Ико­на Бо­жи­ей Ма­те­ри, име­ну­е­мая "Уто­ли моя пе­ча­ли", про­сла­ви­лась в Москве мно­ги­ми чу­де­са­ми со вто­рой по­ло­ви­ны XVIII ве­ка, а осо­бен­но во вре­мя чу­мы в 1771 го­ду. Ико­на при­не­се­на в Моск­ву ка­за­ка­ми в 1640 го­ду в цар­ство­ва­ние Ми­ха­и­ла Фе­о­до­ро­ви­ча (1613–1645) и по­ме­ще­на в хра­ме свя­ти­те­ля Ни­ко­лая на Пу­пы­шах в Са­дов­ни­ках. Од­но вре­мя, ве­ро­ят­но, вслед­ствие по­жа­ра и неод­но­крат­ных пе­ре­стро­ек хра­ма об иконе за­бы­ли, она бы­ла за­бро­ше­на и на­хо­ди­лась на ко­ло­кольне в ве­ли­ком небре­же­нии. Но обиль­ные ми­ло­сти, яв­лен­ные через нее Бо­жи­ей Ма­те­рью, за­ста­ви­ли вспом­нить за­бы­тую свя­ты­ню и от­ве­сти ей по­до­ба­ю­щее ме­сто в хра­ме, в ко­то­ром впо­след­ствии был устро­ен при­дел в ее честь. Празд­но­ва­ние чу­до­твор­ной иконе, со­вер­ша­е­мое еже­год­но 25 ян­ва­ря, бы­ло уста­нов­ле­но в 1760 го­ду в па­мять ис­це­ле­ния боль­ной жен­щи­ны, удо­сто­ив­шей­ся ви­де­ния это­го свя­то­го об­ра­за и ис­це­лив­шей­ся по­сле мо­леб­на пе­ред ним 25 ян­ва­ря в церк­ви Свя­ти­те­ля Ни­ко­лая на Пу­пы­шах (в Садовниках) в Москве. К это­му же вре­ме­ни от­но­сят­ся со­став­лен­ные ей служ­бы и ака­фист. Чти­мые спис­ки с ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри, име­ну­е­мой "Уто­ли моя пе­ча­ли", на­хо­дят­ся во мно­гих хра­мах Моск­вы и дру­гих го­ро­дов

Пра­вед­ность Ки­рил­ла и Ма­рии бы­ла из­вест­на не толь­ко Бо­гу. Бу­дучи стро­ги­ми блю­сти­те­ля­ми всех цер­ков­ных уста­вов, они по­мо­га­ли бед­ным, но осо­бен­но свя­то хра­ни­ли за­по­ведь свя­то­го апо­сто­ла Пав­ла: стран­но­лю­бия не за­бы­вай­те, тем бо не ве­дя­ще неции стран­но­при­я­ша Ан­ге­лы (Евр.13:2). То­му же учи­ли они и сво­их де­тей, стро­го вну­шая им не упус­кать слу­чая по­звать к се­бе в дом пу­те­ше­ству­ю­ще­го ино­ка или ино­го уста­ло­го стран­ни­ка. До нас не до­шло по­дроб­ных све­де­ний о бла­го­че­сти­вой жиз­ни этой бла­жен­ной че­ты, за­то мы мо­жем вме­сте со свя­ти­те­лем Пла­то­ном ска­зать, что сам про­ис­шед­ший от них плод по­ка­зал луч­ше вся­ких крас­но­ре­чи­вых по­хвал доб­ро­ту бла­го­сло­вен­но­го дре­ва. Счаст­ли­вы ро­ди­те­ли, ко­их име­на про­слав­ля­ют­ся веч­но в их де­тях и потом­стве! Счаст­ли­вы и де­ти, ко­то­рые не толь­ко не по­сра­ми­ли, но и при­умно­жи­ли и воз­ве­ли­чи­ли честь и бла­го­род­ство сво­их ро­ди­те­лей и слав­ных пред­ков, ибо ис­тин­ное бла­го­род­ство со­сто­ит в доб­ро­де­те­ли!

Око­ло 1328 г. пре­по­доб­ные Ки­рилл и Ма­рия пе­ре­се­ли­лись из Ро­сто­ва в Ра­до­неж. Вер­стах в трех от Ра­до­не­жа был Хоть­ков­ский По­кров­ский мо­на­стырь, в то вре­мя од­новре­мен­но быв­ший и муж­ским, и жен­ским. По рас­про­стра­нен­но­му на Ру­си обы­чаю под ста­рость ино­че­ство при­ни­ма­ли и про­сте­цы, и кня­зья, и бо­яре. Дух ино­че­ства со­об­щил­ся от сы­на к ро­ди­те­лям: под ко­нец сво­ей мно­госкорб­ной жиз­ни пра­вед­ные Ки­рилл и Ма­рия по­же­ла­ли и са­ми при­нять ан­гель­ский об­раз.

В этот мо­на­стырь и на­пра­ви­ли они свои сто­пы, чтобы там про­ве­сти оста­ток сво­их дней в по­дви­ге по­ка­я­ния, го­то­вясь к дру­гой жиз­ни. Но недол­го схим­ни­ки-бо­яре по­тру­ди­лись в но­вом зва­нии. В 1337 г. они с ми­ром ото­шли ко Гос­по­ду.

3 ап­ре­ля 1992 г., в год празд­но­ва­ния 600-ле­тия со дня пре­став­ле­ния пре­по­доб­но­го Сер­гия, на Ар­хи­ерей­ском Со­бо­ре Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви со­сто­я­лось об­ще­цер­ков­ное про­слав­ле­ние схи­мо­на­ха Ки­рил­ла и схи­мо­на­хи­ни Ма­рии. Ка­но­ни­за­ция до­стой­но увен­ча­ла ше­сти­ве­ко­вое по­чи­та­ние ро­ди­те­лей ве­ли­ко­го по­движ­ни­ка, дав­ших ми­ру об­ра­зец свя­то­сти и хри­сти­ан­ско­го устро­е­ния се­мьи.

Полное житие преподобных Кирилла и Марии, родителей преподобного Сергия Радонежского

«...Раб Бо­жий Ки­рилл преж­де об­ла­дал боль­шим име­ни­ем в Ро­стов­ской об­ла­сти, был он бо­яри­ном, од­ним из слав­ных и из­вест­ных бо­яр, вла­дел боль­шим бо­гат­ством, но к кон­цу жиз­ни в ста­ро­сти об­ни­щал и впал в бед­ность. Ска­жем и о том, как и по­че­му он об­ни­щал: из-за ча­стых хож­де­ний с кня­зем в Ор­ду, из-за ча­стых на­бе­гов та­тар­ских на Русь, из-за ча­стых по­сольств та­тар­ских, из-за мно­гих да­ней тяж­ких и сбо­ров ор­дын­ских, из-за ча­сто­го недо­стат­ка в хле­бе… Из-за это­го несча­стья раб Бо­жий Ки­рилл вы­ехал из той де­рев­ни ро­стов­ской, о ко­то­рой уже го­во­ри­лось; со­брал­ся он со всем до­мом сво­им, и со все­ми род­ны­ми сво­и­ми по­ехал, и пе­ре­се­лил­ся из Ро­сто­ва в Ра­до­неж. И, при­шед­ши ту­да, по­се­лил­ся око­ло церк­ви, на­зван­ной в честь свя­то­го Рож­де­ства Хри­сто­ва…

Сы­но­вья Ки­рил­ла, Сте­фан и Петр, же­ни­лись; тре­тий же сын, бла­жен­ный юно­ша Вар­фо­ло­мей, не за­хо­тел же­нить­ся, а весь­ма стре­мил­ся к ино­че­ской жиз­ни. Об этом он мно­го­крат­но про­сил от­ца, го­во­ря: «Те­перь дай мне, вла­ды­ка, свое со­гла­сие, чтобы с бла­го­сло­ве­ни­ем тво­им я на­чал ино­че­скую жизнь». Но ро­ди­те­ли его от­ве­ти­ли ему: «Ча­до! По­до­жди немно­го и по­тер­пи для нас: мы ста­ры, бед­ны, боль­ны сей­час, и неко­му уха­жи­вать за на­ми. Вот ведь бра­тья твои Сте­фан и Петр же­ни­лись и ду­ма­ют, как уго­дить же­нам; ты же, неже­на­тый, ду­ма­ешь, как уго­дить Бо­гу, — бо­лее пре­крас­ную сте­зю из­брал ты, ко­то­рая не от­ни­мет­ся у те­бя. Толь­ко по­уха­жи­вай за на­ми немно­го, и ко­гда нас, ро­ди­те­лей тво­их, про­во­дишь до гро­ба, то­гда смо­жешь и свой за­мы­сел осу­ще­ствить. Ко­гда нас в гроб по­ло­жишь и зем­лею за­сы­пешь, то­гда и свое же­ла­ние ис­пол­нишь».

Чу­дес­ный же юно­ша с ра­до­стью обе­щал уха­жи­вать за ни­ми до кон­ца их жиз­ни и с то­го дня ста­рал­ся каж­дый день вся­че­ски уго­дить ро­ди­те­лям сво­им, чтобы они мо­ли­лись за него и да­ли ему бла­го­сло­ве­ние. Так жил он неко­то­рое вре­мя, при­слу­жи­вая и уго­ждая ро­ди­те­лям сво­им всей ду­шой и от чи­сто­го серд­ца, по­ка ро­ди­те­ли его не по­стриг­лись в мо­на­хи и каж­дый из них в раз­лич­ное вре­мя не уда­лил­ся в свой мо­на­стырь. Немно­го лет про­жив в мо­на­хах, ушли они из жиз­ни этой, ото­шли к Бо­гу, а сы­на сво­е­го, бла­жен­но­го юно­шу Вар­фо­ло­мея, каж­дый день они мно­го раз бла­го­слов­ля­ли до по­след­не­го вздо­ха. Бла­жен­ный же юно­ша про­во­дил до гро­ба ро­ди­те­лей сво­их, и пел над ни­ми над­гроб­ные пес­но­пе­ния, и за­вер­нул те­ла их, и по­це­ло­вал их, и с боль­ши­ми по­че­стя­ми по­ло­жил их в гроб, и за­сы­пал зем­лей со сле­за­ми как некое бес­цен­ное со­кро­ви­ще. И со сле­за­ми он по­чтил умер­ших от­ца и мать па­ни­хи­да­ми и свя­ты­ми ли­тур­ги­я­ми, от­ме­тил па­мять ро­ди­те­лей сво­их и мо­лит­ва­ми, и раз­да­чей ми­ло­сты­ни убо­гим, и корм­ле­ни­ем ни­щих. Так до со­ро­ко­во­го дня он от­ме­чал па­мять ро­ди­те­лей сво­их»^[1].

По­сле это­го вер­нул­ся бу­ду­щий пре­по­доб­ный Сер­гий в свой дом и на­чал рас­ста­вать­ся с жи­тей­ски­ми за­бо­та­ми это­го ми­ра, чтобы ско­рее на­чать мо­на­ше­скую жизнь.

На­до до­ба­вить, что мо­на­ше­ский об­раз свя­тые Ки­рилл и Ма­рия при­ня­ли в Хоть­ко́вском По­кров­ском мо­на­сты­ре, ко­то­рый рас­по­ла­гал­ся в трех вер­стах от Ра­до­не­жа и был в то вре­мя од­новре­мен­но муж­ским и жен­ским.

Ле­то­пись Хоть­ко́вско­го По­кров­ско­го мо­на­сты­ря при­во­дит сви­де­тель­ства о том, как мо­лит­вен­ное об­ра­ще­ние к пре­по­доб­но­му Сер­гию и его ро­ди­те­лям спа­са­ло лю­дей от тяж­ких неду­гов. Мо­щи схи­мо­на­ха Ки­рил­ла и схи­мо­на­хи­ни Ма­рии неиз­мен­но по­ко­и­лись в По­кров­ском со­бо­ре, да­же по­сле его мно­го­чис­лен­ных пе­ре­стро­ек. Уже в XIV ве­ке в ли­це­вом жи­тии пре­по­доб­но­го Сер­гия ро­ди­те­ли его изо­бра­же­ны с ним­ба­ми. По пре­да­нию пре­по­доб­ный Сер­гий за­ве­щал — «преж­де чем ид­ти к нему, по­мо­лить­ся об упо­ко­е­нии его ро­ди­те­лей над их гро­бом». Так и по­ве­лось — па­лом­ни­ки, еду­щие на бо­го­мо­лье в Тро­иц­кую Лав­ру, по­се­ща­ли сна­ча­ла Хоть­ков­скую оби­тель. В XIX ве­ке по­чи­та­ние пре­по­доб­ных Ки­рил­ла и Ма­рии рас­про­стра­ни­лось по всей Рос­сии, об этом сви­де­тель­ству­ют ме­ся­це­сло­вы то­го вре­ме­ни. К со­жа­ле­нию, по­сле 1917 го­да Хоть­ко́вский мо­на­стырь был лик­ви­ди­ро­ван. Но, на­ко­нец, в июле 1981 го­да бы­ло уста­нов­ле­но празд­но­ва­ние Со­бо­ра Ра­до­неж­ских свя­тых в ко­то­ром бы­ли про­слав­ле­ны схи­мо­на­хи Ки­рилл и Ма­рия. В 1989 го­ду в По­кров­ском хра­ме мо­на­сты­ря, воз­вра­щен­но­го Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви, вновь на­ча­лись служ­бы и в него бы­ли пе­ре­не­се­ны мо­щи пра­вед­ных ро­ди­те­лей пре­по­доб­но­го Сер­гия.

Источник: Православный телеканал "СОЮЗ"

При­ме­ча­ния

^[1] Текст из жи­тия пре­по­доб­но­го Сер­гия Ра­до­неж­ско­го, на­пи­сан­но­го свя­тым Епи­фа­ни­ем Пре­муд­рым, уче­ни­ком пре­по­доб­но­го Сер­гия. Κ со­жа­ле­нию, «Жи­тие Сер­гия» не до­шло до нас в пер­во­на­чаль­ном ви­де. В се­ре­дине 15 ве­ка жи­тие, вы­шед­шее из-под пе­ра Епи­фа­ния, бы­ло пе­ре­ра­бо­та­но офи­ци­аль­ным агио­гра­фом Па­хо­ми­ем Ло­го­фе­том. Па­хо­мий пи­сал уже по­сле об­ре­те­ния мо­щей свя­то­го Сер­гия в 1422 го­ду. Удо­вле­тво­ряя тре­бо­ва­ни­ям за­каз­чи­ков, Па­хо­мий при­дал «Жи­тию Сер­гия» па­рад­ную фор­му.

Пре­по­доб­ный Ири­нарх, за­твор­ник Ро­стов­ский, ро­дил­ся в кре­стьян­ской се­мье в се­ле Конда­ко­во Ро­стов­ско­го уез­да. В Кре­ще­нии он по­лу­чил имя Илия. На 30-м го­ду жиз­ни свя­той при­нял по­стриг в мо­на­ше­ство в Ро­стов­ском Бо­ри­со­глеб­ском мо­на­сты­ре[1]. Там он стал усерд­но тру­дить­ся в ино­че­ских по­дви­гах, по­се­щал цер­ков­ные служ­бы, но­ча­ми мо­лил­ся и спал на зем­ле. Од­на­жды, сжа­лив­шись над стран­ни­ком, ко­то­рый не имел обу­ви, свя­той Ири­нарх от­дал ему свои са­по­ги и с тех пор стал хо­дить бо­сой по мо­ро­зу. Игу­ме­ну не по­нра­ви­лось та­кое по­ве­де­ние по­движ­ни­ка, и он на­чал сми­рять его, за­став­ляя ча­са по два сто­ять на мо­ро­зе про­тив сво­ей кел­лии или по­дол­гу зво­нить на ко­ло­кольне. Свя­той всё пе­ре­но­сил с тер­пе­ни­ем и не из­ме­нил сво­е­го по­ве­де­ния. Игу­мен про­дол­жал же­сто­ко­серд­ство­вать, и пре­по­доб­ный был вы­нуж­ден пе­рей­ти в Ав­ра­ми­ев Бо­го­яв­лен­ский мо­на­стырь, где был при­нят в чис­ло бра­тии и вско­ре был на­зна­чен ке­ла­рем. Пре­по­доб­ный с усер­ди­ем ис­пол­нял свое по­слу­ша­ние, скор­бя о том, что бра­тия мо­на­сты­ря и слу­жи­те­ли не бе­ре­гут до­сто­я­ние оби­те­ли, рас­то­чая его без ме­ры. Од­на­жды во сне он уви­дел пре­по­доб­но­го Ав­ра­амия Ро­стов­ско­го (па­мять 29 ок­тяб­ря), ко­то­рый уте­шил его и бла­го­сло­вил раз­да­вать всем по­треб­ное без сму­ще­ния. Как-то во вре­мя пе­ния Хе­ру­вим­ской пре­по­доб­ный Ири­нарх гром­ко за­ры­дал. На во­прос ар­хи­манд­ри­та он от­ве­тил: "Мать моя пре­ста­ви­лась!" Оста­вив Ав­ра­ами­ев мо­на­стырь, пре­по­доб­ный Ири­нарх пе­ре­шел в Ро­стов­ский мо­на­стырь свя­то­го Ла­за­ря, по­се­лил­ся в уеди­нен­ной кел­лии и про­жил в ней три го­да в тес­но­те и го­ло­де. Здесь его на­ве­щал бла­жен­ный Иоанн юро­ди­вый по про­зва­нию Боль­шой Кол­пак. Свя­тые под­креп­ля­ли друг дру­га ду­хов­ной бе­се­дой. Ста­рец, од­на­ко, имел же­ла­ние воз­вра­тить­ся в свою пер­во­на­чаль­ную оби­тель – Бо­ри­со­глеб­ский мо­на­стырь. Он был при­нят об­рат­но с лю­бо­вью стро­и­те­лем Вар­ла­а­мом и стал еще бо­лее су­ро­во под­ви­зать­ся в оби­те­ли. Уеди­нив­шись в за­тво­ре, по­движ­ник же­лез­ной це­пью при­ко­вал се­бя к де­ре­вян­но­му сту­лу, на­ло­жил на се­бя тя­же­лые це­пи и кре­сты. За это он пе­ре­но­сил озлоб­ле­ние и на­смеш­ки от мо­на­стыр­ской бра­тии. В то вре­мя его на­ве­стил дав­ний друг, бла­жен­ный Иоанн юро­ди­вый, пред­ска­зав­ший на­ше­ствие Лит­вы на Моск­ву. 25 лет про­вел пре­по­доб­ный Ири­нарх за­ко­ван­ным це­пя­ми и ве­ри­га­ми в тя­же­лых тру­дах. По­дви­ги его об­ли­ча­ли нера­ди­во жив­ших в оби­те­ли, и они со­лга­ли игу­ме­ну, что ста­рец учит не хо­дить на мо­на­стыр­ские ра­бо­ты, а под­ви­зать­ся по­доб­но ему. Игу­мен по­ве­рил кле­ве­те и из­гнал свя­то­го стар­ца из оби­те­ли. Сми­рен­но по­ко­рив­шись, пре­по­доб­ный Ири­нарх опять ушел в Ро­стов и про­жил в мо­на­сты­ре свя­то­го Ла­за­ря один год. Меж­ду тем Бо­ри­со­глеб­ский игу­мен рас­ка­ял­ся в сво­ем по­ступ­ке и по­слал ино­ков за пре­по­доб­ным Ири­нар­хом. Он воз­вра­тил­ся, уко­ряя се­бя, что жи­вет не так, как бра­тия, ко­то­рая несет пра­вед­ные тру­ды, ко­то­рых он ли­шен. Пре­по­доб­ный про­дол­жал но­сить свои тяж­кие вери­ги и, тру­дясь, из­го­тов­лял ни­щим одеж­ду, вя­зал во­ло­ся­ные свит­ки и кло­бу­ки. Он спал но­чью лишь один час или два, осталь­ное же вре­мя мо­лил­ся и бил свое те­ло же­лез­ной пал­кой

Богоявлением называется праздник потому, что при Крещении Господа явилась миру Пресвятая Троица (Мф. 3, 13 - 17; Мк. 1, 9 - 11; Лк. 3, 21 - 22). Бог Отец глаголал с небес о Сыне, Сын крестился от святого Предтечи Господня Иоанна, и Дух Святой сошел на Сына в виде голубя. С древних времен этот праздник назывался днем Просвещения и праздником Светов, потому что Бог есть Свет и явился просветить "седящих во тме и сени смертней" (Мф. 4, 16) и спасти по благодати падший человеческий род.

 На восьмой день после Своего Рождества Господь наш Иисус Христос, по ветхозаветному закону, принял обрезание, установленное для всех младенцев мужского пола в знамение Завета Бога с праотцем Авраамом и его потомками (Быт. 17, 10 - 14; Лев. 12, 3). При совершении этого обряда Божественному Младенцу было дано Имя Иисус, возвещенное Архангелом Гавриилом еще в день Благовещения Пресвятой Деве Марии (Лк. 1, 31 - 33; Лк. 2, 21). По толкованию отцов Церкви, Господь, Творец закона, принял обрезание, являя пример, как людям следует неукоснительно исполнять Божественные установления

Господь наш Иисус Христос, Спаситель мира, родился от Пресвятой Девы Марии в царствование императора Августа (Октавия) в городе Вифлееме. Август повелел сделать всенародную перепись во всей своей империи, к которой относилась тогда и Палестина. У евреев был обычай вести народные переписи по коленам, племенам и родам, всякое колено и род имели свои определенные города и праотеческие места, потому Преблагословенная Дева и праведный Иосиф, как происходившие от рода Давидова, должны были идти в Вифлеем (город Давида), чтобы внести и свои имена в список подданных кесаря. В Вифлееме они не нашли уже ни одного свободного места в городских гостиницах. В известняковой пещере, предназначенной для стойла, среди сена и соломы, разбросанных для корма и подстилки скоту, далеко от постоянного местожительства, среди чужих людей, в холодную зимнюю ночь, в обстановке, лишенной не только земного величия, но даже обыкновенного удобства – родился Богочеловек, Спаситель мира. "Таинство странное вижду и преславное, – с удивлением воспевает Святая Церковь,  Небо – вертеп; Престол Херувимский – Деву; ясли – вместилище, в них же возлеже невместимый Христос Бог" (ирмос 9-й песни канона). Безболезненно родившая Богомладенца Пресвятая Дева, Сама, без посторонней помощи, "повит Его и положи в яслех" (Лк. 2). Но среди полночной тишины, когда всё человечество объято было глубочайшим греховным сном, весть о Рождестве Спасителя мира услышали пастухи, бывшие на ночной страже у своего стада. Им предстал Ангел Господень и сказал: "Не бойтеся: се бо благовествую вам радость велию, яже будет всем людем, яко родися вам днесь Спаситель, Иже есть Христос Господь, во граде Давидове", и смиренные пастыри первые удостоились поклониться ради спасения людей Снисшедшему до "рабия зрака". Кроме ангельского благовестия вифлеемским пастырям, Рождество Христово чудесною звездою возвещено было волхвам "звездословцам", и в лице восточных мудрецов весь языческий мир, незримо для него самого преклонил свои колена пред истинным Спасителем мира, Богочеловеком. Войдя в храмину, где был Младенец, волхвы – "падше поклонишася Ему, и отверзше сокровища своя, принесоша Ему дары: злато и ливан и смирну" (Мф. 2, 11)

Господь наш Иисус Христос, Спаситель мира, родился от Пресвятой Девы Марии в царствование императора Августа (Октавия) в городе Вифлееме. Август повелел сделать всенародную перепись во всей своей империи, к которой относилась тогда и Палестина. У евреев был обычай вести народные переписи по коленам, племенам и родам, всякое колено и род имели свои определенные города и праотеческие места, потому Преблагословенная Дева и праведный Иосиф, как происходившие от рода Давидова, должны были идти в Вифлеем (город Давида), чтобы внести и свои имена в список подданных кесаря. В Вифлееме они не нашли уже ни одного свободного места в городских гостиницах. В известняковой пещере, предназначенной для стойла, среди сена и соломы, разбросанных для корма и подстилки скоту, далеко от постоянного местожительства, среди чужих людей, в холодную зимнюю ночь, в обстановке, лишенной не только земного величия, но даже обыкновенного удобства – родился Богочеловек, Спаситель мира. "Таинство странное вижду и преславное, – с удивлением воспевает Святая Церковь,  Небо – вертеп; Престол Херувимский – Деву; ясли – вместилище, в них же возлеже невместимый Христос Бог" (ирмос 9-й песни канона). Безболезненно родившая Богомладенца Пресвятая Дева, Сама, без посторонней помощи, "повит Его и положи в яслех" (Лк. 2). Но среди полночной тишины, когда всё человечество объято было глубочайшим греховным сном, весть о Рождестве Спасителя мира услышали пастухи, бывшие на ночной страже у своего стада. Им предстал Ангел Господень и сказал: "Не бойтеся: се бо благовествую вам радость велию, яже будет всем людем, яко родися вам днесь Спаситель, Иже есть Христос Господь, во граде Давидове", и смиренные пастыри первые удостоились поклониться ради спасения людей Снисшедшему до "рабия зрака". Кроме ангельского благовестия вифлеемским пастырям, Рождество Христово чудесною звездою возвещено было волхвам "звездословцам", и в лице восточных мудрецов весь языческий мир, незримо для него самого преклонил свои колена пред истинным Спасителем мира, Богочеловеком. Войдя в храмину, где был Младенец, волхвы – "падше поклонишася Ему, и отверзше сокровища своя, принесоша Ему дары: злато и ливан и смирну" (Мф. 2, 11)