«Нет дыма без огня», — эта пословица, которая, как утверждает Анатолий Кошкин (а ему виднее), имеет хождение и в Японии, увы, относится не только к Курилам. И не только к провокационному поведению японского премьера Синдзо Абэ, из которого следует, что вопрос о передаче Токио столь вожделенных ему «северных территорий» будто бы уже решен. Есть ряд настораживающих факторов как внешней, так и внутренней политики, которые располагают к тому, чтобы посмотреть на общую геополитическую ситуацию, в которой оказалась наша страна со стартом пенсионной экспроприации, несколько шире, как говорится, «в комплексе».
Второе: очень сильно «напрягают» заблуждения ряда политиков и экспертов насчет переселения японцев на российский Дальний Восток в случае возможной тектонической катастрофы на этих «благословенных» островах. Японцы — не только трудолюбивые, отважные и предприимчивые «самураи», но и изрядно подпорченные капитализмом («с кем поведешься…») обитатели «непотопляемого авианосца» США. И пустить их на континент с целью его «освоения» — апофеоз авантюризма, ближайшим последствием которого станет перенос этого «авианосца» на российскую сушу. А более отдаленными — ссора с Китаем, который быстро ощутит у своих сухопутных границ японско-американскую угрозу, за что будет «благодарен» Москве, а также воссоздание «Дальневосточной республики» (ДВР), под предлогом которой у России будут отторгнуты обширные, и не только приморские, территории. И возобновление приостановленного сохранением Российской Федерации распада СССР.
Тем, кто полагает, будто переселенные японцы станут благообразными российскими гражданами, полезно зайти на сайт Трехсторонней комиссии и открыть список ее членов. Чтобы воочию увидеть, какие позиции и вес удерживают представители Страны восходящего солнца в этом закулисном глобально-планирующем институте, который контролируется альянсом англосаксонских и неонацистских (что, в общем-то, одно и то же) элит.
Между тем «компромисс» по Курилам, при том, подобная природная катастрофа, по мнению ряда специалистов по физике Земли, является лишь вопросом времени, повышает вероятность сценария переселения даже не в разы, а на порядки. А вот в противном случае отказа от передачи островов переселение становится «головной болью» уже не русских и китайцев, а американцев и самих японцев, которых, не исключено, что в Северной Америке ожидают резервации, подобные тем, куда они были помещены в годы Второй мировой войны. Так что еще непонятно, от чего Россия больше выигрывает — от замирения со своим восточным вечным источником проблем или от поддержания в отношениях с ним здоровой конфронтации, подкрепленной «территориальным вопросом». Опять же и у коррумпированной части российских элит от такой конфронтации уменьшится «пространство маневра», и они точно будут знать и не иметь иллюзий по поводу того, что, капитулировав на Востоке, смогут с его помощью легализовать и спасти наворованное и вывезенное на Запад.
Третье. С одной стороны, распространяемая рядом инсайдеров информация о том, что с передачей Курил намертво уперлось Министерство обороны, расписавшее власти все далеко идущие и необратимые последствия такого шага для национальной и военной безопасности, позволяет расширить фронт сопротивления американо-японской агрессии, тараном которой выступает режим С. Абэ. С другой, однако, разве не белогвардейские режимы Сибири и Дальнего Востока, в особенности в лице барона Унгерна, деятельно сотрудничали на базе ложно понимаемой «евразийской» идеи с теми же японскими и особенно американскими оккупантами Транссиба в Гражданскую войну? Так что и здесь все на «очень тоненького». И международные и оборонные интересы России упираются даже не в концепции, а в виртуальные пристрастия и иллюзии, засевшие с молодости в определенных, ныне высокопоставленных головах.
Ну и, наконец, четвертое, самое, на авторский взгляд, существенное. Отсутствие с Японией мирного договора, как и возврат к статусу войны в случае отмены «хрущевских» соглашений 1956 года, при Хрущеве и денонсированных в связи с вступлением Токио в 1960 году в военно-политический альянс с Вашингтоном, — отнюдь не эксклюзивное положение дел. Такого договора, например, у нас нет и с Германией; только на «западном фронте» это как-то просто не афишируется. Ибо навевает воспоминания о нацизме и затушевывается фактом более чем 40-летнего существования ГДР и раскола страны между Западом и Востоком, а также очень большой заинтересованностью ряда немецких «верхов» в германо-российском альянсе. Причем, в духе соответствующей идеи, витавшей в воздухе в русских эмигрантских кругах между двумя мировыми войнами с подачи служившего молодому Гитлеру Макса Эрвина фон Шойбнера-Рихтера. Это русский и немецкий барон, главный идеолог НСДАП до «пивного путча», в котором погиб от шальной пули, лидер объединившего аристократию двух стран антисоветского движения Aufbau («Возрождение»), появившегося в 1921 году в Баварии на «съезде хозяйственного восстановления» в Бад-Рейхенгалле.
Еще отсутствие такого мирного договора с Германией не присутствует в сфере политического обсуждения из-за стремления немецких правящих кругов получать российские нефть и газ, что и было зафиксировано «Большим договором» 1970 года, который подписали Леонид Брежнев и социал-демократический канцлер ФРГ и президент Социнтерна Вилли Брандт. Но сегодня многое меняется, и та же Германия вовсю орудует на Украине, пытаясь даже идеи германо-российского единения реализовать через «майданный» подкоп под российскую государственность. И кто может поручиться, что открыв «ящик Пандоры» на восточных Курилах, мы не столкнемся с той же проблемой «северных территорий» в западной Калининградской области, которую кому-то очень захочется вернуть в статус Кенигсберга? Почему если японцам можно, то нельзя немцам? И зачем, понимая этот расклад (если понимая), создавать столь опасный и долгоиграющий в историческом плане прецедент? Чем-то, кроме компрадорских устремлений определенной, весьма значительной части российской элиты, это можно объяснить? Вот и автору этих строк представляется, что именно так оно и объясняется!
Даже не будем заглядывать дальше. Ибо постановка темы о Калининграде, органично вытекающая из выгодного японской стороне решения «Курильской проблемы», ставит под вопрос все послевоенные границы в Восточной Европе, в том числе по Одеру и Нейссе между Германией и Польшей и по «линии Керзона» между Польшей и теперь уже Белоруссией. Со всеми вытекающими из этого последствиями для российской стороны и российской национальной безопасности.
Вчерашнее (9 января с.г. - прим. ред.) невнятное и неубедительное заявление МИД по поводу проблемы Курильских островов, пожалуй, только подчеркнуло сам факт интенсивных переговоров и наличие достигнутых договоренностей. В них, по всей видимости, входит и минимизация публичности как процесса, так и достигнутых результатов. Японские партнеры не смогли удержать информацию под ковром, поэтому российский МИД и был вынужден делать заявление. В котором, нужно отметить, лишь констатируется сегодняшний статус Курил (особо указывается на "южную часть"), при этом никаких гарантий того, что этот статус сохранится и в будущем, МИД не предоставил.
По всей видимости, японцы вполне сознательно допускали "утечки", эмоциям тут явно не место. Причина понятна - им нужно покрепче привязать партнера, ставя его в стесненное положение, лишая маневра. При этом Абэ, судя по всему, совершенно не опасается того, что Путин "соскочит" с темы и даст задний ход. Лишнее подтверждение тому, что Россия в данном случае - объект чужой политики и принимает решение о передаче островов не самостоятельно, а в увязке общей политики в регионе, где, безусловно, ключевым противоречием являются взаимоотношения США и Китая.
В России заметен перебор вариантов, под каким именно соусом будет преподнесена передача островов. Первый тезис, который был озвучен - мы имеем обязательства бывшего Советского Союза, а потому как люди слова, должны их выполнить. Действия по передаче островов проводятся "на основе" известной декларации. Уточнение "на основе" определяющее - так как позволяет трактовать этот документ достаточно широко, в отличие от формулировки "в соответствии". Разница между этими формулировками - в условии, которое было поставлено Советским Союзом, которое не было выполнено и которое стало причиной отказа СССР от своих обязательств. Кстати, одно это делает ничтожным тезис о том, что современная Россия получила в наследство проблему Курил и обязана их передать - условие СССР было предельно конкретным - мирный договор в обмен на два острова при условии вывода иностранных войск и баз с территории Японии.
Второй сценарий, который начинает обкатываться нашей пропагандой - это "дипломатический прорыв". По всей видимости, он станет основным. Суть проста - крымские события были восприняты мировым сообществом, плящущим под дудку Америки, негативно, заключение мирного договора с Японией прорывает мировую блокаду. Шах и мат вам, империалисты. Логики в таком сценарии оболванивания никакой, но пропаганда вообще не опирается на логику, она работает с эмоциями.
Реальные причины сдачи российской территории, естественно, никто озвучивать не будет, как не стали уточнять причины двух войн, которые сегодня ведет путинский режим. С Украиной вообще "нас там нет", сирийскую авантюру завернули в обертку борьбы с международным терроризмом - асболютно абстрактную, а потому позволяющую толковать ее максимально широко.
С другой стороны, причины, по которым нынешний режим совершает те или иные военно-политические авантюры, предельно просты и во многом даже примитивны. Ключевой проблемой является полная несамодостаточность современной России, вытекающая из ее экономической отсталости и ускоряющейся деградации. Подобное положение загоняет руководство страны в очень узкий коридор решений, который, скорее, напоминает воронку, а потому реальная подоплека его действий вполне очевидна. Достаточно выключить телевизор и не слушать ахинею, которую несут говорящие головы, чтобы понять суть происходящего.
Так или иначе, но вряд ли пропаганда сумеет доходчиво объяснить сдачу территорий. При этом, будучи объектом чужой политики, режим не сможет выторговать у Японии (и стоящих за ней США) уступки, позволяющие сохранить лицо. Смысл передачи островов в том и заключается, чтобы сделать ее явной и безоговорочной - это нужно для возникновения прецедента пересмотра итогов Второй мировой на Тихом океане. Конечно, пересмотра контролируемого, но тем не менее. Вопрос о сохранении лица Путина перед собственным населением здесь глубоко вторичен и совершенно неинтересен американцам. Просто по причине ничтожности - как самого Путина, так и его мелких проблем.
Это будет, конечно, тяжелым ударом по легитимности власти внутри России. Пенсионная "реформа" подорвала социальный договор между властью и населением. Передача островов подорвет такой же контракт, позволяющий режиму использовать патриотическую риторику. У Путина останется, по сути, последний ресурс его легитимности - страх населения перед сменой власти просто как страх перед чем-то новым. Созданная "стабильность" базируется в первую очередь как раз на страхе перед какими-либо изменениями. "Вы что, хотите как на Украине (Париже)?"
Однако как раз это и является базовой задачей. Реформирование распадающейся вертикали уже давно перезрело, однако к нему не приступают. Во многом страх перед изменениями стал страхом и самой власти - она сама откладывает решения. Во многом это похоже на сугубо бытовое "С понедельника брошу курить", только вот не уточняется, с какого понедельника. Всегда находится причина, по которой нужно ненадолго отложить: то Универсиада, то Олимпиада, то чемпионат мира, то послание Федеральному собранию, то единый день голосования. Тактические задачи позволяют откладывать стратегические решения, и к их реализации всегда приступают в пожарном порядке. В авральном режиме. Ригидность российской власти - явление вполне тривиальное, она присуща ей в разные эпохи - царскую, советскую, нынешнюю. И она всегда приводит к одному и тому же результату - катастрофичному для режима. Он сам подрубает под собой базу своей устойчивости, после чего вопрос обрушения из системного превращается в статистический.
Сдача островов не приведет к росту протестных настроений и выступлений - внешне не изменится ничего. Даже если прямо сейчас Путин выступит и произнесет дежурное "Прошу отнестись с пониманием", не произойдет ничего. Ну, будет десять-двадцать маргинальных пикетов, рябь в интернете и микроскопические митинги легальных "оппозиционных" партий. Так же, как прошла и "пенсионная" реформа. В этом смысле ни малейших иллюзий нет - внешне все будет как надо режиму. Однако внутренняя устойчивость режима перейдет на качественно иной уровень - она утратит поддержку значительной части населения, оставив под собой последнюю "скрепу" - страх. Но как только режим будет вынужден переходить к реформам (даже сугубо косметическим), а деваться-то ему некуда - управление на самом деле распадается, как гнильё под пальцами, страх перед изменениями тоже исчезнет - они начнутся вне зависимости от него. В этот момент опора под режимом рухнет окончательно. По сути, ровно то же самое происходило в России в 17 году и в 91 - власть сама подорвала доверие к себе, после чего ее поддержка в критический момент вдруг исчезла. Вырвите позвоночник - и никакие могучие мышцы не помогут стоять. А если ещё и с мышцами беда - то исход вполне очевиден.
Эль Мюрид
https://zen.yandex.ru/media/el_murid/konec-kontrakta-5c372ee14bb55f00aa45dc61?from=editor
