Вос­кре­ше­ние Ла­за­ря. За­го­вор пер­во­свя­щен­ни­ков и фа­ри­се­ев

Весть о бо­лез­ни Ла­за­ря

Иисус при­бли­жал­ся к Иеру­са­ли­му и уже неда­ле­ко был от Вифа­нии, се­ле­ния на юго-во­сточ­ном склоне го­ры Еле­он, где жи­ли Ла­зарь и сест­ры его, Ма­рия и Мар­фа. Ла­зарь был бо­лен, по­это­му сест­ры его, услы­шав о при­бли­же­нии Иису­са, по­сла­ли ска­зать Ему об этом, на­де­ясь, ко­неч­но, что Он по­спе­шит к ним и ис­це­лит боль­но­го. Иисус лю­бил всю се­мью Ла­за­ря и при каж­дом пу­те­ше­ствии Сво­ем в Иеру­са­лим за­хо­дил к нему, чтобы от­дох­нуть от шу­ма всю­ду сле­до­вав­шей за ним тол­пы, по­это­му Ма­рия и Мар­фа не со­мне­ва­лись в том, что боль­ной брат их бу­дет ис­це­лен; они да­же не про­си­ли Иису­са ис­це­лить его, а толь­ко да­ли Ему знать о бо­лез­ни то­го, ко­го Он лю­бил: вот, ко­го Ты лю­бишь, бо­лен (Ин.11:3).

Но Иисус не толь­ко не по­спе­шил в Вифа­нию, но да­же на­роч­но остал­ся два дня на том ме­сте, где за­ста­ла Его весть о бо­лез­ни Ла­за­ря; а чтобы Апо­сто­лам бы­ла по­нят­на та­кая мед­лен­ность с Его сто­ро­ны, Он ска­зал им, что бо­лезнь Ла­за­ря не к смер­ти, но к сла­ве Бо­жи­ей, да про­сла­вит­ся через нее Сын Бо­жий^[1] (Ин.11:4).

Иисус знал, что Ла­зарь умрет, и ес­ли ска­зал, что его бо­лезнь не к смер­ти, то по­то­му, что на­ме­рен был вос­кре­сить его, и что, сле­до­ва­тель­но, бо­лезнь эта не окон­чит­ся той смер­тью, ко­то­рая пре­кра­ща­ет на­все­гда зем­ную жизнь че­ло­ве­ка. Он знал, что вос­кре­ше­ни­ем умер­ше­го Ла­за­ря про­сла­вит­ся Бог и что сла­ва эта про­сла­вит и Его, Сы­на Бо­жия, со­вер­шив­ше­го та­кое чу­до.

По про­ше­ствии двух дней Иисус ска­зал уче­ни­кам: пой­дем опять в Иудею (Ин.11:7).

Иисус, вый­дя из Га­ли­леи, на­прав­лял­ся в Иеру­са­лим, то есть в Иудею; цель это­го пу­те­ше­ствия бы­ла из­вест­на Его Апо­сто­лам, и по­то­му, ес­ли Он ска­зал – пой­дем опять в Иудею, – то на­до по­ла­гать, что в это пу­те­ше­ствие Он всту­пил уже в пре­де­лы Иудеи и опять ушел за Иор­дан, в Пер­сею; Апо­сто­лы же при­ня­ли это за воз­вра­ще­ние Иису­са в Га­ли­лею. Вот по­че­му они бы­ли удив­ле­ны же­ла­ни­ем Его ид­ти опять в Иудею, и ска­за­ли Ему: «Учи­тель! Дав­но ли иудеи хо­те­ли по­бить Те­бя кам­ня­ми, и Ты опять идешь ту­да?»

Го­во­ря так, Апо­сто­лы об­на­ру­жи­ли свое ма­ло­ве­рие. Ви­дя столь­ко необы­чай­ных чу­дес, со­вер­шен­ных Иису­сом, вду­мы­ва­ясь в Его бо­же­ствен­ное уче­ние, они го­то­вы бы­ли при­знать Его ис­тин­ным Мес­си­ей, и да­же Апо­стол Петр, на во­прос Иису­са – а вы за ко­го по­чи­та­е­те Ме­ня? – вос­клик­нул: Ты – Хри­стос, Сын Бо­га Жи­ва­го (Мф.16:15-16). Но они не хо­те­ли и ду­мать о том, что Мес­сия-Хри­стос, Сын Бо­жий, мо­жет уме­реть; а так как озлоб­лен­ные про­тив Него иудеи мог­ли убить Его, ес­ли Он опять по­явит­ся в Иеру­са­ли­ме, то они, лю­бя Иису­са ис­крен­но, хо­те­ли от­кло­нить Его от та­ко­го опас­но­го, по их мне­нию, пу­те­ше­ствия.

Иисус знал, что Ему пред­сто­ит уме­реть и вос­крес­нуть и что все это свер­шит­ся по во­ле От­ца Его; пред­сто­яв­ший Ему путь был для Него ясен, как бы­ва­ет яс­на до­ро­га для пут­ни­ка, пу­те­ше­ству­ю­ще­го днем; Вот по­че­му, же­лая успо­ко­ить Сво­их Апо­сто­лов, Он ска­зал: не две­на­дцать ли ча­сов во дне? кто хо­дит днем, тот не спо­ты­ка­ет­ся, по­то­му что ви­дит свет ми­ра се­го; а кто хо­дит но­чью, спо­ты­ка­ет­ся, по­то­му что нет све­та с ним (Ин.11:9-10). И как пут­ник идет сво­ей до­ро­гой, по­ка не про­шли эти две­на­дцать свет­лых ча­сов дня, и ви­дит все пред­сто­я­щее ему в пу­ти, так и Я хо­жу по во­ле От­ца Мо­е­го, и ни­что непред­ви­ден­ное не мо­жет слу­чить­ся со Мною. К че­му же ва­ши предо­сте­ре­же­ния?

За­тем, чтобы по­ка­зать им Свое все­ве­де­ние, Он ска­зал: Ла­зарь, друг наш, уснул; но Я иду раз­бу­дить Его (Ин.11:11). Апо­сто­лы, не те­ряя на­деж­ды удер­жать Иису­са от опас­но­го пу­те­ше­ствия в Иеру­са­лим, за­ме­ти­ли, что неза­чем ид­ти, ес­ли Ла­зарь уснул, так как сон есть при­знак пе­ре­ло­ма бо­лез­ни, по­во­ро­та к луч­ше­му: ес­ли уснул, то вы­здо­ро­ве­ет (Ин.11:12). Они не по­ня­ли Иису­са, и по­то­му Он вы­нуж­ден был пря­мо ска­зать им, что Ла­зарь умер (Ин.11:14). При этом Иисус до­ба­вил, что ра­ду­ет­ся за них, Апо­сто­лов, что Его не бы­ло в Вифа­нии, ко­гда Ла­зарь был бо­лен, так как ис­це­ле­ние его от бо­лез­ни не мог­ло бы укре­пить их ве­ру в Него так, как пред­сто­я­щее вос­кре­ше­ние.

Пре­кра­щая этот раз­го­вор, вы­зван­ный опа­се­ни­я­ми Апо­сто­лов, Иисус ска­зал: но пой­дем к нему (Ин.11:15).

Ви­дя непре­клон­ную ре­ши­мость Иису­са ид­ти в Иеру­са­лим на яв­ную смерть, один из Апо­сто­лов, Фо­ма, по про­зва­нию Близ­нец, ска­зал: «Что же нам по­сле это­го де­лать? Неуже­ли мы оста­вим Его? Пой­дем и мы умрем с Ним»^[2] (Ин.11:16).

При­бы­тие Иису­са в Вифа­нию

Ни­кто из Апо­сто­лов не воз­ра­зил Фо­ме, и все по­шли за Иису­сом.

Ко­гда Иисус при­бли­жал­ся к Вифа­нии, то Ему ска­за­ли, что Ла­зарь умер и че­ты­ре дня уже во гро­бе. На­встре­чу Ему вы­шла сест­ра умер­ше­го, Мар­фа, и с гру­стью ска­за­ла, что ес­ли бы Иисус не мед­лил Сво­им при­хо­дом, ес­ли бы Он за­стал бра­та ее жи­вым, то не умер бы он. Впро­чем, не те­ряя на­деж­ды на что-то луч­шее, что-то та­кое, о чем мог­ла толь­ко меч­тать, но не ре­ша­лась пря­мо вы­ска­зать­ся, она ска­за­ла: «Но и те­перь, ко­гда брат мой умер, знаю, что че­го Ты по­про­сишь у Бо­га, даст Те­бе Бог».

Вос­креснет брат твой, – ска­зал ей Иисус.

Вос­креснет Ла­зарь! Да об этом-то она и меч­та­ла, на это-то и на­ме­ка­ла Иису­су, го­во­ря – знаю, что, че­го Ты по­про­сишь у Бо­га, даст Те­бе Бог. Од­на­ко обе­ща­ние Иису­са она при­ни­ма­ет не с вос­тор­гом, как мож­но бы­ло ожи­дать от нее, а с неко­то­рой ро­бо­стью. Угне­тен­ная го­рем, она бо­ит­ся ве­рить сво­е­му сча­стью; же­лая про­ве­рить се­бя, не оши­ба­ет­ся ли она, по­ни­мая сло­ва Иису­са в этом, а не ином смыс­ле, она на­роч­но в от­ве­те сво­ем при­да­ет им иной, неуте­ши­тель­ный для се­бя, смысл: знаю, что вос­креснет в по­след­ний день, ко­гда все бу­дут вос­кре­ше­ны для Су­да; но ка­кое мне в том уте­ше­ние, ко­гда те­перь он мертв?

Мар­фа ве­ри­ла, что Бог ис­пол­нит вся­кую прось­бу Иису­са; сле­до­ва­тель­но, в ней не бы­ло до­ста­точ­ной ве­ры во все­мо­гу­ще­ство Са­мо­го Иису­са. Вот по­че­му, же­лая до­ве­сти ее до та­кой ве­ры, Он и го­во­рит ей: «Я есмь вос­кре­се­ние и жизнь. Я имею власть и си­лу вос­кре­шать и да­вать жизнь; ве­ру­ю­щий в Ме­ня, ес­ли и умрет, ожи­вет. И вся­кий, жи­ву­щий и ве­ру­ю­щий в Ме­ня, не умрет во­век. Ве­ришь ли се­му? Ве­ришь ли, что Я, име­ю­щий си­лу те­перь же вос­кре­сить тво­е­го умер­ше­го бра­та, имею власть да­ро­вать жизнь веч­ную и вся­ко­му ве­ру­ю­ще­му в Ме­ня? Ве­ришь ли, что ве­ру­ю­щий в Ме­ня ста­но­вит­ся бес­смерт­ным, и ес­ли уми­ра­ет вре­мен­но, то лишь для то­го, чтобы ожить иной, луч­шей, веч­ной жиз­нью?»

Так, Гос­по­ди! – от­ве­ча­ла Мар­фа, – я ве­рую, что Ты Хри­стос, Сын Бо­жий, гря­ду­щий в мир.

Вос­кре­ше­ние Ла­за­ря

Пред­сто­я­ло со­вер­ше­ние ве­ли­чай­ше­го чу­да. Этим чу­дом Иисус хо­тел об­ра­тить к Се­бе серд­ца еще не уве­ро­вав­ших в Него и дать воз­мож­ность Сво­им вра­гам оду­мать­ся и рас­ка­ять­ся; по­это­му Он не толь­ко не укло­нил­ся от со­вер­ше­ния его все­на­род­но, но да­же по­слал Мар­фу за сест­рой Ма­ри­ей и оста­вал­ся, в ожи­да­нии ее и ее спут­ни­ков, на том са­мом ме­сте, где встре­ти­ла Его Мар­фа. Хо­тя Мар­фа тай­но по­зва­ла Ма­рию, но по­спеш­ность, с ко­то­рой по­след­няя вста­ла и по­шла, вы­ну­ди­ла уте­шав­ших ее иуде­ев пой­ти за ней. Они, как объ­яс­ня­ет Еван­ге­лист, ду­ма­ли, что она по­шла ко гро­бу бра­та пла­кать, по­это­му и они по­шли за ней. Се­мья Ла­за­ря поль­зо­ва­лась, по-ви­ди­мо­му, осо­бен­ной лю­бо­вью и ува­же­ни­ем сре­ди зна­ко­мых, так как к оси­ро­тев­шим сест­рам при­шли опла­ки­вать их го­ре мно­гие из иуде­ев, жив­ших в Иеру­са­ли­ме, от­сто­яв­шем от Вифа­нии ста­ди­ях в пят­на­дца­ти (Ин.11:18) (око­ло трех ки­ло­мет­ров).

Ма­рия по­до­шла к Иису­су, со сле­за­ми па­ла к но­гам Его и ска­за­ла: Гос­по­ди! ес­ли бы Ты был здесь, не умер бы брат мой. Об­ли­ва­лась сле­за­ми Ма­рия, пла­ка­ли и при­шед­шие с ней иудеи; сле­зы Ма­рии, ис­торг­ну­тые из глу­би­ны ее удру­чен­ной го­рем ду­ши, вы­зва­ли сле­зы и на гла­зах Иису­са, при­твор­ные же сле­зы со­про­вож­дав­ших ее иуде­ев воз­му­ти­ли Его.

«Иисус... вос­скор­бел ду­хом и воз­му­тил­ся (Ин.11:33). Гре­че­ское сло­во, пе­ре­ве­ден­ное сло­вом вос­скор­бел, за­клю­ча­ет в се­бе по­ня­тие него­до­ва­ния, гне­ва и от­вра­ще­ния, при­чи­ня­е­мо­го воз­му­ти­тель­ным по­ступ­ком, а сло­во, пе­ре­ве­ден­ное сло­вом воз­му­тил­ся, за­клю­ча­ет по­ня­тие со­дро­га­ния, по­тря­се­ния; зна­чит, все вы­ра­же­ние точ­нее бу­дет пе­ре­ве­сти: воз­му­тил­ся и со­дрог­нул­ся. Чем же воз­му­ще­на бы­ла ду­ша Гос­по­да в эту ми­ну­ту? Несколь­ко по­сле, ко­гда иудеи, быв­шие тут, вы­ра­зи­ли до­воль­но яс­но враж­деб­ное от­но­ше­ние к Нему, Он опять воз­му­тил­ся (ст. 38: то же гре­че­ское сло­во); это да­ет ос­но­ва­ние пред­по­ла­гать, что Гос­подь и в эту ми­ну­ту воз­му­тил­ся тем же, то есть иуде­я­ми, их по­ве­де­ни­ем в это вре­мя. Еван­ге­лист го­во­рит, что Гос­подь воз­му­тил­ся так, ко­гда уви­дел Ма­рию пла­чу­щую и при­шед­ших с нею иуде­ев пла­чу­щих, то есть ко­гда уви­дел, с од­ной сто­ро­ны, ис­крен­ние сле­зы глу­бо­ко скор­бя­щей сест­ры умер­ше­го, а с дру­гой сто­ро­ны, ря­дом с нею, плач этих лю­дей, ко­то­рые пи­та­ли злую враж­ду про­тив Него, воз­люб­лен­но­го дру­га скор­бя­щих се­стер. Кро­ко­ди­ло­вы­ми сле­за­ми вра­гов Его, иуде­ев, Гос­подь воз­му­щен был до глу­би­ны ду­ши. К то­му же Гос­подь ви­дел, что эта враж­да к Нему до­ве­дет Его до смер­ти; и вот, ор­га­ны этой враж­ды к Нему здесь, при ве­ли­чай­шем, име­ю­щем сей­час со­вер­шить­ся, чу­де. Это чу­до бу­дет ве­ли­чай­шим зна­ме­ни­ем и до­ка­за­тель­ством Его мес­си­ан­ско­го до­сто­ин­ства, и долж­но бы за­ту­шить враж­ду к Нему; но вме­сто се­го оно бу­дет (Он знал это) ре­ши­тель­ным по­во­дом к при­го­во­ру о Его смер­ти (сти­хи 47–53). Это воз­му­ще­ние бы­ло так силь­но, что про­из­ве­ло внеш­нее те­лес­ное по­тря­се­ние; но это по­тря­се­ние, по смыс­лу гре­че­ско­го сло­ва, не бы­ло вполне неволь­ным по­тря­се­ни­ем, а вы­ра­жа­ло неко­то­рое уси­лие Са­мо­го Гос­по­да по­да­вить это ду­хов­ное воз­му­ще­ние. Внеш­ним вы­ра­же­ни­ем быст­рой и ре­ши­тель­ной по­бе­ды над воз­му­ще­ни­ем ду­ха был крат­кий и быст­рый во­прос: где вы по­ло­жи­ли Его? (Ин.11:34). Во­прос об­ра­щен, без со­мне­ния, к сест­рам умер­ше­го, и они же, ко­неч­но, от­ве­ти­ли Ему: пой­ди и по­смот­ри. Иисус про­сле­зил­ся (Ин.11:35). Воз­му­ще­ние ду­ха по­беж­де­но и раз­ре­ши­лось сле­за­ми Гос­по­да, – дань че­ло­ве­че­ской при­ро­ды Его» (Епи­скоп Ми­ха­ил. Тол­ко­вое Еван­ге­лие. 3. С. 347–349).

Еван­ге­лист го­во­рит о впе­чат­ле­нии, ка­кое про­из­ве­ли сле­зы Иису­са на при­сут­ство­вав­ших при этом иуде­ев. Да­же из них неко­то­рые бы­ли тро­ну­ты Его сле­за­ми и го­во­ри­ли: смот­ри, как Он лю­бил его (Ин.11:36). Дру­гие же, зло­рад­ствуя, го­во­ри­ли: не мог ли Сей, от­верз­ший очи сле­по­му, сде­лать, чтобы и этот не умер? Ес­ли бы мог, то, ко­неч­но, лю­бя Ла­за­ря, не до­пу­стил бы его до смер­ти; од­на­ко Ла­зарь умер; сле­до­ва­тель­но, Сей не мог это­го сде­лать, по­то­му-то, до­са­дуя, и пла­чет.

Озлоб­лен­ные вра­ги Хри­сто­вы из­бе­га­ли на­зы­вать Его по име­ни, а по­то­му и те­перь пре­зри­тель­но ска­за­ли о Нем – Сей.

Гос­подь, по­дав­ляя в Се­бе чув­ство скор­би, мол­ча по­до­шел к гро­бу Ла­за­ря, то есть к пе­ще­ре, вход в ко­то­рую был за­ло­жен кам­нем; дой­дя до нее, Он при­ка­зал от­нять ка­мень. От­кры­тие пе­щер, в ко­то­рых бы­ли по­гре­бе­ны умер­шие, про­из­во­ди­лось толь­ко в ис­клю­чи­тель­ных слу­ча­ях, и то лишь вско­ре по­сле по­гре­бе­ния, а не то­гда, ко­гда труп уже раз­ла­гал­ся. Раз­ла­га­ю­щий­ся труп че­ло­ве­ка про­из­во­дит во­об­ще удру­ча­ю­щее впе­чат­ле­ние не толь­ко на род­ствен­ни­ков и дру­зей умер­ше­го, но да­же и на по­сто­рон­них лиц. К то­му же в теп­лом кли­ма­те Па­ле­сти­ны раз­ло­же­ние тру­пов на­чи­на­ет­ся очень ско­ро по­сле смер­ти, вслед­ствие че­го евреи хо­ро­ни­ли сво­их по­кой­ни­ков в тот же день, в ка­кой они умер­ли; на чет­вер­тый же день по­сле смер­ти раз­ло­же­ние долж­но бы­ло до­стиг­нуть та­кой сте­пе­ни, что да­же ве­ру­ю­щая Мар­фа на­ча­ла со­мне­вать­ся в воз­мож­но­сти вос­кре­ше­ния Ла­за­ря; по­это­му она, как бы же­лая предот­вра­тить это пе­чаль­ное и бес­цель­ное, по ее мне­нию, зре­ли­ще, роб­ко го­во­рит Иису­су: Гос­по­ди! уже смер­дит; ибо че­ты­ре дня, как он во гро­бе (Ин.11:39).

Ко­гда по­слан­ные от се­стер Ла­за­ря ска­за­ли Иису­су, что тот, ко­го Он лю­бит, бо­лен, то Иисус от­ве­тил им, что эта бо­лезнь не к смер­ти, а к сла­ве Бо­жи­ей. Ко­гда же Мар­фа вы­шла Ему на­встре­чу и объ­яви­ла Ему, что брат ее умер, то Он ска­зал ей: вос­креснет брат твой, ибо Я есмь вос­кре­се­ние и жизнь... Ве­ришь ли се­му? (Ин.11:23, 25-26). Те­перь же, на­по­ми­ная Мар­фе преж­де ска­зан­ное, Он спро­сил: не ска­зал ли Я те­бе, что, ес­ли бу­дешь ве­ро­вать, уви­дишь сла­ву Бо­жию? (Ин.11:40).

По­сле то­го сест­ры изъ­яви­ли со­гла­сие на от­кры­тие пе­ще­ры, и ка­мень от­ня­ли от вхо­да в нее. Иисус, са­мо­лич­но име­ю­щий власть тво­рить чу­де­са и вос­кре­шать умер­ших, знал, од­на­ко, что озлоб­лен­ные вра­ги Его при­пи­сы­ва­ют все Его чу­де­са си­ле диа­во­ла; по­это­му, же­лая, ве­ро­ят­но, по­ка­зать сто­яв­ше­му тут же на­ро­ду, что тво­рит чу­де­са бо­же­ствен­ной, а не диа­воль­ской си­лой, Он воз­вел очи к небу и гром­ко ска­зал: От­че! бла­го­да­рю Те­бя, что Ты услы­шал Ме­ня (Ин.11:41). Апо­сто­лам же, бли­же сто­яв­шим к Нему, Он дол­жен был по­ка­зать, что со­тво­рит сей­час необы­чай­ное чу­до хо­тя и бо­же­ствен­ной вла­стью, но лич­но Ему при­над­ле­жа­щей, так как Он в От­це и Отец в Нем. По­это­му, про­дол­жая Свою мо­лит­ву, ве­ро­ят­но, та­ким го­ло­сом, ка­кой мог быть услы­шан толь­ко окру­жав­ши­ми Его Апо­сто­ла­ми и сест­ра­ми Ла­за­ря, Он ска­зал: Я и знал, что Ты все­гда услы­шишь Ме­ня; но ска­зал сие для на­ро­да, здесь сто­я­ще­го, чтобы по­ве­ри­ли, что Ты по­слал Ме­ня.

По­том, по­дой­дя бли­же ко вхо­ду в пе­ще­ру, Он гром­ким го­ло­сом по­звал Ла­за­ря: Ла­зарь! иди вон (Ин.11:43). И на гла­зах мно­го­люд­ной тол­пы свер­ши­лось непо­сти­жи­мое умом че­ло­ве­че­ским чу­до: встал из гро­ба не мни­мо­умер­ший, а че­ло­век, труп ко­то­ро­го уже раз­ла­гал­ся и из­да­вал смрад; встал, об­ви­тый по­гре­баль­ны­ми пе­ле­на­ми с об­вя­зан­ной плат­ком го­ло­вой; встал, вы­шел из пе­ще­ры и оста­но­вил­ся у вхо­да в нее, так как по­гре­баль­ные пе­ле­ны стес­ня­ли его дви­же­ния; и в та­ком ви­де пред­стал изум­лен­ной тол­пе. Раз­вя­жи­те его, – ска­зал Хри­стос, – пусть идет.

Чу­до это про­из­ве­ло по­тря­са­ю­щее впе­чат­ле­ние на на­род. Да­же мно­гие из Иуде­ев уве­ро­ва­ли в Него, но неко­то­рые из них, за­тая свою зло­бу, мол­ча уда­ли­лись и по­спе­ши­ли в Иеру­са­лим объ­явить си­нед­ри­о­ну о слу­чив­шем­ся.

Ре­ше­ние Си­ненд­ри­о­на убить Иису­са

Весть эта взвол­но­ва­ла вра­гов Иису­са и бы­ла при­зна­на на­столь­ко важ­ной, что пер­во­свя­щен­ни­ки и фа­ри­сеи немед­лен­но со­бра­ли чле­нов вер­хов­но­го со­ве­та, си­нед­ри­о­на. В за­се­да­нии си­нед­ри­о­на вра­ги Хри­ста, чув­ствуя се­бя сре­ди сво­их еди­но­мыш­лен­ни­ков, не стес­ня­лись так, как это бы­ло ино­гда необ­хо­ди­мо сре­ди тол­пы на­род­ной. Они ве­ри­ли, что Иисус тво­рит чу­де­са; они те­перь не го­во­ри­ли, что Он тво­рит их си­лой ве­ель­зе­ву­ла, так как убе­ди­лись, что Он тво­рит их Сво­ей бо­же­ствен­ной вла­стью; они про­сто ис­пу­га­лись, что на­род пой­дет за Ним и что то­гда на­станет ко­нец их вла­сти и хи­ще­ни­ям; они ис­пу­га­лись за свое лич­ное бла­го­по­лу­чие, ко­то­рое для них бы­ло до­ро­же всех про­ро­ков и да­же Мес­сии. «Что нам де­лать? (Ин.11:47) – рас­суж­да­ли они. –Этот Че­ло­век мно­го чу­дес тво­рит. Ес­ли оста­вим Его так, то все уве­ру­ют в Него (Ин.11:48), про­воз­гла­сят Его Ца­рем Из­ра­иле­вым, вос­ста­нут про­тив рим­ско­го вла­ды­че­ства... и то­гда бе­да: при­дут рим­ские вой­ска, овла­де­ют Иеру­са­ли­мом и всем на­ро­дом на­шим, и на­станет ко­нец на­шей вла­сти».

Та­кие мрач­ные кар­ти­ны, пред­став­ляв­ши­е­ся ис­пу­ган­но­му во­об­ра­же­нию чле­нов си­нед­ри­о­на, рас­се­ял прак­тич­ный пер­во­свя­щен­ник Ка­иа­фа. Он уди­вил­ся, что его со­то­ва­ри­щи ло­ма­ют свои ев­рей­ские го­ло­вы над раз­ре­ше­ни­ем во­про­сов о том, что бу­дет, ес­ли все уве­ру­ют в Это­го Че­ло­ве­ка. На­до, чтобы на­род не успел уве­ро­вать в Него; на­до про­сто убить Это­го Че­ло­ве­ка, чтобы Он не тво­рил боль­ше чу­дес и не сму­щал тем на­род. «Удив­ля­юсь, – ска­зал он, – как это вы ни­че­го не зна­е­те, и не по­ду­ма­е­те, что луч­ше нам, чтобы один че­ло­век умер за лю­дей, неже­ли чтобы весь на­род по­гиб» (Ин.11:49-50). Речь Ка­иа­фы не встре­ти­ла воз­ра­же­ний, и си­нед­ри­он по­ста­но­вил: убить Иису­са.

По­вест­вуя об этом со­ве­ща­нии за­го­вор­щи­ков, Еван­ге­лист Иоанн от се­бя по­яс­ня­ет, что Ка­иа­фа, го­во­ря, что луч­ше од­но­му че­ло­ве­ку уме­реть за на­род, го­во­рил, в сущ­но­сти, не от се­бя, так как пред­ска­зал, что Иисус дей­стви­тель­но умрет за на­род; и не толь­ко за на­род, – про­дол­жа­ет Еван­ге­лист, – но чтобы и рас­се­ян­ных чад Бо­жи­их со­брать во­еди­но (Ин.11:51-52). Го­во­ря так, Еван­ге­лист ра­зу­мел не ев­ре­ев, рас­се­ян­ных в то вре­мя по всем стра­нам меж­ду языч­ни­ка­ми, а са­мих языч­ни­ков. При­пи­сы­вая же Ка­иа­фе как пер­во­свя­щен­ни­ку это про­ро­че­ство, Еван­ге­лист ос­но­вы­вал­ся на том, что в древ­но­сти пер­во­свя­щен­ни­ки, на­чи­ная с Ааро­на, бы­ли про­воз­вест­ни­ка­ми во­ли Бо­жи­ей, про­ро­че­ство­ва­ли.

Уда­ле­ние Иису­са из Вифа­нии в го­род Ефра­им

Вви­ду со­сто­яв­ше­го­ся при­го­во­ра си­нед­ри­о­на Иисус не по­шел из Вифа­нии в Иеру­са­лим, а ушел с Апо­сто­ла­ми в го­род Ефра­им, рас­по­ло­жен­ный близ пу­сты­ни, ве­ро­ят­но, Иери­хон­ской, и там оста­вал­ся неко­то­рое вре­мя с уче­ни­ка­ми Сво­и­ми.

Меж­ду тем при­бли­жал­ся празд­ник Пас­хи иудей­ской; в Иеру­са­лим, по обык­но­ве­нию, со­бра­лось мно­же­ство ев­ре­ев со всех кон­цов Па­ле­сти­ны. Мно­гие из при­шед­ших ин­те­ре­со­ва­лись ви­деть Иису­са как Це­ли­те­ля и Чу­до­твор­ца, ис­ка­ли Его и, не на­хо­дя, спра­ши­ва­ли друг дру­га: как вы ду­ма­е­те? не при­дет ли Он на празд­ник? (Ин.11:56). Жда­ли Иису­са и пер­во­свя­щен­ни­ки с фа­ри­се­я­ми, но с дру­гой це­лью: чтобы схва­тить Его и убить, а чтобы Он не мог укрыть­ся от них, они все­на­род­но объ­яви­ли, что каж­дый, узнав­ший о ме­сте Его пре­бы­ва­ния, обя­зан тот­час же объ­явить об этом си­нед­ри­о­ну для ис­пол­не­ния со­сто­яв­ше­го­ся над Ним при­го­во­ра.

О дру­гих слу­ча­ях вос­кре­ше­ния мерт­вых

О вос­кре­ше­нии Ла­за­ря по­вест­ву­ет один толь­ко Еван­ге­лист Иоанн: в Еван­ге­ли­ях пер­вых трех Еван­ге­ли­стов о нем ни­че­го не го­во­рит­ся. По­че­му? Над раз­ре­ше­ни­ем это­го во­про­са тру­ди­лись мно­гие тол­ко­ва­те­ли Еван­ге­лия и, од­на­ко, не да­ли та­ко­го от­ве­та, ка­кой не вы­зы­вал бы воз­ра­же­ний. Нам ка­жет­ся, что наи­бо­лее удо­вле­тво­ри­тель­ным от­ве­том слу­жат за­клю­чи­тель­ные сло­ва Еван­ге­лия Иоан­на: Мно­гое и дру­гое со­тво­рил Иисус; но, ес­ли бы пи­сать о том по­дроб­но, то, ду­маю, и са­мо­му ми­ру не вме­стить бы на­пи­сан­ных книг (Ин.21:25). Еван­ге­лист Иоанн, как из­вест­но, до­пол­нил Еван­ге­лия пер­вых трех Еван­ге­ли­стов; но и он, по соб­ствен­но­му при­зна­нию, опи­сал да­ле­ко не все, что со­тво­рил Иисус; сле­до­ва­тель­но, и в его Еван­ге­лии со­дер­жат­ся лишь крат­кие све­де­ния о глав­ней­ших со­бы­ти­ях в жиз­ни Иису­са Хри­ста. Ни­кто из че­ты­рех Еван­ге­ли­стов не на­ме­ре­вал­ся опи­сы­вать по­дроб­но всю жизнь Иису­са; каж­дый из них пи­сал свое Еван­ге­лие для осо­бо­го кру­га чи­та­те­лей, дабы они уве­ро­ва­ли, что Иисус есть Хри­стос, Сын Бо­жий (Ин.20:31), а для до­сти­же­ния этой це­ли до­ста­точ­но бы­ло по­ве­дать чи­та­те­лям лишь о неко­то­рых чу­де­сах. По этой при­чине пер­вые два Еван­ге­ли­ста го­во­рят об од­ном толь­ко вос­кре­ше­нии Иису­сом до­че­ри Иа­и­ра; тре­тий Еван­ге­лист до­пол­ня­ет их по­вест­во­ва­ния рас­ска­зом о вос­кре­ше­нии сы­на вдо­вы Наин­ской, а чет­вер­тый по­вест­ву­ет и о вос­кре­ше­нии Ла­за­ря. Сле­до­ва­тель­но, на­до при­знать, что Еван­ге­ли­сты Мат­фей и Марк мол­чат о вос­кре­ше­нии Ла­за­ря по той же при­чине, по ка­кой ни­че­го не го­во­рят и о вос­кре­ше­нии сы­на вдо­вы Наин­ской, то есть по­то­му, что при­зна­ва­ли од­но­го вос­кре­ше­ния умер­шей до­че­ри Иа­и­ра вполне до­ста­точ­ным, чтобы убе­дить сво­их чи­та­те­лей в том, что Иисус дей­стви­тель­но Хри­стос, Сын Бо­жий. Не го­во­рят они ни­че­го и о вос­кре­ше­нии дру­гих умер­ших, ка­ко­вые вос­кре­ше­ния несо­мнен­но бы­ли; до­ка­за­тель­ством это­му слу­жат сло­ва Са­мо­го Спа­си­те­ля, при­во­ди­мые Еван­ге­ли­ста­ми Мат­фе­ем (Мф.11:5) и Лу­кой (Лк.7:22): ко­гда уче­ни­ки Иоан­на при­шли к Иису­су и спро­си­ли Его – Ты ли тот, Ко­то­рый дол­жен прий­ти, или ожи­дать нам дру­го­го? – то Иисус со­вер­шил пе­ред ни­ми мно­го чу­дес и ска­зал им: пой­ди­те, ска­жи­те Иоан­ну, что вы ви­де­ли и слы­ша­ли: сле­пые про­зре­ва­ют, хро­мые хо­дят, про­ка­жен­ные очи­ща­ют­ся, глу­хие слы­шат, мерт­вые вос­кре­са­ют, ни­щие бла­го­вест­ву­ют. Нель­зя до­пу­стить пред­по­ло­же­ния, чтобы Иисус при­ка­зал уче­ни­кам Иоан­но­вым рас­ска­зать сво­е­му учи­те­лю не толь­ко о том, что они тут ви­де­ли сво­и­ми гла­за­ми и слы­ша­ли сво­и­ми уша­ми, но да­же и то, что они мог­ли услы­шать от дру­гих; несо­мнен­но, что уче­ни­кам Иоан­на при­ка­за­но рас­ска­зать сво­е­му учи­те­лю толь­ко то, че­му они са­ми бы­ли сви­де­те­ля­ми-оче­вид­ца­ми; по­это­му сло­ва Иису­са мерт­вые вос­кре­са­ют до­ка­зы­ва­ют, что при уче­ни­ках Иоан­на бы­ло со­вер­ше­но вос­кре­ше­ние од­но­го или несколь­ких умер­ших. Но о вос­кре­ше­нии их Еван­ге­ли­сты не со­чли нуж­ным го­во­рить по­то­му, что рань­ше рас­ска­за­ли о вла­сти Иису­са вос­кре­шать да­же мерт­вых, и это­го счи­та­ли вполне до­ста­точ­ным, чтобы уве­ро­ва­ли в Него те, для ко­то­рых они пи­са­ли свои Еван­ге­лия (ср. объ­яс­не­ние на с. 245).

При­ме­ча­ния

^[1] Да про­сла­вит­ся через нее (то есть бо­лезнь Ла­за­ря) Сын Бо­жий. Эти­ми сло­ва­ми Иисус опять объ­явил Се­бя Сы­ном Бо­жи­им. Но граф Тол­стой и дру­гие все-та­ки ста­ра­ют­ся уве­рить сво­их сле­пых по­клон­ни­ков, что Иисус ни­ко­гда не на­зы­вал Се­бя Сы­ном Бо­жи­им.

^[2] Из это­го раз­го­во­ра вид­но, что Апо­сто­лы на­чи­на­ли уже ве­рить в воз­мож­ность смер­ти их Учи­те­ля, но они не по­ни­ма­ли, что смерть эта – к сла­ве Его, что за смер­тью по­сле­ду­ет Вос­кре­се­ние, ина­че они не ста­ли бы от­го­ва­ри­вать Его от пу­те­ше­ствия в Иеру­са­лим. Но они от­го­ва­ри­ва­ли, по­то­му что ви­де­ли, как недав­но, в том же Иеру­са­ли­ме, в хра­ме, фа­ри­сеи схва­ти­ли кам­ни, чтобы убить ими Иису­са; они пред­чув­ство­ва­ли, что озлоб­лен­ные книж­ни­ки и фа­ри­сеи при­ве­дут в ис­пол­не­ние свои пре­ступ­ные за­мыс­лы, и им ста­ло жаль сво­е­го Учи­те­ля, Ко­то­ро­го лю­би­ли, Ко­то­ро­го не мог­ли не лю­бить все, близ­ко сто­яв­шие к Нему. Они по­ни­ма­ли, что Он идет на вер­ную смерть, и хо­те­ли предот­вра­тить ее; а ко­гда это не уда­лось им, то, в по­ры­ве ис­крен­ней люб­ви в Иису­су, ска­за­ли: «Неуже­ли мы рас­ста­нем­ся с Ним? Нет! Ес­ли Он дол­жен уме­реть, умрем и мы с Ним!»

Сло­ва – пой­дем и мы умрем с Ним (Ин.11:16) – до­ка­зы­ва­ют, что Апо­сто­лы смот­ре­ли те­перь на Иису­са про­сто, как на го­ря­чо лю­би­мо­го ими Учи­те­ля, Про­ро­ка и Чу­до­твор­ца, то есть как на Че­ло­ве­ка, а не как на ев­рей­ско­го Мес­сию и не как на Сы­на Бо­жия. Ес­ли бы Он был Мес­сия, то не го­во­рил бы о Сво­ей смер­ти; а ес­ли бы был веч­но­су­щим Сы­ном Бо­жи­им, то тем бо­лее не мог бы уме­реть. А ес­ли Он по­сто­ян­но вну­ша­ет Апо­сто­лам мысль о неиз­беж­но­сти Его смер­ти, то зна­чит, Он не Мес­сия и не Сын Бо­жий, но про­сто за­ме­ча­тель­ный Учи­тель, Про­рок, к Ко­то­ро­му Бог осо­бен­но бла­го­во­лит и про­яв­ля­ет Свое бла­го­во­ле­ние к Нему в со­вер­ша­е­мых Им чу­де­сах. Так мог­ли ду­мать Апо­сто­лы и с та­ки­ми, по-ви­ди­мо­му, мыс­ля­ми по­шли за Иису­сом по на­прав­ле­нию к Иеру­са­ли­му.

Архангел Гавриил – посланник Божий

Ар­хан­гел Гав­ри­ил был из­бран Гос­по­дом для то­го, чтобы бла­го­ве­стить Де­ве Ма­рии, а с Нею и всем лю­дям ве­ли­кую ра­дость о Во­пло­ще­нии Сы­на Бо­жия. По­это­му на сле­ду­ю­щий день по­сле Бла­го­ве­ще­ния, про­сла­вив Пре­чи­стую Де­ву, мы бла­го­да­рим Гос­по­да и по­чи­та­ем Его по­слан­ни­ка Ар­хан­ге­ла Гав­ри­и­ла, по­слу­жив­ше­го та­ин­ству на­ше­го спа­се­ния.

Свя­той Ар­хи­стра­тиг Гав­ри­ил – слу­жи­тель Бо­же­ствен­но­го Все­мо­гу­ще­ства. Он воз­ве­щал вет­хо­за­вет­но­му че­ло­ве­че­ству о бу­ду­щем во­пло­ще­нии Сы­на Бо­жия: вдох­нов­лял про­ро­ка Мо­и­сея при на­пи­са­нии кни­ги Бы­тия; про­ро­ку Да­ни­и­лу воз­ве­щал о гря­ду­щих судь­бах ев­рей­ско­го на­ро­да (Дан.8:16; Дан.9:21-24); яв­лял­ся пра­вед­ной Анне с ве­стью о рож­де­нии от нее Пре­бла­го­сло­вен­ной Де­вы Ма­рии. Свя­той Ар­хи­стра­тиг Гав­ри­ил неот­ступ­но пре­бы­вал со свя­той От­ро­ко­ви­цей Ма­ри­ей в Иеру­са­лим­ском хра­ме и впо­след­ствии охра­нял Ее во все вре­мя зем­ной жиз­ни. Он явил­ся свя­щен­ни­ку За­ха­рии, пред­ска­зав рож­де­ние Пред­те­чи Гос­под­ня – Иоан­на Кре­сти­те­ля. Гос­подь по­сы­лал его к свя­то­му Иоси­фу Об­руч­ни­ку: он явил­ся ему во сне, чтобы от­крыть ему тай­ну во­пло­ще­ния Сы­на Бо­жия от Пре­свя­той Де­вы Ма­рии, пре­ду­пре­дил о за­мыс­лах Иро­да и по­ве­лел бе­жать в Еги­пет с Мла­ден­цем и Бо­го­ро­ди­цей. Ко­гда Гос­подь пе­ред Сво­и­ми стра­да­ни­я­ми мо­лил­ся в Геф­си­ман­ском са­ду до кро­ва­во­го по­та, на укреп­ле­ние Его, по Цер­ков­но­му Пре­да­нию, был по­слан с Небес Ар­хан­гел Гав­ри­ил, имя ко­то­ро­го озна­ча­ет «Кре­пость Бо­жия» (Лк.22:43). Же­ны-ми­ро­но­си­цы услы­ша­ли от Ар­хи­стра­ти­га ра­дост­ную весть о Вос­кре­се­нии Хри­сто­вом.

Вспо­ми­ная в этот день мно­го­крат­ные яв­ле­ния свя­то­го Ар­хи­стра­ти­га Гав­ри­и­ла и его рев­ност­ное ис­пол­не­ние Бо­же­ствен­ной во­ли, ис­по­ве­дуя его хо­да­тай­ство пред Гос­по­дом о хри­сти­а­нах, Пра­во­слав­ная Цер­ковь при­зы­ва­ет сво­их чад с ве­рой и усер­ди­ем при­бе­гать в мо­лит­вах к ве­ли­ко­му Ан­ге­лу.