Ва­си­лий Ива­но­вич Бе­лла­вин (бу­ду­щий пат­ри­арх Мос­ков­ский и всея Ру­си) ро­дил­ся 19 ян­ва­ря 1865 го­да в се­ле Клин То­ро­пец­ко­го уез­да Псков­ской гу­бер­нии, в бла­го­че­сти­вой се­мье свя­щен­ни­ка с пат­ри­ар­халь­ным укла­дом. Де­ти по­мо­га­ли ро­ди­те­лям по хо­зяй­ству, хо­ди­ли за ско­ти­ной, все уме­ли де­лать сво­и­ми ру­ка­ми. В де­вять лет Ва­си­лий по­сту­па­ет в То­ро­пец­кое Ду­хов­ное учи­ли­ще, а в 1878 го­ду, по окон­ча­нии, по­ки­да­ет ро­ди­тель­ский дом, чтобы про­дол­жить об­ра­зо­ва­ние в Псков­ской се­ми­на­рии. Ва­си­лий был доб­ро­го нра­ва, скром­ный и при­вет­ли­вый, уче­ба да­ва­лась ему лег­ко, и он с ра­до­стью по­мо­гал од­но­курс­ни­кам, ко­то­рые про­зва­ли его «ар­хи­ере­ем». За­кон­чив се­ми­на­рию од­ним из луч­ших уче­ни­ков, Ва­си­лий успеш­но сдал эк­за­ме­ны в Пе­тер­бург­скую Ду­хов­ную ака­де­мию в 1884 го­ду. И но­вое ува­жи­тель­ное про­зви­ще – "пат­ри­арх", по­лу­чен­ное им от ака­де­ми­че­ских дру­зей и ока­зав­ше­е­ся про­вид­че­ским, го­во­рит об об­ра­зе его жиз­ни в то вре­мя. В 1888 го­ду за­кон­чив ака­де­мию 23-лет­ним кан­ди­да­том бо­го­сло­вия, он воз­вра­ща­ет­ся в Псков и три го­да пре­по­да­ет в род­ной се­ми­на­рии. В 26 лет, по­сле се­рьез­ных раз­ду­мий, он де­ла­ет пер­вый свой шаг за Гос­по­дом на крест, пре­кло­нив во­лю под три вы­со­ких мо­на­ше­ских обе­та – дев­ства, ни­ще­ты и по­слу­ша­ния. 14 де­каб­ря 1891 го­да он при­ни­ма­ет по­стриг с име­нем Ти­хон, в честь свя­ти­те­ля Ти­хо­на За­дон­ско­го, на сле­ду­ю­щий день его ру­ко­по­ла­га­ют в иеро­ди­а­ко­на, и вско­ре – в иеро­мо­на­ха.

Апо­стол Па­вел в По­сла­нии к Га­ла­там пи­шет, что вме­сте с апо­сто­лом Пет­ром по­чи­та­лись стол­па­ми Церк­ви и апо­сто­лы Иа­ков и Иоанн. Свя­той Иа­ков был сы­ном Иоси­фа Об­руч­ни­ка от его пер­вой же­ны и по­то­му в Еван­ге­лии на­зы­ва­ет­ся бра­том Гос­под­ним. Со­глас­но пре­да­нию, Гос­подь Иисус Хри­стос явил­ся ему по­сле Сво­е­го Вос­кре­се­ния и по­ста­вил его епи­ско­пом Иеру­са­лим­ской церк­ви. Та­ким об­ра­зом, на до­лю апо­сто­ла Иа­ко­ва вы­па­ла осо­бен­ная де­я­тель­ность: он не пу­те­ше­ство­вал с про­по­ве­дью по раз­ным стра­нам, как осталь­ные апо­сто­лы, а учил и свя­щен­но­дей­ство­вал в Иеру­са­ли­ме, име­ю­щем столь важ­ное зна­че­ние для хри­сти­ан­ско­го ми­ра. Как гла­ва Иеру­са­лим­ской церк­ви, он пред­се­да­тель­ство­вал на Апо­столь­ском со­бо­ре в Иеру­са­ли­ме в 51 го­ду. Го­лос его здесь фак­ти­че­ски был ре­ша­ю­щим, и пред­ло­же­ние, сде­лан­ное им, ста­ло ре­зо­лю­ци­ей Апо­столь­ско­го со­бо­ра (Деян.15). Это об­сто­я­тель­ство име­ет важ­ное зна­че­ние вви­ду при­тя­за­ний ка­то­ли­ков воз­вы­сить апо­сто­ла Пет­ра на сте­пень гла­вы Церк­ви для то­го, чтобы за­тем утвер­дить это гла­вен­ство за рим­ским па­пой.

1 ок­тяб­ря 1552 го­да, в празд­ник По­кро­ва Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, но­чью, Иоанн IV, пред­во­ди­тель рус­ских во­и­нов, го­то­вив­ших­ся к ре­ши­тель­но­му штур­му та­тар­ской Ка­за­ни, вдруг услы­шал бла­го­вест мос­ков­ских ко­ло­ко­лов. Царь по­нял, что это – зна­ме­ние ми­ло­сти Бо­жи­ей: по мо­лит­вам Взбран­ной Во­е­во­ды Гос­подь вос­хо­тел об­ра­тить к Се­бе на­род ка­зан­ский. По­ко­ре­ни­ем Ка­за­ни под по­кро­вом Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы бы­ло за­вер­ше­но де­ло, на­ча­тое в 1164 го­ду свя­тым кня­зем Ан­дре­ем Бо­го­люб­ским († 1174; па­мять 4 июля). Вол­га – глав­ный вод­ный путь стра­ны – ста­ла рус­ской ре­кой. Из та­тар­ско­го пле­на бы­ло осво­бож­де­но 60 000 рус­ских лю­дей. На­ча­лось про­све­ще­ние та­тар све­том Еван­гель­ской ис­ти­ны. Яви­лись пер­вые му­че­ни­ки – свя­тые Петр и Сте­фан (па­мять 24 мар­та). Но­во­учре­жден­ная Ка­зан­ская епар­хия во­шла в со­став Рус­ской Церк­ви и вско­ре про­си­я­ла сво­и­ми ар­хи­епи­ско­па­ми: свя­ти­те­лем Гу­ри­ем († 1563; па­мять 5 де­каб­ря) и свя­ти­те­лем Гер­ма­ном († 1567; па­мять 6 но­яб­ря).

Свя­той апо­стол и еван­ге­лист Лу­ка, уро­же­нец Ан­тио­хии Си­рий­ской, апо­стол из 70-ти, спо­движ­ник свя­то­го апо­сто­ла Пав­ла (Фил.1,24; 2Тим.4,10), врач из про­све­щен­ной гре­че­ской сре­ды. Услы­шав о Хри­сте, Лу­ка при­был в Па­ле­сти­ну и здесь го­ря­чо вос­при­нял спа­си­тель­ное уче­ние от Са­мо­го Гос­по­да. В чис­ле 70-ти уче­ни­ков свя­той Лу­ка был по­слан Гос­по­дом на первую про­по­ведь о Цар­ствии Небес­ном еще при жиз­ни Спа­си­те­ля на зем­ле (Лк.10,1-3). По­сле Вос­кре­се­ния Гос­подь Иисус Хри­стос явил­ся свя­тым Лу­ке и Кле­о­пе, шед­шим в Ем­маус

См. так­же: "Жи­тие свя­то­го Иоан­на, епи­ско­па Суз­даль­ско­го" в из­ло­же­нии свт. Ди­мит­рия Ро­стов­ско­го.

+++

Житие святого Иоанна, епископа Суздальского

Память 15 октября

Для сего преподобного отца нашего, преславного и твердого наставника, епископа Иоанна, горний Иерусалим был как бы родиной и отечеством, ибо, по житию своему, святой мог быть назван земным ангелом и небесным человеком.

О месте рождения святого – город то был или весь – о родителях его, обучении грамоте и о времени принятия им иночества, – сведений не сохранилось. Известно лишь, что святой Иоанн пребывал в некоей обители, где, в исполнении порученных ему служб, отличался послушанием к игумену и братии, изнуряя тело свое великим воздержанием, побеждая страсти и наветы бесовские. И был он любим и славим иноками обители и игуменом, так как являл собою образ всех добродетелей, согласно словам апостола Павла: «плод же духовный есть любы, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание: на таковых несть закона» (Гал.5:22–23), и по Псалмопевцу: «Блаженны непорочные в пути, ходящие в законе Господнем. Блаженны хранящие откровения Его, всем сердцем ищущие Его. Блажен муж, боящийся Господа и крепко любящий заповеди Его. Сильно будет на земле семя его» (Пс. 118:1–2, 111:1–2).

Игумен монастыря того, муж опытный в иноческом жительстве, руководил блаженного Иоанна и учил его уставу иноческому, наставляя его иметь страх Божий пред очами своими, не пренебрегать убогими, не возноситься видением, но всегда пребывать в смиренномудрии, не унывать в скорбях; но мужественно переносить их и не жаловаться на случающиеся напасти. Ибо, по внушению Святого Духа, игумен предвидел, что блаженному Иоанну предстоит принять епископский престол и благоверно пасти Христову паству.

Принимая духовные поучения игумена, блаженный исполнял их еще с большим тщанием, подобно плодородной земле, сторицею возрастающей посеянные семена. Постился же он так, что принимал пищу лишь через два дня на третий, а иногда не ел и всю неделю и кроме воды, ничего не пил. Усердно изучал он святые книги, читал их без всяких сомнений и с умилением толковал себе сказанное в них, обливая слезами власяной стихарь свой. И такие слезы даровал ему Господь, что без них он не мог ни хлеба вкусить, ни проговорить слова, всегда имея мысль о смирении, по слову апостола: «Господь гордым противится, смиренным же дает благодать» (Иак.4:6; ср. 1Пет.5:5).

В то время великим князем Суздальским был Борис Константинович 6719. По смотрению Божию, блаженный Иоанн, за великую добродетель, смирение и благоуспешное прохождение иноческого жития, был поставлен патриархом Цареградским во епископа городов Суздаля, Нижнего Новгорода и Городца. Вручив блаженному Иоанну паству, патриарх отпустил его с миром в город Суздаль.

Когда епископ приблизился к городу, навстречу ему вышел благоверный великий князь Борис Константинович, в сопровождении сановников. Встретить епископа вышел также священный собор, иноки, весь клир с крестами и множество народа, мужи и жены, старцы, юноши и дети. Когда епископ был близ городских ворот, весь народ окружил его; преклоняясь пред ним, верующие принимали от святого благословение и целовали ноги его, воспевая с радостными слезами молебные песнопения. Святой же Иоанн повелел народу часто взывать: «Господи помилуй» и, воздев руки к небу, стал молиться:

– Владыко Господи, Иисусе Христе, Боже наш, Царь царствующих и Господь господствующих, Создатель всей твари видимой и невидимой, Безначального Отца соприсносущный и собезначальный Сын! Нищий и убогий, дерзаю я призывать чудное, страшное и святое имя Твое. Тебя, неизреченного Света, призываю я, облеченный немощною плотью, которую восприял Ты, нашего ради спасения. Не отвергни убогой молитвы моей, спаси город сей, в коем благодать Твоя назначила пребывать моему смирению. Спаси всякий город и всякую страну от губительного голода, землетрясения, потопа, огня и меча, от нашествия иноплеменников и междоусобной брани, ибо милостив Ты, и Тебе славу воссылаем во веки веков.

Окончив молитву, святитель сказал:

– Мир всем.

Народ ответил: «аминь».

Затем все отправились в город, славя Бога. Окончив молебные песнопения, епископ Иоанн вошел в церковь Пресвятой и Преблагословенной Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии, честного славного Ее Рождества6720. Часть народа вошли с епископом в церковь, на Божественную литургию, другие же, не вместившиеся в церкви, стояли вокруг нее, принося благодарение Богу за то, что Он даровал им столь чудного и святого епископа. Когда Божественная литургия была совершена, благоверный князь Борис Константинович и бывшие с ним, удостоились чудного видения. Они увидели, что на святителя сошла Божественная благодать, в виде света великого, и осенила его. Приняв от рук епископа просфору, благоверный князь Борис Константинович и граждане воссылали славу Христу Богу, целовали блаженного Иоанна и удалились каждый в дом свой.

На другое утро, в воскресение, блаженный Иоанн, совершив богослужение, был посажен на святительское седалище. Он преподал мир верному стаду и исполнил сердца всех духовным веселием. Епископ принимал всех собравшихся с утешительными словами; и было слово его, по апостолу «приправлено солью» (Кол.4:6), и напояло оно сердца, как река медоточивая. Собрав в одно из воскресений всех граждан, епископ обратился к ним с следующим духовным поучением:

– Страшно мне, братие, ибо сан святительский превышает мои силы; ужасаюсь я, думая о кончине моей и размышляя о величии порученного мне дела, ибо я вижу себя недостойным сана святительского. Но Господь поставил меня пастырем словесного Своего стада и привел меня на сие служение известными Ему лишь судьбами, которые – «бездна великая» (Пс.35:7). Посему было бы для меня преступлением молчать, и я должен считать себя не наемником, но пастырем. Молю вас, братие, крепко стоять и держаться правой веры, отвращаться всякой нечистоты, блуда, лжи, воровства, зависти, клеветы и идолослужения, устраняться от всякой ереси и всякого зла, часто посещать святые Божии церкви и соблюдать справедливость. Ибо апостол сказал: «никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос» (1Кор.3:11). Положено же сие основание чрез святых апостолов и святых Богоносных отец; оно есть православная вера, проповеданная, утвержденная и изъясненная святыми вселенскими соборами. На сем основании веры следует полагать нам, по апостолу, золото, серебро и драгоценные камни6721 – просто сказать: создать на основании сем дела благие. Ибо жизнь вне правой веры к Богу – жизнь непросвещенная, и вера без благих дел не может довести нас к Богу. Следует соблюдать и то и другое, чтобы быть вполне Божиим человеком и чтобы жизнь наша не страдала недостатками, ибо апостол сказал, что спасает лишь «вера, действующая любовью» (Гал.5:6).

Вскоре по вступлении на кафедру, Иоанн, по повелению благоверного великого князя Бориса, отправился обозреть город и обойти внутри и окрест его со священным собором и клириками, с крестами и иконами, воспевая молебные песнопения Господу. И приступил к нему благоверный великий князь Борис Константинович, с прочими вельможами, князьями и боярами, прося у него благословения. Епископ благословил их. Тогда великий князь дал ему пятьсот златников и сказал:

– Тебе, владыко, как новопоставленному и вновь пришедшему, много предстоит ныне раздать церковным обнищавшим чадам. Прими на сие приношение наше.

Иоанн же не согласился принять его. Тогда снова великий князь сказал ему:

– Прими, о пречестный отче, сие малое приношение своего сына.

Видя его ревность, преподобный принял дар и вручил золото слугам для раздачи, благоверному же князю сказал словами псалмопевца:

– «Да даст тебе по сердцу твоему и все намерения твои да исполнит. Да воспомянет все жертвоприношения твои и всесожжение твое да соделает тучным» (Пс.19:5, 4).

Обойдя город, епископ со священным собором, клириками, с князьями, вельможами и народом вошел во святую церковь Пречистой Богородицы и отслужил здесь Божественную литургию и молебен. По окончании богослужения, князь обедал в трапезе епископа и всему народу велел предложить хлебы. Насытившись, все разошлись, каждый в дом свой.

Епископ Иоанн ревностно предался духовным делам, уча и наказуя, утверждая и утешая; щедро помогал он бедным, и на деле являл всем образ и устав благочестивого жития. Найдя, что доходы по епископии слишком обильны, Иоанн велел часть их уделить на больницу, которую он благоустроил, поручив ее надзору двух благоговейных иереев, чтобы они заботились о снабжении ее всем необходимым. Епископ часто посещал больных и доставлял им все необходимое, заботясь об их исцелении. Поучая их духовными словами, он укреплял их, ибо, слушая его душеполезные речи, они забывали свои страдания. Пребывая во епископии, полагал он, по евангельскому слову, душу свою за овец паствы своей (Иоан.10:11) и с любовью заботился о спасении всех. Невозможно достойным образом поведать о трудах, кои исполнил сей верный раб Божий. Воссылал он моления к Богу; на молитве же стоял он – непоколебимый как бы вылитый из меди образ. Был он молчалив и кроток, никогда не гневался, питал неизмеримую любовь – одинаково к знатным и простым людям, отвращался от тщеславия и лукавства. Кроме сих добродетелей, обладал он даром учительства и слова, так что многие приходили к нему за наставлением не только из Суздаля, но и от других окрестных городов6722. Не витиевато говорил святитель, но назидательно, обращая всех к покаянию. Богатых учил он не величаться богатством и не уповать на мимотекущее богатство; вдовиц – прилежать посту и воздержанию и избегать украшения в одежде.

Получив от святого духовные дары и пользу для души своей, наставленные им уходили в домы свои, благодаря Бога за такового пастыря. Многие же из них отрекались от мира и принимали иноческий образ.

Однажды блаженный Иоанн по своему обычному правилу стоял на молитве пред образом Матери Господа Иисуса Христа и, часто взирая на икону, так молился:

– О, Пресвятая Госпоже Богородице, заступница крепкая и помощница роду человеческому, будь нам ходатаицею пред Сыном Своим, чтобы Он призрел с высоты на город сей и обитель сию.

Отпев благодарственный канон Пресвятой Богородице и совершив правило, блаженный Иоанн сел, чтобы отдохнуть. Но в это время пришел к нему благочестивый князь Борис Константинович. Приняв от святого благословение и помолившись, стал он беседовать с ним наедине о пользе душевной. Полный благочестивых мыслей, князь исповедал ему такое свое благое намерение:

– Благослови меня, отче святой, и помолись прилежно Господу Богу, чтобы Он, ради святых молитв твоих, сподобил меня получить желаемое. В державе нашей, в городе Суздале, нет общежительной иноческой обители. Если бы Господь помог мне, твоим молением, создать каменную церковь во имя Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, честного Его Преображения, и при ней воздвигнуть обитель. Таково мое сердечное желание. Благослови меня, отче, и умоли о сем Бога. Я же, молитвами твоими, отправлюсь в Нижний Новгород, в обитель Печерскую великого преподобного отца Дионисия6723. Там я попрошу его дать мне одного из учеников его, кто был бы искусен в создании храма Божия и в устроении монастыря. Святой Иоанн сказал:

– О, князь великий, доброго дела желаешь ты – Господь Бог да будет помощником тебе и правителем твоего душеполезного начинания и да охранит путь твой.

Сотворив молитву за князя, епископ благословил его, дал ему духовное о Христе целование и отпустил его с миром. Благочестивый же князь Борис возрадовался радостью великою и отправился в Нижний Новгород, в честную обитель Вознесения Господа нашего Иисуса Христа, к преподобному отцу Дионисию, которого он и ранее посещал, ради его молитвы и благословения. Любя сию обитель Печерскую, князь снабжал ее всем необходимым. Братии в то время было в ней 780 человек.

Прибыв в монастырь, князь Борис уединился в келлию с преподобным Дионисием, долго с ним беседовал о пользе душевной и рассказал ему о святом епископе Иоанне и о житии его, как он призревает убогих, посещает больных и помогает вдовицам, и как он благословил его построить общий монастырь на собрание иноческого жительства. Поклонившись преподобному Дионисию до земли, князь сказал:

– Благослови меня, отче, и дай мне из обители одного из учеников твоих, который был бы искусен в построении монастыря, чтобы не возвратиться мне в Суздаль без исполнения желания моего.

Преподобный же Дионисий возблагодарил за все Бога, воздал Ему хвалу за неизреченное Его милосердие и сказал:

– О, князь, ты устрояешь благое дело. Господь наш, Иисус Христос, да поможет твоему душеполезному начинанию и да наставит тебя в твоем стремлении к благочестию, ибо «всякий дар совершенный нисходит свыше, от Отца светов» (Иак.1:17).

Сотворив молитву, преподобный Дионисий благословил князя и, обещав все, чего тот просил, отпустил его с миром. Благочестивый князь Борис Константинович исполнился радости и веселия, ибо Господь сподобил его получить желаемое, и отправился в обратный путь, в город Суздаль. В то же время велел он возить камень и известь на создание обители.

Преподобный же Дионисий, по просьбе князя, избрал из братии своего монастыря благопослушливого ученика, именем Евфимия.

– О, чадо, – сказал преподобный Евфимию, – не унывай в скорбях, Господь тебе помощник и руководитель во всяком благом деле; иди в богоспасаемый город Суздаль. Там, в преславном храме Пресвятой Богородицы, ты увидишь священного епископа Иоанна.

Тогда блаженный Евфимий был еще молод летами, но духовною мудростью превосходил старцев, украшенных многолетними сединами. Было ему всего 36 лет. Приняв от преподобного Дионисия молитву, как копие острое против видимых и невидимых врагов, Евфимий пошел на запад от обители.

И дал ему Господь силы совершить свой путь легко и без замедления и скоро он достиг города Суздаля. Увидев чудный и прекрасный храм во имя Божией Матери, Евфимий вошел в него и поклонился пред святыми иконами Господа нашего Иисуса Христа, Пречистой Его Матери и всех святых. Совершив метание пред епископом Иоанном, он просил его о благословении и молитве. Иоанн благословил Евфимия, дал ему о Христе целование и ввел его в епископские палаты.

Здесь он много беседовал с Евфимием о пользе душевной; по беседе же они вознесли Господу всенощную молитву, чтобы Он послал им в помощь ангела, наставника верного. Когда занялась заря, святой Иоанн, совершив обычные утренние песнопения и преподав мир, облобызал Евфимия и отпустил его.

На другой день, в воскресенье, по окончании утрени и Божественной литургии, епископ Иоанн снова позвал Евфимия для духовной беседы.

Узнав о прибытии великого князя Бориса Константиновича в Суздаль, Евфимий пошел к нему. Князь был весьма рад его посещению, принял его с великой честью и сказал ему, что желал его прихода, «как лань желает к потокам воды» (Пс.41:2).

После долгой беседы пошли они к преосвященному епископу Иоанну и вкусили хлеба на трапезе его. Князь Борис Константинович поведал блаженному Иоанну все по ряду о преподобном Дионисии Печерском, о житии его, великих трудах и подвигах.

Иоанн сказал на сие:

– О, князь, без колебания и сомнений исполняй то, что начал, по слову апостола: «кто не умеет управлять собственным домом, тот будет ли пещись о Церкви Божией» (1Тим.3:5). Благому началу должно ожидать от Бога и благопотребного конца. Ты ведь уже принял благословение и молитву от честного и святолепного старца, преподобного Дионисия, и ныне он послал к тебе благопослушливого своего ученика, трудоположника и постника, сего Евфимия, который, по благодати Божией, может дело твое начать и совершить и быть в сих подвигах о Христе образцом для других людей.

Тогда князь встал с места своего и поклонился епископу до земли, прося его пойти с ним и Евфимием на место будущего монастыря, где им укажет Господь: И пошли они на изыскание места сего, со всем священным собором и клиром, с крестами и иконами, воспевая молебные песни. С ними пошли сановники, князья и бояре, и множество народа, мужи, жены и дети. На пути полагали пред Иоанном расслабленных, прося у него исцеления. Святой возносил о исцелении их тайную молитву к Богу, возлагал на них крест и руки свои и окроплял их святою водою – и с того часа прекращалась болезнь их, и целовали они ноги святого, благодаря Бога. Весь народ был объят великой радостью, все изумлялись и говорили, что святитель подобен святому Григорию епископу Акрагантийской церкви6724.

Так шли, окруженные народом, великий князь, святой Иоанн и блаженный Евфимий, воспевая молебные песнопения. Наставляемые Богом, вышли они за город, обозрели окрест града на все четыре стороны, и пошли на северную сторону, вверх по реке, называемой Каменка, на которой был построен их город. Здесь, близ города, на берегу реки на высокой горе нашли они место, прекрасное видом и удобное для построения монастыря, и избрали его для сей цели. Святой Иоанн благословил и освятил со всем собором место сие и вознес ко Господу молитву:

– Господи Боже наш, Ты пролил кровь Свою во обновление святой Твоей Церкви; смиренно молимся Тебе ныне, положи благодать Святого Духа в основание храму, который будет создан Тебе на сем месте. Да будет он жилищем славы Твоей, да будет прославлено с ним величие Твое псалмами и песнопениями, и да получат молящиеся в нем от Тебя блага, коими исполнены небеса и земля. Спаси их, охрани от бед в будущем и сподоби славы Твоей.

По молитве святой Иоанн водрузил крест честный на поставление престола. благочестивый же великий князь взял своими руками лопату и стал копать ров для основания церкви. Сие было в 1352 году.

Помощью Божиею, была воздвигнута прекрасная каменная церковь, во имя Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, честного и Боголепного Его Преображения. И всячески ее украсил благоверный великий князь, Святой же Иоанн поставил архимандритом блаженного Евфимия и повелел ему священнодействовать в митре, с палицею и с рипидами. Князь Борис Константинович даровал блаженному Евфимию все, что требуется для строения монастырского. Так начал устраиваться общежительный монастырь. В скором времени число братии в нем достигло до 300 человек.

В день честного праздника Преображения Господа нашего Иисуса Христа блаженный архимандрит Евфимий с прочими постниками и искусными иноками пришел из монастыря в епископский дом, к святителю Иоанну. И просили они святого, чтобы он отслужил у них в обители Божественную литургию. Получив согласие, архимандрит Евфимий тотчас возвратился в монастырь и вышел со всеми братиями навстречу епископу. Облобызав блаженного Евфимия, великий Иоанн вошел в церковь с ним и с прочими иноками, отраслями винограда Христова и овцами духовными, воспевая молебные песнопения. Во время литургии в церковь Преображения Господа нашего Иисуса Христа пришел благоверный великий князь Борис Константинович и увидел здесь чудное видение. Ему казалось, что с епископом служил облеченный в светлые ризы муж, сияющий образ коего был страшен и несказанен. По окончании литургии, улучив время, князь приступил к святому Иоанну и, поклонившись ему до земли, просил епископа объяснить виденное им. Епископ, не желая открывать тайны сей, сказал князю:

– О, князь, что ты видишь чудесного в том, что я служил Божественную литургию с добрым пастырем двора сего духовного словесных овец. С нами были здесь лишь священноиноки, которых твое величество знает; другого же священника с нами не было.

Но князь продолжал умолять святого Иоанна, чтобы тот объяснил ему видение. Тогда святой сказал ему:

– Если Бог открыл тебе видение, я ли могу сие утаить? – То был ангел Господень, который не только ныне, но и всегда, посещением Божиим, сослужил мне недостойному. Но не рассказывай никому о виденном тобою, пока я жив.

Так говорил святой, ибо не любил он, смиренный, чтобы дела его добрые и мзда, принимаемая им от Бога, были ведомы другим людям. И когда его вопрошали, какая добродетель высшая, он отвечал: «творимая тайно».

Блаженный Евфимий с братиею умолил благоверного князя и святого епископа Иоанна, чтобы они удостоили трапезу своим участием. Когда трапеза была приготовлена, все они воздали Господу благодарение и, насытившись, стали вести духовную беседу. Тогда, по желанию великого князя и по прошению архимандрита Евфимия и бывших с ним иноков, блаженный Иоанн произнес слово учительное: – Отцы и братия, не подобало бы мне, недостойному и немощному, поучать вас о душевной пользе. Всем ведомо, что всякому желающему спастись следует прежде всего соблюдать веру и вести жизнь сообразно с нею. Ибо жизнь воздержная, но без правой веры, не принесет пользы; также и вера без благих дел не может приблизить нас к Господу. Но для совершенства следует, чтобы было и то и другое. Вера же должна быть «действующая любовью» (Гал.5:6). Любовь – начало всех добродетелей, все они произошли от нее. Следует нам удаляться от злых дел и держаться добрых, помышляя о том лишь, что достойно небес. Следует нам, согласно Христову Евангелию, жить в смирении, послушании, в чистоте, воздержании от телесных наслаждений, в любви, милосердии, человеколюбии и в страхе Божием по слову: «трепещет от страха Твоего плоть моя, и судов Твоих я боюсь» (Пс.118:120). Не следует нам пропускать времени для своего исправления; мы не знаем, что принесет нам завтрашний день, ибо, задумав многое, часто на другой день мы ничего из задуманного не достигаем. Итак, если мы будем удаляться от зла и возревнуем указанным добродетелям, то спасемся и, шествуя узким и прискорбным путем, достигнем царствия небесного.

По окончании беседы сей, святой Иоанн удалился к себе в дом епископский. Видя чистое житие его, диавол, искони приносящий вред роду человеческому, воздвиг брань на праведного. Диакон преподобного, именем Елевферий, с некоторыми церковниками уговорил некую любодеицу, обещав ей много серебра, и стали они искать удобного случая, чтобы оклеветать епископа перед князем. Они возбудили народ и, придя в епископский дом, изгнали святителя Иоанна с бесчестием и поруганием из города. Он же, памятуя незлобие своего владыки Иисуса Христа, ничего не сказал против их ожесточенного нападения, но, выходя из города, обратился лицом на восток и, воздвигнув руки свои к небу, молился Богу о ненавидящих его, говоря:

– Господи! не вмени им сего в грех.

И тотчас, когда молитва еще была на устах его, гнев Господень поразил церковников, объял их страх и трепет, тьма покрыла их; они совершенно ослепли и нуждались в вежде. Видя сие, народ пал к ногам святого и с воплем и слезами просил прощенья. Святой простил их и благословил. Каясь в грехе своем, Елевферий со слезами припал к ногам Иоанна, говоря:

– Помилуй меня, раб Божий, и прости мне, смиренному, беззаконный и преступный замысел мой против тебя. Жив Господь Бог мой, не отступлю я от святых ног твоих, пока ты не обещаешь прощения в беззаконном моем замысле. Не поминай сделанного мною зла, отче преподобный.

И долгое время повторял сие преподобному Елевферий. Блаженный же Иоанн отвечал:

– О, человек, не мы должны обещать прощение, как думаешь ты, но только Один Милосердый Бог может прощать. Исцеляет язвы душ наших Тот, Кто претерпел ради нас страдания. Он дарует нам прощение в прегрешениях наших и очистит нас, ибо Он взял на себя грехи мира.

Подняв Елевферия с земли, Иоанн сказал ему:

– Господь, чадо, простит тебя.

Святой помолился пред всем народом за согрешившего Елевферия, и за церковников, совращенных им, и осенил их крестным знамением. Они тотчас прозрели. Ужаснулись все люди и прославили Бога, творящего дивные чудеса святыми Своими.

На месте чуда, совершенного святым Иоанном, суздальские граждане задумали создать церковь во имя чуда святого архистратига Божия Михаила в Хонех, ибо чудо было совершено епископом в день празднования чуда архистратига Михаила. По благословению святителя Иоанна вскоре была создана сия церковь и граждане отделили для церкви часть своих земель и назвали их, по имени святителя, селом Ивановским6725.

Однажды к святому Иоанну пришел благоверный князь Андрей, брат великого князя Бориса Константиновича. После обычного благословения и молитвы, князь сказал епископу:

– О, святой угодник Божий, хочу я просить тебя об одном благодеянии.

Добрый же тот пастырь отвечал:

– Ничто тебе не возбраняется.

– Желаю я, чтобы ты дал мне благословение на создание монастыря инокиням, – ибо чудо случилось со мною. Плыли мы однажды по Волге от Нижнего Новгорода, и вот на реке поднялся такой сильный ветер, что от множества великих волн ладьи начали сокрушаться, и всем угрожала смерть. Тогда плаватели стали молить Бога; с ними и я молился, чтобы Господь избавил нас от угрожающего несчастья. И дал я обет Богу построить церковь во имя Пресвятой Богородицы, в честь и славу Ее Покрова, и устроить монастырь, на жилище и покой инокиням. Тотчас прекратилось на реке волнение и настала тишина. Ныне время исполнить обет мой.

Епископ ответил на это:

– Не препятствую в твоем желании.

Благоверный князь сказал:

– Пошлем за преподобным отцом, архимандритом Евфимием, и попросим у него места, на берегу реки, где удобно было бы построить монастырь.

Посоветовавшись, они послали за архимандритом. Тот пришел, поклонился им и спросил:

– Зачем вы звали меня, господа мои? Для чего надобно было мни прийти к вам?

Они сказали:

– Дай нам место, длиною и шириною в 7 саженей; ибо, с Божиею помощью, хотим мы построить монастырь на той реке, где витаешь ты, пастырь добрый и делатель Христова винограда.

Князь поведал ему о случившемся с ним на Волге и обет свой, – как он обещал устроить монастырь на жительство инокиням. Блаженный же Евфимий сказал:

– О, князь! Господня земля и концы ее. Если Богу сие угодно – да будет благословенно место, которое ты требуешь для создания монастыря.

Князь поклонился блаженному Евфимию и дал ему в монастырь обильную милостыню. Затем, он избрал место на реке Каменке, против монастыря преподобного Евфимия. Здесь, с Божиею помощью, была построена деревянная церковь, во имя Пречистой Богородицы, в память славного Ее Покрова и устроена обитель6726. Сие было в 1364 году. Старейшинство в обители епископ Иоанн вручил племяннице блаженного Евфимия, которую он перевел сюда из лавры святого великомученика Александра, находившейся в том же городе Суздале, на горе6727. Спустя некоторое время, обитель посетил епископ Иоанн, похвалил и благословил ее и, поучив о пользе душевной, удалился в дом свой.

Так заботился святитель Иоанн о своем духовном стаде, приводя его на пажить духовную. И просиял сей святитель как звезда не только в Суздале, но и в дальних странах. Правя Богоугодно своею о Христе паствою, достиг он святолепной старости.

Оставив престол епископский6728, удалился он в Боголюбскую обитель Пресвятой Богородицы6729, где постригся в схиму и жил в непрестанном безмолвии.

Когда приблизилось время его блаженной кончины, святой Иоанн заболел, но ненадолго. В час разлучения с телом он причастился святых и пречистых Таин Тела и Крови Иисуса Христа, Господа нашего, и почил о Господе в 1373 году, октября месяца в 15-й день. Святые мощи его с песнопениями были перенесены в город Суздаль.

Когда в Суздале узнали о преставлении святого Иоанна, епископ Дионисий и прочие духовного и мирского звания люди вышли из города со свечами и кадилами навстречу мощам святого. Встретив их благоговейно, с честью положили их в соборной церкви Рождества Пресвятой Богородицы, на правой стороне, где они почивают под спудом нетленными и доныне, помогая и исцеляя приходящих с верою, во славу Христа Бога нашего, Ему же слава во веки.

В 1743 году, 27 октября, в день памяти святого мученика Нестора, при гробе святого Иоанна совершилось чудо.

После обычного благовеста к утрени, за три часа до рассвета, перед самым концом полунощницы, когда церковный сторож вышел из соборной церкви Рождества Богородицы, чтобы дать знак к звону, в церковь вошел человек босой и в одном распахнутом кафтане. Тотчас он устремился за правый столп, к ракам святых чудотворцев Иоанна и Феодора, епископов Суздальских, и воскликнул:

– Святителю, отче Иоанне, угодник Христов, помилуй меня. Затем он, рыдая, пал ниц.

Слыша необычный вопль пришельца, бывшие в храме священнослужители подошли к нему, подняли с земли и стали спрашивать, кто он, и какая причина вопля его. Он же со слезами поведал следующее:

– Зовут меня Иваном Васильевым Жинкиным, я из посада сего города; с марта месяца одержим я тяжелою болезнью – правая рука и левая нога отнялись у меня и язык перестал двигаться; ничего я не мог ясно сказать в то время; произнося глухие и неясные звуки, я давал знаки левою рукою. Вечером сего дня, лежа на одре моем, я начал плакать, поминая свои грехи, коими я прогневал Господа Бога. И стал я в уме моем призывать на помощь Матерь Божию, святая икона Коей была близ одра моего, и вместе с нею угодников Божиих, святителей и чудотворцев Иоанна и Феодора, епископов Суздальских, и преподобного чудотворца Сергия, игумена Радонежского. Все домашние мои в то время спали, ибо была уже глубокая ночь. Во время плача моего увидел я, что в комнате, где я лежал, воссиял свет. И вот явился муж, облеченный в светлую одежду. Став близ одра моего, он воздвиг руки свои к небу и молился:

– Милосердый Господи, помилуй создание Твое.

Слыша сие, я перестал ощущать в себе болезнь, и дерзнул вопросить явившегося:

– Кто ты, святой Божий.

Он же ответил:

– Я Иоанн, епископ Суздальский; иди в соборную церковь, где лежат мои мощи, и там получишь полное исцеление болезни твоей.

Я хотел припасть к честным и святым его ногам, но он тотчас стал невидим, исчез и свет, сиявший в жилище. Встав с одра, на коем лежал восемь месяцев, я почувствовал себя здоровым и тотчас пошел в соборную церковь, воздавая Божию угоднику благодарение.

Выслушав слова исцеленного, изумленные священнослужители послали церковного сторожа в дом его, бывший близ Васильевского монастыря, известить о происшедшем его домашних. Домашние исцеленного были весьма изумлены, не найдя его дома. Вскоре в соборную церковь пришли мать и жена его, принесли ему обычную одежду и возвестили находившимся там, что сей Иван действительно был одержим тяжкою болезнью, и что они не знают, как он исцелился. Падши ниц у святых мощей угодника Божия, они воздали с теплыми слезами великое благодарение святителю чудотворцу Иоанну и, отслужив молебен, удалились в дом свой.

Исцеленный же не пошел с ними, но пробыл три дня у соборной церкви, слушая со слезами пение церковное. Спустя три дня он очистил себя таинством покаяния пред отцом своим духовным, священником Васильевского монастыря, и, причастившись в монастыре Тела и Крови Христовых, удалился в дом свой, радуясь, славя и благодаря Бога и величая заступление и помощь великого святителя и чудотворца Иоанна, епископа Суздальского. Писание о сем чуде засвидетельствовал Иван подписью исцелевшей правой руки своей, с ним засвидетельствовали чудо и присутствовавшие тогда в храме священнослужители.

* * *

Ро­дил­ся бу­ду­щий епи­скоп Афа­на­сий (Сер­гей Гри­горь­е­вич Са­ха­ров) 2 июля (ст. ст.) 1887 го­да, в празд­ник По­ло­же­ния чест­ной ри­зы Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы во Влахерне. Ро­ди­те­ли Сер­гия, Гри­го­рий и Мат­ро­на, жи­ли во Вла­ди­ми­ре. Отец, уро­же­нец Суз­да­ля, был на­двор­ным со­вет­ни­ком, мать про­ис­хо­ди­ла из кре­стьян. Их доб­ро­та и бла­го­че­стие ста­ли бла­го­дат­ной поч­вой, на ко­то­рой взрас­та­ли ду­хов­ные да­ро­ва­ния их един­ствен­но­го сы­на. На­ре­чен­ный в честь пе­чаль­ни­ка зем­ли Рус­ской пре­по­доб­но­го Сер­гия Ра­до­неж­ско­го, бу­ду­щий вла­ды­ка глу­бо­ко вос­при­нял без­за­вет­ную лю­бовь к Церк­ви и Оте­че­ству, ко­то­рая так от­ли­ча­ла пре­по­доб­но­го.

Дет­ские и юно­ше­ские го­ды Сер­гия Са­ха­ро­ва про­шли в древ­нем и свя­том гра­де Вла­ди­ми­ре-на-Клязь­ме.

Труд­но­сти и ис­пы­та­ния в жиз­ни Сер­гия на­ча­лись с ма­ло­лет­ства, став той жиз­нен­ной сре­дой, в ко­то­рой он ду­хов­но му­жал. От­ца маль­чик ли­шил­ся в ран­нем воз­расте, но в ма­те­ри сво­ей на­шел все, что нуж­но бы­ло для до­стой­но­го вхож­де­ния в жизнь. Она же­ла­ла ви­деть его в мо­на­ше­ском чине, и за это Сер­гий был при­зна­те­лен ей всю жизнь. Сер­гий охот­но хо­дил в при­ход­скую цер­ковь, ни­ко­гда не тя­го­тил­ся про­дол­жи­тель­но­стью цер­ков­ных служб. Бо­го­слу­же­ние как выс­шая сте­пень мо­лит­вы бы­ло глав­ной лю­бо­вью бу­ду­ще­го вла­ды­ки. Он с дет­ства пред­ощу­щал се­бя слу­жи­те­лем Церк­ви и да­же сверст­ни­кам сво­им дерз­но­вен­но го­во­рил, что бу­дет ар­хи­ере­ем.

Бла­го­че­сти­вый от­рок лег­ко вы­учил­ся ру­ко­де­лию, мог шить и вы­ши­вать да­же цер­ков­ные об­ла­че­ния. Это очень при­го­ди­лось ему в даль­ней­шем, во вре­мя ссы­лок и ла­ге­рей, ко­гда он шил об­ла­че­ния и ри­зы для икон. Од­на­жды вла­ды­ка из­го­то­вил да­же спе­ци­аль­ный по­ход­ный ан­ти­минс, на ко­то­ром ли­тур­ги­сал для за­клю­чен­ных.

На­чаль­ное уче­ние да­ва­лось от­ро­ку Сер­гию нелег­ко, но он не осла­бе­вал в при­ле­жа­нии, и Гос­подь щед­ро бла­го­сло­вил Сво­е­го бу­ду­ще­го слу­жи­те­ля и ис­по­вед­ни­ка. Вла­ди­мир­скую ду­хов­ную се­ми­на­рию, а за­тем и Мос­ков­скую ду­хов­ную ака­де­мию он, неожи­дан­но для всех, окон­чил весь­ма успеш­но. Впро­чем, это не из­ме­ни­ло его скром­но­го и сми­рен­но­го от­но­ше­ния к лю­дям.

Осо­бен­но се­рьез­но бу­ду­щий вла­ды­ка углу­бил­ся в во­про­сы ли­тур­ги­ки и агио­ло­гии. В бо­го­слу­же­нии на­хо­дил он для се­бя осо­бое бо­го­сло­вие, бу­дучи очень вни­ма­тель­ным к тек­сту бо­го­слу­жеб­ных книг. На по­лях лич­ных бо­го­слу­жеб­ных книг вла­ды­ки мож­но най­ти мно­же­ство при­ме­ча­ний, уточ­не­ний, разъ­яс­не­ний осо­бо труд­ных слов.

Еще в Шуй­ском ду­хов­ном учи­ли­ще Сер­гий Са­ха­ров пи­шет свой пер­вый ли­тур­ги­че­ский гимн — тропарь Божией Матери пред чтимой иконой Ее Шуйско-Смоленской. Ака­де­ми­че­ское его со­чи­не­ние «На­стро­е­ние ве­ру­ю­щей ду­ши по Три­о­ди пост­ной» уже сви­де­тель­ству­ет о боль­шой осве­дом­лен­но­сти ав­то­ра в во­про­сах цер­ков­ной гим­но­ло­гии, ко­то­рая оста­лась для него од­ним из глав­ных увле­че­ний на всю жизнь.

Пер­вым учи­те­лем и ду­хов­ным на­став­ни­ком Сер­гия был ар­хи­епи­скоп Вла­ди­мир­ский Ни­ко­лай (На­ли­мов), оста­вив­ший по се­бе бла­го­го­вей­ную па­мять. Сле­ду­ю­щим пе­да­го­гом стал из­вест­ный бо­го­слов и стро­гий ас­кет, рек­тор Мос­ков­ской ду­хов­ной ака­де­мии епи­скоп Фе­о­дор (Поз­де­ев­ский), ко­то­рый и по­стриг его в хра­ме По­кро­ва Бо­жи­ей Ма­те­ри с име­нем Афа­на­сий, в честь Пат­ри­ар­ха Ца­ре­град­ско­го. От ру­ки вла­ды­ки Фе­о­до­ра мо­нах Афа­на­сий по­лу­ча­ет по­свя­ще­ние сна­ча­ла во иеро­ди­а­ко­на, а по­том и в иеро­мо­на­ха. Но имен­но мо­на­ше­ский по­стриг вла­ды­ка Афа­на­сий це­нил ка­ким-то осо­бым об­ра­зом...

Цер­ков­ные по­слу­ша­ния вла­ды­ки Афа­на­сия на­ча­лись с Пол­тав­ской ду­хов­ной се­ми­на­рии, где его сра­зу за­ме­ти­ли как та­лант­ли­во­го пре­по­да­ва­те­ля. Но в пол­ную си­лу уче­но­го-бо­го­сло­ва вла­ды­ка во­шел в род­ной Вла­ди­мир­ской се­ми­на­рии, про­явив се­бя убеж­ден­ным и вдох­но­вен­ным бла­го­вест­ни­ком сло­ва Бо­жия. Его вво­дят в Епар­хи­аль­ный со­вет, воз­ла­га­ют от­вет­ствен­ность за со­сто­я­ние про­по­ве­ди на при­хо­дах епар­хии. Он же за­ве­ду­ет бе­се­да­ми и чте­ни­я­ми при Успен­ском ка­фед­раль­ном со­бо­ре, осве­щая мно­гие зло­бо­днев­ные во­про­сы то­гдаш­не­го вре­ме­ни.

Иеро­мо­на­ху Афа­на­сию бы­ло трид­цать лет, ко­гда в Рос­сии про­изо­шла ре­во­лю­ция. В это вре­мя на­ча­ли ча­сто со­би­рать­ся так на­зы­ва­е­мые «епар­хи­аль­ные съез­ды», на ко­то­рых под­ни­ма­ли го­ло­ву лю­ди, враж­деб­ные ве­ко­вым пра­во­слав­ным усто­ям рус­ской жиз­ни. Все это тре­бо­ва­ло стро­гой цер­ков­ной оцен­ки и долж­но­го от­по­ра.

В лав­ру пре­по­доб­но­го Сер­гия в 1917 го­ду съе­ха­лись пред­ста­ви­те­ли всех рос­сий­ских муж­ских мо­на­сты­рей. На этом съез­де иеро­мо­нах Афа­на­сий (Са­ха­ров) из­би­ра­ет­ся чле­ном ис­то­ри­че­ско­го По­мест­но­го Со­бо­ра Рус­ской Церк­ви 1917–18 го­дов, где ра­бо­та­ет в от­де­ле по бо­го­слу­жеб­ным во­про­сам.

В это же вре­мя он на­чи­на­ет ра­бо­ту над зна­ме­ни­той служ­бой Всем свя­тым, в зем­ле Рос­сий­ской про­си­яв­шим, став­шей за­ме­ча­тель­ным ли­тур­ги­че­ским па­мят­ни­ком его люб­ви к на­шей Свя­той Церк­ви. Иеро­мо­на­ху Афа­на­сию при­над­ле­жа­ла мысль из­брать для сти­хир на «Гос­по­ди, воз­звах» по од­ной сти­хи­ре из Об­щей Ми­неи каж­до­му ли­ку свя­тых, а в ка­ноне рас­по­ло­жить свя­тых по об­ла­стям. Каж­дая песнь ка­но­на за­вер­ша­лась, так­же по его идее, тропарем Божией Матери пред наи­бо­лее чти­мой в этой об­ла­сти иконой Ее. Рас­смат­ри­вав­ший но­вую служ­бу член Си­но­да мит­ро­по­лит Сер­гий (Стра­го­род­ский) внес в нее со­став­лен­ный им са­мим тро­парь «Яко же плод крас­ный...». Под­го­тов­лен­ный пер­вый ва­ри­ант служ­бы рас­смат­ри­вал за­тем и Свя­тей­ший Пат­ри­арх Ти­хон.

Ре­во­лю­ция про­нес­лась по Рос­сии, как смерч, про­ли­ла мо­ре хри­сти­ан­ской кро­ви. Но­вая власть на­ча­ла гру­бое глум­ле­ние над мо­ща­ми свя­тых угод­ни­ков Бо­жи­их, ис­треб­ле­ние ду­хо­вен­ства и ра­зо­ре­ние пра­во­слав­ных хра­мов. Ве­ру­ю­щий на­род ви­дел в непре­кра­ща­ю­щих­ся бед­стви­ях в на­шем Оте­че­стве, го­не­ни­ях на Цер­ковь Хри­сто­ву ис­пол­не­ние гроз­ных про­ро­честв о ги­бе­ли Рус­ско­го Цар­ства, пре­вра­ще­ние его «в сброд ино­вер­цев, стре­мя­щих­ся ис­тре­бить друг дру­га» (свя­той пра­вед­ный Иоанн Крон­штадт­ский, сло­во 14 мая 1907 го­да).

В 1919 го­ду в хо­де ан­ти­ре­ли­ги­оз­ной кам­па­нии на­ча­лось глум­ле­ние над тем, что осо­бен­но до­ро­го Пра­во­сла­вию, — нетлен­ны­ми остан­ка­ми свя­тых угод­ни­ков. Во Вла­ди­ми­ре, как и в дру­гих рус­ских го­ро­дах, в аги­та­ци­он­ных це­лях про­шла так на­зы­ва­е­мая де­мон­стра­ция вскры­тых мо­щей на­ро­ду: их вы­став­ля­ли на все­об­щее обо­зре­ние в об­на­жен­ном ви­де. Чтобы пре­сечь над­ру­га­тель­ство, вла­ди­мир­ское ду­хо­вен­ство под ру­ко­вод­ством иеро­мо­на­ха Афа­на­сия, чле­на епар­хи­аль­но­го со­ве­та, уста­но­ви­ло в Успен­ском со­бо­ре де­жур­ство. В хра­ме сто­я­ли сто­лы, на ко­то­рых ле­жа­ли свя­тые мо­щи. Пер­вые де­жур­ные — иеро­мо­нах Афа­на­сий и пса­лом­щик Алек­сандр По­та­пов — ожи­да­ли на­род, тол­пив­ший­ся у две­рей хра­ма. Ко­гда от­кры­лись две­ри, иеро­мо­нах Афа­на­сий про­воз­гла­сил: «Бла­го­сло­вен Бог наш...», в от­вет ему раз­да­лось: «Аминь» — и на­чал­ся мо­ле­бен Вла­ди­мир­ским угод­ни­кам. Вхо­дя­щие лю­ди бла­го­го­вей­но кре­сти­лись, кла­ли по­кло­ны и ста­ви­ли у мо­щей све­чи. Так пред­по­ла­га­е­мое по­ру­га­ние свя­тынь пре­вра­ти­лось в тор­же­ствен­ное про­слав­ле­ние.

Вско­ре Свя­щен­но­на­ча­лие ста­вит рев­ност­но­го пас­ты­ря на от­вет­ствен­ное ме­сто: его (уже в сане ар­хи­манд­ри­та) на­зна­ча­ют на­мест­ни­ком двух древ­них мо­на­сты­рей епар­хии — Бо­го­люб­ско­го и вла­ди­мир­ско­го Рож­де­ства Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы.

Важ­ней­шим и пе­ре­лом­ным со­бы­ти­ем в жиз­ни вла­ды­ки Афа­на­сия ста­ло по­став­ле­ние его из ар­хи­манд­ри­тов во епи­ско­па Ков­ров­ско­го, ви­ка­рия Вла­ди­мир­ской епар­хии. Про­изо­шло это в Ниж­нем Нов­го­ро­де в день па­мя­ти пре­по­доб­но­го Самп­со­на Стран­но­при­им­ца, 10 июля 1921 го­да. Воз­гла­вил хи­ро­то­нию мит­ро­по­лит Вла­ди­мир­ский Сер­гий (Стра­го­род­ский), бу­ду­щий Пат­ри­арх Мос­ков­ский и всея Ру­си.

Глав­ной за­бо­той и бо­лью свя­ти­тель­ско­го по­дви­га вла­ды­ки Афа­на­сия бы­ло не про­ти­во­дей­ствие вла­стей, не раз­ру­ха и да­же не за­кры­тие хра­мов и мо­на­сты­рей, а по­яв­ле­ние внут­ри Церк­ви но­во­го рас­ко­ла, из­вест­но­го под име­нем «об­нов­лен­че­ства».

Се­ме­на об­нов­лен­че­ства как рас­коль­ни­че­ско­го те­че­ния, при­зван­но­го ре­фор­ми­ро­вать Рос­сий­скую Пра­во­слав­ную Цер­ковь, бы­ли по­се­я­ны за­дол­го до ок­тябрь­ско­го пе­ре­во­ро­та. До ре­во­лю­ции псев­до­пра­во­слав­ные но­ва­ции про­ник­ли в сте­ны ду­хов­ных школ, ре­ли­ги­оз­но-фило­соф­ских об­ществ и бы­ли уде­лом неко­то­рой ча­сти ин­тел­ли­гент­ству­ю­ще­го ду­хо­вен­ства. Ре­во­лю­ци­он­ные вла­сти ис­поль­зо­ва­ли ре­фор­ма­тор­ские идеи для рас­ко­ла Церк­ви, но опи­ра­лись они не на ин­тел­ли­гент­ству­ю­щее мень­шин­ство, а на огром­ную мас­су кон­фор­ми­стов и ма­ло­ве­ров внут­ри цер­ков­ной огра­ды, усво­ив­ших в преж­ние вре­ме­на по­чи­та­ние вся­кой вла­сти ке­са­ря — и са­мо­дер­жав­ной, и боль­ше­вист­ской.

Про­ти­во­сто­я­ние свя­ти­те­ля Афа­на­сия об­нов­лен­че­ско­му рас­ко­лу — это не столь­ко борь­ба с ере­ти­че­ски­ми убеж­де­ни­я­ми, сколь­ко об­ли­че­ние иуди­на гре­ха — от­ступ­ни­че­ства от Церк­ви Хри­сто­вой, пре­да­тель­ства ее свя­ти­те­лей, пас­ты­рей и ми­рян в ру­ки па­ла­чей.

Свя­ти­тель Афа­на­сий объ­яс­нял сво­ей, пастве, что рас­коль­ни­ки, вос­став­шие про­тив ка­но­ни­че­ско­го епи­ско­па­та, воз­глав­ля­е­мо­го Пат­ри­ар­хом Ти­хо­ном, не име­ют пра­ва со­вер­шать Та­ин­ства, а по­то­му хра­мы, в ко­то­рых они со­вер­ша­ют бо­го­слу­же­ния, без­бла­го­дат­ны. Он за­но­во освя­щал осквер­нен­ные рас­коль­ни­ка­ми церк­ви, уве­ще­вал от­ступ­ни­ков при­но­сить по­ка­я­ние вме­сте с при­хо­дом, об­ли­чая тех, кто не рас­ка­ял­ся. За­пре­щая об­щать­ся с об­нов­лен­ца­ми, чтобы усра­мить их, он при этом про­сил не пи­тать к ним зло­бы за за­хват ими пра­во­слав­ных свя­тынь, так как свя­тые, как го­во­рил Прео­свя­щен­ный, все­гда бы­ва­ют ду­хом толь­ко с пра­во­слав­ны­ми.

Пер­вый арест свя­ти­те­ля про­изо­шел 30 мар­та 1922 го­да. Он по­ло­жил на­ча­ло мно­го­лет­ним тю­рем­ным мы­тар­ствам вла­ды­ки Афа­на­сия. Но, как это ни по­ка­жет­ся стран­ным, по­ло­же­ние за­клю­чен­но­го вла­ды­ка счи­тал бо­лее лег­ким, чем по­ло­же­ние тех, кто, оста­ва­ясь на во­ле, тер­пел бес­чис­лен­ные при­тес­не­ния от об­нов­лен­цев. Он да­же на­зы­вал тюрь­му «изо­ля­то­ром от об­нов­лен­че­ской эпи­де­мии». Путь вла­ды­ки по тюрь­мам и ссыл­кам был нескон­ча­е­мым и из­ну­ри­тель­ным: тюрь­мы: вла­ди­мир­ская, Та­ган­ская в Москве, Зы­рян­ская, ту­ру­хан­ская, ла­ге­ря: Со­ло­вец­кий, Бе­ло­мо­ро-Бал­тий­ский, Онеж­ский, Ма­ри­ин­ские в Ке­ме­ров­ской об­ла­сти, Тем­ни­ков­ские в Мор­до­вии...

9 но­яб­ря 1951 го­да окон­чил­ся по­след­ний срок ла­гер­ных мы­тарств ше­сти­де­ся­ти­че­ты­рех­лет­не­го свя­ти­те­ля. Но и по­сле это­го его дер­жа­ли в пол­ной неиз­вест­но­сти о даль­ней­шей судь­бе, а за­тем в при­ну­ди­тель­ном по­ряд­ке по­ме­сти­ли в дом ин­ва­ли­дов на стан­ции Потьма (в Мор­до­вии), где ре­жим по­чти не от­ли­чал­ся от ла­гер­но­го.

Ар­хи­пас­ты­ря мог­ли аре­сто­вать пря­мо в до­ро­ге, как слу­чи­лось од­на­жды при объ­ез­де им Юрьев-Поль­ско­го уез­да. В 1937-38 го­дах его неод­но­крат­но, аре­сто­вав, го­то­ви­ли к немед­лен­но­му рас­стре­лу.

В на­ча­ле Ве­ли­кой Оте­че­ствен­ной вой­ны вла­ды­ку от­пра­ви­ли в Онеж­ские ла­ге­ря Ар­хан­гель­ской об­ла­сти пе­шим эта­пом, при­чем свои ве­щи за­клю­чен­ные нес­ли на се­бе. В ре­зуль­та­те тя­же­лой до­ро­ги и го­ло­да вла­ды­ка так осла­бел, что все­рьез го­то­вил­ся к смер­ти...

Онеж­ские ла­ге­ря сме­ни­лись бес­сроч­ной ссыл­кой в Ом­ской об­ла­сти. В од­ном из сов­хо­зов воз­ле го­род­ка Го­лыш­ма­но­во вла­ды­ка ра­бо­тал ноч­ным сто­ро­жем на ого­ро­дах. За­тем был пе­ре­се­лен в го­род Ишим, где жил на сред­ства, при­сы­ла­е­мые дру­зья­ми и ду­хов­ны­ми ча­да­ми.

Зи­мой 1942 го­да епи­ско­па Афа­на­сия неожи­дан­но эта­пи­ро­ва­ли в Моск­ву. След­ствие дли­лось пол­го­да. До­пра­ши­ва­ли око­ло 30 раз, обыч­но но­ча­ми. Обыч­но до­прос шел ча­са че­ты­ре, но од­на­жды про­дол­жал­ся це­лых де­вять ча­сов. Ино­гда за че­ты­ре ча­са до­про­са мог быть на­пи­сан все­го один лист про­то­ко­ла, а ино­гда — боль­ше де­ся­ти ли­стов... Ни ра­зу на до­про­сах вла­ды­ка не толь­ко ни­ко­го не вы­дал, но и не со­вер­шил са­мо­ого­во­ра.

Но вот объ­яв­лен при­го­вор: 8 лет за­клю­че­ния в Ма­ри­ин­ских ла­ге­рях Ке­ме­ров­ской об­ла­сти, про­сла­вив­ших­ся сво­ей же­сто­ко­стью. Ра­бо­ты для «идей­ных вра­гов со­ввла­сти» на­зна­ча­лись са­мые тя­же­лые и гряз­ные.

Ле­том 1946 го­да вла­ды­ка был вновь эта­пи­ро­ван в Моск­ву для но­во­го след­ствия по лож­но­му до­но­су. Но вско­ре до­нос­чик от­ка­зал­ся от сво­их по­ка­за­ний, и Прео­свя­щен­но­го от­пра­ви­ли в Тем­ни­ков­ские ла­ге­ря Мор­до­вии от­бы­вать срок до кон­ца. Физи­че­ски он был уже слаб и мог за­ни­мать­ся толь­ко пле­те­ни­ем лап­тей. Через два го­да вла­ды­ку от­пра­ви­ли в Дуб­ро­влаг (в той же Мор­до­вии), где по воз­рас­ту и со­сто­я­нию здо­ро­вья он уже не ра­бо­тал.

Од­на­ко ни при ка­ких об­сто­я­тель­ствах вла­ды­ка не те­рял ве­ры в Бо­га и чув­ства ве­ли­кой к Нему бла­го­дар­но­сти. Еле жи­вой по­сле пы­ток, сдер­жи­вая стон, свя­ти­тель ча­сто го­во­рил близ­ким лю­дям: «Да­вай­те по­мо­лим­ся, по­хва­лим Бо­га!» И пер­вым за­пе­вал: «Хва­ли­те имя Гос­подне». И пе­ние это его ожив­ля­ло. Вновь при­шед­ших уз­ни­ков вла­ды­ка обод­рял: «Не па­дай ду­хом. Гос­подь спо­до­бил те­бя, по Сво­ей ве­ли­кой ми­ло­сти, немно­го за Него по­стра­дать. Бла­го­да­ри Бо­га за это!»

Ла­гер­ные ра­бо­ты бы­ли все­гда из­ну­ри­тель­ны­ми, а ча­сто и опас­ны­ми. Од­на­жды вла­ды­ку Афа­на­сия на­зна­чи­ли ин­кас­са­то­ром, чем он очень тя­го­тил­ся. Вско­ре у него по­хи­ти­ли ты­ся­чу руб­лей, о чем при­шлось до­ло­жить на­чаль­ству как о соб­ствен­ной недо­ста­че. Не раз­би­ра­ясь в де­ле, вла­сти тут же на­ло­жи­ли на за­клю­чен­но­го тя­же­лые взыс­ка­ния...

На Со­лов­ках вла­ды­ка Афа­на­сий за­ра­зил­ся ти­фом. Ему угро­жа­ла смерть, но Гос­подь яв­но хра­нил Сво­е­го стра­даль­ца, и вла­ды­ка вы­жил бук­валь­но чу­дом.

Но при этом по­сто­ян­ном утом­ле­нии вла­ды­ка ви­дел ду­хов­ную поль­зу — воз­мож­ность про­явить си­лу сво­ей ве­ры. Он неиз­мен­но дер­жал­ся уста­ва Свя­той Церк­ви, ни­ко­гда не пре­ры­вал мо­лит­вен­но­го пра­ви­ла, мо­лясь не толь­ко ке­лей­но, но и в об­ще­стве сво­их со­ка­мер­ни­ков. Да­же в ла­ге­ре он стро­го дер­жал по­сты, на­хо­дя воз­мож­ность го­то­вить пост­ную пи­щу.

С окру­жа­ю­щи­ми вла­ды­ка дер­жал­ся про­сто и за­ду­шев­но, на­хо­дил воз­мож­ность ду­хов­но уте­шать тех, кто «с во­ли» об­ра­щал­ся к нему за под­держ­кой. Ни­ко­гда нель­зя бы­ло уви­деть его празд­ным: то он ра­бо­тал над ли­тур­ги­че­ски­ми за­мет­ка­ми, то укра­шал би­се­ром бу­маж­ные икон­ки свя­тых, то уха­жи­вал за боль­ны­ми.

7 мар­та 1955 го­да епи­ско­па Афа­на­сия осво­бо­ди­ли из Потьмин­ско­го ин­ва­лид­но­го до­ма, ко­то­рый сво­им ла­гер­ным ре­жи­мом окон­ча­тель­но по­до­рвал его здо­ро­вье. Вна­ча­ле вла­ды­ка по­се­ля­ет­ся в го­ро­де Ту­та­е­ве (Ро­ма­нов-Бо­ри­со­глебск) Яро­слав­ской об­ла­сти, но за­тем вы­би­ра­ет для ме­ста жи­тель­ства по­се­лок Пе­туш­ки Вла­ди­мир­ской об­ла­сти.

Хо­тя с это­го вре­ме­ни вла­ды­ка фор­маль­но был на сво­бо­де, вла­сти вся­че­ски ско­вы­ва­ли его дей­ствия. В Пе­туш­ках, на­при­мер, ему раз­ре­ша­ли со­вер­шать бо­го­слу­же­ния толь­ко при за­кры­тых две­рях хра­ма и без ар­хи­ерей­ских ре­га­лий.

В 1957 го­ду про­ку­ра­ту­ра Вла­ди­мир­ской об­ла­сти вновь рас­смот­ре­ла де­ло 1936 го­да, по ко­то­ро­му про­хо­дил вла­ды­ка Афа­на­сий. Вла­ды­ка был до­про­шен на до­му, при­ве­ден­ные им в свою за­щи­ту до­во­ды не бы­ли при­зна­ны убе­ди­тель­ны­ми. Ре­а­би­ли­та­ции не со­сто­я­лось...

Уте­ше­ни­ем для вла­ды­ки бы­ли бо­го­слу­же­ния в Тро­и­це-Сер­ги­е­вой лав­ре — ведь он, пом­ня свой мо­на­ше­ский по­стриг в ее сте­нах, все­гда счи­тал се­бя в чис­ле ее бра­тии. Несколь­ко раз вла­ды­ка со­слу­жил Свя­тей­ше­му Пат­ри­ар­ху Алек­сию (Си­ман­ско­му), а 12 мар­та 1959 го­да участ­во­вал в хи­ро­то­нии ар­хи­манд­ри­та Ни­ко­на (Лы­сен­ко) во епи­ско­па Уфим­ско­го.

На од­ном из бо­го­слу­же­ний вла­ды­ки Афа­на­сия мо­ля­щи­е­ся за­ме­ти­ли, что во вре­мя Ев­ха­ри­сти­че­ско­го ка­но­на он хо­дил над по­лом хра­ма, его как буд­то плав­но вы­но­си­ла из ал­та­ря ка­кая-то вол­на...

Вла­ды­ка Афа­на­сий тя­же­ло пе­ре­жи­вал но­вый этап ли­бе­раль­ных го­не­ний на Цер­ковь в пе­ри­од «от­те­пе­ли», умно­жал мо­лит­вы рус­ским свя­тым и Ма­те­ри Бо­жи­ей — По­кро­ви­тель­ни­це Ру­си. Он да­же свой уход на по­кой стал рас­смат­ри­вать как укло­не­ние от борь­бы с на­сту­па­ю­щим злом и хо­тел про­сить на­зна­че­ния ви­кар­ным епи­ско­пом, но по­до­рван­ное здо­ро­вье не поз­во­ли­ло про­дол­жить об­ще­ствен­ное слу­же­ние. Как бы тя­же­ла ни бы­ла жизнь вла­ды­ки Афа­на­сия, он ни­ко­гда не уны­вал. На­про­тив, в тюрь­мах, ла­ге­рях, ссыл­ках он пре­ис­пол­нял­ся ка­кой-то уди­ви­тель­ной энер­гии, на­хо­дя спа­си­тель­ные для ду­ши за­ня­тия. Имен­но там, в за­стен­ках, воз­ник­ла уди­ви­тель­ная в ли­тур­ги­че­ском смыс­ле служ­ба Всем рус­ским свя­тым. Она по­лу­чи­ла свою за­кон­чен­ность по­сле об­суж­де­ния с иерар­ха­ми, ко­то­рые бы­ли за­клю­че­ны вме­сте с вла­ды­кой Афа­на­си­ем.

Од­ним из иерар­хов был и ар­хи­епи­скоп Твер­ской Фад­дей, про­слав­лен­ный Цер­ко­вью как свя­щен­но­му­че­ник. И вот 10 но­яб­ря 1922 го­да в 172-й ка­ме­ре Вла­ди­мир­ской тюрь­мы впер­вые бы­ло со­вер­ше­но празд­но­ва­ние Всем рус­ским свя­тым по ис­прав­лен­ной служ­бе.

Смерть ма­те­ри по­бу­ди­ла вла­ды­ку не толь­ко к го­ря­чим сы­нов­ним мо­лит­вам о ней, но и к на­пи­са­нию фун­да­мен­таль­но­го тру­да «О по­ми­но­ве­нии усоп­ших по Уста­ву Пра­во­слав­ной Церк­ви», ко­то­рый был вы­со­ко оце­нен мит­ро­по­ли­том Ки­рил­лом (Смир­но­вым).

В ав­гу­сте 1941 го­да Прео­свя­щен­ный Афа­на­сий со­ста­вил «Мо­леб­ное пе­ние об Оте­че­стве», ис­пол­нен­ное глу­бо­ко­го по­ка­я­ния и необы­чай­ной мо­лит­вен­ной си­лы, об­ни­ма­ю­щее все сто­ро­ны жиз­ни на­ше­го Оте­че­ства. В пе­ри­о­ды за­клю­че­ний вла­ды­кой бы­ли со­став­ле­ны мо­леб­ные пе­ния «О су­щих в скор­бях и раз­лич­ных об­сто­я­ни­ях», «О вра­гах, нена­ви­дя­щих и оби­дя­щих нас», «О су­щих в тем­ни­цах и за­то­че­нии», «Бла­го­да­ре­ние о по­лу­че­нии ми­ло­сты­ни», «О пре­кра­ще­нии войн и о ми­ре все­го ми­ра»...

Свя­ти­тель Афа­на­сий по­ис­ти­не пел Бо­гу «дон­де­же есмь» (Пс.45,1), пел да­же во вра­тах смер­ти, и Гос­подь со­хра­нил Сво­е­го слу­жи­те­ля для лю­би­мых им Церк­ви и Оте­че­ства.

Го­ды ис­по­вед­ни­че­ства ве­ры Хри­сто­вой в ла­ге­рях и тюрь­мах, как бы ни бы­ли они тя­же­лы и ужас­ны, ста­ли на жиз­нен­ном пу­ти вла­ды­ки Афа­на­сия не по­те­рей, а при­об­ре­те­ни­ем. Они стя­жа­ли его сми­рен­ной ду­ше тот бла­го­дат­ный свет ду­ха, ко­то­ро­го так недо­ста­ет ми­ру. На этот внут­рен­ний свет сра­зу со всех сто­рон по­тя­ну­лись лю­ди, каж­дый со сво­и­ми на­болев­ши­ми жиз­нен­ны­ми во­про­са­ми. И лю­ди эти встре­ча­лись с че­ло­ве­ком чи­стой ду­ши, на­пол­нен­ной непре­стан­ной мо­лит­вой.

Ни­кто ни­ко­гда не слы­шал от вла­ды­ки ни сло­ва ро­по­та на тю­рем­ное про­шлое. Каж­до­го при­шед­ше­го встре­чал он незло­би­ем, доб­ро­той, уча­сти­ем и лю­бо­вью. Он де­лил­ся с каж­дым сво­им бо­га­тым жиз­нен­ным опы­том, рас­кры­вал смысл Еван­ге­лия и жи­тий свя­тых угод­ни­ков Бо­жи­их, по­мо­гал пас­ты­рям при­во­дить па­со­мых к ис­тин­но­му по­ка­я­нию.

Свя­ти­тель лю­бил в жиз­ни все пре­крас­ное, ви­дя в нем от­блеск веч­но­сти, и умел на­хо­дить это пре­крас­ное по­всю­ду. Жи­вя в Пе­туш­ках, вла­ды­ка по­лу­чал до 800 пи­сем в год, под­дер­жи­вая пе­ре­пис­ку со мно­ги­ми быв­ши­ми со­уз­ни­ка­ми, скор­би ко­то­рых пе­ре­жи­вал как свои. К Рож­де­ству и Па­схе он по­сы­лал по 30-40 по­сы­лок нуж­да­ю­щим­ся в по­мо­щи и уте­ше­нии.

Ду­хов­ные де­ти вла­ды­ки Афа­на­сия вспо­ми­на­ют, как он был прост и вни­ма­те­лен в об­ще­нии, как це­нил са­мую ма­лую услу­гу, за ко­то­рую все­гда ста­рал­ся от­бла­го­да­рить.

Жи­вя скром­но, он по­чти не об­ра­щал вни­ма­ния на внеш­ность лю­дей. Не лю­бил сла­ву и честь люд­скую, учил тво­рить доб­ро толь­ко во сла­ву Бо­жию, чтобы не ли­шить­ся бу­ду­ще­го воз­да­я­ния. На­став­лял, что та­лан­ты — это дар Бо­жий и ими нель­зя гор­дить­ся.

Од­на­жды на во­прос «Как спа­стись?» он от­ве­тил: «Са­мое глав­ное — это ве­ра. Без ве­ры ни­ка­кие са­мые луч­шие де­ла не спа­си­тель­ны, по­то­му что ве­ра — фун­да­мент все­го. А вто­рое — это по­ка­я­ние. Тре­тье — мо­лит­ва, чет­вер­тое — доб­рые Де­ла. И ху­же вся­ко­го гре­ха — от­ча­я­ние». К по­ка­я­нию вла­ды­ка учил при­бе­гать как мож­но ча­ще, сра­зу, как толь­ко осо­зна­ет­ся грех, — очи­щать ду­шу сле­за­ми по­ка­я­ния.

Мо­лит­ва за­пол­ня­ла всю жизнь свя­ти­те­ля и бы­ла та­кой жи­вой и силь­ной, что мо­ля­щи­е­ся с ним от­ре­ша­лись от все­го зем­но­го. И мно­гие по его мо­лит­ве по­лу­ча­ли ско­рую по­мощь. Вла­ды­ка ча­сто го­во­рил, что в труд­ных слу­ча­ях жиз­ни на­до мо­лит­вен­но при­бе­гать к то­му свя­то­му, чье имя ты но­сишь. Мо­лит­вен­но­му об­ра­ще­нию к на­шим за­ступ­ни­кам — свя­тым Пра­во­слав­ной Церк­ви — он во­об­ще при­да­вал осо­бое зна­че­ние. Про­зор­ли­вость свою вла­ды­ка скры­вал, об­на­ру­жи­вая ее в ис­клю­чи­тель­ных слу­ча­ях и толь­ко ра­ди поль­зы ближ­них, к нуж­дам ко­то­рых ни­ко­гда не оста­вал­ся рав­но­душ­ным и чьи немо­щи нес так тер­пе­ли­во...

Еще в ав­гу­сте 1962 го­да вла­ды­ка Афа­на­сий на­чал го­во­рить, что ему по­ра уми­рать. Ко­гда од­на­жды ему от­ве­ти­ли, что близ­кие ча­да не пе­ре­не­сут раз­лу­ки с ним, он стро­го за­ме­тил: «Раз­ве мож­но так при­вя­зы­вать­ся к че­ло­ве­ку? Этим мы на­ру­ша­ем свою лю­бовь ко Гос­по­ду. Не од­ни ведь, а с Гос­по­дом оста­е­тесь».

За несколь­ко дней до бла­жен­ной кон­чи­ны вла­ды­ки Афа­на­сия из лав­ры при­е­ха­ли на­мест­ник ар­хи­манд­рит Пи­мен, бла­го­чин­ный ар­хи­манд­рит Фе­о­до­рит и ду­хов­ник игу­мен Ки­рилл, что очень об­ра­до­ва­ло Прео­свя­щен­но­го. Это был ка­нун пя­ти­де­ся­ти­ле­тия его мо­на­ше­ско­го по­стри­га. В са­мый день, в чет­верг, вла­ды­ка был осо­бен­но бла­гост­ным, бла­го­слов­ляя всех при­сут­ству­ю­щих.

Но вот при­бли­зи­лась смерть. Вла­ды­ка уже не мог го­во­рить, по­гру­жен­ный в мо­лит­ву. Од­на­ко в пят­ни­цу ве­че­ром он ти­хо ска­зал в по­след­ний раз: «Мо­лит­ва вас всех спа­сет!» За­тем на­пи­сал ру­кой на оде­я­ле: «Спа­си, Гос­по­ди!»

В вос­кре­се­нье 28 ок­тяб­ря 1962 го­да, на па­мять свя­ти­те­ля Иоан­на Суз­даль­ско­го свя­ти­тель ти­хо пре­дал свой дух Бо­гу. Он пред­ска­зал этот день и час за­ра­нее...

Жи­тие по кни­ге: Жи­тие свя­ти­те­ля Афа­на­сия, епи­ско­па Ков­ров­ско­го, ис­по­вед­ни­ка и пес­но­пис­ца. М.: «От­чий дом», 2000. С. 3–21.

Ивер­ская ико­на Бо­жи­ей Ма­те­ри, на­хо­дя­ща­я­ся на Афоне, про­сла­ви­лась мно­ги­ми чу­де­са­ми. Слух о чу­до­твор­ном об­ра­зе через па­лом­ни­ков рас­про­стра­нил­ся по Рос­сии. Свя­тей­ший Пат­ри­арх Ни­кон (то­гда еще Но­воспас­ский ар­хи­манд­рит) об­ра­тил­ся к ар­хи­манд­ри­ту Ивер­ско­го Афон­ско­го мо­на­сты­ря Па­хо­мию (ко­то­рый при­был в Моск­ву за ми­ло­сты­ней для афон­ских оби­те­лей) с прось­бой при­слать спи­сок с чу­до­твор­ной Ивер­ской ико­ны Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы. Афон­ский инок Иам­влих на­пи­сал ко­пию с Ивер­ско­го об­ра­за, и через год ико­на, в со­про­вож­де­нии афон­ских мо­на­хов, при­бы­ла в Моск­ву. 13 ок­тяб­ря 1648 го­да она бы­ла тор­же­ствен­но встре­че­на жи­те­ля­ми сто­ли­цы. Ве­ли­кая свя­ты­ня Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви Мос­ков­ская Ивер­ская ико­на про­слав­ле­на от Гос­по­да мно­ги­ми чу­де­са­ми.