В 319 г. пат­ри­арх ру­ко­по­ло­жил его в диа­ко­на Алек­сан­дрий­ской Церк­ви. Уже в это вре­мя свя­ти­тель Афа­на­сий стал пи­сать со­чи­не­ния. Бу­ду­щий свя­ти­тель ви­дел, что нет у но­во­при­шед­ших в Цер­ковь Хри­сто­ву рев­но­сти, нет у них ис­тин­но­го бла­го­че­стия, мно­гие из них ис­ка­ли сла­вы для се­бя, пу­сто­сло­ви­ли, празд­но­сло­ви­ли и все язы­че­ские обы­чаи, ко­то­рые бы­ли рань­ше у них, пе­ре­но­си­ли в хри­сти­ан­скую жизнь. Объ­явил­ся некий Арий, ко­то­рый ху­лил Хри­ста, уни­чи­жал Ма­терь Бо­жию и воз­му­щал на­род, уча на­род до­би­вать­ся че­сти, сла­вы, про­ни­кать и в Цер­ковь, до­сти­гать свя­щен­ства и да­же ар­хи­ерей­ства. И мно­гие его слу­ша­ли и ста­но­ви­лись по­сле­до­ва­те­ля­ми этой ере­си – ари­а­на­ми. И эта ересь так рас­про­стра­ни­лась, что чуть не за­хлест­ну­ла всю Цер­ковь – ве­ли­кая бы­ла брань. В 325 г. свя­ти­тель Афа­на­сий был на Ни­кей­ском Со­бо­ре, где вы­сту­пал про­тив Ария.

В 326 г. по смер­ти пат­ри­ар­ха Алек­сандра свя­ти­тель Афа­на­сий был из­бран на Алек­сан­дрий­скую ка­фед­ру. Епи­ско­пом Афа­на­сий объ­ез­жал церк­ви, мно­го вы­сту­пал, бо­рол­ся про­тив ари­ан, пи­сал, об­ли­чал их, и вос­ста­ли про­тив него все неистин­ные хри­сти­ане и ста­ли на него кле­ве­тать. В то вре­мя цар­ство­вал Кон­стан­тин Ве­ли­кий (306–337 гг.), он счи­тал­ся по­кро­ви­те­лем Церк­ви Хри­сто­вой. Он хо­ро­шо по­ни­мал во­ен­ную стра­те­гию, ди­пло­ма­тию, го­судар­ствен­ные де­ла, но дел цер­ков­ных и про­по­ве­ди Еван­ге­лия не знал, по­это­му ко­ле­бал­ся меж­ду ари­ан­ством и пра­во­сла­ви­ем.

Поль­зу­ясь доб­ро­той и про­сто­той им­пе­ра­то­ра, ере­ти­ки окру­жи­ли весь его двор, про­ник­ли во все долж­но­сти и ста­ли на­шеп­ты­вать ере­си и неправ­ды и вво­дить рас­ко­лы. Они об­ви­ня­ли ар­хи­епи­ско­па Афа­на­сия, что он пло­хой че­ло­век, что он не слу­ша­ет­ся ца­ря, взи­ма­ет на­ло­ги от­дель­но от цар­ской каз­ны и со­вер­ша­ет нехо­ро­шие де­ла, что он и ча­ро­дей, и пре­ступ­ник, и блуд­ник. Им­пе­ра­тор ви­дел ве­ли­кую рас­прю, враж­ду, ста­рал­ся во­дво­рить мир, но бы­ва­ли та­кие вре­ме­на, что мог­ла от­крыть­ся вой­на, то­гда он пред­ла­гал свя­ти­те­лю Афа­на­сию на вре­мя уда­лить­ся ку­да-ни­будь. И боль­шую часть сво­е­го дол­го­го прав­ле­ния свя­ти­тель про­вел в из­гна­нии, и то­гда неред­ко он поль­зо­вал­ся под­держ­кой мо­на­хов, был в друж­бе с обо­и­ми от­ца­ми мо­на­ше­ства – свя­ты­ми пре­по­доб­ны­ми Ан­то­ни­ем и Па­хо­ми­ем.

В осо­бен­но­сти ста­ра­лись ере­ти­ки и злые лю­ди об­ви­нить свя­то­го Афа­на­сия в том, что он не слу­ша­ет по­ве­ле­ний им­пе­ра­то­ра, не об­ра­ща­ет вни­ма­ния на его пред­пи­са­ния, не при­ни­мая Ария в цер­ков­ное об­ще­ние, что он кол­дун и ча­ро­дей, са­ми бу­дучи яв­ны­ми ча­ро­де­я­ми, и что по­сред­ством ка­кой-то мерт­вой ру­ки, яко­бы при­над­ле­жав­шей кли­ри­ку Ар­се­нию, тво­рит ча­ро­ва­ния. Им­пе­ра­тор по­ве­лел про­ве­сти рас­сле­до­ва­ние. Ар­се­ний был кли­ри­ком, чте­цом, со­вер­шив ка­кой-то про­сту­пок, он дол­го скры­вал­ся, а ко­гда мол­ва об этом ста­ла рас­про­стра­нять­ся вез­де, то у него про­яви­лось чув­ство прав­ды, спра­вед­ли­во­сти, по­то­му что неви­но­вен был свя­ти­тель Хри­стов Афа­на­сий, да и сам Ар­се­ний со­вер­шен­но не по­стра­дал, не ему от­ру­би­ли ру­ку, дру­го­го че­ло­ве­ка где-то на­шли судьи-зло­деи, хо­тя мно­гие из них бы­ли епи­ско­пы. Со­бо­лез­нуя о сво­ем от­це и бла­го­де­те­ле и скор­бя серд­цем о том, что ис­ти­на без­за­кон­но по­беж­да­ет­ся ло­жью, он тай­но при­шел к са­мо­му Афа­на­сию, при­па­дая к его чест­ным но­гам. Бла­жен­ный Афа­на­сий, ра­ду­ясь при­бы­тию Ар­се­ния, по­ве­лел ему до су­да ни­ко­му не по­ка­зы­вать­ся.

Меж­ду тем злоб­ная нена­висть про­тив­ни­ков Афа­на­сия так воз­рос­ла, что к од­ной лжи они при­ло­жи­ли еще но­вую: под­ку­пи­ли од­ну бес­стыд­ную жен­щи­ну воз­ве­сти кле­ве­ту на свя­ти­те­ля Афа­на­сия, что он со­вер­шил с нею без­за­ко­ние. Ко­гда на­чал­ся суд, судьи се­ли на сво­их ме­стах и кле­вет­ни­ки пред­ста­ли, бы­ла вве­де­на и эта жен­щи­на. С пла­чем дол­го жа­ло­ва­лась она на свя­ти­те­ля, ко­то­ро­го ни­ко­гда не ви­да­ла и да­же не зна­ла, ка­ков он по ви­ду. Все слу­ша­ли в недо­уме­нии. А она и не хо­те­ла знать бла­го­че­стия еван­гель­ско­го, ра­ду­ясь, что мно­го де­нег ей да­ли. В то вре­мя друг Афа­на­сия пре­сви­тер Ти­мо­фей, стоя с ним за две­ря­ми и все слы­ша, воз­му­тил­ся ду­хом и, неожи­дан­но вой­дя внутрь су­ди­ли­ща, с по­спеш­но­стью стал пе­ред гла­за­ми той кле­вет­ни­цы, как буд­то он был сам Афа­на­сий; он сме­ло об­ра­тил­ся к ней: «Я ли со­вер­шил над то­бою но­чью на­си­лие, как ты го­во­ришь?» И она еще с боль­шим бес­стыд­ством возо­пи­ла к су­дьям: «Сей, сей че­ло­век мой рас­тли­тель и зло­умыш­лен­ник про­тив мо­ей чи­сто­ты; он...» Судьи рас­сме­я­лись, уви­дев под­лость, разыг­ран­ную ко­ме­дию, и про­гна­ли ее. Но про­тив­ни­ки св. Афа­на­сия, хо­тя и усты­ди­лись, но не успо­ко­и­лись и ста­ли об­ви­нять его в убий­стве Ар­се­ния, по­ка­зы­вая ка­кую-то страш­ную на вид мерт­вую ру­ку. Свя­той Афа­на­сий тер­пе­ли­во слу­шал их и мол­чал, по­том спро­сил: «Есть ли сре­ди вас, кто хо­ро­шо знал Ар­се­ния? Кто из вас мо­жет под­твер­дить, дей­стви­тель­но ли это его ру­ка?» И под­ня­лись боль­шин­ство непра­вед­ных су­дей, под­ско­чи­ли и ста­ли утвер­ждать, что дей­стви­тель­но это ру­ка Ар­се­ния. И то­гда, ко­гда они по­ка­за­ли свое гряз­ное серд­це и ко­вар­ство свое, свя­ти­тель ото­дви­нул за­на­вес­ку, за ко­то­рой сто­ял Ар­се­ний, вы­вел его пе­ред со­бра­ни­ем и спро­сил: «А это кто сто­ит пе­ред ва­ми? Вы ска­за­ли, что Ар­се­ния нет в жи­вых, это его ру­ка». И все при­шли в ужас. «Вот, му­жи, и Ар­се­ний! – объ­явил свя­ти­тель Афа­на­сий. – Вот и ру­ки его, ко­то­рые со­всем не бы­ли от­се­че­ны! По­ка­жи­те же и вы сво­е­го Ар­се­ния, ес­ли та­ко­го име­е­те, и по­ве­дай­те, ко­му при­над­ле­жит от­се­чен­ная ру­ка, ко­то­рая осуж­да­ет вас са­мих, как сде­лав­ших это пре­ступ­ле­ние». Но су­дии про­дол­жа­ли про­во­дить суд, ис­то­щая все свои кле­ве­ты. И свя­ти­тель Афа­на­сий, не вы­но­ся со­вер­ша­е­мой неспра­вед­ли­во­сти, вслух за­сви­де­тель­ство­вал все­му со­бо­ру: «Угас­ла прав­да, по­пра­на ис­ти­на, по­гиб­ло пра­во­су­дие, ис­чез­ло у су­дей за­кон­ное рас­сле­до­ва­ние и осто­рож­ное рас­смот­ре­ние дел! Раз­ве за­кон­но, чтобы же­ла­ю­щий оправ­дать­ся со­дер­жал­ся в узах, а суд все­го де­ла был бы по­ру­чен кле­вет­ни­кам и вра­гам, и чтобы са­ми ого­вор­щи­ки су­ди­ли то­го, на ко­го кле­ве­щут?» Им­пе­ра­то­ром свя­ти­тель был оправ­дан и по­слан на свою Алек­сан­дрий­скую ка­фед­ру.

Ко­гда умер Кон­стан­тин Ве­ли­кий и пре­сто­лом за­вла­дел его вто­рой сын Кон­стан­ций, то весь двор им­пе­ра­тор­ский пе­ре­шел на сто­ро­ну ари­ан. Они ста­ли гнать хри­сти­ан пра­во­слав­ных, епи­ско­пов ссы­лать, ста­вить на пре­сто­лы нече­сти­вых лю­дей, ко­вар­ных, блуд­ни­ков, ере­ти­ков, ко­то­рые Иису­са Хри­ста не при­зна­ва­ли за Бо­га. И при­шлось свя­ти­те­лю Афа­на­сию бе­жать в Рим, где три го­да на­хо­дил­ся.

По­том Гос­подь рас­су­дил все су­дом Сво­им: на­ка­зал Ария и ере­ти­ков, и нече­сти­вый царь по­гиб. По­сле него два го­да цар­ство­вал Юли­ан От­ступ­ник, за ним всту­пил Иови­ни­ан бла­го­че­сти­вый, по­том Ва­лент, ко­то­рый, хо­тя и мно­го зла тво­рил Церк­ви, но, ис­пу­гав­шись мя­те­жа алек­сан­дрий­цев, поз­во­лил свя­ти­те­лю Афа­на­сию вер­нуть­ся и без­бо­яз­нен­но управ­лять Алек­сан­дрий­ской Цер­ко­вью. И опи­сы­ва­ет­ся в жи­тии свя­ти­те­ля Афа­на­сия, что по­след­нее вре­мя сво­ей жиз­ни он жил в ми­ре и спо­кой­ствии, по­чил о Гос­по­де 2 мая 373 г. в воз­расте 76 лет.

46 лет свя­ти­тель Афа­на­сий был епи­ско­пом го­ро­да Алек­сан­дрии и мно­го раз из­го­нял­ся с ка­фед­ры и воз­вра­щал­ся об­рат­но, по­то­му что ари­ане, на­зы­ва­ю­щие се­бя хри­сти­а­на­ми, ве­ру­ю­щими в Еван­ге­лие, ис­ка­ли, при­ду­мы­ва­ли ви­ну, чтобы осу­дить и пре­дать смер­ти свя­ти­те­ля. А Гос­подь, воз­ве­щая Еван­ге­лие, не про­по­ве­до­вал уби­вать вра­гов сво­их; эти же зло­деи при­твор­но при­ня­ли Кре­ще­ние, хри­сти­ан­ство и ве­ро­ва­ли без бла­го­че­стия.

См. так­же: "Жи­тие свя­то­го от­ца на­ше­го Афа­на­сия, ар­хи­епи­ско­па Алек­сан­дрий­ско­го" в из­ло­же­нии свт. Ди­мит­рия Ро­стов­ско­го.

***

Благоверные князья Борис и Глеб, страстотерпцы

КРАТКИЕ ЖИТИЯ СВЯ­ТЫХ БЛА­ГО­ВЕР­НЫХ КНЯ­ЗЕЙ-СТРА­СТО­ТЕРП­ЦЕВ БО­РИСА И ГЛЕБА

Свя­тые бла­го­вер­ные кня­зья-стра­сто­терп­цы Бо­рис и Глеб (в Свя­том Кре­ще­нии – Ро­ман и Да­вид) – пер­вые рус­ские свя­тые, ка­но­ни­зи­ро­ван­ные как Рус­ской, так и Кон­стан­ти­но­поль­ской Цер­ко­вью. Они бы­ли млад­ши­ми сы­но­вья­ми свя­то­го рав­ноап­о­столь­но­го кня­зя Вла­ди­ми­ра († 15 июля 1015). Ро­див­ши­е­ся неза­дол­го до Кре­ще­ния Ру­си свя­тые бра­тья бы­ли вос­пи­та­ны в хри­сти­ан­ском бла­го­че­стии. Стар­ший из бра­тьев – Бо­рис по­лу­чил хо­ро­шее об­ра­зо­ва­ние. Он лю­бил чи­тать Свя­щен­ное Пи­са­ние, тво­ре­ния свя­тых от­цов и осо­бен­но жи­тия свя­тых. Под их вли­я­ни­ем свя­той Бо­рис возы­мел го­ря­чее же­ла­ние под­ра­жать по­дви­гу угод­ни­ков Бо­жи­их и ча­сто мо­лил­ся, чтобы Гос­подь удо­сто­ил его та­кой че­сти.

Свя­той Глеб с ран­не­го дет­ства вос­пи­ты­вал­ся вме­сте с бра­том и раз­де­лял его стрем­ле­ние по­свя­тить жизнь ис­клю­чи­тель­но слу­же­нию Бо­гу. Оба бра­та от­ли­ча­лись ми­ло­сер­ди­ем и сер­деч­ной доб­ро­той, под­ра­жая при­ме­ру свя­то­го рав­ноап­о­столь­но­го ве­ли­ко­го кня­зя Вла­ди­ми­ра, ми­ло­сти­во­го и от­зыв­чи­во­го к бед­ным, боль­ным, обез­до­лен­ным.

Еще при жиз­ни от­ца свя­той Бо­рис по­лу­чил в удел Ро­стов. Управ­ляя сво­им кня­же­ством, он про­явил муд­рость и кро­тость, за­бо­тясь преж­де все­го о на­саж­де­нии пра­во­слав­ной ве­ры и утвер­жде­нии бла­го­че­сти­во­го об­ра­за жиз­ни сре­ди под­дан­ных. Мо­ло­дой князь про­сла­вил­ся так­же как храб­рый и ис­кус­ный во­ин. Неза­дол­го до сво­ей смер­ти ве­ли­кий князь Вла­ди­мир при­звал Бо­ри­са в Ки­ев и на­пра­вил его с вой­ском про­тив пе­че­не­гов. Ко­гда по­сле­до­ва­ла кон­чи­на рав­ноап­о­столь­но­го кня­зя Вла­ди­ми­ра, стар­ший сын его Свя­то­полк, быв­ший в то вре­мя в Ки­е­ве, объ­явил се­бя ве­ли­ким кня­зем Ки­ев­ским. Свя­той Бо­рис в это вре­мя воз­вра­щал­ся из по­хо­да, так и не встре­тив пе­че­не­гов, ве­ро­ят­но, ис­пу­гав­ших­ся его и ушед­ших в сте­пи. Узнав о смер­ти от­ца, он силь­но огор­чил­ся. Дру­жи­на уго­ва­ри­ва­ла его пой­ти в Ки­ев и за­нять ве­ли­ко­кня­же­ский пре­стол, но свя­той князь Бо­рис, не же­лая меж­до­усоб­ной рас­при, рас­пу­стил свое вой­ско: «Не под­ни­му ру­ки на бра­та сво­е­го, да еще на стар­ше­го ме­ня, ко­то­ро­го мне сле­ду­ет счи­тать за от­ца!»

Од­на­ко ко­вар­ный и вла­сто­лю­би­вый Свя­то­полк не по­ве­рил ис­крен­но­сти Бо­ри­са; стре­мясь огра­дить се­бя от воз­мож­но­го со­пер­ни­че­ства бра­та, на сто­роне ко­то­ро­го бы­ли сим­па­тии на­ро­да и вой­ска, он по­до­слал к нему убийц. Свя­той Бо­рис был из­ве­щен о та­ком ве­ро­лом­стве Свя­то­пол­ка, но не стал скры­вать­ся и, по­доб­но му­че­ни­кам пер­вых ве­ков хри­сти­ан­ства, с го­тов­но­стью встре­тил смерть. Убий­цы на­стиг­ли его, ко­гда он мо­лил­ся за утре­ней в вос­крес­ный день 24 июля 1015 го­да в сво­ем шат­ре на бе­ре­гу ре­ки Аль­ты. По­сле служ­бы они во­рва­лись в ша­тер к кня­зю и прон­зи­ли его ко­пья­ми. Лю­би­мый слу­га свя­то­го кня­зя Бо­ри­са – Ге­ор­гий Уг­рин (ро­дом венгр) бро­сил­ся на за­щи­ту гос­по­ди­на и немед­лен­но был убит. Но свя­той Бо­рис был еще жив. Вый­дя из шат­ра, он стал го­ря­чо мо­лить­ся, а по­том об­ра­тил­ся к убий­цам: «Под­хо­ди­те, бра­тия, кон­чи­те служ­бу свою, и да бу­дет мир бра­ту Свя­то­пол­ку и вам». То­гда один из них по­до­шел и прон­зил его ко­пьем. Слу­ги Свя­то­пол­ка по­вез­ли те­ло Бо­ри­са в Ки­ев, по до­ро­ге им по­па­лись на­встре­чу два ва­ря­га, по­слан­ных Свя­то­пол­ком, чтобы уско­рить де­ло. Ва­ря­ги за­ме­ти­ли, что князь еще жив, хо­тя и ед­ва ды­шал. То­гда один из них ме­чом прон­зил его серд­це. Те­ло свя­то­го стра­сто­терп­ца кня­зя Бо­ри­са тай­но при­вез­ли в Вы­ш­го­род и по­ло­жи­ли в хра­ме во имя свя­то­го Ва­си­лия Ве­ли­ко­го.

По­сле это­го Свя­то­полк столь же ве­ро­лом­но умерт­вил свя­то­го кня­зя Гле­ба. Ко­вар­но вы­звав бра­та из его уде­ла – Му­ро­ма, Свя­то­полк по­слал ему на­встре­чу дру­жин­ни­ков, чтобы убить свя­то­го Гле­ба по до­ро­ге. Князь Глеб уже знал о кон­чине от­ца и зло­дей­ском убий­стве кня­зя Бо­ри­са. Глу­бо­ко скор­бя, он пред­по­чел смерть, неже­ли вой­ну с бра­том. Встре­ча свя­то­го Гле­ба с убий­ца­ми про­изо­шла в устье ре­ки Смя­ды­ни, непо­да­ле­ку от Смо­лен­ска.

В чем же со­сто­ял по­двиг свя­тых бла­го­вер­ных кня­зей Бо­ри­са и Гле­ба? Ка­кой смысл в том, чтобы вот так – без со­про­тив­ле­ния по­гиб­нуть от рук убийц?

Жизнь свя­тых стра­сто­терп­цев бы­ла при­не­се­на в жерт­ву ос­нов­но­му хри­сти­ан­ско­му доб­ро­де­ла­нию – люб­ви. «Кто го­во­рит: «Я люб­лю Бо­га», а бра­та сво­е­го нена­ви­дит, тот лжец» (1Ин.4,20). Свя­тые бра­тья сде­ла­ли то, что бы­ло еще но­во и непо­нят­но для язы­че­ской Ру­си, при­вык­шей к кров­ной ме­сти – они по­ка­за­ли, что за зло нель­зя воз­да­вать злом, да­же под угро­зой смер­ти. «Не бой­тесь уби­ва­ю­щих те­ло, ду­ши же не мо­гу­щих убить» (Мф.10,28). Свя­тые му­че­ни­ки Бо­рис и Глеб от­да­ли жизнь ра­ди со­блю­де­ния по­слу­ша­ния, на ко­то­ром зи­ждит­ся ду­хов­ная жизнь че­ло­ве­ка и во­об­ще вся­кая жизнь в об­ще­стве. «Ви­ди­те ли, бра­тия, – за­ме­ча­ет пре­по­доб­ный Нестор Ле­то­пи­сец, – как вы­со­ка по­кор­ность стар­ше­му бра­ту? Ес­ли бы они про­ти­ви­лись, то ед­ва ли бы спо­до­би­лись та­ко­го да­ра от Бо­га. Мно­го ныне юных кня­зей, ко­то­рые не по­ко­ря­ют­ся стар­шим и за со­про­тив­ле­ние им бы­ва­ют уби­ва­е­мы. Но они не упо­доб­ля­ют­ся бла­го­да­ти, ка­кой удо­сто­и­лись сии свя­тые».

Бла­го­вер­ные кня­зья-стра­сто­терп­цы не за­хо­те­ли под­нять ру­ку на бра­та, но Гос­подь Сам ото­мстил вла­сто­лю­би­во­му ти­ра­ну: «Мне от­мще­ние и аз воз­дам» (Рим.12,19).

В 1019 го­ду князь Ки­ев­ский Яро­слав Муд­рый, так­же один из сы­но­вей рав­ноап­о­столь­но­го кня­зя Вла­ди­ми­ра, со­брал вой­ско и раз­бил дру­жи­ну Свя­то­пол­ка. По про­мыс­лу Бо­жию, ре­ша­ю­щая бит­ва про­изо­шла на по­ле у ре­ки Аль­ты, где был убит свя­той Бо­рис. Свя­то­полк, на­зван­ный рус­ским на­ро­дом Ока­ян­ным, бе­жал в Поль­шу и, по­доб­но пер­во­му бра­то­убий­це Ка­и­ну, ни­где не на­хо­дил се­бе по­коя и при­ста­ни­ща. Ле­то­пис­цы сви­де­тель­ству­ют, что да­же от мо­ги­лы его ис­хо­дил смрад.

«С то­го вре­ме­ни, – пи­шет ле­то­пи­сец, – за­тих­ла на Ру­си кра­мо­ла». Кровь, про­ли­тая свя­ты­ми бра­тья­ми ра­ди предот­вра­ще­ния меж­до­усоб­ных рас­прей, яви­лась тем бла­го­дат­ным се­ме­нем, ко­то­рое укреп­ля­ло един­ство Ру­си. Бла­го­вер­ные кня­зья-стра­сто­терп­цы не толь­ко про­слав­ле­ны от Бо­га да­ром ис­це­ле­ний, но они – осо­бые по­кро­ви­те­ли, за­щит­ни­ки Рус­ской зем­ли. Из­вест­ны мно­гие слу­чаи их яв­ле­ния в труд­ное для на­ше­го Оте­че­ства вре­мя, на­при­мер, – свя­то­му Алек­сан­дру Нев­ско­му на­ка­нуне Ле­до­во­го по­бо­и­ща (1242), ве­ли­ко­му кня­зю Ди­мит­рию Дон­ско­му в день Ку­ли­ков­ской бит­вы (1380). По­чи­та­ние свя­тых Бо­ри­са и Гле­ба на­ча­лось очень ра­но, вско­ре по­сле их кон­чи­ны. Служ­ба свя­тым бы­ла со­став­ле­на мит­ро­по­ли­том Ки­ев­ским Иоан­ном I (1008–1035).

Ве­ли­кий князь Ки­ев­ский Яро­слав Муд­рый по­за­бо­тил­ся о том, чтобы разыс­кать остан­ки свя­то­го Гле­ба, быв­шие 4 го­да непо­гре­бен­ны­ми, и со­вер­шил их по­гре­бе­ние в Вы­ш­го­ро­де, в хра­ме во имя свя­то­го Ва­си­лия Ве­ли­ко­го, ря­дом с мо­ща­ми свя­то­го кня­зя Бо­ри­са. Через неко­то­рое вре­мя храм этот сго­рел, мо­щи же оста­лись невре­ди­мы, и от них со­вер­ша­лось мно­го чу­до­тво­ре­ний. Один ва­ряг небла­го­го­вей­но стал на мо­ги­лу свя­тых бра­тьев, и вне­зап­но ис­шед­шее пла­мя опа­ли­ло ему но­ги. От мо­щей свя­тых кня­зей по­лу­чил ис­це­ле­ние хро­мой от­рок, сын жи­те­ля Вы­ш­го­ро­да: свя­тые Бо­рис и Глеб яви­лись от­ро­ку во сне и осе­ни­ли кре­стом боль­ную но­гу. Маль­чик про­бу­дил­ся от сна и встал со­вер­шен­но здо­ро­вым. Бла­го­вер­ный князь Яро­слав Муд­рый по­стро­ил на этом ме­сте ка­мен­ный пя­ти­гла­вый храм, ко­то­рый был освя­щен 24 июля 1026 го­да мит­ро­по­ли­том Ки­ев­ским Иоан­ном с со­бо­ром ду­хо­вен­ства. Мно­же­ство хра­мов и мо­на­сты­рей по всей Ру­си бы­ло по­свя­ще­но свя­тым кня­зьям Бо­ри­су и Гле­бу, фрес­ки и ико­ны свя­тых бра­тьев-стра­сто­терп­цев так­же из­вест­ны в мно­го­чис­лен­ных хра­мах Рус­ской Церк­ви.

ПОЛНЫЕ ЖИТИЯ СВЯ­ТЫХ БЛА­ГО­ВЕР­НЫХ КНЯ­ЗЕЙ-СТРА­СТО­ТЕРП­ЦЕВ БО­РИСА И ГЛЕБА 

Свя­той Вла­ди­мир, сын Свя­то­сла­ва, внук Иго­ря, про­све­тив­ший Свя­тым Кре­ще­ни­ем всю зем­лю Рус­скую, имел 12 сы­но­вей, и млад­шие бы­ли Бо­рис и Глеб, ко­то­рые ро­ди­лись от ца­рев­ны Ан­ны, сест­ры гре­че­ских им­пе­ра­то­ров Ва­си­лия и Кон­стан­ти­на. И по­са­дил их отец на кня­же­ние по раз­ным зем­лям, каж­до­му дав удел: Бо­ри­су – Ро­стов, Гле­бу – Му­ром. О ран­нем воз­расте свв. Бо­ри­са и Гле­ба прп. Нестор со­об­ща­ет сле­ду­ю­щее: «Свя­той Вла­ди­мир от­пу­стил всех сво­их де­тей по во­ло­стям, ко­то­рые дал им в управ­ле­ние, но Бо­ри­са и Гле­ба де­ржал при се­бе, по­то­му что они бы­ли весь­ма юны. Свя­той Глеб был со­всем еще ди­тя, а свя­той Бо­рис уже про­яв­лял вы­со­кий ра­зум, был по­лон бла­го­да­ти Бо­жи­ей, знал гра­мо­ту и лю­бил чи­тать кни­ги. Чи­тал же он жи­тия и му­че­ния свя­тых и, мо­лясь со сле­за­ми, про­сил у Гос­по­да, чтобы Он спо­до­бил его уча­сти еди­но­го из сих свя­тых. Так он мо­лил­ся по­сто­ян­но, а свя­той Глеб слу­шал его, без­от­луч­но на­хо­дясь при нем».

Ко­гда уже про­шло 28 лет по Свя­том Кре­ще­нии, по­стиг Вла­ди­ми­ра злой недуг. В это вре­мя к от­цу при­был Бо­рис из Ро­сто­ва. Пе­че­не­ги, ко­че­вой на­род тюрк­ско­го про­ис­хож­де­ния, шли ра­тью на Русь, и Вла­ди­мир был в ве­ли­кой пе­ча­ли, по­то­му что не имел сил вы­сту­пить про­тив без­бож­ных. Оза­бо­чен­ный этим, при­звал он Бо­ри­са, ко­то­ро­му во Свя­том Кре­ще­нии бы­ло на­ре­че­но имя Ро­ман. Отец дал Бо­ри­су, бла­жен­но­му и ско­ро­по­слуш­ли­во­му, мно­го во­и­нов и по­слал его про­тив без­бож­ных пе­че­не­гов. С ра­до­стью по­шел Бо­рис, ска­зав от­цу: «Вот я пе­ред то­бой, го­тов со­тво­рить что тре­бу­ет во­ля серд­ца тво­е­го».

Но не на­шел Бо­рис су­по­ста­тов сво­их. На воз­врат­ном пу­ти к нему при­был вест­ник и ска­зал, что отец его Вла­ди­мир, на­ре­чен­ный во Свя­том Кре­ще­нии Ва­си­ли­ем, умер ме­ся­ца июля 15-го дня 1015 го­да. А Свя­то­полк ута­ил смерть от­ца, но­чью разо­брал пол па­лат в се­ле Бе­ре­сто­вом, обер­нул те­ло усоп­ше­го в ко­вер, спу­стил его на ве­рев­ках, от­вез на са­нях (в Древ­ней Ру­си был обы­чай усоп­ших пе­ре­но­сить и пе­ре­во­зить на са­нях на от­пе­ва­ние в цер­ковь) в Де­ся­тин­ную цер­ковь Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, по­стро­ен­ную и укра­шен­ную свя­тым кня­зем Вла­ди­ми­ром, и по­ста­вил там. Все это бы­ло сде­ла­но тай­но.

Услы­шав сие, Бо­рис силь­но опе­ча­лил­ся и не мог го­во­рить, но в серд­це так пла­кал по от­це сво­ем: «Увы мне, свет очей мо­их, си­я­ние и за­ря ли­ца мо­е­го, вос­пи­та­тель юно­сти мо­ей, на­ка­за­ние нера­зу­мия мо­е­го: увы мне, отец и гос­по­дин мой! К ко­му я при­бег­ну, на ко­го я по­смот­рю, где я на­сы­щусь бла­го­го уче­ния и на­ка­за­ния тво­е­го ра­зу­ма? Увы мне, увы мне! За­ка­ти­лось солн­це мое, а я не был тут, не мог сам об­ла­чить чест­ное те­ло твое и пре­дать гро­бу сво­и­ми ру­ка­ми. Не пе­ре­но­сил я тво­е­го пре­крас­но­го и му­же­ствен­но­го те­ла, не спо­до­бил­ся по­це­ло­вать тво­их се­дин! О, бла­жен­ный мой, по­мя­ни ме­ня в ме­сте тво­е­го упо­ко­е­ния. Серд­це у ме­ня го­рит, сму­ща­ет­ся у ме­ня ра­зум, не знаю я, к ко­му об­ра­тить­ся и по­ве­дать мою горь­кую пе­чаль. Ес­ли к бра­ту, ко­то­ро­го я имел бы вме­сто от­ца, то тот, ка­жет­ся, ду­ма­ет о су­е­те мир­ской и о мо­ем уби­е­нии. Ес­ли же он ре­шит­ся на мое уби­е­ние, то бу­ду му­че­ни­ком Гос­по­ду мо­е­му. Но не про­тив­люсь, ибо пи­шет­ся: Гос­подь гор­дым про­ти­вит­ся, сми­рен­ным же да­ет бла­го­дать (Иак.4,6)». Так по­мыш­ляя в уме сво­ем, по­шел Бо­рис к бра­ту сво­е­му и го­во­рил в ду­ше: «Во­ля Твоя да бу­дет, Гос­по­ди мой».

Идя сво­им пу­тем, Бо­рис горь­ко пла­кал; хо­тел удер­жать­ся от слез, но не мог, и все, ви­дя его в сле­зах, пла­ка­лись о его бла­го­род­ной кра­со­те и доб­ром ра­зу­ме. И кто мог не за­пла­кать, пред­чув­ствуя смерть Бо­ри­са, ви­дя его уны­лое ли­цо и его скорбь, ибо был бла­жен­ный князь прав­див, щедр и тих, кро­ток и сми­рен, всех ми­ло­вал и всем по­мо­гал.

Но свя­то­го Бо­ри­са укреп­ля­ла мысль о том, что, ес­ли его брат, по на­уче­нию злых лю­дей, и убьет его, то он бу­дет му­че­ни­ком, и Гос­подь при­мет дух его. Он за­был смерт­ную скорбь, уте­шая свое серд­це сло­ва­ми Бо­жи­и­ми: иже по­гу­бит ду­шу свою Мене ра­ди и Еван­ге­лия, той спа­сет ю (Мк.8,35) и в жиз­ни веч­ной со­хра­нит ее. И шел Бо­рис с ра­дост­ным серд­цем, го­во­ря: «Не пре­зри, пре­ми­ло­сти­вый Гос­по­ди, ме­ня, упо­ва­ю­ще­го на Те­бя, но спа­си ду­шу мою».

Свя­то­полк же са­мо­власт­но утвер­дил­ся в Ки­е­ве, при­звал ки­ев­лян, раз­дал им мно­гие да­ры и от­пу­стил их. За­тем по­слал к Бо­ри­су с та­ки­ми сло­ва­ми: «Брат, я хо­чу с то­бой жить в люб­ви и уве­ли­чу твою часть в от­чем на­сле­дии». В этих сло­вах бы­ла лесть, а не ис­ти­на.

Ис­кон­ный нена­вист­ник доб­рых лю­дей, диа­вол, ви­дя, что свя­той Бо­рис воз­ло­жил всю на­деж­ду на Бо­га, стал силь­нее воз­дей­ство­вать на Свя­то­пол­ка, ко­то­рый, по­доб­но Ка­и­ну, го­рел ог­нем бра­то­убий­ства, за­ду­мав из­бить всех на­след­ни­ков от­ца сво­е­го и од­но­му при­нять власть его.

Ока­ян­ный про­кля­тый Свя­то­полк, со­вет­ник вся­ко­го зла и на­чаль­ник вся­кой неправ­ды, при­звал к се­бе вы­ше­го­род­ских му­жей и ска­зал: «Ес­ли вы обе­ща­е­те по­ло­жить за ме­ня го­ло­вы, иди­те тай­но, бра­тья мои, най­ди­те бра­та мо­е­го Бо­ри­са и, улу­чив вре­мя, убей­те его». И обе­ща­лись они.

Бла­жен­ный Бо­рис на воз­врат­ном пу­ти остал­ся на ре­ке Аль­те в шат­рах (он вы­хо­дил про­тив пе­че­не­гов). И ска­за­ла ему дру­жи­на его: «Иди в Ки­ев и сядь на кня­же­ском пре­сто­ле от­ца сво­е­го, ибо и во­ин­ство от­чее с то­бою». Он же от­ве­чал им: «Не под­ни­му ру­ки на бра­та сво­е­го, да еще на стар­ше­го ме­ня, ко­то­ро­го мне сле­ду­ет счи­тать за от­ца». Услы­шав сие, во­и­ны ушли от Бо­ри­са, и он остал­ся толь­ко с от­ро­ка­ми сво­и­ми. Был то­гда день суб­бот­ний.

Удру­чен­ный пе­ча­лью, во­шел он в ша­тер свой и со сле­за­ми жа­лоб­но воз­звал: «Слез мо­их не пре­зри, Вла­ды­ко. Упо­ваю на Те­бя, что при­му жре­бий с Тво­и­ми ра­ба­ми, со все­ми свя­ты­ми Тво­и­ми. Ибо Ты Бог Ми­ло­сти­вый и Те­бе сла­ву вос­сы­ла­ем во ве­ки, аминь».

На­сту­пил ве­чер, и свя­той Бо­рис ве­лел слу­жить ве­чер­ню; а сам тво­рил мо­лит­ву и ве­чер­ню со сле­за­ми горь­ки­ми, и ча­стым воз­ды­ха­ни­ем, и сте­на­ни­ем мно­гим. По­том лег и уснул. Утром, умыв­ши ли­цо, ста­ли со­вер­шать утре­ню.

По­слан­ные Свя­то­пол­ком при­шли на Аль­ту но­чью, при­бли­зи­лись и услы­ша­ли го­лос бла­жен­но­го стра­сто­терп­ца, по­ю­ще­го псал­мы, по­ло­жен­ные на утре­ни. Уже до­шла до свя­то­го весть о пред­сто­я­щем уби­е­нии, и он пел: Гос­по­ди, что ся умно­жи­ша сту­жа­ю­щии ми, мно­зи вос­ста­ют на мя (Пс.3,2). Обы­до­ша мя пси мно­зи и юн­цы туч­нии одер­жа­ша мя. По­том: Гос­по­ди Бо­же мой, на Тя упо­вах, спа­си мя (Пс.21:17-18, 7:2) и про­чие псал­мы.

И услы­шав силь­ный то­пот око­ло шат­ра, свя­той Бо­рис за­тре­пе­тал, за­лил­ся сле­за­ми и ска­зал: «Сла­ва Те­бе, Гос­по­ди, что в све­те сем спо­до­бил ме­ня при­нять горь­кую смерть из-за за­ви­сти и по­стра­дать за лю­бовь и сло­во Твое». Свя­щен­ник и от­рок, слу­га свя­то­го Бо­ри­са, уви­дев гос­по­ди­на сво­е­го осла­бев­шим и одер­жи­мым пе­ча­лью, горь­ко за­пла­ка­ли и ска­за­ли: «Ми­лый гос­по­дин наш до­ро­гой, ка­кой бла­го­да­ти спо­до­бил­ся ты, ибо не за­хо­тел про­ти­вить­ся бра­ту сво­е­му ра­ди люб­ви Хри­сто­вой, хоть и мно­го во­и­нов имел ты у се­бя».

Тут они уви­де­ли бе­гу­щих к шат­ру, блеск их ору­жия и об­на­жен­ные их ме­чи. Без ми­ло­сти бы­ло прон­зе­но чест­ное те­ло свя­то­го бла­жен­но­го стра­сто­терп­ца Хри­сто­ва Бо­ри­са. Его про­ткну­ли ко­пья­ми Пут­ша и Та­лец и Ело­вич Ляш­ко. Ви­дя сие, от­рок свя­то­го Бо­ри­са бро­сил­ся на те­ло его и ска­зал: «Не остав­лю те­бя, гос­по­дин мой до­ро­гой; тут пусть и я бу­ду спо­доб­лен окон­чить свою жизнь с то­бою». Был же он ро­дом вен­ге­рец, зва­ли его Ге­ор­гий, и был он лю­бим кня­зем без­мер­но. Тут прон­зи­ли и от­ро­ка.

Ра­нен­ный Бо­рис вы­бе­жал из шат­ра и на­чал умо­лять и упра­ши­вать убийц: «Бра­тья мои ми­лые и лю­би­мые! По­го­ди­те немно­го, дай­те мне по­мо­лить­ся Бо­гу мо­е­му». И он мо­лил­ся: «Гос­по­ди Бо­же ми­ло­сти­вый, сла­ва Те­бе, ибо осво­бо­дил ме­ня от пре­льще­ния жи­тия се­го. Сла­ва Те­бе, пре­щед­рый По­да­тель жиз­ни, спо­до­бив­ший ме­ня стра­да­ния свя­тых Тво­их му­че­ни­ков. Сла­ва Те­бе, Вла­ды­ко Че­ло­ве­ко­лю­бец, ис­пол­нив­ший же­ла­ние серд­ца мо­е­го. Сла­ва, Хри­сте, ми­ло­сер­дию Тво­е­му, ибо Ты на­пра­вил на пра­вый и мир­ный путь но­ги мои ид­ти к Те­бе без со­блаз­на. При­з­ри с вы­со­ты свя­то­сти Тво­ей; по­смот­ри на сер­деч­ное мое стра­да­ние, ко­то­рое я при­нял от сво­е­го срод­ни­ка. Ибо ра­ди Те­бя умерщ­вля­ют ме­ня се­го­дня. Они, как агн­ца, по­жи­ра­ют ме­ня. Зна­ешь, Гос­по­ди, зна­ешь, что я не про­тив­люсь, не воз­ра­жаю. Имея в сво­их ру­ках всех во­и­нов от­ца сво­е­го (их бы­ло 8 ты­сяч) и всех его лю­бим­цев, я не по­мыс­лил ни­че­го зло­го со­тво­рить брату мо­е­му... И не по­ставь ему в ви­ну гре­ха се­го, но при­ми с ми­ром ду­шу мою. Аминь».

За­тем, об­ра­тив к убий­цам ис­том­лен­ное ли­цо свое и воз­зрев на них уми­лен­ны­ми оча­ми, за­ли­ва­ясь сле­за­ми, ска­зал им: «Бра­тья, при­сту­пи­те и окон­чи­те по­ве­лен­ное вам, и да бу­дет мир бра­ту мо­е­му и вам, бра­тья».

Мно­гие пла­ка­ли и взы­ва­ли: «Как уди­ви­тель­но, что ты не за­хо­тел сла­вы ми­ра се­го и ве­ли­чия, не за­хо­тел быть сре­ди чест­ных вель­мож. Кто не уди­вит­ся ве­ли­ко­му его сми­ре­нию, кто не сми­рит­ся, ви­дя и слы­ша его сми­ре­ние!»

По­слан­ные Свя­то­пол­ком из­би­ли и мно­гих от­ро­ков. Бла­жен­но­го Бо­ри­са они обер­ну­ли ша­тром и, по­ло­жив­ши на по­воз­ку, по­вез­ли. А ко­гда узнал о сем Свя­то­полк, то по­слал двух ва­ря­гов, и те прон­зи­ли ме­чом серд­це му­че­ни­ка. И тот­час свя­той скон­чал­ся, пре­дав ду­шу в ру­ки Бо­га Жи­ва, ме­ся­ца июля в 24 день. Те­ло его тай­но при­нес­ли в Вы­ш­го­род, по­ло­жи­ли у церк­ви свя­то­го Ва­си­лия и в зем­ле по­греб­ли его.

Так свя­той Бо­рис, при­яв ве­нец от Хри­ста Бо­га, был со­при­чтен с пра­вед­ны­ми и во­дво­рил­ся с про­ро­ка­ми и апо­сто­ла­ми и с ли­ка­ми му­че­ни­че­ски­ми, вос­пе­вая с Ан­ге­ла­ми, ве­се­лясь в ли­ке свя­тых.

Ока­ян­ные же убий­цы при­шли к Свя­то­пол­ку, счи­тая се­бя до­стой­ны­ми по­хва­лы. Та­ки­ми слу­га­ми бе­сы бы­ва­ют. Злой же че­ло­век, стре­мя­щий­ся ко злу, не усту­па­ет во зле бе­су. Бе­сы ве­ру­ют и Бо­га бо­ят­ся и тре­пе­щут (Иак.2,19), а злой че­ло­век Бо­га не бо­ит­ся и не сты­дит­ся лю­дей. Бе­сы бо­ят­ся Кре­ста Гос­под­ня, а злой че­ло­век да­же и Кре­ста не бо­ит­ся.

Не оста­но­вил­ся на сем убий­стве ока­ян­ный Свя­то­полк, но за­мыс­лил убить и Гле­ба, бра­та сво­е­го. И по­слал ска­зать бла­жен­но­му Гле­бу: «Иди ско­рей, отец очень нездо­ров и зо­вет те­бя».

Глеб тот­час сел на ко­ня и с ма­лой дру­жи­ной по­мчал­ся на зов. Ко­гда он до­е­хал до Вол­ги, у устья Тьмы на по­ле спо­ткнул­ся под ним конь в ка­на­ву и по­вре­дил се­бе но­гу. За­тем при­был к Смо­лен­ску и, отой­дя от Смо­лен­ска, невда­ле­ке оста­но­вил­ся на ре­ке Смя­дыне в лод­ке. В это вре­мя при­шла от Пред­сла­вы к Яро­сла­ву весть о смер­ти от­ца. Яро­слав же по­слал к Гле­бу со сло­ва­ми: «Не хо­ди, брат, отец у те­бя умер, а брат твой убит Свя­то­пол­ком». Услы­шав сие, бла­жен­ный за­пе­ча­лил­ся, горь­ко за­ры­дал и ска­зал: «Увы мне, гос­по­дин мой, дву­мя пла­ча­ми я пла­чу и се­тую дву­мя се­то­ва­ния­ми. Увы мне, увы мне, пла­чу я об от­це, пла­чу боль­ше, в от­ча­я­нии, по те­бе, брат и гос­по­дин мой Бо­рис. Как прон­зи­ли те­бя, как ты без­ми­ло­стив­но был пре­дан смер­ти, не от вра­га, но от сво­е­го бра­та при­ял ги­бель. Увы мне! Луч­ше бы мне уме­реть с то­бою, неже­ли жить в сем жи­тии од­но­му, оси­ро­тев­ше­му от те­бя».

Ко­гда свя­той Глеб так сте­нал, вне­зап­но по­яви­лись по­слан­ные Свя­то­пол­ком злые его слу­ги и ста­ли плыть к нему. Ко­гда лод­ки по­рав­ня­лись, зло­деи схва­ти­ли лод­ку кня­зя за уклю­чи­ны, по­тя­ну­ли к се­бе и ста­ли ска­кать в нее, имея в ру­ках об­на­жен­ные ме­чи. У греб­цов вы­па­ли из рук вес­ла и все по­мерт­ве­ли от стра­ха. Бла­жен­ный, ви­дя, что его хо­тят убить, взгля­нул на зло­де­ев уми­лен­ны­ми оча­ми и с со­кру­шен­ным серд­цем, сми­рен­ным ра­зу­мом и ча­стым воз­ды­ха­ни­ем, за­ли­ва­ясь сле­за­ми и сла­бея те­лом, стал жа­лоб­но мо­лить их: «Не тронь­те ме­ня, бра­тья мои ми­лые и до­ро­гие. Ка­кую оби­ду на­нес я бра­ту мо­е­му и вам, бра­тья и гос­по­да мои. Ес­ли есть оби­да, то ве­ди­те ме­ня к кня­зю ва­ше­му, а к мо­е­му бра­ту и гос­по­ди­ну. По­ща­ди­те юность мою, по­ми­луй­те, про­шу вас и умо­ляю. До­ка­жи­те мне, что зло­го сде­лал я».

Но убийц не по­сты­ди­ло ни од­но сло­во. Он же, ви­дя, что они не вни­ма­ют сло­вам его, стал го­во­рить: «Ва­си­лий, Ва­си­лий, отец мой, при­к­ло­ни слух твой и услышь го­лос мой. По­гля­ди, что слу­чи­лось с сы­ном тво­им, как без ви­ны за­ка­ла­ют ме­ня. Увы мне, увы мне! И ты, брат Бо­рис, услышь го­лос мой, по­гля­ди на скорбь серд­ца мо­е­го и по­мо­лись обо мне об­ще­му всех Вла­ды­ке, так как ты име­ешь дерз­но­ве­ние и пред­сто­ишь Пре­сто­лу Его».

Пре­кло­нив ко­ле­на, стал он так мо­лить­ся: «Пре­щед­рый, пре­ми­ло­сти­вый Гос­по­ди, не пре­зри слез мо­их, но с жа­ло­стью по­смот­ри на со­кру­ше­ние серд­ца мо­е­го. Вот я за­ка­ла­ем, но за что и за ка­кую оби­ду – не знаю. Ты ска­зал Сво­им апо­сто­лам: в тер­пе­нии ва­шем стя­жи­те ду­ши ва­ша (Лк.21,19). Смот­ри, Гос­по­ди, и су­ди. Вот го­то­ва ду­ша моя пе­ред То­бою, Гос­по­ди, и Те­бе сла­ву вос­сы­ла­ем, От­цу, и Сы­ну, и Свя­то­му Ду­ху».

За­тем, взгля­нув на убийц, ска­зал им ти­хим го­ло­сом: «При­сту­пай­те уж и кон­чай­те то, за­чем вы по­сла­ны». То­гда ока­ян­ный Го­ря­сер ве­лел его тот­час за­ре­зать, а стар­ший по­вар Гле­ба, име­нем Тор­чин, об­на­жив нож свой, пе­ре­ре­зал гор­ло бла­жен­но­му, как незло­би­во­му агн­цу. Сие бы­ло 5 сен­тяб­ря в по­не­дель­ник. И при­нес­лась Гос­по­ду жерт­ва чи­стая, свя­тая и бла­го­вон­ная и взо­шла в Небес­ные оби­те­ли к Бо­гу. И узрел свя­той же­лан­но­го бра­та, и оба они вос­при­я­ли вен­цы небес­ные, ко­то­рые так же­ла­ли.

Ока­ян­ные же убий­цы воз­вра­ти­лись к по­слав­ше­му их и ска­за­ли: «Со­тво­ри­ли мы по­ве­лен­ное то­бою».

Услы­шав это, Свя­то­полк воз­нес­ся серд­цем, и сбы­лось ска­зан­ное псал­мо­пев­цем Да­ви­дом: что хва­ли­ши­ся во зло­бе, сильне; без­за­ко­ние весь день... Се­го ра­ди Бог раз­ру­шит тя до кон­ца, вос­тор­га­ет тя и пре­се­лит тя от се­ле­ния тво­е­го, и ко­рень твой от зем­ли жи­вых (Пс.51,3-7).

Ко­гда свя­той Глеб был убит, те­ло его бро­си­ли в пу­стын­ном ме­сте, меж­ду двух ко­лод. Но Гос­подь ни­ко­гда не остав­ля­ет Сво­их ра­бов, как ска­зал Да­вид: хра­нит Гос­подь вся ко­сти их, ни еди­на от них со­кру­шит­ся (Пс.33,21). И вот, ко­гда те­ло свя­то­го дол­го ле­жа­ло на пу­сты­ре, Гос­подь не оста­вил его пре­бы­вать в неве­де­нии и небре­же­нии, но по­ка­зы­вал сие ме­сто то све­щой го­ря­щей, то про­хо­жие куп­цы, охот­ни­ки и пас­ту­хи слы­ша­ли пе­ние Ан­гель­ское. Но ни слы­шав­шим, не ви­дев­шим сие не при­шло на мысль по­ис­кать те­ло свя­то­го, по­ка Яро­слав, воз­му­щен­ный сим убий­ством, не по­шел вой­ной на бра­то­убий­цу, ока­ян­но­го Свя­то­пол­ка, ко­то­ро­го, при­няв мно­го бран­но­го тру­да, по­бе­дил, при по­мо­щи Бо­жи­ей и по­спе­ше­нии свя­тых кня­зей му­че­ни­ков. Так был по­срам­лен и по­беж­ден нече­сти­вый.

А ко­гда Яро­слав еще не знал о смер­ти от­ца, а Свя­то­полк уже стал кня­жить в Ки­е­ве, то ему при­шла весть от сест­ры Пред­сла­вы: «Отец у те­бя умер, Свя­то­полк кня­жит в Ки­е­ве, убил он Бо­ри­са, и на Гле­ба по­слал убийц. Бе­ре­гись его». Услы­шав сие, Яро­слав за­гру­стил об от­це, бра­те и на дру­гой день стал со­би­рать дру­жи­ну.

Со­брав ва­ряг ты­ся­чу, да дру­гих во­и­нов со­рок ты­сяч, Яро­слав при­звал Бо­га на по­мощь и по­шел на Свя­то­пол­ка со сло­ва­ми: «Не я на­чал из­би­вать бра­тьев, но он. Пусть же он и от­ве­тит за кровь бра­тьев, ибо без ви­ны про­лил он пра­вед­ную кровь Бо­ри­са и Гле­ба, и мне то же со­тво­рит. Но су­ди Бог по прав­де, чтобы пре­кра­ти­лась зло­ба греш­но­го». И по­шел на Свя­то­пол­ка. Тот же, услы­шав про по­ход Яро­сла­ва, со­брал бес­чис­лен­ное вой­ско Ру­си и пе­че­не­гов и вы­сту­пил к Лю­бе­чу.

Это бы­ло в ле­то 6524 (1016 г.). Оба вой­ска встре­ти­лись у Дне­пра, ста­ли од­но про­тив дру­го­го по обе сто­ро­ны ре­ки, и ни­ка­кое из них не име­ло сме­ло­сти на­чать бой. Так они и сто­я­ли друг про­тив дру­га око­ло 3 ме­ся­цев. И стал во­е­во­да Свя­то­пол­ка, ез­дя по бе­ре­гу, уко­рять нов­го­род­цев: «Что вы при­шли с хро­мым, вы – плот­ни­ки, вот мы вас за­ста­вим стро­ить нам хо­ро­мы». Услы­шав сие, нов­го­род­цы оскор­би­лись и ска­за­ли Яро­сла­ву: «Зав­тра пе­ре­ве­зем­ся через ре­ку. Ес­ли же кто не пой­дет с на­ми, са­ми убьем его». В ту по­ру бы­ли уже за­мо­роз­ки. На за­ре Яро­слав с вой­ском пе­ре­вез­лись через ре­ку, вы­са­ди­лись и от­толк­ну­ли лод­ки от бе­ре­га. И вот по­шли вой­ска друг на дру­га и столк­ну­лись.

Силь­ная бы­ла се­ча: пе­че­не­ги сто­я­ли за озе­ром и не мог­ли по­мочь Свя­то­пол­ку.

Во­и­ны Яро­сла­ва при­тис­ну­ли Свя­то­пол­ко­ву рать к озе­ру, столк­ну­ли их на лед, ко­то­рый под ни­ми про­ва­лил­ся. И стал одоле­вать Яро­слав. Ви­дя сие, Свя­то­полк бе­жал к ля­хам. Яро­слав же сел на от­цов­ском кня­же­нии в Ки­ев, по­сле то­го, как про­был в Нов­го­ро­де 28 лет.

Через 2 го­да Свя­то­полк по­шел про­тив Яро­сла­ва с ко­ро­лем Бо­ле­сла­вом и ля­ха­ми. Яро­слав же не успел при­го­то­вить­ся к бит­ве, и по­бе­дил Бо­ле­слав Яро­сла­ва. Бо­ле­слав во­шел со Свя­то­пол­ком в Ки­ев, а Яро­слав бе­жал с 4-мя му­жа­ми в Нов­го­род. И на­ча­ли они со­би­рать день­ги, с каж­до­го му­жа по 4 ку­ны, со ста­рост по 9 гри­вен, а с бо­яр – по 80 гри­вен. За­тем при­зва­ли ва­ря­гов и за­пла­ти­ли им со­бран­ные день­ги. Так со­брал Яро­слав боль­шое вой­ско. Безум­ный же Свя­то­полк ска­зал: «Из­би­вай­те по го­ро­дам ля­хов». Так и сде­ла­ли. То­гда Бо­ле­слав бе­жал из Ки­е­ва, за­хва­тив с со­бой иму­ще­ство и бо­яр. Яро­слав же устре­мил­ся на Свя­то­пол­ка и по­бе­дил его. Свя­то­полк бе­жал к пе­че­не­гам.

В ле­то 6527 (1019 г.) он воз­вра­тил­ся со мно­же­ством пе­че­не­гов. Яро­слав со­брал вой­ско и вы­сту­пил про­тив него на Аль­ту. Став на ме­сте, где был убит свя­той Бо­рис, он воз­дел ру­ки на небо и ска­зал: «Вот кровь бра­та мо­е­го во­пи­ет к Те­бе, Вла­ды­ко, как кровь Аве­ля. Ото­мсти за него Свя­то­пол­ку так, как бра­то­убий­це Ка­и­ну, на ко­то­ро­го Ты воз­ло­жил сте­на­ние и тря­се­ние (Быт.4,12). Мо­лю Те­бя, Гос­по­ди, пусть Свя­то­полк по­лу­чит то же. О, бра­тья мои, ес­ли вы и умер­ли те­лом, то жи­вы бла­го­да­тью и пред­сто­и­те Гос­по­ду. По­мо­ги­те мне мо­лит­вою».

Ска­зав сие, он по­шел на Свя­то­пол­ка, и по­ле у ре­ки Аль­ты по­кры­лось мно­же­ством во­и­нов. И со­шлись вой­ска на вос­хо­де солн­ца, и бы­ла злая се­ча, со­сту­па­лись триж­ды, би­лись це­лый день, и толь­ко к ве­че­ру одо­лел Яро­слав.

Сей же ока­ян­ный Свя­то­полк бе­жал. И на­пал на него бес, и рас­слаб­ли ко­сти его так, что он не мог си­деть на коне, и его нес­ли на но­сил­ках. Так до­нес­ли его до Бе­ре­стья. Он же го­во­рил: «Бе­ги­те, вот го­нят­ся за на­ми». По­сы­ла­ли про­тив по­го­ни, но ни­ко­го не на­хо­ди­ли. Ле­жа в немо­щи, Свя­то­полк все вска­ки­вал и го­во­рил: «Бе­жим, опять го­нят­ся. Ох мне!» Так не мог он по­быть на од­ном ме­сте. И про­бе­жал он через ляш­скую зем­лю, го­ни­мый гне­вом Бо­жи­им, и до­стиг пу­сты­ни меж­ду зем­лей ля­хов и че­хов. Тут он ли­шил­ся жиз­ни и при­нял воз­мез­дие от Гос­по­да, так как сви­де­тель­ство­ва­ла по­слан­ная на него бо­лезнь о веч­ной му­ке по смер­ти. Так был он ли­шен той и дру­гой жиз­ни: здесь он ли­шил­ся не толь­ко кня­же­ния, но и жи­тия, а там – не толь­ко Цар­ства Небес­но­го и пре­бы­ва­ния с Ан­ге­ла­ми, но и был пре­дан му­ке и ог­ню. Мо­ги­ла его оста­лась. От нее ис­хо­дит злой смрад, на по­ка­за­ние лю­дям, что, ес­ли услы­шав­ший о сем со­тво­рит по­доб­ное, то при­и­мет и гор­ше се­го. С то­го вре­ме­ни за­тих­ла в Рус­ской зем­ле кра­мо­ла, а Яро­слав по­лу­чил гос­под­ство в Ру­си. И стал он во­про­шать о те­ле­сах свя­тых, как и где они по­ло­же­ны. И по­ве­да­ли ему, что свя­той Бо­рис по­гре­бен в Вы­ш­го­ро­де, о свя­том же Гле­бе не все зна­ли, что он был убит в Смо­лен­ске. И то­гда ска­за­ли Яро­сла­ву близ­кие, что они слы­ша­ли о при­хо­див­ших от­ту­да, буд­то там они ви­де­ли си­я­ние и све­чи на пу­стын­ном ме­сте. Услы­хав сие, Яро­слав по­слал на по­ис­ки в Смо­ленск пре­сви­те­ров.

Те по­шли и отыс­ка­ли его те­ло там, где со­вер­ша­лись ви­де­ния. С по­чте­ни­ем, со све­ча­ми мно­ги­ми и ка­ди­ла­ми пе­ре­нес­ли они его в лод­ки и от­нес­ли в Вы­ш­го­род, где ле­жа­ло те­ло преб­ла­жен­но­го Бо­ри­са, там они вы­ры­ли мо­ги­лу и по­ло­жи­ли те­ло, изум­лен­ные его пре­крас­ным и цве­ту­щим ви­дом. Див­но и чуд­но и па­мя­ти до­стой­но, что те­ло свя­то­го столь­ко лет оста­ва­лось невре­ди­мым, не тро­ну­тое пло­то­яд­ны­ми зве­ря­ми и не толь­ко не по­чер­не­ло, как это бы­ва­ет с тру­па­ми, но бы­ло свет­ло, пре­крас­но, це­ло и бла­го­вон­но. Так Бог со­хра­нил остан­ки Сво­е­го стра­даль­ца. Мно­гие не ве­да­ли, что тут ле­жа­ли те­ле­са свя­тых стра­сто­терп­цев. Но, как ска­зал свя­той еван­ге­лист, не мо­жет град укры­ти­ся, вер­ху го­ры стоя. Ни­же вжи­га­ют све­тиль­ник и по­став­ля­ют его под спу­дом, но на свещ­ни­це, и све­тит всем (Мф.5,14-15), так и сих свя­тых Гос­подь по­ста­вил све­тить ми­ру и си­ять пре­мно­ги­ми чу­де­са­ми в Рус­ской стране, где мно­го страж­ду­щих по­лу­чи­ли спа­се­ние. На ме­стах же, где они при­ня­ли му­че­ни­че­ские вен­цы, бы­ли со­зда­ны церк­ви во имя их. И тво­ри­ли они здесь мно­го чу­дес.

Ди­вен Бог во свя­тых Сво­их, тво­ряй чу­де­са Един (Пс.67:36, 71:18), – вос­пел про­рок Да­вид. Пре­по­доб­ный же Иоанн Да­мас­кин пи­сал, что та­кие му­жи и по смер­ти жи­вы и Бо­гу пред­сто­ят. Ис­точ­ник на­ше­го спа­се­ния Вла­ды­ка Хри­стос по­мощь их по­даст, ибо от му­че­ни­че­ских те­лес ми­ро бла­го­ухан­ное ис­хо­дит. И кто в Бо­га ве­ру­ет и в на­деж­ду вос­кре­се­ния, тот не на­зо­вет их мерт­вы­ми. Ибо как мерт­вая плоть мо­жет тво­рить чу­де­са? Та­ки­ми бес от­го­ня­ет­ся, про­хо­дят бо­лез­ни, ис­це­ля­ют­ся немо­щи, сле­пые по­лу­ча­ют зре­ние, про­ка­жен­ные очи­ща­ют­ся, скор­би и несча­стия пре­кра­ща­ют­ся и вся­кое доб­рое да­я­ние от От­ца све­та через них ис­хо­дит. Они – за­ступ­ни­ки все­го ро­да, за нас Бо­гу мо­лит­вы тво­рят. По­чи­тая па­мять их, с уси­ли­ем тво­рим празд­ник свя­тых, ко­то­рых Гос­подь про­сла­вил пре­мно­гой бла­го­да­тью и чу­де­са­ми – сих чу­до­твор­цев и за­ступ­ни­ков всех стран на­шей Рус­ской зем­ли.

Мно­гие не зна­ли, что в Вы­ш­го­ро­де по­чи­ва­ют свя­тые му­че­ни­ки и стра­сто­терп­цы Хри­сто­вы Ро­ман и Да­вид, но Гос­подь не до­пу­стил, чтобы та­кое со­кро­ви­ще та­и­лось в зем­ле, и об­на­ру­жил его для всех. На ме­сте, где они ле­жа­ли, ино­гда ви­дел­ся ог­нен­ный столп, ино­гда же слы­ша­лось Ан­гель­ское пе­ние. Слы­ша сие и ви­дя, лю­ди при­хо­ди­ли по­кло­нять­ся со стра­хом на ме­сте том.

Од­на­жды при­шли к то­му ме­сту, где ле­жа­ли свя­тые, по­гре­бен­ные под зем­лею, ва­ря­ги, и один из них всту­пил на него; тот­час же огонь вы­шел из гро­ба и опа­лил но­ги ва­ря­га. Тот вско­чил, стал рас­ска­зы­вать и по­ка­зал дру­жине свои обо­жжен­ные но­ги. С тех пор не осме­ли­ва­лись под­хо­дить близ­ко, но со стра­хом по­кло­ня­лись.

Из­ве­стен слу­чай, ко­гда неожи­дан­но за­го­рел­ся храм во имя свя­ти­те­ля Ва­си­лия Ве­ли­ко­го, где бы­ли за­хо­ро­не­ны свя­тые стра­сто­терп­цы Бо­рис и Глеб. Это бы­ло вос­при­ня­то как некий знак Бо­жий, ибо храм дав­но об­вет­шал и нуж­дал­ся в об­нов­ле­нии.

По это­му слу­чаю Ки­ев­ский мит­ро­по­лит Иоанн (1008–1035) и бла­го­вер­ный князь Яро­слав при­шли на это ме­сто с крест­ным хо­дом, чтобы с бла­го­го­ве­ни­ем до­стать из зем­ли свя­тые мо­щи Бо­ри­са и Гле­ба. И, от­ко­пав, вы­ну­ли гроб из зем­ли. И при­сту­пил мит­ро­по­лит Иоанн и пре­сви­те­ры со стра­хом и лю­бо­вью, от­кры­ли гроб свя­тых и уви­де­ли чу­до пре­слав­ное. Те­ле­са свя­тых не име­ли ни­ка­ко­го по­вре­жде­ния, но бы­ли со­вер­шен­но це­лы и бе­лы, как снег, ли­ца их бы­ли свет­лы, как у Ан­ге­лов, бла­го­уха­ние ис­хо­ди­ло от них. Силь­но ди­ви­лись ар­хи­епи­скоп и все лю­ди. И от­нес­ли они те­ле­са в неболь­шую ча­сов­ню, ко­то­рая бы­ла по­став­ле­на на ме­сте сго­рев­шей церк­ви, и по­ло­жи­ли их над зем­лею на пра­вой сто­роне.

Был в Вы­ш­го­ро­де муж, име­нем Ми­ро­нег, ого­род­ник. Он имел сы­на, у ко­то­ро­го но­га вы­сох­ла и со­гну­лась. И не мог он хо­дить и не ощу­щал ее. Хо­дил же он, сде­лав се­бе де­ре­вян­ную но­гу. И при­шел он к свя­тым, при­пал к гро­бу и мо­лил­ся Бо­гу и свя­тым, про­ся от свя­тых ис­це­ле­ния. Так день и ночь мо­лил­ся он со сле­за­ми. Од­наж­ды но­чью яви­лись ему свя­тые стра­сто­терп­цы Хри­сто­вы Ро­ман и Да­вид и спро­си­ли: «Что ты во­пи­ешь к нам?» Тот по­ка­зал но­гу. Они взя­ли но­гу сухую и три­жды ее пе­ре­кре­сти­ли. Про­бу­див­шись от сна, он уви­дел се­бя здо­ро­вым и вско­чил, сла­вя Бо­га и свя­тых. За­тем он по­ве­дал всем, как свя­тые его ис­це­ли­ли, и ска­зал, что ви­дел и Ге­ор­гия, от­ро­ка свя­то­го Бо­ри­са, ко­то­рый шел пе­ред свя­ты­ми, неся све­чу. Ви­дя та­кое чу­до, лю­ди про­сла­ви­ли Бо­га.

Князь Яро­слав, при­звав мит­ро­по­ли­та Иоан­на, с ве­се­ли­ем по­ве­дал ему слы­шан­ное. Ар­хи­епи­скоп так­же воз­дал хва­лу Бо­гу и дал кня­зю бо­го­угод­ный со­вет по­стро­ить цер­ковь. И по­стро­и­ли цер­ковь ве­ли­кую, име­ю­щую пять глав, в 1026 го­ду. С крест­ным хо­дом мит­ро­по­лит Иоанн, князь Яро­слав, все свя­щен­ни­ки и весь на­род пе­ре­нес­ли в цер­ковь мо­щи свя­тых и освя­ти­ли ее. И уста­но­ви­ли празд­но­ва­ние 24 июля, ко­гда был убит преб­ла­жен­ный Бо­рис.

Ко­гда на Свя­той ли­тур­гии при­сут­ство­ва­ли князь и мит­ро­по­лит, слу­чи­лось быть в хра­ме че­ло­ве­ку хро­мо­му. С боль­шим тру­дом при­полз он в храм, мо­лясь Бо­гу и свя­тым. И тот­час ста­ли креп­ки­ми но­ги его, бла­го­да­тью Бо­жи­ей и мо­лит­ва­ми свя­тых. И вос­став, по­шел он пе­ред все­ми. Ви­дя сие чу­до, бла­го­вер­ный князь Яро­слав, мит­ро­по­лит и все лю­ди воз­да­ли хва­лу Бо­гу и свя­тым.

По­сле ли­тур­гии князь по­звал на тра­пе­зу всех, и мит­ро­по­ли­та, и пре­сви­те­ров, и спра­ви­ли они празд­ник, как по­до­ба­ет. И мно­го име­ния раз­дал князь ни­щим, си­ро­там и вдо­ви­цам.

И вот скон­чал­ся Яро­слав (в 1054 го­ду), оста­вив на­след­ни­ка­ми сво­их сы­но­вей Изя­с­ла­ва, Свя­то­сла­ва и Все­во­ло­да, раз­де­лив меж­ду ни­ми на­сле­дие. В по­сле­дую­щие го­ды Вы­ш­го­род­ский Бо­ри­со­глеб­ский храм с мо­ща­ми свя­тых стра­сто­терп­цев ста­но­вит­ся се­мей­ным хра­мом Яро­сла­ви­чей, свя­ти­ли­щем их брат­ской люб­ви и сов­мест­но­го слу­же­ния Ро­дине.

Про­шло два го­да, и цер­ковь уже об­вет­ша­ла. При­дя од­на­жды в нее, Изя­с­лав Яро­сла­вич уви­дел ее вет­хость, при­звал стар­ши­ну плот­ни­ков и ве­лел ему по­стро­ить но­вую, од­но­гла­вую цер­ковь во имя свя­тых стра­сто­терп­цев. Ко­гда цер­ковь бы­ла за­кон­че­на со­всем, бо­го­лю­бец Изя­с­лав умо­лил ар­хи­епи­ско­па Ге­ор­гия, чтобы тот учре­дил пе­ре­не­се­ние мо­щей свя­тых в но­вую цер­ковь. И взя­ли преж­де кня­зья на ра­ме­на те­ло свя­то­го Бо­ри­са в ра­ке де­ре­вян­ной и по­нес­ли в пред­ше­ствие пре­по­доб­ных чер­но­риз­цев со све­ча­ми. За ино­ка­ми шли дья­ко­ны и пре­сви­те­ры, за­тем мит­ро­по­лит и епи­ско­пы. И при­нес­ши, по­ста­ви­ли ра­ку в церк­ви, от­кры­ли ее, и ис­пол­ни­лась цер­ковь бла­го­уха­ния чуд­но­го. За­тем взя­ли ка­мен­ную ра­ку с те­лом свя­то­го Гле­ба, по­ста­ви­ли на са­ни и, взяв­шись за ве­рев­ки, по­вез­ли их. И ко­гда бы­ли уже в две­рях, оста­но­ви­лась ра­ка и не дви­ну­лась впе­ред. То­гда по­ве­ле­ли на­ро­ду воск­ли­цать: Гос­по­ди, по­ми­луй! – и мо­ли­лись Гос­по­ду и свя­тым. И тот­час сдви­ну­ли ра­ку. Мит­ро­по­лит Ге­ор­гий взял ру­ку свя­то­го Гле­ба и бла­го­сло­вил ею кня­зей.

И с тех пор (1072 г.) уста­но­вил­ся сей празд­ник 2 мая в честь и сла­ву свя­тых му­че­ни­ков, бла­го­да­тью Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста. Этот день па­мя­ти пе­ре­не­се­ния мо­щей так­же стал ши­ро­ко празд­но­вать­ся на Ру­си. Ле­то­пись под 1093 го­дом со­об­ща­ет, что празд­ник свя­тых Бо­ри­са и Гле­ба явил­ся но­вым ве­ли­ким празд­ни­ком зем­ли Рус­ской. Бо­ри­со­глеб­ский храм с мо­ща­ми свя­тых стра­сто­терп­цев про­сла­вил­ся мно­ги­ми чу­дес­ны­ми ис­це­ле­ни­я­ми, да­ро­ван­ны­ми по ми­ло­сти Бо­жи­ей всем, при­хо­див­шим с ве­рой и мо­лит­вой.

Некий че­ло­век был нем и хром, но­га у него бы­ла от­ня­та по ко­ле­но. Сде­лав де­ре­вян­ную но­гу, он хо­дил на ней. И пре­бы­вал у церк­ви свя­тых с ины­ми убо­ги­ми, при­ни­мая от хри­сти­ан ми­ло­сты­ню. В один из дней слу­чи­лось же так, что ему не да­ли ни есть, ни пить, и си­дел он, го­лод­ный и жаж­ду­щий. То­гда вне­зап­но впал он в ис­ступ­ле­ние и ви­де­ние ви­дел. Пред­ста­ви­лось ему, что он си­дит у церк­ви свя­тых. И уви­дел он Бо­ри­са и Гле­ба, вы­шед­ших как бы из ал­та­ря и шед­ших к нему, и пал он ниц. Свя­тые взя­ли его за ру­ку, по­са­ди­ли его и ста­ли го­во­рить об ис­це­ле­нии его. По­том пе­ре­кре­сти­ли уста его, взя­ли его боль­ную но­гу, как бы по­ма­за­ли мас­лом и по­тя­ну­ли ее за ко­ле­но. Все сие недуж­ный как бы во сне ви­дел, ибо он упал ниц. Уви­дев его рас­про­стер­тым на зем­ле, лю­ди по­вер­ты­ва­ли его ту­да и сю­да. Он ле­жал как мерт­вый, не имея сил дви­нуть ни уста­ми, ни оча­ми. Толь­ко ду­ша его в нем бы­ла и серд­це би­лось. Все ду­ма­ли, что его по­ра­зил бес. Взя­ли его, по­нес­ли и по­ло­жи­ли у церк­ви свя­тых, пе­ред две­ря­ми. Мно­го лю­дей сто­я­ло во­круг, смот­ре­ли и ди­ви­лись пре­слав­но­му чу­ду. Из ко­ле­на стра­даль­ца по­яви­лась но­га и ста­ла рас­ти, по­ка не срав­ня­лась с дру­гой, и это про­изо­шло не в дол­гий срок, а в один час. Ви­дя сие, на­хо­див­ши­е­ся тут про­сла­ви­ли Бо­га и его угод­ни­ков, му­че­ни­ков Ро­ма­на и Да­ви­да. И все вос­клик­ну­ли: «Кто воз­гла­го­лет си­лы Гос­под­ни, слы­ша­ны со­тво­рит вся хва­лы Его. Ди­вен Бог тво­ряй чу­де­са Един» (Пс.105:2, 71:18).

Жил в го­ро­де некий сле­пец. При­хо­дил он к церк­ви свя­то­го Ге­ор­гия и мо­лил­ся свя­то­му, про­ся про­зре­ния. Од­на­жды но­чью явил­ся ему свя­той му­че­ник Ге­ор­гий и ска­зал: «Что ты взы­ва­ешь ко мне! Ес­ли ты хо­чешь про­зреть, я те­бе по­ве­даю, как се­го до­стиг­нуть. Иди к свя­тым Бо­ри­су и Гле­бу, они, ес­ли по­же­ла­ют, да­ру­ют те­бе зре­ние, о ко­то­ром ты про­сишь. Ибо им да­на бла­го­дать от Бо­га в стране Рус­ской ис­це­лять вся­кие му­ки и неду­ги».

Ви­дя сие и слы­ша, сле­пец про­бу­дил­ся и от­пра­вил­ся в путь, как ему бы­ло ве­ле­но. При­шел он к церк­ви свя­тых му­че­ни­ков и про­был тут несколь­ко дней, при­па­дая и мо­ля свя­тых, по­ка они не по­се­ти­ли его. И про­зрел он и стал ви­деть, сла­вя Бо­га и свя­тых му­че­ни­ков. И рас­ска­зал он всем, как ви­дел, что при­шли к нему свя­тые му­че­ни­ки, пе­ре­кре­сти­ли ему гла­за три­жды, и тот­час они от­верз­лись. Все воз­бла­го­да­ри­ли Бо­га за те пре­слав­ные, пре­див­ные и неска­зан­ные чу­де­са, ко­то­рые тво­ри­лись свя­ты­ми му­че­ни­ка­ми. Ибо на­пи­са­но: во­лю бо­я­щих­ся Его со­тво­рит и мо­лит­ву их услы­шит (Пс.144,19), и еще: вся ели­ка вос­хо­те со­тво­ри (Пс.113,11).

То­гда Свя­то­слав, сын Яро­сла­ва, за­мыс­лил со­здать свя­тым ка­мен­ную цер­ковь, но успел до­ве­сти клад­ку стен лишь до вось­ми лок­тей и скон­чал­ся в 1079 го­ду. Все­во­лод, став кня­зем зем­ли Рус­ской, до­вер­шил ее всю. Ко­гда же она бы­ла окон­че­на, тот­час, в ту же ночь, упал ее верх, и вся она раз­ру­ши­лась.

По­чи­та­ние свя­тых Бо­ри­са и Гле­ба силь­но раз­ви­лось в эпо­ху вну­ков Яро­сла­ва, при­во­дя неред­ко к свое­об­раз­но­му бла­го­че­сти­во­му со­рев­но­ва­нию меж­ду ни­ми. Сын Изя­с­ла­ва Свя­то­полк († 1113) устро­ил свя­тым се­реб­ря­ные ра­ки, сын Все­во­ло­да Вла­ди­мир Мо­но­мах († 1125) в 1102 го­ду тай­но, но­чью, при­слал ма­сте­ров и око­вал се­реб­ря­ные ра­ки ли­ста­ми зо­ло­та. Но их пре­взо­шел сын Свя­то­сла­ва Олег († 1115), ко­то­рый «умыс­лил воз­двиг­нуть со­кру­шив­шу­ю­ся ка­мен­ную цер­ковь и, при­ве­дя стро­и­те­лей, дал в оби­лии все­го, что нуж­но». Цер­ковь бы­ла го­то­ва в 1111 го­ду. Рас­пи­са­ли ее. Олег мно­го по­нуж­дал и мо­лил Свя­то­пол­ка, чтобы пе­ре­не­сти в нее свя­тые мо­щи. Свя­то­полк не хо­тел, «зане не он со­здал эту цер­ковь». Пе­ре­не­се­ние мо­щей со­вер­ши­лось 2 мая 1115 го­да.

Во­об­ще же име­на Бо­рис и Глеб так­же, как Ро­ман и Да­вид, бы­ли из­люб­лен­ны­ми во мно­гих по­ко­ле­ни­ях рус­ских кня­зей. Кня­зья со­стя­за­лись в со­зда­нии ве­ли­ко­леп­ных хра­мов свя­тым му­че­ни­кам. Сам Олег, кро­ме Вы­ш­го­род­ско­го хра­ма, воз­двиг в 1115 го­ду Бо­ри­со­глеб­ский со­бор в Ста­рой Ря­за­ни (по­че­му и епар­хия на­зы­ва­лась поз­же Бо­ри­со­глеб­ской). Его брат Да­вид стро­ит та­кой же в Чер­ни­го­ве (в 1120 го­ду). В 1132 го­ду Юрий Дол­го­ру­кий по­стро­ил цер­ковь Бо­ри­са и Гле­ба в Ки­дек­ше на ре­ке Нер­ли, «где бы­ло ста­но­ви­ще свя­то­го Бо­ри­са». В 1145 го­ду свя­той Ро­сти­слав Смо­лен­ский «за­ло­жи цер­ковь ка­мен­ну на Смя­ды­ни», в Смо­лен­ске. В сле­ду­ю­щем го­ду воз­ник пер­вый (де­ре­вян­ный) Бо­ри­со­глеб­ский храм в Нов­го­ро­де. В 1167 го­ду на сме­ну де­ре­вян­но­му за­кла­ды­ва­ет­ся ка­мен­ный, окон­чен­ный и освя­щен­ный в 1173 го­ду.

Вы­ш­го­род­ские свя­ты­ни бы­ли не един­ствен­ным цен­тром ли­тур­ги­че­ско­го цер­ков­но­го по­чи­та­ния свя­тых стра­сто­терп­цев Бо­ри­са и Гле­ба, рас­про­стра­нен­но­го по всей Рус­ской зем­ле. Преж­де все­го, су­ще­ство­ва­ли хра­мы и мо­на­сты­ри в кон­крет­ных мест­но­стях, свя­зан­ных с му­че­ни­че­ским по­дви­гом свя­тых и их чу­дес­ной по­мо­щью лю­дям: храм Бо­ри­са и Гле­ба на До­ро­го­жи­че, на пу­ти в Вы­ш­го­род, где свя­той Бо­рис, по пре­да­нию, ис­пу­стил дух; Бо­ри­со­глеб­ский мо­на­стырь на Тме, близ Торж­ка (ос­но­ван в 1030 го­ду), где хра­ни­лась гла­ва свя­то­го Ге­ор­гия Уг­ри­на. Бо­ри­со­глеб­ские хра­мы бы­ли воз­двиг­ну­ты на Аль­те – в па­мять по­бе­ды Яро­сла­ва Муд­ро­го над Свя­то­пол­ком Ока­ян­ным 24 июля 1019 го­да, и на Гзе­ни, в Нов­го­ро­де – на ме­сте по­бе­ды над волх­вом Гле­ба Свя­то­сла­ви­ча.

И умно­жа­лись чу­де­са свя­тых, и, как пи­са­но во Свя­том Еван­ге­лии, ни все­му ми­ру вме­сти­ти пи­ше­мых (Ин.21,25); они тво­ри­лись, не бу­дучи за­пи­сы­ва­е­мы, и кто знал о них – рас­ска­зы­вал.

В го­ро­де Вла­ди­ми­ре За­лес­ском кня­жил внук Вла­ди­ми­ра Мо­но­ма­ха Все­во­лод Юрь­евич. На него в 1175 го­ду вос­ста­ли два пле­мян­ни­ка – Мсти­слав и Яро­полк Ро­сти­сла­ви­чи. По­сле ве­ли­кой бит­вы Ро­сти­сла­ви­чи бы­ли по­ра­же­ны Все­во­ло­дом, за­хва­че­ны в плен и при­ве­де­ны во Вла­ди­мир. Все­во­лод при­ста­вил к ним стра­жу, но поз­во­лил им хо­дить на сво­бо­де. Вла­ди­мир­цы, ви­дя сих пле­нен­ных кня­зей на сво­бо­де, а не в тем­ни­це, воз­роп­та­ли, и ве­ли­кий князь не мог удер­жать на­род от мя­те­жа. Вла­ди­мир­цы раз­ме­та­ли тем­ни­цу и, схва­тив­ши Мсти­сла­ва и Яро­пол­ка, осле­пи­ли их и от­пу­сти­ли. Так несчаст­ные Ро­сти­сла­ви­чи, хо­тев­шие боль­шей сла­вы и вла­сти, бы­ли усми­ре­ны и ослеп­ле­ны. И вот по­шли они к Смо­лен­ску и при­шли на Смя­ды­ню в цер­ковь свя­тых му­че­ни­ков Бо­ри­са и Гле­ба. Был же то­гда день па­мя­ти уби­е­ния свя­то­го Гле­ба, 5 сен­тяб­ря. И мо­ли­лись кня­зья Бо­гу с ве­ли­ким усер­ди­ем и при­зы­ва­ли на по­мощь свя­тых му­че­ни­ков, как срод­ни­ков сво­их, чтобы свя­тые по­сла­ли им об­лег­че­ние, так как яз­вы на ме­сте очей гно­и­лись у них. Ко­гда они мо­ли­лись, сна­ча­ла об­лег­чи­лась боль, а за­тем неожи­дан­но им бы­ло да­ро­ва­но про­зре­ние. Яс­но ви­дя, на­ча­ли Ро­сти­сла­ви­чи сла­вить и бла­го­да­рить Бо­га, Пре­чи­стую Бо­го­ро­ди­цу и свя­тых кня­зей Ро­ма­на и Да­ви­да. И воз­вра­ти­лись они с ра­до­стью в до­ма свои, рас­ска­зы­вая всю­ду о ми­ло­сти Гос­под­ней, по­дан­ной им по мо­лит­ве свя­тых му­че­ни­ков.

В го­ро­де Ту­ро­ве жил в древ­ние вре­ме­на ста­рец некий, име­нем Мар­тин. И стра­дал он ча­сто от бо­лез­ни жи­во­та. Ко­гда стра­да­ния при­сту­па­ли к нему, ста­рец ле­жал, кри­ча от бо­ли, не имея сил встать и по­за­бо­тить­ся о те­ле сво­ем. Од­на­жды, хво­рая тем неду­гом, ле­жал он в кел­лии и из­не­мо­гал от жаж­ды. Но ни­кто не по­се­тил его, так как во­круг мо­на­сты­ря то­гда раз­ли­лась во­да. На тре­тий день во­шли к нему свя­тые му­че­ни­ки Бо­рис и Глеб, в том ви­де, как они бы­ли изо­бра­же­ны на иконе, и спро­си­ли: «Чем ты хво­ра­ешь, стар­че?» Тот рас­ска­зал им о сво­ем неду­ге. «Не на­до ли те­бе во­ды?» – «О, гос­по­да мои, – от­ве­чал ста­рец, – уже дав­но я жаж­ду». Один из них взял ко­ро­мыс­ло и при­нес во­ды, а дру­гой за­черп­нул ков­шик. И на­по­и­ли они стар­ца. То­гда он спро­сил: «Чьи вы де­ти?» Они ему от­ве­ча­ли: «Мы бра­тья Яро­сла­ва». — Ста­рец, ду­мая, что они род­ствен­ни­ки кня­зя Яро­сла­ва, ска­зал: «Да по­шлет вам Гос­подь мно­гие ле­та, гос­по­да мои, возь­ми­те са­ми хлеб и ешь­те, ибо я не мо­гу по­слу­жить вам». Они от­ве­ча­ли: «Пусть хлеб оста­нет­ся для те­бя, а мы пой­дем. Ты же не хво­рай боль­ше, но усни». И тот­час ста­ли неви­ди­мы. Вы­здо­ро­вев, ста­рец по­нял, что его по­се­ти­ли свя­тые Бо­рис и Глеб, и, встав, про­сла­вил Бо­га и угод­ни­ков Его. И с тех пор ни­ко­гда не хво­рал он тем неду­гом, был здо­ров и рас­ска­зы­вал бра­тии о ис­це­ле­нии, да­ро­ван­ном ему свя­ты­ми му­че­ни­ка­ми.

Бла­го­вер­ный князь Алек­сандр Яро­сла­вич, про­зван­ный Нев­ским, во вре­мя кня­же­ния сво­е­го в Ве­ли­ком Нов­го­ро­де вел вой­ну со шве­да­ми. Ко­гда он с вой­ском при­шел на ре­ку Неву, один из его во­е­вод, бо­го­бо­яз­нен­ный муж, име­нем Филипп, ис­пол­няя по­ру­чен­ную ему ноч­ную стра­жу, уви­дел при вос­хо­де солн­ца плы­ву­щий по во­де ко­рабль; по­сре­ди ко­раб­ля сто­я­ли свя­тые му­че­ни­ки Бо­рис и Глеб в одеж­дах черв­лен­ных, греб­цы же си­де­ли, оде­тые как бы мглою. И ска­зал свя­той Бо­рис свя­то­му Гле­бу: «Брат Глеб, пой­дем ско­рее, по­мо­жем срод­ни­ку на­ше­му кня­зю Алек­сан­дру про­тив неисто­вых вра­гов».

Сие ви­де­ние во­е­во­да по­ве­дал кня­зю сво­е­му. И в тот день князь Алек­сандр по­мо­щью свя­тых му­че­ни­ков Бо­ри­са и Гле­ба по­бе­дил и по­прал си­лу шве­дов, во­ждя их Бир­ге­ра сам уяз­вил ме­чом в ли­цо и с тор­же­ством воз­вра­тил­ся в Ве­ли­кий Нов­го­род в 1240 го­ду.

По­доб­ным же об­ра­зом, ко­гда ве­ли­кий князь Мос­ков­ский Ди­мит­рий Иоан­но­вич вел вой­ну с ца­рем та­тар­ским Ма­ма­ем, ноч­ной страж Фо­ма Ха­ци­бе­ев ви­дел от­кры­тое ему Бо­гом та­кое ви­де­ние. На вы­со­те по­ка­за­лось боль­шое об­ла­ко, и вот с во­сто­ка шли как бы ве­ли­кие пол­ки, с юга же яви­лись двое юно­шей, дер­жав­шие в ру­ках све­чи и ост­рые об­на­жен­ные ме­чи. Сии юно­ши бы­ли свя­тые му­че­ни­ки Бо­рис и Глеб. И ска­за­ли они во­е­во­дам та­тар­ским: «Кто вам ве­лел ис­треб­лять оте­че­ство на­ше, от Гос­по­да нам да­ро­ван­ное?» И ста­ли они сечь вра­гов, так что ни­кто из них не уце­лел. На­ут­ро страж тот по­ве­дал свое ви­де­ние ве­ли­ко­му кня­зю. Князь же, воз­ве­дя очи на небо и воз­дев ру­ки, стал мо­лить­ся со сле­за­ми, го­во­ря: «Гос­по­ди Че­ло­ве­ко­люб­че, по мо­лит­вам свя­тых му­че­ни­ков Бо­ри­са и Гле­ба по­мо­ги мне! Как Мо­и­сею на Ама­ли­ка (Исх.17), как Да­ви­ду на Го­лиа­фа (1Цар.17), как Яро­сла­ву на Свя­то­пол­ка, как пра­де­ду мо­е­му Алек­сан­дру на швед­ско­го ко­ро­ля, так и мне на Ма­мая по­дай по­мощь».

И вот в день 8 сен­тяб­ря 1380 го­да ве­ли­кий князь Мос­ков­ский Ди­мит­рий, по мо­лит­ве свя­тых стра­сто­терп­цев Бо­ри­са и Гле­ба, по­бе­дил Ма­мая, ца­ря та­тар­ско­го.

Свя­тые стра­сто­терп­цы Бо­рис и Глеб бы­ли пер­вы­ми рус­ски­ми свя­ты­ми, ка­но­ни­зи­ро­ван­ны­ми Рус­ской и Ви­зан­тий­ской Церк­вя­ми. Служ­ба им бы­ла со­став­ле­на вско­ре по­сле их кон­чи­ны, со­ста­ви­те­лем ее был свя­ти­тель Иоанн I, мит­ро­по­лит Ки­ев­ский (1008–1035), что под­твер­жда­ют за­пи­си в Ми­не­ях XII ве­ка. Сви­де­тель­ством осо­бо­го по­чи­та­ния на Ру­си свя­тых му­че­ни­ков Бо­ри­са и Гле­ба слу­жат мно­го­чис­лен­ные спис­ки жи­тий, ска­за­ний о мо­щах, чу­де­сах и по­хваль­ных слов в ру­ко­пис­ных и пе­чат­ных кни­гах XII–XIX вв. Их за­ступ­ни­че­ство про­сти­ра­ет­ся на всех, кто с ве­рой об­ра­ща­ет­ся к ним в сво­их мо­лит­вах.

См. так­же: "Стра­да­ние и чу­де­са свя­тых му­че­ни­ков Бо­ри­са и Гле­ба, кня­зей рус­ских" в из­ло­же­нии свт. Ди­мит­рия Ро­стов­ско­го.