Я закончила университет в Курске, работала сначала там, потом в Москве, где и познакомилась с будущим мужем. У нас родилась дочка, а вскоре мужу пришлось поехать по работе в Брюссель. Мы постоянно были на низком старте для переезда в Бельгию, но никак не могли решиться. Ребенку уже было пять лет — пора решать: либо мы готовимся поступать в школу в России, либо мы переезжаем и начинаем погружаться в местную среду.
Три языка минимум
Брюссель — настоящий рай для тех, кто занимается строительством, здесь есть даже поговорка: «бельгиец рождается с кирпичом в желудке». Тут очень старый жилой фонд, так как Вторая мировая война практически не разрушила страну. Дома, которым по 120 и 150 лет — уже ветхие, их нужно ремонтировать. Строительство идет гигантскими темпами — можно сказать, в каждом третьем доме. Так что эта профессия востребована, сюда приезжают на заработки из разных стран.
Половина Бельгии говорит на нидерландском, половина на французском. Если вы не знаете как минимум трех языков — нидерландского, французского и английского, найти работу очень сложно. Даже водитель автобуса должен знать два языка.
Толерантность их погубит
Бельгия — очень спокойная страна, люди не готовы к потрясениям, поэтому все контролирующие органы находятся тут в полусонном состоянии. Но буквально за месяц до терактов в Париже пошли облавы на нелегальных эмигрантов и тех, у кого просрочены визы. До взрывов в Брюсселе было огромное количество полицейских на улицах, проводились проверки. Ничего не помогло. Да и как что-то могло помочь, когда взрывали себя не мигранты, которые прибывали в Европу тысячами, а те, кто родился и вырос здесь.
Своих они защищают по полной программе. Организатора терактов в Париже поймали в Моленбеке, и абсурдность ситуации в том, что он там жил и проживающие с ним по соседству люди наверняка знали, кто он. Но никто не звонил в полицию. Он продолжал спокойно ходить по улицам, хотя его фотографии были во всех газетах.
О происходящем я узнала, как ни странно, от мамы, которая позвонила и спросила, что у нас здесь происходит. Муж как раз находился в районе аэропорта, там сразу все встало в пробках. Ребенок был в школе, мне нужно было ехать ее забирать, но метро не работало, автобусы тоже не ходили. Таксисты всех развозили бесплатно, но город стоял — уехать куда-то было невозможно. Люди проявили большую солидарность, писали в Facebook: «ребята, я в таком-то районе, могу забрать ваших детей». Все понимали, что передвигаться по городу невозможно, были очень встревожены, паника чувствовалась во всем Брюсселе.
Сейчас, когда заходит разговор о терактах, брюссельцы предпочитают отмалчиваться. У них политика такая: да, проблема есть, но мы не будем ее обсуждать. Они говорят: «Ну что мы можем сделать?» Они воспитаны в жуткой толерантности и даже любви к тем, кто их убивает. После терактов в Париже, когда корреспонденты разговаривали с семьями погибших, им отвечали: мы не держим зла, потому что не хотим растить детей в атмосфере ненависти к другим людям. Здесь та же самая история, и мне кажется, что эта толерантность их погубит.
Ни от кого из местных жителей я не слышала, что надо ужесточать миграционную политику, тщательнее проверять арабское население. Получается какая-то толерантность с черным юмором, и те шаржи, которые рисует Charlie Hebdo, в какой-то мере действительно отражают настроения общества.
Вне безопасности
Уровень безопасности здесь очень низок. У бельгийцев частные дома без заборов, входные двери фанерные или стеклянные. Чем, кстати, пользуются в последнее время румыны, которые их грабят.
Кто-то в парламенте недавно сказал, что они тратят много денег на парки и мостовые, но при этом совершенно бессильны в плане безопасности. Хотя за несколько дней до теракта бельгийская полиция знала все о тех, кто взорвал себя в аэропорту, но почему-то ничего не сделала.
Люди сейчас стали очень подозрительно смотреть на арабов — я вижу эти взгляды, когда, допустим, кто-то с бородой и сумкой заходит в вагон метро. Недавно на моих глазах мужчину в метро досмотрели, а следом шла женщина в хиджабе — ее не досмотрели. Я не чувствую себя здесь в безопасности. И, кстати, бельгийцы, с которыми я разговаривала, тоже. Метро до сих пор очень пустое, не то что раньше.
Многонациональный винегрет
Здесь арабов — ну просто каждый второй. Бельгийцы — как краснокнижный вид, они в основном выезжают за город и живут на периферии, в маленьких городках. Арабские женщины очень вежливые, они всегда уступят место в общественном транспорте старикам или детям, чего никогда не сделают молодые бельгийцы. Мужчины-арабы, особенно подростки, зачастую дерзкие, и никогда не говорят на французском языке, только на своем.
Каких-то предрассудков по отношению к русским здесь нет, к нам очень хорошо относятся. Недавно я покупала на улице вафли у продавца-итальянца, мы разговорились, и он сказал, что любит и уважает Путина, — и это не первый человек, который мне это говорит.
Под неусыпным оком
У мужа здесь своя строительная фирма, он работает на себя. Мы снимаем квартиру и сейчас делаем в ней ремонт. Здесь есть такое правило: если идет ремонт в квартире, ты не можешь в ней жить — это запрещено законом. Для нас это абсурд, конечно, поэтому мы в коммуне не регистрируемся, пока не закончим все работы по дому. Ведь иначе к нам придет полицейский, проверит, в каких условиях мы живем, все ли хорошо у нашего ребенка, насколько мы адекватные родители.
Здесь контролируют все: даже, скажем, ширину дорожки, которая проложена у вас в саду. Вы не можете сделать дорожку шире или уже, чем в генеральном плане. Кроме того, на своем участке вы не можете поставить баню — никто не разрешит. Это, конечно, бред — это же ваша частная собственность.
Приятный климат
Тут очень хороший климат — тепло, даже зимой летают попугаи. На этот Новый год мы ездили домой, там был снег, а потом вернулись сюда — тут весна.
Каждый клочок земли используется с максимальной пользой для населения. Все цветет — магнолии, подснежники, нарциссы, тюльпаны. И огромное количество парков, где можно гулять и любоваться всей этой красотой. Ощущение, что ты находишься в огромном ботаническом саду. Моя дочка в восторге: в парке ходят цапли, бегают кролики. Еще мне очень нравится, что здесь нет бездомных животных.
Зато есть кинотеатры, где показывают фильмы на русском языке, можно посмотреть все новинки. Они признают, что здесь много русскоговорящих, и стараются сделать их жизнь лучше.
Борьба с ветряными мельницами
Я спрашиваю здесь у русских: «А вы давно были дома?» Они на меня удивленно смотрят: «Мой дом здесь». А я вот не могу сказать, что чувствую себя здесь как дома, — пока что мой дом в России. Возможно, это из-за того, что пока я не знаю французского — для меня он равносилен китайскому, и я не могу устроиться на работу. Сейчас занимаюсь тем, что подтягиваю свой английский, чтобы хотя бы он у меня был на уровне.
Если вы приедете когда-нибудь в Бельгию, то одна из вещей, которая вас поразит, будет режим работы магазинов и их количество: их здесь очень мало, и работают они до шести часов вечера. В воскресенье торговые точки не работают, купить ничего нельзя. К этому я привыкала месяца два. Единственные магазинчики, в которых вы можете что-то купить в неурочное время, — марокканские. Все ночные ларьки держат арабы. Если тебе срочно что-то понадобится, придется нестись за тридевять земель в арабский магазинчик. Кстати, у них все в два раза дороже.
Здесь люди думают сильно наперед, у них все очень структурировано, и к этому порядку ты должен привыкнуть. Иногда создается ощущение, что ты борешься с ветряными мельницами — и либо живешь по их правилам, либо уходишь из этого монастыря.
Прописаться и остаться
Получить вид на жительство очень сложно. Самый простой вариант сюда переехать, если очень хочется, — это учеба. Есть масса университетов в Бельгии, которые входят в программу зарубежного образования, когда Россия оплачивает тебе здесь обучение, а ты обязуешься после окончания университета проработать пять лет на родине в одной из компаний-партнеров этой программы — например, в Роснано или Газпроме.
В Бельгии очень востребованы IT-специалисты из других стран, много иностранцев приезжают сюда на работу именно по этой специальности.
Если человек имеет легальные документы, то государство способствует его интеграции в общество. При регистрации по месту жительства вас направляют на бесплатные курсы в вашем районе: там вы можете научиться французскому и нидерландскому. Вам помогут с переводом ваших документов, которые нужны при устройстве на работу, определят ребенка в детский садик.
Остаться на второй год — не позор
На декретный отпуск отводится три недели, никто тебе три года зарплату платить не будет, как в России. Поэтому тут очень распространен декретный отпуск среди пап, если у мамы более оплачиваемая работа.
Здесь не существует детских садов в таком виде, в каком они есть в России. Дети начинают ходить в школу с 2,5 лет и учатся до пятого класса, после чего переходят в среднюю школу. Там они сдают экзамены и решают, будут ли учиться дальше или же пойдут работать на какую-нибудь непрестижную работу.
Система в школе такая, что лучше остаться на второй год и проработать темы, которые ты не понял, чем пойти в следующий класс, но с пустой головой, — и тут это совсем не позорно. Классы каждый год перетасовывают, меняются учителя. Не знаю, с какой целью это делают — возможно, чтобы не было каких-то любимчиков или междусобойчиков. Как правило, к окончанию школы дети уже говорят на трех-пяти языках.
Обучение в школе длится с восьми утра до трех часов дня. Сейчас уже моей дочке нравится ходить в школу, ей интересно, а раньше переживала — и я вместе с ней.
Иди ты в НАТО
До конца школы доходят только люди со знаниями, которые потом поступают в университет. Тех, кто заканчивает факультет международных отношений, с руками и ногами отрывают в каком-нибудь НАТО с зарплатой тысяч 60 евро в год. Я иногда вижу вакансии в НАТО — это абсолютно открытая организация, которая постоянно проводит стажировки. У них полно каких-то смешных комитетов — к примеру, Комитет по интеграции имени Патриса Лумумбы в десятом квартале Моленбека. Зарплата в таком месте высокая, но нужно знать три языка.
Мусор сводит с ума
Бельгийцы очень щепетильные, очень правильные и очень закаленные — особенно дети, они всегда очень легко одеты.
От сортировки мусора можно сойти с ума и стать параноиком, пытаясь расфасовать все по четырем видам пакетов. Если ты вдруг что-то расфасовал неправильно, то специальная служба распотрошит мусор перед твоим домом, найдет в пакете с пищевыми отходами, например, бумажку, а потом впаяют тебе штраф.
Вообще штрафы — это кормушка для государства. Ты можешь парковать автомобиль возле дома, если ты в нем прописан, а если нет — выпишут штраф, где-то 40 евро. Мы попадались на этом не раз.
Брюссельский халифат
Есть много мифов и стереотипов о том, что в Европе все супер, а у нас не так. Но если бы не муж, я бы никогда не уехала из России. Первое время я по каждому поводу паковала чемоданы и хотела сорваться в Курск. Муж в какой-то момент уже перестал обращать на это внимание. Со временем я привыкла, сейчас это почти прошло.
Моему мужу нравится эта страна, здесь много плюсов, особенно когда у тебя любимая работа. У них нет такого понятия как коррупция. Несмотря на то что налоги в Бельгии доходят до 50 процентов, никто не пытается скрыть свои доходы или заниматься какими-то финансовыми махинациями. И здесь ты реально можешь получить то, чего ты достоин.
Многие русские, получающие бельгийское гражданство, не отказываются от российского именно потому, что не уверены, что будет здесь дальше. В школах примерно 80 процентов учеников — арабы. Арабская женщина, которую ты встретишь в общественном транспорте или в бассейне, будет не с одним ребенком, а с тремя-четырьмя. Рано или поздно тут все будут жить по законам шариата. Поэтому я не могу с уверенностью сказать, что мы останемся здесь навсегда, — я не хочу жить в арабском мире по арабским законам.
P.S. Редакция удаляет оскорбляющие героя (героиню) материала комментарии и блокирует авторов данных высказываний.
Фото: Yves Herman / Reuters
