Заявленная Эр-Риядом цель противостояния террористической угрозе на обширном пространстве Ближнего Востока и Африканского континента ретуширует более «приземлённые» намерения крупнейшей арабской монархии. Главной геополитической установкой Королевства остаётся повсеместное сдерживание иранской «экспансии», распространения влияния шиитской державы в зонах стратегических интересов саудовцев. Будь то Ирак, Сирия, Йемен или Ливан, везде иранцы должны встретить отпор суннитских сил. Проект с участием 34 мусульманских стран, субъектный состав которого может быть расширен, — одно из подтверждений антииранского порыва семьи аль-Сауд.
Многое указывает на то, что в не самое подходящее для них время запуска амбициозного и одновременно затратного проекта саудовцы решились по весьма конкретной причине. Участие Йемена и Ливана в объединении, куда не приглашены Ирак, Сирия и сам Иран дорогого стоит для Саудовской Аравии. Борьба с терроризмом для властей Королевства имеет свои нюансы, тесно соотносимые с задачами нейтрализации иранской активности на Ближнем Востоке. В Ливане саудовцы и их ближайшие партнёры по Совету сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) считают «террористическим» местное шиитское движение «Хизбалла».
На этот счёт в ходе нескольких последних саммитов ССАГПЗ на уровне глав государств и внешнеполитических служб приняты соответствующие резолюции. Принятие подобных решений против «Хизбаллы» в рамках Лиги арабских государств (ЛАГ) на нынешнем этапе затруднительно, хотя бы в силу того, что представители ливанских шиитов заседают в правительстве страны. В ещё одном региональном объединении — Организация исламского сотрудничества (ОИС) — проведение линии на отождествление «Хизбаллы» с терроризмом также бесперспективно ввиду участия в ОИС Ирана. Это могло натолкнуть саудовцев на мысль, что для дальнейшей демонизации союзника Ирана в Ливане полезно создать новое многостороннее объединение.
Конечно, дело не столько в «Хизбалле» или ещё одном проиранском движении региона — йеменских повстанцах-хуситах, которые интерпретируются в рамках ССАГПЗ в качестве «пятой колонны» Ирана на юге Аравийского полуострова. Но злоба дня требует от саудовской королевской семьи решительных действий. Точнее от той её части, которая постепенно берёт все бразды правления в Королевстве и придерживается наступательного внешнеполитического курса.
Речь о группировке в правящей элите страны, которую принято именовать кланом Судейри. Он олицетворяется с «силовым блоком» Королевства: армейское командование, спецслужбы, органы правопорядка. С восшествием короля Салмана на престол в январе этого года, представители Судейри заняли доминирующие позиции в системе власти. При складывающемся балансе правления в Саудовской Аравии, её руководство нацелено на проведение более агрессивной политики, быстрое принятие решений и более долгосрочно ориентированное мышление. Между тем, было бы неправильным ставить знак равенства между кланом Судейри и «ястребиным» ведением внешних дел саудовской правящей элитой. Это качество отчётливо распространяется на Иран, но, например, в отношении России выбран строго прагматичный, расчётливый и максимально уравновешенный курс (1).
Действующий монарх Салман, номинальный лидер этого клана, слишком преклонен в возрасте, чтобы пускаться в геополитические интриги. Тон задаёт саудовская «молодёжь» во власти, которая консолидируется вокруг сына Салмана, заместителя наследного принца и министра обороны страны Мухаммеда бин Салмана. Именно он считается главным «мотором» создания под эгидой Эр-Рияда антихуситской коалиции, которая с 26 марта этого года наносит ракетно-бомбовые удары по позициям повстанцев-шиитов и минувшей осенью развернула наземные операции в Йемене. Именно сын монарха стал проводить линию на отход от предыдущего жёсткого противостояния саудовцев движению «Братья-мусульмане». Не забывая о союзнических отношениях с нынешним руководством Египта, которое поставило «Братьев» вне закона, саудовская «молодёжь» посчитала целесообразным вступить с ними в контакт в том же Йемене (2).
Не будем забывать, что о создании «союза 34-х» объявил не кто иной, как сын монарха Мухаммед. На вопрос, будет ли альянс действовать только против террористической организации «Исламское государство», глава военного ведомства Саудовской Аравии ответил: «Нет, альянс будет действовать против любой террористической организации, которая будет угрожать его членам».
Создаваемая коалиция не привязана к конкретной ветви ислама, позже уточнил глава МИД Королевства Адель аль-Джубейр. «Это не суннитская и не шиитская, а антитеррористическая коалиция», — пояснил он телеканалу Sky News Arabia. Сотрудничество в рамках блока заключается в обмене информацией и подготовке войск, а также военном вмешательстве, если это потребуется, добавил аль-Джубейр.
Понятно, что саудовцы пытаются максимально дистанцировать проект от его восприятия внешними силами в качестве очередного вбития клина между суннитами и шиитами Ближнего Востока. Но это лишь приличествующая моменту риторика, за которой просматривается очевидность провоцирования Эр-Риядом секторального раскола в регионе. Для саудовцев шиитская «Хизбалла» и йеменские хуситы — «террористы» никак не меньшие, чем головорезы ИГ. Если же сравнивать ливанское и йеменское движения с такими радикальными группировками, действующими в Сирии, как «Джебхат ан-Нусра», «Ахрар аш-Шам», «Джейш аль-Ислам» и рядом других, то саудовцы готовы взять последние даже себе в союзники, лишь бы подавить активность шиитского элемента в регионе.
Саудовский клан Судейри жёстко противопоставляет себя любой активности Ирана на Ближнем Востоке. Об изоляции шиитской державы во времена, когда она стоит на пороге урегулирования своих отношений с Западом, снятия с неё международных и односторонних санкций, говорить уже не приходится. Внутригосударственные и социальные институты Ирана не поверглись серьёзной коррозии даже в самые сложные для него экономические времена действия санкций. Теперь же Тегеран входит в более комфортный для себя по многим политическим и экономическим параметрам период. В такой ситуации быть сторонним наблюдателем за улучшением климата в отношениях Запада и Ирана правящий клан в Саудовской Аравии не намерен. Впрочем, прилагаемые им усилия можно с уверенностью посчитать запоздавшими. В активности клана Судейри проглядывается, скорее, безысходность, лихорадочный поиск эффективной антииранской стратегии. «Сращивание» ССАГПЗ, ЛАГ и ОИС под крышей антитеррористического «союза 34-х» могло ещё возыметь какой-либо геополитический эффект два-три года назад. Ныне же проект саудовцев обречён на неуспех.
Мобилизация антииранских сил не даётся Саудовской Аравии даже в рамках ССАГПЗ, что там говорить о сведении к «общему знаменателю» ЛАГ и ОИС. Участник ССАГПЗ Оман, у которого особые отношения с Ираном, воздержался от вступления в продавливаемую саудовцами коалицию. Зато сюда может примкнуть Азербайджан, тем более, когда Турция также проявила интерес к этому проекту. В качестве членского «бонуса» Анкаре уже посулили ускорение сроков создания турецкой базы в Катаре — первой в современной истории Турции точке её военного присутствия в ближневосточном регионе. Да и потом, ни где-нибудь, а в Катаре, имеющем натянутые отношения с Ираном и принимающем на своей территории штабную инфраструктуру Центрального командования ВС США на Ближнем Востоке, крупнейшую американскую авиабазу «Эль-Удейд» в регионе.
Не добившись перелома ситуации в свою пользу ни в Сирии, ни в Йемене, столкнувшись с самыми серьёзными внутренними управленческими и экономическими проблемами, власти Королевства замахнулись на ещё более претенциозный проект, чем, например, создание Корпуса быстрого реагирования в рамках объединённых арабских вооружённых сил.
Формирование общеарабской боевой единицы получило новый импульс впритык к началу военной операции Саудовской Аравии и её союзников в Йемене (26 марта). Ближе к концу года стала очевидной пробуксовка и этого проекта, который так и не обрёл свою плоть и кровь. Предложение о создании совместной армии арабских государств прозвучало в феврале этого года. Его высказал президент Египта Абдель Фаттах ас-Сиси. Саудовско-египетскую инициативу поддержал король Бахрейна шейх Хамад аль-Халифа.
В дальнейшем представители нескольких государств ЛАГ обсудили идею и пришли к выводу о необходимости создания нового вооружённого формирования. В конце марта прошла сессия ЛАГ, в ходе которой члены Лиги договорились о создании Объединённых сил быстрого реагирования.
К концу весны стали известны первые планы, касавшиеся сроков появления новых сил быстрого реагирования. Утверждалось, что объединённая арабская армия может появиться до начала июля. Тем не менее, в силу определённых причин в дальнейшем произошёл серьёзный сдвиг сроков. Подписание основополагающего документа о создании сил быстрого реагирования сместилось на несколько месяцев.
В первых версиях проекта речь шла о вооружённых силах численностью до 40 тыс. солдат и офицеров (около 35 тыс. в сухопутных войсках, порядка 5 тыс. во флоте и от 500 до 1 тыс. в авиации) под началом генерала-саудовца, но со штаб-квартирой в Египте. Планировалось, что структура управления межарабскими силами будет интегрированной и постоянной по аналогии с НАТО, с чётким делением на отдельные компоненты ведения военных действий: авиация, флот, сухопутные части, войска специального назначения. Затем решили сконцентрироваться на последнем компоненте — Корпус быстрого реагирования на базе подразделений спецназначения государств-участников. Однако и в таком усечённом виде продвинуть своё начинание саудовцам пока не даётся.
Семья аль-Сауд и задающий внутри неё тон клан Судейри не только не смогли обеспечить успешность общеарабской военной повестки, но и столкнулись с непосредственными военными угрозами на южных рубежах Королевства. Здесь йеменские хуситы проводят успешные рейды вглубь саудовской территории в районах Джизан и Наджран.
К тому же казна Саудовской Аравии неуклонно пустеет, а оплачивать «чеки» в Сирии, Йемене, в других ближневосточных точках и у себя дома во времена дешевеющей день ото дня нефти приходится исправно. Прямое участие в гражданской войне Йемена и спонсирование «умеренных» оппозиционных группировок в Сирии на фоне «бросовых» цен на нефть крайне негативно влияют на финансовое состояние Королевства. На данный момент оно уже потратило около $ 50 млрд в Йемене и ещё $ 20 млрд в Сирии, отмечают аналитики.
Международный валютный фонд в октябре сделал прогноз, что при текущем уровне расходов валютные запасы первой арабской экономики иссякнут через 5 лет. Несмотря на отсутствие официальных данных, подсчёты МВФ показывают, что уже в текущем году в бюджете страны образуется финансовая дыра размером свыше $ 100 млрд или более 20% ВВП. Фонд не ожидает ослабления экономических проблем для саудовцев и в 2016 году, напротив, прогнозирует их усугубление.
Эксперты заслуженно назвали детище саудовцев в виде широкого фронта борьбы мусульманских стран со всеми проявлениями терроризма лишь декларативным политическим проектом. До военного альянса он явно не дотягивает, и, по всей видимости, изначально не имеет шансов трансформироваться в некую институциональную антитеррористическую конструкцию на Ближнем Востоке и в Северной Африке. На сегодня это в лучшем случае консультативный инструмент обмена информацией в заявленных целях борьбы с терроризмом, а также в подразумеваемых задачах сдерживания Ирана и его региональных сателлитов.
Участие Египта в блоке делает его более презентабельным и взвешенным в своих военно-политических приоритетах. Два крупнейших арабских государства, совокупное население которых составляет почти 120 млн человек, взяли на себя роль лидеров в интеграции ближневосточных и африканских наций на одной геополитической платформе. У Египта самая мощная армия, у Саудовской Аравии — финансовые авуары. Остальные 32 члена альянса — не более чем придаток к саудовско-египетскому костяку альянса.
Создание нового объединения под эгидой Эр-Рияда укладывается в логику «опосредованной войны» (proxy war), разворачивающейся между Ираном и Саудовской Аравией в ближневосточном регионе. Противостояние суннитского и шиитского полюсов постепенно принимает вид коалиционности. Фактически аравийцы пользуются лучшим для них раскладом сил в плане разделения мусульманского мира на два основных течения ислама. Сунниты преобладают количественно, в то время как шииты берут больше качеством и умением. «Союз 34-х» — типичный образец подхода Саудовской Аравии к формированию вокруг себя крупных альянсов, коэффициент полезного действия которых, как правило, ничтожно мал.
(1) Отметим, что за неполные 4 месяца второй в очереди на престол Мухаммед бин Салман дважды побывал в России и провёл переговоры с президентом Владимиром Путиным (18 июня и 11 октября).
(2) Идёт наладка связей и с сирийским крылом «Братьев мусульман», контуры которой отчётливо проступили параллельно недавнему проведению в Эр-Рияде конференции оппозиционных групп Сирии. Сирийский филиал «Братьев-мусульман» выразил поддержку решениям, принятым оппозиционерами в столице Садовской Аравии. В их письменном заявлении усилия саудовской дипломатии названы «очень важными» для «единения революционных сил после 5-летней борьбы и томления народа, а также в период продолжения оккупации страны (Сирии) Ираном и Россией».