После Вознесения Господа Матерь Божия оставалась на попечении апостола Иоанна Богослова, а в его отсутствие жила в доме его родителей близ горы Елеонской. Для апостолов и всех верующих Она была утешением и назиданием. Беседуя с ними, Матерь Божия поведала о чудесных событиях Благовещения, бессеменного зачатия и нетленного от Нее рождения Христа, Его младенчества и всей земной жизни. Подобно апостолам, Она насаждала и утверждала Христианскую Церковь Своим присутствием, словом и молитвами. Благоговение апостолов к Пресвятой Деве было чрезвычайно. По приятии Святого Духа в знаменательный день Пятидесятницы они пребывали в Иерусалиме около 10 лет, служа спасению иудеев и желая чаще видеть и слышать от Нее Божественные слова. Многие из новопросвещенных верою даже приходили из дальних стран в Иерусалим, чтобы видеть и слышать Пречистую Богородицу.

Преподобный Аркадий Вяземский и Новоторжский происходил из города Вязьмы от простых благочестивых родителей, с детства научивших его молитве и послушанию. Кроткий, проницательный, добрый и целомудренный юноша избрал своим подвигом юродство Христа ради. Он питался подаянием, спал, где придется, - в лесу, на церковной паперти. Блаженная беззаботность и близость к природе придавали облику юного Аркадия особую одухотворенность и отрешенность от житейской суеты. В церкви, углубившись в молитву, святой Аркадий часто плакал слезами умиления и духовной радости. Его советы были точны, предсказания сбывались, обличения вразумляли. Опытный наставник, преподобный  Преподобный Ефрем Новоторжский (память 28 января), помогал юному подвижнику избегать духовных опасностей в прохождении трудного и редкого в то время подвига юродства. После того как вязьмичи стали свидетелями нескольких чудес, совершенных по молитвам блаженного Аркадия, он, избегая человеческой славы, удалился в верховья реки Тверцы. Здесь преподобный Аркадий разделил труды своего духовного наставника преподобного Ефрема Новоторжского, участвуя вместе с ним в основании храма и обители в честь святых благоверных князей-страстотерпцев Бориса и Глеба.

Через шесть дней после этой беседы о предстоявших Ему страданиях, смерти и воскресении в третий день, понимание которых не могло совместиться в мысли учеников Его с их ожиданием земного возвеличения Иисуса и Его прославления в царстве земном, ради того, чтобы вразумить их относительно истинного значения славы, предстоявшей Ему, славы не мира сего, но небесной, духовной, — Иисус, избрав трех из них, а именно: Петра, Иакова и брата его Иоанна[1], «возвел их на гору высокую[2] одних» и там, в отдалении от мира и среди полной сосредоточенности в молитве, «преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет» (Мф. 17, 1–2), как бы изображая ту, настоящую славу, в которую предстоит облечься праведникам по всеобщем воскресении мертвых.
«И вот, два мужа беседовали с Ним, которые были Моисей и Илия; явившись во славе, они говорили об исходе Его, который Ему надлежало совершить в Иерусалиме. Петр же и бывшие с ним отягчены были сном; но, пробудившись, увидели славу Его и двух мужей, стоявших с Ним». (Лк. 9, 30–32)

Семь Ефесских отроков: Максимилиан, Иамвлих, Мартиниан, Иоанн, Дионисий, Ексакустодиан (Константин) и Антонин, жили в III веке. Святой Максимилиан был сыном ефесского градоначальника, остальные шесть юношей - сыновьями других знатных ефесских граждан. Юноши были друзьями с детства, и все состояли на военной службе. Когда император Декий (249-251) прибыл в Ефес, он повелел всем гражданам явиться для принесения жертвы языческим божествам; непокорных же ожидали мучения и смертная казнь. По доносу искавших расположения императора к ответу были призваны и семь ефесских отроков. Представ перед императором, святые отроки исповедали свою веру во Христа. С них немедленно были сняты знаки воинского отличия - военные пояса. Однако Декий отпустил их на свободу, надеясь, что они изменят решение за то время, пока он находится в походе. Юноши ушли из города и скрылись в пещере горы Охлон, где проводили время в молитвах, готовясь к мученическому подвигу. Самый младший из них - святой Иамвлих, одеваясь в нищенское рубище, ходил в город и покупал хлеб. В один из таких выходов в город он услышал, что император вернулся и их ищут, чтобы представить на суд. Святой Максимилиан воодушевил друзей выйти из пещеры и добровольно явиться на суд. Узнав, где скрываются отроки, император велел заложить вход в пещеру камнями. чтобы отроки умерли в ней от голода и жажды. Двое из сановников, присутствовавших при замуровании входа в пещеру, были тайными христианами. Желая сохранить память о святых, они вложили среди камней запечатанный ковчежец, в котором находились две оловянные дощечки. На них были написаны имена семи отроков и обстоятельства их страданий и смерти.

Но Господь навел на отроков чудный сон, продолжавшийся почти два столетия. К тому времени гонения на христиан прекратились, хотя при святом благоверном царе Феодосии Младшем (408-450) явились еретики, отвергавшие воскресение мертвых во Второе пришествие Господа нашего Иисуса Христа. Одни из них говорили: "Как может быть воскресение мертвых, когда не будет ни души, ни тела, так как они уничтожатся?" Другие утверждали: "Только одни души будут иметь воздаяние, так как невозможно телам восстать и ожить после тысячи лет, когда не останется от них и праха". Тогда-то Господь и открыл тайну ожидаемого воскресения мертвых и будущей жизни через Своих семь отроков.

Владелец участка земли, на которой находилась гора Охлон, начал каменную постройку, и рабочие разобрали вход в пещеру. Господь оживил отроков, и они проснулись словно от обыкновенного сна, не подозревая, что прошло почти 200 лет. Тела их и одежды были совершенно нетленны. Готовясь принять мучения, отроки поручили святому Иамвлиху еще раз купить им хлеба в городе для подкрепления сил. Подойдя к городу, юноша поразился, увидев на воротах святой крест. Услышав свободно произносимое Имя Иисуса Христа, он стал сомневаться, что пришел в свой город. Расплачиваясь за хлеб, святой отрок подал торговцу монету с изображением императора Декия и был задержан, как скрывший клад старинных монет. Святого Иамвлиха привели к градоначальнику, у которого в то время находился Ефесский епископ. Слушая недоуменные ответы юноши, епископ понял, что Бог открывает через него какую-то тайну, и сам отправился вместе с народом к пещере. У входа в пещеру епископ вынул из груды камней запечатанный ковчежец и открыл его. Он прочел на оловянных дощечках имена семи отроков и обстоятельства замурования пещеры по повелению императора Декия. Войдя в пещеру и увидев в ней живых отроков, все возрадовались и поняли, что Господь, через пробуждение их от долгого сна, открывает Церкви тайну воскресения мертвых. Вскоре сам император прибыл в Ефес и беседовал с юношами в пещере. Тогда же святые отроки на глазах у всех склонили головы на землю и опять заснули, на этот раз до всеобщего воскресения. Император хотел каждого из отроков положить в драгоценную раку, но, явившись ему во сне, святые отроки сказали, чтобы тела их были оставлены в пещере на земле. В ХII веке русский паломник игумен Даниил видел в пещере эти святые мощи семи отроков.

Вторично память семи отроков празднуется 22 октября. (По одному преданию, которое вошло в русский Пролог, отроки вторично уснули в этот день; по заметке греческой минеи 1870 года, они в первый раз уснули 4 августа, а пробудились 22 октября. Святые отроки упоминаются и в службе церковного новолетия - 1 сентября).

В некоторых месяцесловах празднование «Происхождения Древа Честного и Животворящего Креста Господня» отождествляется с «Празднеством Всемилостивому Спасу и Пресвятой Богородице Марии». Этим самым дается повод думать, что оба празднества не имеют никаких своих особенностей и представляют в сущности одно и то же празднование, известное под двумя различными наименованиями. Но подобная мысль совершенно неправильна. Это для нас станет ясным и несомненным, если мы рассмотрим сущность и повод установления этих двух различных празднеств.

Святой мученик Иоанн Воин служил в императорском войске Юлиана Отступника (361—363). Наряду с другими воинами его посылали преследовать и убивать христиан. Оставаясь внешне гонителем, святой Иоанн на деле оказывал гонимым христианам большую помощь: тех, которые были схвачены, освобождал, других предупреждал о грозящей им опасности, содействовал их побегу. Святой Иоанн оказывал милосердие не только христианам, но и всем бедствующим и требующим помощи: посещал больных, утешал скорбящих. Когда Юлиан Отступник узнал о действиях святого, то заключил его в темницу. В 363 году император был убит на войне с персами. Святой Иоанн вышел на свободу и посвятил свою жизнь служению ближним, жил в святости и чистоте. Скончался он в глубокой старости.

Сведения о Борисе и Глебе, а также о становлении их почитания помимо летописей (Повести временных лет, Новгородской первой летописи младшего извода) сохранились в посвященных святым ранних житийных произведениях - анонимном «Сказании, и страсти, и похвале святую мученику Бориса и Глеба» (нач.: «Род правых благословиться, рече пророк») (далее - СС), в тесно связанном с ним «Сказании чудес святою страстотерпцу Христову Романа и Давида» (нач.: «Не възможеть человек глаголати и не насытиться око зьрети») (далее - СЧ) и в «Чтении о житии и погублении блаженную страстотерпцу Бориса и Глеба», принадлежащем перу агиографа XI в. прп. Нестора Печерского (нач.: «Владыко Господи, Вседержителю, створивый небо и землю») (далее - ЧН), а также в ранних богослужебных памятниках - проложном житии (нач.: «Мученик Борис бяше из млады въздрасти») и 3 паремийных чтениях (нач.: «Братия, в бедах пособиви бывайте»; «Слышав Ярослав, яко отьць ему умре», «Стенам твоим, Вышегороде»). Нек-рые детали отразились и в древнейших церковных песнопениях Б. и Г. Время возникновения перечисленных сочинений, их источники и сложные текстологические взаимоотношения являются предметом продолжающихся научных дискуссий.

Жизнь и гибель Бориса и Глеба

Названные источники, а также нек-рые иностранные (прежде всего нем. хроника нач. XI в. Титмара Мерзебургского) следующим образом описывают обстоятельства жизни и гибели младших Владимировичей. СС и летописная повесть (текстологически тесно связанные между собой) называют матерью Б. и Г. некую «болгарыню», хотя на основании косвенных данных неоднократно высказывалось предположение, что Б. и Г. были сыновьями Владимира от брака с визант. царевной Анной (наиболее аргументированно эту гипотезу развивает Поппе). Судя по именам князей-страстотерпцев, сведения об их болг. происхождении по матери заслуживают предпочтения: имя «Борис» - болг. корня, братья Борис II и Роман занимали болг. престол соответственно в 969-971 и 977-991 гг., имя Давид также известно в правившей династии Западноболгарского царства во 2-й пол. X в. Возможно, «болгарыня» принадлежала к болг. царской фамилии и попала на Русь как пленница в 90-х гг. X в., когда рус. войска в качестве союзников Византии участвовали в войне против болгар. Менее вероятной представляется т. зр., что дети от «болгарыни» родились до брака св. Владимира с Анной, заключенного в 988/89 г. (Мюллер), поскольку эта гипотеза противоречит единодушному свидетельству всех источников, что святые погибли юными.

Согласно СС и летописи, при жизни отца Б. занимал княжеский стол в Ростове, а Г.- в Муроме. Иначе изложено дело в ЧН. Здесь местом княжения Б. назван, по-видимому, Владимир-Волынский, где Б. обосновался после женитьбы, а Г. представлен находившимся по малолетству при отце в Киеве. Сделать решительный выбор в пользу той или иной версии работавших примерно одновременно (в 70-80-х гг. XI в.) авторов затруднительно. «Владимер» во фразе прп. Нестора «Таче посла и потом отець на область Владимер» (Абрамович. Жития. С. 6) вполне можно понять и как название города, и как уточнение к «отець». Однако 2-я трактовка плохо вписывается в логику рассуждений прп. Нестора, к-рый именно в посажении Владимиром Б. на стол усматривает первопричину гнева княжившего в Турове Святополка на своего младшего брата. Б., сидевший в далеком Ростове, не представлял бы никакой угрозы для туровского князя, тогда как вокняжение Б. на Волыни могло повести к уменьшению удела Святополка (Волынь и Туров нередко представляли собой единый владельческий комплекс) и во всяком случае ставило под угрозу связи Святополка с польск. кн. Болеславом I, на дочери к-рого был женат Святополк. Так или иначе, прп. Нестору, писавшему в Киево-Печерском мон-ре, не мог не быть знаком первоначальный вид созданной там же летописной повести (менее вероятно его знакомство с СС), и, следовательно, он имел особые причины на то, чтобы уклониться от изложенного в ней хода событий. ЧН и СС различаются и в др. деталях: по рассказу ЧН, Г. спасается от Святополка бегством, тогда как в СС и летописи он, подобно Б., добровольно идет навстречу мученической кончине. Очевидно, в сер.- 2-й пол. XI в. существовали различные предания об обстоятельствах жизни и гибели Б. и Г., хотя попытки обнаружить следы контаминации разноречивых элементов в самой «ростово-муромской» версии (Шахматов) нельзя признать вполне убедительными.

Заслуживает внимания сообщение ЧН об опасениях Святополка, что Владимир будто бы собирался оставить Киев не старшему из сыновей (к тому времени таковым был Святополк), а Б., именно поэтому Владимир под конец жизни вывел Б. из его княжения и держал при себе (последнее подтверждается также СС и летописью). Похоже, Владимир шел на коренную ломку традиц. порядка столонаследия, действительно видя в Б. своего преемника в обход старших сыновей, возможно вслед. царского происхождения св. братьев, чем объясняется и характерная «царская» топика применительно к Б. в древнейшей службе («цесарьскыим веньцем от уности украшен, пребогатый Романе» и др.) и в ст. «О Борисе, как бе възъръм», включенной в состав СС (Б. «млад... бе еще, светяся цесарьскы») (Абрамович. Жития. С. 51, 136). Однако это намерение киевского князя натолкнулось в 1013-1014 гг. на активное противодействие его старших сыновей - Святополка Туровского и Ярослава, сидевшего в Новгороде, что дает основание относить обнародование планов Владимира относительно Б. примерно к 1012/13 г.

После кончины кн. Владимира (15 июля 1015) киевский стол по праву старшинства занял Святополк, хотя и при не совсем ясных обстоятельствах (по наиболее надежным данным - хронике Титмара,- Владимир подверг Святополка заключению, в к-ром тот и пребывал до самой смерти крестителя Руси). Эти события застали Б. возвращающимся во главе отцовской дружины из похода на печенегов. Дружинники предложили князю поддержать его в борьбе за киевский стол, однако Б. отказался, не желая «възняти руки на брата своего стареишаго» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 132; Т. 2. Стб. 118; НПЛ. С. 170). После этого бо́льшая часть дружины покинула Б. (Впрочем, есть указания и на то, что отношения Б. с киевлянами не были безоблачными; так, в Тверском сборнике XVI в., сохранившем и др. отсутствующие в ПВЛ детали междоусобия 1015-1019 гг., читаем, что, когда ладья с телом убитого Б. причалила под Киевом, «киане же не приаша его, но отпнухуша прочь» - ПСРЛ. Т. 15. Стб. 128.) Миролюбие Б. не остановило Святополка, пославшего неск. «вышегородских болярцев» (видимо, Вышгород и был местом заключения Святополка) на убийство младшего брата. Предупрежденный о приближении убийц, Б. в своем шатре «пел заутренюю», после молитвы лег на постель и затем был заколот. Вместе с Б. было убито немало его дружинников, в т. ч. св. Георгий Угрин, прикрывший князя своим телом, но нек-рым удалось спастись (в частности, прп. Моисею Угрину, брату св. Георгия; см. также ст. Ефрем Новоторжский, прп.). Тело Б. было доставлено в Вышгород (ок. 15 км к северу от Киева) и погребено у ц. св. Василия.

По данным собственно житийных источников, Б. и его дружинники были убиты в воскресенье 24 июля. Местом их гибели и СС, и летопись называют стан Б. на р. Льте (Альте), близ Переяславля Русского. Полной уверенности в точности данных о месте и дне страстотерпческой кончины Б. нет. В летописном рассказе дата отсутствует; кроме того, по преданию, отразившемуся в СС и летописи, как раз на Льте и именно на месте убиения Б. состоялась в 1019 г. решающая битва Ярослава со Святополком. Это совпадение усугубляется тем, что битва произошла «в пяток», на к-рый и приходилось 24 июля в 1019 г. Сказанное дает повод подозревать, что топографическое и хронологическое приурочение гибели Б. к месту и времени сражения на Льте, возможно, имело место позже, при формировании житийного предания, к-рое подчеркивало роль Ярослава как мстителя за кровь братьев.

Вызванный обманом из Мурома, Г. был убит 5 сент. (и этой даты нет в летописной повести) на пути в Киев, близ устья р. Смядыни, у Смоленска. По ЧН, Г. находился в Киеве, бежал на север (к Ярославу?) и был настигнут убийцами под Смоленском. Тело юного князя похоронили на месте гибели. После Б. и Г. был убит еще один Владимирович - Святослав, княживший в Древлянской земле (к северо-западу от Киева). Развязкой этой кровавой драмы неизбежно должно было стать столкновение Святополка с др. своим братом - новгородским кн. Ярославом. Их четырехлетняя протекавшая с переменным успехом борьба за киевский стол завершилась летом 1019 г. упомянутой битвой на Льте, в к-рой Ярослав одержал окончательную победу. Через нек-рое время (по ЧН, через год после водворения Ярослава в Киеве, т. е. в 1017 или 1020) по приказу Ярослава тело Г. было найдено и перезахоронено рядом с Б. в Вышгороде. Приобретшая в последнее время известную популярность гипотеза, будто убийцей Б. и Г. был Ярослав (Н. Н. Ильин, М. X. Алешковский, А. М. Членов, Поппе и др.), опирается гл. обр. на сканд. Сагу об Эймунде - источник поздний (кон. XIII в.), сбивчивый и скорее лит., чем исторический, и не может быть признана серьезно обоснованной.

Канонизация

События, связанные с зарождением почитания Б. и Г., известны благодаря СЧ и ЧН, к-рые в этой части, видимо, восходят к общему источнику - вышгородским записям. Нек-рое время могила Б. и Г. близ вышгородской ц. св. Василия находилась в забвении или небрежении, судя по тому, что 1-е знамение от мощей святых случилось, когда некоему «варягу», нечаянно наступившему на могилу, опалило ноги исшедшим из-под земли пламенем. «И отътоле начаша не смети близ приступати, нъ с страхом покланяахуся» (Абрамович. Жития. С. 53). Вскоре ц. св. Василия сгорела, но все иконы и богослужебную утварь удалось спасти, что было осознано как заступление св. страстотерпцев. О случившемся сообщили киевскому кн. Ярославу Мудрому и митр. Иоанну I, к-рый в сопровождении «клироса и всего поповьства» отправился в Вышгород и в присутствии князя совершил всенощное бдение в часовне («клетце мале»), выстроенной над могилой Б. и Г. После того как на месте сгоревшей церкви была выстроена новая, тела святых по повелению и при участии митрополита торжественно «изнесоша от земле». При этом раки были вскрыты и засвидетельствованы нетленность мощей и исходившее от них благоухание, затем раки установили в новой церкви «над землею на деснеи стране». От св. мощей начали происходить чудесные исцеления, последовательность к-рых в СЧ и ЧН практически совпадает.

Чудеса 1-е («О хромем» - исцеление отрока вышгородского посадника Миронега) и 2-е («О слепьци») послужили для кн. Ярослава основанием выстроить по совету митр. Иоанна в Вышгороде большую пятиглавую деревянную церковь во имя Б. и Г., освященную 24 июля, куда в тот же день были перенесены мощи св. князей. На этот день, к к-рому приурочивалось убиение Б., был установлен и ежегодный праздник святым. На первой же литургии в новой церкви на глазах князя и митрополита произошло 3-е чудо («о хромем»). В ЧН сообщается в этой связи об уставлении Ярославом для поддержания клира только что построенной церкви десятины от княжеских даней с Вышгорода. Далее и в СЧ, и в ЧН (к-рое содержит еще и рассказ о чуде избавления от оков узников «в некоем граде») за сообщением о кончине Ярослава Мудрого следует повествование о перенесении мощей Б. и Г. в 1072 г. в одноглавую церковь, построенную киевским кн. Изяславом Ярославичем ввиду ветхости храма Ярослава. Это перенесение, наиболее полное описание к-рого сохранилось в СЧ, было много торжественнее предыдущего: в нем участвовали князья (Изяслав, Святослав, Всеволод Ярославичи с сыновьями) и митр. Георгий со своим клиром, ряд др. архиереев (Неофит Черниговский, Петр Переяславский, Никита Белгородский, Михаил Юрьевский), а также настоятели киевских мон-рей, среди к-рых был и прп. Феодосий Печерский. Перенесение мощей состоялось 20 мая, в неделю 7-ю по Пасхе, когда был установлен еще один день поминовения Б. и Г. (указание на 2 мая в Лаврентьевской летописи и родственных ей сводах объясняется, по-видимому, контаминацией с датой перенесения мощей в 1115).

Далее идут рассказы о новых чудесных исцелениях: «о хроме и неме» (чудо 4-е), «о жене сухоруце» (5-е) и «о слепьци» с участием вмч. Георгия (6-е), причем в последнем в уста св. Георгия вкладывается характеристика Б. и Г. как святых, к-рым «дана благодать от Бога в стране сей земля Русьске пращати и исцелити всяку страсть и недуг» (Абрамович. Жития. с. 59-60). На этом похвалой святым заканчивается ЧН, а в СЧ продолжается описание событий, связанных с почитанием Б. и Г. до 1115 г. включительно: неудачной попытки воздвигнуть каменную церковь в честь св. страстотерпцев (начатая при Святославе и завершенная при Всеволоде, она обрушилась сразу же после окончания работ), несостоявшегося аналогичного замысла киевского кн. Святополка Изяславича (1093-1113), окования позолоченным серебром деревянной раки Б. стяжанием Владимира Мономаха (тогда князя переяславского) в 1102/03 г., восстановления рухнувшего каменного храма на средства черниговского кн. Олега Святославича в 1112 г. (см. Борисоглебская церковь в Вышгороде) и, наконец, после смерти Святополка торжественного перенесения мощей страстотерпцев в новую каменную церковь на Антипасху в 1115 г., 2 мая.

Перенесение мощей в большую пятиглавую церковь при Ярославе описано как церковное прославление новых мучеников (сообщение о написании иконы Б. и Г. есть только в ЧН), поэтому была бы важна его более или менее точная датировка, к-рая, однако, оказывается крайне затруднительной. Предположение Шахматова, поддержанное нек-рыми исследователями, будто перенесение состоялось в 1020 или 1026 г., основано исключительно на допущении, что церемония должна была непременно приходиться на воскресный день, как то было в 1072 и 1115 гг. Но тому же условию удовлетворяют и 1037, и 1043, и 1048 гг. Да и вряд ли Ярослав, решив построить церковь в честь Б. и Г., стал бы дожидаться года, когда 24 июля совпало бы с воскресеньем. Время святительства митр. Иоанна I, к-рого в науке почему-то принято считать предшественником упомянутого в летописи под 1039 г. митр. Феопемпта, ничто не мешает отнести и к 40-м гг. XI в., поэтому совершенно не обязательно датировать построение Ярославовой ц. 30-ми гг. этого столетия (Мюллер). Указание СЧ, что перенесение мощей Б. и Г. в построенную Изяславом Ярославичем в 1072 г. церковь имело место «минувшем (после чего? - А. Н.) летом 20» (Абрамович. Жития. С. 55), едва ли можно соотносить с моментом построения Ярославовой церкви, т. к. оно пришлось бы в таком случае на точно засвидетельствованное время святительства митр. Илариона (1051 - не позднее 1054), а не Иоанна. Очевидно, это указание имеет в виду кончину Ярослава, что больше оправдано и контекстом повествования. Если помимо сказанного принять во внимание молчание о Б. и Г. в «Похвале кн. Владимиру» митр. Илариона, датировка к-рой колеблется от 1037 до 1050 г., то наиболее вероятным временем перенесения мощей при Ярославе и учреждения праздника Б. и Г. 24 июля придется признать 2-ю пол. 40-х гг. XI в.

Эта датировка находит себе подтверждение в княжеском именослове. Самые ранние из многочисленных наречений княжичей именами новых святых в семействах как Ярославичей (Глеб, Давид, Роман Святославичи, Давид Игоревич, Борис Вячеславич), так и полоцкого кн. Всеслава Брячиславича (Глеб, Давид, Борис, Роман) определенно относятся еще ко времени жизни Ярослава Мудрого (Глеб Святославич родился не позднее 1050/51, Глеб и Давид, коль скоро именно они были старшими сыновьями Всеслава Полоцкого, не позднее 1053/54), тогда как родившиеся в 1036 г. и неск. ранее двое младших сыновей самого Ярослава были наречены Вячеславом и Игорем, что плохо согласуется с предположением о канонизации Б. и Г. при митр. Иоанне, если последний был предшественником Феопемпта. В то же время следует учесть, что сохранившиеся печати Давида Игоревича, родившегося в 50-х гг. XI в., несут на себе изображение не Г.-Давида, а прор. Давида (Янин В. Л. Актовые печати Древней Руси Х-XV вв. М., 1970. Т. 1. № 26-28; 1998. Т. 3 [в соавт. с П. Г. Гайдуковым]. С. 21-22, 115). Это наводит на мысль, что названные наречения состоялись еще до внесения имен Б.-Романа и Г.-Давида в святцы, хотя и были следствием почитания князей-мучеников в рамках княжеского рода. В таком случае установление праздника 24 июля при Ярославе следовало бы расценивать как местную канонизацию внутри Киевской епархии (в к-рую входил Вышгород), а общерус. прославление отнести к 1072 г. Датировка общерус. канонизации 1088 г. (А. Н. Ужанков) выглядит неоправданно поздней и основывается на весьма спорной предпосылке, будто ЧН стало первым житийным произведением о Б. и Г., тогда как СС таковым быть якобы не могло (так думал и С. А. Бугославский); против говорит и упоминание Б. и Г. в перечне святых в берестяной грамоте № 906, к-рая стратиграфически приходится на 3-ю четв. XI в. (Янин В. Л., Зализняк А. А. Берестяные грамоты из раскопок 1999 г. // ВЯ. 2000. № 2. С. 6). 

Почаевская икона Божией Матери принадлежит к числу наиболее чтимых святынь Русской Церкви. Она известна всему славянскому миру: ее чтут в России, в Боснии, Сербии, Болгарии и других местах. Наряду с православными на поклонение чудотворному образу Пресвятой Богородицы приходят и христиане других исповеданий. В Почаевской Лавре, древнем оплоте Православия, чудотворная икона пребывает около 400 лет. (Сведения о перенесении иконы в Почаевскую обитель помещены 8 сентября). Чудеса, проистекающие от святой иконы, многочисленны и засвидетельствованы в монастырских книгах записями верующих, с молитвою обращавшихся об избавлении от неизлечимых недугов, освобождении от плена и вразумлении грешников.

На берегу Геннисаретского озера, между городами Капернаумом и Тивериадой, располагался небольшой город Магдала, остатки которого уцелели до наших дней. Теперь на его месте стоит лишь небольшой поселок Медждель.

В Магдале когда-то родилась и выросла женщина, имя которой навеки вошло в евангельскую историю. Евангелие ничего не повествует нам о юных годах Марии, но Предание сообщает, что Мария из Магдалы была молода, красива и вела грешную жизнь. В Евангелии говорится, что Господь изгнал из Марии семь бесов. С момента исцеления Мария начала новую жизнь. Она стала верной ученицей Спасителя.

Евангелие повествует, что Мария Магдалина следовала за Господом, когда Он с апостолами проходил по городам и селениям Иудеи и Галилеи с проповедью Царствия Божия. Вместе с благочестивыми женщинами - Иоанной, женой Хузы (домоправителя Иродова), Сусанной и другими она служила Ему от имений своих (Лк. 8, 1-3) и, несомненно, разделяла с апостолами благовестнические труды, в особенности среди женщин. Очевидно, ее вместе с другими женщинами имеет в виду евангелист Лука, рассказывая, что в момент шествия Христа на Голгофу, когда после бичевания Он нес на Себе тяжелый Крест, изнемогая под его тяжестью, женщины шли за Ним, плача и рыдая, а Он утешал их. Евангелие повествует, что Мария Магдалина находилась и на Голгофе в момент распятия Господа. Когда все ученики Спасителя разбежались, она бесстрашно оставалась у Креста вместе с Богородицей и апостолом Иоанном.

Евангелисты перечисляют среди стоявших у Креста еще и мать апостола Иакова Меньшего, и Саломию, и других женщин, следовавших за Господом от самой Галилеи, но все называют первой Марию Магдалину, а апостол Иоанн, кроме Богоматери, упоминает только ее и Марию Клеопову. Это говорит о том, насколько выделялась она из среды всех женщин, окружавших Спасителя.

Она была верна Ему не только в дни Его славы, но и в момент Его крайнего уничижения и поругания. Она, как повествует евангелист Матфей, присутствовала и при погребении Господа. На ее глазах Иосиф с Никодимом внесли в гробницу Его бездыханное тело. На ее же глазах они завалили большим камнем вход в пещеру, куда зашло Солнце жизни...

Верная закону, в котором была воспитана, Мария вместе с другими женщинами пребыла весь последующий день в покое, ибо велик был день той субботы, совпадавший в тот год с праздником пасхи. Но все же пред наступлением дня покоя женщины успели запасти ароматы, чтобы в первый день недели прийти на рассвете к могиле Господа и Учителя и по обычаю иудеев помазать Его тело погребальными ароматами.

Надо полагать, что, сговорившись идти в первый день недели ко Гробу рано утром, святые женщины, разойдясь в пятницу вечером по своим домам, не имели возможности встретиться друг с другом в день субботний, и как только забрезжил свет следующего дня, пошли к гробнице не совместно, а каждая из своего дома.

Евангелист Матфей пишет, что женщины пришли ко гробу на рассвете или, как выражается евангелист Марк, весьма рано, при восходе солнца; евангелист Иоанн, как бы дополняя их, говорит, что Мария пришла ко гробу настолько рано, что еще было темно. Видимо, она с нетерпением ждала окончания ночи, но, не дождавшись рассвета, когда еще кругом царила тьма, побежала туда, где лежало тело Господа.

Итак, Мария пришла ко гробу одна. Увидев камень отваленным от пещеры, она в страхе поспешила туда, где жили самые близкие апостолы Христа - Петр и Иоанн. Услышав странную весть о том, что Господа унесли из гроба, оба Апостола побежали ко гробу и, увидев пелены и свернутый плат, изумились. Апостолы ушли и никому ничего не сказали, а Мария стояла около входа в мрачную пещеру и плакала. Здесь, в этом темном гробе, еще так недавно бездыханным лежал ее Господь. Желая убедиться, что гроб действительно пуст, она подошла к нему - и здесь сильный свет внезапно осиял ее. Она увидела двух Ангелов в белых одеяниях, сидящих одного у главы, а другого у ног, где было положено тело Иисусово. Услышав вопрос: "Женщина, что ты плачешь?" - она ответила теми же словами, которые только что сказала Апостолам: "Унесли Господа моего, и не знаю, где положили Его". Сказав это, она повернулась, и в этот момент увидела Иисуса Воскресшего, стоящего около гроба, но не узнала Его.

Он спросил Марию: "Женщина, что ты плачешь, Кого ищешь?" Она же, думая, что видит садовника, отвечала: "Господин, если ты вынес Его, скажи, где ты положил Его, и я возьму Его".

Но в этот момент она узнала голос Господа, голос, который был знаком с того самого дня, как Он исцелил ее. Этот голос она слышала в те дни, в те годы, когда вместе с другими благочестивыми женщинами ходила за Господом по всем городам и весям, где раздавалась Его проповедь. Из груди ее вырвался радостный крик: "Раввуни!", что значит Учитель.

Уважение и любовь, нежность и глубокое почтение, чувство признательности и признание Его превосходства как великого Учителя - все слилось в одном этом возгласе. Она больше ничего не могла сказать и бросилась к ногам своего Учителя, чтобы омыть их слезами радости. Но Господь сказал ей: "Не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему; а иди к братьям Моим и скажи им: "Восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему и к Богу Моему и Богу вашему".

Она пришла в себя и снова побежала к Апостолам, чтобы исполнить волю Пославшего ее на проповедь. Снова вбежала она в дом, где еще пребывали в смятении Апостолы, и возвестила им радостную весть: "Видела Господа!" Это была первая в мире проповедь о Воскресении.

Апостолы должны были благовествовать миру, а она благовествовала самим Апостолам...

Священное Писание не повествует нам о жизни Марии Магдалины по воскресении Христовом, но можно не сомневаться, что если в страшные минуты распятия Христа она была у подножия Его Креста с Его Пречистою Матерью и Иоанном, то несомненно, что она пребывала с ними же и все ближайшее время по воскресении и вознесении Господа. Так святой Лука в книге Деяний апостольских пишет, что все Апостолы единодушно пребывали в молитве и молении с некоторыми женами и Мариею, Матерью Иисуса, и с братьями Его.

Священное Предание повествует, что когда Апостолы разошлись из Иерусалима на проповедь во все концы мира, то вместе с ними пошла на проповедь и Мария Магдалина. Отважная женщина, сердце которой было полно воспоминаний о Воскресшем, оставила родной край и отправилась с проповедью в языческий Рим. И везде она возвещала людям о Христе и Его учении, а когда многие не верили, что Христос воскрес, она повторяла им то же, что сказала в светлое утро Воскресения Апостолам: "Я видела Господа". С этой проповедью она обошла всю Италию.

Предание говорит, что в Италии Мария Магдалина явилась к императору Тиверию (14-37) и благовествовала ему о Христе Воскресшем. По Преданию, она принесла ему красное яйцо как символ Воскресения, символ новой жизни со словами: "Христос Воскрес!" Затем она рассказала императору о том, что в его провинции Иудее был безвинно осужден Иисус Галилеянин, муж святой, творивший чудеса, сильный пред Богом и всеми людьми, казнен по наветам иудейских первосвященников и приговор утвердил назначенный Тиверием прокуратор Понтий Пилат.

Мария повторила слова Апостолов, что уверовавшие во Христа искуплены от суетной жизни не тленным серебром или золотом, но драгоценной кровью Христа как непорочного и чистого Агнца.

Благодаря Марии Магдалине обычай дарить друг другу пасхальные яйца в день Светлого Христова Воскресения распространился между христианами всего мира. В одном древнем рукописном греческом уставе, написанном на пергаменте, хранящемся в библиотеке монастыря святой Анастасии близ Фессалоник (Солуня), помещена молитва, читаемая в день Святой Пасхи на освящение яиц и сыра, в которой указывается, что игумен, раздавая освященные яйца, говорит братии: "Так мы приняли от святых отцов, которые сохранили сие обыкновение от самых времен апостольских, ибо святая равноапостольная Мария Магдалина первая показала верующим пример сего радостного жертвоприношения".

Мария Магдалина продолжала свое благовестие в Италии и в самом городе Риме. Очевидно, именно ее имеет в виду апостол Павел в своем Послании к Римлянам (16, 6), где вместе с прочими подвижниками проповеди евангельской упоминает Марию (Мариам), которая, как он выражается, "много потрудилась для нас". Очевидно, они беззаветно служили Церкви и своими средствами, и своими трудами, подвергаясь опасностям, и разделяла с Апостолами труды проповедничества.

По Церковному же преданию, она пробыла в Риме до прибытия туда апостола Павла и еще два года спустя после отбытия его из Рима после первого суда над ним. Из Рима святая Мария Магдалина уже в преклонном возрасте переселилась в Ефес, где неустанно трудился святой апостол Иоанн, который с ее слов написал 20-ю главу своего Евангелия. Там закончила святая земную жизнь и была погребена.

Ее святые мощи были в IХ веке перенесены в столицу Византийской империи - Константинополь и положены в храме монастыря во имя святого Лазаря. В эпоху крестовых походов они были перенесены в Италию и положены в Риме под алтарем Латеранского собора. Часть мощей Марии Магдалины находится во Франции близ Марселя, где над ними у подножия крутой горы воздвигнут в честь ее великолепный храм.

Православная Церковь свято чтит память святой Марии Магдалины - женщины, призванной Самим Господом от тьмы к свету и от власти сатаны к Богу.

Погрязшая когда-то во грехе, она, получив исцеление, искренне и бесповоротно начала новую, чистую жизнь и никогда не колебалась на этом пути. Мария возлюбила Господа, призвавшего ее к новой жизни; она была верна Ему не только тогда, когда Он, изгнав из нее семь бесов, окруженный восторженным народом, проходил по городам и селениям Палестины, снискав Себе славу чудотворца, но и тогда, когда все ученики из страха покинули Его и Он, уничиженный и распятый, в муках висел на Кресте. Вот почему Господь, зная ее верность, именно ей первой явился, восстав от гроба, и именно ее сподобил быть первой же проповедницей Своего Воскресения.

Слово в день памяти преподобного Серафима, Саровского чудотворца Архимандрита Иоанна Крестьянкина. 

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа! Возлюбленные мои, други наши, ныне Православная Церковь вспоминает день кончины дивного угодника Божия, покровителя и молитвенника земли Русской, отца нашего Серафима Саровского.Краткое житие его почти всем вам известно. Сейчас же Божиим благословением к нам приходят книги о преподобном старце, изданные большим тиражом. Их читали некогда наши бабушки и дедушки, и даже, может быть, наши родители.

Немногие имена на скрижалях истории могут сравниться по значению с именем крестителя Руси, на века вперед определившего духовные судьбы Русской Церкви и русского православного народа. Владимир был внук святой равноапостольной Ольги, сын Святослава († 972). Мать его, Малуша († 1001) - дочь Малка Любечанина, которого историки отождествляют с Малом, князем Древлянским. Приводя к покорности восставших древлян и овладев их городами, княгиня Ольга повелела казнить князя Мала, за которого пытались ее сватать после убийства Игоря, а детей его, Добрыню и Малушу, взяла с собой. Добрыня вырос храбрым умелым воином, обладал государственным умом, был впоследствии хорошим помощником своему племяннику Владимиру в делах военного и государственного управления.

Казанская икона Божией Матери пользуется в России беспримерным почитанием. Обычно именно этой иконой благословляют молодых к венцу, именно ее вешают у детских кроваток, чтобы кроткий лик Богородицы с любовью смотрел на юных христиан.

Ныне в Москве на Красной площади вновь стоит посвященный этой иконе Казанский собор, разрушенный в середине 1930-х и возрожденный уже в наши дни по чертежам, сохраненным замечательным реставратором Петром Дмитриевичем Барановским. Вновь в нескольких шагах от Воскресенских ворот и неподалеку от памятника спасшим Русь гражданину Минину и князю Пожарскому возносятся пред ликом Казанской иконы молитвы.

Возвращен Церкви и Казанский собор в Санкт-Петербурге, в котором покоится прах фельдмаршала М. И. Кутузова, отстоявшего Россию два века спустя.

Казанская икона — незыблемое напоминание о милости Богородицы к Русской земле, о заступничестве Ее за нашу страну в тяжелейшие для России годы.

В 1552 году, на следующий день после взятия Казани войском царя Иоанна Васильевича, монаршим повелением заложен был собор во имя Благовещения Пресвятой Богородицы, а спустя год учреждена Казанская епархия и прислан первый Казанский владыка, святитель Гурий. Но спустя четверть с лишним века, в 1579 году, страшный пожар опустошил половину Казанского кремля с прилегающей к нему частью города. И магометане заговорили, будто это русский Бог немилостив к людям и пожаром показал Свой гнев на них. «Вера Христова, — замечал летописец, — стала притчею и поруганием». Именно тогда и явил Господь милосердие Свое. Девятилетней девочке, стрелецкой дочери Матрене, явилась во сне Богородица и повелела искать на пепелище сгоревшего дома Свою икону. Девочке долго не верили, но вот 8 июля (по старому стилю), устав от бесплодных хождений по градским властям, мать Матрены сама взяла заступ и нашла на указанном Царицей Небесной месте икону, завернутую в ветхий рукав мужской одежды из вишневого сукна. Лик Пречистой был светел и ясен, словно икона была только что написана.

Образ торжественно перенесли в приходскую церковь Николы Тульского, настоятелем которой был тогда благочестивый иерей, будущий патриарх Гермоген, погибший от рук поляков за свою верность Православию и причисленный к лику святых. Будущий святитель и составил подробное сказание о чудесах Казанской иконы Божией Матери.

Царь Иван Грозный повелел выстроить на месте обретения иконы женский монастырь на сорок инокинь; отроковица Матрена вместе со своей матерью первыми приняли в новой обители пострижение. В 1594 году здесь был заложен Казанской обширный собор. В обитель делались обильные вклады утварью, образами, ризами; чудотворная была обложена царскими дарами — золотом, драгоценными камнями, жемчугом. Спустя два века императрица Екатерина II подарила Казанской новую ризу, главным украшением которой стала бриллиантовая корона, снятая с себя земной властительницей ради Царицы Небесной. В 1798 году для Казанской был заложен, а в 1808 году освящен новый обширный собор, разрушенный вместе со всем Богородицким монастырем уже в 1930-х. Но к тому времени иконы здесь уже не было.

Божиим Промыслом явление Казанской иконы знаменовало при царе Иоанне Васильевиче начало многовекового продвижения России на восток. Через открытое взятием Казани окно в Азию Православие просветило всю Сибирь и дошло, вместе с государством Российским, до берегов Тихого океана. Как будто на всем этом движении лежало особое благословение Пречистой чрез Казанскую Ее икону.

В ночь на 29 июня 1904 года несколько святотатцев-грабителей во главе с некиим В. А. Стояном-Чайкиным забрались в собор, привлеченные драгоценными украшениями ризы. Когда святотатцев поймали, ни ризы, ни самого чудотворного образа при них уже не было. Главный грабитель не раз уверял, будто ризу они распилили и продали ювелирам, а икону бросили в печку, чтобы проверить, в самом ли деле она чудотворная. Было это в доме купца Шевлягина в Академической слободке Казани. Многолетнее следствие и сопоставление противоречивых показаний святотатцев тогда ни к чему не привело.

Говорили, будто икона в действительности была куплена Шевлягиным, после революции уехавшим в Англию и продавшим ее там в частные руки. В 1960-х на Западе действительно появилась Казанская икона в драгоценной ризе. Образ этот оказался мастерски исполненным уже в XX столетии списком; но вот риза на нем, судя по всем свидетельствам, подлинная — та самая, что была на пропавшей в 1904 году чудотворной. Православные американцы пытались было выкупить этот образ, он даже выставлялся для молебна в бостонском православном храме, где его видели тысячи людей, но собрать средства не удалось. В итоге эта Казанская вместе с украшающей ее ризой была куплена в 1970 году католиками, долгое время хранилась в португальском городе Фатима, а с 1982 года находится в Ватикане.

Но если так, если не была распилена подлинная риза, то мог сохраниться и первый чудотворный образ Казанской, во что верили и продолжают верить тысячи православных людей. Кто знает, о чем думал Чайкин, многие годы медленно угасавший в одиночной камере Шлиссельбурга, о чем он лгал, а о чем говорил правду? Трудно представить себе злодейство более страшное, нежели сожжение в печи образа, к которому веками припадали мириады паломников, к которому обращались самые горячие мольбы всей России…

Доподлинно же известно другое. Все время, пока образ Казанской красовался в соборе Богородицкого монастыря, России ничто не угрожало с востока. А как только пропала Заступница, страну постигло поражение в Русско-японской войне 1905 года, которая стала одним из первых ударов, за двенадцать последующих лет расшатавших и разрушивших великую империю. Но любые смутные времена по милости Божией кончаются. Кончилась та смута, кончится и нынешняя, и, быть может, чудотворная еще вернется к нам. Когда пресеклась благочестивая династия Рюриковичей, наступило междуцарствие, сопровождавшееся насилиями, расхищением казны, распадом государственности и многими иными бедами. И когда, уповая на Господа и молитвы Его Матери, русские люди взялись спасать Россию, то земская рать несла с собой список с иконы Казанской Богородицы. 22 октября 1612 года православное воинство вошло в Московский Кремль, и этот день также посвящен Казанской иконе.

Устрашенные ополчением Минина и Пожарского, поляки бежали из Москвы. В первый же воскресный день земская рать и все обитатели столицы совершили торжественный крестный ход на Лобное место с Казанской иконой, в чьей чудотворной силе они убедились воочию.

Для нее и был выстроен на Красной площади Казанский собор. По размеру московская Казанская заметно меньше пребывавшего в Казани образа. Когда в 1930 году был закрыт только что отреставрированный П. Д. Барановским на средства прихожан собор на Красной площади (в 1936-м его разрушат), эту Казанскую перенесли в ставший кафедральным собором града Москвы храм Богоявления в Дорогомилове, у Киевского вокзала (после осквернения храма Христа Спасителя еретиками-обновленцами). Но и он к концу 1930-х был закрыт и снесен, после чего следы этой Казанской затерялись в музейных запасниках. А когда после Великой Отечественной войны патриаршим собором был сделан тоже Богоявленский храм, что в Елохове, то благочестивые христиане принесли туда еще один список с Казанской, пребывающий там и поныне. Предание гласит, что и он тоже сопровождал ополчение 1612 года, но то был не чудотворный образ из собора на Красной площади. Поэтому когда этот собор был воссоздан, образ Казанской для него заново написали мастера-реставраторы Центра имени Грабаря. И не умолкают перед ним слова народной молитвы…

Несомненно промыслительной стала судьба третьего по времени обретения чудотворного образа Казанской — петербургского. Он появился в северной столице в 1710-х и был, скорее всего, привезен на берега Невы благочестивой царицей Параскевой Федоровной, вдовой царя Иоанна Алексеевича. Уже в 1730-х петербургская Казанская неоднократно совершала многообразные чудеса и стала заветнейшей и любимейшей святынею града святого Петра. С 1737 года она пребывала в храме Рождества Богородицы на Невском проспекте; к 1811 году на его месте был выстроен новый Казанский собор. Спустя год разразилась Отечественная война. Когда Александр I назначил главнокомандующим М. И. Кутузова, фельдмаршал перед отъездом в действующую армию специально отправился помолиться в Казанский собор перед чудотворной. Народ взывал к полководцу: «Прогони французов!» Богородица не отвергла возложенного на Нее старым солдатом упования, и фельдмаршал вернулся к Ее образу на вечное упокоение в том же Казанском соборе.

А донские казаки, отбив у французов награбленное теми в московских церквах серебро, поднесли его в дар Казанской — в соборе стоял литой из этого серебра иконостас с надписью: «Усердное приношение Донского войска». Тут же, у величественной колоннады собора, были воздвигнуты монументы М. В. Кутузову и М. Б. Барклаю-де-Толли. 17 марта 1922 года этот иконостас был разобран, большевики забрали сто двадцать девять пудов серебра и более тридцати семи фунтов золота; в конце 1922 года были отобраны и проданы за границу и украшения с самой Казанской иконы.

Спустя год, в 1923-м, обновленцы, умевшие выпрашивать у безбожных властей самые обширные и величественные храмы, захватили и Казанский собор. Но чудотворная была спасена от них, оказавшись сначала в церкви на Смоленском кладбище Васильевского острова, а с 1940-го — у правого клироса Князь-Владимирского собора на Петроградской стороне, где пребывает и по сей день.

Эта икона московского письма конца XVI столетия, близкая по времени к первому образу из Казани, явила в годы Великой Отечественной войны еще одно чудо. Престарелый митрополит Гор Ливанских Илия Салиб имел видение, в котором Богородица повелела ему передать кремлевским властителям Свою волю: обойти с чудотворным образом Казанской иконы окруженные фашистами города. По преданию, перепуганные военными неудачами властители-богоборцы не посмели перечить. Доподлинно известно, что когда в 1947 году Илия Салиб посетил город на Неве, его по указанию властей встречали с поистине царскими почестями (многие из горожан решили по обилию машин и стражи, что к ним приехал Сталин), а самой Казанской иконе этот благочестивый восточный архиерей подарил новый золотой венчик.

Давно уже возвращен Церкви и Казанский собор на Невском, но вернется ли туда чудотворная, зависит лишь от воли Самой Царицы Небесной.

Общецерковным почитанием пользуются еще несколько списков Казанской: Богородско-Уфимская, Высочинская, Вышенская, Вязниковская, Каплуновская, Нижнеломовская, Тамбовская, Тобольская, Ярославская; местночтимых же Казанских по русским градам и весям, по приходам и семьям православных христиан такое множество, что и не перечислить.

Тропарь, глас 4

Заступница усердная, Мати Господа Вышняго! За всех молиши Сына Твоего, Христа Бога нашего, и всем твориши спастися, в державный Твой покров прибегающим. Всех нас заступи, о Госпоже, Царице и Владычице, иже в напастех, и в скорбех, и в болезнех обремененных грехи многими, предстоящих и молящихся Тебе умиленною душею и сокрушенным сердцем пред пречистым Твоим образом со слезами, и невозвратно надежду имущих на Тя, избавления всех зол, всем полезная даруй, и вся спаси, Богородице Дево: Ты бо еси Божественный Покров рабом Твоим.

Молитва

О Пресвятая Госпоже Владычице Богородице! Со страхом, верою и любовию припадающе пред честною иконою Твоею, молим Тя: не отврати лица Твоего от прибегающих к Тебе, умоли, милосердая Мати, Сына Твоего и Бога нашего, Господа Иисуса Христа, да сохранит мирну страну нашу, Церковь Свою Святую да незыблему соблюдет от неверия, ересей и раскола. Не имамы бо иныя помощи, не имамы иныя надежды, разве Тебе, Пречистая Дево: Ты еси всесильная христиан Помощница и Заступница. Избави всех, с верою Тебе молящихся, от падений греховных, от навета злых человек, от всяких искушений, скорбей, бед и от напрасныя смерти: даруй нам дух сокрушения, смирение сердца, чистоту помышлений, исправление греховныя жизни и оставление прегрешений, да вси благодарне воспевающе величия Твоя, сподобимся Небеснаго Царствия и тамо со всеми святыми прославим пречестное и великолепое имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.

Игумен всея Руси

 «Прошлое Русской земли богато великими героями, жертвовавшими жизни за Родину, богато крупными, беззаветно трудившимися на славу своего народа государственными деятелями. По великому промыслу Божиему богато оно и скромными подвижниками, совершавшими такие духовные подвиги, которые вдохновляли народные массы, укрепляли в них веру, облагораживали их нравы. Отдавая свою жизнь на служение высоким идеалам, они оставили память, прочнее памяти многих героев. И такие люди по своей кончине становились предметом благоговейного почитания всего православного народа.

Одним из таких праведников является преподобный Сергий Радонежский, к гробнице которого и поныне ежегодно стекаются миллионы русских людей» (архимандрит Никон (Рождественский).

Благоверный царь Николай Александрович и его семья

Будущий Император Всероссийский Николай II родился 6 (18) мая 1868 года, в день святого праведного Иова Многострадального. Он был старшим сыном Императора Александра III и его супруги Императрицы Марии Феодоровны. Воспитание, полученное им под руководством отца, было строгим, почти суровым. «Мне нужны нормальные здоровые русские дети» — такое требование выдвигал Император к воспитателям своих детей. А такое воспитание могло быть по духу только православным.

Святитель Филипп, Митрополит Московский, в миру Феодор, происходил из знатного боярского рода Колычевых, занимавших видное место в Боярской думе при дворе московских государей. Он родился в 1507 году. Его отец, Степан Иванович, "муж просвещенный и исполненный ратного духа", попечительно готовил сына к государственному служению. Благочестивая Варвара, мать Феодора, кончившая свои дни в иночестве с именем Варсонофия, сеяла в душе его семена искренней веры и глубокого благочестия. Юный Феодор Колычев прилежал к Священному Писанию и святоотеческим книгам, на которых зиждилось старинное русское просвещение, совершавшееся в Церкви и в духе Церкви. Великий князь Московский, Василий III Иоаннович, отец Иоанна Грозного, приблизил ко двору молодого Феодора, которого, однако, не манила придворная жизнь. Сознавая ее суетность и греховность, Феодор всё глубже погружался в чтение книг и посещение храмов Божиих. Жизнь в Москве угнетала молодого подвижника, душа его жаждала иноческих подвигов и молитвенного уединения. Искренняя привязанность к нему юного княжича Иоанна, предвещавшая большое будущее на поприще государственного служения, не могла удержать в граде земном взыскующего Града Небесного.

Слово преподобного Исихия, пресвитера Иерусолимского, о Пресвятой Богородице

Трудно найти людей, более непохожих друг на друга. Петр женат (Евангелие упоминает его тещу, а в посланиях есть слово о его жене-спутнице), а Павел – девственник.
Петр знал Христа с первых дней общественного служения Спасителя, а Павел узнал Христа только воскресшим.

Далее. Петр – галилейский рыбак, а Павел – ученик великих книжников и по воспитанию – фарисей. Они оба – евреи, однако Павел проповедовал слово Божие в основном язычникам, обновляя их Духом и из них составляя Церковь. Петр же проповедовал Евангелие главным образом обрезанным, то есть единоплеменникам.

Святые мощи преподобного Амвросия находятся во Введенском соборе

Во Введенском храме Оптиной Пустыни находится рака с мощами преподобного Амвросия, старца Оптинского — человека, который оказал огромное влияние на духовную жизнь всей России XIX века. К его молитвенной помощи и заступничеству прибегаем мы и сегодня. У мощей старца происходят чудеса, люди исцеляются от многих, порой неизлечимых болезней.

Как первые века, так и последние пятьдесят с небольшим лет истории чудотворного образа Матери Божией, уже седьмое столетие известного под именем Тихвинского, скрыты под покровом тайны. По преданию, образ этот написан при жизни Пречистой святым апостолом и евангелистом Лукой, передавшим его своему ученику Феофилу в град Антиохию. Затем икона пребывала в Иерусалиме, а в У веке была взята византийской императрицей Евдокией в Константинополь. В годы временного торжества иконоборческой ереси образ скрывали иноки из обители Пантократора, после чего он не один век оставался одной из главных святынь Царьграда, пока однажды чудесным образом не исчез из вмещавшего его храма, чтобы в 1383 году явиться на Руси, в новгородских пределах, возле города Тихвина.