Вторник, 04 Декабря 2018 02:03

Введение (Вход) во Храм Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии.

Когда Деве Марии исполнилось три года, благочестивые родители Ее приготовились исполнить свой обет. Они созвали родственников, пригласили сверстниц своей дочери, одели Ее в лучшие одежды и, провожаемые народом с пением духовных песней, повели Ее в храм иерусалимский для посвящения Богу. Ее подруги-сверстницы, как и Сама Мария, шли с зажженными свечами в руках.

Навстречу им вышли с пением из храма священники во главе с первосвященником.

Иоаким и Анна с благоговейными молитвами поставили Марию на первую ступень лестницы, ведущей в храм. Лестница же эта имела пятнадцать больших ступеней по числу псалмов, которые священники пели при входе в храм.

И вот, трехлетняя Мария Сама, без всякой посторонней помощи, взошла по высоким ступеням. Там первосвященник встретил и благословил Ее, как это он всегда делал со всеми посвящаемыми Богу. А затем, по внушению Духа Святого, он ввел Ее во Святое-Святых. Это было самое священное место в храме. Туда никто не имел право входить, кроме его самого, и то только один раз в год. Дух Святый внушил первосвященнику, что Мария, избранная отроковица, достойна входить в самое священное место. Она предназначена Богом стать Матерью Сына Божия, Который откроет людям вход в Царство Небесное.

Иоаким и Анна, исполнив свой обет, возвратились домой, а Мария осталась жить при храме. Там Она вместе с другими девицами обучалась Закону Божию и рукоделию; много молилась, читала Священное Писание и строго соблюдала пост.

При храме Божием Пресвятая Мария жила около одиннадцати лет и выросла глубоко благочестивою, во всем покорною Богу, необычайно скромною и трудолюбивою.

Пресвятая Мария решила посвятить всю свою жизнь только одному Богу. Для этого Она дала обет никогда не выходить замуж, то есть навсегда остаться Девою.

Дух Божий и святые ангелы охраняли Божественную Отроковицу.

Введение во храм Пресвятой Девы Марии празднуется Св. Православною Церковью 21-го ноября (4 дек. н. ст.). День этот почитается великим праздником, который в песнопениях церковных называется предвестием Божия благоволения к людям. С этого праздника начинают петь в церкви, во время утрени: Христос рождается...

 

Молитвы

Тропарь Введению во Храм Пресвятой Богородицы

глас 4

Днесь благоволе́ния Бо́жия предображе́ние,/ и челове́ков спасе́ния пропове́дание,/ в хра́ме Бо́жии я́сно Де́ва явля́ется,/ и Христа́ всем предвозвеща́ет./ Той и мы велегла́сно возопии́м:// ра́дуйся смотре́ния Зижди́телева исполне́ние.

 

Кондак Введению во Храм Пресвятой Богородицы

глас 4

Пречи́стый храм Спа́сов,/ многоце́нный черто́г и Де́ва,/ свяще́нное сокро́вище сла́вы Бо́жия,/ днесь вво́дится в дом Госпо́день, благода́ть совводя́щи,/ Я́же в Ду́се Боже́ственном,/ Ю́же воспева́ют А́нгели Бо́жии:// Сия́ есть селе́ние Небе́сное.

 

 

 

***

 

Сказание о Входе во Храм Пресвятой Богородицы и Приснодевы Марии

В изложении свт. Димитрия Ростовского

Когда Пречистой Богоотроковице, Преблагословенной Деве Марии Богородице, исполнилось три года от рождения, святые праведные родители Ее, Иоаким и Анна, решились исполнить данный ими обет – отдать на служение Богу рожденное ими дитя. Созвали они в Назарет, где жили, всех своих родственников из царского и архиерейского рода, – ибо сам праведный Иоаким был из царского рода, супруга же его, святая Анна, была из рода архиерейского, – а также хор непорочных дев; приготовили много свечей и окружили Пречистую Деву Марию царским благолепием, как все сие свидетельствуется святыми отцами.

Святый Иаков, архиепископ Иерусалимский, от лица Иоакима, говорит так:

– Позовите непорочных дочерей Еврейских, чтобы они взяли горящие свечи.

От лица праведной Анны, святой Герман, патриарх Цареградский, говорит:

– Я выполняю пред Господом тот обет, какой высказала в состоянии скорби, и для этого собрала хор дев со свечами, созвала священников, пригласила сродников, говоря всем: радуйтесь все со мною, ибо я теперь явилась матерью и родительницею, приводя свою Дочь не к царю земному, но к Богу, Царю Небесному.

О царском же украшении Богоотроковицы святой Феофилакт, архиепископ Болгарский, говорит:

– Надлежало, чтобы введение Божественнейшей Отроковицы было достойно Ее, чтобы такой пресветлой и многоценной Жемчужины не касалась убогая одежда; следовало именно царскою одеждою одеть Ее, для наибольшей славы и украшения.

Так устроив все, что надлежало к честному и славному введению, они отправились в путь, ведущий от Назарета до Иерусалима в течение трех дней.

Достигнув города Иерусалима, они торжественно вошли в храм и повели туда одушевленный храм Божий, трехлетнюю отроковицу, Пречистую Деву Марию. Впереди Нее шел хор девиц, с зажженными свечами, как свидетельствует святой Тарасий, архиепископ Константинопольский, который влагает в уста святой Анны такие слова:

– Начните (шествие), девы, носящие свечи, и предшествуйте мне и Богоотроковице.

Святые же родители, один с одной стороны, другая с другой, взяв за руки данную Богом Дочь свою, с нежностию и честию вели ее между собою. За ними радостно следовало все множество родственников, соседей и знакомых, держа в руках свечи и окружая Пречистую Деву, как звезды светлую луну, на удивление всему Иерусалиму. Святый Феофилакт описывает это таким образом:

– Забывает Дочь дом отца и приводится к Царю, возжелавшему красоты Ее, – приводится не без почести и не без славы, но с торжественными проводами. Вот выводится Она из отеческого дома со славою, при всеобщем рукоплескании Ее выхождению; родителям Ее последовали родственники, соседи и все, кто любил их; отцы сорадовались отцу, матери сорадовались матери; отроковицы и девы, со свечами в руках, предшествовали Богоотроковице. Весь Иерусалим, как некоторый звездный круг, сияющий с луною, собрался смотреть эти небывалые проводы и видеть трехлетнюю Отроковицу, окруженную такою славою и почтенную преднесением свечей. И не только граждане земного Иерусалима, но и небесного – святые Ангелы – стеклись видеть преславное введение Пречистой Девы Марии и, видев, удивлялись, как сие воспевает Церковь: «Ангели вхождение Пречистыя зрящи, удивишася: како Дева вниде во святая святых»[1].

Соединившись с видимым хором непорочных дев, невидимый хор безплотных чинов шел, совводя Пречистую Деву Марию во Святое Святых и, по повелению Господню, окружая Ее, как избранный сосуд Божий. Об этом святой Георгий, архиепископ Никомидийский, говорит так:

– Родители уже вели к дверям храма Деву, окруженную Ангелами, при совместном радовании всех небесных сил. Ибо Ангелы, хотя и не знали силы тайны, однако же, по повелению Господню, служили при входе Ее во храм. Итак, они, во-первых, удивлялись, видя, что Она будет драгоценный сосуд добродетелей, что Она носит признаки вечной чистоты и имеет такую плоть, которой никогда не прикоснется никакая греховная скверна, а во-вторых, исполняя волю Господню, совершили служение, которое им было повелено.

Так, с честию и славою не только людьми, но и Ангелами была введена в храм Господень Пренепорочная Отроковица. И достойно: ибо, если ветхозаветный ковчег, носивший в себе манну, который служил только прообразом Пресвятой Девы, внесен был в храм с великою честию, при собрании всего Израиля, то тем с большею честию, при собрании Ангелов и человеков, должно было совершаться введение во храм того самого одушевленного кивота[2], который имел в себе манну – Христа, – преблагословенной Девы, предназначенной в Матерь Богу.

При внесении ветхозаветного кивота в храм Господень, впереди его шел царь земной, царствовавший тогда над Израилем, Богоотец Давид; а при введении в храм Божий сего одушевленного кивота, Пречистой Девы, предшествовал не земной царь, а Небесный, Которому мы каждый день молимся: «Царю небесный, утешителю, душе истины». Что сей именно Царь предводительствовал этой Дщери царской, об этом святая Церковь в нынешних песнопениях свидетельствует так: «во святых святая, святая и непорочная Святым Духом вводится»[3]. При внесении ковчега были музыка и пение, ибо Давид велел начальникам левитов поставить певцов, чтобы они играли на органах[4], псалтирях[5], кимвалах[6] и гуслях[7], и воспевали радостные песни; при введении же Пресвятой Девы содействовали веселию не земная музыка и пение, но пение Ангелов, невидимо при сем присутствовавших. Ибо они, при входе Ее во Святое Святых на служение Господу, воспевали небесными голосами, что и воспоминает ныне Церковь, которая поет в кондаке[8]: «Благодать совводяще, яже в Дусе божественном, юже воспевают Ангели Божии: сия есть селение небесное». Впрочем, введение Пречистой Богородицы во храм представляется и не без человеческих песнопений. Ибо праведная Анна (в слове святого Тарасия) говорит идущим впереди девам:

– Воспойте Сию хвалебною песнию, пойте Ей под звуки гуслей, воскликните Ей песнь духовную, прославьте Ее на десятиструнном псалтири.

Это же вспоминает Церковь, говоря: «Радуются Иоаким и Анна Духом, и девственнии лицы Господеви поют, псаломски воспевающе, и чтуще Матерь Его»[9].

Отсюда открывается, что хор девственниц, предшествовавших тогда Пречистой Деве, пели некоторые песни из псалмов Давида.

Согласно с этим, и составитель нынешнего канона говорит означенным девам: «Начинайте, девы, и воспойте песни, руками держаще свещы»[10].

Сами же святые праведные родители Иоаким и Анна, по свидетельству святого Тарасия, имели на устах своих такую песнь праотца Давида: «Слыши, дщерь, и смотри, и приклони ухо твое, и забудь народ твой и дом отца твоего. И возжелает Царь красоты твоей» (Пс.44:11-12).

На встречу этому славному введению Богоотроковицы, по рассказу Феофилакта, вышли священники, служившие во храме, и с песнопениями встретили Пресвятую Деву, имевшую быть Материю Великого Архиерея, прошедшего небеса[11]. Приведя Ее ко дверям храма, святая Анна, (как пишет святой Тарасий), говорила так:

– Иди, Дщерь моя, к Тому, Кто мне даровал Тебя; иди, Священный Кивот, к милостивому Владыке; иди, Дверь Жизни, к милосердому Дателю; иди, Ковчег Слова, к храму Господню; войди в церковь Господню, Радость и Веселие мира.

Захарии же, как пророку, архиерею и сроднику своему[12], она сказала с Иоакимом:

– Приими, Захария, чистую сень; приими, священник, непорочный Ковчег; приими, пророк, Кадильницу невещественного угля; приими, праведный, Духовное Кадило.

И еще праведная Анна, как повествует святой Герман, сказала первосвященнику:

– Приими, пророк, Дочь мою, данную Богом; приими и, введши, посади Ее на горе святыни, в приготовленном Божием жилище, ничего не допытываясь, до тех пор, пока Бог, призвавший Ее сюда, не откроет окончательно Своей воли о Ней.

Было там, – пишет блаженный Иероним, – пятнадцать ступеней на церковном входе, по числу пятнадцати степенных псалмов, ибо на каждой из этих ступеней всходившими для служения священниками и левитами был пет отдельный псалом[13]. Вот поставили праведные родители пренепорочную отроковицу на первой ступени. Она тотчас весьма скоро пошла сама собою по прочим ступеням, никем не ведомая и не поддерживаемая; поднявшись на самую верхнюю ступень, Она стала, укрепляемая невидимою силою Божиею. Удивились все, увидев трехлетнюю отроковицу, поднявшуюся по этим ступеням так скоро, а особенно дивился этому великий первосвященник Захария и, как пророк, по откровению Божию, проразумевал будущее сей Девы, ибо он, по словам Феофилакта, был объят Духом. Также и святой Тарасий касательно этого говорит, что Захария, исполнившись Святого Духа, воскликнул:

– О, чистая Отроковица! О, Дева, незнающая соблазна! О, Девица прекрасная! О, украшение жен! О, краса дочерей! Ты благословенна между женами! Ты в высшей степени прославлена чистотою, Ты запечатлена девством, Ты – разрешение клятвы Адама!

Держа Отроковицу, Захария, говорит святой Герман, с радостным духом ввел Ее во Святая Святых[14], говоря Ей так:

– Иди, исполнение моего пророчества, иди, совершение Господних обетований, иди, запечатление завета Его, иди, обнаружение Его совета, иди, исполнение тайн Его, иди, зерцало всех пророков, иди, обновление обветшавших грехами, иди, Свет лежащих во тьме, иди, новейший Божественнейший Дар. Войди теперь в нижнюю часть храма Господа своего, доступную человекам, а чрез немного времени – в горнюю и неприступную для них.

Отроковица, веселясь и весьма радуясь, шла в дом Господень, как в чертог, ибо хотя и была мала возрастом, всего только трех лет, но была совершенна по благодати Божией, как предъузнанная и предъизбранная Богом прежде сложения мира.

Так Пречистая и Преблагословенная Дева Мария введена была в храм Господень. При этом первосвященник Захария совершил необычайное и для всех удивительное дело: он ввел отроковицу в самую выстроенную скинию, называемую «святая святых», которая была за второю завесою и где был ковчег завета, обложенный со всех сторон золотом, и херувимы славы, осеняющие очистилище (Евр.9:3-5), куда нельзя было входить не только женщинам но даже и священникам, а мог туда входить только первосвященник, однажды в год. Там первосвященник Захария отвел Пречистой Деве место для молитвы. Всем же прочим девам, живущим во храме, по свидетельству св. Кирилла Александрийского и св. Григория Нисского, отводилось место для молитвы между церковью и алтарем[15]. Ни одной из этих дев никаким образом нельзя было подходить к алтарю, ибо это строжайше запрещалось им первосвященниками; Пречистой же Деве, со времени введения Ее, не было запрещено ежечасно входить во внутренний алтарь, за вторую завесу и молиться там. Сделано было это первосвященником по таинственному вразумлению Божию, о чем святой Феофилакт говорит так:

– Первосвященник, быв тогда вне себя, объятый Духом Божиим, понял, что эта отроковица – вместилище Божественной благодати и что Она более его достойна всегда предстоять пред Лицом Божиим. Вспомнив сказанное в законе о ковчеге, что ему назначено находиться во Святом Святых, он тотчас понял, что это преднаписано было относительно сей Отроковицы, нисколько не усомнившись и не остановившись, дерзнул, вопреки закону, ввести Ее во Святое Святых.

Как говорит блаженный Иероним, праведные родители Иоаким и Анна, вручив дитя свое воле Отца Небесного, принесли дары Богу, жертвы и всесожжения, и, получив благословение от первосвященника и всего собора священников, возвратились, со всеми своими сродниками, домой и устроили там пир, веселясь и благодаря Бога. Преблагословенная же Дева, с начала жизни своей в доме Господнем, отдана была в помещение для девиц, ибо храм Иерусалимский, построенный Соломоном и потом разрушенный и выстроенный снова Зоровавелем[16], имел, много жилых помещений, как пишет Иосиф, древний иудейский историк[17]. Вне, к стенам храма пристроены были каменные здания, числом тридцать, отдельные одно от другого, просторные и очень красивые, на них были другие здания, на других третьи, так что общее число их было девяносто, и они имели все удобства для жительства в них. Высота, их равнялась высоте храма; они были как бы столпы, извне поддерживающие его стены. В этих зданиях находились помещения для разных лиц; отдельно жили девы, посвященные на служение Богу до времени; отдельно жили вдовицы, давшие обет Богу хранить чистоту свою до смерти, как пророчица Анна, дочь Фануилова; отдельно обитали мужи, называвшиеся назореями[18], подобно инокам, жившие безбрачно. Все эти лица служили Господу при храме и получали пропитание от доходов храма. Остальные здания отведены были для пребывания странников и пришельцев, приходивших издалека на поклонение в Иерусалим.

Трехлетняя отроковица, Пречистая Дева Мария, как сказано, была отдана в помещение для девиц, при чем к Ней приставлены были девицы, по летам более взрослые и искусные в писании и рукоделии, чтобы Богоотроковица с младенчества научилась и писанию и рукоделию вместе. Святые родители, Иоаким и Анна, часто посещали Ее; Анна, как матерь, особенно часто приходила посмотреть на свою Дочь и поучать Ее. По свидетельству святого Амвросия и историка Георгия, Дева скоро научилась Еврейскому ветхозаветному писанию в совершенстве, – и не только Писанию, но и рукоделию хорошо научилась, как говорит о том святой Епифаний:

– Она отличалась силою ума и любовью к учению; не только поучалась в Священном Писании, но и упражнялась в прядении шерсти и льна и в шитье шелком. Благоразумием своим Она удивляла всех; занималась преимущественно такими трудами, которые могли бы быть потребны священникам в служении при храме; рукоделью этому Она так научилась, что им могла впоследствии, при Сыне своем, добывать себе пропитание; Она своими руками сделала Господу Иисусу хитон, не сшитый, но весь тканый.

Пречистой Деве (говорит тот же Епифаний), как и другим девицам, обычная пища подавалась от храма; но ее съедали нищие и странники, ибо Она, как воспевает Церковь, питалась хлебом небесным. Святый Герман говорит о Ней, что Она пребывала обыкновенно во Святом Святых, принимая сладкую пищу от Ангела; а святой Андрей Критский[19] так говорит:

– Во Святом Святых, как в чертоге, Она принимала необычайную и нетленную пищу.

При этом предание присоединяет, что Пречистая Дева часто пребывала во внутренней скинии, бывшей за второю завесой и называемой «Святое Святых «, а не в обычном помещении для дев при храме, – потому что хотя ей место для жительства было уготовано в этом помещении, но на молитву не запрещено было ходить во Святое Святых. Пришедши в совершенный возраст, Она, с юных лет научившись священному Писанию и прилежно занимаясь рукоделием, еще больше упражнялась в молитве, и целые ночи и большую часть дня имела обыкновение проводить в молитве. На молитву входила во Святое Святых, для рукоделья же возвращалась в свое жилище, ибо, по закону, нельзя было во Святом Святых что-либо делать или что-нибудь внести туда. И большую часть жизни своей Она проводила в храме, за второю завесою, во внутренней скинии, на молитве, а не в отведенном Ей жилище, за рукодельем. Потому-то всеми учителями Церкви согласно говорится, что Пречистая Дева, до двенадцатого года, всю свою жизнь провела во Святом Святых, так как оттуда редко выходила в свое помещение.

Какова же была жизнь Ее в младшем возрасте, это описал Иероним так:

– Блаженная Дева, еще в детстве и младенчестве своем, когда была при храме с прочими, однолетними Ей девицами, жизнь свою проводила по строгому порядку, от раннего утра до третьего часа дня стояла на молитве; от третьего до девятого упражнялась в рукоделье или чтении книг; от девятого часа снова начинала свою молитву, и не прекращала ее до тех пор, пока не являлся Ей Ангел, из рук которого Она обыкновенно принимала пищу. Так все более и более возрастала Она в любви к Богу[20].

Такого рода была жизнь Ее в детстве, когда Она еще жила с девами – сверстницами. В то время, как день ото дня Она возрастала и укреплялась духом, совершенствовалась она и в подвигах и укреплялась в молитве и трудолюбии, восходя от силы в силу, до тех пор, пока не осенила Ее сила Всевышнего. А что являлся Ей Ангел и приносил пищу, это видел своими глазами первосвященник Захария, о чем рассказывает святой Григорий Никомидийский, говоря:

– В то время, как Она, день ото дня, росла, с летами возрастали в Ней и дары Святого Духа, и Она пребывала в общении с Ангелами. Это и Захария узнал; ибо когда он, по обычаю священническому, был в алтаре, то увидел, что кто-то необычайного вида, беседует с Девою и подает Ей пищу. Это был явившийся Ангел; и удивился Захария, размышляя в себе: что это за новое и необычайное явление? Видом подобен Ангелу, и говорит со святою Девицею; бесплотный по образу приносит пищу, питающую плоть, невещественный по природе подает Деве вещественную корзину. Ангельское явление здесь бывает одним только священникам, и то не часто; к женскому же полу, да еще к такой юной Девице, пришествие Ангела, видимое теперь, совершенно необычайно. Если бы Она была из числа замужних, и, одержимая недугом неплодства, молилась о даровании Ей плода, как молилась некогда Анна, я не удивился бы тому явленно, которое вижу, но Девица не просит об этом[21]; Ангел же всегда, как и теперь вижу, является Ей, отчего я прихожу в еще большее удивление, ужас и недоумение, что будет из этого? Что благовествовать приходит Ангел? И какого свойства приносимая им пища? Из какого хранилища она берется? И кто приготовил ее? Какая рука сделала этот хлеб? Ибо Ангелам несвойственно заботиться о требованиях плоти; если и многие были питаемы ими, однако пищу эту приготовляла человеческая рука. Ангел, служивший Даниилу, хотя и мог бы, силою Всевышнего, не чрез кого-либо другого, а сам собою исполнить то, что ему было повелено, однако послал для сего Аввакума с сосудами, чтобы не устрашили питаемого необыкновенное видение Ангела и необычная пища. Здесь же к Отроковице приходит сам Ангел, – дело, полное таинственности, относительно которого я недоумеваю; Она в младенчестве сподобилась таких даров, что Ей служат бесплотные. Что это такое? Не на Ней ли сбудутся предсказания пророков? Не Она ли цель нашего ожидания? Не от Нее ли приимет естество хотящий придти спасти род наш? Ибо тайна эта предсказана еще прежде, и Слово ищет Ту, которая могла бы послужить тайне. И ужели не другая предъизбрана послужить этой тайне, а именно сия Девица, на которую смотрю. Как счастлив ты дом Израилев, из которого прозябло такое семя! Как счастлив ты, корень Иессеев, из которого произошла эта ветвь, имеющая произвести миру цвет спасения! Как счастлив и я, наслаждающийся таким видением и приготовляющий эту Деву в невесту Слову.

Это слова Георгия Никомидийского. Подобно ему говорит Иероним:

– Каждый день посещали Ее Ангелы, и если бы меня спросил кто-нибудь: как Пречистая Дева проводила там время юности, – я отвечал бы: сие известно Самому Богу, да Архангелу Гавриилу, неотступному Ее хранителю, с прочими Ангелами, часто приходившими к Ней и с любовию беседовавшими с Нею.

Пребывая таким образом с Ангелами во Святом Святых, Пречистая Дева пожелала вечно жить в Ангельской чистоте и неврежденном девстве. По свидетельству святых учителей: Григория Нисского, Иеронима и других, Дева сия – первая обручила свое девство Богу, ибо в Ветхом Завете необычно было девам не вступать в брак, так как супружество было в большем почете, чем девство[22]. Пречистая же Дева первая в мире предпочла девство супружеству и, уневестившись Богу, служила Ему чистым девством своим день и ночь. Пресвятой Дух, благоволением Бога Отца, готовил в Ней вместилище Богу-Слову. Да будет же Пресвятой, Единосущной и Нераздельной Троице слава и благодарение; Пречистой же Владычице нашей Богородице, Приснодеве Марии, честь и хвала от всех родов во веки. Аминь[23].


Примечания

[1] Припев на девятой песни канона.

[2] Кивот, ковчег – деревянный ящик, обитый снаружи золотом. В нем находились: скрижали Завета, манна и жезл Ааронов. Он был прообразом Божией Матери, отчего Святая Дева и называется Кивотом и Ковчегом.

[3] Стихира праздника на великой вечерне.

[4] Орган – духовный инструмент, вероятно, вроде свирели (музыкальное орудие пастухов).

[5] Псалтирь – струнный инструмент, вроде арфы или лиры. Преимущественно игрою на нем сопровождалось пение священных песней или гимнов.

[6] Кимвал – бряцательный инструмент, состоящий из двух широких металлических кружков, которые, будучи ударяемы один о другой, издавали громкий звук.

[7] Гусли – струнный инструмент, имевший форму треугольника.

[8] Кондаком называется священная песнь, вкратце выражающая сущность праздника.

[9] Стихира на великой вечерне.

[10] Канон, песнь 4.

[11] Под Великим Архиереем, прошедшим небеса, разумеется Иисус Христос. Евр.4:14.

[12] Это, по преданию, тот самый Захария, который был отцом Иоанна Крестителя. Евангелие называет его священником, Авиевой чреды (Лк.1:5).

[13] Эти пятнадцать ступеней находились при входе во святилище, куда никто не мог входить, кроме священников и первосвященника. Священники, при восхождении во святилище, на каждой ступени пели по псалму; переступая со ступени на ступень, они пели всего 16 псалмов; отсюда эти псалмы называются «песнями степеней» или «степенными». По счету это 119-133 псалмы.

[14] Святое Святых – самая важная и священнейшая часть храма. В нее мог входить один только первосвященник, и то раз в год.

[15] Т. е. притвором священников, в котором приносились жертвы и по сторонам которого были жилые комнаты для посвященных Богу, – и святилищем.

[16] Храм Соломонов был разрушен Навуходоносором, царем Вавилонским. Новый храм был построен Зоровавелем спустя 62 года после разрушения первого.

[17] Жил в I в. по Р. Хр.

[18] Назореи были лица, давшие обет Богу не вступать в брак, воздерживаться от употребления вина и всяких опьяняющих напитков и не стричь волос. Обыкновенно назорейство продолжалось известное время, было принимаемо добровольно, по разным побуждениям; но иногда родители давали обет назорейства за своих детей: и именно в том случае, когда они, не имея детей, желали получить их от Бога.

[19] Живший в VIII ст.

[20] Израильтяне считали часы дня от восхода солнца так, что 3-й час соответствовал нашему 9-му утра; конец 6-го часа – нашему полудню; с 9-го час. день клонился к вечеру.

[21] Т. е. о даровании ей плода чрева.

[22] В то время каждый желал иметь потомство, чтобы память о нем дольше сохранилась на земле и чтобы, если не он сам, так его потомки могли бы сделаться участниками благ в царствии ожидаемого Мессии-Избавителя.

[23] В воспоминание введения Пресвятые Богородицы во храм Иерусалимский древле учрежден Церковью праздник, 21 ноября. Указание на этот праздник можно находить в IV веке – в преданиях христиан Палестинских, кои доселе указывают на бывшую древле церковь Введения Богородицы и построение этой церкви приписывают св. царице Елене. В IV веке указание на этот праздник находят также в словах Григория Нисского. В VIII веке, как указано выше, Герман и Тарасий, патриархи Константинопольские, произносили в этот день поучения.

 

***

 

Святитель Феофан Затворник:

Слово на Введение во храм Пресвятой Богородицы

 

Картинки по запросу Слово на Введение во храм Пресвятой Богородицы

Вводится в храм Пресвятая Дева — отро­ковица Мария, будущая Матерь Спаси­теля и всех верующих в Него! Празд­нуя ныне сие действие из Ее жизни, как дети Ее по вере и духу, понудим себя и подражать сему действию по его силе и значению. Ибо еще Про­роком предызображено: «приведется царю девы вслед ея, искренния ея приведутся тебе… и введутся в храм царев» (Пс. 44, 15-16). Девы — это души верую­щих; храм царев — это внутреннейшее Богопребывание. Если мы — верующие, то по следам Богоматери должны восходить во внутренний Храм — пред лице Самого Царя и Бога.

Введение, впрочем, в храм отроковицы Богоматери было только предзнаменованием восхождения всех верующих пред лице Бога. Основание же и начало тому положено, и самый путь туда проложен уже Самим Господом Спасите­лем — по Его человечеству. Он вошел, как пишет Апостол, в  «самое небо да явится лицу Божию о нас» (Евр. 9, 24). Человечество в лице Иисуса Хри­ста прошло небеса и стало пред лице Самого Бога — не ради Господа, а ради нас. Этим от­крылся истинный «путь святых» (Ефр. 9, 8), сокрытый для древних под символом вхождения во святая свя­тых скинии. После сего уже все верующие име­ют дерзновение входить «во внутреннейшее заве­сы, идеже предтеча о нас вниде Христос» (Евр. 6, 19-20), — входить путем «новым и живым, егоже обновил есть нам Господь завесою, сиречь плотию Своею» (Евр. 10, 19-20).

Самим делом верующие входят пред лице Бога сим путем новым и живым, уже по исходе из тела. Но чтоб удостоиться сего, надобно в здешней жизни умно или сердечно совершить то, что делом совершится по смерти, то есть на­добно здесь еще умом и сердцем взойти во внутреннейшие завесы, стать пред лице Бога и ут­вердиться там на неисходное пребывание.

Божия Матерь восходила по степеням (ступеням). Есть степени и умного восхождения к Богу. Их мож­но насчитать много. Укажу вам главнейшие.

Первая ступень есть обращение от греха к добродетели. Человек-грешник не помнит о Боге и о спасении души своей не заботится, а живет, как живется, удовлетворяя своим страс­тям и склонностям без всяких ограничений, лишь бы только это не расстраивало его вза­имных к другим отношений. Очевидно, куда приведет человека такой путь! Но грешник в беспечности и нерадении не видит того. Гос­подь же бдит над ним. И бывает, что или Ангел Хранитель в сердце, или слово Божие — чрез слух — открывают очам его бездну, в которую он идет, смеживши очи. Когда грешник восприимет в чувство опасность своего положения и возжелает избавиться от готовой ему пагубы, тогда полагает в сердце своем твердое намере­ние отстать от прежних своих худых дел и обы­чаев и начать жизнь по заповедям Божиим. Эта перемена жизни на лучшее, или, как я сказал, обращение от греха к добродетели и есть пер­вая ступень восхождения к Богу. Того, кто всту­пил на сию ступень, вы видите занятым с напря­жением сил сим одним добро деланием. Нет его на гуляньях, ни в театре, ни на балах, нигде, где потешают страсти и чрез них служат сатане. Он всегда за делом: или на должности, или в тру­дах по семейству, или в делах благочестия и бла­готворения. Ходит в храмы на службы Божий, как только есть возможность, и соблюдает все уставы Церкви; помогает всячески нуждающим­ся, дело свое ведет добросовестно, терпит, когда нужно терпеть, и за себя, и за других, соблюдает мир и мирит, отличается постоянством и степенностию, не болтает попусту, не бранится, мало спит, мало ест и прочее. Вот эта первая ступень!

Вторая ступень есть обращение от внешне­го доброделания к возбуждению и блюдению доб­рых чувств и расположений. Внешние дела це­нятся более по чувствам и расположениям, с какими совершаются. Сии чувства не всегда бы­вают исправны, при видимой исправности, и по­тому губят большую часть наших добрых дел. Например, в церкви быть — Богоугодное дело… но к сему делу может привиться тщеславие и сделать его небогоугодным. Можно с удоволь­ствием стоять в церкви, но для того, чтоб глазеть на то или другое, или чесать слух, как охуждает Апостол. И это уничтожает доброту пребывания в церкви. То же может случиться и со всяким добрым делом. Можно милостыню подавать и поститься — да видимы будем; можно много тру­диться для других — из человекоугодия; можно уединяться и терпеть — из презорства; можно быть усиленно деятельным — из зависти; дер­жаться на службе и исправно служить — из ко­рысти и неправедных прибытков, так что если проследить всю сумму наших добрых дел и стро­го обсуждать чувства, с которыми они совершаемы были, может оказаться, что они все — ни­что — уничтожаются недобротою сокрытых под ними чувств. — А ведь это жаль! Так вот и на­добно нам строго смотреть, чтоб никакие худые чувства и расположения не оскверняли наших добрых дел. Сначала, когда только обратится человек от греха к доброделанию, ему, можно сказать, еще некогда заняться своим внутрен­ним… Вся его забота обращена на то, чтоб от­выкнуть от худых дел и привыкнуть к добрым. Например, в церковь он не ходил, а проводил время в какой-либо утехе; надо отвыкнуть от сего обычая худого и привыкнуть к церкви. Милостыню не подавал и тратил деньги на дру­гое что, расточал, прогуливал, — надо отвыкнуть от гулянья и привыкнуть к милостынеподаянию; постов не соблюдал, а ел много, сладко и скоромно, — надо и здесь от одного отвыкнуть, и к другому привыкнуть. Так и во всем! Так, говорю, на первых порах, когда обратившийся от греха только отвыкает еще от дел и обычаев греховных и привыкает к доброделанию, ему не­когда следить за своими чувствами, хоть и не невозможно и не необычно сие. Тут борьба его с собою дает высокую цену всякому его делу, хотя бы и проскользнуло куда-либо недоброе чувство. Но потом, когда он навыкнет доброделанию и установится в порядке добродетельной и благоретивой жизни, непременно должно ему войти внутрь своего сердца и строго смотреть за свои­ми чувствами. Прежде враг старался отвлекать его от добрых дел, когда были еще сильны при­вычки греховные. Теперь же, когда он отвык от сих последних и остановился в добре, враг нач­нет неправыми чувствами уничтожать доброту дел. Так и надобно обратиться внутрь и смот­реть за своими чувствами. Вот то время, ког­да работающий добру, дошедши до сознания бе­ды, опасности или бесполезности труда, если при добрых делах не бывает добрых чувств, положит твердое намерение войти внутрь себя, строго смотреть за своим сердцем и не допус­кать ни в каком случае недобрых чувств и рас­положений, или этот поворот и обращение от внешнего доброделания к удобрению внутрен­них чувств и расположений — есть вторая сту­пень в восхождении к Богу. Называется это внутрь пребыванием, вниманием ума, трезвением, различением помыслов, или очищением серд­ца. Дело сие состоит все в том, чтоб отгонять недобрые чувства и привлекать, возбуждать и укреплять добрые… С самого утра, говорит свя­той Диадох, стань у входа сердца и посекай гла­вы исходящих оттуда злых помыслов. Ибо ка­кое бы дело ни пришлось нам делать, тотчас лезет из сердца худое помышление, чтоб его осквер­нить. Наш долг — худое помышление отогнать, а доброе на место его воспроизвесть и с сим добрым помышлением совершить дело. Например, вы собираетесь в церковь; и пойдут помыслы: нарядись получше, чтоб на тебя смотрели, или: иди-иди, там увидишь того-то или ту-то… или еще: — сходи; сходишь, скажут, что ты благоче­стивый, и подобное. Все это надо прогнать и на место того воспроизвести в сердце чувство обя­занности быть в церкви во славу Божию, и с сим чувством сходить в церковь. Как в этом, так надо поступать и в прочих делах. Чем бдитель­нее кто смотрит за сердцем и чем безжалостнее будет отсекать недобрые помышления и чувства, возникающие из него, тем скорее ослабит, замо­рит и истребит сии страстные помыслы. Они будут показываться все меньше и меньше, а на­конец и совсем улягутся и перестанут беспоко­ить, а на место их укоренятся чувства добрые и святые. В сердце водворится тогда мир и невоз­мутимый покой. Это походит на то, как стакан мутной воды поставить так, чтоб он не колебал­ся. Нечистота все будет оседать вниз: чем более она спадет, тем чище становится вода, а наконец и совсем очистится. Небо, солнце, луна и звезды в нем будут видимы! Вот это вторая ступень — Хищение и чистота сердце чрез борьбу с по­мыслами и страстями!

Третья ступень — есть обращение от себя к Богу, которая состоит в том, чтоб стоять умом в сердце пред лицем Бога, что собственно и есть вхождение во внутреннейшее за завесу — тем новым и живым. Первые две ступени суть только приготовления к сему, но такие, что без них ему быть нельзя. Как, наоборот, те две без сего последнего не приводят к цели. Начало сего состоит в том, чтоб утвердиться в помышлении о присутствии Божием. Где бы кто ни был, что ни делал, сознавай, что всевидящее око Божие утверждено над твоим сердцем и все проникает его. Как солнце на небе светит и освещает всю вселенную и все твари движутся и действуют под его освещением, так да творим и мы все свои духовные дела, на умственной тверди своей имея утвержденным умное Солнце — Бога Всевидя­щего. Сие настроение внутрь нас само собою приходит по умиротворении помыслов на вто­рой степени и очищении сердца от страстей. Ибо так говорит Господь: «блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят» (Мф. 5, 8). Но не в одном зрении су­щество сей степени, как бы холодном Богу предстоянии. Это только преддверие. Дело же са­мое в том, чтобы сердцем к Богу устремляться, забыв все — и в себе, и окрест себя, в Боге исче­зать, или к Нему восхищаться (возноситься). Святые отцы называют его исступлением, то есть выступле­нием из обычного порядка жизни и погружением в Бога, по-гречески «екстасис». Чтоб сделать понятнее для вас, скажу вам один-другой пример: об одном старце говорили, что он по­мнил себя только до первой «славы», то есть, на три псалма, а потом погружался в Богосозерцание и так — умно (мысленно) — без слов молился Господу, стоя неподвижно. О другом старце говорили, что он вечером становился на молитву, обращаясь лицом на восток, воздевал руки свои, был восхи­щаем к Богу и гак пребывал неизменно до тех пор, пока солнце, взошедши, ударами лучей сво­их не низводило его с блаженной высоты. Вот это и есть восхищение — или самое вступление во внутреннейшее — пред лице Бога, о кото­ром напомнило нам празднуемое нами Введе­ние Пресвятой Богородицы. Это высшее его со­стояние, но обычное проявление сей степени — в начатках — есть горение сердца, или возбуж­дение чувств при чтении, молитве, доброделании, дома и в церкви, за делом и на пути. Плод сего — молитва. Вспадает чувство на сердце — человек входит сознанием внутрь, и ничего не хочет иметь в мысли, кроме Бога. Если в сем состоянии он молится, то сытости не знает по­клонов и молитвенных воздыханий к Богу. Го­рение сердца ублажает его, и ему всегда хотелось бы быть в сем состоянии, как уверяет Макарий Египетский, если б можно. Вот, кто начал приходить в такие состояния, тот вступил на третью ступень, то есть стал восходить от себя к Богу! Это предел восхождений, но такой, кото­рому конца нет, ибо Бог бесконечен!

Вот три ступени восхождения вслед Пресвя­той Девы пред лице Бога! На какой мы с вами братие? На первой, второй или третьей? — Но на какой бы кто ни стоял — все хорошо. Вот кто валяется в грехе и страстях, не радя о спасе­нии, — то худо! А если кто обратился от греха и вступил на путь добродетели, тот уже на доброй стороне. Только пусть не стоит на одном месте, ибо это опасно, а все движется понемногу впе­ред, «задняя забывая и в предняя простираясь», как заповедал Апостол (Флп. 3, 13). Аминь.

1860 г.

 

***

 

Мы - дети Божии

03.12.2018


Слово протоиерея Александра Шаргунова в праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы …

Сегодня царство детей на земле. Все, что делают, — делают для детей. Хотя в мире, отрекшемся от Христа, кажется, уже все наоборот. Все, что делают, — делают против детей. Но среди нормальных людей, и тем более христиан, встреча с детьми — всегда праздник и радость. И дети заставляют все делать, как если бы они держали нас за руку. Самое малое — и самое великое и прекрасное. Что бы мы стали делать, что бы стало с миром без детей? Откуда эта уверенность в их открытом взоре, прямом и кротком, идущем прямо из рая? В их взоре, в их голосе, во всех их движениях, в их царственном, благоговейном и внушающим благоговение существе — блаженство и неподражаемая невинность. Мы знаем, почему они все — наши лучшие учителя, почему они так распоряжаются нами. Все младенцы — от Богомладенца Христа. А Христос рождается, потому что Младенец Пречистая Божия Матерь входит во Святое Святых. Мы не видели Богомладенца Христа, но мы видели младенцев, принявших крещение.

Мы помним в Евангелии, как приносили ко Господу детей, чтобы Он прикоснулся к ним. Но ученики не допускали их. За этими детьми стояли их матери, которые нежно подталкивали их вперед или просто несли на руках. Господь создавал вокруг Себя особенную атмосферу доброты и простоты. Эти женщины были бесконечно счастливы, когда Он благословлял их детей. Им так хотелось, чтобы они были рядом с Ним! Увидев строгость учеников, заботившихся о поддержании в толпе порядка, Господь вознегодовал и сказал им: «Пустите детей приходить ко Мне и не препятствуйте им, ибо таковых есть Царствие Божие. Истинно говорю вам: кто не примет Царствие Божие как дитя, тот не войдет в него. И, обняв их, возложил руки на них и благословил их» (Мк. 10, 13—16).

В праздник Введения во Храм трехлетней Отроковицы Пресвятой Богородицы Церковь впервые воспевает ирмосы «Христос раждается» и приглашает нас восходить к Вифлеему с расположением ребенка, с его простотой, открытостью и доверчивостью. Более того! Нам надо самим стать как дети, чтобы войти в Царство Небесное. «Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное», — скажет Господь еще раз, поставив дитя перед всеми людьми (Мф. 18, 3). Сегодня Церковь не только возвещает нам о начале нашего спасения, но и показывает путь нашего духовного восхождения. Чтобы каждый из нас открылся совершенно Богу. В этом — все наше возрастание. Оно должно быть всегда — до конца, до Христова Креста. И незадолго до Крестных Страданий, при торжественном входе Господа в Иерусалим, когда дети приветствовали Его: «Осанна Сыну Давидову!» и первосвященники, и книжники, вознегодовали: «Слышишь ли, что они говорят?», Он ответил им: «Да! Разве вы никогда не читали: из уст младенцев и грудных детей Ты устроил хвалу!» (Мф. 21, 15—16). Через все Евангелие золотой нитью проходит эта мысль об избрании «малых сих», чтобы посрамить великих. Бог отверзает уста смиренных и заграждает уста гордых. «В то время, продолжая речь, Иисус сказал: славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл то младенцам; ей, Отче! ибо таково было Твое благоволение» (Мф. 11, 25—26). Господь говорит об этом в тот момент, когда Он ждет от нас подлинной веры в тяжкой атмосфере ожесточения многих сердец и непонимания Бога. Он открыто принимает исповедание детей, которые ясно видят тайну Божию, присутствующую здесь. Только такое отношение к Нему открывает доступ во Святое Святых, в Царство Небесное.

Стать внутренне как дети, будучи взрослыми, дорого стоит. Это может быть только по дару Христа, только Его благодатью, которую Он купит для нас Своею Кровью. И это требует нашего всецелого предания себя Богу, приобщения той самоотдаче, какую являет уже сейчас Пречистая Отроковица. Стать детьми — значит научиться жить в полноте настоящим. Не так, как мы обычно живем — с тревогой о завтрашнем дне, забывая о сегодняшнем, который должен быть наполнен до предела. Стать детьми — значит отвергнуться гордыни, самодостаточности, признать, что сами, одни, мы ничего не можем. Мы постоянно нуждаемся в милости и силе Отца нашего Небесного, чтобы найти истинный путь и не сбиваться с него. Как ребенок постоянно нуждается в родителях, и он это чувствует всем своим существом, так и мы должны быть такими же перед Богом, нашим Отцом, — зависящими от Него во всем. Быть как дети — значит исполняться доверия к Богу как они, верить как они, просить, как просят они.

Это будет возможно, если сознание, что мы дети Божии, все более будет укореняться в нас. Ибо тайна Божественного усыновления — основание духовной жизни, следствие того Воплощения, которое явилось через Пречистую Деву, восшедшую во Святое Святых. Нам необходимо так осознать эту чудесную реальность, чтобы обращаться к Богу поистине с сыновним духом. Мы чада Божии, те, для кого Бог — Отец. Это столь велико, что мы должны в течение всей нашей жизни восходить к постижению этой тайны. Как привычно, слишком привычно произносим мы первые слова самой главной нашей молитвы «Отче наш»! И с каким изумлением говорит об этом апостол Иоанн Богослов: «Смотрите, какую любовь дал нам Отец».

«Мы чада Его», — это слово, которое надо удержать, размышлять над ним, созерцать его. Апостол не говорит: «Как если бы мы были чада Божии». Он не написал: «Есть в нас нечто такое, что в известном смысле можно было бы сказать, что мы чада Божии». Нет, он твердо исповедует: «Мы чада Его». Настоящие сыновья и настоящие дочери Бога — вот кто мы. И начало нашего усыновления — Христос. Если мы сыновья и дочери Бога — это благодаря Ему, Его даром, в Нем, в уподоблении Ему. На память приходит другое непостижимое, страшное слово апостола: «Возлюбленные! мы теперь дети Божии; но еще не открылось, что будем. Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть» (1 Ин. 3, 2). Подобны Ему! Может ли быть такое? Христос говорит: «Я дал вам образ». День за днем мы должны приближаться к Нему. Сын Божий влечет нас непрестанно все глубже входить в этот дар Святого Святых. Жить Богом, все более соединяться со Христом, пребывать в Нем, чтобы уподобляться Ему — молитвами Богородицы — в этом наше призвание. Какое чудо — стать, наконец, детьми, подлинно приобщиться тому, что было в сокровенности Пречистой Божией Матери при Ее Введении в храм. Оттого что Пречистая Дева — наша духовная Мать, Она более чем кто-либо учит нас быть детьми.

Неизреченный Божий зов. В праздник Введения во Храм Пресвятой Богородицы Церковь восходит к Богу вместе с Той, Которая родит Сына Божия по человечеству. И уже сегодня мы можем воскликнуть с Ангелом Благовещения: «Радуйся, Благодатная, Господь с Тобою». Она не только даст нам Христа, Спасителя и Избавителя. Она предшествует нам в восхождении к славе Божией. Она открывает путь всему искупленному роду нашему и становится образом его судьбы.

Трехлетняя Отроковица входит «воспитатися во Святая Святых» и оставляет Своих родителей. Как объяснить эту тайну? Эта тайна относится ко всем нам. И всякий, в каком бы возрасте он ни осознал себя чадом Божиим, понимает по благодати Духа Святого и заступничеством Пречистой, о чем идет речь.

Царство Божие сокрыто. Как сокровище, зарытое в поле, или как жемчужина неизмеримой цены, несмотря на свой малый вес. Бог не очевиден, не ослепителен для внешнего взора. Напротив, Он сокровенен, невидим. Но Он существует, Он здесь, рядом с нами. Как ни с чем несравнимая драгоценность, которую нельзя сразу обнаружить, и от обретения которой меняется вся жизнь. Царство Божие стоит любых жертв. «Все оставь», — скажет потом Христос, призывая к решающему выбору. Это короткое слово «все» рассекает как меч. Христианская жизнь не может быть жизнью наполовину. Люди восхищаются спортсменом, который лишает себя многого, чтобы побить рекорд, или ученым, который жертвует всем и сидит с утра до вечера в лаборатории, чтобы сделать открытие. Христос хочет, чтобы наш выбор Царства Божия был абсолютным. Блажен, кто с детства посвящает себя Богу. «От юности Христа возлюбил еси, блаженне», — приносим мы хвалу преподобному Серафиму. И всем тем, кто от чрева матери был избранником Божиим.

Выбор Царства Божия, Святого Святых, совершается в радости. Отказ от всего, предлагаемый Богом, не есть мрачная покорность обстоятельствам. Это не жертва, совершаемая против сердца, и как бы вынужденная, потому что нет возможности поступить иначе. Нет, тот, кто отказывается от всего, чтобы приобрести Бога, делает это с радостью! Стоит сделать усилие, отвергнуться того, что имеет малое значение, ради предпочтения того, что существенно. Нет счастья более чудесного, неслыханного, чем коснуться благодати бесконечной Христовой любви. И нет ничего более печального, чем теплохладность или безразличие по отношению к Богу. Непостижима тайна Введения во Храм Божией Матери. И наша молитва сегодня о том, чтобы каждому из нас была дана благодать узнать ее.

Ты действовал во мне, Господи, оставаясь сокрытым от моих глаз, ослепленных ложным светом. Ты бросил в мое сердце семя любви, которое возросло, прежде чем я осознал это. Мы встретились. Ты вошел в мою жизнь. Ты заполнил все мое существование. Ты заставил меня оставить все другие любви мира ради рождения большей любви. По этой причине поступают в семинарию, постригаются в монашество, принимают священный сан.

Ты дал мне увидеть Твой Лик. И я узнал, что Ты не имя, не идея, но Личность — живая и любящая. Ты завладел мною. Теперь вся моя жизнь — постоянный поиск Тебя, в непостижимом мире и свете Христовом. А также — в Его страдании и мраке. Христос сделал мою душу пленницей Своей красоты. Он отдает Себя и убегает, является и исчезает, всякий раз еще глубже запечатлевая желание достигнуть Его. Это и есть зов Божий, наше восхождение во Святое Святых.

Зов Божий неописуем. Разумеется, можно сказать «нет», но на самом деле как будто невозможно не сказать «да». Зов обязывает, оставляя свободным. Зов Божий нельзя предвидеть. Только после посещения благодатью, в свете ее, можно различать прежние уготовления, которые были промыслительными. Каждая ступенька, оказывается, имела значение. Зов Божий неизречен и непередаваем другим. Юноша или девушка, услышавшие зов Божий, не могут ничего сказать о нем ни своим родителям, ни своим братьям и сестрам — даже любимым. Поистине нет слова для него, потому что он касается тайны Бога.

«Ты влек меня, Господи, — говорит пророк Иеремия, — и я увлечен. Ты сильнее меня — и превозмог» (Иер. 20, 7). В зове Божием трехлетней Отроковицы была благодать всех пророков и всех святых. И всех нас, грешных.

 

Протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма свт. Николая в Пыжах

 

 

Дополнительная информация

  • Автор: протоиерей Серафим Слободской
Прочитано 2070 раз

Календарь


« Март 2024 »
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
        1 2 3
4 5 6 7 8 9 10
11 12 13 14 15 16 17
18 19 20 21 22 23 24
25 26 27 28 29 30 31

За рубежом

Аналитика

Политика