Премьер-министр Турции Ахмет Давутоглу прибыл на Украину. В ходе его визита планируется встреча с президентом Петром Порошенко, председателем Верховной рады Владимиром Гройсманом, премьер-министром Арсением Яценюком, а также другими высокопоставленными лицами и бизнесменами, с которыми будет обсуждено «стратегическое партнерство между Турцией и Украиной». А 18 февраля турецкий президент Реджеп Эрдоган летит в Азербайджан. В Гяндже он примет участие в заседании Совета стратегического сотрудничества высокого уровня Турция-Азербайджан. Будут рассмотрены вопросы развития и продвижения «различных аспектов двусторонних отношений и сотрудничества». И, конечно, обсужден нагорно-карабахский конфликт. Ранее в Давосе состоялась встреча президента Азербайджана Ильхама Алиева с Порошенко. Как сообщали украинские СМИ, обсуждались условия, возможности и дата визитов президента Украины и спикера парламента в Азербайджан. Согласно предварительным данным, эти две поездки планируются на первую половину года.
Гротескное переплетение перечисленных событий свидетельствует прежде всего о векторах политической мобилизации, в первую очередь Турции, после того, как Анкара испортила отношения с Москвой и расклады вокруг нее стали молниеносно меняться. Хотя еще недавно турецкая Star Gazete, признавая факт связки Анкара-Киев-Баку, призывала «не пренебрегать интересами России». Но тогда ровные и позитивные отношения с Москвой, которые поддерживались в последние десятилетия, не давали Турции развернуться на украинском направлении. Иную позицию занимал Баку. Как говорил в марте 2015 года директор Центра политических инноваций и технологий Мубариз Ахмедоглу, «в независимом Азербайджане всегда было особое отношение к Украине». По его словам, «несмотря на большие отличия, Украина по естественным параметрам была вторым государством после России на пространстве СНГ» и «другие государства, собравшись вокруг Украины и усиливая ее, относились к ней как к стране, которую можно поставить в противовес России». Именно по этой причине Баку, говорит политолог, постоянно развивал политические, геополитические и экономические связи с Киевом.
Давутоглу вспоминает и о Гейдаре Алиеве, которого называет автором идеи ГУАМ (союза Грузии-Украины-Азербайджана-Молдавии). Будто бы Гейдар полагал, что «отношения с Украиной служат защите государственных и национальных интересов Азербайджана перед Россией». Более того, в Баку существует мнение, что возглавивший перед майданом руководство ОБСЕ президент Украины Виктор Янукович якобы «дал обещание добиться реального продвижения в карабахском урегулировании», и это приводит к выводу — майдан помешал реализации каких-то планов Алиева-младшего и Януковича. «В результате нарушалась территориальная целостность самой Украины, — продолжает политолог. — Подняв архивы МИД Украины, можно понять причину того, почему Киев не поддерживал принцип территориальной целостности, а также того, кто и как помешал этому». Кстати, в тот момент Анкара считала, что Украина отказывается от сближения с Россией, имея в виду проект «Восточное партнерство», но если путь евроинтеграции будет все же заблокирован, она неминуемо использует третий вектор — страны Востока, в частности, Турцию и Азербайджан, которые станут для нее «окном в Азию». Говоря иначе, Киев и Баку должны были стать главным буфером оппозиционных Москве государств, которые получали бы возможность поставлять энергоресурсы в обход России из Средней Азии. Например, на это был направлен принятый Евросоюзом «третий энергопакет», призванный диверсифицировать поставки энергоносителей в Европу.
Но случилось то, что случилось. Украина и Азербайджан превратились в «братьев по несчастью», как утерявшие контроль над частью своих территорий. Теперь Баку ставит перед собой задачу помешать через Киев осуществить реализацию известных Минских соглашений, описывающий стилистику в урегулировании конфликта как «центр — регионы», так как велика вероятность их ретрансляции и в зону карабахского конфликта. Что касается альянса Турция-Украина, то, по словам известного американского эксперта Джорджа Фридмана, Киев «переживает кризис внутренней легитимности», а Анкара из-за обострившейся проблемы курдов погружается в него. Дилемма для двух стран состоит в том, как в таких условиях работать на «привязку друг к другу». Можно, конечно, предполагать, что Украина-Турция-Азербайджан начнут сближаться и действия их дипломатий станут более синхронными.
Но «тюркский» разворот Киева вряд ли напугает Москву, поскольку Анкара и Киев все более погружаются в болото внешних проблем. Сейчас Турция не располагает ресурсами для проведения совместной политики в бассейнах Черного моря и Каспия. Фридман отмечает, что даже в случае, если США обозначат на Украине долгосрочные интересы либо через интервенцию, либо через систему альянсов типа Киев-Анкара-Баку, все равно «Украина — это поле битвы, на котором у России есть преимущества, а в такой ситуации возможно поражение США». Поэтому вместо альянса Украина-Турция-Азербайджан политолог предлагает другой, Польша-Румыния-Азербайджан, придав ему европейский, а не европейско-турецкий оттенок. Тем более что из режима санкций выходит Иран, который выстраивает комбинации с коммуникациями Иран-Азербайджан-Грузия с выходом через Черное море на Украину. А турецкий транзит выглядит все более и более проблематичным из-за сложных событий на Ближнем Востоке.
Анкара, взявшая курс на обострение отношений с Россией, на Украине, судя по всему, будет муссировать вопрос крымских татар, поддержит проект создания на территории Херсонской области некоего автономного образования радикального крыла крымских татар и формирующих мусульманский батальон для «освобождения» Крыма. Начнет импортировать на Украину с этой целью террористов и идеологию ДАИШ (ИГИЛ — структура, запрещенная в России»). А в Азербайджане Анкара может стимулировать процесс «размораживания» нагорно-карабахского конфликта. То есть Турция вместе с Киевом и Баку превращаются в геополитическое «дырявое ведро», которое опасно заполнять «живой водой». Увы, все это уже было в 1918—1920-х годах и всем известно, чем завершилось.
