Вступление в Великий пост — вторая тема богослужения, которая в полной мере звучит в конце всенощного бдения в стихирах на «Хвалите…» (2–4-я стихиры Триоди), а также в апостольском и евангельском чтении на литургии. В 3-й хвалитной стихире отражена связь между воспоминанием изгнания Адама и началом поста: «Адам из рая отгонится, пищи причастився, яко преслушник: Моисей Боговидец бысть, постом очи душевныя очистив. Темже рая жителие быти возжелевше, изменимся от неполезныя пищи, и Бога зрети желающе, Моисейскую четверицу десятиц постимся, молитвою и молением чисто терпяще: утолим душевныя страсти, отженем плотския сласти, легцы к горнему шествию прейдем…». В заключительной стихире указана конечная цель поста — «Господи, тем сподоби и нас поклонитися Твоим страстем, и святому Воскресению».

Тема прощения ближних звучит лишь в начальной фразе евангельского чтения: «Если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших» (Мф.6:14-15).

+++

ПРОЩЕНОЕ ВОСКРЕСЕНИЕ И ЧИН ПРОЩЕНИЯ

Как уже было отмечено, название «Прощеное воскресение» и используется в обиходе и связано с тем, что в этот день на вечерней службе совершается Чин прощения, на котором настоятель храма или монастыря по окончании вечерни с земным поклоном испрашивает прощения у своего клира и прихожан, и те отвечают ему также земным поклоном. После чего все, по одному, подходят к настоятелю и испрашивают у него прощение. При этом иереи лобызаются с ним по иерейскому чину, целуя друг друга в руки, а диаконы, церковнослужители и прихожане делают поясной поклон и принимают благословение. Также и все прихожане просят друг у друга прощение.

БОГОСЛУЖЕНИЕ ВЕЛИКОЙ ВЕЧЕРНИ С ЧИНОМ ПРОЩЕНИЯ

Вечером в Прощеное воскресенье совершается великая вечерня с чином прощения, с которой и начинается св. Четыредесятница.

Совершается вход с кадилом, ради пения великого прокимна: Не отврати лица Твоего от отрока Твоего, яко скорблю, скоро услыши мя: вонми души моей и избави ю (Пс.68).

Этот великий прокимен, кроме сыропустного воскресенья, поется также во 2‑ю и 4‑ю Недели (воскресенья) Великого поста.

Прослушать Великий прокимен:

Пением великого прокимна завершается праздничное воскресное богослужение, и от Сподоби Господи (читается сразу после прокимна) начинается великопостное. Священнослужители в это время переоблачаются в темные, постовые облачения. Священник произносит просительную ектению Исполним вечернюю молитву, а хор поет на каждое прошение особым, постовым распевом.

После стихир на стиховне, чтения Ныне отпущаеши и Трисвятого по Отче наш поются великопостные тропари с великими поклонами после каждого тропаря. После молитвы Небесный Царю священник произносит молитву св. Ефрема Сирина Господи и Владыко живота моего с тремя поклонами.

После отпуста вечерни совершается Чин прощения:

На солею выносятся и полагаются на аналоях напрестольный Крест, иконы Спасителя и Богородицы. Настоятель творит земные поклоны перед ними и целует их. Затем он обращается к присутствующим с поучением о христианском проведении поста и испрашивает прощения грехов у причта и народа, говоря: «Благословите мя, отцы святии и братия, и простите ми, грешному, елика согреших в сей день и во вся дни живота моего словом, делом, помышлением и всеми моими чувствы». Сказав это, он земно кланяется народу. Все отвечают ему земным поклоном и говорят: «Бог простит тя, отче святый. Прости и нас, грешных, и благослови». В некоторых храмах и монастырях говорят иначе: «Бог простит тя, отче святый. Помолися о нас, грешных», что вполне согласно с Уставом. На это служащий священник (как правило, настоятель) отвечает: «Благодатию Своею Бог да простит и помилует всех нас».

Затем настоятель берет напрестольный Крест. Все священнослужители в порядке старшинства прикладываются к иконам на аналое, подходят к настоятелю, целуют Крест и лобызаются с настоятелем и друг с другом в рамена (плечи), взаимно испрашивая прощения. За ними идут миряне, прикладываются ко Кресту, целуют иконы, которые обычно держат священнослужители, и испрашивают прощения у причта и друг у друга.

В Типиконе ничего не сказано о пении каких-либо песнопений во время чина прощения. Краткое указание: «И целуем святыя и честныя иконы» предусматривает совершение этого обряда в молчании. Во время чина прощения в некоторых храмах принято петь «Покаяния отверзи ми двери…», «На реках Вавилонских…» и др., а также стихиры Пасхи, заканчивая словами: «И тако возопиим».

***

Святитель Серафим (Соболев), архиепископ Богучарский

Ни­ко­лай Бо­ри­со­вич Со­болев — бу­ду­щий ар­хи­епи­скоп Се­ра­фим — ро­дил­ся в го­ро­де Ря­за­ни 1 де­каб­ря (по ста­ро­му сти­лю) 1881 го­да в се­мье ме­ща­ни­на Бо­ри­са Мат­ве­е­ви­ча Со­боле­ва и его же­ны Ма­рии Ни­ко­ла­ев­ны. В се­мье Со­боле­вых бы­ло 12 де­тей, семь из ко­то­рых умер­ли в дет­ском и юно­ше­ском воз­расте. Ни­ко­лай Со­болев был де­ся­тым ре­бен­ком в се­мье.

Боль­шим ис­пы­та­ни­ем для се­мьи Со­боле­вых ста­ла вне­зап­ная бо­лезнь Бо­ри­са Мат­ве­е­ви­ча. Ко­гда Ни­ко­лаю бы­ло шесть лет, его отец пе­ре­нес ин­сульт и 14 лет, вплоть до са­мой смер­ти, был при­ко­ван к по­сте­ли. Об­ста­нов­ка в се­мье бы­ла про­ник­ну­та ду­хом мо­лит­вы и глу­бо­ко­го осо­зна­ния Про­мыс­ла Бо­жия в жиз­ни че­ло­ве­ка.

Боль­шое вли­я­ние на бу­ду­ще­го иерар­ха ока­за­ла его мать, хо­тев­шая, чтобы ее сын был свя­щен­ни­ком. К сво­ей ма­те­ри ар­хи­пас­тырь был ис­кренне при­вя­зан и впо­след­ствии все­гда ста­рал­ся устро­ить Ма­рию Ни­ко­ла­ев­ну неда­ле­ко от ме­ста сво­е­го слу­же­ния.

В 1894 го­ду Ни­ко­лай Со­болев был при­нят во вто­рой класс Ря­зан­ско­го ду­хов­но­го учи­ли­ща, за­тем окон­чил Ря­зан­скую ду­хов­ную се­ми­на­рию и в 1904 го­ду по­сту­пил в Санкт-Пе­тер­бург­скую ду­хов­ную ака­де­мию.

В го­ды уче­бы бу­ду­щий ар­хи­пас­тырь неод­но­крат­но по­се­щал пра­вед­но­го Иоан­на Крон­штадт­ско­го, а так­же стар­ца Геф­си­ман­ско­го ски­та Ис­и­до­ра (Гру­зин­ско­го-Ко­зи­на). Ни­ко­лай Со­болев сбли­зил­ся так­же с ар­хи­манд­ри­том Фе­о­фа­ном (Быст­ро­вым) — ин­спек­то­ром Санкт-Пе­тер­бург­ской ду­хов­ной ака­де­мии, стро­гим мо­на­хом и мо­лит­вен­ни­ком.

По сви­де­тель­ству мит­ро­по­ли­та Ве­ни­а­ми­на (Фед­чен­ко­ва), учив­ше­го­ся на курс рань­ше Ни­ко­лая, в ду­хов­ной ака­де­мии его на­зы­ва­ли «Ко­леч­кой». Та­кое об­ра­ще­ние бы­ло свя­за­но с осо­бой доб­ро­той, ко­то­рую Ни­ко­лай яв­лял в от­но­ше­нии к сво­им со­курс­ни­кам. Лю­би­мым вре­мя­про­вож­де­ни­ем Ни­ко­лая Со­боле­ва бы­ла иг­ра на ро­я­ле в се­ми­нар­ском за­ле и пе­ние мо­литв, в том чис­ле и соб­ствен­но­го со­чи­не­ния.

26 ян­ва­ря 1908 го­да Ни­ко­лай Со­болев, бу­дучи сту­ден­том 4 кур­са ака­де­мии, был по­стри­жен в мо­на­ше­ство с име­нем Се­ра­фим. 3/16 фев­ра­ля 1908 го­да мо­нах Се­ра­фим был ру­ко­по­ло­жен епи­ско­пом Сер­ги­ем (Ти­хо­ми­ро­вым) в иеро­ди­а­ко­на, а 18/31 мар­та — в сан иеро­мо­на­ха.

Осе­нью 1908 го­да иеро­мо­нах Се­ра­фим за­щи­тил дис­сер­та­цию на ка­фед­ре нрав­ствен­но­го бо­го­сло­вия «Уче­ние о сми­ре­нии по Доб­ро­то­лю­бию». Ре­цен­зент про­фес­сор А.А. Брон­зов вы­со­ко оце­нил эту ра­бо­ту, как вы­хо­дя­щую за рам­ки кан­ди­дат­ской дис­сер­та­ции. 16 сен­тяб­ря 1908 го­да Уче­ный со­вет ака­де­мии по­ста­но­вил удо­сто­ить иеро­мо­на­ха Се­ра­фи­ма уче­ной сте­пе­ни кан­ди­да­та бо­го­сло­вия с пра­вом по­лу­че­ния сте­пе­ни ма­ги­стра без но­вых уст­ных ис­пы­та­ний.

В 1908 го­ду иеро­мо­нах Се­ра­фим на­чал пре­по­да­ва­тель­скую де­я­тель­ность в Пас­тыр­ском бо­го­слов­ском учи­ли­ще, от­кры­том ар­хи­епи­ско­пом Ан­то­ни­ем (Хра­по­виц­ким), за­тем был пе­ре­ве­ден смот­ри­те­лем Ка­луж­ско­го ду­хов­но­го учи­ли­ща. Боль­шим уте­ше­ни­ем для иеро­мо­на­ха Се­ра­фи­ма в этот пе­ри­од ста­ло по­се­ще­ние Свя­то-Вве­ден­ской Оп­ти­ной пу­сты­ни. Осо­бен­но близ­кие от­но­ше­ния сло­жи­лись у него с пре­по­доб­ным Ана­то­ли­ем (По­та­по­вым), ко­то­рый стал его ду­хов­ни­ком.

В де­каб­ре 1911 го­да отец Се­ра­фим был на­зна­чен ин­спек­то­ром Ко­стром­ско­го ду­хов­но­го учи­ли­ща. 22 де­каб­ря 1912 го­да иеро­мо­нах Се­ра­фим на­зна­чен рек­то­ром Во­ро­неж­ской ду­хов­ной се­ми­на­рии с воз­ве­де­ни­ем в сан ар­хи­манд­ри­та. Во­ро­неж­ская се­ми­на­рия в мо­мент при­бы­тия ар­хи­манд­ри­та Се­ра­фи­ма счи­та­лась в от­но­ше­нии дис­ци­пли­ны од­ной из худ­ших. «Вы на­зна­че­ны в наи­без­на­деж­ней­шую и бун­тар­скую се­ми­на­рию», — пи­сал ар­хи­манд­ри­ту Се­ра­фи­му ар­хи­епи­скоп Ан­то­ний (Хра­по­виц­кий).

Но ар­хи­манд­ри­ту Се­ра­фи­му уда­лось улуч­шить по­ло­же­ние. Он от­ка­зал­ся от прак­ти­ки на­ка­за­ний в от­но­ше­нии вос­пи­тан­ни­ков, ста­ра­ясь по­нять их про­бле­мы, глав­ной из ко­то­рых бы­ла бед­ность. Но­вый рек­тор до­бил­ся от­кры­тия двух сто­ло­вых для ма­ло­иму­щих сту­ден­тов, от­крыл брат­ство, по­мо­гав­шее вос­пи­тан­ни­кам опла­чи­вать обу­че­ние, ле­че­ние и по­езд­ки до­мой. Си­ту­а­ция в Во­ро­неж­ской се­ми­на­рии вско­ре за­мет­но улуч­ши­лась. В 1915 го­ду в се­ми­на­рию бы­ла на­прав­ле­на ко­мис­сия, ко­то­рая оста­ви­ла о ней бла­го­при­ят­ный от­зыв. Член Учеб­но­го ко­ми­те­та при Си­но­де Петр Фе­до­ро­вич По­лян­ский (впо­след­ствии мит­ро­по­лит Петр — Пат­ри­ар­ший Ме­сто­блю­сти­тель и свя­щен­но­му­че­ник) на­звал се­ми­на­рию од­ной из луч­ших в Рос­сии.

В Во­ро­не­же ар­хи­манд­ри­та Се­ра­фи­ма за­ста­ла ре­во­лю­ция и граж­дан­ская вой­на. В мар­те 1918 го­да се­ми­на­рия бы­ла за­кры­та боль­ше­вист­ской вла­стью, ее зда­ние бы­ло за­ня­то крас­но­ар­мей­ца­ми. Ар­хи­манд­рит Се­ра­фим пе­ре­ехал в мо­на­стырь свя­ти­те­ля Ти­хо­на За­дон­ско­го.

В пер­вой по­ло­вине ок­тяб­ря 1919 го­да вой­ска ге­не­ра­ла А.И. Де­ни­ки­на взя­ли Во­ро­неж, но вско­ре бы­ли вы­нуж­де­ны от­сту­пить. Ар­хи­манд­рит Се­ра­фим не знал, как ему по­сту­пить — уй­ти на юг или остать­ся в Во­ро­не­же. За со­ве­том отец Се­ра­фим об­ра­тил­ся к раз­би­то­му па­ра­ли­чом стар­цу Ааро­ну, ко­то­рый про­жи­вал неда­ле­ко от Во­ро­не­жа. «Не бес­по­кой­ся, ты по­па­дешь в хо­ро­шую сто­ро­нуш­ку», — ска­зал ста­рец о даль­ней­шей судь­бе ар­хи­манд­ри­та Се­ра­фи­ма. «Как же мне по­ни­мать Ва­ши сло­ва?», — спро­сил ар­хи­манд­рит. «По­па­дешь — узна­ешь», — был от­вет стар­ца. Ар­хи­манд­рит Се­ра­фим и его брат иеро­мо­нах Сер­гий по­ки­ну­ли Во­ро­неж в по­след­ний мо­мент в от­кры­том ва­гоне с уг­лем для па­ро­во­за.

На юге Рос­сии ар­хи­манд­рит Се­ра­фим во­шел в под­чи­не­ние вре­мен­но неза­ви­си­мо­го Выс­ше­го Цер­ков­но­го Управ­ле­ния (ВЦУ), об­ра­зо­ван­но­го для са­мо­сто­я­тель­но­го ре­ше­ния сроч­ных и важ­ных во­про­сов. 7 мая 1920 го­да ар­хи­манд­рит Се­ра­фим был на­зна­чен рек­то­ром ду­хов­ной се­ми­на­рии в Сим­фе­ро­по­ле. Вско­ре был под­нят во­прос и об ар­хи­ерей­ской хи­ро­то­нии ар­хи­манд­ри­та Се­ра­фи­ма.

24 сен­тяб­ря 1920 го­да ВЦУ вы­нес­ло ре­ше­ние ру­ко­по­ло­жить ар­хи­манд­ри­та Се­ра­фи­ма во епи­ско­па Лу­бен­ско­го, ви­ка­рия Пол­тав­ской епар­хии. Дан­ное опре­де­ле­ние бы­ло под­пи­са­но пра­вя­щим ар­хи­ере­ем Та­ври­че­ской епар­хии ар­хи­епи­ско­пом Ди­мит­ри­ем (Аба­шид­зе), пра­вя­щим ар­хи­ере­ем Пол­тав­ской епар­хии ар­хи­епи­ско­пом Фе­о­фа­ном (Быст­ро­вым), епи­ско­пом Се­ва­сто­поль­ским Ве­ни­а­ми­ном (Фед­чен­ко­вым) и сек­ре­та­рем Е.И. Ма­ха­роб­лид­зе. 14 ок­тяб­ря в сим­фе­ро­поль­ском Алек­сан­дро-Нев­ском со­бо­ре ар­хи­манд­рит Се­ра­фим был ру­ко­по­ло­жен во епи­ско­па. Хи­ро­то­нию со­вер­шил сонм ар­хи­ере­ев во гла­ве с мит­ро­по­ли­том Ан­то­ни­ем (Хра­по­виц­ким). Од­на­ко вско­ре вви­ду вступ­ле­ния в Крым боль­ше­ви­ков ге­не­рал Вран­гель от­дал при­каз об эва­ку­а­ции и епи­скоп Се­ра­фим вме­сте с остат­ка­ми Бе­лой ар­мии и бе­жен­ца­ми по­ки­нул род­ную зем­лю.

Вес­ной 1921 го­да ар­хи­епи­скоп Ев­ло­гий (Ге­ор­ги­ев­ский), управ­ля­ю­щий рус­ски­ми при­хо­да­ми в За­пад­ной Ев­ро­пе, на­зна­чил епи­ско­па Се­ра­фи­ма на­сто­я­те­лем Свя­то-Ни­коль­ской церк­ви в Со­фии. 31 ав­гу­ста 1921 го­да Выс­шее Цер­ков­ное Управ­ле­ние за гра­ни­цей на­зна­чи­ло епи­ско­па Се­ра­фи­ма управ­ля­ю­щим рус­ски­ми пра­во­слав­ны­ми об­щи­на­ми в Бол­га­рии. Пат­ри­арх Ти­хон при­знал ар­хи­ерей­скую хи­ро­то­нию епи­ско­па Се­ра­фи­ма и его на­зна­че­ние в Бол­га­рию, что под­твер­жда­ет­ся спис­ка­ми за­кон­ных иерар­хов, ко­то­рые тай­но пе­ре­сы­ла­лись за гра­ни­цу из Моск­вы. В 1921 го­ду свя­ти­тель Ти­хон из­ме­нил ти­тул епи­ско­па Се­ра­фи­ма на Бо­гу­чар­ский.

До кон­ца дней сво­их епи­скоп Се­ра­фим оста­вал­ся на долж­но­сти управ­ля­ю­ще­го рус­ски­ми при­хо­да­ми в Бол­га­рии, сна­ча­ла в юрис­дик­ции Рус­ской За­ру­беж­ной Церк­ви, за­тем в юрис­дик­ции Мос­ков­ско­го Пат­ри­ар­ха­та. Ме­стом слу­же­ния епи­ско­па Се­ра­фи­ма стал храм свя­ти­те­ля Ни­ко­лая на буль­ва­ре Ца­ря Осво­бо­ди­те­ля. Кро­ме этой церк­ви, в под­чи­не­нии епи­ско­па Се­ра­фи­ма ока­за­лось несколь­ко при­хо­дов и Спас­ский (Алек­сан­дро-Нев­ский) мо­на­стырь в Ям­бо­ле.

В 1921 го­ду при Ни­коль­ском хра­ме бы­ло об­ра­зо­ва­но брат­ство, ко­то­рое за­бо­ти­лось о ма­те­ри­аль­ном обес­пе­че­нии нетру­до­спо­соб­ных при­хо­жан. Ар­хи­пас­тырь ор­га­ни­зо­вал так­же ко­ми­тет по сбо­ру по­мо­щи в под­держ­ку рус­ских мо­на­хов Афо­на, ко­то­рые по­сле ре­во­лю­ции на­хо­ди­лись в тя­же­лом по­ло­же­нии, ис­пы­ты­ва­ли при­тес­не­ния гре­че­ско­го пра­ви­тель­ства и ча­сто го­ло­да­ли.

Тя­же­лая бо­лезнь (ту­бер­ку­лез) не пре­пят­ство­ва­ла епи­ско­пу Се­ра­фи­му ре­гу­ляр­но со­вер­шать бо­го­слу­же­ния. Ар­хи­пас­тырь неукос­ни­тель­но слу­жил во все вос­крес­ные и празд­нич­ные дни, а по чет­вер­гам чи­тал ака­фист свя­ти­те­лю Ни­ко­лаю. Боль­шое вни­ма­ние вла­ды­ка Се­ра­фим уде­лял цер­ков­но­му хо­ру. В ре­зуль­та­те хор при его жиз­ни стал од­ним из луч­ших в Бол­га­рии.

По сви­де­тель­ству ду­хов­ных чад ар­хи­пас­ты­ря, бо­го­слу­же­ние, как и част­ная мо­лит­ва, бы­ли для него необ­хо­ди­мы, как ды­ха­ние. За­ни­мал­ся ар­хи­пас­тырь Иису­со­вой мо­лит­вой. Иерарх под­дер­жи­вал тес­ные свя­зи с мо­на­ха­ми Свя­той Го­ры Афон, в ос­нов­ном из Ан­дре­ев­ско­го и Ильин­ско­го ски­тов. На Свя­той Го­ре хо­ро­шо зна­ли ар­хи­пас­ты­ря. Ко­гда рус­ские афон­ские мо­на­хи про­ез­жа­ли через Бол­га­рию, они все­гда оста­нав­ли­ва­лись у вла­ды­ки Се­ра­фи­ма. Один из них, иерос­хи­мо­нах Кас­си­ан, ча­сто ез­дил через Со­фию в При­кар­па­тье, где был ду­хов­ни­ком од­но­го из мо­на­сты­рей. Впо­след­ствии ста­рец Кас­си­ан го­во­рил ду­хов­ным де­тям епи­ско­па Се­ра­фи­ма: «Ваш вла­ды­ка — свя­той жиз­ни. Ни­ко­гда боль­ше не встре­чал та­ких ар­хи­ере­ев». Но осо­бен­но близ­ким иерар­ху стал афон­ский ста­рец иерос­хи­мо­нах Лот из Кре­сто­воз­дви­жен­ско­го ски­та. У него ар­хи­пас­тырь ис­по­ве­дал­ся в те­че­ние дол­гих лет.

Несмот­ря на за­ня­тость, вла­ды­ка Се­ра­фим все­гда на­хо­дил вре­мя для чте­ния ду­ше­по­лез­ной ли­те­ра­ту­ры. Очень лю­бил иерарх чи­тать жи­тия свя­тых. В те­че­ние жиз­ни он 11 раз пол­но­стью про­чи­тал 12-том­ное со­бра­ние «Жи­тий свя­тых» свя­ти­те­ля Ди­мит­рия Ро­стов­ско­го. «Чи­тая жи­тия, буд­то в раю на­хо­дил­ся», — рас­ска­зы­вал ар­хи­пас­тырь.

В 1934 го­ду Бол­га­рия уста­но­ви­ла ди­пло­ма­ти­че­ские от­но­ше­ния с со­вет­ским го­су­дар­ством. Рус­ские хра­мы в Бол­га­рии пе­ре­шли в ве­де­ние Бол­гар­ской Церк­ви, ко­то­рая вы­де­ли­ла рус­ской об­щине дру­гие по­ме­ще­ния. При­ход Ни­коль­ско­го хра­ма на буль­ва­ре Ца­ря Осво­бо­ди­те­ля пе­ре­шел в Ни­коль­ский храм на ули­це Ка­ло­я­на. На де­сять лет этот храм стал ме­стом ос­нов­но­го слу­же­ния вла­ды­ки Се­ра­фи­ма.

В 1934 го­ду Ар­хи­ерей­ский Со­бор Рус­ской За­ру­беж­ной Церк­ви воз­вел епи­ско­па Се­ра­фи­ма в сан ар­хи­епи­ско­па. Од­на­ко вы­со­кий сан ма­ло что из­ме­нил в его жиз­ни. Ар­хи­епи­скоп вме­сте со сво­им бра­том ар­хи­манд­ри­том Сер­ги­ем сни­мал очень скром­ную и ли­шен­ную эле­мен­тар­ных удобств квар­ти­ру на ули­це Ве­ли­ко Тыр­но­во. Ар­хи­пас­тырь во­об­ще ста­рал­ся из­бе­гать рос­ко­ши и при­стра­стия к ве­щам. Он го­во­рил: «Ве­щи ме­ня обре­ме­ня­ют. Они — тя­жесть для ду­ши».

Бы­ли у вла­ды­ки Се­ра­фи­ма и скор­би. Он по­сто­ян­но бо­лел, в се­ре­дине 1920-х го­дов на­хо­дил­ся на гра­ни смер­ти от ту­бер­ку­ле­за. Кро­ме то­го, ар­хи­пас­тырь всю жизнь уха­жи­вал за боль­ным бра­том.

Мит­ро­по­лит До­ро­столь­ский Ила­ри­он (Цо­нев) сви­де­тель­ство­вал, что уже в те го­ды жи­те­ли Со­фии ви­де­ли в ар­хи­епи­ско­пе Се­ра­фи­ме угод­ни­ка Бо­жия. «Мно­гие счи­та­ли вла­ды­ку про­зор­ли­вым, — пи­шет мит­ро­по­лит Ила­ри­он. — По­чи­та­ние и сы­нов­няя пре­дан­ность к ар­хи­епи­ско­пу Се­ра­фи­му бы­ла ве­ли­ка в то вре­мя и у рус­ских, и у бол­гар». Про­зор­ли­вость ар­хи­епи­ско­па ис­пы­тал на се­бе и сам бу­ду­щий мит­ро­по­лит Ила­ри­он, то­гда еще сту­дент Ди­мит­рий Цо­нев. «Ми­тя бу­дет мо­на­хом», — уве­рен­но ска­зал од­на­жды о нем ар­хи­епи­скоп.

Ин­те­рес­ный слу­чай был свя­зан с рус­ским эми­гран­том — до­цен­том од­но­го из рос­сий­ских уни­вер­си­те­тов. В тя­же­лых усло­ви­ях эми­гра­ции он не мог на­пи­сать ма­ги­стер­скую дис­сер­та­цию, а, сле­до­ва­тель­но, по­лу­чить ме­сто в уни­вер­си­те­те. Во вре­мя ис­по­ве­ди этот че­ло­век по­де­лил­ся сво­ей скор­бью с ар­хи­пас­ты­рем. На во­прос: «Ста­ну ли я ма­ги­стром?» — вла­ды­ка от­ве­тил: «Не скор­би, еще че­ты­ре го­да, и ста­нешь». Сло­ва ар­хи­епи­ско­па Се­ра­фи­ма в точ­но­сти сбы­лись, и через че­ты­ре го­да по­сле за­щи­ты дис­сер­та­ции этот эми­грант стал про­фес­со­ром в од­ном из уни­вер­си­те­тов.

Ду­хов­ные ча­да ар­хи­епи­ско­па Се­ра­фи­ма вспо­ми­на­ли, что неред­ко во вре­мя ис­по­ве­ди он на­по­ми­нал им за­бы­тые гре­хи, а так­же от­ве­чал на мыс­лен­ные во­про­сы ис­по­ве­ду­ю­щих­ся. «Это слу­чай­но», — улы­ба­ясь, го­во­рил ар­хи­пас­тырь в от­вет на недо­уме­ние ду­хов­ных чад. А ко­гда вла­ды­ка узна­вал, что кто-то пы­та­ет­ся за­пи­сы­вать по­доб­ные слу­чаи, то стро­го за­пре­щал де­лать это. И все же до нас до­шло нема­ло сви­де­тельств про­яв­ле­ния его ду­хов­ных да­ро­ва­ний. Мно­же­ство слу­ча­ев до­нес­ли до нас в сво­их вос­по­ми­на­ни­ях ду­хов­ные ча­да ар­хи­епи­ско­па Се­ра­фи­ма — епи­скоп Пар­фе­ний (Ста­ма­тов), ар­хи­манд­ри­ты Пан­те­ле­и­мон (Ста­риц­кий), Алек­сандр (Пет­ра­нов), про­то­и­е­рей Все­во­лод Шпил­лер.

Ар­хи­манд­рит Пан­те­ле­и­мон вспо­ми­нал, что все, кто при­хо­дил к ар­хи­епи­ско­пу Се­ра­фи­му со скор­бя­ми, ухо­ди­ли от него уте­шен­ны­ми и окры­лен­ны­ми, а его мо­лит­ва по­рой воз­вра­ща­ла к жиз­ни и без­на­деж­но боль­ных. Сам ар­хи­епи­скоп Се­ра­фим чув­ство­вал бли­зость Бо­га, Его при­сут­ствие. «Ко­гда умрем, то­гда пой­мем, на­сколь­ко близ­ки нам бы­ли Спа­си­тель, Бо­жия Ма­терь и все свя­тые, как схо­ди­ли к на­шим немо­щам и как ис­пол­ня­ли на­ши мо­лит­вы», — го­во­рил ар­хи­пас­тырь. А вот еще лю­би­мая фра­за иерар­ха: «Гос­подь близ­ко: по­зо­вешь Его, Он сра­зу от­клик­нет­ся».

Боль­шую лю­бовь к ар­хи­епи­ско­пу ис­пы­ты­ва­ли со­фий­ские сту­ден­ты, ко­то­рые не толь­ко по­се­ща­ли его служ­бы, но и хо­ди­ли к нему до­мой на ис­по­ведь. Од­ним из ка­честв ар­хи­пас­ты­ря, по сви­де­тель­ству знав­ших его лю­дей, бы­ло то, что со все­ми — и с офи­ци­аль­ны­ми ли­ца­ми, и с ду­хов­ны­ми ча­да­ми, и с ни­щи­ми, си­дев­ши­ми у хра­ма — он раз­го­ва­ри­вал оди­на­ко­во.

С 1920 по 1945 го­ды ар­хи­епи­скоп Се­ра­фим под­чи­нял­ся Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви За­гра­ни­цей (Рус­ская За­ру­беж­ная Цер­ковь, РПЦЗ). При этом вла­ды­ка Се­ра­фим был да­лек от край­но­стей и удер­жи­вал За­ру­беж­ный Си­нод от ра­ди­каль­ных ша­гов. Так, в 1926 го­ду он вы­сту­пил про­тив за­ме­ны ка­те­хи­зи­са свя­ти­те­ля Фила­ре­та ка­те­хи­зи­сом мит­ро­по­ли­та Ан­то­ния (Хра­по­виц­ко­го). Иерарх за­явил, что За­ру­беж­ный Си­нод не мо­жет брать на се­бя та­кие пол­но­мо­чия без раз­ре­ше­ния Все­рос­сий­ской Церк­ви. В том же го­ду, ко­гда Ар­хи­ерей­ский Си­нод РПЦЗ на­чал пред­при­ни­мать ша­ги в поль­зу при­зна­ния ав­то­ке­фа­лии Поль­ской Церк­ви, ар­хи­епи­скоп Фе­о­фан (Быст­ров) и епи­скоп Се­ра­фим за­яви­ли, что без во­ли мос­ков­ской цер­ков­ной вла­сти Ар­хи­ерей­ский Си­нод не име­ет на это пра­ва.

Как и боль­шин­ство за­ру­беж­ных ар­хи­ере­ев, ар­хи­епи­скоп Се­ра­фим вос­при­нял «Де­кла­ра­цию» мит­ро­по­ли­та Сер­гия (Стра­го­род­ско­го) от­ри­ца­тель­но. Но несо­гла­сие с мит­ро­по­ли­том Сер­ги­ем не при­во­ди­ло ар­хи­пас­ты­ря к край­но­стям. Так, в се­ре­дине 1930-х го­дов ар­хи­епи­скоп Се­ра­фим на­пра­вил мит­ро­по­ли­ту Сер­гию свою кни­гу «Но­вое уче­ние о Со­фии Пре­муд­ро­сти Бо­жи­ей». Ду­хов­ным ча­дам вла­ды­ка го­во­рил, что не име­ет пра­ва осуж­дать мит­ро­по­ли­та Сер­гия, ко­то­рый ока­зал­ся в усло­ви­ях страш­ных го­не­ний.

В 1920-1940-е го­ды ар­хи­епи­скоп Се­ра­фим вы­сту­пил про­тив спор­ных взгля­дов, про­ник­ших в тру­ды мит­ро­по­ли­та Ан­то­ния (Хра­по­виц­ко­го) и про­то­и­е­рея Сер­гия Бул­га­ко­ва. 1 ян­ва­ря 1938 го­да за со­чи­не­ние «Но­вое уче­ние о Со­фии Пре­муд­ро­сти Бо­жи­ей» он был удо­сто­ен уче­ной сте­пе­ни ма­ги­стра бо­го­сло­вия.

Иерарх уде­лил вни­ма­ние во­про­су го­судар­ствен­но­го устрой­ства Рос­сии. Это­му во­про­су он по­свя­тил кни­ги «Рус­ская идео­ло­гия» и «Об ис­тин­ном мо­нар­хи­че­ском ми­ро­со­зер­ца­нии». Ос­но­вой бла­го­по­лу­чия го­су­дар­ства ар­хи­епи­скоп Се­ра­фим счи­тал сим­фо­нию вла­стей — цер­ков­ной и цар­ской. Ар­хи­епи­скоп Се­ра­фим счи­тал, что уни­что­же­ние этой сим­фо­нии и при­ве­ло Рос­сию к ка­та­стро­фе 1917 го­да. Ар­хи­пас­тырь был убеж­ден, что в Рос­сии необ­хо­ди­мо вос­ста­но­вить мо­нар­хи­че­ское прав­ле­ние. При этом он вы­сту­пал про­тив аб­со­лю­тиз­ма и под­чи­не­ния Церк­ви го­су­дар­ству.

В го­ды Вто­рой ми­ро­вой вой­ны ар­хи­епи­скоп Се­ра­фим не слу­жил мо­леб­нов о по­бе­де Гер­ма­нии, а так­же от­ка­зы­вал­ся бла­го­сло­вить рус­ских эми­гран­тов на борь­бу про­тив Рос­сии, го­во­ря, что во­е­вать про­тив сво­ей ро­ди­ны — грех.

В сен­тяб­ре 1944 го­да в Бол­га­рию во­шли со­вет­ские вой­ска. На­ча­лись аре­сты — как быв­ших участ­ни­ков бе­ло­гвар­дей­ских фор­ми­ро­ва­ний, так и непри­част­ных к по­ли­ти­ке рус­ских эми­гран­тов. В та­ких слу­ча­ях к ар­хи­пас­ты­рю ча­сто об­ра­ща­лись за мо­лит­вен­ной по­мо­щью. Ду­хов­ная дочь ар­хи­епи­ско­па Се­ра­фи­ма рас­ска­зы­ва­ла об аре­сте од­но­го из чле­нов епар­хи­аль­но­го со­ве­та. Же­на аре­сто­ван­но­го слез­но про­си­ла вла­ды­ку по­мо­лить­ся за него. По­сле мо­лит­вы Бо­го­ро­ди­це ар­хи­епи­скоп Се­ра­фим по­вер­нул­ся к жен­щине и твер­до ска­зал, что с ее му­жем не слу­чит­ся ни­че­го пло­хо­го. Через два дня ста­ло из­вест­но, что у ге­не­ра­ла, ко­то­рый вел де­ло и счи­тал­ся очень су­ро­вым че­ло­ве­ком, в Рос­сии ско­ро­по­стиж­но умер сын. Вме­сто вы­ле­тев­ше­го в Моск­ву ге­не­ра­ла де­ло бы­ло пе­ре­да­но дру­го­му сле­до­ва­те­лю, бо­лее мяг­ко­му, ко­то­рый осво­бо­дил аре­сто­ван­но­го. В Со­фии зна­ли и о дру­гих слу­ча­ях мо­лит­вен­ной по­мо­щи ар­хи­епи­ско­па аре­сто­ван­ным.

2 мар­та 1945 го­да ар­хи­епи­скоп Се­ра­фим на­пра­вил пись­мо Пат­ри­ар­ху Алек­сию I, в ко­то­ром по­здрав­лял его с из­бра­ни­ем Пред­сто­я­те­лем Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви. 15 ап­ре­ля 1945 го­да ар­хи­епи­скоп Се­ра­фим об­ра­тил­ся к Свя­тей­ше­му с прось­бой о при­ня­тии в Мос­ков­ский Пат­ри­ар­хат. 30 ок­тяб­ря 1945 го­да ар­хи­епи­скоп Се­ра­фим и семь рус­ских при­хо­дов в Бол­га­рии бы­ли при­ня­ты в юрис­дик­цию мос­ков­ской цер­ков­ной вла­сти. Управ­ле­ние эти­ми при­хо­да­ми по­ру­ча­лось ар­хи­епи­ско­пу Се­ра­фи­му с непо­сред­ствен­ным под­чи­не­ни­ем Пат­ри­ар­ху Мос­ков­ско­му и всея Ру­си. Вес­ной 1946 го­да рус­ская об­щи­на вер­ну­лась в храм свя­то­го Ни­ко­лая на буль­ва­ре Ца­ря Осво­бо­ди­те­ля.

В мае 1946 го­да в Со­фию при­бы­ла де­ле­га­ция Рус­ской Церк­ви во гла­ве с Пат­ри­ар­хом Алек­си­ем. Свя­тей­ший Пат­ри­арх со­вер­шил бо­го­слу­же­ние в Ни­коль­ском хра­ме. В сво­ей про­по­ве­ди ар­хи­епи­скоп Се­ра­фим ска­зал: «Два­дцать пять лет мы бы­ли в раз­об­ще­нии с ма­те­рью на­шей Цер­ко­вью Рос­сий­ской. Но это раз­об­ще­ние бы­ло чи­сто внеш­ним яв­ле­ни­ем, ибо в серд­цах на­ших бы­ло пол­ное еди­не­ние с ва­ми, со все­ми бра­тья­ми на­шей ро­ди­ны, с те­ми, ко­то­рые при­зна­ют Пат­ри­ар­шую Цер­ковь в Рос­сии». Но, уй­дя из Рус­ской За­ру­беж­ной Церк­ви, ар­хи­епи­скоп Се­ра­фим все­гда воз­дер­жи­вал­ся от то­го, чтобы осуж­дать ее.

В 1948 го­ду иерарх при­нял уча­стие во Все­пра­во­слав­ном Со­ве­ща­нии в Москве. Ар­хи­пас­тырь вы­сту­пил с тре­мя до­кла­да­ми — об ан­гли­кан­ской иерар­хии, об эку­ме­ни­че­ском дви­же­нии и о но­вом ка­лен­дар­ном сти­ле. Ар­хи­епи­скоп Се­ра­фим не от­ри­цал бо­го­слов­ско­го диа­ло­га и вдум­чи­во под­хо­дил к про­бле­ме вза­и­мо­от­но­ше­ний с ино­слав­ны­ми, на­ста­и­вая на том, что диа­лог дол­жен быть се­рьез­ным и взве­шен­ным. При этом он от­ри­цал воз­мож­ность ком­про­мис­сов в дог­ма­ти­че­ских во­про­сах и вы­сту­пал про­тив вступ­ле­ния Рус­ской Церк­ви во Все­мир­ный со­вет церк­вей. Ар­хи­пас­тырь от­ри­ца­тель­но от­но­сил­ся и к воз­мож­но­сти пе­ре­хо­да Пра­во­слав­ной Церк­ви на но­вый ка­лен­дарь.

В по­след­ние го­ды жиз­ни ар­хи­епи­скоп Се­ра­фим ак­тив­но участ­во­вал в борь­бе про­тив об­нов­лен­че­ских тен­ден­ций в Бол­гар­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви. В 1949 го­ду в ор­гане Си­но­да Бол­гар­ской Церк­ви — «Цер­ков­ном вест­ни­ке» по­яви­лась ста­тья ар­хи­епи­ско­па Се­ра­фи­ма про­тив цер­ков­но­го мо­дер­низ­ма и при­ни­же­ния ро­ли Си­но­да в цер­ков­ном управ­ле­нии. Иерар­хи Бол­гар­ской Церк­ви впо­след­ствии от­ме­ча­ли, что вы­ступ­ле­ние ар­хи­епи­ско­па Се­ра­фи­ма по­мог­ло оста­но­вить раз­го­рав­шу­ю­ся в Бол­гар­ской Церк­ви об­нов­лен­че­скую сму­ту.

Еще од­ной за­да­чей ар­хи­пас­ты­ря бы­ло со­зда­ние в Бол­га­рии мо­на­сты­ря. Меч­та ар­хи­епи­ско­па Се­ра­фи­ма осу­ще­стви­лась за несколь­ко ме­ся­цев до смер­ти. Уда­лось по­лу­чить раз­ре­ше­ние от вла­стей на от­кры­тие неболь­шой оби­те­ли. От­кры­тие но­во­го мо­на­сты­ря бла­го­сло­вил Свя­тей­ший Пат­ри­арх Алек­сий. Сам ар­хи­пас­тырь уже на­хо­дил­ся при смер­ти. Но да­же бу­дучи при­ко­ван­ным к по­сте­ли, он про­дол­жал ру­ко­во­дить ра­бо­та­ми по обу­строй­ству оби­те­ли. Го­во­ря о мо­на­сты­ре, он точ­но опи­сы­вал по­ме­ще­ния, в ко­то­рых ни­ко­гда не был. А ко­гда мо­на­хи­ни спра­ши­ва­ли, от­ку­да он это зна­ет, ар­хи­пас­тырь улы­бал­ся и от­ве­чал: «Да раз­ве?»

Де­я­тель­ность ар­хи­пас­ты­ря (от­кры­тие мо­на­сты­ря, вы­ступ­ле­ния про­тив мо­дер­ни­стов), а так­же его убеж­де­ния вы­зва­ли край­нее недо­воль­ство в Со­ве­те по де­лам Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви. В ян­ва­ре 1950 го­да в ве­дом­стве Кар­по­ва был под­нят во­прос об уда­ле­нии ар­хи­епи­ско­па Се­ра­фи­ма с его по­ста. Но ар­хи­пас­тырь к то­му вре­ме­ни уже не под­ни­мал­ся с по­сте­ли.

Неза­дол­го до смер­ти ар­хи­епи­скоп Се­ра­фим со­ве­то­вал пи­сать ему пись­ма, как жи­во­му. «Ко­гда вам станет тя­же­ло, — го­во­рил ар­хи­епи­скоп, — вы мне на­пи­ши­те пись­мо <…> и оставь­те его у мо­ей мо­ги­лы. Ес­ли я по­лу­чу ми­лость у Гос­по­да, уте­шу вас и по­мо­гу вам».

26 фев­ра­ля 1950 го­да, в празд­ник Тор­же­ства Пра­во­сла­вия, в 15 ча­сов ар­хи­епи­скоп Се­ра­фим (Со­болев) окон­чил свой зем­ной путь в квар­ти­ре на ули­це Ве­ли­ко Тыр­но­во. На сле­ду­ю­щий день те­ло усоп­ше­го ар­хи­пас­ты­ря бы­ло пе­ре­не­се­но в храм свя­ти­те­ля Ни­ко­лая. До позд­ней но­чи жи­те­ли Со­фии шли про­стить­ся с усоп­шим иерар­хом.

1 мар­та ар­хи­епи­скоп Се­ра­фим был по­гре­бен в крип­те Ни­коль­ско­го хра­ма.

По­чи­та­ние ар­хи­пас­ты­ря на­ча­лось по­чти сра­зу по­сле его кон­чи­ны. В ав­гу­сте 1950 го­да на­сто­я­тель­ни­ца По­кров­ско­го мо­на­сты­ря мо­на­хи­ня Се­ра­фи­ма (Ли­вен) пи­са­ла Свя­тей­ше­му Пат­ри­ар­ху Алек­сию, что во всех скор­бях сест­ры оби­те­ли по­лу­ча­ют неви­ди­мую по­мощь от ар­хи­епи­ско­па Се­ра­фи­ма. В 1952 го­ду на­зна­чен­ный в Со­фию про­то­и­е­рей Сер­гий Ка­зан­ский за­сви­де­тель­ство­вал, что ме­сто упо­ко­е­ния ар­хи­епи­ско­па Се­ра­фи­ма по­се­ща­ет­ся его по­чи­та­те­ля­ми. Чис­ло по­чи­та­те­лей ар­хи­епи­ско­па Се­ра­фи­ма с каж­дым го­дом рос­ло. Сра­зу же на­ча­лась и за­пись чу­дес по мо­лит­вам ар­хи­пас­ты­ря, боль­шая часть ко­то­рых опуб­ли­ко­ва­на. В на­сто­я­щее вре­мя за­фик­си­ро­ва­но бо­лее ста слу­ча­ев по­смерт­ной мо­лит­вен­ной по­мо­щи ар­хи­епи­ско­па Се­ра­фи­ма. Боль­шин­ство слу­ча­ев свя­за­но с ис­це­ле­ни­я­ми, об­ра­ще­ни­ем к ве­ре, да­ро­ва­ни­ем ре­бен­ка и т.д.

«Каж­дый пра­во­слав­ный хри­сти­а­нин, — го­во­ри­лось в по­сла­нии Свя­тей­ше­го Пат­ри­ар­ха Бол­гар­ско­го Мак­си­ма в де­каб­ре 2011 го­да, — ко­то­рый хо­тя раз пре­кло­нял го­ло­ву в мо­лит­ве пе­ред ме­стом упо­ко­е­ния вла­ды­ки Се­ра­фи­ма, мо­жет ска­зать, что вла­ды­ка не оста­вил сво­их чад и по­сле сво­е­го успе­ния. <…> Вла­ды­ка Се­ра­фим был ред­ким при­ме­ром свя­то­го, бла­го­дат­но­го ар­хи­ерея с чи­стой пас­тыр­ской со­ве­стью». До сих пор не ис­ся­ка­ет обиль­ный ис­точ­ник бла­го­дат­ной по­мо­щи, по­да­ва­е­мой Бо­гом по мо­лит­вам Сво­е­го угод­ни­ка.

3 фев­ра­ля 2016 го­да на пя­том пле­нар­ном за­се­да­нии Освя­щен­но­го Ар­хи­ерей­ско­го Со­бо­ра в Хра­ме Хри­ста Спа­си­те­ля бы­ло при­ня­то ре­ше­ние о про­слав­ле­нии в ли­ке свя­тых ар­хи­епи­ско­па Бо­гу­чар­ско­го Се­ра­фи­ма (Со­боле­ва, † 1950).