В житии преподобного Сергия повествуется о том, что за Божественной литургией еще до рождения сына праведная Мария и молящиеся слышали троекратное восклицание младенца: перед чтением Святого Евангелия, во время Херувимской песни и когда священник произнес «Святая святым». Преподобные Кирилл и Мария ощутили на себе великую милость Божию, их благочестие требовало, чтобы чувства благодарности к Богу были выражены в каком-либо внешнем подвиге благочестия, в благоговейном обете. И праведная Мария, подобно святой Анне – матери пророка Самуила, вместе с мужем дала обещание посвятить чадо Благодетелю всех – Богу. Господь даровал им сына, которого назвали Варфоломеем. С первых дней жизни младенец всех удивил постничеством: по средам и пятницам он не принимал молока матери, в другие же дни, если она употребляла в пищу мясо, младенец также отказывался от молока. Заметив это, преподобная Мария вовсе отказалась от мясной пищи.

Праведность Кирилла и Марии была известна не только Богу. Будучи строгими блюстителями всех церковных уставов, они помогали бедным, но особенно свято хранили заповедь святого апостола Павла: страннолюбия не забывайте, тем бо не ведяще неции странноприяша Ангелы (Евр.13:2). Тому же учили они и своих детей, строго внушая им не упускать случая позвать к себе в дом путешествующего инока или иного усталого странника. До нас не дошло подробных сведений о благочестивой жизни этой блаженной четы, зато мы можем вместе со святителем Платоном сказать, что сам происшедший от них плод показал лучше всяких красноречивых похвал доброту благословенного древа. Счастливы родители, коих имена прославляются вечно в их детях и потомстве! Счастливы и дети, которые не только не посрамили, но и приумножили и возвеличили честь и благородство своих родителей и славных предков, ибо истинное благородство состоит в добродетели!

Со временем семейство обеднело из-за частых хождений преподобного Кирилла «с князем в Орду, из-за частых набегов татарских на Русь, из-за частых посольств татарских, из-за многих даней тяжких и сборов ордынских, из-за частого недостатка в хлебе». Около 1328 г. обедневшие Кирилл и Мария со сродниками, со всем домом своим, переселились из Ростова в Радонеж. «И, пришедши туда, поселился [Кирилл с семейством] около церкви, названной в честь святого Рождества Христова».

Сыновья Кирилла, Стефан и Петр, женились; третий же сын, блаженный юноша Варфоломей, не захотел жениться, а весьма стремился к иноческой жизни. Об этом он многократно просил отца, говоря: «Теперь дай мне, владыка, свое согласие, чтобы с благословением твоим я начал иноческую жизнь». Но родители его ответили ему: «Чадо! Подожди немного и потерпи для нас: мы стары, бедны, больны сейчас, и некому ухаживать за нами. Вот ведь братья твои Стефан и Петр женились и думают, как угодить женам; ты же, неженатый, думаешь, как угодить Богу, — более прекрасную стезю избрал ты, которая не отнимется у тебя. Только поухаживай за нами немного, и когда нас, родителей твоих, проводишь до гроба, тогда сможешь и свой замысел осуществить. Когда нас в гроб положишь и землею засыпешь, тогда и свое желание исполнишь».

Чудесный же юноша Варфоломей с радостью обещал ухаживать за ними до конца их жизни и с того дня старался каждый день всячески угодить родителям своим, чтобы они молились за него и дали ему благословение. Так жил он некоторое время, прислуживая и угождая родителям своим всей душой и от чистого сердца.

Верстах в трех от Радонежа был Хотьковский Покровский монастырь, в то время одновременно бывший и мужским, и женским. По распространенному на Руси обычаю под старость иночество принимали и простецы, и князья, и бояре. Дух иночества сообщился от сына к родителям: под конец своей многоскорбной жизни праведные Кирилл и Мария пожелали и сами принять ангельский образ. В этот монастырь и направили они свои стопы, чтобы там провести остаток своих дней в подвиге покаяния, готовясь к другой жизни. Но недолго схимники-бояре потрудились в новом звании. В 1337 г. они с миром отошли ко Господу.

Блаженный же юноша проводил до гроба родителей своих, и пел над ними надгробные песнопения, и завернул тела их, и поцеловал их, и с большими почестями положил их в гроб, и засыпал землей со слезами как некое бесценное сокровище. И со слезами он почтил умерших отца и мать панихидами и святыми литургиями, отметил память родителей своих и молитвами, и раздачей милостыни убогим, и кормлением нищих. Так до сорокового дня он отмечал память родителей своих». После этого вернулся будущий преподобный Сергий в свой дом и начал расставаться с житейскими заботами этого мира, чтобы скорее начать монашескую жизнь.

Летопись Хотько́вского Покровского монастыря приводит свидетельства о том, как молитвенное обращение к преподобному Сергию и его родителям спасало людей от тяжких недугов. Мощи схимонаха Кирилла и схимонахини Марии неизменно покоились в Покровском соборе, даже после его многочисленных перестроек. Уже в XIV веке в лицевом житии преподобного Сергия родители его изображены с нимбами. По преданию преподобный Сергий завещал — «прежде чем идти к нему, помолиться об упокоении его родителей над их гробом». Так и повелось — паломники, едущие на богомолье в Троицкую Лавру, посещали сначала Хотьковскую обитель. В XIX веке почитание преподобных Кирилла и Марии распространилось по всей России, об этом свидетельствуют месяцесловы того времени. К сожалению, после 1917 года Хотько́вский монастырь был ликвидирован. Но, наконец, в июле 1981 года было установлено празднование Собора Радонежских святых в котором были прославлены схимонахи Кирилл и Мария. В 1989 году в Покровском храме монастыря, возвращенного Русской Православной Церкви, вновь начались службы и в него были перенесены мощи праведных родителей преподобного Сергия.

Общецерковное прославление схимонаха Кирилла и схимонахини Марии состоялось на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви 3 апреля 1992 г., в год празднования 600-летия со дня преставления преподобного Сергия. Канонизация достойно увенчала шестивековое почитание родителей великого подвижника, давших миру образец святости и христианского устроения семьи.

См. также: Преподобные Кирилл и Мария, Радонежские чудотворцы, родители преподобного Сергия Радонежского

***

Собор преподобных отцов Киево-Печерских, в Ближних пещерах (прп. Антония) почивающих

Собор преподобных отцев Киево-Печерских, в Ближних (Антониевых) пещерах почивающих празднуется ныне 28 сентября по ст ст. Ранее эта общая память совершалась в первую субботу по отдании праздника Воздвижения, т.е. после 21 сентября. Установление празднования общей памяти преподобных, почивающих в Антониевой пещере, в субботу, по отдании праздника Воздвижения Честного Креста, относится к 1670 году.

В 1886 году при Киевском митрополите Платоне празднование памяти Собора Ближних пещер было перенесено на 28 сентября в соответствии с совершаемым 28 августа празднованием памяти Собора святых Дальних пещер.

В Ближних пещерахКиево-Печерской Лавры покоятся мощи:

• 1. Прп.Антония, первоначальника (под спудом) (память10 июля);
• 2. Прп.ПрохораЧудотворца, Лебедника (10 февраля);
• 3. Прп.Иоаннапостника (7 декабря);
• 4. Св. прав.Иулиании, княжны Ольшанской (6 июля);
• 5. Прмч.Феодора(11 августа);
• 6. Прмч.Василия(11 августа);
• 7. Прп.Поликарпа,архимандритаПечерского (24 июля);
• 8. Прп.Дамианацелебника (5 октября);
• 9. Прп.Варлаама, первого игумена Печерского (19 ноября);
• 10. Прп.Еразма(24 февраля);
• 11. Прп.Титапресвитера (27 февраля);
• 12. Прп.Феофила Слезоточивого(29 декабря);
• 13. Прп.Иоанна Младшего(29 декабря);
• 14. Прп.Марка Гробокопателя(29 декабря);
• 15. Прп.Нектариясхимника(29 декабря);
• 16. Прп.Алексия затворника(24 апреля);
• 17. Прп.Григория иконописца(8 августа);
• 18. Прп.Сергия Послушливого(7 октября);
• 19. Прп.Саввы чудотворца(24 апреля);
• 20. Прп.Меркурия, епископа Смоленского (7 августа);
• 21. Прп.Пимена Многоболезненного(7 августа);
• 22. Прп.Нестора Летописца(27 октября);
• 23. Прмч.Евстратия(28 марта);
• 24. Прп.Елладиязатворника (4 октября);
• 25. Прп.Иеремии Прозорливого, затворника (5 октября);
• 26. Прмч.Моисея Угрина(26 июля);
• 27. Прп.Иоанна Многострадального(18 июля);
• 28. Прп.Николы Святоши(14 октября);
• 29. Прп.Онуфрия Молчаливого(21 июля);
• 30. Прп.Григориячудотворца (8 января);
• 31. Прп.Онисимазатворника (4 октября);
• 32. Прп.Матфея Прозорливого, затворника (5 октября);
• 33. Прп.Исаиичудотворца (15 мая);
• 34. Прп.Авраамия Трудолюбивого(21 августа);
• 35. Прп.Нифонта, епископа Новгородского (8 апреля);
• 36. Прп.Сильвестра(2 января);
• 37. Прп.Макария(19 января);
• 38. Сщмч.Кукши, просветителя вятичей (27 августа);
• 39. Прп.Пимена постника(27 августа);
• 40. Прп.Анатолиязатворника (3 июля);
• 41. Прп.Лаврентия, епископа Туровского, затворника; (29 января);
• 42. Прп.Сисоя затворника(24 октября);
• 43. Прп.Феофилазатворника (24 октября);
• 44. Прп.Арефызатворника (24 октября);
• 45. Прп.Онисифораисповедника (9 ноября);
• 46. Прп.Алипияиконописца (17 августа);
• 47. Прп.Симона, епископа Владимирского и Суздальского(10 мая);
• 48. Прп.Феофанапостника (11 октября);
• 49. Прп.Никона, игумена Печерского (23 марта);
• 50. Прмч.Анастасия(22 января);
• 51-62.12 греков, зодчих и иконописцев Великой церкви(14 февраля);
• 63. Прп.Авраамия затворника(29 октября);
• 64. Прп.Ефрема, епископа Переяславского (28 января);
• 65. Прп.Агапита, врача безмездного (1 июня);
• 66. Прп.Луки, эконома Печерского (6 ноября);
• 67. Прп.Илиииз града Мурома (19 декабря);
• 68. Мч.Иоанна младенца, сына варяга Феодора, первомученика Русского (12 июля);
• 69. Прп.Никона Сухого(11 декабря);
• 70. Прп.Афанасиязатворника (2 декабря);
• 71. Прп.Исакиязатворника (14 февраля);
• 72. Прп.Спиридонапросфорника (31 октября);
• 73. Прп.Никодимапросфорника (31 октября).

Кроме перечисленных святых, среди Печерских преподобных известно 30 угодников Божиих, от которых сохранились мироточивые главы. В службе преподобным отцам Ближних пещер на 11 октября упоминаются также преподобный Ефрем священник (песнь 9), о котором иеромонах Афанасий Кальнофойский в 1638 году писал, что его нетленное тело, облаченное в священнические одежды, лежит напротив святых мощей преподобного Илии Муромца; преподобный Евстафий, бывший в миру златарем (песнь 8). В каноне иеромонаха Мелетия Сирига также упоминается (песнь 9) святитель Дионисий Суздальский.

Кроме преподобных, упомянутых в службах, в Описании иеромонаха Афанасия Кальнофойского1638 года указывались еще святые, чьи мощи почивали открыто: преподобный Иероним, Затворник и чудотворец, преподобный Меладий, святой старец и чудотворец, преподобный Пергий, святой старец, преподобный Павел, инок чудесно-послушливый.

В древних рукописных святцах сохранились имена преподобных иереев Мелетия, Серапиона, Филарета и Петра. В одном из ответвлений Ближних пещер 24 мая 1853 года были найдены надписиXIвека на сводах: «Господи, помози рабу своему Феодосию и Феофилови, аминь, многа лета»; «Иванов гроб пещерника — Иван грешный се де жил и есть»; на дубовой досточке: «Иван пещерник». Так открылись новые имена печерских отцов: Феофил, Феодосий и Иоанн.

Нет сомнения, что известны далеко не все имена преподобных отцов Киево-Печерских. В общей памяти Собора прославляются все отцы, просиявшие подвигами в пещерах. В икосе Службы на 28 сентября об этом сказано так: "Восхвалити по единому, кто возможет, святыя Твоя, Блаже, изочту их и паче песка умножатся. Но Сам, Владыко Христе, исчитаяй множество звезд и всем имена нарицаяй, яви им мольбы наша..."

СОБОР ПРЕПОДОБНЫХ ОТЦОВ КИЕВО-ПЕЧЕРСКИХ БЛИЖНИХ ПЕЩЕР - Древо (drevo-info.ru)

***

Благоверный князь Вячеслав Чешский

Бла­го­вер­ный Вя­че­слав (он же Вин­че­слав или Вац­лав), князь Чеш­ский, был вну­ком свя­той кня­ги­ни Люд­ми­лы, ко­то­рая вос­пи­та­ла его в хри­сти­ан­ской ве­ре. По­лу­чив пре­крас­ное об­ра­зо­ва­ние от пре­сви­те­ра Пав­ла, уче­ни­ка свя­ти­те­ля Ме­фо­дия, свя­той Вя­че­слав вла­дел сла­вян­ским, ла­тин­ским и гре­че­ским язы­ка­ми и был все­сто­ронне об­ра­зо­ван. Отец его, князь Ро­сти­слав (Вра­ти­слав) по­гиб в 920 го­ду в бою с угра­ми (вен­гра­ми), и 18-лет­ний Вя­че­слав всту­пил на кня­же­ский пре­стол.

Он управ­лял муд­ро и спра­вед­ли­во, за­бо­тясь о хри­сти­ан­ском про­све­ще­нии сво­е­го на­ро­да. Вы­ку­пая де­тей языч­ни­ков, про­дан­ных в раб­ство, он от­да­вал их на вос­пи­та­ние в хри­сти­ан­ском ду­хе. Князь Вя­че­слав был ми­ро­лю­бив, по­чи­тал ду­хо­вен­ство, укра­шал хра­мы. Он мно­го по­тру­дил­ся для укреп­ле­ния хри­сти­ан­ства в Че­хии. Он пе­ре­нес мо­щи му­че­ни­ка Ви­та в сто­ли­цу Че­хии, Пра­гу, по­стро­ил для них ве­ли­ко­леп­ный храм во имя свя­то­го Ви­та.

Немец­кое ду­хо­вен­ство, пре­сле­до­вав­шее рань­ше свя­ти­те­ля Ме­фо­дия, про­ти­во­дей­ство­ва­ло и свя­то­му Вя­че­сла­ву и вос­ста­нав­ли­ва­ло про­тив него за­вист­ли­вых вель­мож. Эти вель­мо­жи ста­ли ин­три­го­вать про­тив Вя­че­сла­ва и уго­во­ри­ли его млад­ше­го бра­та Бо­ле­сла­ва за­нять пре­стол. Чтобы из­ба­вить­ся от Вя­че­сла­ва, Бо­ле­слав при­гла­сил его на освя­ще­ние хра­ма. Вя­че­слав от­ка­зал­ся ве­рить слу­гам, ко­то­рые пре­ду­пре­жда­ли его о за­го­во­ре. Он по­шел в храм к утрене, и на по­ро­ге хра­ма был убит сво­им бра­том и его дру­зья­ми. Это про­изо­шло в 935 го­ду. Из­руб­лен­ное те­ло свя­то­го Вя­че­сла­ва несколь­ко дней ле­жа­ло без по­гре­бе­ния, от­че­го на­род него­до­вал и вол­но­вал­ся. Мать, узнав об уби­е­нии Вя­че­сла­ва, по­хо­ро­ни­ла его те­ло в церк­ви при кня­же­ском дво­ре. Кровь, про­ли­тую в цер­ков­ных две­рях, дол­го не мог­ли от­мыть. Бо­ле­слав, став пра­ви­те­лем, за­нял­ся ис­ко­ре­не­ни­ем пра­во­сла­вия в Че­хии и на­саж­де­ни­ем ка­то­ли­че­ства. Он на­ста­и­вал на слу­же­нии ли­тур­гии толь­ко на ла­тин­ском язы­ке. Под дав­ле­ни­ем на­ро­да, по­чи­тав­ше­го Вя­че­сла­ва как му­че­ни­ка, бра­то­убий­ца, по-ви­ди­мо­му, рас­ка­ял­ся и пе­ре­нес его мо­щи в Пра­гу, по­хо­ро­нил их в церк­ви свя­то­го Ви­та. Стра­сто­тер­пец Вя­че­слав вме­сте с кня­ги­ней Люд­ми­лой по­чи­та­ют­ся по­кро­ви­те­ля­ми Че­хии.

См. так­же:

• Жи­тие свя­то­го Вя­че­сла­ва, кня­зя Чеш­ско­го свт. Ди­мит­рий Ро­стов­ский
• Благоверный князь Вячеслав еп. Александр (Милеант)

***

Преподобномученица Елисавета Феодоровна, Алапаевская

Пре­по­доб­но­му­че­ни­ца ве­ли­кая кня­ги­ня Ели­са­ве­та ро­ди­лась 20 ок­тяб­ря 1864 го­да в про­те­стант­ской се­мье ве­ли­ко­го гер­цо­га Гес­сен-Дарм­штадт­ско­го Лю­дви­га IV и прин­цес­сы Али­сы, до­че­ри ан­глий­ской ко­роле­вы Вик­то­рии. В 1884 го­ду она вы­шла за­муж за ве­ли­ко­го кня­зя Сер­гея Алек­сан­дро­ви­ча, бра­та им­пе­ра­то­ра Рос­сий­ско­го Алек­сандра III.

Ви­дя глу­бо­кую ве­ру сво­е­го су­пру­га, ве­ли­кая кня­ги­ня всем серд­цем ис­ка­ла от­вет на во­прос – ка­кая же ре­ли­гия ис­тин­на? Она го­ря­чо мо­ли­лась и про­си­ла Гос­по­да от­крыть ей Свою во­лю. 13 ап­ре­ля 1891 го­да, в Ла­за­ре­ву суб­бо­ту, над Ели­са­ве­той Фе­о­до­ров­ной был со­вер­шен чин при­ня­тия в Пра­во­слав­ную Цер­ковь. В том же го­ду ве­ли­кий князь Сер­гей Алек­сан­дро­вич был на­зна­чен ге­не­рал-гу­бер­на­то­ром Моск­вы.

По­се­щая хра­мы, боль­ни­цы, дет­ские при­юты, до­ма для пре­ста­ре­лых и тюрь­мы, ве­ли­кая кня­ги­ня ви­де­ла мно­го стра­да­ний. И вез­де она ста­ра­лась сде­лать что-ли­бо для их об­лег­че­ния.

По­сле на­ча­ла в 1904 го­ду рус­ско-япон­ской вой­ны Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на во мно­гом по­мо­га­ла фрон­ту, рус­ским во­и­нам. Тру­ди­лась она до пол­но­го из­не­мо­же­ния.

5 фев­ра­ля 1905 го­да про­изо­шло страш­ное со­бы­тие, из­ме­нив­шее всю жизнь Ели­са­ве­ты Фе­о­до­ров­ны. От взры­ва бом­бы ре­во­лю­ци­о­не­ра-тер­ро­ри­ста по­гиб ве­ли­кий князь Сер­гей Алек­сан­дро­вич. Бро­сив­ша­я­ся к ме­сту взры­ва Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на уви­де­ла кар­ти­ну, по сво­е­му ужа­су пре­вос­хо­див­шую че­ло­ве­че­ское во­об­ра­же­ние. Мол­ча, без кри­ка и слез, стоя на ко­ле­нях в сне­гу, она на­ча­ла со­би­рать и класть на но­сил­ки ча­сти те­ла го­ря­чо лю­би­мо­го и жи­во­го еще несколь­ко ми­нут на­зад му­жа.

В час тя­же­ло­го ис­пы­та­ния Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на про­си­ла по­мо­щи и уте­ше­ния у Бо­га. На сле­ду­ю­щий день она при­ча­сти­лась Свя­тых Тайн в хра­ме Чу­до­ва мо­на­сты­ря, где сто­ял гроб су­пру­га. На тре­тий день по­сле ги­бе­ли му­жа Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на по­еха­ла в тюрь­му к убий­це. Она не ис­пы­ты­ва­ла к нему нена­ви­сти. Ве­ли­кая кня­ги­ня хо­те­ла, чтобы он рас­ка­ял­ся в сво­ем ужас­ном пре­ступ­ле­нии и мо­лил Гос­по­да о про­ще­нии. Она да­же по­да­ла го­су­да­рю про­ше­ние о по­ми­ло­ва­нии убий­цы.

Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на ре­ши­ла по­свя­тить свою жизнь Гос­по­ду через слу­же­ние лю­дям и со­здать в Москве оби­тель тру­да, ми­ло­сер­дия и мо­лит­вы. Она ку­пи­ла на ули­це Боль­шая Ор­дын­ка уча­сток зем­ли с че­тырь­мя до­ма­ми и об­шир­ным са­дом. В оби­те­ли, ко­то­рая бы­ла на­зва­на Мар­фо-Ма­ри­ин­ской в честь свя­тых се­стер Мар­фы и Ма­рии, бы­ли со­зда­ны два хра­ма – Мар­фо-Ма­ри­ин­ский и По­кров­ский, боль­ни­ца, счи­тав­ша­я­ся впо­след­ствии луч­шей в Москве, и ап­те­ка, в ко­то­рой ле­кар­ства от­пус­ка­лись бед­ным бес­плат­но, дет­ский при­ют и шко­ла. Вне стен оби­те­ли был устро­ен дом-боль­ни­ца для жен­щин, боль­ных ту­бер­ку­ле­зом.

10 фев­ра­ля 1909 го­да оби­тель на­ча­ла свою де­я­тель­ность. 9 ап­ре­ля 1910 го­да за все­нощ­ным бде­ни­ем епи­скоп Дмит­ров­ский Три­фон (Тур­ке­ста­нов; † 1934) по чи­ну, раз­ра­бо­тан­но­му Свя­тей­шим Си­но­дом, по­свя­тил на­сель­ниц в зва­ние кре­сто­вых се­стер люб­ви и ми­ло­сер­дия. Сест­ры да­ли обет, по при­ме­ру ино­кинь, про­во­дить дев­ствен­ную жизнь в тру­де и мо­лит­ве. На сле­ду­ю­щий день за Бо­же­ствен­ной ли­тур­ги­ей свя­ти­тель Вла­ди­мир, мит­ро­по­лит Мос­ков­ский и Ко­ло­мен­ский, воз­ло­жил на се­стер вось­ми­ко­неч­ные ки­па­ри­со­вые кре­сты, а Ели­са­ве­ту Фе­о­до­ров­ну воз­вел в сан на­сто­я­тель­ни­цы оби­те­ли. Ве­ли­кая кня­ги­ня ска­за­ла в тот день: "Я остав­ляю бле­стя­щий мир ... но вме­сте со все­ми ва­ми я вос­хо­жу в бо­лее ве­ли­кий мир – в мир бед­ных и стра­да­ю­щих".

В Мар­фо-Ма­ри­ин­ской оби­те­ли ве­ли­кая кня­ги­ня Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на ве­ла по­движ­ни­че­скую жизнь: спа­ла на де­ре­вян­ной кро­ва­ти без мат­ра­са, ча­сто не бо­лее трех ча­сов; пи­щу упо­треб­ля­ла весь­ма уме­рен­но и стро­го со­блю­да­ла по­сты; в пол­ночь вста­ва­ла на мо­лит­ву, а по­том об­хо­ди­ла все па­ла­ты боль­ни­цы, неред­ко до рас­све­та оста­ва­ясь у по­сте­ли тя­же­ло­боль­но­го. Она го­во­ри­ла сест­рам оби­те­ли: "Не страш­но ли, что мы из лож­ной гу­ман­но­сти ста­ра­ем­ся усып­лять та­ких стра­даль­цев на­деж­дой на их мни­мое вы­здо­ров­ле­ние. Мы ока­за­ли бы им луч­шую услу­гу, ес­ли бы за­ра­нее при­го­то­ви­ли их к хри­сти­ан­ско­му пе­ре­хо­ду в веч­ность". Без бла­го­сло­ве­ния ду­хов­ни­ка оби­те­ли про­то­и­е­рея Мит­ро­фа­на Се­реб­рян­ско­го и без со­ве­тов стар­цев Оп­ти­ной Вве­ден­ской пу­сты­ни, дру­гих мо­на­сты­рей она ни­че­го не пред­при­ни­ма­ла. За пол­ное по­слу­ша­ние стар­цу она по­лу­чи­ла от Бо­га внут­рен­нее уте­ше­ние и стя­жа­ла мир в сво­ей ду­ше.

С на­ча­ла Пер­вой ми­ро­вой вой­ны Ве­ли­кая кня­ги­ня ор­га­ни­зо­ва­ла по­мощь фрон­ту. Под ее ру­ко­вод­ством фор­ми­ро­ва­лись са­ни­тар­ные по­ез­да, устра­и­ва­лись скла­ды ле­карств и сна­ря­же­ния, от­прав­ля­лись на фронт по­ход­ные церк­ви.

От­ре­че­ние им­пе­ра­то­ра Ни­ко­лая II от пре­сто­ла яви­лось боль­шим уда­ром для Ели­са­ве­ты Фе­о­до­ров­ны. Ду­ша ее бы­ла по­тря­се­на, она не мог­ла го­во­рить без слез. Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на ви­де­ла, в ка­кую про­пасть ле­те­ла Рос­сия, и горь­ко пла­ка­ла о рус­ском на­ро­де, о до­ро­гой ей цар­ской се­мье.

В ее пись­мах то­го вре­ме­ни есть сле­ду­ю­щие сло­ва: "Я ис­пы­ты­ва­ла та­кую глу­бо­кую жа­лость к Рос­сии и ее де­тям, ко­то­рые в на­сто­я­щее вре­мя не зна­ют, что тво­рят. Раз­ве это не боль­ной ре­бе­нок, ко­то­ро­го мы лю­бим во сто раз боль­ше во вре­мя его бо­лез­ни, чем ко­гда он ве­сел и здо­ров? Хо­те­лось бы по­не­сти его стра­да­ния, по­мочь ему. Свя­тая Рос­сия не мо­жет по­гиб­нуть. Но Ве­ли­кой Рос­сии, увы, боль­ше нет. Мы... долж­ны устре­мить свои мыс­ли к Небес­но­му Цар­ствию... и ска­зать с по­кор­но­стью: "Да бу­дет во­ля Твоя".

Ве­ли­кую кня­ги­ню Ели­са­ве­ту Фе­о­до­ров­ну аре­сто­ва­ли на тре­тий день свя­той Пас­хи 1918 го­да, в Свет­лый втор­ник. В тот день свя­ти­тель Ти­хон слу­жил мо­ле­бен в оби­те­ли.

С ней раз­ре­ши­ли по­ехать сест­рам оби­те­ли Вар­ва­ре Яко­вле­вой и Ека­те­рине Яны­ше­вой. Их при­вез­ли в си­бир­ский го­род Ала­па­евск 20 мая 1918 го­да. Сю­да же бы­ли до­став­ле­ны ве­ли­кий князь Сер­гей Ми­хай­ло­вич и его сек­ре­тарь Фе­о­дор Ми­хай­ло­вич Ре­мез, ве­ли­кие кня­зья Иоанн, Кон­стан­тин и Игорь Кон­стан­ти­но­ви­чи и князь Вла­ди­мир Па­лей. Спут­ниц Ели­са­ве­ты Фе­о­до­ров­ны от­пра­ви­ли в Ека­те­рин­бург и там от­пу­сти­ли на сво­бо­ду. Но сест­ра Вар­ва­ра до­би­лась, чтобы ее оста­ви­ли при ве­ли­кой кня­гине.

5(18) июля 1918 го­да уз­ни­ков но­чью по­вез­ли в на­прав­ле­нии де­рев­ни Си­ня­чи­хи. За го­ро­дом, на за­бро­шен­ном руд­ни­ке, и со­вер­ши­лось кро­ва­вое пре­ступ­ле­ние. С пло­щад­ной ру­га­нью, из­би­вая му­че­ни­ков при­кла­да­ми вин­то­вок, па­ла­чи ста­ли бро­сать их в шах­ту. Пер­вой столк­ну­ли ве­ли­кую кня­ги­ню Ели­са­ве­ту. Она кре­сти­лась и гром­ко мо­ли­лась: "Гос­по­ди, про­сти им, не зна­ют, что де­ла­ют!"

Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на и князь Иоанн упа­ли не на дно шах­ты, а на вы­ступ, на­хо­дя­щий­ся на глу­бине 15 мет­ров. Силь­но из­ра­нен­ная, она ото­рва­ла от сво­е­го апо­столь­ни­ка часть тка­ни и сде­ла­ла пе­ре­вяз­ку кня­зю Иоан­ну, чтобы об­лег­чить его стра­да­ния. Кре­стья­нин, слу­чай­но ока­зав­ший­ся непо­да­ле­ку от шах­ты, слы­шал, как в глу­бине шах­ты зву­ча­ла Хе­ру­вим­ская песнь – это пе­ли му­че­ни­ки.

Несколь­ко ме­ся­цев спу­стя ар­мия адми­ра­ла Алек­сандра Ва­си­лье­ви­ча Кол­ча­ка за­ня­ла Ека­те­рин­бург, те­ла му­че­ни­ков бы­ли из­вле­че­ны из шах­ты. У пре­по­доб­но­му­че­ниц Ели­са­ве­ты и Вар­ва­ры и у ве­ли­ко­го кня­зя Иоан­на паль­цы бы­ли сло­же­ны для крест­но­го зна­ме­ния.

При от­ступ­ле­нии Бе­лой ар­мии гро­бы с мо­ща­ми пре­по­доб­но­му­че­ниц в 1920 го­ду бы­ли до­став­ле­ны в Иеру­са­лим. В на­сто­я­щее вре­мя их мо­щи по­чи­ва­ют в хра­ме рав­ноап­о­столь­ной Ма­рии Маг­да­ли­ны у под­но­жия Еле­он­ской го­ры.

Пре­по­доб­но­му­че­ни­ца ино­ки­ня Вар­ва­ра бы­ла кре­сто­вой сест­рой и од­ной из пер­вых на­сель­ниц Мар­фо-Ма­ри­ин­ской оби­те­ли в Москве. Бу­дучи ке­лей­ни­цей и сест­рой, са­мой близ­кой к ве­ли­кой кня­гине Ели­са­ве­те Фе­о­до­ровне, она не пре­воз­но­си­лась и не гор­ди­лась этим, а бы­ла со все­ми добра, лас­ко­ва и об­хо­ди­тель­на, и все лю­би­ли ее. В Ека­те­рин­бур­ге сест­ру Вар­ва­ру от­пу­сти­ли на сво­бо­ду, но и она, и дру­гая сест­ра – Ека­те­ри­на Яны­ше­ва про­си­ли вер­нуть их в Ала­па­евск. В от­вет на за­пу­ги­ва­ния Вар­ва­ра ска­за­ла, что го­то­ва раз­де­лить судь­бу сво­ей ма­туш­ки-на­сто­я­тель­ни­цы. Как бо­лее стар­шую по воз­рас­ту, в Ала­па­евск вер­ну­ли ее. Му­че­ни­че­скую кон­чи­ну она при­ня­ла в воз­расте око­ло 35 лет.

Па­мять пре­по­доб­но­му­че­ниц ве­ли­кой кня­ги­ни Ели­са­ве­ты и ино­ки­ни Вар­ва­ры со­вер­ша­ет­ся 5 (18) июля и в день Со­бо­ра но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских.

ПОЛНОЕ ЖИТИЕ ПРЕПОДОБНОМУЧЕНИЦЫ ВЕЛИКОЙ КНЯГИНИ ЕЛИСАВЕТЫ

Свя­тая пре­по­доб­но­му­че­ни­ца ве­ли­кая кня­ги­ня Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на бы­ла вто­рым ре­бен­ком в се­мье ве­ли­ко­го гер­цо­га Гес­сен-Дарм­штад­ско­го Лю­дви­га IV и прин­цес­сы Али­сы, до­че­ри ко­роле­вы ан­глий­ской Вик­то­рии. Еще од­на дочь этой че­ты – Али­са станет впо­след­ствии им­пе­ра­три­цей Рос­сий­ской Алек­сан­дрой Фе­о­до­ров­ной.

Де­ти вос­пи­ты­ва­лись в тра­ди­ци­ях ста­рой Ан­глии, их жизнь про­хо­ди­ла по стро­го­му по­ряд­ку, уста­нов­лен­но­му ма­те­рью. Дет­ская одеж­да и еда бы­ли са­мы­ми про­сты­ми. Стар­шие до­че­ри са­ми вы­пол­ня­ли свою до­маш­нюю ра­бо­ту: уби­ра­ли ком­на­ты, по­сте­ли, то­пи­ли ка­мин. Впо­след­ствии Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на го­во­ри­ла: «В до­ме ме­ня на­учи­ли все­му». Мать вни­ма­тель­но сле­ди­ла за та­лан­та­ми и на­клон­но­стя­ми каж­до­го из се­ме­рых де­тей и ста­ра­лась вос­пи­тать их на твер­дой ос­но­ве хри­сти­ан­ских за­по­ве­дей, вло­жить в серд­ца лю­бовь к ближ­ним, осо­бен­но к страж­ду­щим.

Ро­ди­те­ли Ели­са­ве­ты Фе­о­до­ров­ны раз­да­ли боль­шую часть сво­е­го со­сто­я­ния на бла­го­тво­ри­тель­ные нуж­ды, а де­ти по­сто­ян­но ез­ди­ли с ма­те­рью в гос­пи­та­ли, при­юты, до­ма для ин­ва­ли­дов, при­но­ся с со­бой боль­шие бу­ке­ты цве­тов, ста­ви­ли их в ва­зы, раз­но­си­ли по па­ла­там боль­ных.

Ели­са­ве­та с дет­ства лю­би­ла при­ро­ду и осо­бен­но цве­ты, ко­то­рые увле­чен­но ри­со­ва­ла. У нее был жи­во­пис­ный дар, и всю жизнь она мно­го вре­ме­ни уде­ля­ла это­му за­ня­тию. Лю­би­ла клас­си­че­скую му­зы­ку. Все, знав­шие Ели­са­ве­ту с дет­ства, от­ме­ча­ли ее ре­ли­ги­оз­ность и лю­бовь к ближ­ним. Как го­во­ри­ла впо­след­ствии са­ма Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на, на нее еще в са­мой ран­ней юно­сти име­ли огром­ное вли­я­ние жизнь и по­дви­ги свя­той Ели­са­ве­ты Тю­рин­ген­ской, в честь ко­то­рой она но­си­ла свое имя.

В 1873 го­ду раз­бил­ся на­смерть на гла­зах у ма­те­ри трех­лет­ний брат Ели­са­ве­ты Фри­дрих. В 1876 г. в Дарм­штад­те на­ча­лась эпи­де­мия диф­те­ри­та, за­бо­ле­ли все де­ти, кро­ме Ели­са­ве­ты. Мать про­си­жи­ва­ла но­ча­ми у по­сте­лей за­болев­ших де­тей. Вско­ре умер­ла че­ты­рех­лет­няя Ма­рия, а вслед за ней за­бо­ле­ла и умер­ла са­ма ве­ли­кая гер­цо­ги­ня Али­са в воз­расте 35 лет.

В тот год за­кон­чи­лась для Ели­са­ве­ты по­ра дет­ства. Го­ре уси­ли­ло ее мо­лит­вы. Она по­ня­ла, что жизнь на зем­ле – путь Кре­ста. Ре­бе­нок все­ми си­ла­ми ста­рал­ся об­лег­чить го­ре от­ца, под­дер­жать его, уте­шить, а млад­шим сво­им сест­рам и бра­ту в ка­кой-то ме­ре за­ме­нить мать.

На два­дца­том го­ду жиз­ни прин­цес­са Ели­са­ве­та ста­ла неве­стой ве­ли­ко­го кня­зя Сер­гея Алек­сан­дро­ви­ча, пя­то­го сы­на им­пе­ра­то­ра Алек­сандра II, бра­та им­пе­ра­то­ра Алек­сандра III. Она по­зна­ко­ми­лась с бу­ду­щим су­пру­гом в дет­стве, ко­гда он при­ез­жал в Гер­ма­нию со сво­ей ма­те­рью, им­пе­ра­три­цей Ма­ри­ей Алек­сан­дров­ной, так­же про­ис­хо­див­шей из Гес­сен­ско­го до­ма. До это­го все пре­тен­ден­ты на ее ру­ку по­лу­ча­ли от­каз: прин­цес­са Ели­са­ве­та в юно­сти да­ла обет дев­ства (без­бра­чия). По­сле от­кро­вен­ной бе­се­ды ее с Сер­ге­ем Алек­сан­дро­ви­чем вы­яс­ни­лось, что он тай­но дал обет дев­ства. По вза­им­но­му со­гла­сию брак их был ду­хов­ным, они жи­ли как брат с сест­рой.

Вся се­мья со­про­вож­да­ла прин­цес­су Ели­са­ве­ту на свадь­бу в Рос­сию. Вме­сте с ней при­е­ха­ла и две­на­дца­ти­лет­няя сест­ра Али­са, ко­то­рая встре­ти­ла здесь сво­е­го бу­ду­ще­го су­пру­га, це­са­ре­ви­ча Ни­ко­лая Алек­сан­дро­ви­ча.

Вен­ча­ние со­сто­я­лось в церк­ви Боль­шо­го двор­ца Санкт-Пе­тер­бур­га по пра­во­слав­но­му об­ря­ду, а по­сле него и по про­те­стант­ско­му в од­ной из го­сти­ных двор­ца. Ве­ли­кая кня­ги­ня на­пря­жен­но за­ни­ма­лась рус­ским язы­ком, же­лая глуб­же изу­чить куль­ту­ру и осо­бен­но ве­ру но­вой сво­ей ро­ди­ны.

Ве­ли­кая кня­ги­ня Ели­са­ве­та бы­ла осле­пи­тель­но кра­си­ва. В те вре­ме­на го­во­ри­ли, что в Ев­ро­пе есть толь­ко две кра­са­ви­цы, и обе – Ели­са­ве­ты: Ели­са­ве­та Ав­стрий­ская, су­пру­га им­пе­ра­то­ра Фран­ца-Иоси­фа, и Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на.

Боль­шую часть го­да ве­ли­кая кня­ги­ня жи­ла с су­пру­гом в их име­нии Ильин­ское, в ше­сти­де­ся­ти ки­ло­мет­рах от Моск­вы, на бе­ре­гу Моск­вы-ре­ки. Она лю­би­ла Моск­ву с ее ста­рин­ны­ми хра­ма­ми, мо­на­сты­ря­ми и пат­ри­ар­халь­ным бы­том. Сер­гей Алек­сан­дро­вич был глу­бо­ко ре­ли­ги­оз­ным че­ло­ве­ком, стро­го со­блю­дал все цер­ков­ные ка­но­ны, по­сты ча­сто хо­дил на служ­бы, ез­дил в мо­на­сты­ри – ве­ли­кая кня­ги­ня вез­де сле­до­ва­ла за му­жем и про­ста­и­ва­ла дол­гие цер­ков­ные служ­бы. Здесь она ис­пы­ты­ва­ла уди­ви­тель­ное чув­ство, так непо­хо­жее на то, что встре­ча­ла в про­те­стант­ской кир­ке. Она ви­де­ла ра­дост­ное со­сто­я­ние Сер­гея Алек­сан­дро­ви­ча по­сле при­ня­тия им Свя­тых Та­ин Хри­сто­вых и ей са­мой так за­хо­те­лось по­дой­ти к Свя­той Ча­ше, чтобы раз­де­лить эту ра­дость. Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на ста­ла про­сить му­жа до­стать ей кни­ги ду­хов­но­го со­дер­жа­ния, пра­во­слав­ный ка­те­хи­зис, тол­ко­ва­ние Пи­са­ния, чтобы умом и серд­цем по­стичь, ка­кая же ре­ли­гия ис­тин­на.

В 1888 го­ду им­пе­ра­тор Алек­сандр III по­ру­чил Сер­гею Алек­сан­дро­ви­чу быть его пред­ста­ви­те­лем на освя­ще­нии хра­ма свя­той Ма­рии Маг­да­ли­ны в Геф­си­ма­нии, по­стро­ен­но­го на Свя­той Зем­ле в па­мять их ма­те­ри им­пе­ра­три­цы Ма­рии Алек­сан­дров­ны. Сер­гей Алек­сан­дро­вич уже был на Свя­той Зем­ле в 1881 го­ду, где участ­во­вал в ос­но­ва­нии Пра­во­слав­но­го Па­ле­стин­ско­го Об­ще­ства, став пред­се­да­те­лем его. Это об­ще­ство изыс­ки­ва­ло сред­ства для по­мо­щи Рус­ской Мис­сии в Па­ле­стине и па­лом­ни­кам, рас­ши­ре­ния мис­си­о­нер­ский ра­бо­ты, при­об­ре­те­ния зе­мель и па­мят­ни­ков, свя­зан­ных с жиз­нью Спа­си­те­ля.

Узнав о воз­мож­но­сти по­се­тить Свя­тую Зем­лю, Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на вос­при­ня­ла это как Про­мысл Бо­жий и мо­ли­лась о том, чтобы у Гро­ба Гос­под­ня Спа­си­тель Сам от­крыл ей Свою во­лю.

Ве­ли­кий князь Сер­гей Алек­сан­дро­вич с су­пру­гой при­был в Па­ле­сти­ну в ок­тяб­ре 1888 го­да. Храм свя­той Ма­рии Маг­да­ли­ны был по­стро­ен в Геф­си­ман­ском са­ду, у под­но­жия Еле­он­ской го­ры. Этот пя­ти­гла­вый храм с зо­ло­ты­ми ку­по­ла­ми и до се­го дня – один из кра­си­вей­ших хра­мов Иеру­са­ли­ма. На вер­шине Еле­он­ской го­ры вы­си­лась огром­ная ко­ло­коль­ня, про­зван­ная «рус­ской све­чой». Уви­дев эту кра­со­ту и бла­го­дать, ве­ли­кая кня­ги­ня ска­за­ла: «Как я хо­те­ла бы быть по­хо­ро­нен­ной здесь». То­гда она не зна­ла, что про­из­нес­ла про­ро­че­ство, ко­то­ро­му суж­де­но ис­пол­нить­ся. В дар хра­му свя­той Ма­рии Маг­да­ли­ны Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на при­вез­ла дра­го­цен­ные со­су­ды, Еван­ге­лие и воз­ду­хи.

По­сле по­се­ще­ния Свя­той Зем­ли ве­ли­кая кня­ги­ня Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на твер­до ре­ши­ла пе­рей­ти в пра­во­сла­вие. От это­го ша­га ее удер­жи­вал страх при­чи­нить боль сво­им род­ным, и преж­де все­го от­цу. На­ко­нец, 1 ян­ва­ря 1891 го­да она на­пи­са­ла от­цу пись­мо о сво­ем ре­ше­нии.

Это пись­мо по­ка­зы­ва­ет, ка­кой путь про­шла Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на. Мы при­ве­дем его по­чти пол­но­стью:

« ... А те­перь, до­ро­гой Па­па, я хо­чу что-то ска­зать Вам и умо­ляю Вас дать Ва­ше бла­го­сло­ве­ние. Вы долж­ны бы­ли за­ме­тить, ка­кое глу­бо­кое бла­го­го­ве­ние я пи­таю к здеш­ней ре­ли­гии с тех пор, как Вы бы­ли здесь в по­след­ний раз – бо­лее по­лу­то­ра лет на­зад. Я все вре­мя ду­ма­ла и чи­та­ла и мо­ли­лась Бо­гу – ука­зать мне пра­виль­ный путь, и при­шла к за­клю­че­нию, что толь­ко в этой ре­ли­гии я мо­гу най­ти всю на­сто­я­щую и силь­ную ве­ру в Бо­га, ко­то­рую че­ло­век дол­жен иметь, чтобы быть хо­ро­шим хри­сти­а­ни­ном. Это бы­ло бы гре­хом оста­вать­ся так, как я те­перь – при­над­ле­жать к од­ной церк­ви по фор­ме и для внеш­не­го ми­ра, а внут­ри се­бя мо­лить­ся и ве­рить так, как и мой муж. Вы не мо­же­те се­бе пред­ста­вить, ка­ким он был доб­рым, что ни­ко­гда не ста­рал­ся при­ну­дить ме­ня ни­ка­ки­ми сред­ства­ми, предо­став­ляя все это со­вер­шен­но од­ной мо­ей со­ве­сти. Он зна­ет, ка­кой это се­рьез­ный шаг, и что на­до быть со­вер­шен­но уве­рен­ной, преж­де чем ре­шить­ся на него. Я бы это сде­ла­ла да­же и преж­де, толь­ко му­чи­ло ме­ня то, что этим я до­став­ляю Вам боль. Но Вы, раз­ве Вы не пой­ме­те, мой до­ро­гой Па­па? Вы зна­е­те ме­ня так хо­ро­шо, Вы долж­ны ви­деть, что я ре­ши­лась на этот шаг толь­ко по глу­бо­кой ве­ре и что я чув­ствую, что пред Бо­гом я долж­на пред­стать с чи­стым и ве­ру­ю­щим серд­цем. Как бы­ло бы про­сто – оста­вать­ся так, как те­перь, но то­гда как ли­це­мер­но, как фаль­ши­во это бы бы­ло, и как я мо­гу лгать всем – при­тво­ря­ясь, что я про­те­стант­ка во всех внеш­них об­ря­дах, ко­гда моя ду­ша при­над­ле­жит пол­но­стью ре­ли­гии здесь. Я ду­ма­ла и ду­ма­ла глу­бо­ко обо всем этом, на­хо­дясь в этой стране уже бо­лее 6 лет, и зная, что ре­ли­гия «най­де­на». Я так силь­но же­лаю на Пас­ху при­ча­стить­ся Св. Тайн вме­сте с мо­им му­жем. Воз­мож­но, что это по­ка­жет­ся Вам вне­зап­ным, но я ду­ма­ла об этом уже так дол­го, и те­перь, на­ко­нец, я не мо­гу от­кла­ды­вать это­го. Моя со­весть мне это не поз­во­ля­ет. Про­шу, про­шу по по­лу­че­нии этих строк про­стить Ва­шу дочь, ес­ли она Вам до­ста­вит боль. Но раз­ве ве­ра в Бо­га и ве­ро­ис­по­ве­да­ние не яв­ля­ют­ся од­ним из глав­ных уте­ше­ний это­го ми­ра? По­жа­луй­ста, про­те­ле­гра­фи­руй­те мне толь­ко од­ну строч­ку, ко­гда Вы по­лу­чи­те это пись­мо. Да бла­го­сло­вит Вас Гос­подь. Это бу­дет та­кое уте­ше­ние для ме­ня, по­то­му что я знаю, что бу­дет мно­го непри­ят­ных мо­мен­тов, так как ни­кто не пой­мет это­го ша­га. Про­шу толь­ко ма­лень­кое лас­ко­вое пись­мо».

Отец не по­слал до­че­ри же­ла­е­мой те­ле­грам­мы с бла­го­сло­ве­ни­ем, а на­пи­сал пись­мо, в ко­то­ром го­во­рил что ре­ше­ние ее при­но­сит ему боль и стра­да­ние, и он не мо­жет дать бла­го­сло­ве­ния. То­гда Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на про­яви­ла му­же­ство и, несмот­ря на мо­раль­ные стра­да­ния твер­до ре­ши­ла пе­рей­ти в пра­во­сла­вие. Еще несколь­ко от­рыв­ков из ее пи­сем близ­ким:

« ... Моя со­весть не поз­во­ля­ет мне про­дол­жать в том же ду­хе – это бы­ло бы гре­хом; я лга­ла все это вре­мя, оста­ва­ясь для всех в мо­ей ста­рой ве­ре ... Это бы­ло бы невоз­мож­ным для ме­ня про­дол­жать жить так, как я рань­ше жи­ла ...

... Да­же по-сла­вян­ски я по­ни­маю по­чти все, ни­ко­гда не уча его. Биб­лия есть и на сла­вян­ском и на рус­ском язы­ке, но на по­след­нем лег­че чи­тать.

... Ты го­во­ришь ... что внеш­ний блеск церк­ви оча­ро­вал ме­ня. В этом ты оши­ба­ешь­ся. Ни­что внеш­нее не при­вле­ка­ет ме­ня и не бо­го­слу­же­ние – но ос­но­ва ве­ры. Внеш­ние при­зна­ки толь­ко на­по­ми­на­ют мне о внут­рен­нем...

... Я пе­ре­хо­жу из чи­сто­го убеж­де­ния; чув­ствую, что это са­мая вы­со­кая ре­ли­гия, и что я сде­лаю это с ве­рой, с глу­бо­ким убеж­де­ни­ем и уве­рен­но­стью, что на это есть Бо­жие бла­го­сло­ве­ние».

13 (25) ап­ре­ля, в Ла­за­ре­ву суб­бо­ту, бы­ло со­вер­ше­но Та­ин­ство Ми­ро­по­ма­за­ния ве­ли­кой кня­ги­ни Ели­са­ве­ты Фе­о­до­ров­ны с остав­ле­ни­ем ей преж­не­го име­ни, но уже в честь свя­той пра­вед­ной Ели­са­ве­ты – ма­те­ри свя­то­го Иоан­на Пред­те­чи, па­мять ко­то­рой Пра­во­слав­ная цер­ковь со­вер­ша­ет 5 (18) сен­тяб­ря. По­сле Ми­ро­по­ма­за­ния им­пе­ра­тор Алек­сандр III бла­го­сло­вил свою невест­ку дра­го­цен­ной ико­ной Неру­ко­твор­но­го Спа­са, ко­то­рую Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на свя­то чти­ла всю жизнь. Те­перь она мог­ла ска­зать сво­е­му су­пру­гу сло­ва­ми Биб­лии: «Твой на­род стал мо­им на­ро­дом, Твой Бог – мо­им бо­гом!» (Руф.1:16).

В 1891 го­ду им­пе­ра­тор Алек­сандр III на­зна­чил ве­ли­ко­го кня­зя Сер­гея Алек­сан­дро­ви­ча Мос­ков­ским ге­не­рал-гу­бер­на­то­ром. Су­пру­га ге­не­рал-гу­бер­на­то­ра долж­на бы­ла ис­пол­нять мно­же­ство обя­зан­но­стей – шли по­сто­ян­ные при­е­мы, кон­цер­ты, ба­лы. Необ­хо­ди­мо бы­ло улы­бать­ся и кла­нять­ся го­стям, тан­це­вать и ве­сти бе­се­ды неза­ви­си­мо от на­стро­е­ния, со­сто­я­ния здо­ро­вья и же­ла­ния. По­сле пе­ре­ез­да в Моск­ву Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на пе­ре­жи­ла смерть близ­ких лю­дей: го­ря­чо лю­би­мой невест­ки прин­цес­сы – Алек­сан­дры (же­ны Пав­ла Алек­сан­дро­ви­ча) и от­ца. Это бы­ла по­ра ее ду­шев­но­го и ду­хов­но­го ро­ста.

Жи­те­ли Моск­вы ско­ро оце­ни­ли ее ми­ло­серд­ное серд­це. Она хо­ди­ла по боль­ни­цам для бед­ных, в бо­га­дель­ни, в при­юты для бес­при­зор­ных де­тей. И вез­де ста­ра­лась об­лег­чить стра­да­ния лю­дей: раз­да­ва­ла еду, одеж­ду, день­ги, улуч­ша­ла усло­вия жиз­ни несчаст­ных.

По­сле смер­ти от­ца она с Сер­ге­ем Алек­сан­дро­ви­чем по­еха­ла по Вол­ге, с оста­нов­ка­ми в Яро­слав­ле, Ро­сто­ве, Уг­ли­че. Во всех этих го­ро­дах су­пру­ги мо­ли­лись в мест­ных хра­мах.

В 1894 го­ду, по­сле мно­гих пре­пят­ствий со­сто­я­лось ре­ше­ние о по­молв­ке ве­ли­кой кня­ги­ни Али­сы с на­след­ни­ком Рос­сий­ско­го пре­сто­ла Ни­ко­ла­ем Алек­сан­дро­ви­чем. Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на ра­до­ва­лась то­му, что мо­ло­дые влюб­лен­ные смо­гут, на­ко­нец, со­еди­нить­ся, и ее сест­ра бу­дет жить в до­ро­гой ее серд­цу Рос­сии. Прин­цес­се Али­се бы­ло 22 го­да и Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на на­де­я­лась, что сест­ра, жи­вя в Рос­сии, пой­мет и по­лю­бит рус­ский на­род, овла­де­ет рус­ским язы­ком в со­вер­шен­стве и смо­жет под­го­то­вить­ся к вы­со­ко­му слу­же­нию им­пе­ра­три­цы Рос­сий­ской.

Но все слу­чи­лось по-ино­му. Неве­ста на­след­ни­ка при­бы­ла в Рос­сию, ко­гда им­пе­ра­тор Алек­сандр III ле­жал в пред­смерт­ной бо­лез­ни. 20 ок­тяб­ря 1894 го­да им­пе­ра­тор скон­чал­ся. На сле­ду­ю­щий день прин­цес­са Али­са пе­ре­шла в пра­во­сла­вие с име­нем Алек­сан­дры. Бра­ко­со­че­та­ние им­пе­ра­то­ра Ни­ко­лая II и Алек­сан­дры Фе­о­до­ров­ны со­сто­я­лось через неде­лю по­сле по­хо­рон, а вес­ной 1896 го­да со­сто­я­лось ко­ро­но­ва­ние в Москве. Тор­же­ства омра­чи­лись страш­ным бед­стви­ем: на Ходын­ском по­ле, где раз­да­ва­лись по­дар­ки на­ро­ду, на­ча­лась дав­ка – ты­ся­чи лю­дей бы­ли ра­не­ны или за­дав­ле­ны.

Так на­ча­лось это тра­ги­че­ское цар­ство­ва­ние – сре­ди па­ни­хид и по­гре­баль­ных вос­по­ми­на­ний.

В июле 1903 го­да со­сто­я­лось тор­же­ствен­ное про­слав­ле­ние пре­по­доб­но­го Се­ра­фи­ма Са­ров­ско­го. В Са­ров при­бы­ла вся им­пе­ра­тор­ская се­мья. Им­пе­ра­три­ца Алек­сандра Фе­о­до­ров­на мо­ли­лась пре­по­доб­но­му о да­ро­ва­нии ей сы­на. Ко­гда на­след­ник пре­сто­ла ро­дил­ся, по же­ла­нию им­пе­ра­тор­ской че­ты пре­стол ниж­ней церк­ви, по­стро­ен­ной в Цар­ском Се­ле, был освя­щен во имя пре­по­доб­но­го Се­ра­фи­ма Са­ров­ско­го.

В Са­ров при­е­ха­ла и Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на с су­пру­гом. В пись­ме из Са­ро­ва она пи­шет: « ... Ка­кую немощь, ка­кие бо­лез­ни мы ви­де­ли, но и ка­кую ве­ру. Ка­за­лось, мы жи­вем во вре­ме­на зем­ной жиз­ни Спа­си­те­ля. И как мо­ли­лись, как пла­ка­ли – эти бед­ные ма­те­ри с боль­ны­ми детьми, и, сла­ва Бо­гу, мно­гие ис­це­ля­лись. Гос­подь спо­до­бил нас ви­деть, как немая де­воч­ка за­го­во­ри­ла, но как мо­ли­лась за нее мать ...»

Ко­гда на­ча­лась рус­ско-япон­ская вой­на, Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на немед­лен­но за­ня­лась ор­га­ни­за­ци­ей по­мо­щи фрон­ту. Од­ним из ее за­ме­ча­тель­ных на­чи­на­ний бы­ло устрой­ство ма­стер­ских для по­мо­щи сол­да­там – под них бы­ли за­ня­ты все за­лы Кремлев­ско­го двор­ца, кро­ме Трон­но­го. Ты­ся­чи жен­щин тру­ди­лись над швей­ны­ми ма­ши­на­ми и ра­бо­чи­ми сто­ла­ми. Огром­ные по­жерт­во­ва­ния по­сту­па­ли со всей Моск­вы и из про­вин­ции. От­сю­да шли на фронт тю­ки с про­до­воль­стви­ем, об­мун­ди­ро­ва­ни­ем, ме­ди­ка­мен­та­ми и по­дар­ка­ми для сол­дат. Ве­ли­кая кня­ги­ня от­прав­ля­ла на фронт по­ход­ные церк­ви с ико­на­ми и всем необ­хо­ди­мым для со­вер­ше­ния бо­го­слу­же­ния. Лич­но от се­бя по­сы­ла­ла Еван­ге­лия, икон­ки и мо­лит­вен­ни­ки. На свои сред­ства ве­ли­кая кня­ги­ня сфор­ми­ро­ва­ла несколь­ко са­ни­тар­ных по­ез­дов.

В Москве она устро­и­ла гос­пи­таль для ра­не­ных, со­зда­ла спе­ци­аль­ные ко­ми­те­ты по обес­пе­че­нию вдов и си­рот по­гиб­ших на фрон­те. Но рус­ские вой­ска тер­пе­ли од­но по­ра­же­ние за дру­гим. Вой­на по­ка­за­ла тех­ни­че­скую и во­ен­ную непод­го­тов­лен­ность Рос­сии, недо­стат­ки го­судар­ствен­но­го управ­ле­ния. На­ча­лось све­де­ние сче­тов за бы­лые оби­ды про­из­во­ла или неспра­вед­ли­во­сти, небы­ва­лый раз­мах тер­ро­ри­сти­че­ских ак­тов, ми­тин­ги, за­ба­стов­ки. Го­судар­ствен­ный и об­ще­ствен­ный по­ря­док раз­ва­ли­вал­ся, на­дви­га­лась ре­во­лю­ция.

Сер­гей Алек­сан­дро­вич счи­тал, что необ­хо­ди­мо при­нять бо­лее жест­кие ме­ры по от­но­ше­нию к ре­во­лю­ци­о­не­рам и до­ло­жил об этом им­пе­ра­то­ру, ска­зав, что при сло­жив­шей­ся си­ту­а­ции не мо­жет боль­ше за­ни­мать долж­ность ге­не­рал-гу­бер­на­то­ра Моск­вы. Го­су­дарь при­нял от­став­ку и су­пру­ги по­ки­ну­ли гу­бер­на­тор­ский дом, пе­ре­ехав вре­мен­но в Нескуч­ное.

Том вре­ме­нем бо­е­вая ор­га­ни­за­ция эсе­ров при­го­во­ри­ла ве­ли­ко­го кня­зя Сер­гея Алек­сан­дро­ви­ча к смер­ти. Ее аген­ты сле­ди­ли за ним, вы­жи­дая удоб­но­го слу­чая, чтобы со­вер­шить казнь. Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на зна­ла, что су­пру­гу угро­жа­ет смер­тель­ная опас­ность. В ано­ним­ных пись­мах ее пре­ду­пре­жда­ли, чтобы она не со­про­вож­да­ла сво­е­го му­жа, ес­ли не хо­чет раз­де­лить его участь. Ве­ли­кая кня­ги­ня тем бо­лее ста­ра­лась не остав­лять его од­но­го и, по воз­мож­но­сти, по­всю­ду со­про­вож­да­ла су­пру­га.

5 (18) фев­ра­ля 1905 го­да Сер­гей Алек­сан­дро­вич был убит бом­бой, бро­шен­ной тер­ро­ри­стом Ива­ном Ка­ля­е­вым. Ко­гда Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на при­бы­ла к ме­сту взры­ва, там уже со­бра­лась тол­па. Кто-то по­пы­тал­ся по­ме­шать ей по­дой­ти к остан­кам су­пру­га, но она сво­и­ми ру­ка­ми со­бра­ла на но­сил­ки раз­бро­сан­ные взры­вом кус­ки те­ла му­жа. По­сле пер­вой па­ни­хи­ды в Чу­до­вом мо­на­сты­ре Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на воз­вра­ти­лась во дво­рец, пе­ре­оде­лась в чер­ное тра­ур­ное пла­тье и на­ча­ла пи­сать те­ле­грам­мы, и преж­де все­го – сест­ре Алек­сан­дре Фе­о­до­ровне, про­ся ее не при­ез­жать на по­хо­ро­ны, т.к. тер­ро­ри­сты мог­ли ис­поль­зо­вать их для по­ку­ше­ния на им­пе­ра­тор­скую че­ту. Ко­гда ве­ли­кая кня­ги­ня пи­са­ла те­ле­грам­мы, она несколь­ко раз справ­ля­лась о со­сто­я­нии ра­нен­но­го ку­че­ра Сер­гея Алек­сан­дро­ви­ча. Ей ска­за­ли, что по­ло­же­ние ку­че­ра без­на­деж­но и он мо­жет ско­ро уме­реть. Чтобы не огор­чить уми­ра­ю­ще­го, Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на сня­ла с се­бя тра­ур­ное пла­тье, на­де­ла то же са­мое го­лу­бое, в ко­то­ром бы­ла до это­го, и по­еха­ла в гос­пи­таль. Там, скло­нив­шись над по­сте­лью уми­ра­ю­ще­го, она, пе­ре­си­лив се­бя, улыб­ну­лась ему лас­ко­во и ска­за­ла: «Он на­пра­вил ме­ня к вам». Успо­ко­ен­ный ее сло­ва­ми, ду­мая, что Сер­гей Алек­сан­дро­вич жив, пре­дан­ный ку­чер Ефим скон­чал­ся в ту же ночь.

На тре­тий день по­сле смер­ти му­жа Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на по­еха­ла в тюрь­му, где со­дер­жал­ся убий­ца. Ка­ля­ев ска­зал: «Я не хо­тел уби­вать вас, я ви­дел его несколь­ко раз и в то вре­мя, ко­гда имел бом­бу на­го­то­ве, но вы бы­ли с ним, и я не ре­шил­ся его тро­нуть».

«И вы не со­об­ра­зи­ли то­го, что вы уби­ли ме­ня вме­сте с ним?» – от­ве­ти­ла она. Да­лее она ска­за­ла, что при­нес­ла про­ще­ние от Сер­гея Алек­сан­дро­ви­ча и про­си­ла его по­ка­ять­ся. Но он от­ка­зал­ся. Все же Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на оста­ви­ла в ка­ме­ре Еван­ге­лие и ма­лень­кую икон­ку, на­де­ясь на чу­до. Вы­хо­дя из тюрь­мы, она ска­за­ла: «Моя по­пыт­ка ока­за­лась без­ре­зуль­тат­ной, хо­тя, кто зна­ет, воз­мож­но, что в по­след­нюю ми­ну­ту он осо­зна­ет свой грех и рас­ка­ет­ся в нем». Ве­ли­кая кня­ги­ня про­си­ла им­пе­ра­то­ра Ни­ко­лая II о по­ми­ло­ва­нии Ка­ля­е­ва, но это про­ше­ние бы­ло от­кло­не­но.

Из ве­ли­ких кня­зей на по­гре­бе­нии при­сут­ство­ва­ли толь­ко Кон­стан­тин Кон­стан­ти­но­вич (К.Р.) и Па­вел Алек­сан­дро­вич. По­греб­ли его в ма­лень­кой церк­ви Чу­до­ва мо­на­сты­ря, где еже­днев­но в те­че­нии со­ро­ка дней со­вер­ша­лись за­упо­кой­ные па­ни­хи­ды; ве­ли­кая кня­ги­ня при­сут­ство­ва­ла на каж­дой служ­бе и ча­сто при­хо­ди­ла сю­да но­чью, мо­лясь о но­во­пре­став­лен­ном. Здесь она по­чув­ство­ва­ла бла­го­дат­ную по­мощь и укреп­ле­ние от свя­тых мо­щей свя­ти­те­ля Алек­сия, мит­ро­по­ли­та Мос­ков­ско­го, ко­то­ро­го с тех пор осо­бо по­чи­та­ла. Ве­ли­кая кня­ги­ни но­си­ла се­реб­ря­ный кре­стик с ча­сти­цей мо­щей свя­ти­те­ля Алек­сия. Она счи­та­ла, что свя­ти­тель Алек­сий вло­жил в ее серд­це же­ла­ние по­свя­тить Бо­гу всю остав­шу­ю­ся жизнь.

На ме­сто убий­ства му­жа Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на воз­двиг­ла па­мят­ник – крест по про­ек­ту ху­дож­ни­ка Вас­не­цо­ва. На па­мят­ни­ке бы­ли на­пи­са­ны сло­ва Спа­си­те­ля со Кре­ста: «От­че, от­пу­сти им, не ве­дят бо что тво­рят».

С мо­мен­та кон­чи­ны су­пру­га Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на не сни­ма­ла тра­ур, ста­ла дер­жать стро­гий пост, мно­го мо­ли­лась. Ее спаль­ня в Ни­ко­ла­ев­ском двор­це ста­ла на­по­ми­нать мо­на­ше­скую ке­ллию. Вся рос­кош­ная ме­бель бы­ла вы­не­се­на, сте­ны пе­ре­кра­ше­ны в бе­лый цвет, на них на­хо­ди­лись толь­ко ико­ны и кар­ти­ны ду­хов­но­го со­дер­жа­ния. На свет­ских при­е­мах она не по­яв­ля­лась. Бы­ва­ла толь­ко в хра­ме на бра­ко­со­че­та­ни­ях или кре­сти­нах род­ствен­ни­ков и дру­зей и сра­зу ухо­ди­ла до­мой или по де­лам. Те­перь ее ни­что не свя­зы­ва­ло со свет­ской жиз­нью.

Она со­бра­ла все свои дра­го­цен­но­сти, часть от­да­ла казне, часть – род­ствен­ни­кам, а осталь­ное ре­ши­ла упо­тре­бить на по­строй­ку оби­те­ли ми­ло­сер­дия. На Боль­шой Ор­дын­ке в Москве Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на при­об­ре­ла усадь­бу с че­тырь­мя до­ма­ми и са­дом. В са­мом боль­шом двух­этаж­ном до­ме рас­по­ло­жи­лись сто­ло­вая для се­стер, кух­ня и дру­гие хо­зяй­ствен­ные по­ме­ще­ния, во вто­ром – цер­ковь и боль­ни­ца, ря­дом – ап­те­ка и ам­бу­ла­то­рия для при­хо­дя­щих боль­ных. В чет­вер­том до­ме на­хо­ди­лась квар­ти­ра для свя­щен­ни­ка – ду­хов­ни­ка оби­те­ли, клас­сы шко­лы для де­во­чек при­ю­та и биб­лио­те­ка.

10 фев­ра­ля 1909 го­да ве­ли­кая кня­ги­ня, со­бра­ла 17 се­стер ос­но­ван­ной ею оби­те­ли, сня­ла тра­ур­ное пла­тье, об­ла­чи­лась в мо­на­ше­ское оде­я­ние и ска­за­ла: «Я остав­лю бле­стя­щий мир, где я за­ни­ма­ла бле­стя­щее по­ло­же­ние, но вме­сте со все­ми ва­ми я вос­хо­жу в бо­лее ве­ли­кий мир – в мир бед­ных и стра­да­ю­щих».

Пер­вый храм оби­те­ли («боль­нич­ный») был освя­щен епи­ско­пом Три­фо­ном 9 (21) сен­тяб­ря 1909 г. (в день празд­но­ва­ния Рож­де­ства Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы) во имя свя­тых жен-ми­ро­но­сиц Мар­фы и Ма­рии. Вто­рой храм – в честь По­кро­ва Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, освя­щен в 1911 го­ду (ар­хи­тек­тор А.В. Щу­сев, рос­пи­си М.В. Несте­ро­ва). По­стро­ен­ный по об­раз­цам нов­го­род­ско-псков­ско­го зод­че­ства, он со­хра­нял теп­ло­ту и уют неболь­ших при­ход­ских церк­вей. Но, тем не ме­нее, был рас­счи­тан на при­сут­ствие бо­лее ты­ся­чи мо­ля­щих­ся. М.В. Несте­ров ска­зал об этом хра­ме: «Храм По­кро­ва – луч­ший из совре­мен­ных со­ору­же­ний Моск­вы, мо­гу­щий при иных усло­ви­ях иметь по­ми­мо пря­мо­го на­зна­че­ния для при­хо­да, на­зна­че­ние ху­до­же­ствен­но-вос­пи­та­тель­ное для всей Моск­вы». В 1914 го­ду под хра­мом бы­ла устро­е­на цер­ковь – усы­паль­ни­ца во имя Сил Небес­ных и Всех Свя­тых, ко­то­рую на­сто­я­тель­ни­ца пред­по­ла­га­ла сде­лать ме­стом сво­е­го упо­ко­е­ния. Рос­пись усы­паль­ни­цы сде­лал П.Д. Ко­рин, уче­ник М.В. Несте­ро­ва.

Зна­ме­на­тель­но по­свя­ще­ние со­здан­ной оби­те­ли свя­тым же­нам-ми­ро­но­си­цам Мар­фе и Ма­рии. Оби­тель долж­на бы­ла стать как бы до­мом свя­то­го Ла­за­ря – дру­га Бо­жия, в ко­то­ром так ча­сто бы­вал Спа­си­тель. Сест­ры оби­те­ли при­зы­ва­лись со­еди­нить вы­со­кий жре­бий Ма­рии, внем­лю­щей гла­го­лам веч­ной жиз­ни, и слу­же­ние Мар­фы – слу­же­ние Гос­по­ду через ближ­не­го сво­е­го.

В ос­но­ву Мар­фо-Ма­ри­ин­ской оби­те­ли ми­ло­сер­дия был по­ло­жен устав мо­на­стыр­ско­го об­ще­жи­тия. 9 (22) ап­ре­ля 1910 го­да в церк­ви свя­тых Мар­фы и Ма­рии епи­скоп Три­фон (Тур­ке­ста­нов) по­свя­тил в зва­ние кре­сто­вых се­стер люб­ви и ми­ло­сер­дия 17 се­стер оби­те­ли во гла­ве с ве­ли­кой кня­ги­ней Ели­са­ве­той Фе­о­до­ров­ной. Во вре­мя тор­же­ствен­ной служ­бы епи­скоп Три­фон, об­ра­ща­ясь к уже об­ла­чен­ной в мо­на­ше­ское оде­я­ние ве­ли­кой кня­гине, ска­зал: «Эта одеж­да скро­ет Вас от ми­ра, и мир бу­дет скрыт от Вас, но она в то же вре­мя бу­дет сви­де­тель­ни­цей Ва­шей бла­го­твор­ной де­я­тель­но­сти, ко­то­рая вос­си­я­ет пред Гос­по­дом во сла­ву Его». Сло­ва вла­ды­ки Три­фо­на сбы­лись. Оза­рен­ная бла­го­да­тию Ду­ха Свя­то­го де­я­тель­ность ве­ли­кой кня­ги­ни осве­ти­ла ог­нем Бо­же­ствен­ной люб­ви пред­ре­во­лю­ци­он­ные го­ды Рос­сии и при­ве­ла ос­но­ва­тель­ни­цу Мар­фо-Ма­ри­ин­ской оби­те­ли к му­че­ни­че­ско­му вен­цу вме­сте с ее ке­лей­ни­цей ино­ки­ней Вар­ва­рой Яко­вле­вой.

День в Мар­фо-Ма­ри­ин­ской оби­те­ли на­чи­нал­ся в 6 ча­сов утра. По­сле об­ще­го утрен­не­го мо­лит­вен­но­го пра­ви­ла в боль­нич­ном хра­ме ве­ли­кая кня­ги­ня да­ва­ла по­слу­ша­ния сест­рам на пред­сто­я­щий день. Сво­бод­ные от по­слу­ша­ния оста­ва­лись в хра­ме, где на­чи­на­лась Бо­же­ствен­ная ли­тур­гия. Днев­ная тра­пе­за про­хо­ди­ла с чте­ни­ем жи­тий свя­тых. В 5 ча­сов ве­че­ра в церк­ви слу­жи­ли ве­чер­ню с утре­ней, где при­сут­ство­ва­ли все сво­бод­ные от по­слу­ша­нии сест­ры. Под празд­ни­ки и вос­кре­се­ние со­вер­ша­лось все­нощ­ное бде­ние. В 9 ча­сов ве­че­ра в боль­нич­ном хра­ме чи­та­лось ве­чер­нее пра­ви­ло, по­сле него все сест­ры, по­лу­чив бла­го­сло­ве­ние на­сто­я­тель­ни­цы, рас­хо­ди­лись по ке­ллиям. Че­ты­ре ра­за в неде­лю за ве­чер­ней чи­та­лись ака­фи­сты: в вос­кре­се­нье – Спа­си­те­лю, в по­не­дель­ник – Ар­хан­ге­лу Ми­ха­и­лу и всем Бес­плот­ным Небес­ным Си­лам, в сре­ду – свя­тым же­нам-ми­ро­но­си­цам Мар­фе и Ма­рии, и в пят­ни­цу – Бо­жи­ей Ма­те­ри или Стра­стям Хри­сто­вым. В ча­совне, со­ору­жен­ной в кон­це са­да, чи­та­лась Псал­тирь по по­кой­ни­кам. Ча­сто но­ча­ми мо­ли­лась там са­ма на­сто­я­тель­ни­ца. Внут­рен­ней жиз­нью се­стер ру­ко­во­дил за­ме­ча­тель­ный свя­щен­ник и пас­тырь – ду­хов­ник оби­те­ли, про­то­и­рей Мит­ро­фан Се­реб­рян­ский. Два­жды в неде­лю он про­во­дил бе­се­ды с сест­ра­ми. Кро­ме то­го, сест­ры мог­ли еже­днев­но в опре­де­лен­ные ча­сы при­хо­дить за со­ве­том и на­став­ле­ни­ем к ду­хов­ни­ку или к на­сто­я­тель­ни­це. Ве­ли­кая кня­ги­ня вме­сте с от­цом Мит­ро­фа­ном учи­ла се­стер не толь­ко ме­ди­цин­ским зна­ни­ям, но и ду­хов­но­му на­став­ле­нию опу­стив­ших­ся, за­блуд­ших и от­ча­яв­ших­ся лю­дей. Каж­дое вос­кре­се­нье по­сле ве­чер­ней служ­бы в со­бо­ре По­кро­ва Бо­жи­ей Ма­те­ри устра­и­ва­лись бе­се­ды для на­ро­да с об­щим пе­ни­ем мо­литв.

«На всей внеш­ней об­ста­нов­ке оби­те­ли и са­мом ее внут­рен­нем бы­те, и на всех во­об­ще со­зда­ни­ях ве­ли­кой кня­ги­ни, ле­жал от­пе­ча­ток изя­ще­ства и куль­тур­но­сти не по­то­му, что она при­да­ва­ла это­му ка­кое-ли­бо са­мо­до­вле­ю­щее зна­че­ние, но по­то­му, что та­ко­во бы­ло непро­из­воль­ное дей­ствие ее твор­че­ско­го ду­ха», – пи­шет в сво­их вос­по­ми­на­ни­ях мит­ро­по­лит Ана­ста­сий.

Бо­го­слу­же­ние в оби­те­ли все­гда сто­я­ло на бли­ста­тель­ной вы­со­те бла­го­да­ря ис­клю­чи­тель­ным по сво­им пас­тыр­ским до­сто­ин­ствам ду­хов­ни­ку, из­бран­но­му на­сто­я­тель­ни­цей. Сю­да при­хо­ди­ли для со­вер­ше­ния бо­го­слу­же­ний и про­по­ве­до­ва­ния луч­шие пас­ты­ри и про­по­вед­ни­ки не толь­ко Моск­вы, но и мно­гих от­да­лен­ных мест Рос­сии. Как пче­ла, со­би­ра­ла на­сто­я­тель­ни­ца нек­тар со всех цве­тов,чтобы лю­ди ощу­ти­ли осо­бый аро­мат ду­хов­но­сти. Оби­тель, ее хра­мы и бо­го­слу­же­ние вы­зы­ва­ли вос­хи­ще­ние совре­мен­ни­ков. Это­му спо­соб­ство­ва­ли не толь­ко хра­мы оби­те­ли, но и пре­крас­ный парк с оран­же­ре­я­ми – в луч­ших тра­ди­ци­ях са­до­во­го ис­кус­ства XVIII–XIX ве­ков. Это был еди­ный ан­самбль, со­еди­няв­ший гар­мо­нич­но внеш­нюю и внут­рен­нюю кра­со­ту.

Совре­мен­ни­ца ве­ли­кой кня­ги­ни – Нон­на Грэй­тон, фрей­ли­на ее род­ствен­ни­цы прин­цес­сы Вик­то­рии, сви­де­тель­ству­ет: «Она об­ла­да­ла за­ме­ча­тель­ным ка­че­ством – ви­деть хо­ро­шее и на­сто­я­щее в лю­дях, и ста­ра­лась это вы­яв­лять. Она так­же со­всем не име­ла вы­со­ко­го мне­ния о сво­их ка­че­ствах ... У нее ни­ко­гда не бы­ло слов «не мо­гу», и ни­ко­гда ни­че­го не бы­ло уны­ло­го в жиз­ни Мар­фо-Ма­ри­ин­ской оби­те­ли. Все бы­ло там со­вер­шен­но как внут­ри, так и сна­ру­жи. И кто бы­вал там, уно­сил пре­крас­ное чув­ство».

В Мар­фо-Ма­ри­ин­ской оби­те­ли ве­ли­кая кня­ги­ня ве­ла жизнь по­движ­ни­цы. Спа­ла на де­ре­вян­ной кро­ва­ти без мат­ра­ца. Стро­го со­блю­да­ла по­сты, вку­шая толь­ко рас­ти­тель­ную пи­щу. Утром вста­ва­ла на мо­лит­ву, по­сле че­го рас­пре­де­ля­ла по­слу­ша­ния сест­рам, ра­бо­та­ла в кли­ни­ке, при­ни­ма­ла по­се­ти­те­лей, раз­би­ра­ла про­ше­ния и пись­ма.

Ве­че­ром – об­ход боль­ных, за­кан­чи­ва­ю­щий­ся запол­ночь. Но­чью она мо­ли­лась в мо­лельне или в церк­ви, ее сон ред­ко про­дол­жал­ся бо­лее трех ча­сов. Ко­гда боль­ной ме­тал­ся и нуж­дал­ся в по­мо­щи, она про­си­жи­ва­ла у его по­сте­ли до рас­све­та. В боль­ни­це Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на бра­ла на се­бя са­мую от­вет­ствен­ную ра­бо­ту: ас­си­сти­ро­ва­ла при опе­ра­ци­ях, де­ла­ла пе­ре­вяз­ки, на­хо­ди­ла сло­ва уте­ше­ния, стре­ми­лась об­лег­чить стра­да­ния боль­ных. Они го­во­ри­ли, что от ве­ли­кой кня­ги­ни ис­хо­ди­ла це­леб­ная си­ла, ко­то­рая по­мо­га­ла им пе­ре­но­сить боль и со­гла­шать­ся на тя­же­лые опе­ра­ции.

В ка­че­стве глав­но­го сред­ства от неду­гов на­сто­я­тель­ни­ца все­гда пред­ла­га­ла ис­по­ведь и при­ча­стие. Она го­во­ри­ли: «Без­нрав­ствен­но уте­шать уми­ра­ю­щих лож­ной на­деж­дой на вы­здо­ров­ле­ние, луч­ше по­мочь им по-хри­сти­ан­ски пе­рей­ти в веч­ность».

Сест­ры оби­те­ли про­хо­ди­ли курс обу­че­ния ме­ди­цин­ским зна­ни­ям. Глав­ной их за­да­чей бы­ло по­се­ще­ние боль­ных, бед­ных, бро­шен­ных де­тей, ока­за­ние им ме­ди­цин­ской, ма­те­ри­аль­ной и мо­раль­ной по­мо­щи.

В боль­ни­це оби­те­ли ра­бо­та­ли луч­шие спе­ци­а­ли­сты Моск­вы, все опе­ра­ции про­во­ди­лись бес­плат­но. Здесь ис­це­ля­лись те, от ко­го от­ка­зы­ва­лись вра­чи.

Ис­це­лен­ные па­ци­ен­ты пла­ка­ли, ухо­дя из Мар­фо-Ма­ри­ин­ской боль­ни­цы, рас­ста­ва­ясь с «ве­ли­кой ма­туш­кой», как они на­зы­ва­ли на­сто­я­тель­ни­цу. При оби­те­ли ра­бо­та­ла вос­крес­ная шко­ла для ра­бот­ниц фаб­ри­ки. Лю­бой же­ла­ю­щий мог поль­зо­вать­ся фон­да­ми пре­крас­ной биб­лио­те­ки. Дей­ство­ва­ла бес­плат­ная сто­ло­вая для бед­ных.

На­сто­я­тель­ни­ца Мар­фо-Ма­ри­ин­ской оби­те­ли счи­та­ла, что глав­ное все же не боль­ни­ца, а по­мощь бед­ным и нуж­да­ю­щим­ся. Оби­тель по­лу­ча­ла до 12000 про­ше­ний в год. О чем толь­ко ни про­си­ли: устро­ить на ле­че­ние, най­ти ра­бо­ту, при­смот­реть за детьми, уха­жи­вать за ле­жа­чи­ми боль­ны­ми, от­пра­вить на уче­бу за гра­ни­цу.

Она на­хо­ди­ла воз­мож­но­сти для по­мо­щи ду­хо­вен­ству – да­ва­ла сред­ства на нуж­ды бед­ных сель­ских при­хо­дов, ко­то­рые не мог­ли от­ре­мон­ти­ро­вать храм или по­стро­ить но­вый. Она обод­ря­ла, укреп­ля­ла, по­мо­га­ла ма­те­ри­аль­но свя­щен­ни­кам-мис­си­о­не­рам, тру­див­шим­ся сре­ди языч­ни­ков Край­не­го Се­ве­ра или ино­род­цев окра­ин Рос­сии.

Од­ним из глав­ных мест бед­но­сти, ко­то­ро­му ве­ли­кая кня­ги­ня уде­ля­ла осо­бое вни­ма­ние, был Хит­ров ры­нок. Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на в со­про­вож­де­нии сво­ей ке­лей­ни­цы Вар­ва­ры Яко­вле­вой или сест­ры оби­те­ли княж­ны Ма­рии Обо­лен­ской, неуто­ми­мо пе­ре­хо­дя от од­но­го при­то­на к дру­го­му, со­би­ра­ла си­рот и уго­ва­ри­ва­ла ро­ди­те­лей от­дать ей на вос­пи­та­ние де­тей. Все на­се­ле­ние Хит­ро­ва ува­жа­ло ее, на­зы­вая «сест­рой Ели­са­ве­той» или «ма­туш­кой». По­ли­ция по­сто­ян­но пре­ду­пре­жда­ла ее, что не в со­сто­я­нии га­ран­ти­ро­вать ей без­опас­ность. В от­вет на это ве­ли­кая кня­ги­ня все­гда бла­го­да­ри­ла по­ли­цию за за­бо­ту и го­во­ри­ла, что ее жизнь не в их ру­ках, а в ру­ках Бо­жи­их. Она ста­ра­лась спа­сать де­тей Хит­ров­ки. Ее не пу­га­ли нечи­сто­та, брань, по­те­ряв­ший че­ло­ве­че­ский об­лик ли­ца. Она го­во­ри­ла: «По­до­бие Бо­жие мо­жет быть ино­гда за­тем­не­но, но оно ни­ко­гда не мо­жет быть уни­что­же­но».

Маль­чи­ков, вы­рван­ных из Хит­ров­ки, она устра­и­ва­ла в об­ще­жи­тия. Из од­ной груп­пы та­ких недав­них обо­рван­цев об­ра­зо­ва­лась ар­тель ис­пол­ни­тель­ных по­сыль­ных Моск­вы. Де­во­чек устра­и­ва­ла в за­кры­тые учеб­ные за­ве­де­ния или при­юты, где так­же сле­ди­ли за их здо­ро­вьем, ду­хов­ным и физи­че­ским.

Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на ор­га­ни­зо­ва­ла до­ма при­зре­ния для си­рот, ин­ва­ли­дов, тя­же­ло боль­ных, на­хо­ди­ла вре­мя для по­се­ще­ния их, по­сто­ян­но под­дер­жи­ва­ла ма­те­ри­аль­но, при­во­зи­ла по­дар­ки. Рас­ска­зы­ва­ют та­кой слу­чай: од­на­жды ве­ли­кая кня­ги­ня долж­на бы­ла при­е­хать в при­ют для ма­лень­ких си­рот. Все го­то­ви­лись до­стой­но встре­тить свою бла­го­де­тель­ни­цу. Де­воч­кам ска­за­ли, что при­е­дет ве­ли­кая кня­ги­ня: нуж­но бу­дет по­здо­ро­вать­ся с ней и по­це­ло­вать руч­ки. Ко­гда Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на при­е­ха­ла – ее встре­ти­ли ма­лют­ки в бе­лых пла­тьи­цах. Они друж­но по­здо­ро­ва­лись и все про­тя­ну­ли свои руч­ки ве­ли­кой кня­гине со сло­ва­ми: «це­луй­те руч­ки». Вос­пи­та­тель­ни­цы ужас­ну­лись: что же бу­дет. Но ве­ли­кая кня­ги­ня по­до­шла к каж­дой из де­во­чек и всем по­це­ло­ва­ла руч­ки. Пла­ка­ли при этом все – та­кое уми­ле­ние и бла­го­го­ве­ние бы­ло на ли­цах и в серд­цах.

«Ве­ли­кая ма­туш­ка» на­де­я­лась, что со­здан­ная ею Мар­фо-Ма­ри­ин­ская оби­тель Ми­ло­сер­дия рас­цве­тет боль­шим пло­до­нос­ным дре­вом.

Со вре­ме­нем она со­би­ра­лась устро­ить от­де­ле­ния оби­те­ли и в дру­гих го­ро­дах Рос­сии.

Ве­ли­кой кня­гине бы­ла при­су­ща ис­кон­но рус­ская лю­бовь к па­лом­ни­че­ству.

Не раз ез­ди­ла она в Са­ров и с ра­до­стью спе­ши­ла в храм, чтобы по­мо­лить­ся у ра­ки пре­по­доб­но­го Се­ра­фи­ма. Ез­ди­ла она во Псков, в Оп­ти­ну пу­стынь, в Зо­си­мо­ву пу­стынь, бы­ла в Со­ло­вец­ком мо­на­сты­ре. По­се­ща­ла и са­мые ма­лень­кие мо­на­сты­ри в за­хо­луст­ных и от­да­лен­ных ме­стах Рос­сии. При­сут­ство­ва­ла на всех ду­хов­ных тор­же­ствах, свя­зан­ных с от­кры­ти­ем или пе­ре­не­се­ни­ем мо­щей угод­ни­ков Бо­жи­их. Боль­ным па­лом­ни­кам, ожи­дав­шим ис­це­ле­ния от но­во­про­слав­ля­е­мых свя­тых, ве­ли­кая кня­ги­ня тай­но по­мо­га­ла, уха­жи­ва­ла за ни­ми. В 1914 го­ду она по­се­ти­ла мо­на­стырь в Ала­па­ев­ске, ко­то­ро­му суж­де­но бы­ло стать ме­стом ее за­то­че­ния и му­че­ни­че­ской смер­ти.

Она бы­ла по­кро­ви­тель­ни­цей рус­ских па­лом­ни­ков, от­прав­ляв­ших­ся в Иеру­са­лим. Через об­ще­ства ор­га­ни­зо­ван­ные ею, по­кры­ва­лась сто­и­мость би­ле­тов па­лом­ни­ков, плы­ву­щих из Одес­сы в Яф­фу. Она по­стро­и­ла так­же боль­шую го­сти­ни­цу в Иеру­са­ли­ме.

Еще од­но слав­ное де­я­ние ве­ли­кой кня­ги­ни – по­строй­ка рус­ско­го пра­во­слав­но­го хра­ма в Ита­лии, в го­ро­де Ба­ри, где по­ко­ят­ся мо­щи свя­ти­те­ля Ни­ко­лая Мирли­кий­ско­го. В 1914 го­ду был освя­щен ниж­ний храм в честь свя­ти­те­ля Ни­ко­лая и стран­но­при­им­ный дом.

В го­ды пер­вой ми­ро­вой вой­ны тру­дов у ве­ли­кой кня­ги­ни при­ба­ви­лось: необ­хо­ди­мо бы­ло уха­жи­вать за ра­не­ны­ми в ла­за­ре­тах. Часть се­стер оби­те­ли бы­ла от­пу­ще­на для ра­бо­ты в поле­вом гос­пи­та­ле. Пер­вое вре­мя Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на, по­буж­да­е­мая хри­сти­ан­ским чув­ством, на­ве­ща­ла и плен­ных нем­цев, но кле­ве­та о тай­ной под­держ­ке про­тив­ни­ка за­ста­ви­ла ее от­ка­зать­ся от это­го.

В 1916 го­ду к во­ро­там оби­те­ли по­до­шла разъ­ярен­ная тол­па с тр­с­бо­ва­ни­ем вы­дать гер­ман­ско­го шпи­о­на – бра­та Ели­са­ве­ты Фе­о­до­ров­ны, яко­бы скры­вав­ше­го­ся в оби­те­ли. На­сто­я­тель­ни­ца вы­шла к тол­пе од­на и пред­ло­жи­ла осмот­реть все по­ме­ще­ния об­щи­ны. Гос­подь не до­пу­стил по­гиб­нуть ей в этот день. Кон­ный от­ряд по­ли­ции разо­гнал тол­пу.

Вско­ре по­сле Фев­раль­ской ре­во­лю­ции к оби­те­ли сно­ва по­до­шла тол­па с вин­тов­ка­ми, крас­ны­ми фла­га­ми и бан­та­ми. Са­ма на­сто­я­тель­ни­ца от­кры­ла во­ро­та – ей объ­яви­ли, что при­е­ха­ли, чтобы аре­сто­вать ее и пре­дать су­ду как немец­кую шпи­он­ку, к то­му же хра­ня­щую в мо­на­сты­ре ору­жие.

На тре­бо­ва­ние при­шед­ших немед­лен­но ехать с ни­ми ве­ли­кая кня­ги­ня ска­за­ла, что долж­на сде­лать рас­по­ря­же­ния и про­стить­ся с сест­ра­ми. На­сто­я­тель­ни­ца со­бра­ла всех се­стер в оби­те­ли и по­про­си­ла от­ца Мит­ро­фа­на слу­жить мо­ле­бен. По­том, об­ра­тясь к ре­во­лю­ци­о­не­рам, при­гла­си­ла вой­ти их в цер­ковь, но оста­вить ору­жие у вхо­да. Они нехо­тя сня­ли вин­тов­ки и по­сле­до­ва­ли в храм.

Весь мо­ле­бен Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на про­сто­я­ла на ко­ле­нях. По­сле окон­ча­ния служ­бы она ска­за­ла, что отец Мит­ро­фан по­ка­жет им все по­строй­ки оби­те­ли, и они мо­гут ис­кать то, что хо­тят най­ти. Ко­неч­но, ни­че­го там не на­шли, кро­ме ке­ллий се­стер и гос­пи­та­ля с боль­ны­ми. По­сле ухо­да тол­пы Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на ска­за­ла сест­рам: «Оче­вид­но, мы недо­стой­ны еще му­че­ни­че­ско­го вен­ца».

Вес­ной 1917 го­да к ней при­е­хал швед­ский ми­нистр по по­ру­че­нию кай­зе­ра Виль­гель­ма и пред­ло­жил ей по­мощь в вы­ез­де за гра­ни­цу. Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на от­ве­ти­ла, что ре­ши­ла раз­де­лить судь­бу стра­ны, ко­то­рую счи­та­ет сво­ей но­вой ро­ди­ной, и не мо­жет оста­вить се­стер оби­те­ли в это труд­ное вре­мя.

Ни­ко­гда не бы­ло за бо­го­слу­же­ни­ем в оби­те­ли столь­ко на­ро­да, как пе­ред ок­тябрь­ским пе­ре­во­ро­том. Шли не толь­ко за та­рел­кой су­па или ме­ди­цин­ской по­мо­щью, сколь­ко за уте­ше­ни­ем и со­ве­том «ве­ли­кой ма­туш­ки». Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на всех при­ни­ма­ла, вы­слу­ши­ва­ла, укреп­ля­ла. Лю­ди ухо­ди­ли от нее уми­ро­тво­рен­ны­ми и обод­рен­ны­ми.

Пер­вое вре­мя по­сле ок­тябрь­ско­го пе­ре­во­ро­та Мар­фо-Ма­ри­ин­скую оби­тель не тро­га­ли. На­про­тив, сест­рам ока­зы­ва­ли ува­же­ние, два ра­за в неде­лю к оби­те­ли подъ­ез­жал гру­зо­вик с про­до­воль­стви­ем: чер­ный хлеб, вя­ле­ная ры­ба, ово­щи, немно­го жи­ров и са­ха­ра. Из ме­ди­ка­мен­тов вы­да­ва­ли в огра­ни­чен­ном ко­ли­че­стве пе­ре­вя­зоч­ный ма­те­ри­ал и ле­кар­ства пер­вой необ­хо­ди­мо­сти.

Но все во­круг бы­ли на­пу­га­ны, по­кро­ви­те­ли и со­сто­я­тель­ные да­ри­те­ли те­перь бо­я­лись ока­зы­вать по­мощь оби­те­ли. Ве­ли­кая кня­ги­ня во из­бе­жа­ние про­во­ка­ции не вы­хо­ди­ла за во­ро­та, сест­рам так­же бы­ло за­пре­ще­но вы­хо­дить на ули­цу. Од­на­ко уста­нов­лен­ный рас­по­ря­док дня оби­те­ли не ме­нял­ся, толь­ко длин­нее ста­ли служ­бы, го­ря­чее мо­лит­ва се­стер. Отец Мит­ро­фан каж­дый день слу­жил в пе­ре­пол­нен­ной церк­ви Бо­же­ствен­ную ли­тур­гию, бы­ло мно­го при­част­ни­ков. Неко­то­рое вре­мя в оби­те­ли на­хо­ди­лась чу­до­твор­ная ико­на Бо­жи­ей Ма­те­ри Дер­жав­ная, об­ре­тен­ная в под­мос­ков­ном се­ле Ко­ло­мен­ском в день от­ре­че­ния им­пе­ра­то­ра Ни­ко­лая П от пре­сто­ла. Пе­ред ико­ной со­вер­ша­лись со­бор­ные мо­ле­ния.

По­сле за­клю­че­ния Брест-Ли­тов­ско­го ми­ра гер­ман­ское пра­ви­тель­ство до­би­лось со­гла­сия со­вет­ской вла­сти на вы­езд ве­ли­кой кня­ги­ни Ели­са­ве­ты Фе­о­до­ров­ны за гра­ни­цу. По­сол Гер­ма­нии граф Мир­бах два­жды пы­тал­ся уви­деть­ся с ве­ли­кой кня­ги­ней, но она не при­ня­ла его и ка­те­го­ри­че­ски от­ка­за­лась уехать из Рос­сии. Она го­во­ри­ла: «Я ни­ко­му ни­че­го дур­но­го не сде­ла­ла. Бу­ди во­ля Гос­под­ня!»

Спо­кой­ствие в оби­те­ли бы­ло за­ти­шьем пе­ред бу­рей. Сна­ча­ла при­сла­ли ан­ке­ты – опрос­ные ли­сты для тех, кто про­жи­вал и на­хо­дил­ся на ле­че­нии: имя, фа­ми­лия, воз­раст, со­ци­аль­ное про­ис­хож­де­ние и т.д. По­сле это­го бы­ли аре­сто­ва­ны несколь­ко че­ло­век из боль­ни­цы. За­тем объ­яви­ли, что си­рот пе­ре­ве­дут в дет­ский дом. В ап­ре­ле 1918 го­да, на тре­тий день Пас­хи, ко­гда Цер­ковь празд­ну­ет па­мять Ивер­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри, Ели­са­ве­ту Фе­о­до­ров­ну аре­сто­ва­ли и немед­лен­но вы­вез­ли из Моск­вы. В этот день свя­тей­ший пат­ри­арх Ти­хон по­се­тил Мар­фо-Ма­ри­ин­скую оби­тель, где слу­жил Бо­же­ствен­ную ли­тур­гию и мо­ле­бен. По­сле служ­бы пат­ри­арх до че­ты­рех ча­сов дня на­хо­дил­ся в оби­те­ли, бе­се­до­вал с на­сто­я­тель­ни­цей и сест­ра­ми. Это бы­ло по­след­ней бла­го­сло­ве­ние и на­пут­ствие гла­вы Рос­сий­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви пе­ред крест­ным пу­тем ве­ли­кой кня­ги­ни на Гол­го­фу.

По­чти сра­зу по­сле отъ­ез­да пат­ри­ар­ха Ти­хо­на к оби­те­ли подъ­е­ха­ла ма­ши­на с ко­мис­са­ром и крас­но­ар­мей­ца­ми-ла­ты­ша­ми. Ели­са­ве­те Фе­о­до­ровне при­ка­за­ли ехать с ни­ми. На сбо­ры да­ли пол­ча­са. На­сто­я­тель­ни­ца успе­ла лишь со­брать се­стер в церк­ви свя­тых Мар­фы и Ма­рии и дать им по­след­нее бла­го­сло­ве­ние. Пла­ка­ли все при­сут­ству­ю­щие, зная, что ви­дят свою мать и на­сто­я­тель­ни­цу в по­след­ний раз. Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на бла­го­да­ри­ла се­стер за са­мо­от­вер­жен­ность и вер­ность и про­си­ла от­ца Мит­ро­фа­на не остав­лять оби­те­ли и слу­жить в ней до тех пор, по­ка это бу­дет воз­мож­ным.

С ве­ли­кой кня­ги­ней по­еха­ли две сест­ры – Вар­ва­ра Яко­вле­ва и Ека­те­ри­на Яны­ше­ва. Пе­ред тем, как сесть в ма­ши­ну, на­сто­я­тель­ни­ца осе­ни­ла всех крест­ным зна­ме­ни­ем.

Узнав о слу­чив­шем­ся, пат­ри­арх Ти­хон пы­тал­ся через раз­лич­ные ор­га­ни­за­ции, с ко­то­ры­ми счи­та­лась но­вая власть, до­бить­ся осво­бож­де­ния ве­ли­кой кня­ги­ни. Но ста­ра­ния его ока­за­лись тщет­ны­ми. Все чле­ны им­пе­ра­тор­ско­го до­ма бы­ли об­ре­че­ны.

Ели­са­ве­ту Фе­о­до­ров­ну и ее спут­ниц на­пра­ви­ли по же­лез­ной до­ро­ге в Пермь.

По­след­ние ме­ся­цы сво­ей жиз­ни ве­ли­кая кня­ги­ня про­ве­ла в за­клю­че­нии, в шко­ле, на окра­ине го­ро­да Ала­па­ев­ска, вме­сте с ве­ли­ким кня­зем Сер­ге­ем Ми­хай­ло­ви­чем (млад­шим сы­ном ве­ли­ко­го кня­зя Ми­ха­и­ла Ни­ко­ла­е­ви­ча, бра­та им­пе­ра­то­ра Алек­сандра II), его сек­ре­та­рем – Фе­о­до­ром Ми­хай­ло­ви­чем Ре­ме­зом, тре­мя бра­тья­ми – Иоан­ном, Кон­стан­ти­ном и Иго­рем (сы­но­вья­ми ве­ли­ко­го кня­зя Кон­стан­ти­на Кон­стан­ти­но­ви­ча) и кня­зем Вла­ди­ми­ром Па­ле­ем (сы­ном ве­ли­ко­го кня­зя Пав­ла Алек­сан­дро­ви­ча). Ко­нец был бли­зок. Ма­туш­ка-на­сто­я­тель­ни­ца го­то­ви­лась к это­му ис­хо­ду, по­свя­щая все вре­мя мо­лит­ве.

Се­стер, со­про­вож­да­ю­щих свою на­сто­я­тель­ни­цу, при­вез­ли в об­ласт­ной со­вет и пред­ло­жи­ли от­пу­стить на сво­бо­ду. Обе умо­ля­ли вер­нуть их к ве­ли­кой кня­гине, то­гда че­ки­сты ста­ли пу­гать их пыт­ка­ми и му­че­ни­я­ми, ко­то­рые пред­сто­ят всем, кто оста­нет­ся с ней. Вар­ва­ра Яко­вле­ва ска­за­ла, что го­то­ва дать под­пис­ку да­же сво­ей кро­вью, что же­ла­ет раз­де­лить судь­бу с ве­ли­кой кня­ги­ней. Так кре­сто­вая сест­ра Мар­фо-Ма­ри­ин­ской оби­те­ли Вар­ва­ра Яко­вле­ва сде­ла­ла свой вы­бор и при­со­еди­ни­лась к уз­ни­кам, ожи­дав­шим ре­ше­ния сво­ей уча­сти.

Глу­бо­кой но­чью 5 (18) июля 1918 г., в день об­ре­те­ния мо­щей пре­по­доб­но­го Сер­гия Ра­до­неж­ско­го, ве­ли­кую кня­ги­ню Ели­са­ве­ту Фе­о­до­ров­ну вме­сте с дру­ги­ми чле­на­ми им­пе­ра­тор­ско­го до­ма бро­си­ли в шах­ту ста­ро­го руд­ни­ка. Ко­гда озве­рев­шие па­ла­чи стал­ки­ва­ли ве­ли­кую кня­ги­ню в чер­ную яму, она про­из­но­си­ла мо­лит­ву, да­ро­ван­ную Рас­пя­тым на Кре­сте Спа­си­те­лем ми­ра: «Гос­по­ди, про­сти им, ибо не зна­ют, что де­ла­ют» (Лк.23,34). За­тем че­ки­сты на­ча­ли бро­сать в шах­ту руч­ные гра­на­ты. Один из кре­стьян, быв­ший сви­де­те­лем убий­ства, го­во­рил, что из глу­би­ны шах­ты слы­ша­лось пе­ние Хе­ру­вим­ской. Ее пе­ли но­во­му­че­ни­ки Рос­сий­ские пе­ред пе­ре­хо­дом в веч­ность. Скон­ча­лись они в страш­ных стра­да­ни­ях, от жаж­ды, го­ло­да и ран.

Ве­ли­кая кня­ги­ня упа­ла не на дно шах­ты, а на вы­ступ, ко­то­рый на­хо­дил­ся на глу­бине 15 мет­ров. Ря­дом с ней на­шли те­ло Иоан­на Кон­стан­ти­но­ви­ча с пе­ре­вя­зан­ной го­ло­вой. Вся пе­ре­ло­ман­ная, с силь­ней­ши­ми уши­ба­ми, она и здесь стре­ми­лась об­лег­чить стра­да­ния ближ­не­го. Паль­цы пра­вой ру­ки ве­ли­кой кня­ги­ни и ино­ки­ни Вар­ва­ры ока­за­лись сло­жен­ны­ми для крест­но­го зна­ме­ния.

Остан­ки на­сто­я­тель­ни­цы Мар­фо-Ма­ри­ин­ской оби­те­ли и ее вер­ной ке­лей­ни­цы Вар­ва­ры в 1921 го­ду бы­ли пе­ре­ве­зе­ны в Иеру­са­лим и по­ло­же­ны в усы­паль­ни­це хра­ма свя­той рав­ноап­о­столь­ной Ма­рии Маг­да­ли­ны в Геф­си­ма­нии.

В 1931 го­ду, на­ка­нуне ка­но­ни­за­ции но­во­му­че­ни­ков рос­сий­ских Рус­ской Пра­во­слав­ной Цер­ко­вью за гра­ни­цей, их гроб­ни­цы ре­ши­ли вскрыть. Вскры­тие про­из­во­ди­ла в Иеру­са­ли­ме ко­мис­сия во гла­ве с на­чаль­ни­ком Рус­ской Ду­хов­ной Мис­сии ар­хи­манд­ри­том Ан­то­ни­ем (Граб­бе). Гроб­ни­цы но­во­му­че­ниц по­ста­ви­ли на ам­вон пе­ред Цар­ски­ми вра­та­ми. По про­мыс­лу Бо­жию слу­чи­лось так, что ар­хи­манд­рит Ан­то­ний остал­ся один у за­па­ян­ных гро­бов. Неожи­дан­но гроб ве­ли­кой кня­ги­ни Ели­са­ве­ты от­крыл­ся. Она вста­ла и по­до­шла к от­цу Ан­то­нию за бла­го­сло­ве­ни­ем. По­тря­сен­ный отец Ан­то­ний дал бла­го­сло­ве­ние, по­сле че­го но­во­му­че­ни­ца вер­ну­лась в свой гроб, не оста­вив ни­ка­ких сле­дов. Ко­гда от­кры­ли гроб с те­лом ве­ли­кой кня­ги­ни, то по­ме­ще­ние на­пол­ни­лось бла­го­уха­ни­ем. По сло­вам ар­хи­манд­ри­та Ан­то­ния, чув­ство­вал­ся «силь­ный за­пах как бы ме­да и жас­ми­на». Мо­щи но­во­му­че­ниц ока­за­лись ча­стич­но нетлен­ны­ми.

Пат­ри­арх Иеру­са­лим­ский Ди­о­дор бла­го­сло­вил со­вер­шить тор­же­ствен­ное пе­ре­не­се­ние мо­щей но­во­му­че­ниц из усы­паль­ни­цы, где они до это­го на­хо­ди­лись, в са­мый храм свя­той Ма­рии Маг­да­ли­ны. На­зна­чи­ли день 2 мая 1982 г. – празд­ник свя­тых Жен Ми­ро­но­сиц. В этот день за бо­го­слу­же­ни­ем упо­треб­ля­лись Свя­тая Ча­ша, Еван­ге­лие и воз­ду­хи, пре­под­не­сен­ные хра­му са­мой ве­ли­кой кня­ги­ней Ели­са­ве­той Фе­о­до­ров­ной, ко­гда она бы­ла здесь в 1886 го­ду.

Ар­хи­ерей­ский Со­бор Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви в 1992 го­ду при­чис­лил к ли­ку свя­тых но­во­му­че­ни­ков Рос­сии пре­по­доб­но­му­че­ни­цу ве­ли­кую кня­ги­ню Ели­за­ве­ту и ино­ки­ню Вар­ва­ру, уста­но­вив им празд­но­ва­ние в день кон­чи­ны – 5 (18) июля.