В этот год со­еди­нен­ные си­лы рус­ских удель­ных кня­зей, воз­глав­ля­е­мые сы­ном Суз­даль­ско­го кня­зя Ан­дрея Бо­го­люб­ско­го, по­до­шли под сте­ны Ве­ли­ко­го Нов­го­ро­да. Нов­го­род­цам оста­ва­лось упо­вать лишь на Бо­жию по­мощь. Дни и но­чи мо­ли­лись они, умо­ляя Гос­по­да не остав­лять их. На тре­тью ночь услы­шал ар­хи­епи­скоп Нов­го­род­ский Иоанн див­ный го­лос, по­веле­ва­ю­щий ему взять из Церк­ви Спа­са Пре­об­ра­же­ния на Ильи­ной ули­це об­раз Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы и вы­не­сти его на го­род­скую сте­ну. Ко­гда ико­ну пе­ре­но­си­ли, – вра­ги пу­сти­ли в крест­ный ход ту­чу стрел, и од­на из них вон­зи­лась в ико­но­пис­ный лик Бо­го­ро­ди­цы. Из глаз Ее ис­тек­ли сле­зы, и ико­на по­вер­ну­лась ли­ком к го­ро­ду. По­сле та­ко­го Бо­же­ствен­но­го зна­ме­ния на вра­гов вне­зап­но на­пал неизъ­яс­ни­мый ужас, они ста­ли по­би­вать друг дру­га, а обод­рен­ные Гос­по­дом нов­го­род­цы бес­страш­но устре­ми­лись в бой и по­бе­ди­ли.

В вос­по­ми­на­ние чу­дес­но­го за­ступ­ни­че­ства Ца­ри­цы Небес­ной, ар­хи­епи­скоп Иоанн то­гда же уста­но­вил празд­ник в честь Зна­ме­ния Бо­жи­ей Ма­те­ри, ко­то­рый и до­ныне празд­ну­ет вся Рус­ская Цер­ковь. Афон­ский иеро­мо­нах Па­хо­мий Ло­го­фет, при­сут­ство­вав­ший на празд­но­ва­нии иконе в Рос­сии, на­пи­сал на этот празд­ник два ка­но­на. На неко­то­рых Нов­го­род­ских ико­нах Зна­ме­ния, кро­ме Бо­го­ма­те­ри с Пред­веч­ным Мла­ден­цем, изо­бра­жа­ют­ся и чу­дес­ные со­бы­тия 1170 го­да. Чу­до­твор­ная ико­на 186 лет по­сле яв­ле­ния зна­ме­ния на­хо­ди­лась в той же церк­ви Спа­са Пре­об­ра­же­ния на Ильи­ной ули­це. В 1356 го­ду для нее был вы­стро­ен в Нов­го­ро­де храм Зна­ме­ния Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, став­ший со­бо­ром Зна­мен­ско­го мо­на­сты­ря.

Мно­го­чис­лен­ные спис­ки с ико­ны Зна­ме­ния из­вест­ны по всей Рос­сии. Мно­гие из них про­си­я­ли чу­де­са­ми в мест­ных хра­мах и бы­ли на­име­но­ва­ны по ме­сту яв­ле­ния чу­дес. К та­ким спис­кам ико­ны Зна­ме­ния от­но­сят­ся ико­ны Ди­о­ни­си­е­во-Глу­шиц­кая, Аба­лац­кая, Кур­ская, Се­ра­фи­мо-По­не­та­ев­ская и дру­гие.

Знамение Пресвятой Богородицы и «Знамение»^[1] нашей религиозности

Юрий Ру­бан

Тер­мин «Зна­ме­ние Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы» упо­треб­ля­ет­ся в цер­ков­ном язы­ке в двух зна­че­ни­ях:

как опре­де­лен­ный тип ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри и

как рус­ский пра­во­слав­ный празд­ник этой Ико­ны, от­ме­ча­е­мый 10 де­каб­ря (27 но­яб­ря по ста­ро­му сти­лю). От­сю­да и двой­ное на­зва­ние празд­ни­ка в совре­мен­ном рус­ском пра­во­слав­ном ка­лен­да­ре: «[Че­ство­ва­ние] ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри, име­ну­е­мой «Зна­ме­ние». Зна­ме­ние Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, быв­шее в Нов­го­ро­де Ве­ли­ком в 1170 го­ду».

Ико­на изо­бра­жа­ет Пре­свя­тую Бо­го­ро­ди­цу, мо­лит­вен­но под­ни­ма­ю­щую Свои ру­ки: на гру­ди Ее, на фоне круг­ло­го щи­та, – бла­го­слов­ля­ю­щий Бо­же­ствен­ный Мла­де­нец. Бо­го­ма­терь изо­бра­же­на в пол­ный рост (сто­я­щей) или по по­яс. Та­кое изо­бра­же­ние от­но­сит­ся к чис­лу са­мых пер­вых ико­но­пис­ных об­ра­зов Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы – он обо­зна­ча­ет­ся ла­тин­ским тер­ми­ном Оран­та, Мо­ля­ща­я­ся – и оли­це­тво­ря­ет За­ступ­ни­цу ми­ра (в этом пер­вом зна­че­нии тер­мин «Зна­ме­ние», ве­ро­ят­но, свя­зан с из­вест­ным мес­си­ан­ским про­ро­че­ством, Ис.7:14). Ико­ны дан­но­го ти­па по­яви­лись впер­вые на Ру­си в XI–XII вв. У нас эту ико­ну ста­ли счи­тать за­ступ­ни­цей от вра­гов, и это свя­за­но с про­слав­ле­ни­ем чу­до­твор­ной нов­го­род­ской ико­ны в 1170 г. В свя­зи с этим и воз­ник­ло на­зва­ние «Зна­ме­ние» в зна­че­нии «знак ми­ло­сти со сто­ро­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри».

Со­глас­но рас­ска­зам ле­то­пи­сей, в тот год со­еди­нен­ные си­лы удель­ных кня­зей, вла­ди­ми­ро-суз­даль­цев, воз­глав­ля­е­мые сы­ном Ан­дрея Бо­го­люб­ско­го, оса­ди­ли Ве­ли­кий Нов­го­род. Дни и но­чи мо­ли­лись нов­го­род­цы Гос­по­ду, умо­ляя не оста­вить их в бе­де. На тре­тью ночь ар­хи­епи­ско­пу Иоанну был див­ный го­лос, по­веле­ва­ю­щий взять из церк­ви Пре­об­ра­же­ния об­раз Бо­го­ма­те­ри и вы­не­сти его на го­род­скую сте­ну. Во вре­мя пе­ре­не­се­ния ико­ны од­на из стрел про­тив­ни­ка вон­зи­лась в ико­но­пис­ный лик, и из глаз Бо­го­ро­ди­цы по­тек­ли сле­зы. По­сле та­ко­го Бо­же­ствен­но­го зна­ме­ния на вра­гов на­пал ужас, и они ста­ли по­би­вать друг дру­га. Всту­пив в бой, обод­рен­ные нов­го­род­цы по­бе­ди­ли.

Ес­ли быть ис­то­ри­че­ски точ­ным, то сле­ду­ет от­ме­тить, что са­мо чу­дес­ное из­бав­ле­ние нов­го­род­цев от вра­гов про­изо­шло 25 фев­ра­ля, в сре­ду вто­рой неде­ли Ве­ли­ко­го по­ста. Цер­ков­ная же да­та, 27 но­яб­ря юли­ан­ско­го ка­лен­да­ря, воз­ник­ла, как пред­по­ла­га­ют ис­то­ри­ки, по­то­му, что, во-пер­вых, празд­но­вать та­кое со­бы­тие в дни Ве­ли­ко­го по­ста неудоб­но; а, во-вто­рых, по­то­му, что в этот день, ве­ро­ят­но, празд­но­вал свои име­ни­ны то­гдаш­ний нов­го­род­ский по­сад­ник Якун (в кре­ще­нии Иа­ков). Дей­стви­тель­но, 27 но­яб­ря Цер­ковь чтит па­мять ве­ли­ко­му­че­ни­ка Иа­ко­ва Пер­ся­ни­на (421 г.).

Та­ким об­ра­зом, празд­ник уста­нов­лен в па­мять од­но­го из эпи­зо­дов кро­ва­вой и бра­то­убий­ствен­ной меж­до­усо­би­цы в раз­дроб­лен­ной Ки­ев­ской Ру­си, ко­гда один «пра­во­слав­ный» князь шел на дру­го­го, и каж­дый из них при­зы­вал се­бе в по­мощь Хри­ста и Бо­го­ма­терь! (Ес­ли за­щи­ща­ю­щи­е­ся еще мог­ли быть оправ­да­ны, то на­па­дав­шие по­доб­ны­ми мо­лит­вен­ны­ми при­зы­ва­ми яв­но ко­щун­ство­ва­ли.) Эти по­сто­ян­ные рас­при ослаб­ля­ли стра­ну и бы­ли на ру­ку мон­го­ло-та­та­рам, по­оче­ред­но раз­би­вав­шим вой­ска нера­зум­ных кня­зей-по­лу­языч­ни­ков, не же­лав­ших по­сту­пить­ся мест­ни­че­ски­ми ам­би­ци­я­ми и объ­еди­нить­ся да­же пе­ред ли­цом этой «апо­ка­лип­ти­че­ской» опас­но­сти. Учре­див этот празд­ник (празд­ник для нов­го­род­цев, но не для их про­тив­ни­ков!), во вре­мя ко­то­ро­го мы вспо­ми­на­ем, как не долж­ны ве­сти се­бя хри­сти­ане, Цер­ковь сде­ла­ла его гроз­ным предо­сте­ре­же­ни­ем всем по­сле­ду­ю­щим по­ко­ле­ни­ям. К со­жа­ле­нию, уро­ка это­го зна­ме­ния нам ока­за­лось недо­ста­точ­но, и Бо­го­ма­терь вы­нуж­де­на бы­ла по­пустить для на­ше­го вра­зум­ле­ния в на­ча­ле XVII-го, а осо­бен­но в XX-м сто­ле­тии та­кие ужас­ные «зна­ме­ния», ка­ких еще не зна­ло че­ло­ве­че­ство. Из­вле­чем ли мы из них урок – «вот в чем во­прос»? Но­вые «зна­ме­ния» мо­гут стать по­след­ни­ми в бук­валь­ном смыс­ле это­го сло­ва.

При­ме­ча­ния

^[1] На уровне ис­то­ри­че­ской эти­мо­ло­гии, «знак», евр. `oth, греч. сэм­эй­он (от­сю­да «се­ми­о­ти­ка» – на­у­ка о зна­ко­вых си­сте­мах), лат. signum, – это бо­е­вой зна­чок ар­мии или под­раз­де­ле­ния (в древ­но­сти та­кие знач­ки за­ме­ня­ли во­ин­ские зна­ме­на); в пе­ре­нос­ном зна­че­нии – некий сим­вол, про­ро­че­ский знак («зна­ме­ние»), чу­до, яв­лен­ное через ка­кое-ли­бо зна­ме­ние. Мы го­во­рим (и тво­рим) «крест­ное зна­ме­ние» – это ви­ди­мый знак (зна­мя!) хри­сти­а­ни­на. Сам Хри­стос – «зна­ме­ние пре­ре­ка­е­мое (сэм­эй­он ан­ти­ле­го­ме­нон»). По­это­му Сво­е­му «недоб­ро­му по­ко­ле­нию» (или «ро­ду лу­ка­во­му»), упря­мо тре­бо­вав­ше­му зна­ме­ния, Хри­стос дал толь­ко од­но зна­ме­ние – «зна­ме­ние Ио­ны про­ро­ка» (Мф.12:38-40; Лк.11:29-30). Для уве­ро­вав­ших, «зна­ме­ние Сы­на Че­ло­ве­че­ско­го» – Жи­во­то­во­ря­щий Гол­гоф­ский Крест. Вос­крес­ший Хри­стос дал Сво­им вер­ным мно­же­ство зна­ме­ний (Мк.16:17). Смот­ри­те от­лич­ный ко­мен­та­рий это­го тер­ми­на в кни­ге: Аве­рин­цев С. С. По­э­ти­ка ран­не­ви­зан­тий­ской ли­те­ра­ту­ры. М., 1977 (и пе­ре­из­да­ния) (гла­ва «Знак, зна­мя, зна­ме­ние»).