Бабкин Константин Анатольевич, президент Промышленного Союза «Новое Содружество», сопредседатель Московского Экономического Форума. Сопредседатель Международного комитета Московского Экономического Форума. Ключевые активы - компания «Ростсельмаш» (производство комбайнов), концерн «Эмпилс» (лакокрасочная продукция и оксид цинка), тракторный завод Buhler Industries в Канаде.
Уважаемые друзья!
Тема нашего сегодняшнего заседания – это состояние экономики России в современных условиях и влияние центробанка и его политики на экономическую ситуацию в России.
В свете событий на валютном рынке тема немножко скандальная. Это хорошо, значит мы предвидели развитие событий, что они будут развиваться в кризисном русле. Хорошо, что мы предвидели, плохо, что всё это развивается по не очень хорошему сценарию.
Когда год назад по поручению президента России мне привелось писать записку, сравнивая условия работы тракторного завода в России и в Канаде, самым важным различием, негативно влияющим на конкурентоспособность российского производства, оказалась стоимость кредитов. Стоимость заимствований в России. То есть, год назад мы считали, что цена кредитов слишком высока в России и её очень хорошо было бы снизить.
С тех пор Центробанк в четыре этапа поднял свою ключевую ставку, поднял более чем на 70%. И сегодня стоимость кредитов для сельского хозяйства, для промышленности, для обычных граждан, я бы употребил слово – запредельная. И если бы не ослабление рубля, такая политика Центробанка сделала бы занятие реальным, несырьевым производством, полностью бессмысленным. Кроме постоянного поднятия ключевой ставки, Центробанк вносит нестабильность в банковский сектор – отзывает лицензии. С тех пор как новое руководство Центробанка заняло свой пост, уже было отозвано более ста лицензий у кредитных организаций, что повышает риски в экономике, сеет нестабильность и также ведёт к повышению кредитных ставок на рынке.
Руководство Центробанка поставило задачей своей политики борьбу с инфляцией, то есть они нацелены на достижение результата только по одному показателю, на решение только одной проблемы – инфляции, её снижения – игнорируя всё многообразие современной экономики, современного мира. И эта политика ведёт к подрыву конкурентоспособности экономики России.
Можно было бы назвать такую политику некомпетентной (и она действительно очень негативно влияет на предприятия реального сектора). Деньги из России бегут (как известно, более восьмидесяти миллиардов убежало в этом году из России). Если взять как пример завод «Ростсельмаш», то он платит кредитным организациям, за пользование кредитами, денег в два раза больше, чем он вкладывает в развитие. И поверьте, компания «Ростсельмаш» - это далеко не самая закредитованная организация и получающая кредиты далеко не по самым высоким ставкам.
То есть, благодаря политике Центробанка созданы условия, что деньги высасываются из реального сектора и тормозится развитие наших машиностроительных и аграрных предприятий.
Можно было бы назвать эту политику некомпетентной, но на самом деле тут надо разбираться.
Президент поставил вопрос - не наживаются ли на скачках курса, соотношения рубля и доллара, спекулянты и не пора ли положить этой наживе конец? – на что господин Греф, которого первого можно заподозрить в пользовании инсайдерской информации (руководство ЦБ в лице Эльвиры Сахипзадовны Набиуллиной и Ксении Юдаевой – это давнишние многолетние соратники г-на Грефа), сказал, что это не пользование инсайдом, это не спекуляции на валютном рынке, это всего лишь «рациональное поведение».
Это «рациональное поведение», может быть, даёт сиюминутную прибыль спекулянтам, но очень негативно, повторяю, сказывается на всей нашей экономике. И с точки зрения развития России, такую политику Центробанка сложно назвать рациональной.
Мы сегодня приглашали на наше заседание представителей Центробанка, представителей Минфина. К сожалению, они не нашли времени, чтобы поучаствовать в нашем мероприятии, но, я думаю, это беда небольшая, потому что Московский Экономический Форум нацелен на то, чтобы донести до миллионов людей очень простую мысль. Мы, организаторы Московского Экономического Форума, видим, что потенциал России огромен. У нас есть всё для долгосрочного динамичного развития. Единственной вещи нам не хватает – это правильной экономической политики. И политика Центробанка – это одно из ключевых проявлений всей экономической политики нашего правительства.
* * *
Глазьев Сергей Юрьевич, Советник Президента Российской Федерации.
Я прошу прощения, я в программе сейчас заметил, что я с основным докладом сейчас должен выступать. Уважаемые коллеги, хочу сообщить, что это недоразумение, потому что по своему статусу (тут я обозначен как советник президента) я не имею права давать оценок – никаким органам государственной власти и никаким чиновникам. А здесь так стоит вопрос: «Центральный Банк – друг или враг»… Поэтому я воздержусь от оценок, потому что мне это запрещено должностной инструкцией, и, собственно говоря, я бы хотел послушать вашего мнения – людей, которые связаны с реальным сектором, с производством, от которых зависит уровень деловой активности в нашей стране, то, как, собственно, вы оцениваете денежно-кредитную политику.
Мы будем через неделю рассматривать на Национальном Финансовом Совете последнюю редакцию «Основных направлений денежно-кредитной политики». Желающие могут с ними ознакомиться – они опубликованы на сайте Центрального Банка. Их уже рассматривала даже в первом приближении Государственная Дума.
Меня лично тревожит в этих основных направлениях то, что в них нет ответа ни на один из вопросов, которые волнуют сегодня производственников, бизнес, а также экспертное сообщество.
Нет ответа на вопрос о монетизации – сейчас идёт тенденция сжатия денежной массы. Нет ответа на вопрос, как мы будем бороться с оттоком капитала, который в сумме может составить порядка четверти денежной базы до конца будущего года. И мы рискуем оказаться в ситуации сжатия денежной массы, как это было в 1990-е годы – с катастрофическими последствиями. Нет ответа на вопрос, какие же будут процентные ставки, и как будет вестись рефинансирование дальше, с учётом того, что значительная часть рефинансовых кредитов, выданных коммерческим банкам, перетекла на валютный рынок.
В общем, то, что сегодня представлено в виде «Основных направлений денежно-кредитной политики» - это, скорее, учебное пособие для школьников старших классов, потому что никакой связи с реальностью я там не увидел. И перед этим обсуждением, хотелось бы послушать людей, которые связаны с реальной жизнью в нашей стране, с реальной экономикой, людей, от которых зависит уровень производства, уровень благосостояния.
Я в конце, по итогам дискуссии, выскажу своё мнение, а сейчас я бы хоте больше послушать. Спасибо.
* * *
Дайсуке Котэгава, исполнительный директор МВФ от Японии (2007-2010 гг.), обладатель тридцатидвухлетнего стажа работы в системе Министерства финансов Японии.
Я хочу попросить разрешения зачитать текст, который я заранее приготовил для своего выступления.
Как уже сказал г-н Бабкин, представляя меня, я работал в МВФ, но я также отвечал за ликвидацию последствий финансового кризиса в Японии за последние пятнадцать лет. И за это время мы подвергались нападкам рынка, нас сильно критиковала японская общественность. Мы даже проходили по делам, были под следствием. Я лишился многих своих коллег в ходе этого кризиса. Некоторые из них были арестованы, некоторые из них даже совершили самоубийство.
Первое, что я хочу сказать. Традиционная теория гласит, торговый баланс и уровень внутренней инфляции – это два главных фактора, которые воздействуют на курс обмена национальной валюты. Если речь идёт о стране – экспортёре нефти, нужно учитывать в качестве основного фактора также и цены на нефть, потому что именно нефть является одним из основных продуктов, влияющих на торговый баланс.
Второе. Как только объёмы летучего капитала превысили торговый баланс в 1990-х годах, традиционная теория перестала объяснять поведение обменного курса. Сегодня рынок фактически представляет из себя виртуальное поле боя, на котором власти должны бороться со спекулянтами.
Третье. Если в этой битве участники рынка настроены на то, чтобы продавать, то соответствующим образом меняется и курс национальной валюты. Я, вот, боюсь, российский народ настроен на то, чтобы продавать национальную валюту. И здесь, большую роль играют лидеры общественного мнения и то, что говорят в СМИ.
Два примера.
Во-первых, давайте вспомним, что падение курса йены с декабря 2012 года - что было два года назад - было гораздо более сильным, чем падение курса российского рубля. Однако падение курса йены не считается самой серьёзной проблемой в Японии.
Во-вторых, после краха «Леман Бразерс» западные СМИ перестали говорить о чём бы то ни было, что могло бы ударить так или иначе по Уолл-Стрит или по лондонскому Сити. Они вдруг начали сотрудничать с финансовыми институтами.
В России очень много экономических сил по сравнению с другими странами, испытывающими сложности, большие золотовалютные резервы, положительная международная инвестиционная позиция, маленький государственный долг, относительно низкий дефицит бюджета.
Четвёртое. Разумеется, важно учитывать факторы, которые, согласно традиционной экономической теории, должны иметь большое значение. Это уровень золотовалютных резервов, уровень инфляции, дефицит бюджета, торговый баланс и наличие геополитической напряжённости.
Я поддерживаю недавний шаг Центробанка России по введению плавающего курса, во избежание опустошения золотовалютных резервов через интервенции. Но надо иметь в виду, что действия, основанные на традиционной теории, не решают проблемы. Иногда, чрезмерная опора на традиционные меры приводит к неприемлемым побочным эффектам.
В 1997 году, с тем чтобы остановить обесценение тайского бата, МВФ посоветовал властям этой страны поднять процентную ставку до 25%. Это мероприятие продолжалось 18 месяцев. И за период с момента повышения этой ставки, период в полтора года, был уничтожен практически вся производственная отрасль Таиланда.
Эта политика прямо противоположна японской денежно-кредитной политике после кризиса 1997 года. В Японии со времени наступления этого кризиса процентная ставка оставалась в районе нуля процентов – где-то половины процента. Так уже имеет место быть пятнадцать лет. То есть, это была политика, направленная на поддержку производства.
Пятое. Хочу привести вам конкретный пример того, как я лично повлиял на ситуацию своим ораторским выступлением.
В 2001 году спекулянты на Токийской бирже начали продавать акции крупного японского банка, «Мидзухо», после того как распустили нехороший слух об этом банке. Я узнал о том, кто, собственно, осуществлял продажи этих акций и предложил министру финансов следующее.
Дилеры, которые занимались спекуляциями, не лояльны нашей стране, нелояльны своей собственной компании. Бесполезно накладывать санкции на компании. Вместо этого надо арестовать этих дилеров и посадить их в тюрьму.
Министр финансов, сразу же после этой нашей встречи, после того как он покинул саммит Большой Семёрки, заявил перед телекамерами, что он не собирается терпеть людей, которые превратили токийский рынок в казино.
Через несколько дней в одном уважаемом журнале была статья о нашей встрече, и стоимость акций подскочила за один день на пять процентов.
На меня выходили многие журналисты, и они у меня попросили список тех дилеров, которые, по моему мнению, должны сидеть в тюрьме. В общем, дилеры были в полной панике.
Ещё один пример. Когда было нападение на японскую йену в конце ноября, я позвонил нескольким журналистам по отдельности, и сообщил им, что в Министерстве финансов идёт спор относительно того, стоит нам делать крупномасштабные интервенции на рынке накануне Рождества или нет. Потом эта новость была слита в публичный доступ. Атака на йену прекратилась.
И вот для дилеров оказалось очень важно позаботиться о своей семье, чтобы можно было отдохнуть в эти праздники. И необходимость работы в эти праздники, их отмена для вот этих дилеров оказалась подобна катастрофе. Соответственно, они этого очень не хотели.
Наконец, важно отметить, что, даже при плавающем обменном курсе, власти обязаны вмешиваться, если спекулянты вызывают своими действиями от чрезмерную волатильность на рынке. И, ещё раз, не забывайте о том, что речь всегда идёт именно о войне со спекулянтами. Когда проводится интервенция, цель состоит в том, чтобы финансово уничтожить спекулянтов.
Вот основные принципы осуществления интервенций, которые я извлёк из собственного прошлого опыта:
1) Власти должны проводить крупномасштабные интервенции в день, когда объём торгов на рынке очень низок. Частые интервенции малого масштаба не только контрпродуктивны, но и вредны, они годятся лишь для создания Центробанку своего рода алиби.
Примером успешной интервенции я бы назвал операцию, проведённую г-ном Сакакибарой в разгар сезона летних отпусков в конце 1990-х.
2) Международно скоординированные интервенции крупнейших стран показывают лучшие результаты, чем интервенции отдельных стран.
3) Политика внезапности. Своевременные заявления, изменяющие направления рыночных трендов, имеют очень большой эффект на дилеров.
Хорошим примером здесь являются два случая, когда г-н Курода, управляющий Банком Японии, делал объявления о крупных количественных смягчениях.
4) Мишенью воздействия всегда являются дилеры - физические лица. Эффективнее всего намёкать на возможную интервенцию тогда, когда дилеры не хотят работать. Имейте в виду, что дилеры не хотят жертвовать своей семейной жизнью ради работы.
5) Власти должны оказывать давление, налагая жёсткие санкции на конкретных дилеров – физических лиц, а не на компании. Например, это могут быть аресты отдельных дилеров.
6) Власти никогда не должны связывать себя какими-либо особыми обязательствами по выстраиванию стратегии интервенции. Чем более непредсказуемыми будут действия властей, тем более они будут результативны. Это как игра в футбол: быть тренером футбольной команды, которому помогают игроки, в данном случае это общественность; тренер, конечно, должен думать о традиционной теории, но постоянно нужно сбивать противника с толку какими-то непредсказуемыми действиями, и чем больше таких непредсказуемых действий, тем больше шансов на победу.
Надеюсь, что такой стратегией вооружится и Россия. Россия – моя любима страна. Спасибо.
Вопрос г-ну Котэгаве от модератора Константина Бабкина:
Г-н Котэгава, какова цель центрального банка в Японии – Банка Японии? Только борьба с инфляцией или ещё что-то? Каковы его идеалы, что ли, высшие цели?
В Японии такая история. После Второй мировой войны, в 1950-е, целью Центробанка Японии было, с одной стороны, борьба с инфляцией, с другой стороны, предоставление дозированного количества ресурсов важным предприятиям промышленных отраслей. В 1960-е годы мы создали разные госпредприятия, которые финансировались и по так называемым правительственным программам дешёвого инвестирования. Это были деньги пенсионного фонда, почты и сбережения. Это была программа сотрудничества.
То есть, в разные периоды у Центробанка были разные цели. Скажем, была кампания по строительству шоссе. Была кампания содействия промышленному росту в Японии. Потом у нас появился Банк развития Японии. Например, первые крупные заводы «Тойоты» и «Ниссана» были созданы при помощи Банка развития Японии, а также благодаря займам Всемирного Банка. У нас также есть государственная программа сотрудничества в деле оказания помощи малым и средним предприятиям.
В 1960-х годах фокус внимания Центробанка сместился от создания потенциала развития к противодействию инфляции. Но всё же Центробанк сохранял многие рычаги влияния, например, такой, который называется «управление окнами». Центробанк тоже осуществлял такое управление. О чём идёт речь – это консультирование коммерческих банков по таким вопросам как, например, стоит ли им давать кредиты отрасли торговли недвижимостью. Эта практика прекратилась только в 1990 годы.
Сейчас цель нашего Центробанка состоит чисто в борьбе с инфляцией. Но имейте в виду, что вдобавок к Центробанку Японии у нас имеется множество государственных программ сотрудничества, направленных на поддержку частной производящей отрасли.
Вопрос г-ну Котэгаве от участника Дмитрия Лызлова в режиме обсуждения «свободный микрофон»:
Почему у Японии, такой мощной, роботизированной страны, которая работает на внешний рынок, так же как и у нас произошла девальвация национальной валюты? Почему вы оказались в той же ситуации?
Японская йена была переоценена в период между 2009 годом и декабрём 2012 года. Причина в следующем. В нашем мире, у нас есть три конвертируемых валюты – доллар США, евро и японская йена. Но после краха «Леман Бразерс» стало рискованно инвестировать в американский доллар. Да и в евро тоже. Поэтому, вполне естественно, что финансовые потоки в большом количестве устремились в японскую экономику, в японскую йену. Из-за этого японская йена оказалась переоценённой – один доллар стоил приблизительно 80 йен, может быть, даже 78 йен. Поначалу это задело нашу экспортную отрасль.
Но когда г-н Абэ заступил на пост премьер-министра – это было в декабре 2012 года – он сделал заявление о новой политике, которую он и повёл, что впоследствии получило название «абэномика». Многие инвесторы на валютных рынках мира знали до этого, что йена переоценена, но им нужен был спусковой крючок для начала девальвации йены. В конце концов они получили такой спусковой крючок, и этим спусковым крючком стала политика абэномики.
В общем, начиная с декабря 2012 года, японская йена упала более чем на тридцать процентов, и экспортирующая отрасль Японии восприняла позитивно это событие. Далее, импортёры в Японии, как правило, работали по долгосрочным контрактам поставки со своими контрагентами, и это обеспечило некоторое хеджирование рисков. То есть, они были застрахованы от изменения курса японской йены.
И вот после этого японская йена стала менее уязвимой перед угрозой девальвации.
И ещё. В Японии так принято, что, даже не смотря на то, что себестоимость импорта вырастет, предприниматели не торопятся повышать цены. Потому что в СМИ может начаться критика, потребители, начнут критиковать правительство, да и вообще вся общественность. Поэтому у тех, кто занимается торговлей, есть такая тенденция – подождать до тех пор, пока принятие той или иной меры не станет неизбежностью. Ну, например, когда кто-нибудь из капитанов отрасли смело скажет: «надо поднимать цены на это». И в таких случаях японское правительство проводит политику уговаривания и успокаивания отрасли. Правительство уговаривает – не повышать цены на импорт из-за одного только падения курса йены.
Вопрос г-ну Котэгаве от участника Константина Адрианова в режиме обсуждения «свободный микрофон»:
Как вы оцениваете перспективы реформирования мировой финансовой архитектуры, в частности, Международного Валютного Фонда, или создания нового органа регулирования мировой финансовой системы?
Я пытался провести эту реформу, когда я работал в МВФ. Доминик Стросс-Кан был очень умным человеком, замечательным руководителем. Он поменял состав акционеров в МВФ. Он уменьшил долю США и европейских стран, и повысил долю стран БРИКС и развивающихся стран. Всё это было утверждено весной 2012 года.
В общем уже практически прошло два года и большинство крупных стран, в том числе США, согласились с этими переменами и поддержали их. К сожалению, в США оказалось правительство в лице г-на Обамы с очень слабой поддержкой в парламенте, и даже по прошествии стольких лет правительство США не может пропустить через конгресс этот законопроект.
А у США на самом деле есть право вето в МВФ. И мне кажется, это одна из главных причин, почему идея Банка развития БРИКС возникла, и почему он будет создан. Очень сложно будет провести реформу в МВФ, если позиция США, как правительства, так и конгресса, не поменяется. А с увеличением числа республиканцев в конгрессе, перспектива эта становится всё более и более маловероятной.
Поэтому сейчас нужно обратить внимание на Банк развития БРИКС, на инициативу по созданию Азиатского банка инфраструктурных инвестиций, которая была выдвинута китайскими коллегами. И я лично работал над этими проектами вместе с моими друзьями из стран БРИКС и предложил им принять экспертов в этих организациях, с тем чтобы эти организации могли начать работать как можно скорее.
Я хочу воспользоваться возможностью, и сказать пару слов по ещё одному вопросу, который, может быть, не так уж и связан с темой нашего разговора, но, может быть, для вас этот вопрос окажется важным.
В ноябре 2011 года южнокорейская валюта, вонг, тоже подверглась атаке, на рынке. Обычно южнокорейцев устраивало то, что их валюта слаба, поскольку это очень хорошо для их экспортёров. Но в тот раз атака была настолько сильной, что возникла опасность коллапса всей экономики Южной Кореи.
Я уже ушёл из Министерства финансов к тому времени, но я призвал моих более молодых коллег из Министерства финансов сделать что-то для Южной Кореи, помочь им пережить эту атаку. И что же мы сделали. Мы создали двухстороннее подсоглашение между Южной Кореей и Японией, это был 2002 год, комиссия была даже названа по местечку какому-то в Тайланде, где проходило её заседание.
В общем, открылись переговоры, и после того как я проконсультировал их, японским правительством было принято решение увеличить объём поддержки в пять раз. В итоге Южная Корея получила достаточную гарантию по обеспеченности золотовалютными резервами. После этого решения атака прекратилась.
И вот, один из вариантов действий вашего правительства может быть следующий: обратиться к дружественным странам, создать такое соглашение, подобное тому, что было между Южной Кореей и Японией, и это фактически повысит ваши условные объёмы резервов.
* * *
Глазьев Сергей Юрьевич, Советник Президента Российской Федерации - выступление, закрывшее мероприятие.
Прежде всего, хочу поблагодарить Константина Анатольевича Бабкина за организацию сегодняшнего обсуждения, а также особенно – нашего гостя, господина Котэгаву, который нашёл время, чтобы приехать к нам и поделиться своим очень богатым опытом по регулированию денежной политики и финансовых рынков.
Так что огромное вам спасибо.
Я думаю, что состоявшаяся дискуссия очень полезна для прояснения путей дальнейшего воздействия на денежно-кредитную политику, проводимую в стране. Хочется выразить сожаление, что нет представителей Центрального Банка. Я это рассматриваю как некий вызов и общественности, и науке, и реальному сектору, и бизнесу, и парламенту.
Центральный Банк ведёт себя как секта, это очень печально. Они не являются ни на какие обсуждения. В Академию Наук не пришли, не удостоили своим вниманием многочисленные дискуссии, которые проходят в научном сообществе, отмалчиваются по всем вопросам, которые ставятся ребром. Это недопустимо в демократическом обществе. Это сектантское поведение, которое говорит либо о низкой квалификации, либо об отсутствии гражданской позиции. Во всяком случае, это не способствует стабилизации нашей макроэкономической ситуации. Когда руководство Центрального Банка уклоняется от обсуждения содержательных, ключевых вопросов с представителями науки и бизнеса, это говорит о слабости и невнятности их позиции.
При всей остроте вопросов, которые были сегодня поставлены, я бы хотел подчеркнуть, что у нас экономический форум, а не политический. И чтобы выработать рекомендации по итогам наших обсуждений, я бы исходил из действующих реалий. Это, прежде всего, наша правовая система, определяющая обязанности Центробанка: существуют конституция РФ, закон о Центральном банке. Если говорить о политических мотивах, то есть указы президента, в которых сформулированы долгосрочные цели социально-экономической политики государства. Это указы от мая 2012 года, где содержатся даже цифры. Из них следует, что нынешняя стагфляция явно создает угрозу для реализации этих целей. Политика ЦБ делает их недостижимыми. Я бы на это хотел обратить внимание.
Наконец, из последних установок, которые были озвучены президентом России в послании Федеральному собранию — подавление инфляции не должно противоречить итоговой цели — поддержанию экономического роста. Центральный банк явно выходит за рамки политических установок, ограничений, задач и грубо нарушает закон о ЦБ и свои конституционные обязанности. На этом, мне кажется, нужно сосредоточить сегодня внимание.
Позиция научного сообщества и деловых кругов. Мы должны всё же исходить из того, что мы живем в условиях рыночной экономики, где действуют определенные механизмы. Когда руководство ЦБ не понимает, как они устроены, не разбирается в существе обратных связей и факторов, определяющих экономические процессы, это вызывает большую тревогу и тоже должно быть предметом анализа. То, что мы обсуждаем, не представляет ничего сложного: это комбинация из трёх параметров — процентная ставка, валютный курс, денежное предложение (рефинансирование и другие инструменты Центрального банка). Вот и всё, добавляются ещё только нормативы регулирования. Регулирование целевого использования денег, о чём здесь уже говорилось, при помощи тех инструментов, которыми Центральный Банк обладает. Очень печально, что в этом лесу из трёх деревьев наши денежные власти плутают уже 20 лет и до сих пор не могут выйти на дорогу, которая обеспечила бы нам экономический рост.
Надо обратить внимание на научную несостоятельность той позиции, которая отражена в «Основных направлениях денежно-кредитной политики». Они утверждают, что «в экономике исчерпаны возможности роста». На этом основана вся их теория, точнее вся их предпосылка. Они говорят, что у нас исчерпаны все факторы роста, поэтому они думают, что экономика находится в состоянии равновесия, когда все факторы роста задействованы на полную катушку, и оптимально используются ресурсы. Это не соответствует ни научным, ни экспертным представлениям, ни понимаю бизнеса, который сегодня стонет от того, что они не могут до конца довести свои ранее развёрнутые инвестиционные проекты, нет уже доступа к кредитам. Не могут загрузить производственные мощности, одна треть которых простаивает, из-за того, что не хватает оборотного капитала.
Исходя из теоретически несостоятельной концепции о том, что экономика находится в состоянии равновесия, и при полной загрузке факторов производства, Центральный Банк дальше предпринимает ошибочное действие – он повышает процентную ставку в расчёте на то, что таким образом он сумеет остановить отток капитала, снизить инфляцию. Такая цель не выдерживает научной критики, уже сегодня об этом говорилось.
Написаны уже сотни материалов, статей, которые доказывают отсутствие статистически значимой взаимосвязи между процентной ставкой и инфляцией. Поднимая процентную ставку, ЦБ отрубает финансовую систему от реального сектора, обрубает кредиты реальному сектору, вследствие чего вся ликвидность начинает накапливаться в финансовом секторе. Это ведет к вихрю финансовых пирамид, разного рода спекуляциям, а также, поскольку Центральный Банк одновременно отпускает курс рубля, - к падению национальной валюты.
В этой связи важно показать теоретическую несостоятельность аргументов регулятора, которые приводят к практически катастрофическим последствиям. И это при том, что мы имеем потенциальную возможность выходить на рост порядка 6–8% ВВП, исходя из объективных факторов — уровня занятости (включая скрытую безработицу), наличия производственных мощностей, интеллектуального потенциала. У нас нет объективных ограничений для роста, главное ограничение — это отсутствие кредита и искусственная спекулятивная «вихрь», который закручивает Центральный Банк своей некомпетентной политикой. Всё это не только сильно угрожает нашей экономике, но и чревато социально-политическими последствиями. Если останавливаются стройки, прекращается малое и среднее предпринимательство, «загибается» машиностроение, то в этих условиях вряд ли можно рассчитывать на социально-политическую стабильность.
Такая политика приобретает угрожающий характер и для национальной безопасности страны. Угрозы нарастают. В «Основных направлениях денежно-кредитной политики», которые будут обсуждаться 15 декабря на Национальном Финансовом Совете, ничего не написано про отток капитала, действие санкций, цена которых – 180 млрд.долл вывоза капитала из страны только в легальной форме до конца этого года. Сюда добавляются 100 млрд.долл. нелегального вывоза. Сюда добавляется долларизация сбережений вследствие падения курса. Итого у нас идёт сокращение денежной базы на 20–30% на будущий год. Что такое сокращение денежной базы в таких масштабах, мы помним по 1990-м годам. Это коллапс экономики. И то, что ЦБ этого не замечает, ограничивается наивными рассуждениями, что манипулируя ключевой ставкой и аукционными методами поддержки ликвидности вокруг этой ставки, они обеспечат стабилизацию, снижение инфляции, а дальше мы выйдем из этого экономического леса из трёх деревьев на дорогу устойчивого экономического развития… Всё это вызывает, мягко скажем, недоумение.
Дискуссии ведутся давно, накоплен большой опыт, мне кажется, на этом нужно сосредоточить внимание. И если удастся, Константин Анатольевич, выработать рекомендации, я их 15 декабря доведу и до членов Национального Финансового Совета, и затем, по итогам обсуждения на Национальном Финансовом Совете, будем докладывать руководству страны.
Константин Бабкин:
Обязательно используем эту возможность, направляйте в оргкомитет ваши предложения. Мы по итогам из всего сказанного сделаем проект решения нашей сегодняшней секции.
У меня позитивное впечатление. Я думаю, что все здесь сегодня согласились, что монетарная политика у нас плохая, но хорошая вещь состоит в том, что это всё лечится. Есть решения, перспектива. Потенциал у нас огромный. Я думаю, что полезное заседание, сегодня оно состоялось, благодарю всех за работу.
