ца Ам­вро­сия был иеро­мо­нах Кли­мент Зе­дер­гольм (сын немец­ко­го пас­то­ра, при­няв­ший пра­во­сла­вие). Он был очень бла­го­род­ным че­ло­ве­ком вы­со­кой ду­хов­ной жиз­ни, но крайне вспыль­чи­вым, с го­ря­чим ха­рак­те­ром. Ни с од­ним ке­лей­ни­ком стар­ца де­ла у него не ла­ди­лись, он ка­ял­ся, про­сил про­ще­ния за несдер­жан­ность ха­рак­те­ра, но сла­дить с со­бой не мог. Мо­ло­дой по­слуш­ник и здесь вы­шел по­бе­ди­те­лем, его сми­рен­ное устро­е­ние, кро­тость уми­ро­тво­ря­ла да­же са­мых вспыль­чи­вых и гнев­ли­вых лю­дей. Сам отец Кли­мент го­во­рил о нём, что это «един­ствен­ный че­ло­век, на ко­то­ро­го я не мо­гу, не умею раз­дра­жать­ся».

На нём сбы­лись сло­ва пре­по­доб­но­го Се­ра­фи­ма Са­ров­ско­го: «Стя­жи дух ми­рен, и ты­ся­чи во­круг те­бя спа­сут­ся».

Ду­хов­ное воз­рас­та­ние

Через три го­да по­слуш­ни­ка по­стриг­ли в ря­со­фор с име­нем Иоан­на. А в 1871 го­ду, через де­сять лет по­сле вступ­ле­ния в оби­тель, он был по­стри­жен в мо­на­ше­ство с име­нем Иоси­фа. Бы­ло ему в то вре­мя трид­цать че­ты­ре го­да, и это был уже ду­хов­но опыт­ный во­ин.

В 1877 го­ду мо­нах Иосиф был ру­ко­по­ло­жен в иеро­дья­ко­на. Жизнь его оста­ва­лась всё та­кой же мно­го­труд­ной, пол­ной дел и за­бот. По-преж­не­му он не имел сво­ей ке­льи и спал в при­ём­ной, ко­то­рая бы­ла за­ня­та по­се­ти­те­ля­ми с утра и до но­чи. Од­на­жды, из­не­мо­гая от тру­дов, отец Иосиф до­жи­дал­ся в тём­ном про­ход­ном ко­ри­дор­чи­ке, по­ка ста­рец за­кон­чит при­ём по­се­ти­те­лей, и за­снул, си­дя на по­ро­ге. Ста­рец по до­ро­ге в свою спаль­ню за­пнул­ся о ке­лей­ни­ка. Раз­бу­жен­ный отец Иосиф толь­ко крот­ко улыб­нул­ся, а его ве­ли­кий на­став­ник, несо­мнен­но, воз­нёс мо­лит­ву за сво­е­го пре­дан­но­го уче­ни­ка, чтобы Гос­подь укре­пил его в по­дви­ге сми­ре­ния и тер­пе­ния.

1 ок­тяб­ря 1884 го­да за ли­тур­ги­ей в честь тор­же­ствен­но­го от­кры­тия Ша­мор­дин­ской жен­ской оби­те­ли отец Иосиф был ру­ко­по­ло­жен в иеро­мо­на­ха. С пер­во­го же дня он на­чал своё свя­щен­но­слу­же­ние твёр­до, внят­но, без оши­бок и сму­ще­ния, с бла­го­го­ве­ни­ем. В дни слу­же­ния он ста­но­вил­ся осо­бен­но ра­дост­ным. Ста­рец Ам­вро­сий по бо­лез­ни не мог по­се­щать храм, и по вос­крес­ным и празд­нич­ным дням все­нощ­ное бде­ние со­вер­ша­лось в его ке­ллии. Те­перь эту обя­зан­ность ис­пол­нял иеро­мо­нах Иосиф.

За­ря но­во­го све­тиль­ни­ка

К это­му вре­ме­ни отец Иосиф уже был стар­шим ке­лей­ни­ком стар­ца Ам­вро­сия. Ти­хий и се­рьез­ный, вы­хо­дил он к по­се­ти­те­лям, вни­ма­тель­но вы­слу­ши­вал, в точ­но­сти пе­ре­да­вал от­вет стар­ца, ни­че­го не до­бав­ляя от се­бя. Но всё ча­ще ста­рец от­сы­лал по­се­ти­те­лей спро­сить со­ве­та у ке­лей­ни­ка, и всех по­ра­жа­ло, что его сло­ва бук­валь­но сов­па­да­ли с тем, что го­во­рил сам пре­по­доб­ный Ам­вро­сий. Всё ча­ще ста­рец на во­про­сы от­ве­чал: «Спро­си­те у от­ца Иоси­фа». При­чём от­ве­ты от­ца Иоси­фа все­гда сов­па­да­ли с от­ве­та­ми стар­ца. Это ста­ло за­мет­но окру­жа­ю­щим, и мно­гие ста­ли ис­пы­ты­вать, так ли это на са­мом де­ле. Для про­вер­ки об­ра­ща­лись с оди­на­ко­вы­ми во­про­са­ми к от­цу Иоси­фу и к стар­цу Ам­вро­сию. А ста­рец улыб­нёт­ся, под­мигнёт и от­ве­тит те­ми же сло­ва­ми. Ви­ди­мо, он по­сту­пал так для укреп­ле­ния ве­ры в сво­е­го уче­ни­ка.

Но ко­гда ду­хов­ные да­ры от­ца Иоси­фа ста­ли яв­ствен­но за­мет­ны окру­жа­ю­щим, ста­рец пре­кра­тил «про­вер­ки», ска­зав од­ной из сво­их чад стро­го: «Не ис­пы­ты­вай боль­ше». Ли­цо стар­ца све­ти­лось от ра­до­сти, ко­гда кто-ни­будь рас­ска­зы­вал ему о том, ка­кой хо­ро­ший со­вет дал отец Иосиф, как уми­ро­тво­рил он или по­ра­до­вал по­се­ти­те­лей. Это бы­ло уте­ше­ни­ем для лю­бя­ще­го ду­хов­но­го от­ца, он ду­хов­но про­зре­вал в мо­ло­дом ке­лей­ни­ке бу­ду­ще­го стар­ца, это бы­ла для него за­ря но­во­го све­тиль­ни­ка Оп­ти­ной Пу­сты­ни.

Жил при Оп­ти­ной пу­сты­ни древ­ний ста­рец – про­зор­ли­вец, отец Па­хо­мий – бла­жен­ный. Он очень лю­бил от­ца Иоси­фа; и ко­гда тот был еще про­стым мо­на­хом, отец Па­хо­мий вся­кий раз, как с ним встре­тит­ся, непре­мен­но по­про­сит у него бла­го­сло­ве­ние.

– Отец Па­хо­мий, да я не иеро­мо­нах, – улыб­нет­ся ему отец Иосиф.

– Удив­ля­юсь, – от­ве­тит Па­хо­мий. – Отец Иосиф – все рав­но, что отец Абро­сим.

Од­на ра­ба Бо­жия, юро­ди­вая, бы­ла у стар­ца Ам­вро­сия и, уви­дев от­ца Иоси­фа, ска­за­ла ему: «Вот бы­ло у од­но­го стар­ца два ке­лей­ни­ка; один из них и остал­ся на его ме­сте».

За стар­ца я го­тов и в острог пой­ти

За­бо­тясь о по­се­ти­те­лях и ду­хов­ных ча­дах стар­ца, отец Иосиф умел бе­речь и сво­е­го на­став­ни­ка. Ко­гда ви­дел, что ста­рец утом­лён, то крот­ко, но твёр­до на­по­ми­нал сво­е­му лю­би­мо­му от­цу, что на­ста­ло вре­мя от­ды­ха. Ста­рец неред­ко пре­воз­мо­гал се­бя, жа­лея сво­их чад, и за­ни­мал­ся с ни­ми до позд­ней но­чи. И то­гда его ке­лей­ник за­хо­дил буд­то бы по ка­ко­му-то де­лу, ча­ще все­го, чтобы за­ве­сти ча­сы, и с лю­бо­вью, но тре­вож­но смот­рел на лю­би­мо­го ду­хов­но­го от­ца. И ста­рец сда­вал­ся: «Ну, те­перь про­щай­те, отец Иосиф стал ча­сы за­во­дить, зна­чит, по­ра рас­хо­дить­ся».

Од­на­жды скит­ская бра­тия бы­ла на­пу­га­на при­хо­дом неиз­вест­но­го че­ло­ве­ка, ко­то­рый, раз­ма­хи­вая пи­сто­ле­том, гром­ко объ­яв­лял всем, что идёт к от­цу Ам­вро­сию. Все ис­пу­га­лись вы­стре­ла и не сме­ли оста­но­вить его. И толь­ко отец Иосиф со­хра­нил спо­кой­ствие. Он вы­шел к незна­ком­цу, по-ви­ди­мо­му, с тай­ной мо­лит­вой, и спо­кой­но и крот­ко спро­сил у него, что ему нуж­но.

«Мне нуж­но ви­деть от­ца Ам­вро­сия!», – от­ве­чал этот стран­ный че­ло­век, как ока­за­лось впо­след­ствии, су­ма­сшед­ший, раз­ма­хи­вая пи­сто­ле­том. То­гда отец Иосиф, гля­дя ему в гла­за, осе­нил его крест­ным зна­ме­ни­ем. Су­ма­сшед­ший сра­зу же сник и опу­стил ру­ку с пи­сто­ле­том, ко­то­рый тут же от­ня­ли. Это слу­чай по­ка­зал са­мо­от­вер­жен­ную лю­бовь от­ца Иоси­фа к сво­е­му ду­хов­но­му от­цу, ра­ди ко­то­ро­го он был го­тов по­жерт­во­вать и сво­ей жиз­нью.

В дру­гой раз од­на по­се­ти­тель­ни­ца пы­та­лась впу­тать от­ца Иоси­фа в од­но непри­ят­ное для стар­ца де­неж­ное де­ло и да­же угро­жа­ла ему. Но отец Иосиф от­ве­тил ей спо­кой­но: «Ну что ж, за стар­ца я го­тов и в острог пой­ти».

Ис­тин­ный по­слуш­ник

Пер­вая ша­мор­дин­ская на­сто­я­тель­ни­ца, мать Со­фия, из­вест­ная сво­им умом и пре­дан­но­стью стар­цу, не раз по­вто­ря­ла: «Уж и лю­бит ба­тюш­ка сво­е­го от­ца Иоси­фа, да и есть за что». Да и дей­стви­тель­но бы­ло за что: это был ис­тин­ный по­слуш­ник, ко­то­рый ни­ко­гда, ни в круп­ных де­лах, ни в ме­ло­чах не про­ти­во­ре­чил сво­е­му ду­хов­но­му от­цу. Его по­слу­ша­ние и вся его мо­на­ше­ская жизнь во­очию под­твер­ди­ли сло­ва свя­тых от­цов. На во­прос «По­че­му нет ис­тин­ных стар­цев?» они от­ве­ча­ли: «По­то­му что нет ис­тин­ных по­слуш­ни­ков». Все ве­ли­кие, как древ­ние, так и совре­мен­ные стар­цы бы­ли в своё вре­мя ис­тин­ны­ми по­слуш­ни­ка­ми. Пол­ным от­се­че­ни­ем сво­ей во­ли и ис­крен­ним все­гдаш­ним са­мо­уко­ре­ни­ем они стя­жа­ли сми­ре­ние, ко­то­рое и про­све­ти­ло их серд­ца бла­го­да­тью Хри­сто­вой и оза­ри­ло их ум све­том ра­зу­ма Хри­ста. От­че­го и сде­ла­лись они спо­соб­ны­ми быть на­став­ни­ка­ми и стар­ца­ми, на­став­лять и ру­ко­во­дить дру­ги­ми людь­ми, по­ни­мать вся­кие ис­ку­ше­ния и при­ра­же­ния вра­га, об­ла­да­ли да­ром ду­хов­но­го рас­суж­де­ния.

Ис­тин­ное по­слу­ша­ние про­ве­ря­ет­ся да­же в ме­ло­чах. Так, од­на­жды к стар­цу Ам­вро­сию при­шёл на­сто­я­тель, игу­мен Иса­а­кий. Си­дя в при­ём­ной в ожи­да­нии, он спро­сил у ке­лей­ни­ка, от­ца Ми­ха­и­ла, мож­но ли ему по­чи­тать од­ну из книг стар­ца. Отец Ми­ха­ил с низ­ким по­кло­ном доб­ро­душ­но от­ве­тил: «Сде­лай­те одол­же­ние, отец игу­мен, ка­кую вам угод­но». Та­кой же во­прос отец Ис­а­кий за­дал во­шед­ше­му немно­го позд­нее от­цу Иоси­фу. Ис­тин­ный по­слуш­ник от­ве­тил: «Сей­час я спро­шу у стар­ца». Этот от­вет очень по­нра­вил­ся на­сто­я­те­лю. Он по­ка­зы­вал, как на­учил­ся отец Иосиф от­се­кать свою во­лю.

Внут­рен­нее без­мол­вие и сми­ре­ние

На­хо­дясь бес­пре­рыв­но при стар­це, отец Иосиф учил­ся у него са­мой жиз­нью, жи­вым об­ще­ни­ем с этим ве­ли­ким све­тиль­ни­ком. Несмот­ря на хло­пот­ли­вое по­слу­ша­ние, он очень мно­го чи­тал свя­то­оте­че­ской ли­те­ра­ту­ры, чер­пая для се­бя ду­хов­ную муд­рость, ко­то­рой де­лил­ся впо­след­ствии со сво­и­ми ча­да­ми. Лю­би­мой и нераз­луч­ной его кни­гой бы­ло «Доб­ро­то­лю­бие».

Несмот­ря на внешне бес­по­кой­ную жизнь, отец Иосиф, как и его на­став­ник, хра­нил сер­деч­ное без­мол­вие и непре­стан­ную Иису­со­ву мо­лит­ву, очи­ща­ю­щую серд­це по­движ­ни­ка. Впо­след­ствии он бу­дет да­вать сво­им ча­дам на­став­ле­ния о про­хож­де­нии опыт­ным пу­тём этой мо­лит­вы, внут­рен­не­го де­ла­ния.

C бра­ти­я­ми отец Иосиф дер­жал се­бя ров­но, ни­ко­го осо­бен­но не от­ли­чал, дру­зей, как и по­ло­же­но мо­на­ху, не за­во­дил. Он вы­хо­дил толь­ко в храм и с по­ру­че­ни­я­ми стар­ца. Ко­гда ез­дил со стар­цем на да­чу, то там поз­во­лял се­бе невин­ное уте­ше­ние: ры­бал­ку. Но и в этом за­ня­тии боль­ше про­скаль­зы­ва­ла лю­бовь к уеди­не­нию. Глав­ным же об­ра­зом со­блю­дал он внут­рен­нее без­мол­вие.

Он и впо­след­ствии предо­сте­ре­гал неко­то­рых сво­их нетер­пе­ли­вых чад, рву­щих­ся рань­ше вре­ме­ни к по­дви­гу за­тво­ра и уеди­не­ния, объ­яс­няя, что без внут­рен­не­го без­мол­вия и уеди­не­ния не бы­ва­ет внеш­не­го. И внеш­ний за­твор без внут­рен­не­го толь­ко по­вре­жда­ет. При этом он неред­ко на­по­ми­нал об ино­ке, ко­то­рый, не стя­жав внут­рен­не­го без­мол­вия и сми­ре­ния, от­пра­вил­ся в пу­сты­ню, но, не по­бе­див сво­их стра­стей, не мог удер­жать­ся от гне­ва. Остав­шись без бра­тии, он об­ра­тил свой гнев к неоду­шев­лён­ным пред­ме­там, и, раз­бив в гне­ве свой кув­шин, ко­то­рый некста­ти опро­ки­нул­ся, вер­нул­ся на­зад в оби­тель.

В серд­це от­ца Иоси­фа оби­та­ло бла­жен­ное сми­ре­ние и си­ял ти­хий свет мо­лит­вы. Это сми­ре­ние при­вле­ка­ло к се­бе серд­ца лю­дей, внут­рен­нее сми­ре­ние в от­ли­чие от внеш­не­го, по­каз­но­го, об­ла­да­ет чу­дес­ным да­ром при­вле­кать и уми­рять да­же серд­ца греш­ни­ков. Так, он пи­сал в од­ном из пи­сем: «Что я зна­чу без ба­тюш­ки? – нуль и боль­ше ни­че­го», и при этом изо­бра­зил для на­гляд­но­сти боль­шой нуль.

Стар­цу и от­цу Иоси­фу за­да­ва­ли один и тот же во­прос о том, как узнать про­зор­ли­во­го че­ло­ве­ка: «Встре­ча­ет­ся че­ло­век, по-ви­ди­мо­му, про­зор­ли­вый, а меж­ду тем чув­ству­ет­ся в нём что-то не то, как узнать, от Бо­га ли его про­зор­ли­вость?». Оба по­движ­ни­ка от­ве­ти­ли оди­на­ко­во: «Узнать та­ких лю­дей нуж­но по сми­ре­нию. По­то­му что враг про­зор­ли­вость мо­жет дать че­ло­ве­ку, а сми­ре­ния ни­ко­гда не да­ёт, – оно па­лит его са­мо­го».

Свят, свят, свят Гос­подь Са­ва­оф

В 1888 го­ду пре­по­доб­ный Иосиф силь­но про­сту­дил­ся и за­бо­лел. Его от­вез­ли в боль­ни­цу и 14 фев­ра­ля, по бла­го­сло­ве­нию стар­ца Ам­вро­сия, по­стриг­ли в схи­му. Ко­гда боль­но­му ста­ло со­всем пло­хо, ему про­чи­та­ли от­ход­ную, и все при­сут­ству­ю­щие ре­ши­ли, что кон­чи­на близ­ка. По­сле про­чте­ния от­ход­ной отец Иосиф по­про­сил уха­жи­ва­ю­ще­го за ним бра­та схо­дить к лю­би­мо­му на­став­ни­ку и пе­ре­дать ему, что он про­сит от­пу­стить его с ми­ром.

Ко­гда брат пе­ре­дал от­цу Ам­вро­сию эту прось­бу его лю­би­мо­го ча­да, тот от­пра­вил его об­рат­но и ве­лел, зай­дя к боль­но­му, ска­зать про се­бя: «Свят, свят, свят Гос­подь Са­ва­оф». Брат в точ­но­сти ис­пол­нил на­каз стар­ца, и, толь­ко он про­из­нёс эти сло­ва, как боль­но­му ста­ло луч­ше. И он по­про­сил чаю. По мо­лит­вам пре­по­доб­но­го Ам­вро­сия смер­тель­ная бо­лезнь от­сту­пи­ла.

А что, ес­ли это не моя во­ля, а са­мой Ца­ри­цы Небес­ной?

Во вре­мя этой бо­лез­ни сво­е­го из­бран­ни­ка вновь по­се­ти­ла Ца­ри­ца Небес­ная со сло­ва­ми: "По­тер­пи, лю­бим­че Мой, немно­го оста­лось".

Ко­гда как-то раз од­на мо­на­хи­ня, бе­се­дуя с пре­по­доб­ным Ам­вро­си­ем, спро­си­ла у него, ка­кая бы­ла Ма­терь Бо­жия в по­след­ние го­ды Сво­ей жиз­ни. Ста­рец ска­зал ей: «Схо­ди к от­цу Иоси­фу и спро­си у него, ка­ко­ва бы­ла Ма­терь Бо­жия, ко­гда ей бы­ло шесть­де­сят лет». Отец Иосиф по сво­е­му сми­ре­нию ни­ко­гда об этом не рас­ска­зы­вал. Неиз­вест­но точ­но, сколь­ко раз он спо­до­бил­ся по­се­ще­ния Бо­го­ро­ди­цы, по­то­му что, как ис­тин­ный мо­нах, он скры­вал свои да­ры. Но сво­и­ми сло­ва­ми пре­по­доб­ный Ам­вро­сий яс­но да­вал по­нять, что его уче­ни­ку яв­ля­лась са­ма Пре­чи­стая Де­ва.

По-ви­ди­мо­му, отец Иосиф по­сто­ян­но на­хо­дил­ся в мо­лит­вен­ном об­ще­нии с Бо­жи­ей Ма­те­рью, и ко­гда бы­ла необ­хо­ди­мость, то, как по­след­ний до­вод, го­во­рил: «А что, ес­ли это не моя во­ля, а са­мой Ца­ри­цы Небес­ной?». И все умол­ка­ли, бла­го­го­вея и ис­пы­ты­вая свя­щен­ный ужас пе­ред этим ар­гу­мен­том.

Те­перь у нас но­вый ду­хов­ник

По вы­здо­ров­ле­нии от­ца Иоси­фа отец ар­хи­манд­рит Иса­а­кий офи­ци­аль­но на­зна­чил его по­мощ­ни­ком стар­ца. И с это­го вре­ме­ни он на­чи­на­ет от­кры­то ис­по­ве­до­вать и по­мо­гать из­не­мо­га­ю­ще­му от тру­дов и бо­лез­ней пре­по­доб­но­му Ам­вро­сию. Ба­тюш­ка Ам­вро­сий был очень рад и го­во­рил окру­жа­ю­щим: «Те­перь у нас но­вый ду­хов­ник».

Ле­том это­го же го­да отец Иосиф по­лу­чил неждан­ные уте­ше­ния: отец Ам­вро­сий бла­го­сло­вил его съез­дить к за­вет­ным свя­ты­ням Ки­е­ва и по­се­тить Бо­ри­сов­скую жен­скую пу­стынь, где жи­ла лю­би­мая стар­шая сест­ра, мо­на­хи­ня Лео­ни­да. По воз­вра­ще­нии жизнь обо­их по­движ­ни­ков по­тек­ла обыч­ным по­ряд­ком в ми­ре, люб­ви и со­гла­сии. Каж­дое ле­то ста­рец неде­ли на три ез­дил в Ша­мор­ди­но для окорм­ле­ния се­стёр оби­те­ли. Неиз­мен­ным его спут­ни­ком все­гда был отец Иосиф.

Ты здесь ну­жен

В 1890 го­ду ста­рец Ам­вро­сий, уез­жая в Ша­мор­ди­но, впер­вые не взял с со­бой вер­но­го по­мощ­ни­ка. «Те­бе нуж­но здесь оста­вать­ся, ты здесь ну­жен», – ска­зал ему ста­рец. Та­кое рас­ста­ва­ние слу­чи­лось впер­вые за всю трид­ца­ти­лет­нюю сов­мест­ную жизнь. Так­же ба­тюш­ка Ам­вро­сий при­ка­зал от­цу Иоси­фу пе­рей­ти в его ке­ллию. Груст­но бы­ло на серд­це от­ца Иоси­фа, боль­но сжи­ма­лось его серд­це. «Не вер­нёт­ся сю­да боль­ше ба­тюш­ка», – про­мельк­ну­ло у него в го­ло­ве.

Силь­но ску­чал он пер­вое вре­мя, но по сво­ей неиз­мен­ной по­кор­но­сти во­ле Бо­жи­ей и во­ле сво­е­го ду­хов­но­го от­ца он при­ми­рил­ся со сво­им по­ло­же­ни­ем. Каж­дый ме­сяц он по­се­щал стар­ца. Меж­ду тем в Оп­ти­ной с отъ­ез­дом от­ца Ам­вро­сия бра­тия на­ча­ла об­ра­щать­ся к от­цу Иоси­фу, ис­по­ве­до­вать­ся у него. Сам на­сто­я­тель по пре­клон­но­сти сво­их лет за­труд­нял­ся ез­дить в Ша­мор­ди­но и вы­брал сво­им ду­хов­ни­ком от­ца Иоси­фа, к ко­то­ро­му пи­тал боль­шое ува­же­ние. Тро­га­тель­но бы­ло ви­деть, как ма­сти­тый, убе­лён­ный се­ди­на­ми на­сто­я­тель шёл к сво­е­му пи­том­цу ка­ять­ся пе­ред ним в сво­их пре­гре­ше­ни­ях, стоя сми­рен­но на ко­ле­нях пе­ред ико­на­ми.

С на­ступ­ле­ни­ем Рож­де­ствен­ско­го по­ста ба­тюш­ка Ам­вро­сий, осла­бев­ший от бо­лез­ней, стал по­сы­лать к от­цу Иоси­фу на ис­по­ведь и се­стёр из Ша­мор­ди­но. Сна­ча­ла они, при­вык­шие от­кры­вать ду­шу толь­ко от­цу Ам­вро­сию, ез­ди­ли к но­во­му ду­хов­ни­ку скре­пя серд­це, но по­сте­пен­но он стал для них лю­би­мым от­цом и на­став­ни­ком, пре­ем­ни­ком ве­ли­ко­го стар­ца.

Рас­ста­ва­ние с лю­би­мым стар­цем Ам­вро­си­ем

1891 год был по­след­ним в жиз­ни стар­ца Ам­вро­сия. Отец Иосиф в Оп­ти­ной в бодр­ствен­ном со­сто­я­нии слы­шал три­жды по­вто­рен­ные сло­ва: «Ста­рец умрёт». И дей­стви­тель­но, вско­ре пре­по­доб­но­му Ам­вро­сию ста­ло так пло­хо, что по­сла­ли за от­цом Иоси­фом. Ко­гда он при­е­хал, ста­рец от сла­бо­сти уже не мог го­во­рить. Ве­че­ром его осо­бо­ро­ва­ли, а на­ут­ро отец Иосиф при­ча­стил его в по­след­ний раз. Нуж­но бы­ло ви­деть, с ка­ким бла­го­го­вей­ным чув­ством он ис­пол­нил эту по­след­нюю служ­бу сво­е­му ав­ве!

10 ок­тяб­ря пре­по­доб­ный Ам­вро­сий скон­чал­ся, оста­вив по се­бе ве­ли­кое мно­же­ство пла­чу­щих. Но скорбь его бли­жай­ше­го уче­ни­ка и ча­да бы­ла, несо­мнен­но, са­мой тя­жё­лой. И вот в эти скорб­ные ми­ну­ты об­на­ру­жи­лась во всём ве­ли­чии его му­же­ствен­ная креп­кая ду­ша. В то вре­мя, как мно­гие весь­ма ду­хов­ные лю­ди бы­ли по­тря­се­ны этой, преж­девре­мен­ною, как ка­за­лось, кон­чи­ною, один он ни на ми­ну­ту не по­те­рял­ся, не упал ду­хом, но на­шёл в се­бе си­лы уте­шать и успо­ка­и­вать дру­гих. В нём все уви­де­ли на­дёж­ное при­ста­ни­ще и оплот сре­ди скор­бей и жиз­нен­ных бурь, на­шли под­держ­ку ду­хов­ную.

Пре­ем­ствен­ность ве­ли­ко­го да­ра стар­че­ства

Для той люб­ви и пре­дан­но­сти, ко­то­рую пи­та­ли все к стар­цу Ам­вро­сию, бы­ло очень тя­же­ло пе­рей­ти к дру­го­му на­став­ни­ку. Но все дав­но уже по­чув­ство­ва­ли, что один дух с по­чив­шим стар­цем жи­вёт в его пре­ем­ни­ке, пре­по­доб­ном Иоси­фе. И со­зна­ние то­го, что пре­по­доб­ный Иосиф ска­жет имен­но то, что ска­зал бы отец Ам­вро­сий, это ду­хов­ное еди­не­ние, ви­ди­мая ося­за­тель­ная пре­ем­ствен­ность ве­ли­ко­го да­ра стар­че­ства, – всё это поз­во­ли­ло от­цу Иоси­фу стать но­вым ду­хов­ным све­тиль­ни­ком Оп­ти­ной пу­сты­ни.

Да­же на­руж­ность от­ца Иоси­фа ста­ла по­хо­дить на от­ца Ам­вро­сия, и это та­ин­ствен­ное сбли­же­ние душ двух стар­цев ощу­ща­лось все­ми. Неред­ко, ко­гда пре­по­доб­ный Иосиф вы­хо­дил на об­щее бла­го­сло­ве­ние, слы­ша­лись воз­гла­сы: «Да это точ­но сам ба­тюш­ка Ам­вро­сий... как он по­хож на ба­тюш­ку!».

При­ни­мал отец Иосиф в той же кел­лии, где и по­кой­ный ста­рец, ис­по­ве­до­вал, си­дя на том же ме­сте – на кро­ва­ти, где пре­по­доб­ный Ам­вро­сий по нездо­ро­вью все­гда при­ни­мал по­лу­лё­жа. У из­го­ло­вья те­перь сто­ял боль­шой порт­рет стар­ца Ам­вро­сия. Вся эта об­ста­нов­ка мно­го го­во­ри­ла ду­ше.

Окорм­ле­ние Ша­мор­ди­но

Те­перь пре­по­доб­ный Иосиф остал­ся один. На него лег­ли обя­зан­но­сти ски­то­на­чаль­ни­ка, ду­хов­ни­ка оп­тин­ской бра­тии и ша­мор­дин­ских се­стер. Пер­вым и са­мым тя­жё­лым бре­ме­нем ста­ла для стар­ца Иоси­фа оси­ро­тев­шая Ша­мор­дин­ская оби­тель. Неустро­ен­ная, необес­пе­чен­ная, она пе­ре­жи­ва­ла тя­жё­лое вре­мя. Мно­го бы­ло вол­не­ний, ис­пы­та­ний, ис­ку­ше­ний, и мно­го скор­бей ис­пы­тал отец Иосиф из-за Ша­мор­ди­но. Но всё он по­бе­дил сво­им сми­ре­ни­ем и тер­пе­ни­ем.

Враг ро­да че­ло­ве­че­ско­го де­лал своё де­ло, и мно­гие ду­хов­ные лю­ди об­на­ру­жи­ли свою немощь че­ло­ве­че­скую, но пре­по­доб­ный Иосиф при по­мо­щи Бо­жи­ей су­мел остать­ся невоз­му­ти­мым и неуяз­ви­мым. За ним, как за на­дёж­ной сте­ной, мож­но бы­ло укрыть­ся его ча­дам от жиз­нен­ных бурь. Он су­мел остать­ся в хо­ро­ших, ис­крен­них от­но­ше­ни­ях со все­ми, кто пря­мо или кос­вен­но по­ка­зы­вал ему своё недру­же­лю­бие и ни­ко­гда ни о ком из них не об­мол­вил­ся дур­ным сло­вом, и, в кон­це кон­цов, за­ста­вил всех при­знать его пре­вос­ход­ство ду­хов­ное и вну­шить к се­бе лю­бовь и ува­же­ние.

Пре­по­доб­ный Иосиф при­нял на свои ру­ки Ша­мор­ди­но, это де­ти­ще стар­ца Ам­вро­сия. Он был офи­ци­аль­но утвер­ждён ду­хов­ни­ком Ша­мор­дин­ских се­стёр вме­сте со стар­цем Ана­то­ли­ем. Ба­тюш­ка Иосиф стал для се­стёр вто­рым от­цом, раз­де­ляя и при­ни­мая на се­бя их скор­би и нуж­ды.

На­сто­я­тель­ни­ца оби­те­ли, вер­ная и пре­дан­ная уче­ни­ца от­ца Ам­вро­сия, игу­ме­нья Еф­ро­си­ния, те­перь с глу­бо­ким ува­же­ни­ем ста­ла обо всех мо­на­стыр­ских де­лах со­ве­то­вать­ся с от­цом Иоси­фом, и по-преж­не­му в оби­те­ли ни­че­го не де­ла­лось без бла­го­сло­ве­ния стар­ца.

Уди­ви­тель­ный при­мер от­но­ше­ния к стар­цу яв­ля­ла со­бой эта на­сто­я­тель­ни­ца: са­ма ду­хов­ная ста­ри­ца, опыт­ная и муд­рая, ро­вес­ни­ца по ле­там и вось­мью го­да­ми стар­ше от­ца Иоси­фа по мо­на­ше­ско­му по­стри­гу, она глу­бо­ко сми­ря­лась пе­ред ним как пе­ред ука­зан­ным Бо­гом стар­цем. Она ча­сто ез­ди­ла к нему, ещё ча­ще пи­са­ла (несмот­ря на свою сле­по­ту, она пи­са­ла стар­цу все­гда са­ма по под­ло­жен­ной ли­ней­ке), и по­сто­ян­но в каж­дом де­ле при­зы­ва­ла его мо­лит­вен­ную по­мощь на­равне с дра­го­цен­ным име­нем пре­по­доб­но­го Ам­вро­сия.

Ни­ка­ких по­слаб­ле­ний

В Оп­ти­ной жизнь его бы­ла пол­на тру­дов: с вось­ми ча­сов утра на­чи­нал он при­ём по­се­ти­те­лей, а пе­ред этим бы­ла ке­лей­ная мо­лит­ва. На тра­пе­зу все­гда хо­дил вме­сте с бра­ти­ей, ко­гда был здо­ров. Неболь­шой от­дых по­сле тра­пезы, и сно­ва он до позд­не­го ве­че­ра при­ни­ма­ет всех, ищу­щих стар­че­ско­го окорм­ле­ния, уте­ше­ния, со­ве­та и по­мо­щи. Несмот­ря на сла­бое здо­ро­вье и непо­силь­ные тру­ды, отец Иосиф не поз­во­лял се­бе ни­ка­ких по­слаб­ле­ний: был стро­гим пост­ни­ком, очень ма­ло спал. Днём ста­рал­ся не ло­жить­ся, а за­ни­мал­ся чте­ни­ем и мо­лит­вой.

Ко­гда по празд­ни­кам он слу­жил со­бо­ром в мо­на­сты­ре, по­ка был в си­лах, ни­ко­гда не поз­во­лял се­бе ез­дить, а хо­дил пеш­ком и зи­мой и осе­нью, в лю­бую непо­го­ду. Но­сил ста­рую и бед­ную одеж­ду. Дол­гое вре­мя но­сил он вы­но­шен­ный ме­хо­вой под­ряс­ник, ко­то­рый уже не грел, а толь­ко тя­го­тил его, сла­бо­го и зяб­ко­го, но он ни­как не со­гла­шал­ся по­ме­нять его. На­ко­нец, уже ду­хов­ные ча­да, не спра­ши­вая у него, ку­пи­ли мех и сши­ли ему но­вый под­ряс­ник. Ба­тюш­ка, не же­лая огор­чить сво­их пи­том­цев, при­нял этот под­ряс­ник с лю­бо­вью, но и то ве­лел пе­ре­ме­нить во­рот­ник, чтобы ни­чем не от­ли­чать­ся от про­сто­го мо­на­ха.

Род­ствен­ни­ков, при­ез­жа­ю­щих к нему, он при­ни­мал на­равне со все­ми, в той же при­ём­ной. Бе­се­до­вал с ни­ми, но ни­ка­ких чае­пи­тий и осо­бых уте­ше­ний не пред­ла­гал. В об­ще­нии был ро­вен со все­ми. Все­гда при­вет­ли­вый и участ­ли­вый, он ни пе­ред кем не за­ис­ки­вал, ни­ко­го не при­вле­кал, ни­ко­го осо­бо не от­ли­чал, да­же для лиц вы­со­ко­по­став­лен­ных не из­ме­нял сво­их по­ряд­ков. В нём не бы­ло ли­це­при­я­тия или че­ло­ве­ко­угод­ни­че­ства. По­да­дут ему боль­шую сум­му на по­ми­но­ве­ние и бед­ная кре­стьян­ка при­не­сёт в дар про­стое по­ло­тен­це – бла­го­дар­ность од­на: "Спа­си Гос­по­ди", просфо­ра, ико­ноч­ка на бла­го­сло­ве­ние и тёп­лое оте­че­ское сло­во в на­пут­ствие.

Ви­но с во­дою и ви­но нераз­бав­лен­ное

При­ни­мая всех без раз­ли­чия, отец Иосиф все­гда от­ве­чал на пред­ло­жен­ные ему во­про­сы, но сам ни­ко­гда не за­во­дил ре­чи. Один раз по­се­ти­тель­ни­ца по­ду­ма­ла: «От­че­го это ба­тюш­ка сам ни­ко­гда ни­че­го не ска­жет?». А ста­рец вдруг, от­ве­чая на её мыс­ли, го­во­рит: «Во­про­ша­е­мый не дол­жен сам го­во­рить, а толь­ко от­ве­чать во­про­сив­ше­му!». Один из близ­ких к стар­цу ино­ков то­же ча­сто в ду­ше роп­тал, что ста­рец скуп на сло­ва и ни­че­го не го­во­рит без во­про­са. Но по­том по­нял глу­бо­кую муд­рость стар­ца и по­лу­чал ве­ли­кую поль­зу от его крат­ких, но силь­ных от­ве­тов, и на опы­те убеж­дал­ся, что иной и мно­го го­во­рит, но сло­ва его не оста­ют­ся на серд­це. А сло­ва стар­ца, при­прав­лен­ные еван­гель­ской со­лью, за­па­да­ют в са­мую ду­шу и ме­ня­ют жизнь че­ло­ве­ка.

Са­мые убе­ди­тель­ные до­во­ды са­мо­лю­бия и гор­де­ли­во­го са­мо­оправ­да­ния раз­би­ва­лись вдре­без­ги от од­но­го сло­ва стар­ца: «Ну, что ж, на­до по­тер­петь». Сво­им сми­ре­ни­ем он сми­рял са­мые бур­ные серд­ца. Во­об­ще пре­по­доб­ный Иосиф не лю­бил ба­лов­ства, усту­пок, и, как ис­тин­ный мо­нах, ни­ко­гда не был внешне лас­ко­вым, хо­тя и был доб­рым и снис­хо­ди­тель­ным к че­ло­ве­че­ским немо­щам. Един­ствен­ное вы­ра­же­ние его вни­ма­ния и лас­ки к ду­хов­ным ча­дам про­яв­ля­лось у него в том, что он ле­гонь­ко уда­рял по го­ло­ве в осо­бен­ных слу­ча­ях. С са­мы­ми близ­ки­ми и пре­дан­ны­ми ча­да­ми он был ско­рее строг, но они чув­ство­ва­ли его оте­че­скую лю­бовь и мо­лит­ву и от­да­ва­ли ему своё серд­це.

Ста­рец Ам­вро­сий го­во­рил ино­гда: «Вот я пою вас ви­ном с во­дою, а отец Иосиф бу­дет по­ить вас ви­ном нераз­бав­лен­ным». Преж­де все­го, ко­неч­но, нуж­но ви­деть в его сло­вах ве­ли­кое сми­ре­ние див­но­го стар­ца, а так­же ука­за­ние на то, что на­став­ле­ния двух стар­цев, бу­дучи оди­на­ко­вы­ми по ду­ху, по внеш­ней фор­ме раз­ли­ча­лись. Отец Ам­вро­сий был очень об­ра­зо­ван­ным че­ло­ве­ком с об­щи­тель­ным, ве­сё­лым ха­рак­те­ром. Речь его бы­ла увле­ка­тель­на об­раз­но­стью, лёг­ко­стью, жи­во­стью, он ча­сто риф­мо­вал свои по­уче­ния, и они за­по­ми­на­лись на­дол­го. Отец же Иосиф был сдер­жан и со­сре­до­то­чен, и речь его бы­ла та­кой же, она ды­ша­ла толь­ко свя­то­оте­че­ским уче­ни­ем. Он ни с кем не вел длин­ных бе­сед, умея в несколь­ких сло­вах вы­ра­зить са­мое глав­ное, на­ста­вить и уте­шить. Так­же он, по-ви­ди­мо­му, кро­ме ум­но­го де­ла­ния – Иису­со­вой мо­лит­вы, на­хо­дил­ся в по­сто­ян­ном мо­лит­вен­ном об­ще­нии с Бо­жи­ей Ма­те­рью, из­бран­ни­ком Ко­то­рой был с дет­ства.

Крат­кие сло­ва от­ца Иоси­фа нес­ли огром­ную си­лу. Как-то раз од­на по­слуш­ни­ца стра­да­ла от тя­жё­ло­го ис­ку­ше­ния. Она по­про­си­ла стар­ца о по­мо­щи. И отец Иосиф ска­зал ей все­го несколь­ко слов, но с та­кой си­лой и вла­стью, и, по-ви­ди­мо­му, с внут­рен­ней мо­лит­вой, что она в ту же ми­ну­ту по­чув­ство­ва­ла, что ис­це­ли­лась, и та­ко­го ис­ку­ше­ния бо­лее не по­вто­ря­лось.

Дар ис­це­ле­ний

Со­хра­ни­лось мно­же­ство сви­де­тельств о да­ре ис­це­ле­ний по мо­лит­вам пре­по­доб­но­го Иоси­фа. Си­ла его бла­го­дат­ной мо­лит­вы бы­ла вы­ше и дра­го­цен­нее лю­бых слов. Из­ве­стен та­кой слу­чай. Од­на жен­щи­на, жи­ву­щая в Оп­ти­ной, силь­но за­бо­ле­ла; она по­про­си­ла от­ве­сти ее в «хи­бар­ку» к пре­по­доб­но­му. Он ее при­нял и, дав ей в ру­ки свои чет­ки, по­шел в спаль­ню, ска­зав: «По­до­жди». А ко­гда он вы­шел, она со­вер­шен­но за­бы­ла о сво­ей бо­лез­ни.

Дру­гая сест­ра стра­да­ла силь­ны­ми го­лов­ны­ми бо­ля­ми. Од­на­жды она по­чув­ство­ва­ла та­кой силь­ный при­ступ миг­ре­ни, что да­же ис­пу­га­лась. Ко­гда ста­рец вы­шел на об­щее бла­го­сло­ве­ние, она смог­ла толь­ко про­го­во­рить: «Уж очень го­ло­ва бо­лит, ба­тюш­ка». Он улыб­нул­ся и уда­рил её слег­ка по го­ло­ве. Боль мгно­вен­но про­шла.

Мать с сы­ном при­е­ха­ли в Оп­ти­ну к от­цу Иоси­фу. У сы­на силь­но за­бо­ле­ла но­га, и он не мог хо­дить. На ру­ках внес­ли его к ба­тюш­ке. Из хи­бар­ки он вы­шел сам: бо­лез­ни как не бы­ва­ло.

Да­ры про­зор­ли­во­сти и мо­лит­вы

Слу­ча­ев про­зор­ли­во­сти стар­ца так мно­го, что им мож­но по­свя­тить це­лую кни­гу. При­ве­дём толь­ко несколь­ко:

Вы­год­ное ме­сто

Один гос­по­дин, слу­жа­щий на част­ной же­лез­ной до­ро­ге, за­хо­тел пе­ре­ме­нить своё ме­сто на бо­лее вы­год­ное. От­но­сив­шись ра­нее к стар­цу Ам­вро­сию, он те­перь очень скор­бел, что нет боль­ше на­став­ни­ка, у ко­то­ро­го мож­но спро­сить со­ве­та. Же­на пред­ло­жи­ла по­ехать к от­цу Иоси­фу, но он от­ве­чал: «За­чем я по­еду к от­цу Иоси­фу, я к нему ве­ры не имею и по­то­му не мо­гу спра­ши­вать его со­ве­та». В кон­це кон­цов же­на уго­во­ри­ла его хо­тя бы по­про­сить бла­го­сло­ве­ния у от­ца Иоси­фа пе­рей­ти на дру­гое ме­сто служ­бы.

Ко­гда гос­по­дин на­чал про­сить это бла­го­сло­ве­ние, пре­по­доб­ный Иосиф от­ве­тил: «Я вам не со­ве­тую пе­ре­ме­нять ме­сто служ­бы: здесь вы мо­же­те по­лу­чать на­гра­ды и за­слу­жить пен­сию, и по­то­му это ме­сто вы­год­нее той долж­но­сти, ка­кую вам пред­ла­га­ют». Гос­по­дин воз­ра­зил: «Но ка­кая же тут мо­жет быть пен­сия, ведь служ­ба моя нека­зён­ная». Ста­рец спо­кой­но ска­зал: «Нет, всё-та­ки по­до­жди­те немно­го». Чи­нов­ник этот вы­шел от стар­ца в боль­шом вол­не­нии и сму­ще­нии и го­во­рит жене: «Че­го же я бу­ду ждать? Толь­ко вы­год­ное ме­сто упу­щу!». Но же­на уго­во­ри­ла его по­слу­шать­ся стар­ца и немно­го по­до­ждать.

И что же? В ско­ром вре­ме­ни эта же­лез­ная до­ро­га ста­но­вит­ся ка­зён­ной, а служ­ба го­судар­ствен­ной, и гос­по­дин этот по­лу­ча­ет на­гра­ду и пра­во на пен­сию. Сло­ва стар­ца ис­пол­ни­лись в точ­но­сти: ме­сто это сде­ла­лось го­раз­до вы­год­нее той долж­но­сти, ко­то­рую ему пред­ла­га­ли.

План незна­ко­мо­го до­ма

Од­на да­ма при­е­ха­ла про­сить бла­го­сло­ве­ния пе­ре­де­лать дом в име­нии. Ста­рец стал рас­спра­ши­вать, что и где она ду­ма­ет пе­ре­ме­стить. Она ста­ла по­яс­нять, а ба­тюш­ка при­нял­ся по сто­лу паль­цем чер­тить план, при­го­ва­ри­вая: «Вот тут ведь у те­бя вход, а там сто­ло­вая, а здесь вот то-то». Да­ма до то­го увлек­лась этим чер­те­жом, что, толь­ко вый­дя от стар­ца, она со­об­ра­зи­ла, что ба­тюш­ка ни­ко­гда рань­ше не был в её до­ме и не мог знать рас­по­ло­же­ния ком­нат.

Толь­ко я успе­ла по­ду­мать

Мо­на­хи­ня Л. с ке­лей­ни­цей, при­е­хав в Оп­ти­ну, ку­пи­ли чёт­ки и порт­рет стар­ца и от­пра­ви­лись к ба­тюш­ке. Позд­нее, мо­на­хи­ня рас­ска­зы­ва­ла: «Толь­ко я успе­ла по­ду­мать: как бы­ло бы хо­ро­шо, ес­ли бы ба­тюш­ка из сво­ей руч­ки дал мне чёт­ки, – как ста­рец, улы­ба­ясь, быст­ро снял со сво­ей ру­ки чёт­ки и на­дел на мою ру­ку, и в то же вре­мя мои чёт­ки на­дел на свою ру­ку. Слё­зы хлы­ну­ли гра­дом, я толь­ко мог­ла ска­зать: «До­ро­гой ба­тюш­ка, ожи­да­ла ли я это­го?». Ста­рец был в ша­поч­ке, вдруг он сни­ма­ет с го­ло­вы ша­поч­ку, по­во­ра­чи­ва­ет­ся к мо­ей ке­лей­ной, по­прав­ля­ет на го­ло­ве во­ло­сы и, улыб­нув­шись, на­де­ва­ет сно­ва. Моя ке­лей­ная раз­ры­да­лась, бро­си­лась в но­ги к стар­цу, бла­го­да­ря его за что-то. Ба­тюш­ка и её так­же бла­го­сло­вил чёт­ка­ми. Я недо­уме­ва­ла, что это зна­чит. Ока­за­лось, что моя ке­лей­ная по­ду­ма­ла: непо­хо­жа куп­лен­ная кар­точ­ка, вот ес­ли бы ба­тюш­ка без ша­поч­ки был (на на­шей кар­точ­ке ба­тюш­ка был без ша­поч­ки).

А то де­ло пло­хо бу­дет

Дру­гая мо­на­хи­ня, М., вспо­ми­на­ла: «Пи­шет мне од­на ба­рыш­ня и про­сит пе­ре­дать ба­тюш­ке, что за неё сва­та­ют­ся три же­ни­ха, за ко­то­ро­го из них ей пой­ти? Пер­вый и тре­тий ей не нра­вят­ся, а вто­рой нра­вит­ся. Ба­тюш­ка от­ве­тил: «За Ни­ко­лая, за тре­тье­го, а то де­ло пло­хо бу­дет». Я бы­ла по­ра­же­на. Ни она мне не пи­са­ла, как зо­вут её же­ни­хов, ни я ни­че­го не го­во­ри­ла ба­тюш­ке, не зная их имён. Я на­пи­са­ла ба­рышне от­вет ба­тюш­ки. Она вто­рич­но пи­шет, что ей не нра­вит­ся этот же­них. Ба­тюш­ка опять го­во­рит: «По-мо­е­му, луч­ше ей ид­ти за Ни­ко­лая, а не по­слу­ша­ет, как хо­чет». Она по­слу­ша­лась и вы­шла за­муж за Ни­ко­лая, и до сих пор они жи­вут очень счаст­ли­во. А с же­ни­хом, ко­то­рый ей нра­вил­ся, слу­чи­лось несча­стье – пе­ре­ез­жая реч­ку, он уто­нул».

Осте­ре­гай­ся при­слу­ги!

При­е­ха­ла в Оп­ти­ну бо­га­тая вдо­ва ге­не­ра­ла К. Она по­шла к ба­тюш­ке и, вер­нув­шись от него, с удив­ле­ни­ем рас­ска­зы­ва­ла, что отец Иосиф пре­ду­пре­дил её, что ей нуж­но осте­ре­гать­ся при­слу­ги. Го­во­рил он так на­стой­чи­во, что ге­не­раль­ша встре­во­жи­лась и по­спе­ши­ла вер­нуть­ся до­мой. Здесь она узна­ла об аре­сте це­лой шай­ки гра­би­те­лей, со­вер­шив­ших несколь­ко убийств и гра­бе­жей. У гла­ва­ря шай­ки был най­ден спи­сок пред­по­ла­га­е­мых жертв, сре­ди ко­то­рых бы­ло имя этой бо­га­той вдо­вы, план её квар­ти­ры и дру­гие све­де­ния, ко­то­рые пе­ре­да­ва­ла её при­слу­га.

И без де­нег не на­до

Оп­тин­ский по­слуш­ник Д. рас­ска­зы­вал: «За мою сест­ру сва­тал­ся же­них, че­ло­век тор­го­вый, из куп­цов. Про­сил он при­да­ное и пять­сот руб­лей де­нег. Нам он всем по­нра­вил­ся, я на­пи­сал ба­тюш­ке, про­ся его бла­го­сло­ве­ния. Ба­тюш­ка от­ве­ча­ет: «Он по­то­му про­сит де­нег, что они ему нуж­ны на упла­ту дол­гов, а от­да­вать за него сест­ру и без де­нег не на­до. Вы про него хо­ро­шень­ко раз­уз­най­те всё». Ока­зы­ва­ет­ся, он, прав­да, был мно­го дол­жен, да при этом боль­шой пья­ни­ца».

Нет, он не при­е­дет

Од­но се­мей­ство встре­ча­ло в Оп­ти­ной пу­сты­ни Пас­ху. По­сле ве­чер­ни они при­шли к стар­цу про­стить­ся, так как за ни­ми дол­жен был при­е­хать на­ня­тый из­воз­чик. Но ба­тюш­ка им ска­зал: «Нет, вы оста­вай­тесь и зав­тра от­стой­те утре­ню и обед­ню; служ­ба бу­дет тор­же­ствен­ная». Они на это от­ве­ти­ли, что остать­ся им ни­как нель­зя, так как из­воз­чик на­нят, и он не со­гла­сит­ся ждать их до зав­тра. Но ста­рец сно­ва про­го­во­рил: «Нет, он не при­е­дет». При­дя в но­мер, они ста­ли ждать из­воз­чи­ка, ко­то­рый дей­стви­тель­но не при­е­хал, и они оста­лись. Ока­за­лось, что на ре­ке бы­ла бу­ря, и нель­зя бы­ло пе­ре­ехать.

Ку­да нам в Аме­ри­ку!

Мо­на­хи­ня В. бы­ла под­вер­же­на тос­ке и уны­нию. Од­на­жды она при­е­ха­ла к стар­цу и, рас­ска­зав, что не на­хо­дит ме­ста от гне­ту­щей тос­ки, про­си­ла от­пу­стить её к бра­ту в Аме­ри­ку, где он за­ни­мал вид­ное по­ло­же­ние. Ба­тюш­ка ска­зал ей на это: «Нет, да­вай луч­ше бу­дем с то­бой по­ча­ще при­об­щать­ся; ку­да нам в Аме­ри­ку! – бли­же пой­дём и то не дой­дём! Ведь нам с то­бой немно­го оста­лось жить». Эта мо­на­хи­ня, все­гда бо­яв­ша­я­ся смер­ти, ви­ди­мо, по мо­лит­вам ба­тюш­ки, при­ня­ла сло­ва стар­ца спо­кой­но и ста­ла го­то­вить­ся к пе­ре­хо­ду в дру­гой мир. Через два ме­ся­ца она по­шла в храм к ве­черне и на служ­бе вне­зап­но скон­ча­лась».

Во­пре­ки со­ве­ту стар­ца

Так ве­ли­ка бы­ла си­ла мо­литв стар­ца Иоси­фа, что до­ве­рив­ши­е­ся ему лю­ди из­бе­га­ли опас­но­стей и шли пу­тём спа­се­ния. И сам ста­рец, несмот­ря на свою мяг­кость и доб­ро­ту, был все­гда твёрд в сво­их ре­ше­ни­ях, дей­ствуя по вну­ше­нию Свя­та­го Ду­ха, оби­тав­ше­го в его чи­стом серд­це. И те, кто по­сту­пал во­пре­ки со­ве­ту стар­ца, впо­след­ствии горь­ко по­стра­да­ли и му­чи­лись позд­ним рас­ка­я­ни­ем.

Луч­ше по­мень­ше, да доб­ро­воль­но

Так, по­слуш­ни­ца О. М. рас­ска­зы­ва­ла: «Мой брат, слу­жа на за­во­де, по­вре­дил пра­вую ру­ку. На­чаль­ство доб­ро­воль­но пред­ла­га­ло ему пять­сот руб­лей воз­на­граж­де­ния и долж­ность кон­тро­лё­ра. Но он не за­хо­тел – ему по­со­ве­то­ва­ли су­дить­ся. Я спро­си­ла у ба­тюш­ки, ко­то­рый ска­зал: «Да, при­су­дят и боль­ше, а всё же ру­ки не да­дут, луч­ше по­мень­ше, да доб­ро­воль­но по­лу­чить». Но брат не по­слу­шал­ся и вот уже де­сять лет, как он су­дит­ся, а ни­че­го ещё не по­лу­чил».

Мо­жет про­тор­го­вать­ся

Од­на по­се­ти­тель­ни­ца спра­ши­ва­ла ба­тюш­ку, чем за­ни­мать­ся род­ствен­ни­ку – он хо­тел тор­го­вать ви­ном. Ста­рец от­ве­тил: «Нет, он мо­жет про­тор­го­вать­ся и по­пасть в тюрь­му». Род­ствен­ник же по­сту­пил во­пре­ки со­ве­ту стар­ца. Вско­ре он дей­стви­тель­но про­тор­го­вал­ся, и при­шлось про­да­вать дом, чтобы вы­пла­тить долг и не по­пасть в тюрь­му.

Слы­шу ба­тюш­кин го­лос

Остав­шись по­сле стар­ца Ам­вро­сия один, пре­по­доб­ный Иосиф не за­труд­нял­ся в де­лах как ве­ще­ствен­ных, так и ду­хов­ных; ре­шал их с си­лой и вла­стью. При этом бы­ва­ли про­сто по­ра­зи­тель­ные слу­чаи, ко­гда он по­лу­чал непо­сред­ствен­ные ука­за­ния от сво­е­го на­став­ни­ка – стар­ца Ам­вро­сия.

Ска­жи, чтоб оста­лась

Так од­на­жды отец Иосиф от­пу­стил од­ну мо­на­хи­ню по её прось­бе к род­ным. Вдруг во вре­мя по­сле­обе­ден­но­го от­ды­ха он яс­но услы­шал го­лос сво­е­го на­став­ни­ка: «Не нуж­но ей ез­дить, ска­жи, чтобы оста­лась». Отец Иосиф по­слал за мо­на­хи­ней и объ­яс­нил ей во­лю стар­ца, ко­то­рую она при­ня­ла со сле­за­ми уми­ле­ния.

Непре­мен­но нуж­но при­вод сде­лать

В Ша­мор­дин­скую оби­тель бы­ла по­жерт­во­ва­на ма­ши­на ме­сить хлеб, но она ока­за­лась очень тя­жё­лой, и сёст­ры не мог­ли её упо­треб­лять. Об этом ска­за­ли стар­цу, по­яс­нив, что зна­ю­щие лю­ди со­ве­ту­ют к этой ма­шине сде­лать кон­ный при­вод. Ста­рец за­ду­мал­ся. Через неко­то­рое вре­мя он с ожив­ле­ни­ем от­ве­тил сёст­рам: «Нуж­но непре­мен­но при­вод в хлеб­ной устро­ить, это­го ба­тюш­ка Ам­вро­сий же­ла­ет». На удив­ле­ние и недо­уме­ние се­стёр он по­яс­нил: «Я це­лую ночь ле­жал и ду­мал о при­во­де, не зная, на что ре­шить­ся, и вдруг слы­шу, ба­тюш­ка Ам­вро­сий мне го­во­рит: «Непре­мен­но нуж­но при­вод сде­лать». При­вод сде­ла­ли, и ма­ши­на очень хо­ро­шо ста­ла ра­бо­тать.

Ду­хов­ные со­ве­ты

К стар­цу Иоси­фу мно­гие от­но­си­лись и за­оч­но, и он от­ве­чал на пись­ма. Осо­бен­но мно­го пи­сем он по­лу­чал из мо­на­сты­рей, как жен­ских, так и муж­ских. Бла­го­дат­ным све­том оза­ре­ны стро­ки этих пи­сем пре­по­доб­но­го Иоси­фа к ду­хов­ным ча­дам, муд­рые со­ве­ты стар­ца мо­гут быть «ка­мер­то­ном» пра­виль­ной ду­хов­ной на­стро­ен­но­сти:

«Скор­би – наш путь, бу­дем ид­ти, по­ка дой­дем до на­зна­чен­но­го нам оте­че­ства веч­но­сти, но толь­ко то го­ре, что ма­ло за­бо­тим­ся о веч­но­сти и не тер­пим и ма­ло­го упре­ка сло­вом. Мы са­ми уве­ли­чи­ва­ем свои скор­би, ко­гда на­чи­на­ем роп­тать.

Как луч сол­неч­ный не мо­жет про­ник­нуть сквозь ту­ман, так и ре­чи че­ло­ве­ка толь­ко об­ра­зо­ван­но­го, но не по­бе­див­ше­го стра­сти, не мо­гут дей­ство­вать на ду­шу. А кто сам по­бе­дил стра­сти и стя­жал ра­зум ду­хов­ный, тот и без об­ра­зо­ва­ния внеш­не­го име­ет до­ступ к серд­цу каж­до­го.

На­ло­жен­ное пра­ви­ло все­гда труд­но, а де­ла­ние со сми­ре­ни­ем еще труд­нее.

Что тру­дом при­об­ре­та­ет­ся, то и бы­ва­ет по­лез­но.

Каж­до­му тот по­сту­пок ближ­не­го ка­жет­ся ве­ли­ким, ко­то­рый об­ли­ча­ет его са­мо­го в чём-ни­будь.

Ес­ли ви­дишь по­греш­ность ближ­не­го, ко­то­рую ты бы хо­тел ис­пра­вить, ес­ли она на­ру­ша­ет твой ду­шев­ный по­кой и раз­дра­жа­ет те­бя, то и ты по­гре­ша­ешь и, сле­до­ва­тель­но, не ис­пра­вишь по­греш­но­сти по­греш­но­стью – она ис­прав­ля­ет­ся кро­то­стью.

Со­весть че­ло­ве­ка по­хо­жа на бу­диль­ник. Ес­ли бу­диль­ник по­зво­нил, и, зная, что на­до ид­ти на по­слу­ша­ние, сей­час же вста­нешь, то и по­сле все­гда бу­дешь его слы­шать, а ес­ли сра­зу не вста­нешь несколь­ко дней под­ряд, го­во­ря: "По­ле­жу еще немнож­ко", то в кон­це кон­цов про­сы­пать­ся от зво­на его не бу­дешь.

Что лег­ко для те­ла, то непо­лез­но для ду­ши, а что по­лез­но для ду­ши, то труд­но для те­ла.

Спра­ши­ва­ешь: "Как сде­лать, чтобы счи­тать се­бя за ни­что?". По­мыс­лы вы­со­ко­умия при­хо­дят, и нель­зя, чтобы они не при­хо­ди­ли. Но долж­но им про­ти­во­бор­ство­вать по­мыс­ла­ми сми­рен­но­муд­рия. Как ты и де­ла­ешь, при­по­ми­ная свои гре­хи и раз­ные недо­стат­ки. Так и впредь по­сту­пай и все­гда помни, что и вся на­ша зем­ная жизнь долж­на про­хо­дить в борь­бе со злом. Кро­ме рас­смат­ри­ва­ния сво­их недо­стат­ков, мо­жешь еще и так сми­рен­но­мудр­ство­вать: "Ни­че­го доб­ро­го у ме­ня нет... Те­ло у ме­ня не мое, оно со­тво­ре­но Бо­гом во чре­ве ма­тер­нем. Ду­ша да­на мне от Гос­по­да. По­то­му и все спо­соб­но­сти ду­шев­ные и те­лес­ные суть да­ры Бо­жии. А моя соб­ствен­ность – толь­ко од­ни мои бес­чис­лен­ные гре­хи, ко­то­ры­ми я еже­днев­но про­гнев­ля­ла и про­гнев­ляю Ми­ло­серд­но­го Гос­по­да. Чем же мне по­сле это­го тще­сла­вить­ся и гор­дить­ся? Нечем". И при та­ких раз­мыш­ле­ни­ях мо­лит­вен­но про­си по­ми­ло­ва­ния от Гос­по­да. Во всех гре­хов­ных по­полз­но­ве­ни­ях од­но вра­чев­ство – ис­крен­нее по­ка­я­ние и сми­ре­ние.

Мно­го есть пла­чу­щих, но не о том, о чем нуж­но; мно­го скор­бя­щих, но не о гре­хах; мно­го есть как бы сми­рен­ных, но не ис­тин­но. При­мер Гос­по­да Иису­са Хри­ста по­ка­зы­ва­ет нам, с ка­кой кро­то­стью и тер­пе­ни­ем долж­ны мы пе­ре­но­сить по­греш­но­сти че­ло­ве­че­ские.

Имей, что нуж­но и необ­хо­ди­мо, а лиш­не­го не со­би­рай, а ес­ли не бу­дешь иметь, да бу­дешь скор­беть, то что тол­ку? – луч­ше дер­жись се­ре­ди­ны. Мож­но иметь, толь­ко не при­вя­зы­вать­ся ни к че­му и быть как неиму­ще­му; та­кое устро­е­ние и бы­ло у свя­тых.

Силь­нее все­го в че­ло­ве­ке дей­ству­ет про­ти­во­ре­чие. По сво­е­му же­ла­нию че­ло­век ино­гда и труд­ное что сде­ла­ет, а ска­жи ему лёг­кое что сде­лать, то сей­час же рас­стро­ит­ся. А на­до слу­шать­ся.

Как не долж­но ис­кать че­сти, так не долж­но и от­ка­зы­вать­ся от неё жи­ву­щим в об­ще­стве для поль­зы дру­гих. На­ла­га­е­мая честь есть так­же от Бо­га.

Как устро­и­лись об­сто­я­тель­ства, так и долж­но жить: по­то­му что окру­жа­ю­щие нас об­сто­я­тель­ства устро­я­ют­ся не про­сто – слу­чай­но, как ду­ма­ют мно­гие совре­мен­ные нам но­во­мод­ные ум­ни­ки; а всё де­ла­ет­ся с на­ми Про­мыс­лом Бо­жи­им, непре­стан­но пе­ку­щим­ся о на­шем ду­шев­ном спа­се­нии.

Ве­рую в то, что каж­дый при­хо­дя­щий в Оп­ти­ну пу­стынь в край­ней сво­ей по­треб­но­сти най­дёт удо­вле­тво­ре­ние Ми­ло­стью Бо­жи­ей... за мо­лит­вы ве­ли­ких на­ших Отец».

Фа­вор­ский свет

Шли го­ды по­дви­га. Сла­бея физи­че­ски, ста­рец воз­рас­тал ду­хов­но, во вре­мя мо­лит­вы он пре­об­ра­жал­ся. Вот что рас­ска­зы­вал его ду­хов­ный сын, отец Па­вел: «Ко­гда я при­шёл к ба­тюш­ке, там был толь­ко один по­се­ти­тель – чи­нов­ник из Пе­тер­бур­га. В ско­ром вре­ме­ни при­шёл ке­лей­ник и при­гла­сил чи­нов­ни­ка к ба­тюш­ке... Чи­нов­ник про­был ми­ну­ты три и, ко­гда он воз­вра­тил­ся, то я уви­дел: от его го­ло­вы от­ле­та­ли клоч­ки необык­но­вен­но­го све­та, а он, взвол­но­ван­ный, со сле­за­ми на гла­зах рас­ска­зал мне, что в этот день утром из ски­та вы­но­си­ли чу­до­твор­ный об­раз Ка­луж­ской Бо­жи­ей Ма­те­ри, ба­тюш­ка вы­хо­дил из хи­бар­ки и мо­лил­ся. То­гда он и дру­гие ви­де­ли лу­чи све­та, ко­то­рые рас­хо­ди­лись во все сто­ро­ны от него мо­ля­ще­го­ся. Через несколь­ко ми­нут и ме­ня по­зва­ли к стар­цу... Я уви­дел стар­ца, из­мож­дён­но­го бес­пре­рыв­ным по­дви­гом и по­стом, ед­ва под­ни­ма­ю­ще­го­ся со сво­ей печ­ки... мы по­здо­ро­ва­лись, через мгно­ве­ние я уви­дел необык­но­вен­ный свет во­круг его го­ло­вы чет­вер­ти на пол­то­ры вы­со­ты, а так­же ши­ро­кий луч све­та, па­да­ю­щий на него свер­ху, как бы по­то­лок кел­лии раз­дви­нул­ся. Луч све­та па­дал с неба и был точ­но та­кой же, как и свет во­круг го­ло­вы, ли­цо стар­ца сде­ла­лось бла­го­дат­ным, и он улы­бал­ся... Он, по сво­е­му глу­бо­чай­ше­му хри­сти­ан­ско­му сми­ре­нию и кро­то­сти, – это от­ли­чи­тель­ные ка­че­ства стар­ца – сто­ит и тер­пе­ли­во ждёт, что я ска­жу, а я, по­ра­жен­ный, не мо­гу ото­рвать­ся от это­го, для ме­ня со­вер­шен­но непо­нят­но­го ви­де­ния... Свет, ко­то­рый я ви­дел над стар­цем, не име­ет сход­ства ни с ка­ким из зем­ных ис­точ­ни­ков..., по­доб­но­го в при­ро­де я не ви­дел. Я объ­яс­няю се­бе это ви­де­ние тем, что ста­рец был в силь­ном мо­лит­вен­ном на­стро­е­нии, и бла­го­дать Бо­жия ви­ди­мо со­шла на из­бран­ни­ка сво­е­го... Мой рас­сказ ис­ти­нен уже по то­му, что я по­сле се­го ви­де­ния чув­ство­вал се­бя неска­зан­но ра­дост­но, с силь­ным ре­ли­ги­оз­ным во­оду­шев­ле­ни­ем, хо­тя пе­ред тем, как ид­ти к стар­цу, по­доб­но­го чув­ства у ме­ня не бы­ло... Всё вы­ше­ска­зан­ное пе­ре­даю, как чи­стую ис­ти­ну: нет здесь и те­ни пре­уве­ли­че­ния или вы­дум­ки, что сви­де­тель­ствую име­нем Бо­жи­им и сво­ей иерей­ской со­ве­стью.

По­дви­гом доб­рым под­ви­зал­ся, те­че­ние со­вер­шил, ве­ру со­хра­нил...

В ап­ре­ле 1911 го­да ста­рец за­не­мог, бо­лезнь его по­сте­пен­но уси­ли­ва­лась. Ду­хов­ные ча­да, со­брав­ши­е­ся из всех оби­те­лей, пре­дан­ные и лю­бя­щие сво­е­го стар­ца, то и де­ло при­хо­ди­ли на­ве­стить и по­смот­реть на от­хо­дя­ще­го на­став­ни­ка. С гру­стью и тя­жё­лым серд­цем под­хо­ди­ли они к нему, при­ни­ма­ли бла­го­сло­ве­ние, пе­ре­да­ва­ли свои скорб­ные чув­ства, и крот­кий ста­рец с неж­но­стью смот­рел на них, про­ща­ясь, и ста­ра­ясь по­след­ним лу­чом сво­ей люб­ви оза­рить их скорб­ные ду­ши. Мно­гие не вы­дер­жи­ва­ли и от­хо­ди­ли с ры­да­ни­я­ми.

Де­вя­то­го мая, по­сле при­ча­стия, ста­рец Иосиф ти­хо ото­шел ко Гос­по­ду. Ру­ка усоп­ше­го бы­ла мяг­кой и теп­лой, как у жи­во­го. На мо­ги­ле, при­го­тов­лен­ной ря­дом с лю­би­мым на­став­ни­ком, стар­цем Ам­вро­си­ем, со­вер­ши­ли по­след­нюю ли­тию. При гро­бе стар­ца Иоси­фа про­изо­шло несколь­ко чу­дес­ных ис­це­ле­ний. И по­сле смер­ти он про­дол­жал по­мо­гать страж­ду­щим.

В 1996 го­ду пре­по­доб­ный Иосиф был при­чис­лен к ли­ку мест­но­чти­мых свя­тых Оп­ти­ной пу­сты­ни, а в ав­гу­сте 2000 го­да – Юби­лей­ным Ар­хи­ерей­ским Со­бо­ром Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви про­слав­лен для об­ще­цер­ков­но­го по­чи­та­ния. Мо­щи пре­по­доб­но­го Иоси­фа по­ко­ят­ся во Вла­ди­мир­ском хра­ме Оп­ти­ной пу­сты­ни.